Недуг времени

Несчастные скитальцы несмело стали расходиться по сторонам. Павел, решившись в одночасье сегодняшним утром сходить и увидеть Марту, своё намерение потерял. Он не знал, чем обернётся день завтрашний, но в нём казалось тоже не найдётся места приветственному дружескому визиту, шоколадным печеньям, купленным по дороге в другом магазине, в другом здании по соседству, и не найдётся места добропорядочности, хотя и слово не было нарушено, он его не давал, но на душе остался неприятный осадок, и мужчина поторопился наверх, впервые за жизнь с, преследовавшим позади, чувством глубочайшего раскаяния.

Ася и Саня вновь остались одни, они стали неумело продвигаться по коридору дальше, но едва ли прошли и пару шагов. Это утро, как и многие до него, не вершило над ними судьбы и не искало в них стремления что-либо изменить. Тонкая уловка материи и свет, вспыхнувший в одночасье, сумел пробудить от долгого сна только одно из присутствующих, да и то ненадолго. Пресловутые коридоры сегодня были на удивления короче, чем прежде, быстрее пытались разлучить. Отчего-то сегодня разлучаться совсем не хотелось, именно сегодня хотелось пойти на работу вместе, отправиться вместе в любое из мест, только бы не нарушить объединение.

Они могли не сказать друг другу и слова за весь день, порой в выходной не выйти из комнаты и не удостоить родного человека и взглядом, словно испуганные отростки жизни хотели потеряться в комнатах и не испытывать насмешливого чувства разочарования от скорой встречи и скорой разлуки. Но неотъемлемо, час за часом, искать способ избежать участи разойтись в разные стороны, когда снова набирались храбрости друг друга найти. В кратком пути на работу, с работы можно было вообразить всё что душе угодно, нарушить нерушимое и собрать воедино нарушенное. Запах человека вблизи, его робкое неуверенное прикосновение, которого другой недостоин, и участь молчания о своём внутреннем, как о чём-то не столь и важном. Нарушить покой другого ни один не смел, так и жили они в близости и так откровенно далеко, как целый мир, бушующий океан, водная гладь бесконечности, пучина бессмертных глубин, глубин неизведанных вселенных. Глаза Аси опустошённые, как и сама жизнь, глаза Сани омрачённые, как и сама смерть, и лелеяли они друг друга два возлюбленных другим человека, не смея ничего сказать за или против. И, как бы не хотелось отодвинуть момент разлуки, им ни разу не удалось провернуть этот трюк.

Они шли близко и запредельно друг от друга далеко, становясь тенью, зайчиком света, пылинкой на теле, чтобы не упустить ничего из поля зрения и чтобы не стать причиной собственного одиночества. Ася отправилась налево, оставив позади брата. Саня отправился направо, оставив позади сестру. Каждый попеременно оборачивался, не упуская другого из вида, пока не ушли они так далеко, что и видеть было уже некого. Ни один из них не видел, что другой смотрит, они следовали незаметно, не желая быть обнаруженными, и не могли догадаться, что пока один взгляд, притихши замер, другой взгляд уже следует за тобой. Ася шла неуверенно словно потеряла опору, Саня же наоборот шёл быстро и чётко, боясь потерять опору. Видимость была пыткой, но больше всего пыткой становилась минута, в которую неумолимо снималась эта самая видимость. Ни один человек на свете не может жить, навсегда запрятав в себе самые страшные тайны, а тем более человек, преданный, с сердцем, умеющим любить и прощать. И эта минута расставания, когда знаешь, что разлука не навсегда, знаешь, что вскоре встретишься вновь с тем, кого оставил, была именно той минутой, в которую срывалась гнетущая видимость. С болью в сердце, тоской, со всепоглощающей яростью вырывался человек наружу и понимал, как он слеп и смешон, а ничего поделать не может. И в эту минуту вырывался тихий стон, эхом пролетающий сквозь запутанные коридоры бизнес-центра, изворачиваясь, возвращался наружу, отражаясь в стекле небосвода, в запутанном дне и в лике того, кто покинул на время, но ушёл навсегда.

Глава 3

Под угрозой каждый из нас, каждый смел, каждый трус. Под угрозой каждый из нас, мы все механизмы в часах. Время оно не про нас, в каждом есть своя временная шкала. Каждый шаг по часам тик-так движет дальше от нас и от вас. Каждый шаг по часам тик-так и половинчатый взор безвозвратно угас. Кто сидит в уголке, кто гимн сочиняет восходу, кто не удел, а изредка ждёт мимолётного вздоха. Каждый из нас слишком устал, каждый не видит оков, но каждый из нас заключённый во веки веков.

