Полная версия
«Видимо, кто-то уже так над ним подшучивал».
Образ крутого бандита из боевика вмиг рассыпался в прах. В голове мелькнула какая-то нелепая, почти издевательская мысль.
Внезапно раздался треск автоматной очереди, и пули полетели прямо через дверь. Металл разорвало как тряпку, и дверь вмиг превратилась в решето. Меня словно окатило ледяной водой. Всякая насмешка тут же испарилась. Как ни крути, а когда оружие стреляет в нескольких метрах от тебя – это не шутки.
Мурашки пробежали по коже. Мои друзья у края гаража отчаянно махали мне руками, призывая вернуться. Я бросилась к ним.
Снова удары в дверь, теперь уже с новой силой, перемежающиеся злобными, полными ненависти криками. И снова выстрелы.
Меня передёрнуло, но в этот раз сквозь грохот выстрелов я услышала отдалённые звуки сирен. Видимо, сообщение о множестве трупов подействовало на полицию отрезвляюще. Они не стали медлить.
Страх начал понемногу отступать. Надежда на скорое спасение забрезжила на горизонте вместе с проблесковыми маячками приближающихся полицейских машин.
Мы отошли подальше от запертого убийцы, чтобы шальная пуля нас не настигла. Осторожно заглянув за угол гаражей, я заметила, что позади гаража с убийцей, находится ещё один гараж с широко открытыми воротами.
Тут же рванула к нему, чтобы закрыть и его. В этот раз все ребята побежали за мной.
Петли на этих воротах заржавели намертво, дверь ни в какую не хотела сдвигаться с места. Общими усилиями, с большим трудом мы всё же закрыли её и подпёрли обломком бревна – проушин для замка на двери не было.
Снова прозвучали выстрелы, короткая очередь – и всё стихло.
На дороге в начале гаражей показались проблесковые маячки. Полиция прибыла на место. С облаком пыли их машины подъезжали прямо к самому зданию завода.
Первым делом внутрь здания вошли несколько человек в форме, а буквально через мгновение к гаражу прибыла группа захвата в полной экипировке.
Мы успели только указать на запертые двери, дальше они действовали быстро и чётко, как отлаженный механизм. Переговариваясь по рациям, они рассредоточились, окружив гараж со всех сторон.
Тем временем нас, одного за другим, стали вызывать в полицейскую машину для дачи показаний. Задали несколько стандартных вопросов: как мы здесь оказались, что видели. Отпускали и звали следующего. В воздухе повисло напряжение, каждый ждал своей участи.
Пока Валера был на допросе, мы с Федей и Женей стояли возле УАЗика и наблюдали за происходящим. Бойцы ОМОНа быстро вскрыли гараж, зашли внутрь… и уже через несколько секунд спокойно вышли.
«Как так?» – эта мысль сверлила мне мозг. – «Куда он мог деться? Как же ему удалось сбежать? Ведь почти всё время он был у нас на виду. Разве что… пока мы закрывали соседний гараж. Но тогда почему никто не бросился на его поиски?»
Меня неудержимо тянуло подойти поближе, узнать, что там произошло. Но территорию уже оцепили, никого не пропускали.
Воспользовавшись суматохой, мне всё же удалось проскользнуть за спины полицейских и заглянуть внутрь гаража. Увиденное стало для меня настоящим потрясением.
Тот самый «Рэмбо» лежал на бетонном полу в огромной луже крови. От его головы почти ничего не осталось – сплошное кровавое месиво. Он уже точно не был Блондином.
Один из полицейских пригласил нас подойти поближе и приподнял ограждающую ленту, чтобы мы смогли под ней пройти.
– Это он? – спросил сотрудник, указывая на тело.
Приблизившись, я смогла рассмотреть его в подробностях. От увиденного меня чуть не вырвало. Такого не покажут ни в одном фильме. Зрелище было поистине отвратительным: остатки окровавленной головы, рядом – фрагменты черепа… и то, что когда-то было мозгом, теперь вылезало наружу.
