Тайна Пророка Моисея

А в провинциях республики во всех храмах по – прежнему бесплатно насиловали "детдомовских" детей все, кто хотел. А христиане, чтобы опозорить своего лютого врага – эллинизм – придумали "храмовую проституцию".

ГЛАВА

– По – моему, он пидор.

– Рома, оставь его. Он глухой.

– Не нравится он мне. Он оскорбил меня своим взглядом.

– Ну, видишь – он сомтрит в окно. Пускай сидит.

Электропоезд начал плавно замедлять свой ход, и за окном, в которое я смотрел, появилась бетонная площадка остановки. На ней стоял коротко стриженный подросток лет тринадцати, одетый необычно для тех, кто ездил на "электричках" или в поездах метро. На нём был чёрный блестящий кожаный костюм, который плотно облегал фигуру подростка, роскошный ремень, бляхи. Он, словно сошёл с модельного журнала.

Подросток почему – то побежал вперёд по ходу движения поезда. И вскоре исчез, вероятно, зашёл в передний вагон.

– А чо ты вступилась за пидора? Родню в нём увидела, что ли? – спросил Рома.

Девушка и мускулистый парень стояли в проходе в полутора метрах от меня.

– Нет, я думаю, что он из той банды. И нам лучше уйти.

Рома шагнул ко мне и указательным пальцем руки хотел постучать по плечу, но его палец наткнулся на мою ладонь.

– Эй, проснись. Ты из банды?

– Может быть, он из мафии. Уйдём, Рома, – сказала девушка.

Слово "мафия" я услышал, когда учился в пятом классе. Это слово сказада тётя Галя, когда я в кухне, работая рядом с ней за столом, рассказал…

Внезапно, моё воспоминание прервалось тем, что сбоку мне в лицо заглянул Хайло. Группа из пяти парней во главе с Дятлом быстро вошла в вагон.

– Вот и встретились – нарочито ласково заговорил Хайло.

– Эй! – Крикнул Дятел, быстро идя по проходу. – Не отвлекаться!

– До встречи, – сказал Хайло и с угрозой в голосе добавил: – Она будет последней. Жди.

Я продолжал смотреть в окно.

Девочки детсткого дома тщательно скрывали от меня, а с мальчиками я не общался, поэтому не знал, что многие старшеклассницы занимались проституцией.

… Я сидел в читальном зале библиотеки и внимательно изучал иероглыфы восемнадцатой динасити египетских фараонов. Среди обилия восхвалений царей очень редко была записана реальная правда о далёких временах.

Кто – то быстро прошёл мимо меня и тихо шепнул:

– Катя занимается проституцией.

Мне было двенадцать лет, а Кате – шестнадцать.

Я медленно "вышел" из Древнего мира. Оглянулся. В читальном зале ниокго, кроме меня, не было.

Я увидел Катю на этаже старших классов. Она с улыбкой на лице смотрела в экран "мобильника". Такой "мобильник" в магазине стоил сто двадцать тысяч рублей.

– Катя, ты занимаешься проституцией?

Девушка охнула и бурно покраснела, быстро спрятала "мобильник" в карман куртки. И я в первый раз обратил внимание на то, что у девушки одежда была дорогой, не детдомовской.

Катя сердито сказала:

– Ух! – Она посмотрела по сторонам. – Ну, кто настучал?!

– А я должен был не знать?

– Нет, потому что… – Она замолчала, глубоко вздохнула и уже спокойно сказала: – Я занимаюсь эскортом.

– Это проституция.

– Нет. Я общаюсь только с "папиками". А они делают подарки.

– Катя, не вешай мне лапшу на уши.

– А ты ревнуешь?

– Нет.

– А ты знаешь, что говорят в детдоме о тебе и обо мне?

– Нет.

– У нас отношения. И когда девочки спросили меня, я сразу сказала, что у нас интим.

Она очень приятно разулыбалась, вмиг стала необычайно прелестной, взяла мою руку и потянула меня на лестницу.

– Пойдём в парк, поговорим.

Я шёл за девушкой и не замечал, где мы шли, потому что я был изумлён тем, что ничего не знал о реальной жизни в детстком доме. Потому что для меня книги давно стали смыслом жизни. Я обожал Древнюю историю, и легко выучил иероглафы восемнадцатой династии египетсикх фараонов. И уже знал, что любой язык быстро изменялся. Поэтому евреи сделали расшифровку первой части Библии две тысячи лет назад. И назвали тексты "Мишной". А спустя сотни лет, расшифровали "Мишну" и назвали расшифрованные тексты "Гемар".

