Кровь. Меч. Корона

Глава 10

«Безумие храбрых –

О двух сторонах монета.

Против своих

Аргайл повернулся»

– «Песнь об Аргайле».

Мы сидели в тесной комнатушке на втором этаже «Весёлой пинты». Точнее, я сидел, прислонившись к двери, с мечом в руке, а Киган ходил из угла в угол. Два шага туда, разворот, два шага обратно.

– Это всё колдовство! – в очередной раз начал он. – Проклятье. Проклятье!

– Это ловкое мошенничество, – устало произнёс я.

Король сжимал кулаки и бормотал проклятия.

– Надо было его зарубить прямо там! Зря ты мне не дал! – он повернулся ко мне и указал на меня пальцем.

Я вздохнул. Надо было догадаться, что всё пойдёт именно так.

– И снова бежать? Не хватало нам ещё одного трупа.

– Да, ты прав, – согласился Киган, но я знал, что через минуту он снова начнёт эту песню.

И я оказался прав. Через несколько кругов, пройденных молча, Киган продолжил.

– Все рутены – колдуны! Проклятое племя!

– Когда-то я думал то же самое о твоём племени, – сказал я. Гаэл расхохотался.

– Мы всякое можем, – горделиво произнёс он. – Даже у меня парочка трюков есть в запасе.

Я пожал плечами. Солнце давно село, глаза слипались, но я не ложился спать, потому что опасался буйного нрава своего друга. Киган запросто мог спуститься вниз с топором в руках и порубить весь трактир в щепки вместе с посетителями.

– Займи пару золотых? – Киган вновь повернулся ко мне.

– Нет, – отрезал я.

Король хмыкнул и отвернулся. Это была уже четвёртая просьба, и я никак не поддавался на уговоры. Так же, как не поддавался на уговоры открыть дверь и пойти убить иноземца-рутена.

– Давай лучше решим, что дальше, – сказал я. – Если мы хотим отвоевать твою корону, то нам нужны воины.

– Нужны самые храбрые! – мигом оживился король. – Народ меня поддержит, нужно только набрать армию и заявить о своих правах. Сказать всем, что Киган ап Конайлли вернулся за своим законным троном.

Я промолчал. Законы пишут победители, и так просто добиться цели не выйдет.

– Но сперва, – продолжил Киган. – Нам нужны деньги. Поэтому ты сейчас меня выпустишь отсюда, а я проломлю череп этому сраному рутену и заберу наши деньги.

– У нас, – медленно начал я, пропуская тот момент, что деньги остались только у меня. – Денег столько, что хватит купить стадо коров. Целое стадо, Киган.

Гаэл рассмеялся.

– Мы затеваем войну, Ламберт. А война требует денег не хуже капризной жёнушки. Знаешь хоть, сколько нужно одного только зерна, чтоб прокормить армию? Я даже не говорю про оплату воинам.

Я пожал плечами.

– Много, наверное.

– Много? Для полноценной войны денег надо просто дохрена. Думаешь, ваша хвалёная теурийская армия побеждает потому что дерутся как львы? Нет. Не храбрее любого из гаэлов. Ваша империя готова хорошо платить за кровь, готова посылать новые легионы, снова и снова. Пока не кончится противник. Обычно противник кончается раньше, чем теурийская казна. – произнёс Киган.

– Жаль, мы не можем воспользоваться их тактикой, – сказал я.

– Жаль, – согласился он.

Я громко зевнул.

– Сколько людей нам нужно? – спросил я.

– Пару сотен хотя бы. Для начала.

Я присвистнул. У меня не было ни малейшего понятия, где найти столько воинов, согласных сражаться в чужой земле ради чужого короля.

– А мы не можем пробраться тайком, убить твоего дядю, объявить о возвращении и занять трон? – спросил я.

– Нет, – покачал головой Киган. – Придём вдвоём – будем убийцами. Придём с армией и сделаем то же самое – будем победителями.

