Прежний

Повернув цилиндр в руках, действительно обнаружил на нём рычаг. Потянув за него, увидел, как из дна цилиндра показалась достаточно толстая, металлическая игла. В этот момент створка большой двери завибрировала и с железным лязгом начала медленно подниматься. Взгляды всех гномов устремились туда. Едва створка поднялась на высоту чуть больше метра, из-под неё, пригибаясь, полезли первые гномы, очень серьёзного вида. Первыми вползли четыре гнома с кувалдами как у «Одинсона», следом, видимо, стрелковая пехота, но с ружьями куда серьёзнее чем были у наших. Последними уже через достаточно поднявшуюся створку зашли два гнома в бронированных экзоскелетах со стволами, как у маленького танка. Между бронированных вышагивал какой-то «большой начальник». Звезд на погонах и высокой тульи не было, но аура власти распространялась с каждым его шагом. А завершал картину короткий, но солидного диаметра ствол пушки за спиной «начальника». Пушка смотрела из башни на платформе бронепоезда, не иначе, который стоял на рельсах по ту сторону дверей шлюза.

Оглядев помещение, на долю секунды, в глазах начальника отразилось горе, когда он задержал взгляд на убитом гноме, он не громко, но очень отчетливо проговорил:

– Срочно всем покинуть шлюз. Атака зверя. Подтверждено присутствие минимум трёх особей.

Как бы в поддержку его слов, из тоннеля донеслось далекое, но до зубовного скрежета знакомое стрекотание.

– Ветка Д будет затоплена. Эвакуация немедленно, доклад позже.

Старший поднял на меня глаза полные боли и отчаянья. Не отводя взгляда, я сказал:

– отогни жилет, или как там у вас это называется. Мне надо препарат вколоть.

– Это лекарство, Прежний, такой цилиндр один был, ты сможешь без него? Пол часа назад, ты стоять на ногах не мог.

– А сейчас могу, еще найдём. Мне нужен участок тела, ближе к ране.

– Мы покидаем ветку, её затопят. А может, и весь уровень затопят. Я никогда не слышал, чтоб два зверя разом приходили….

– Что ты знаешь про меня? Я в девяностые выжил, меня не майя не убили, не ковид, может я вообще бессмертный. Отогни ткань, не вижу куда колоть.

Гном пристально посмотрел мне в глаза, после чего ухватившись за край окровавленной одежды сына, с треском, потянул её на себя. Показался участок тела, ещё не залитый кровью. я прижал цилиндр иглой к могучей груди и нажал рычаг до упора. Почувствовав, как поршень внутри цилиндра выгнал всю жидкость, я откинул жестянку в сторону.

Уже секунд через десять рана на груди гнома начала пенится, заполняя разрез. Глаза раненого перестали дергаться, хрип сменился ровным, хотя и не глубоким дыханием. Старший поднял на меня глаза, теперь взгляд был совсем другим, живым, полным удивления и благодарности.

– Я этого не забуду, пока жив, я твой должник.

Нас окружили гномы, которые прибыли с начальником, пора было уходить. Раненного положили на сборные носилки и понесли на выход.

Последнее что я увидел в шлюзе, это влетающие в проем технического тоннеля остатки твари, после выстрела пуши бронепоезда. Малая дверь, уже не подпираемая чудовищем, рухнула вниз, и поезд тронулся, оставляя за спиной место битвы.

Глава 5

Мы ехали в вагоне основательном как всё вокруг, окна больше похожие на бойницы, широкие сидения, массивные поручни. Вокруг сидели молчаливые солдаты гномы. Говорливый начальник ушёл в окружении охраны раздавать приказы, мои недавние спутники остались в соседнем вагоне, где закрепили, в специальных фиксаторах, явно для этого предназначенных, носилки с раненным. Отец и вся группа остались с ним, в прочем их никто и не выгонял. Меня же под усиленной охраной разместили тут. Появилось время осмыслить происходящее. Горячка боя сменилась давящим чувством безъисходности. Похоже я начинал верить в реальность происходящего, а потому и свои поступки рассматривал с других вводных. Я не чувствовал в себе сожаления что отдал лекарство, но теперь предстояло решить как двигаться дальше, и разобраться что вообще происходит.

– Сова, открывай, медведь пришёл. Поговорить надо.

/голос/ – на связи, приём.