Я уже знал, что латинский язык исчез в небытие, а тот язык, который сейчас назывался "латинским", был "новоримским", на котором говорили в Римской империи в пятом веке Новой Эры.

Я расшифровал хроники Древнего Рима и не удивился, что Гай Юлий Цезарь был убит не за стермление к единоличной власти, а за уголовное преступление, которое не было "предусмотрено" Законами Таблиц. Но кому было выгодно скрыть постыдное и удивительно жестокое преступление Цезаря? Конечно, внучатому племяннику Октавиану, которого Цезарь сделал наследником. Поэтому Октавиан, человек умный, зная, что люди всё могли легко забыть, придумал обьявить, что его "отец" был убит за стремление к единоличной власти. И все, кроме меня, не обращая внимания на факты, поверили Октавиану.

Тит Ливий, Тацит, Светоний, Иосиф Флавий и многие другие историки Древнего Рима знали правду о преступлении Цезаря, из газеты "Ведомости". Ежедневная газета "Ведомости", в которой записаны были все разговоры в Правительстве, начала создавтаься с основания "Республики Рим". Но так как Октавиан обьявил своего "отца" "Божественным", то гнусную, грязную правду рассказывать читателям было нельзя.

Преступление Цезаря было связано с Пророком Моисеем, с его "Пасхой" (Исходом). Я это понял, когда анализировал хроникальные тексты о египетских фараонах восемнадцатой династии. Хотя в хрониках нигде не упоминалось имя Пророка. И удивительная связь Пророка Моисея и того, что сделал Цезарь – за что он был и убит – уже приоткрывалась, когда меня "вырвала" из истории фраза "Катя занимается проституцией"…

Я мог был легко и быстро закончить экстерном школу. Но тётя Галя запретила мне это делать.

– Не надо. А то не заметишь, как юность пройдёт.

Мы пришли в сквер, сели в беседку, и я сразу спросил:

– Тебя изнасиловали?

– Нет, я сама продала свою целку.

– И тебе не было противно?

– Нет. Папик предложил хорошую цену, и я сразу согласилась. Потому что я, как и все девочки, и мальчики, кроме тебя, мечтала о богатой жизни, с первого класса мечтала…Женя, ты ревнуешь?

– Я не знаю.

– Значит, ревнуешь. Хочешь, я поцелую тебя?

– Мы не одни.

– А пускай видят. Всё равно будут сплетничать.

Мимо нас проходили девочки старших классов, нарочно проходили и внимательно смотрели на меня и Катю. А Катя спокойно и деловито обняла меня и поцеловала мои губы.

– Женя, прошу тебя: не кртикуй и не поучай. Спроси у тёти Гали: почему в нашем детдоме никто не получает квартиры? И почему нельзя усыновить и удочерить детдомовских детей?

Напротив нас была беседка. И на неё сели пять девушек, и начали смотреть на нас. Катя, продолжая обнимать меня, тихо проговорила:

– Я им сказала, что мы занимаемся сексом. – И она, повернувшись лицом к девушкам, громко сказала: – Я красивая, поэтому я дорогая! – И добавила шёпотом: – А для тебя, Женя, я всегда бесплатная, потому что, наверное, я люблю… А теперь скажи: как ты ко мне относишься?

– Ты для меня всегда была лучшей девочкой.

– А сейчас? Говори быстро.

И я быстро ответил:

– Ты лучшая девочка.

А из беседки тотчас прозвучал девичий голос:

– Она требовала от нас, чтоб мы не говорили тебе, что она проститутка.

– Потому что я стеснялась. Я скромная, – скромно сказала Катя.

– И не скромная! Нас бы поучила ловить папиков!

– Девочки, а вы тоже хотите быть проститутками? – спросил я.

Девушки не ответили и разулыбались.

– Они только перед тобой, Женя, изображают скромность. А на самом деле!…– зло заговорила Катя, но девочки тотчас перебили её:

– Перестань, Катя. Мы видели, как Хайло ударил тебя. И ты не сказала Жене, потому что тогда Женя узнал бы, что ты проститутка!

– А зачем ты с ним общаешься? – спросил я Катю.

Девушки разом встали с беседки, подошли к нам и, перебивая друг друга, рассказали, что Хайло водил машину "папика", который присылал машину за Катей. Хайло требовал от Кати секс, обещая в противном случае опозорить её на весь город. Расклеить интимные фото, которые у него в "мобильнике". И он показывал их Кате.