– Есть у меня одна идея… – сказал я и снова широко зевнул.

– Завтра, всё завтра, – отмахнулся король и сел на тонкий матрас в углу комнатки.

– Можно и завтра, – ответил я, устраиваясь поудобнее на другом матрасе.

Вонючая солома торчала из многочисленных дырок и больно кололась, но я уснул мгновенно, как убитый.

Я бежал по сосновому лесу. Позади отчётливо был слышен собачий лай, но выследить меня можно было и без собак – по следам босых ног на рыхлом песке. Я бежал изо всех сил, на последнем издыхании, но ясно понимал, что останавливаться нельзя ни на миг. Я продирался через кусты и буреломы, избегая натоптанных дорожек, бежал, распугивая лесную живность и только привлекая больше внимания. Меч в моей руке методично рассекал свисающие ветки, а в голове крутилась всего одна мысль, одно слово. Предали. Меня предали.

Лай слышался всё ближе, к нему добавились человеческие голоса. Я обернулся на бегу – никого не было, но я чуял, что они уже рядом. Я добежал до поляны, окружённой густыми зарослями папоротника, и остановился перевести дух.

Клинок в руке тихо, на грани слышимости, зазвенел.

– Предвкушаешь битву? – шёпотом спросил я.

По тусклому металлу пробежал солнечный блик, и я счёл это добрым знаком.

На поляну с громким лаем выбежал лохматый пёс, но остановился в пяти шагах от меня и зарычал. Знал, что не стоит бездумно бросаться на человека с мечом. Следом за ним прибежали ещё два. Значит, скоро появятся и их хозяева.

Я взмахнул мечом, клинок разрезал воздух с басовитым гудением. Собаки глухо рычали и скалили зубы, но я знал, что их можно не бояться. Меня не страшила и предстоящая схватка, я предвкушал её, как алкоголик предвкушает новую рюмку, как заядлый игрок предвкушает новый выигрыш. Я боялся только одного – погибнуть раньше, чем успею прикончить хотя бы несколько врагов.

Вскоре через заросли начали продираться люди, я как раз успел немного передохнуть. Жаль, нет ни лука, ни арбалета, только Призрачный Жнец, я бы встретил их на узкой тропе стрелой в лицо.

– Вот он! – заорали в кустах, и я покрепче сжал рукоять меча.

– Держи его! Живьём брать приказано! – донёсся крик издалека, и я приободрился. Шансов уйти всё больше и больше.

– Ну что, ублюдки, попляшем? – процедил я и бросился им навстречу, размахивая мечом.

Собаки в испуге разбежались, и я оказался лицом к лицу с одним из преследователей. Он был молодым парнем, безбородым и щуплым. Он умер мгновенно, даже не успев поднять меча.

Я вытащил клинок из его груди как раз вовремя, справа на меня выпрыгнул мужик, пытаясь захватить меня в свои объятия. Я отскочил, полоснул его по груди, но задел только кожу – брызнула кровь. Он зашипел и выругался, выхватил дубинку и попытался ударить меня сверху, но я без опаски принял удар на клинок, мгновенно переходя из защиты в нападение. Меч скользнул по деревянной поверхности, пальцы один за другим полетели в песок, и я довершил удар точным уколом в горло. Мужик повалился замертво.

Боковым зрением я видел, как ещё четверо продираются через заросли, и решил бежать дальше. Развернулся, побежал, но тут же напоролся на ещё одного воина. Призрачный Жнец взметнулся вверх, но воин неуловимым движением ушёл в сторону и ударил меня длинным кинжалом в живот.

Могильный холод пронзил мои внутренности и я проснулся. Киган стоял надо мной с поднятыми руками, а кончик меча упирался ему в глотку.

Глава 11

«Дух человеческий исконно тянется к злату и серебру как к самым благородным металлам, но истинно говорю, нет благородней металла, нежели простое железо. Ибо человек железа крепче и сильнее, чем человек золота.»