День в здании продолжает идти, куча людей выполняет свою работу, и всем предстанет к концу работы уйти, так задумала мать нам природа. Есть время для дел, есть время на отдых, а те, кто останется сгубленным станет, встанет над закланном проклятье, грядою днём за днём обернётся, и кто им расскажет никто ведь не знает, негодные люди в прах обернутся.

***

По порядку начиная с Аси, ведь она начала и конец всех историй, как однажды решил для себя её брат, день объяснит, как сложатся рабочие часы каждого, расставит фигурки по местам и даст указание о делах в здании.

Завернув налево, женщина, не забыв прихватить с собой аромат человека, придёт на рабочее место. Но сперва аромат, прежде всего она вдохнёт его перед тем, как зайти внутрь. Каждый человек истончает свою симфонию. Когда кто-то приходит в гости, можно сперва наивно не обратить внимание на его особый запах, но наивно полагать, что по уходу временного странника за пределы дома от него ничего не останется. Неуловимое присутствие человека будет сопровождать ещё ни один день, жить с владельцем жилья под одной крышей, спать вместе с ним, принимать душ, делить пищу. В жизни Аси же нельзя отличить присутствие одного от присутствия другого. Она живёт с человеком под одной крышей каждый день, сама уже не различая кто владелец, а кто гость в их общем доме, поэтому ей запах собственного тела напоминает о брате, ей бредится что они и пахнут как один человек.

Она, зайдя на работу, сбрасывает фамильярный вид, ведь теперь она не просто женщина, она управляющая сетевого магазина, ответственный взрослый. Подгоняемая обязанностями, она кружится по магазину, как пчёлка ловко лавируя между прилавками, ловко руководя подчинёнными. Сотрудники любят её, она любит своих сотрудников, и что может быть лучше для атмосферы на рабочем месте чем дружеский коллектив? Она не знает, чем заслужила работу по душе, но она благодарит каждый день Бога за дарованных ей людей и за дарованную ей возможность найти призвание без обычных ошибок, которые случаются с любым кроме неё самой.

– Сегодня света снова не будет! Генератор забрали вчера вечером, так что нам придётся постараться, – раздаёт Ася задачи на день, – Задача на сегодня: разобрать холодильники и отправить продукты по другим магазинам. Обращайте внимания на сроки годности и условия хранения, негодные товары без сожаления списывайте. И, Никита, от тебя требуется очистить холодильники ото льда и избавиться от луж, скопившихся за ночь.

– Хорошо, – без возражений отвечает уборщик.

Молодой юнец, недавно окончивший колледж, хороший малый, едва начавший нелёгкий путь взрослости, бесповоротно влюблён в свою строгую, но справедливую начальницу. О его неловкой страсти знают буквально все: сам Никита, сотрудники магазина, сотрудники других магазинов и, конечно же, знает Ася. Ей приятно внимание юноши, и по всем законам жанра хороший бы получился служебный роман, она, необременённая мужем и детьми, он, необременённый опытом, могли бы до поры до времени претворяться, что между ними есть будущее, да только женщина этого не хочет. Всякий знает о том, что Анастасия Евгеньевна женщина своенравная и гулящая, под стать себе она и выбирает мужчин, мужчин, не имеющих в отношение её серьёзных намерений. Семья для неё непозволительна, она уже заложница своей семьи и нет в её мире покоя и гармонии нерушимых уз, нет святости и любви. Никиту же она не хочет разочаровывать, будь у неё на жизнь планы она бы выбрала такого как он, не усомнившегося в любви, не страдающего от горя, серьёзного и рассудительного молодого мужчину, знающего цену деньгам и слову, не посмотрела бы на его возраст, на его статус, но цена её несвободы – её собственная жизнь, в которой нет места таким как Никита.

– Тогда хорошо. Давайте постараемся. Хорошего нам дня! – говорит Ася и смолкает.

– Анастасия Евгеньевна, – отвлекает её Никита от молчания.

– Да. Ты что-то хотел?

– Хочу пригласить вас сегодня в ресторан. На свидание.

Ася снисходительно улыбается вымученной улыбкой.

– Извини, но нет. Я занята.

– Рабочий день до девяти, после девяти вы свободны.

– Я занята не работой, я занята жизнью, но мне приятно, что ты проявил ко мне внимание. Слушай, Никита, найди себе другую любимую женщину, я не подхожу. Найди себе ту, которая тебя будет любить, а не которая изворачиваться от просьбы сходить на свидание.