– А как ты ответила? – спросил я Катю.

– Я его послала на три буквы. И он ударил меня.

– А почему ты папику не сказала?

– Нет, нельзя. Ты оторвался от жизни. Этот Хайло с помощью наших "опущенных" мальчиков собирает информацию о девочках, не только обо мне. Он и ещё кто – то монтируют видео, на котором наши девочки или голые, или занимаются сексом. И шантажируют.

– И девочки платят деньги?

– Да, и все молчат.

– Когда Хайло приедет за тобой? – спросил я.

– Вначале позвонит папик.

И тут девушка Виталина быстро протянула ко мне руку.

– Женя, не входи в эту историю. Ты не получишь золотую медаль.

Она имела ввиду медаль за школу. Я никогда не получал даже "четвёрки". Мне ставили в журналы только "пятёрки", потому что для меня обучение в школе было наслаждением. Я весь годовой материал знал до первого сентября, почти наизусть. Поэтому на уроках я читал художественную литературу. Те учительницы, которые не знали меня, сердились и задавали мне "каверзные" – по их мнению – вопросы по тому материалу, который они только что излагали. Я всегда отвечал "развёрнуто" и подробно, по всем предметам.

Но меня воспитали романы Дюма, Вальтера Скотта. И меня поразил рассказ Куприна "Брегет" – о чести русского офицера. Поэтому я не собирался выбирать удобную дорогу в своей жизни.

– Катя, когда он позвонит, скажи мне.

ГЛАВА

Мы – я и Катя – сидели в парке, в беседке за густым кустарником и и смотрели в сторону парковой аллее, на которой должна была появиться машина "папика". И хотя я предложил Кате "опоздать" на двадцать минут, чтобы Хайло ждал её, но машины долго не было. Но вот за листвой кустарника плавно остановилась "иномарка".

Я остановил девушку жестом руки.

– Пускай подождёт.

Из машины вышли Хайло и Дятел.

Дятла, вероятно, ровесника Хайло, я увидел во время "торжественного" вручения аттестатов тем парням и девушкам, которые сдали экзамены за последний, десятый класс.

В школьном дворе была построена трибуна, установлен микрофон, расставлены кресла, куда сели представители толи правительства Москвы, толи – министерства просвещения.

Когда директор детского дома что – то бубнил в микрофон, читая по бумажке, Дятел, сидевший на трибуне сбоку в кресле, широко расставив ноги, плевал вниз, в сторону стоявших внизу воспитанников детсткого дома.

Я хотел уйти в библиотеку, но Катя задержала меня.

– Подожди. Ты сейчас увидишь нечто, для всех нормальное.

После того, как директор вручил всем бывшим школьникам аттестаты, то отступил к столу, взял толстую папку и подошёл к солидному мужчине в дорогом мериканском костюме. Он и был отцом Дятла.

Директор, согнувшись, протянул левой рукой папку отцу Дятла, а правую протянул для пожатия. Но солидный мужчина взял папку и. не пожав руку директору, вышел к микрофону.

– Ты догадался, что передал Хрыч?

– Нет.

– Это ордера квартир в Москве.

– Ты уверена?

– Хм, Женя, это все знают, кроме тебя.

– А почему…– начал было говорить я, но Катя стремительным жестом закрыла мне рот ладонью.

– Пойдём отсюда. Он сейчас будет говорить о чести, о совести, о долге перед Родиной.

Хайло, вылезая из машины, говорил:

– …Я не знаю, где мочалки добывают деньги, но платят аккуратно.

– Ну, это смешные гроши.

– А ты помоги мне рубить хорошие бабки. Я зубами готов рвать глотки.

– Я подумаю, куда тебя, Хайло, пристроить…А вот и первое тебе задание. Эту девку сейчас быстро ко мне. А потом поставим раком.

– Её "папик" придёт в ярость.

– А ты ей морду изуродуй. И "папик" забудет о ней.

– Ха, Красавчик, умно. Я так и сделаю.

Я посмотрел на Катю. На её очень красивом лице был дикий ужас. Катя едва слышно сказала:

– Женя, я буду осторожной.

Я взял её подрагивающую руку, и мы пошли в сторону аллеи. Я шёл впереди, а Катя шла за мной.

Дятел, увидев меня, хохотнул, сильно хлопнул ладонями по своим бёдрам и повернулся ко мне спиной.

– И этот сморчок запугал крысятник? Ну, что вы за люди?

– А ты, Дят…Красавчик, врежь ему.