– Фроднар Мыслитель, воин-поэт.

– Ты кричал во сне, – произнёс король.

Я вложил Призрачного Жнеца в ножны и сел. Киган вздохнул с явным облегчением. За маленьким узким окном виднелась полоска рассвета.

– Сон плохой, – сказал я, потирая виски.

– Я понял. На, выпей, – ответил Киган, протягивая мне бурдюк с вином.

Я пригубил немного вина, кислого, но освежающего. Голова болела, но не от похмелья, а от резкого пробуждения. Место, куда ударил кинжал, по-прежнему ощущало холод, а руки мелко тряслись. Я сжал кулаки, не в силах успокоить дрожь.

– Пойду прогуляюсь, – сказал я, собрался и вышел.

Я спустился на первый этаж, прошёл через пустой зал и вышел на укрытые туманом улицы Форт Туида.

Рассвет едва занялся над соломенными крышами, и я шёл по городу, погружённый в собственные мысли, тёмные и мрачные, словно замковые подземелья. Я редко видел сны, но этот запомнился мне во всех подробностях, особенно кинжал, погружающийся в мою плоть. Не к добру такой сон.

Я шёл, не разбирая дороги, куда глаза глядят, не обращая внимания на редких прохожих, и ноги сами вынесли меня к центральной площади. На виселице покачивались несколько трупов, а над ней возвышались шпили городского храма. Я на мгновение задержал взгляд на повешенных – Снегиря среди них не было. Скорее всего, старику удалось его спрятать, подумал я.

Храм встретил меня запахом ладана и умиротворяющей тишиной. Лишь храмовый служка выметал пыль где-то в углу широкого зала, нарушая тишину ритмичными шорохами веника.

Я прошёл к алтарю и прикоснулся к подножию высокой статуи, изображающей один из подвигов Господа. Эта статуя, похоже, изображала исцеление прокажённого: у ног высокой фигуры, закутанной в просторный балахон, сжимался покрытый язвами нищий.

Вытертый прикосновениями миллионов пальцев камень оказался на ощупь гладким и тёплым, и мне сразу стало гораздо легче.

– Что привело тебя в такой ранний час? – послышался голос за моей спиной.

Я обернулся. Священник стоял, пряча ладони в рукава балахона. Он был совершенно седым, и на вид ему было лет девяносто, но ему удалось подойти ко мне абсолютно незаметно.

– Я не знаю, – ответил я. – Ноги сами привели сюда.

Старик тепло улыбнулся.

– Значит, на то была воля Господа, – сказал он.

Я пожал плечами.

– Что-то терзает твою душу, – констатировал священник. – Расскажи, тебе полегчает.

Я вздохнул и поправил ремень, пытаясь сформулировать мысль, я и сам до конца не понимал, что именно гложет меня.

– Мы с другом, – начал я. – Решили затеять войну.

Священник удивлённо посмотрел на меня.

– И против кого же?

– Против гаэлов, отче.

– Сильную обиду они вам учинили? – спросил старик.

Я замялся на несколько секунд.

– Два года в рабстве – достаточно сильная обида, – сказал я. – Разорённые деревни, угнанный скот, убитые люди, достаточный повод, по-моему.

– Гаэлы всегда грабили пограничные земли, сколько я себя помню, – ответил старик, поглаживая выбритый подбородок. – Мне кажется, тут есть что-то ещё, не так ли?

Я снова замолчал.

– Мой друг – претендент на их корону, – сказал я.

– Да, теперь всё понятно, – улыбнулся священник. – Скажи мне вот что, сын мой. Готов ли твой друг прекратить набеги на наши рубежи? Готов ли жить в мире и держать племена крепкой рукой?

– Да, конечно! – воскликнул я. – Ему незачем воевать с нами, когда так много врагов внутри королевства.