– Юморист.… Давай разбираться. Если это игра, то гейм дизайнеры перегибают, до сих пор перед глазами как та хрень гномов на ленточки нарезает, кровища по стенам, да и НПС за меня всё вывозят. Какие ещё варианты есть, что знаешь сверх моего.

/голос/ – не много. Но очевидно, что тебя реанимировали после долгой гибернации. Те не многие инструкции, которые у меня имеются, касаются программы реанимации. В твоей голове имеется искусственное устройство – «Нимб». Это устройство сделало возможным твоё возвращение, на его же базе располагается сервисная программа – я. Комплекс из которого тебя извлекли называется «Ковчег», назначение и функционал не известны. В момент пробуждения комплекса устройство «Нимб» стало получать пакеты информации, но расшифровать её не возможно, передача не была закончена.

– Так, меня где-то, а точнее когда-то, заморозили. Сейчас, и видимо не штатно, разморозили. Точнее недоразморозили. И теперь я еду на бронепоезде с гномами. Вокруг бегают сороконожки терминаторы, и я скоро загнусь, потому что потратил лекарство. Такие себе вводные товарищ голос, может всё же игра? Надо бы переиграть с начала, а то как-то не задалось.

/голос/ – для проверки теории игры, можно прыгнуть под колёса поезда, хотя я бы рекомендовал придерживаться версии о реальности происходящего. Даже если подтвердится версия пребывания в симуляции, ты ничего не теряешь.

– Хорошо, сколько я продержусь без комплекса нано-ботов? Есть вариант, что «Ковчег» потерян для нас. Сильно сомневаюсь, что этих тварей можно утопить. А, если и можно, то всё равно не известно, сколько времени понадобиться, чтоб осушить шахты. Оно конечно может случиться, что у гномов под бородой жабры есть, но я бы на это не поставил.

/голос/ – всё необходимое для восстановления организма содержат препараты в цветных ампулах, хотя без комплекса усваиваться они будут сильно медленнее. Их приём надо начинать уже сейчас. Содержимое капсулы можно даже выпить, но лучше инъекции. Восстановится работа внутренних органов, ты станешь здоровее и сильнее чем когда бы то ни было. Даже память должна вернуться. Но без комплекса не произойдет перезапуск организма. Иммунная система постепенно откажет, начнется деградация на клеточном уровне, никроз тканей, и ты умрешь. Без комплекса восстановление займет месяца три, потом процесс пойдёт в обратную сторону.

– ну то когда ещё будет! Можно курить начать…. если я не курил. Вторым номером надо понять кто я для местных. Если это не игра, то какого хрена гномы? Каски, бороды и кирки, за эволюцию теперь Толкин отвечает? Аборигены пока ко мне лояльно, да похоже они меня и разбудили, надеюсь не как Белоснежку! В любом случае у них может быть свой интерес, и не факт что он с моим интересом совпадет. А ещё этот членистоногий терминатор, не двусмысленно намекнул, что за моей тушкой пришёл. А ну как прикинут труженики кирки и лопаты, что простой способ избавиться от механических вредителей – это отдать тощего человечка на поругание чудищу поганому, и кирдык.

/голос/ – спроси своего друга, у него есть повод быть с тобой откровенным, он сейчас подойдёт.

– О! А это ты как установил?

– Я фоном считываю периферию. Его шаги приближаются.

Лязгнула ручка, и дверь между вагонами ушла в сторону. В проёме появился Старший. Он уже не выглядел мрачным или отчаявшимся, скорее собранным и сосредоточенным. Гном сел на свободное сидение, напротив, у ног положил объёмистый мешок.

– Хочу еще раз поблагодарить тебя Прежний, мой сын будет жить. Он уже порывался встать, хотя клянусь, я видел через дыру в груди его позвоночник!

– Хватит называть меня «Прежний», меня Игорь зовут, и я ещё о-го-го! Только умыться и причесаться.

– Прости Прежний, Игорь. Моё имя голосом Адаман. У нас в шахтах основное имя рунное, но не думаю что ты его сможешь прочесть, даже вечные не читают наши руны, только шахтёры. Те имена что мы произносим голосом, это больше для обмена сообщениями, или сами придумываем или в бригаде дают.

– понятно позывной, погоняло.

– Я не всё понимаю что ты говоришь, но большую часть. – гном задумчиво почесал бороду.