Женя побледнела как мел и, отшатнувшись, отвернулась. Её начало трясти.
– По одежде… похож, – пробормотала я, с трудом, сдерживая тошноту.
Федя молча закивал.
– Застрелился. Ещё до нашего приезда, – сухо констатировал полицейский и направился к зданию завода, где работали остальные.
Труп так и остался лежать на бетонном полу гаража, словно выброшенный ненужный мусор. Уже не имело значения, сам он это сделал или ему «помогли». Главное – он был мёртв.
Из здания вынесли уже несколько тел погибших. Их, упакованных в чёрные пластиковые мешки, складывали рядком прямо на земле. Мешки были мокрыми, с них стекала вода, смешанная с кровью. А сбоку здания, по земле, тянулся тёмно-красный ручеёк, образуя зловещую лужу. Видимо, внутри завода всё ещё осталась вода, которая теперь вытекала наружу.
Вид всего этого был настолько отвратительным, что меня перекорёжило. Хотелось убежать, спрятаться, забыть всё, как страшный сон. Но бежать было некуда. Воздух вокруг был пропитан запахом крови и смерти. Труп в гараже, ряд чёрных мешков на земле, и эта кровавая река…
Мы попытались отвлечься, отойдя подальше, но это не помогло. В памяти всё равно стояла эта жуткая картина. Никому из нас больше не хотелось ни шутить, ни смеяться, мы молчали, не в силах произнести ни слова.
Но долго оставаться в стороне нам не дали – нас снова позвали в полицейскую машину, организовав повторный допрос.
Глава 5. Взгляд
Все уже ушли обратно к автомобилю полиции, а я, словно прикованная, не могла оторваться от искалеченного тела. Зрелище было настолько ужасающим, что казалось нереальным.
Какая-то безумная мысль сверлила мозг: «вот сейчас он встанет и пойдёт».
Я стояла как завороженная, как будто бы труп убийцы не отпускал меня.
Внезапно на крыше гаража что-то зашуршало. Сначала я подумала, что это птица или какая-нибудь бродячая кошка. Уже собиралась уходить, как что-то заставило меня поднять взгляд.
Тут я увидела его. На крыше гаража, прямо над тем местом, где лежал изуродованный труп, стоял живой человек.
Тот самый Рэмбо! Тот, у которого только что не было головы.
Я быстро опустила взгляд в гараж – труп всё ещё лежал там, в луже крови.
«Этого не может быть…» – пронеслось в голове.
Снова подняла глаза, надеясь, что мне это просто померещилось, что это просто игра теней. Но нет. Он всё ещё стоял на крыше. В той же самой одежде, что и убитый. Так же коротко стриженный, но уже без темных очков.
Его светлые брови казались почти невидимыми на фоне бледной кожи. Впалые щеки на вытянутом лице только подчеркивали его форму. Уши некрасиво торчали в разные стороны, а нос был широким и длинным.
Самое страшное в нём – его глаза. Абсолютно чёрные глаза. Казалось, что у него вовсе нет радужной оболочки, только сплошные чёрные зрачки на белом глазном яблоке.
Он смотрел прямо на меня, и в его глазах было столько ненависти, словно это я его убила. Я почувствовала, как по моему телу пробегает холодная дрожь, вызванная ужасом.
«Неужели… их двое?» – промелькнула абсурдная мысль. «Он сейчас убьёт меня за своего брата…»
Эта догадка пронзила меня, как удар. Нужно было кричать, звать на помощь, звать полицейских. Но страх снова парализовал меня, лишив голоса и возможности двигаться.
Его взгляд захватил… не отпускал. Я просто не могла перестать смотреть в эти бездонные чёрные глаза. Он словно прожёг меня насквозь, но я продолжала тонуть в них.
Доля секунды – и он сам отвернулся, повернув голову на моих друзей. Потом стремительно побежал по крыше, в противоположную сторону от завода. Там он ловко спрыгнул с гаражей и исчез, словно растворился в воздухе.