– Тогда я благословляю вас. Затея праведная, и Господь поможет вам, – сказал священник, легко касаясь моей головы скрюченными пальцами.

– Спасибо, отче, – искренне поблагодарил я и вышел из храма с лёгким сердцем.

Тогда я ещё не знал, что церковники напрямую связаны с имперской канцелярией, и всё, что ты говоришь на исповеди, думая, что всё сказанное останется тайной, сразу же становится известно законникам. Тогда я верил, что священнику важнее исцелить твою душу, а не набить карман горстью серебра, полученного за интересный донос.

С другой стороны, церковь в трудные времена помогала простому народу, организовывала госпитали и лепрозории, ночлежки для бедноты, раздавала хлеб. Как и в любой структуре, люди в церкви были разные, хорошие и плохие.

Я вышел, поглядел немного на восходящее солнце и отправился в сторону торговых рядов, намереваясь купить себе хоть какую-нибудь броню и припасы в дорогу.

Мимо меня, отчаянно нахлёстывая коня, широким галопом промчался всадник. Я проводил его взглядом – он мчался в крепость. Многие прохожие остановились, подобно мне разглядывая удаляющегося всадника, но уже через мгновение вернулись к своим делам.

Торговые ряды ранним утром немноголюдны. Лишь сонные купцы открывают лавки да раскладывают товар, делятся новостями и перемывают кости тем, кто ещё не пришёл. Это потом, ближе к вечеру, поток людей на рынке кажется неиссякаемым, а движение их – хаотичным, но утром всё совсем наоборот.

Первым делом я заглянул в лавку сапожника, надеясь подобрать себе готовую обувь. В походе без хорошей обуви никуда, но делать на заказ не хотелось, это долго и дорого. Поэтому я купил крепкие сапоги из бычьей кожи, затем в соседней лавке приобрёл толстый стёганый гамбезон из нескольких слоёв льна, прошитый тонкой проволокой и набитый конским волосом.

Я потратил полчаса на покупку различных припасов в дорогу – сушёного мяса, хлеба, крупы, а когда закончил и взвалил мешок на плечи, сильно пожалел, что не умею выбирать лошадей. Взял заодно пару бурдюков – пить из ручьёв и луж давно надоело. Сгибаясь под тяжестью, я отправился обратно в трактир, надеясь, что Киган не выкинул ещё какой-нибудь фокус навроде пьяной игры в ножички или что-нибудь в этом духе.

К счастью, Господь мои молитвы услышал, и когда я вернулся, гаэл тихо завтракал в общем зале. Я оставил мешки в комнате и присоединился к нему. Киган уплетал за обе щеки яичницу-глазунью с беконом, запивая это всё слабой медовухой. Я решил заказать жареного цыплёнка с чесноком.

– Приоделся, прихорошился? – усмехнулся Киган, не отрываясь от трапезы.

– Могу себе позволить, – ответил я, беззлобно подкалывая друга.

– А мог бы и одолжить другу пару монет, чтоб он отыгрался! – воскликнул Киган. – На этот раз со мной никакое колдовство не сработает, я подготовился.

– Знаешь же, что не дам, – прошамкал я, зубами отрывая мясо от куриной кости.

– Попробовать-то нужно, – ответил король. – Есть новости?

Я пожал плечами.

– Да вроде ничего особенного.

Про храм и священника я рассказывать не собирался, Киган всегда подшучивал над моей верой. Но я не обижался, я шутил над его суевериями про лесных духов, подземный народ и тому подобное.

– Пора валить отсюда, тебе не кажется? – Киган сыто рыгнул и откинулся на спинку стула.

Я прикончил цыплёнка, расплатился за всё, включая комнату и завтрак для обоих, и мы пошли за мешками. А когда мы спустились обратно, в зале внезапно стало тесно от набившихся туда солдат. Трактирщик о чём-то разговаривал с высоким офицером в красном плаще, и я сразу понял, что речь идёт про нас.