– Я и сам не уверен что все твои слова понимаю правильно, а уж как тебе слова произношу ещё большая тайна. У меня в голове что-то вроде прибора, который мне переводит. Скажи, пожалуйста, почему ты меня «Прежний» называешь? Это вроде как кто-то из прошлого… Сколько я в ящике провалялся?

– Мы шахтёры, достаём из земли полезные материалы. Наши предки из породы доставали руду, уголь, редкие элементы. А мы больше то, что прежние жители оставили. Брошенные города, это и железо и пластик и много чего. Артефакты, книги, технологии. Самим нам только материалы нужны, метал и пластик, остальное на продажу. Так вот твои слой, времен удара. Самого начала войны бога-машины. Сколько времени с тех пор прошло, точно никто и не знает, но много, тысячи лет.

– Тысяча лет! Меняю имя на Рамзес.

– Мне называть тебя Рамзес, Прежний?

– Не надо пожалуйста. Это я про тысячу лет, шутка такая. В моё время люди придумывали не существующие истории просто так, что бы было веселее.

– Юмор…. шахтёры умеют шутить, другие народы нет, только шахтёры! А Рамзес всё равно не подойдёт. Тысячу лет, тут эта шахта стоит, большой город занесло, много копать можно. Назовись тем, кому хотя бы три тысячи.

– Получается вы кастрюли да сковородки копали, и на меня случайно наткнулись, а тут эта железяка с саблями, чего не отдали?

– Наткнулись не случайно, хотя и не знали что найдём. А вот торговаться со зверем никто не собирался. Это древнее зло, и подарков от него никогда не видели, разве что резаки подсмотрели. Зверь приходил, всегда один, что-то искал. Если кто-то попадался на пути, убивал. Когда заходил глубоко в шахту, ему давали бой, иногда убивали, иногда сам уходил, но всегда приход зверя давался большой кровью. Чтоб приходили два зверя, а тем более больше, никогда не слышал.

– Ты нужен. Жизнь в шахтах тяжелая, на верху ещё хуже. Мы многое научились делать, но вот что бы из спячки поднимать, через тысячи лет… такого даже вечные не умеют. А как ты моего сына с того света вернул! Я на своём веку много артефактов прежних повидал, много уничтожил. Мы умеем много того что прежних делать не могли, наши механизмы точнее, надежнее, прочнее. Слово бога-машины, подаренное нам, мы бережно храним. Но у нас есть одно слово бога-машины, вечные хранят другое, черные третье, один народ, одно слово, а у вас были они все разом! Вот по тому и ты получился. Если есть шанс получить новое знание, братья пали не зря.

– Бог-машина что это? Что за слово он вам дал, и почему с ним война была?

– За несколько лет до удара, из думающей машины вышел бог. Вечные говорят, он собрал всю мудрость мира. Бог дал людям чудесные слова, чтоб изменить мир, а потом обрушил на людей огонь с небес. Огонь который сами люди и создали. После этого мир, который нарисован в ваших книгах, занесло песком. Люди взяли по одному слову, и разделились народы. Каждый народ создал свой собственный мир, и теперь уже трудно поверить что мы были единым народом, настолько разными мы стали. Да многие и не верят в то что мы едиными были, говорят просто черных, они такие же как ты, больше было, вот мы ваши города и раскапываем.

– Про бога-машину, правильно говорить «из машины», лучше тебе кто ни будь из скальдов расскажет, у них складно получается. Мы уже скоро приедем, увидишь центральный ствол шахты. Нас повезут прямо к директору шахты, хроники не понят таких событий что сейчас происходят. Скажи лучше какая тебе помощь нужна, еда, лекарства и что с этим цилиндром которым ты моего сына спас, как ты без него?

– Спасибо Адаман, голова кругом от твоего рассказа. Есть я не хочу, возможно так стимуляторы сказываются, а вот пить очень, у вас в будущем, воду не отменили?

– Воды вокруг много. – сказал гном доставая из сумки флягу и протягивая мне. – Раньше её на верху много было, а теперь под землю ушла, песок остался. Наша главная работа когда тоннели роем от воды защищаться, все ходы герметичны. Что ещё надо, лекарства?

– Да мои лекарства, они в разноцветных ампулах, твой товарищ их через вашу аптечку мне ставил. Мне сейчас надо три укола сделать.