– Вы видите во мне проблему? Я не подхожу, потому что всего лишь уборщик? Но это временная работа. Наберусь опыта, открою свою клининговую компанию. Надо же с чего-то начинать.

– Я и не возражаю. Ты много добьёшься, я вижу это в тебе. Ты не бездельник, и не считаешь свою работу позорной, – Ася смотрит внутрь возражающих глаз, – И нет, предвидя твой следующий вопрос, дело не в возрасте. Пойми, дело во мне.

– Вы любите кого-то ещё?

Оставив вопрос без внимания, Ася уходит, не бросив за собой и шлейфа, и намёка на то, что может натолкнуть его на размышления, ведь сама она едва ли может сказать о чём её мысли. У неё нет особых раздумий, она не имеет мнений, она не имеет сути, и ей от этого легче. Вдохнув по сильнее свой собственный запах, она идёт устранять последствия, не обнаружив причины.

***

Во всех историях есть последователи, этакие подпевалы, носители чужих мнений. Можно ли было сказать про Саню подобное, ни ему, никому-либо из его окружения об этом неизвестно. Во всякий пасмурный день ожидаешь прихода солнца, во всякий солнечный день ожидаешь прихода туч. Не ясно почему людям всегда не хватает того, что случается в другие дни. Сане подобное тоже было не совсем ясно, он не желал определённой погоды и не имел на её счёт ожиданий. Как поётся в известной песне: «У природы нет плохой погоды, каждая погода благодать», так было и в жизни мужчины и не только на счёт погоды. Ему нравились любые дни, какие бы они сюрпризы за собой не таили. В минуту, когда он поворачивал направо, а затем возвращался на этаж вниз, в магазин электроники, он не стремился снова найти человека снаружи или внутри себя, от этого было легче.

Первооткрывателей помнят, любознательность открыла им путь к небосклону и прославила их имена через эпохи. Почти все могут назвать людей, несмотря на тяжкие испытания сумевших преодолеть вершины гор, пересечь океаны, силы земного притяжения. Разве это не вызывает уважение, человеческая одарённость, изобретательный ум, взгляд за пределы разумного горизонта? Без этих людей не строилось бы общество, не росли бы ввысь дома, не плавали бы в глубины батискафы. Но мы часто забываемся, думая, что это предел, каждый раз удивляясь новому, и забываемся сколького горя и страданий похоронено в этих открытиях. Двойное дно открытий. Одно имя помнят с восхищением, другое отождествляют со злом. Интересно быть прославленным изобретателем, но что стоит за этими изобретениями? Всего ничего, всего-то судьбы людей. Саня не боялся быть лицемерным с самим собой, он то точно знал в жизни одну вещь: он не тот человек чьё имя запомнят, чего-чего, а бояться быть восхвалённым или оплёванным ему не грозило.

Войдя через дверь на работу, Саня направился к излюбленному месту во всём магазине. В былые времена электрической эры ему не часто приходилось там обитать. Камеры видеонаблюдения и подходящие клиенты мешали наслаждаться бездельем. Во времена блэкаута стало легче взаимодействовать с миром в любимой для него манере. Не всем везёт с работой, с предназначением в жизни. Отучившись вместе с сестрой на менеджера, он и не смел предположить, что окажется в богом забытом магазине, с кучкой таких же глуповатых коллег. Сестре повезло значительно больше, после университета устроившись кассиром, она резко за пару лет взошла по карьерной лестнице, тогда как ему, особо не проявлявшему к работе стремления, пришлось задержаться на месте продавца. Совсем неподходящая специальность, совсем неподходящая должность совершенно убили в нём настроение поменять свою жизнь. Беда ли это того человека, который уподобился своему существованию, или вина образования, от которого нет толка до первого практического опыта, какая разница. Без планов, без целей в жизни нет и нужды в изменениях.

На работе Саню все знали, как своего парня, он наперевес с товарищами отлынивал от работы при любой удобной возможности. И теперь при неработающих кассах, света же нет, он в полной мере удовлетворялся часами без людей, снующих поблизости.

– Я принёс! – закричал Стас.

– Принёс? Отлично! Давай сюда, – Саня взял запасные батареи для ноутбуков и разложил на столе, – Сегодня по крайней мере мы не столкнёмся со вчерашней проблемой.

– И не говори. Два часа миссию проходили и всё зря. Чёртов свет, будь он не ладен! Совсем забыли, что ноут разрядится!