Глава 12

«Пусть невелик

твой дом, но твой он,

и в нем ты владыка;

пусть крыша из прутьев

и две лишь козы, —

это лучше подачек.»

–Речи Высокого.

Киган среагировал быстрее, ухватил меня за воротник и потащил обратно наверх. Едва мы забежали в комнату и закрыли дверь на засов, как на лестнице послышались гулкие шаги подкованных солдатских сапог.

– Проклятье, как? – зашипел король.

Я подвинул к двери тумбочку, надеясь этим хоть немного задержать преследователей, а Киган высадил окно и высунулся наружу.

– Никого, – заключил он. – Но прыгать неудобно.

В дверь громко постучали, судя по всему, кулаком.

– Именем теурийской короны, открывайте! – голос звучал глухо, но настойчиво.

Гаэл протиснулся в узкий оконный проём и повис снаружи, цепляясь за подоконник. Я ждал, пока он спрыгнет, чтобы последовать его примеру. В дверь постучали ещё громче.

– Ломайте, парни, – прозвучал тот же голос из-за двери.

Топор с громким треском раскрошил тонкие доски, аккурат возле верхней петли. Эти ребята знали, что делали.

Киган спрыгнул вниз, я передал ему мешки и сам полез в окно. Дверь выломали как раз в тот момент, когда я коснулся земли.

Из окна высунулся офицер, увидел нас, собирающихся сбежать и заорал:

– Они в переулке! Держите их!

Мы бросились наутёк, но буквально за углом напоролись на засаду из пятерых солдат. Я обернулся – сзади по переулку шли ещё солдаты, абсолютно расслабленно. Я схватился за меч, но Киган придержал меня за локоть и покачал головой.

– Не спеши дрын заголять, приятель, – произнёс один из солдат, и я подчинился. Вдвоём в узком проулке столько врагов не одолеть, да и не выглядели они враждебными.

Вскоре к нам в переулок спустился офицер в плаще и первым делом велел забрать у нас оружие. Король сам разоружился и передал свой топор, я отстегнул ножны и отдал меч рукоятью вперёд.

– Осторожнее, он кусается, – предупредил я солдата, который забирал Призрачного Жнеца, на что тот рассмеялся.

Но смеялся он недолго – меч выскользнул из ножен и его руки так, что ножны острым навершием воткнулись ему в мысок сапога, а полуоткрытый клинок глубоко порезал бедро.

Я поднял руки, показывая, что не имею к случившемуся никакого отношения, но среди солдат уже поползли шепотки про колдовство.

– Капитан Лютер, имперская стража. Вы идёте с нами, – сказал офицер, глядя, как раненого оттаскивают в сторону.

– Мы что-то сделали? – самым миролюбивым тоном спросил Киган.

– Пока нет, – ответил капитан. – Пошли, живее.

Через полчаса мы втроём: я, Киган и офицер, стояли во дворе крепости. Оружие пока не отдали, унесли куда-то наверх, но капитан заверил нас, что его вернут на выходе. Если нас отпустят, конечно.

Наконец, в дверях угловой башни показался горбун и помахал нам рукой.

– Пошли, – с видимым облегчением сказал капитан.

Горбун дотошно осмотрел всех троих, включая капитана, и особое внимание уделил мне.

– Ведите себя прилично, – проскрипел горбун. – Следуйте за мной.

Башня, сложенная из крупных булыжников, внутри оказалась чуть больше, чем казалось на первый взгляд. Мы даже один раз остановились передохнуть, потому что горбун запыхался на подъёме. Верхняя платформа башни, открытая всем ветрам, была укрыта деревянной остроконечной крышей.

У края платформы, возле одной из бойниц, стоял деревянный стол, накрытый алой скатертью. За столом сидел толстый лысый мужчина в махровом халате и смотрел на город с высоты. Пальцы его были унизаны золотыми перстнями, на бычьей шее свисала цепочка толщиной с мизинец. Горбун склонился ещё ниже, подскочил к нему и доложил о нашем прибытии.