Я стояла, как парализованная, провожая его взглядом. Медленно опустила глаза… Труп всё так же лежал на своём месте, всё в той же луже крови.
В тот момент я почти убедила себя, что это всё мне померещилось. Просто галлюцинации на фоне пережитого стресса.
«Ведь вот же он, труп, прямо передо мной».
Я приблизилась к нему и осторожно коснулась его руки. Она была безжизненной и уже заметно холоднее моей.
– Чего ты там застряла? – окликнула меня Женя. Я вздрогнула и, словно очнувшись, побежала догонять друзей.
Но эта встреча, этот жуткий взгляд… он никак не выходил из головы. Я закрывала глаза – и снова видела его, этот чёрный, бездонный взгляд, полный ненависти. Он преследовал меня, не давая покоя.
«Неужели от стресса бывают такие галлюцинации? Или… это был его дух? Может быть, теперь я вижу призраков? А взгляд этот был из потустороннего мира – поэтому такой холодный, такой завораживающий и пугающий одновременно».
Меня била дрожь, то ли от страха, то ли от холода. Я чувствовала, что вот-вот потеряю сознание.
Федя вернул меня в реальность одним своим прикосновением, вовремя отвлёк от этих жутких мыслей.
– С тобой всё хорошо? – тихо спросил он, нежно коснувшись моего плеча.
– Вроде… да, – прошептала я в ответ, пытаясь осознать произошедшее.
Я крепко сжала его руку, это стало для меня спасительным якорем, помогло мне остаться в сознании – ощущение его руки в моих ладонях.
Глава 6. Граффити
Полиция была в тупике. Такое количество трупов, и сам убийца тоже мёртв. А все живые свидетели – друзья.
«А может, они заодно?» – эта мысль, казалось, витала в воздухе. Они начали присматриваться к нам, выискивая нестыковки в показаниях, пытались поймать на лжи.
Пока нас по кругу вызывали на допрос, Валера ждал Женю около полицейской машины. Мы с Федей решили пройтись, напряжение ожидания убивало.
Ноги сами привели нас внутрь завода. Пытаясь укрыться от всей этой суматохи, мы снова оказались на той же возвышенности, откуда открывался вид на весь этот кошмар. То, что мы увидели, превзошло все самые мрачные ожидания.
Огромное количество тел плавало в красно-розовой воде. Теперь я отчётливо понимала шум – это была вода. А теперь всё здание было затоплено водой, смешанной с кровью, – целое озеро крови. Огромное, жуткое, зловещее озеро, простирающееся до самого края цеха. В котором продолжали плавать на поверхности, как кувшинки, человеческие трупы. Картина, представшая перед моими глазами, была настолько кошмарной, что казалась порождением больного воображения.
Нас попросили отойти в сторону, не мешать, когда из здания выносили очередного погибшего. Мы через разбитое окно наблюдали, как ко входу подъехал старенький УАЗик-буханка, оклеенный в символику полиции. В него начали загружать чёрные пластиковые мешки. Грузили, утрамбовывая, пытаясь впихнуть как можно больше.
Водитель, с усталым и циничным видом, проворчал: «Устроили тут из машины катафалк. Они же все текут, как мясо из морозилки. Чем это всё отмывать потом? Не могли машину из морга вызвать».
Другой, более молодой, резко оборвал его: «Заткнулся бы. Прикинь, что мы тут, блин, в этой ледяной воде вперемешку с кровью, по колено лазим, трупы вылавливаем. Хочешь вместо меня? А я машину твою поеду мыть». Перепалка закончилась так же внезапно, как и началась, все снова погрузились в свою мрачную деятельность.
Отвернувшись от этого кошмара, мы пошли дальше, ища убежище в других частях здания, куда, возможно, ещё не добралась эта ужасная красная вода.