Любимое место выглядело притягательно, и не важно, что в обычный день перерыв проводился за экраном большого телевизора с подсоединённой к нему плойкой, а не за маленьким ноутом и двумя геймпадами. Два продавленных геймерских кресла, которые не продашь из-за непотребного вида, стояли на том же самом месте.

– Сань, а думаешь это ничего, что мы уже три дня ничего не делаем? Вдруг руководство придёт. Надо бы переучёт сделать для начала, – возобладал на секунду разум Стаса.

– Да, завтра сделаем. Видел сегодня Тиму, он говорит, что с электричеством дело дрянь. Он-то божится, что за сегодня найдёт проблему, да только бегает и копошится почём зря. Проводка старая, починит, коротнёт заново. Мы здесь на неделю застряли без света, если не больше. Завтра всё сделаем.

– Точно?

– Да, точно тебе говорю. Я Тиму с первого класса знаю, он всегда оптимистично смотрит на вещи. Я тебе говорю сегодня ничего не починят, – вместо слов Саня перешёл к главному аргументы, потянувшись к рюкзаку, – Лучше смотри, что я принёс.

– Игровые? – с сомнением произнёс коллега, поглядев на беспроводные наушники, – У нас в магазине лучше продаются. Давай их возьмём.

– Ага, а зарядка? Ты вот вспомнил вчера, что нужно бы и наушники прихватить домой зарядить.

– Блин!

– Так что довольствуйся этими. Всё лучше, чем если бы мы врубили звук как вчера. Помнишь, что вчера было? Аня прибежала, как безумная, сказала начальству доложит, что мы тут прохлаждаемся. Так что сидим тихо и не выпендриваемся.

– Эх, давай сюда. А переучёт и правда на завтра оставим. Всю ночь думал об этой треклятой миссии, сегодня не пройдём опять всю ночь будет сниться.

В ушах коллег зазвенел рокот, раскат, стрельба, смешавшие реальность с вымыслом. Пока другие занимались важными вещами: разбирали холодильники в поте лица, в этом магазине не делалось ничего путного. Сражения, отражавшиеся в глубинах витрин, подсказывали, что до конца времён, скрежет и гул игр будет замещать необходимость думать и жить. Нет в вехах времени объяснений сложившемуся механизму, нет в вымысле правды, а значит завтра будет по-прежнему, ни хорошо и ни плохо. Всё будет по-прежнему, сойки-пересмешницы будут смеяться, лучи солнца заигрывать с тенью, двое людей без особых стремлений проживать день не в скуке земных отвлечений, а в играх, разврате умов, а не тел.

***

По-хорошему хорошие люди должны быть счастливы, плохие несчастны. В вехах веков слагается истина, но истину должно быть забыли прописать, а поэтому она и не истина вовсе. Павел, расставшись с друзьями сразу же пошёл наверх, преодолел два этажа без лифта, чтобы упаковать товар и подготовить к отправке через транспортную компанию. Ему было не спокойно, когда он проходил через гнетущие тёмные пролёты без окон, подсвечивая фонариком на телефоне ступеньки. Он тихо спрашивал себя до какой поры ему предстоит играть в великого человека. Его несчастье, если оно и было таковым, не виделось ему однозначным. Он ничего не боялся, ни от чего не страдал. Само слово «несчастье» казалось ему абсолютно странным. Что делает человека несчастным он не признавал, и своё несчастье не искал, да и счастье не искал тоже.

На переправе со второго этажа на третий Павел представил картину мира, в котором ему не довелось жить. Когда он поравнялся с четвёртым этажом, он понял, что его размышления абсурдны и забыл о них. Пока он шёл к складу с товаром, он встретил двоих людей, обитающих по соседству с ним, внимательно озаботился о состоянии их дел и проводил в день хорошим напутствием. Хороший он был человек Павел, не лентяй, трудяга, всегда мог помочь, всегда мог подсказать, такой, как он, не будет притворствовать, не будет осуждать за спиной. Хорошие люди каждый знает несчастны, только мужчина не догадывался о своём несчастье, не видел жалостливых взглядов, не слышал голосов, в которых едва сдерживались всхлипы. Все знали о Павле, об его скорбной жизни, разносили сплетни, приправляя всевозможными домыслами. Каждый мог пересказать его историю, люди о себе не знали столько подробностей, сколько знали подробностей о жизни коллеги.