Капитан Лютер толкнул нас в спины.

– Кланяйтесь, олухи, – прошипел он. – Это же наместник.

Я поклонился, Киган чинно кивнул толстяку, как равному, за что получил ещё один тычок в спину от капитана.

– Перестань, Лютер, – голос наместника оказался тонким и высоким, никак не соответствуя внешности.

– Виноват, ваше сиятельство, – отчеканил капитан и сделал шаг назад.

Наместник лениво махнул рукой, а затем взял со стола гроздь винограда и начал есть ягоды одну за другой. Мы терпеливо ждали, пока он соизволит обратить на нас внимание.

– Итак, вы и есть те самые бродяги, – начал он, отрывая ещё одну ягоду. – Да, похоже на то.

– Мы не бродяги, ваше сиятельство, – сказал я.

– Может и не бродяги, – пожал плечами наместник. – Да, лучше будет назвать вас беглыми рабами.

Я остолбенел. Как он мог узнать? Мы с Киганом переглянулись.

– Думаете, у меня нет шпионов там, за холмами? – улыбнулся наместник. – Мне плевать на гаэльские дрязги, но врага надо знать. Ты, значит, король?

Киган приосанился и кивнул.

– Из рода Конайлли, значит. Что бы ты сделал со своим дядей?

– Я сделаю из его черепа кубок для питья, – фыркнул гаэл. – А его сына Кимвела заставлю пить из этого кубка его собственные…

– Довольно, – перебил его наместник. – Какая дикость.

Король только усмехнулся в ответ.

– А этот простолюдин? Он твой слуга? – спросил наместник.

Я бросил мимолётный взгляд на Кигана, мне стало интересно, что он ответит.

– Нет, он мой друг, – ответил король.

– Хорошо, хорошо, – произнёс наместник. – У меня есть к вам предложение.

От которого лучше не отказываться, мысленно продолжил я.

– Мне надоела эта глухомань. Провинция, – скривился наместник и отхлебнул из кубка. – Даже приличного вина не сыскать. Иоганн, налей ещё.

Горбун безропотно выполнил приказ.

– Мне нужна маленькая победоносная война, чтобы мои подвиги вернули меня на юг, поближе к столице, к цивилизации. А ты, король, даёшь мне отличный повод эту войну начать.

Я заметил, как хищно улыбнулся гаэл. Да и мне пока нравилось то, что говорил наместник.

– Мы с тобой, король, начинаем войну на севере. Я думаю, с твоими знаниями местности и с моими полководцами мы быстро победим. Ты станешь королём, но, – наместник поднял указательный палец, – Под моим руководством. Мне нужна земля, нужно раздвинуть границы, как в старые добрые времена…

– Плохая идея, – отмахнулся Киган. – Гаэлы никогда не примут короля, пришедшего на имперских клинках. И пляшущего под имперскую дудку.

– Не смей перебивать меня, дикарь, – холодно произнёс наместник. – Ваша драгоценная свобода останется с вами. Мне плевать, можете дальше трахать коз и жрать снег. Просто на картах империи север будет единым. И гаэльские племена больше не будут терзать наши границы. Автономная провинция в составе Теурийской империи.

Киган хмыкнул, обдумывая предложение. Мне оно казалось весьма заманчивым, но его явно терзали сомнения.

– Ты говоришь, тебе плевать. Но кто знает, как поведёт себя следующий наместник? Ты же собрался на юг сразу после победы, – сказал Киган.

Про такой исход я и не подумал.

– Смотришь на два хода вперёд… – посмеялся наместник. – Из тебя выйдет хороший правитель. Кто знает, может быть, ты станешь следующим наместником, а мы просто объединим северные земли?