– Мне дурно, Хайло, что ты сказал нехорошее слово.

– Я сказал "Красавчик". Я бы сам врезал ему, но мне надо рулить машиной.

Дятел повернулся ко мне лицом и, изобразив на нём гримасу боли, и говоря:"И с кем приходится общаться?" пошёл навстречу. А потом сделал то, что много раз показывал дядя Миша. Он повернул голову лицом в сторону и резко, наотмашь рубанул правой ладонью, ребром, наметив нанести удар по моей сонной артерии. Я молниеносно выкинул руки вперёд, схватил, сжал его ладонь. И вращаясь вокруг себя, держа его руку над своей головой, оказался за спиной своего врага, выворачивая его руку. Дятел согнулся. И тогда я, сделав шаг вперёд, к его голове, изо всех сил рванул ладонь Дятла вверх, к его голове.

Прозвучал громкий хруст. А ладонь жёстко встала между лопатками моего врага.

Я развернулся и глянул на Хайло. Он стоял с широко раскрытым ртом и смотрел на меня. Всё его лицо было покрыто влагой.

Когда я шагнул к Хайлу, то почувствовал запах дерьма. Хайло обосрался! Он, осттупая назад, пятясь, ещё не догадываясь, что обосрался, забормотал:

– Женя, я бежал, чтобы помочь тебе. Ты же сам видел. Я благородный.

– Дай мобильник!

Он, продолжая пятиться, вынул из пиджака "мобильник" и начал тыкать им в мою сторону. Катя подскочила к Хайло и вырвала у него из руки аппарат.

– Катя, сотри всё, а чтобы он не восстановил, загрузи музыку.

Дятел в это время уже стоял одним коленом на асфальтированной дороге и старательно выпрямлял спину, а его рука по – прежнему держалась между лопатками. Он с угрозой в голосе заговорил:

– Ты напрасно, Женя, это сделал. Напрасно. Однажды мы с тобой встретимся.

– Мы уже встретились, – ответил я и сказал Кате: – "Мобльник" выкинь в кусты. Он обосрался. Всю машину загадит.

– Я умею управлять машиной. – Красивая девушка взяла мою руку, поцеловала и очень нежно, тихо прошептала: – Когда я сегодня вернусь, то мы пойдём в одно место…Потому что я тебя люблю…

Я пришёл в кухню детсткого дома. Кухня была огромной, находилась в центре зала, который был разделён на две части стеной. И вход в каждую часть был отдельный. Для учеников начальной школы и для старших классов.

Я рассказал тёте Гале о том, что был короткий бой с Дятлом, о подлости Хайло. И спросил об ордерах на квартиры.

– Женя, здесь обычная мафия. Со временем ты её будешь видеть всюду.

– А почему никто не борится с мафией?

Тётя Галя посмотрела по сторонам, на своих поварих (тётя Галя была "шеф – повар") и тихо сказала:

– Потому что молчи, а иначе – убьют.

– А как же "независимые" СМИ?

– Им что прикажут, то они "независимо и смело" говорят, делают разоблачения. Молчи.

Мне было двенадцать лет, и я равнодушно воспринимал то, что в будущем "государство" не даст мне квартиру. Зато я мог получить льготу: бесплатное обучение в университете. А я уже мечтал поступить в университет на исторический факультет, а потом – в аспирантуру…И однажды поехать в Египет, чтобы проводить раскопки древних захоронений царей и цариц…

Я не решился спросить тётю Галю о том, почему нельзя было усыновить и удочерить детей, которые жили в нашем огромном детстком доме. Потому что на всех детей "государство" платило деньги. И эти деньги воровала "мафия". Чем больше детей, тем больше денег шло в карманы Хрыча и прочей сволочи.

Я предполагал, что тётя Галя хотела усыновить меня. А Катя никогда не стала бы проституткой, если бы её удочерили. Она "очаровашка". И в первый год своей жизни она попала бы в хорошую семью. И как все девочки нашего дома она в детстве мечтала о маме…

После разговора с тётей Галей я шёл на тренировку – а тренировался я каждый день уже пять лет – и вспоминал недавний странный сон…

…Я стоял на широкой улице, а через меня проходили люди. Мужчины и женщины были или голые, или почти голые. Дома блистали красками. Солнечный свет отражался от драгоценных украшений, что были вделаны в стены домов. А вырезанные на них надписи покрывали разноцветные краски или цветные камни. На стенах и скльптурах были вырезаны слова восхищения царём, живущим богом Атоном.