Кто же не в курсе, что мужчина очень одинок, нет у него ни жены, ни детей, ни любовницы. В жизни Павла на первом месте его семья: пьющая мать, гулящий отец, брат, малолетний рецидивист, и сестра красивая и такая же несчастная, как и брат, живущая в убогом жилье с прогнившими трубами, гробит свою красоту в непосильных трудах, обслуживая нерадивого мужа и негодных детей. Каждый знает об ужасной участи Павла нести крест за всю семью, каждый день вечерами проливать слёзы по загубленной по чужой вине жизни.

И этот мужчина, этот несчастный, но не сломленный мужчина, превозмогая себя, трудится во имя блага родных. Он, проявив нечеловеческую силу воли, оплачивая невообразимые кредиты, открывает маленький копировальный центр, затем не взирая на угрозы коллекторов, ввязывается в авантюру и начинает поставки из Китая. И вот оно вожделенное счастье для несчастного человека, бизнес начинает приносить прибыль, потихонечку долги начинают оплачиваться, но не тут и было. Семья не даёт покоя, родители тянут из сына деньги, брат ввязывается в криминал, сестра просит помочь с устройством детей в школу. И несчастье мужчины множится, коршуны со всех сторон обклёвывает его непокорённую голову, и он работает, молча снося любые испытания, работает и не жалуется, работает с утра и до поздней ночи, не обращая внимание на усталость, работает во имя любви и надежды, что однажды ему воздастся по делам, но не просит пощады.

– Ало, да, мам. Как у тебя дела? – врывается неожиданный звонок посреди прекрасного утра.

– Хорошо всё. Ты как?

– На работу пришёл. Заказы надо собирать. Отсутствие света – не повод для выходного, – Павел крутится на собственном стуле, посреди собственного офиса, – Ты сегодня рано позвонила. Что-то случилось? Как отец?

– Нормально. После химии тяжело ему, конечно, но он справится, не переживай. Врачи говорят шансы на ремиссию большие.

– Тогда что-то случилось с сестрой или братом?

– Нет и у них всё нормально. Петя вон в школу час назад ушёл. Сегодня у него соревнования по волейболу. Я хотела пойти, но он сказал, что не надо. Стесняется меня, но оно и понятно, возраст такой, перерастёт. Ира тоже в порядке, правда Ванечка заболел в садик не пошёл, теперь с двумя будет нянчиться две недели. Володя в рейс ушёл, но ничего я всегда у неё на подмогу есть. Так что не думай, всё у нас хорошо. А позвонила я, чтобы тебе хорошего дня пожелать. Ты работаешь без выходных, душа моя за тебя болит. Хоть бы отпуск на недельку взял, да съездил отдохнуть.

– Мам, ну не начинай.

– Да, я молчу. Ладно, не буду мешать, работай сынок. Пока и хорошего дня!

– Пока, и тебе хорошего дня!

В телефоне раздаются гудки, Павел откладывает дела на время, соображая, что может и правда взять пару дней отдыха. Поглядывая на бесконечные коробки, расставленные на стеллажах, по стенам, он неожиданно хочет уйти, но в последний момент садится обратно, ему нравится его жизнь, эта волокита, и нравится усталость в теле по вечерам, он не хочет ничего изменить. Ему нравится быть хорошим человеком, нравится быть для людей опорой и нравится быть полезным. Несчастье так часто приписываемое не тем обошло его стороной. У него лучшая в мире мама, любящая, не навязчивая, скромная; лучший на всём белом свете отец, пришедший на выручку с деньгами, когда он только начинал бизнес; прекрасный брат, спортсмен, отличник; и чудесная старшая сестра, замечательная мать двум любознательным мальчуганам шести и двух лет, замечательная жена своему любящему мужу. О каком несчастье может идти речь, когда в окружении таких людей Павел провёл своё детство, ему за радость помочь своим близким, взаимовыручка вот, что досталось ему в наследство, а не как многим: психологические травмы и вина за грехи.

Заказы приходят один за одним, а значит в этой истории хорошим людям даруется счастье на зло завистникам и сквернословцам, скупцам и подонкам. Ведь не бывает на свете такого, что труд делает человека хорошего ещё лучше; не бывает, что деньги зарабатываются честным путём без излишних страданий; не бывает, что помогают по доброй воле, не искупая вину. Не бывает по мнению людей счастья для тех, кто от рождения им не обделён. Проще жить в ложном представлении и верить в свою красиво состряпанную ложь.