– Местные не признают меня наместником, я же гаэл, дикарь, – сказал Киган.

– Местные делают то, что им скажут. Думают и говорят то, что скажут. За это не переживай, – отмахнулся наместник.

Король почесал заросшую щёку.

– Нам нужно время подумать, – ответил он. – Хотя бы до завтра.

– Хорошо. Завтра жду вас к полудню, на этом же месте. Вас пропустят. Но советую не отказывать, – произнёс наместник и жестом отпустил нас.

Мы втроём спустились обратно во двор крепости, где нам отдали оружие. Я с удовлетворением повесил меч обратно на пояс.

– Не заставляйте завтра искать вас по всему городу, – напутствовал нас капитан Лютер, и мы заверили его, что к полудню обязательно вернёмся.

За воротами крепости размеренно текла обычная городская жизнь, и мы влились в людской поток, растворившись в нём. До завтрашнего полудня было ещё много времени, но я знал наверняка – отпущенное время пролетит как одно мгновение.

Глава 13

«Любишь медок – люби и холодок»

– народная мудрость.

Ужинали мы всё в той же «Весёлой пинте», несмотря на то, что трактирщик нас бессовестно продал солдатам. Мы убедили его, что он за такой нехороший поступок обязан нас накормить и приютить бесплатно, иначе мы серьёзно обидимся. Вряд ли кто-то на памяти трактирщика возвращался после ареста целой ротой солдат, поэтому трактирщик воспринял угрозу всерьёз.

На столе перед нами стоял жареный поросёнок в яблоках и пара кувшинов вина, и мы предавались чревоугодию, не обращая внимания на косые взгляды завсегдатаев. Хотя если быть точным, Киган больше предавался пьянству, опустошая стаканы один за другим.

– Марцелл Амадо Флавио… – протянул он. – Хитрый чёрт…

Я взглянул на друга, на миг оторвавшись от свиного рёбрышка. Тот сидел, откинувшись на стуле, и крутил перед собой стакан, разглядывая его со всех сторон.

– О чём задумался? – спросил я.

Киган поднял на меня тяжёлый взгляд.

– Честно? – спросил он в ответ. – Думаю, как нам провернуть всё мимо наместника. Не нравится мне его предложение.

– Почему? Деньги, армия, всё как хотели.

– Скользкий он, как угорь. Я его породу знаю, – хмыкнул король.

Я пожал плечами. Решать всё равно не мне, так что я был готов смириться с любым исходом.

– Сказать по правде, – Киган наклонился ко мне поближе, обдав меня кислым запахом дешёвого вина. – Я не знаю, что делать. Я не могу просто взять и отдать землю моих предков, которые проливали кровь за её свободу, не могу!

Я оглядел зал, который сегодняшним вечером был полон разномастного сброда. В дальнем углу снова шла игра в кости, и я даже узнал некоторых игроков. Киган перехватил мой взгляд и поморщился. Желание играть у него, похоже, исчезло.

– Ты же понимаешь, что наместник начнёт войну и без нас? – спросил я. – Ты всего лишь удобное прикрытие. Создаёшь ореол благородства, великую цель.

Король усмехнулся в кружку.

– Кровь будет в любом случае, – сказал я. – С нами или без нас.

– Да, – вздохнул гаэл. – Ты прав.

За соседним столиком компания лесорубов затянула песню про скомороха, укравшего невесту. По столу в такт песне застучали деревянные кружки, и я поймал себя на том, что подпеваю вполголоса. Мне на самом деле начала нравиться эта таверна, несмотря на внешнюю неказистость и оголтелую враждебность местных обитателей. Было в ней что-то такое, что заставляло забыть о всех бедах и невзгодах, что заставляло отстукивать кружкой по столу незатейливый мотив и петь вместе со всеми, что заставляло пить с незнакомцами и задираться с местными. Может, это просто вино так действовало, но не в каждом трактире оно действовало именно так.