Здание оказалось не таким уж и большим. Кроме огромного цеха, оно включало в себя несколько узких коридоров и шесть комнат. Мы завернули в самую большую из них, видимо, склад. У него были очень высокие потолки, а одна из стен была полностью покрыта граффити.
Рисунок занимал почти всю стену, от пола до потолка. Разобрать, что именно на нём изображено, было сложно. Казалось, будто огромный белый бородатый мужик… или это всё же облако такой причудливой формы? А рядом – какая-то неразборчивая надпись, словно выцарапанная на стене.
Это граффити показалось мне до боли знакомым. Я подошла ближе, мне захотелось потрогать рисунок рукой. Ощущение было такое, будто я уже видела его раньше, будто я уже бывала здесь.
Странное, тревожное дежавю.
– Что ты опять залипла? Пошли давай а, – недовольно пробурчал Федя.
Но меня словно магнитом притягивало к этому рисунку. Что-то в нём было… неправильное. Перед тем как выйти из комнаты, я снова обернулась и внимательно посмотрела на граффити.
«Что же с ним не так?» – какая-то смутная, настойчивая тревога не отпускала меня.
Мы обошли другие помещения и поняли, что пора уходить, потому что вода проникала повсюду. Вернулись на возвышенность погрузочной площадки. Там всё так же кипела работа.
Чёрные мешки с телами, один за другим, появлялись на улице, образуя всё более длинный и жуткий ряд.
После очередной серии допросов, нас наконец отпустили, но чётко дали понять, что покидать город нельзя. Да и город-то маленький у нас, все друг друга знают. Попытаемся скрыться – найдут в два счёта.
Мы свободные и изнеможденные отправились к машине. Проходя мимо тех самых злосчастных гаражей, я краем глаза заметила какое-то движение. Видимо, пришла очередь и убийце отправиться в чёрный пластиковый мешок.
Солнце издевательски ярко светило, его лучи по-прежнему играли на траве и деревьях, но всё весёлое настроение смыло, словно волной, в этом самом «море крови». Больше не хотелось ни бегать, ни смеяться, ни брызгаться водой. Все мечтали только об одном – добраться до дома, принять душ и забыть обо всём, как о страшном сне.
Было решено не идти длинной дорогой, а снова срезать через заросшее поле. Пусть там и не очень удобно, зато быстрее.
Мы молча побрели к реке, где нас ждала машина Валеры. Каждый шёл погружённый в свои мрачные мысли.
Неожиданно всё моё тело содрогнулось, будто от удара током…
…В голове вспыхнула яркая картина: как будто я бы снова на дороге у гаражей, иду мимо окровавленного тела Блондина. Я отчётливо видела его изуродованное лицо, чувствовала этот липкий, металлический запах крови…
…Внезапная боль в руках и ногах вернула меня в реальность. Я стояла на коленях посреди поля, среди травы. А Федя, с испуганным лицом, помогал мне подняться. Колени были испачканы землей, на ладонях появились ссадины.
Мне стало по-настоящему страшно. Я ощущала, как грань между реальностью и безумием стирается. Этот взгляд Блондина, жуткое граффити в здании, а теперь… это внезапное «возвращение» к гаражам.
«Может, меня просто перегрело на солнце? Но это ощущение… оно было таким реальным».
Федя, обеспокоенно глядя на меня, взял меня за руку, и мы вместе пошли дальше.
Дорога назад была полна тягостного молчания. Шли так же, как и пару часов до этого, но теперь уже не наслаждались ни погодой, ни природой. Каждый из нас пытался переварить увиденный кошмар, но в голове были только обрывки мыслей и страх.
Глава 7. Мост
Пройдя ещё метров двести, мне послышался шум сзади. Взглянув в сторону шума, я тут же почувствовала, как кровь стынет в жилах от ужаса.
Четверо… они не шли, они неслись за нами, словно одержимые, с невероятной скоростью преодолевая высокую траву. Трава, казалось, расступалась перед ними, будто они бежали по стриженному полю.