Спрятать за враждебностью жалостью, нагнать на непринятие туман, в этом и спрятана главная слабость для всех, кого не минует обман. В часах, спрятанных под стеллажом, не видно стрелок, Павел не смотрит обычно наверх, чаше обращает взгляд к низу. Сам он не видит счастье не в миге, ему опротивел весь свет. Он не любит картинно смеяться, не любит он долгих часов, любит всегда вперёд поддаваться, не зримо людьми любоваться, не веря, что кто-то имеет счёты против него. Не видится счастье ему в созерцании, не видится свет потаённых оков, его работа его же призванье, к другой жизни он не готов.

***

Посередине между ночным небом, крышей здания, первым этажом и подвалом застряло создание. Мартой зовётся женщина милая, Мартой зовётся женщина с книгою. Имя оно показатель души, как не ищи оно на виду, госпоже с собою его по жизни нести. Радость, надежда, солнечный луч, застрял где-то между знаньем, между книгами о психологии, предсказаниях, между кулинарных томов, детективов, советов людей. Тьма восстанет, погаснет земля, ночь подкрадётся с заднего входа, лишь тоненький луч фонаря короче всех приведёт под ясные очи неземного восхода.

Бредут люди во всех направлениях, ходят и там, и тут, никто никогда не заглянет в книжный, его сторонясь обойдут. Чего там искать, слова ли, они потеряли шик, в двадцать первом веке создания успевают только мимо жизни спешить. Одному человеку важно осталось понять навет, она читает книжечки тяжко, вверяя другим людям свет. Она с натяжкой считается с жизнью и там, и тут, и как же помилуй важно остаться сидеть вот тут. Она смотрит пристально в книжки, но бывает, отвлёкшись обращает взор, куда бы то ни было, но главное выше, выше стен и выше оков.

Тень сидит человека для всех, о ней редко вспоминают друзья, и, казалось бы, нужно ей вести себя громче, но ей не нужна слава, она прячется здесь и не зря. Больше о ней слов нельзя и сказать, тихая тень, тихая женщина, тихая лань, сидит и читает под ночным небосводом книжки, ей не нужен и свет фонаря.

***

Последний человек на сегодня остался. Про него ли говорить, если он сам про себя и слова сказать не в состоянии. Кто он, сколько лет ему здесь и сейчас, какие у него планы, что он и где, сказать сложно. Бегает повсюду и находится нигде. Перекати поле человек, добрый малый, с добрым сердцем, наивен донельзя. Наперевес со стремянкой на протяжении трёх суток ищет причину аварии, спешит устранить последствия чужой халатности. Взмокший лоб, кудряшка прилипшая к этому лбу с одной морщинкой, это он и есть, весь, без остатка. Обманывают его стены, вертят им, а он, признаться честно, и не старается им возразить.

Тимур, кто ты, странник? Кто ты юноша со взмокшей прядью? Не тебя ли бросил отец в детстве, не твоя ли мать подтолкнула к выбору профессии раньше, чем кого-либо ещё? А он молчит, Тима молчит, не хмурится. Стремянка и набор инструментов – вот всё его достояние, купленное на зарплату. Солнечные лучи пробираются через запылённые окна, и он смотрит на них, не смея отвести взгляд, как бы ярко они не светили в глаза, как бы он от них не хмурился. Он ни с кем не говорит, коллеги его проявляют мало беспокойства на счёт аварии, играют в покер в подвале, пока мужчина носится, что есть сил, бегает вниз и вверх, распутывая головоломку неправильных предохранителей.

Загадка спутала ум, заставила думать шире, бежать быстрее, спорить жарче, жаловаться сильнее. Он не спорит с собой, Тима прекрасно знает, что от его слов никакого прока, разбегаются его слова, нет в них веры. Вера осталась только в его душе, и мольба о спасении часто настигает его. Он молится, оставаясь перед собой нечестен, но его мольба откровенна: «Я Тимур, я электрик. Это моё призвание, и мне бы желалось, чтобы оно и в самом деле стало моим призванием. Я человек, и как всякий человек грешен. Я признаюсь в своих грехах, милый Боже, и верую, что ты дашь мне сил снести все трудности, что уготовила мне моя жизнь. Я буду более терпелив к матери, постараюсь простить своего отца. Я буду работать честно и не сетовать на свою участь. Прошу одного: сил, чтобы я смог выполнить данные тебе обещания; терпения, чтобы не сломаться на пути к своим целям; счастья, чтобы не искать его в других вещах». И когда с его губ срывался тихий стон, он чувствовал, что ничего из просьб не будет исполнено, ведь это он сам обрёк себя и никто иной не мог дать ему то, чего он просит.