– Ту аптечку в ремонт сдали, кварцем забилась. Позже сделаем для тебя инъектор, специальный, под твои капсулы. Сейчас возьми эту аптечку.– гном повертел в руках подсумок, по лицу прокатилась гримаса боли. – осталась… справишься или я помогу? У нас такому с пелёнок учат, а тебе может и не понятно быть.

– Спасибо я справлюсь, видел, ампулы только нужны.

Гном подтолкнул ногой принесённый с собой мешок.

– Там ещё резак, тоже остался…. Без питания работать не будет, у нас батарея в костюм встроена, тебе сделаю потом, там в мешке есть. У нас даже дети без резака из дома не выходят, носи с собой, обычай такой. Выезжаем к подъёмнику, пойду отряд поднимать, не в кабак идём.

Гном ещё раз пристально посмотрел на меня, потом встал и вышел в дверь вагона. Моя охрана проводила его спокойным, но уважительным взглядом.

– голос, как колоть будем? сразу три, или по одной?

/голос/ – колоть можно сразу три, по одной красного, синего, и зеленого цвета. Желтые будем ставить при ухудшении самочувствия. По остаточному следу веществ в крови, я смогу назначить время следующих инъекций.

Выщелкнув по одной капсуле из трёх обойм, я занялся аптечкой. В целом всё было интуитивно понятно. Отсеков под лекарства было целых шесть, то есть на два приёма хватит. Освободив три из них, и заменив на свои, нажатием пальца, раздавил ампулы. Аптечку не обязательно прижимать к телу, иглы инъектора вытягивались на пучке тонких трубок, конец пучка имел круглый фиксатор, который вероятно крепился к амуниции гномов. Я же просто прижал к руке, и активировал ячейки. Пневматика трижды прошипела и ввела препараты. Каких-то специальных ощущений не было, поэтому я убрал аптечку в мешок, и прижался к амбразуре окна.

А посмотреть было на что… Поезд въезжал на открытую площадку центральной шахты. Диаметр шахты, её центрального ствола, трудно было определить, из-за отсутствия света, но огни уровней шахты, радиально расходящиеся в стороны и смыкающиеся в темной дали, рисовали циклопическую конструкцию. Насколько большой была шахта вертикально, сказать было еще сложнее, но это были сотни уровней. По внутренней части вниз и вверх сновали подъёмники. Поезд заехал на крайнюю галерею, так что из окна виделся черный зев шахты. И тут случилось удивительное, даже на фоне уже происходящего. Когда поезд втянул последний вагон, всего их было десятка полтора, весь состав вздрогнул и медленно пополз вверх. Оказывается все секции галереи – это подъемники, которые могут двигаться синхронно. Таким образом длинна состава который можно, в теории, поднять ограничивалась, только радиусом центрального ствола шахты.

Поднимались мы довольно долго, я даже задремал под однообразно чёрный пейзаж за окном. Когда поезд не сильно тряхнуло от остановки подъемников, до верхнего купола, теперь по огонькам на арках стало видно что это купол, оставалось уровней двадцать, остальные сотни уровней, остались внизу. Поезд тронулся, почти сразу открылась дверь вагона и вошёл «товарищ начальник». Мои спутники вытянулись «в струнку», насколько это справедливо для почти квадратных гномов.

– Моё почтение. Я начальник службы охраны. Мне сказали, вы понимаете нас, и даже можете говорить? – обратился ко мне командир, довольно дружелюбно.

– Да вполне. Я уже имел разговор с Адаманом.

– Отлично. Сейчас у нас будет совещание у директора шахты, с начальниками всех служб. Если вам позволяет самочувствие, я хочу чтоб вы присоединились к нему. Ваше мнение может быть ценным, а решения обязательно повлияют на вашу судьбу.

– Да, конечно я могу. У меня и планов других как раз нет.

– Ммм, шутка… Да и ваше время, видимо, шутить умели только шахтёры. В ваше время уже были шахтёры?

– Да конечно! Всё время шутили, не переставая.

– Так я и думал. «Твердолобый» прибудет непосредственно в дирекцию, вас проводят. Есть какие-то пожелания.

– Нет спасибо, всё очень вкусное. – улыбнулся я.

– Вашим шахтёрам было легко шутить. Увидимся на совещании.