– Но это же город Ахетатон! – воскликнул я в изумлении.

– Да, Женя, это Ахетатон, – услышал я знакомый приятный голос, который слышал давно, в Синайской пустыне.

Он появился передо мной с улыбкой на лице. И как у каждого египтянина его кожа была золотисто бронзового цвета. На его голове был чёрный парик, а на поясе – узкий ремень…И больше никакой одежды у египтянина не было.

– Я Латуш, друг царя царей. – Он указал пальцем на стену. – Прочитай, что здесь вырезано?

– "Слово царя царей Эхнатона, переданное парасхиту Рамсесу".

– Прочтение неправильное. Ты ведь сам, Женя, думал о том, что любой язык изменяется через двести пятьдесят – триста лет. Ты прочитал текст на языке, на котором говорили и писали египтяне во времена царя царей Хеопса.

Латуш подошёл к стене ближе и сделал указательным пальцем круг перед "картушем" Рамсеса.

– Женя, запомни: однажды ты увидишь этот "картуш". И ты не должен будешь сказать: что это такое тому, кто будет стоять рядом с тобой.

– А кто этот человек?

– Помни: ты знаешь тайну Моисея. А едва увидишь этот "картущ" – всё поймёшь.

– Но я не знаю тайну.

– Знаешь. А чтобы понять её, нужно будет увидеть этот "картуш".

– А где я его увижу?

Латуш шагнул ко мне, обнял мои плечи и сильно заговорил:

– В минуты и дни, когда ты будешь испытывать чувство безисходности, повторяй: "Я вернусь в блеске славы и удачи!" И помни: каждый шаг твоей жизни будет приближать тебя к этому знаку. Помни: уже ищут тебя, но не знают – кто ты.

– А ты можешь хоть как – то пояснить?

– Нельзя. Это изменит ход истории.

– А почему я узнал тайну Моисея?

– Потому что я выбрал тебя, потому что ты мне нравишься.

– А кто ты, Латуш?

Он не ответил, но сжимая мои плечи, встряхнул, и я… проснулся. Удвился тому, что даже во сне я не знал тайну Моисея.

ГЛАВА

Перед тем, как нажать кнопку звонка у входной двери квартиры Лидии – учительницы биологии, которой было двадцать два года – Катя сказала:

– Не удивляйся, веди себя спокойно, как будто для тебя это нормально.

Деврь бытсро распазнулась, и я увидел в коридоре Лидию. Она была абсолютно другой, чем в школе. Сейчас она нежно улыбалась мне, и была необычайно очаровательной.

Катя, смеясь, толкнула меня вперёд, и я вошёл в коридор квартиры.

Катя давно меня соблазняла. И словно кошка, тихо мяукая, говорила:

– Секс такой вкусный, что ты обалдеешь. Но чтобы ты не ревновал, мы пойдём к девушке, которая влюбилась в тебя.

О сексе я знал всё из исторических хроник, но я испытывал страх перед тем, что я должен был сделать с Катей.

А Катя нарочно приглащала меня в кинотеатр смотреть кино. И мы садились в конце зала. А едва начинался фильм, Катя брала мою руку и тянула её себе в трусы, чувственно шептала:

– Погладь меня.

И я гладил пальцами её нижние губки, а девушка требовала, чтобы я вводил пальцы в её тело. Катя тихо стонала и говорила:

– Женя, я люблю тебя. Делай со мной всё, что хочешь.

Я понимал о чём она просила меня. Мне всё нравилось. Но я испытывал страх.

Катя, едва мы вошли в комнату квартиры, быстро раздеваясь, сказала:

– Женя, сексом мы будем заниматься втроём, чтобы ты не ревновал меня. И не убил. – Она, стремительным движением рук стягивая с бёдер трусы, добавила, хитро улыбаясь: – К тому же я развратная. И хочу разврат, но с тобой.

Я чувствовал себя скованно, и мне было начать раздеваться, тем более, что рядом со мной находилась Лидия, которая смело и ловко, как и Катя, начала снимать с себя одежду, улыбаясь мне. Её тело было пухлым и нежным, оно слегка подрагивало, когда Лидия вместе с Катей раздевали меня. Катя прижималась ко мне. У меня кружилась голова от предчувствия того, что мне придётся делать. И я жаждал это сделать, но только с Катей.

У Кати сильно порозовело лицо, когда она легла на диван, раздвинула ноги и указала пальчиком на розовые нижние губки.

– Женя, я давно хотела. Иди сюда.

Я был восхищён тем, что открылся для меня необычный фантастический мир секса.

Катя сладко стонала и говорила глупости. А потом начала сталкивать со своего тела.

– Женя, иди к Лиде.

Та лежала рядом с нами, прижималась к нам всем телом…

Когда я и Катя поздно вечером шли в детсткий дом, я спросил Катю:

– Ты думала о своём будущем?

– Женя, я всё хочу сейчас. если бы ты был богатый, то я была бы верной твоей подругой.

– Я буду богатым.

– Когда? через двадцать лет? Когда старухой стану? я всё хочу сейчас. И не учи меня жить. Я люблю тебя, Женя, очень, но хочу быть богатой.

Я по – прежнему, кроме тренировок и секса, ежедневно находился в библиотеке.

Во время изучения Библии и Талмуда я заметил странность, на которую историки не обращали внимание: противоречие. В "Ветхом завете" ( "Святое Писание древних иудеев") было сказано: "Не греши. Бог не простит". А в "Новом завете", в Евангелии было сказано другое: "Согрешил, покайся, и Бог простит". Это говорил Апостол Павел.

А в те времена все боги на планете людей были беспощадными – за грех не прощали. И вдруг появился человек, который впервые обьявил: "Бог милосерден!" Люди, привыкшие к тому. что боги только наказывали, оторопевали, когда слышали слова Апостола Павла. И плакали от умиления, и звали Павла, чтобы услышать о милосердном еврейском Боге.

Павел "подрубил" под корень религию евреев. Он давал надежду людям и "убивал" иудаизм. За это синедреон два раза приговаривал его к смерти.

Но более всего прочего меня интересовал другой вопрос: как евреи оказались в Египте?

Жрец Манефон с ненавистью написал, что евреев егоиптяне спали от голода, "пригрели".

Манефону и ныне все историки верили и старались обходить эту тему, якобы постыдную для евреев. а на самом деле евреи спасли Египет от голодной смерти.

Из учебника по истории за пятый класс известно, что после изгнания гиксосов армия Египта ворвалась в Палестину и захватила гигантские территории, подчинила своей власти десятки царств.

в Город Н, который греки назвали "Фивы", непрерывным потоком хлынула дань. Её каждый день Правительство раздавало египтянам. Наступил коммунизм. Люди развлекались и не хотели работать. А пшеница главное богатство.

Если бы дань престала поступать в Египет, то царство могло погибнуть. И вот тогда Правительство насильно переселило на брошенные земли самый трудолюбивый народ, евреев, не в качестве рабов, а в качестве вольных поселенцев.

Египтяне развлекались, а евреи – трудились.

Египтяне не хотели служить в армии, а евреи охотно становились солдатами. Вот почему рядом с могучим египтом сущетствовало маленькое царсиво "Иудея", независимое. Потому что египетские евреи были опорой могучего Египта. И Правительство заботилось о евреях, что вызывало лютую ненависть у египтян.

Так три тысячи четыреста лет назад началась вражда между египтянами и евреями.

Шли столетия, а вражда между египтянами и евреями, которые считали Египет своей родиной – усиливалась. И в тридцать восьмом году Новой эры египтяне убили в Александрии двести десять тысяч НЕВИННЫХ евреев....убили, смеясь и играя…Вырезали у живых людей мясо, жарили на кострых и ели, заставляя окровавленных евреев смотреть. А потом начался ад для египтян и всех эллинов.

Я написал научную статью и отправил её в исторический журнал, в США. Статья была опубликована, и я получил свой первый гонорар. Мной заинтересовались исторки СШа и Израиля. Мне было предложено после окончания школы поступить в университет США или Израиля.

Передо мной открывался блистающий мир. Но мне было страшно уезжать из России, поэтому после окончания школы, выбрал университет в сибирском городе.

Золотую медаль я не получил, как и квартиру в Москве.

В университета у меня "прорезался" талант рассказчика и умение быть центром любого коллектива. Я стал "нужным" для всех. И всё реже и реже отвечал на письма Кати и тёти Гали....А потом перестал отвечать.

Я защтитл диплом и подал документы в аспирантуру, уже имя официальное приглашение на конференцию египтологов в Египет.

Блистающий мир разворачивался передо мной. Я забыл свои странные сны и предупреждение Латуша о том, что однажды я должен был увидеть картуш Рамсеса.

Но перед поездкой в Египет я решил встретиться с тётей Галей и Катей. Я приехал в детсткий дом, но никто не знал адрес Кати. а тётя Галя и дядя Миша переехали в Москву.