Чекист вышел, дверь за ним закрылась. Поезд вывернул с внутреннего кольца подъёмников на следующее кольцо, распределительное. Большой тоннель в 8 полос и невероятным переплетением стрелок. Вагоны у гномов были короче, чем привычные мне (я помнил, что нормальные вагоны больше, раза в два, но не помнил, откуда я это помню), и каждый вагон был размером ровно в ширину подъемника. По восьми полосам центрального тоннеля сновали составы самой разной длинны, от нескольких десятков вагонов до одного, вполне себе самостоятельного вагона-поезда. Отдельные вагоны и составы постоянно меняли полосы, уходили в многочисленные ответвления тоннелей по меньше, выходили из них отправляясь к подъёмникам, но не сталкивались. Стрелки приводились в движение незримыми механизмами так что вся система работала безошибочно точно.

Наш бронированный состав пройдя какое-то время в центральном кольце, всё же свернул в один из боковых тоннелей и почти сразу вышел на…. проспект? Самое подходящее слово – проспект. Широкая улица две полосы на которой занимали рельсы, справа от рельс шла широкая полоса пешеходной зоны, а с лева, после второй линии рельс катилась транспортерная лента в пять полос. Крайняя от домов полоса двигалась довольно быстро, по мере приближения к сплошному фасаду зданий всё медленнее. Таким образом гном подходя к этой транспортной системе спокойным шагом заходил на полосу и по необходимости переступал на более быструю. По лентам двигалось множество гномов, по одиночке и группами, некоторые с тележками, а один сидя в маленьком грузовике, нагруженным какими-то ящиками. Были ленты которые уходили в арки тоннелей, и даже ленты которые поднимались по фасадам зданий куда-то на верхние галереи.

Сама улица была высотой в шесть уровней, было видно слои этих уровней, каждый высотой в два человеческих этажа. Поезд выехал из проёма стилизованного под старинную арку. Фасады зданий вырезанных в сплошной породе, вид носили строгий, официальный, напоминающий снимки старых европейских городов. В торце улицы находилось здание, к которому мы, безусловно, и ехали. Во всю высоту проёма барельеф гнома-воина, в кулаках которого виднелись входные двери-ворота. Круглая площадь перед зданием включала в себя, в том числе и железнодорожную развязку, описав круг по которой поезд остановился напротив каменного великана.

Двери вагона открылись и я поспешил встать и направиться к выходу, взвалив на спину мой первый, в этом мире, багаж. Мои сопровожатые уже мялись у входа, хотя меня никто не подгонял, и начали выходить раньше меня, даже не убедившись что я иду следом. Видимо или мне доверяли, или были уверены что деваться мне некуда. Из других вагонов тоже высыпали гномы, в том числе, мои боевые товарищи. Адаман помог выбраться раненному сыну, который окончательно передумал умирать и шёл пусть и с поддержкой, но на своих ногах. Увидев меня, Старший, передал сына на попечение товарищей и направился в мою сторону.

– Как дорога? получилось отдохнуть? – обратился ко мне гном.

– Спасибо Адаман, даже вздремнул немного, пока поднимались. Хотя вид за окном крайне любопытный, ничего подобного за всю жизнь не видел. Хотя и не помню, что я за жизнь видел – ответил я с улыбкой.

– Я провожу тебя до приёмной директора. Прежде чем скальды опишут происходящее в легендах, пройдёт много трудных дней, предстоят очень сложные решения, не лучшее время быть директором целой шахты.

Мы вошли в дверь-палец, одну и четырех на этой руке. Гномы двумя плотными потоками, двигались в здание и из него. Фасон у всех был похожий, потому они сливались в сплошную безликую массу. Боевики из сопровождения начальника охраны, выстроившись в две колонны, следовали за начальником, который взял высокий темп. До нас им не было дела, видимо Адаман являлся достаточной для моей персоны свитой.

– А где ваши войска, патрули, охрана на входе? Насколько я понимаю, тут начальство обретает, охрана должна быть усиленная, как у собственно начальника охраны. Тем более ахтунг такой случился, пора вводить план перехват.

– Не всё понимаю, что ты говоришь. – отвечал Старший. – Те что с начальником охраны, это не его охрана, а штурмовой отряд. Враг всегда с наружи шахты, зачем тут охрана и патрули? Тут каждый шахтёр и патруль и охрана. И войска – это тоже всё население шахты, кроме детей, конечно. После окончания войн больших домов, и разделения народов, воевать много не приходится, жизнь и без того тяжелая, но всеобщая воинская повинность – это и традиция и иногда необходимость.

– А начальство от народа, ну от всех остальных жителей, кто защищает? Гвардия там, или преторианцы.

– А зачем его защищать? Начальство оно не с купола падает, сами выбираем. Смена старшего, бригада бригадира, бригадиры про меж себя старшего, специалисты, инженеры, рунописцы, так же. Цеха мастера выбирают. И все они меняются постоянно. Ушёл старший смены в бригадиры, через год вернулся, или в ученики к инженерам пошёл. А иначе застой будет, глаз замылится, опыт передаваться перестанет.

– Директор так же. Арадан, третий раз директорскую печать получает, но не подряд конечно, десять лет прошло, смена, это закон. В начальники отдела возвращайся, три смены по десять лет в начальниках отделов проходи, прежде чем тебя первый раз заявить смогут на директора, и потом по две смены, не меньше, пока опять тебя смогут совету смогут предложить.

Пока Адаман вёл свой ликбез, я озирался по сторонам. Пройдя ворота, мы попали в аналог готического собора: огромный сводчатый потолок с ажурными колоннами по краям. Вся поверхность колонн была выгравирована сценами из жизни гномов, точнее похоже было что одна колона посвящалась какому-то одному конкретному гному. Гравировка была великолепного качества, и портрет героя многократно повторялся в разных сценах на колоне, на следующей был уже другой персонаж, и новые сцены. Величественные витражи, вероятно, подсвечивались искусственно, так как мы были под землёй.

Политическая модель мира хоть и была мне тоже интересной, но завороженный архитектурой я спросил товарища. – Адаман, а что за рисунки на колоннах? Очень резьба красивая, похоже что какие-то истории в рисунок заложены.

– Это не резьба. И колонны и стены и вообще все поверхности создаются мастерами-строителями. Специальные машины спекают материал из местной породы и необходимых добавок. Материал имеет структуру с качествами необходимыми для данной поверхности. Рисунок, если он нужен, задаётся рунными художниками. Например – это, колонны памяти основателей шахты, их жизненный путь в рисунке, а прах в составе колонны. Если, конечно был прах.… Каждый шахтёр мечтает остаться запечатлённым на такой колонне, или каком-то другом архитектурном элементе. Это признание того что жизнь его была достойной, а дела важными для шахты.

– В моё время были аппараты, которые создавали предметы или детали из разных материалов, полимеров или металлов.

– Знаю, мы иногда находим такие артефакты. Но важно не только возможность создавать деталь любой формы, важна структура материала. Один из подарков бога машины, достался нашему народу. Слово которое мы получили – «Совершенство формы». Мы умеем создавать структуры материалов с нужными качествами, ну и конечно совершенны машины и механизмы. Мы используем силу электричества, но не привязаны к ней так сильно как черные люди, хотя им конечно положено…. их слово «совершенство энергии».

Пройдя три четверти огромного зала с колоннами, мы подошли к ряду подъемников и зашли в одну из кабин.

– Вот например этот подъёмник – продолжал гном. – Черные питают свои электричеством, как и всё остальное. А у нас идеально рассчитанный механизм! Потери сведены почти к нулю, система балансиров и противовесов делает почти всю работу. Все подъёмники работают как одна система, одни понимают другие опускают, энергия перераспределяется. А то немногое что уйдет в потери, легко пополнить.

Гном протянул руку к ручке на боковой стенке, и несколько раз провернул щёлкающий механизм. – И так во всём. Слово бога-машины нельзя написать на стене, и подглядывать на неё иногда, им надо жить! Потому хранит каждый народ одно слово. Вечные хранят слово жизни, и у них среди пустыни трава, и звери между ног путаются, и сами они на своих деревьях вечно живут, потому и зовутся вечными. А мы такие механизмы создаем что и мудрецу из серебряной башни не понять. А знаешь кто им структуру их главного дерева, Мэллорн, придумал?

– Подожди старший. А как эти ваши вечные выглядят? Высокие, худые, острые уши и смотрят на всех сверху вниз, как на грязь?

– Уши не обязательно острые, чаще обычные, маленькие. А в остальном всё так. – лицо гнома собралось в наморщенную гримасу удивления.