В руках у них было оружие. Оно не просто висело на плече, а было прицельно направлено в нашу сторону. Они явно гнались за нами.
– Бежим! – крикнула я.
Ребята, обернувшись, тоже увидели их. Рассуждать, что здесь происходит, времени не было. Все мы бросились в рассыпную.
Когда на тебя направлено дуло пистолета, инстинкт самосохранения берёт верх. Не возникает желания останавливаться и выяснять, что этим людям от тебя нужно. Мы сделали единственный верный выбор: сначала бежать, спасать свои жизни, а потом уже пытаться понять, что, чёрт возьми, происходит.
Четыре фигуры с пистолетами, наставленными прямо на нас, стремительно приближались.
Адреналин ударил в голову, как молотом, парализуя страх и одновременно заставляя двигаться на пределе человеческих возможностей. Мы что есть мочи рванули к реке, как загнанные звери, спасающиеся от лесного пожара.
Высокая, колючая трава цеплялась за ноги, словно пытаясь нас остановить, мешала бежать. Мы перестали держаться вместе. Каждый прокладывал себе свой путь сквозь густые заросли, спотыкаясь о кочки и чуть ли не падая. Сердце колотилось так, что казалось, вот-вот выскочит из груди.
Преследователи были уже совсем близко. Мелькнув взглядом, я успела заметить, что издалека они напоминали нас. В такой же как у нас одежде… но с оружием.
«Что за бред? Какой-то жуткий, сюрреалистический спектакль?»
Они уж точно не походили на полицейских. А их лица были искажены какой-то злобной гримасой.
Наша компания почти достигла реки, но преследователи буквально дышали нам в спину.
Валера, бежавший впереди, первым юркнул под мост, и мы все ринулись за ним.
Мы карабкались по узкой балке крепления моста, пытаясь перебраться на другой берег. Внизу, далеко внизу, бурлила река, внезапно превратившись в узкую ленту. Собственное дыхание казалось оглушительно громким, а сердце колотилось.
Наши преследователи шли по параллельной балке и уже почти сравнялись с нами.
И тут… мы увидели их вблизи. Стало совершенно ясно: это не просто люди в похожей одежде. Это были абсолютно точные копии нас. Там была ещё одна Женя, ещё один Валера, ещё один Федя… и ещё одна я.
Но каждый из них держал в руке по пистолету.
Видеть себя со стороны… это было не просто странно, это было противоестественно, ужасающе. Я не могла осознать, как такое возможно. В голове билась одна мысль: «это сон, это всё сон, это просто кошмарный, нелепый сон. Сейчас я проснусь на берегу реки. Может быть, это солнечный удар, галлюцинации… Это точно не может быть реальностью».
Но, судя по лицам ребят, полным такого же ужаса и недоумения, как и у меня, это видела не только я.
Копии были идентичны нам до мельчайших деталей. Причёски, одежда, обувь – всё совпадало.
У нашей Жени тот же маникюр, что и у копии. Даже тот же обломанный ноготь на правой руке, который она сломала только сегодня, когда мы играли с ней в волейбол.
У нашего Феди на футболке было то же самое пятно от шашлычного соуса, как у его копии, которое появилась при приготовлении мяса. Даже грязь на ботинках – и та совпадала.
Но мои испачканные колени отличались. У моей копии штаны были абсолютно чистые.
«Как такое возможно? Как это вообще может произойти? Внезапно появляются абсолютно идентичные тебе люди и пытаются тебя убить. Зачем? Почему они преследуют именно нас? Почему они хотят нас убить?» – все эти вопросы эхом отдавались в моей голове, не находя ответа.
Жуткая, нарастающая боль в висках пыталась разорвать мою голову на части…
…На долю секунды мне показалось, что это я держу в руках пистолет и смотрю на жалко карабкающихся по балке четверых друзей.
«Что, чёрт возьми, происходит?!»
Голова раскалывалась от дикой, пульсирующей боли. Прямо передо мной, последняя из четверки, шла я сама. Если эти нелепые движения можно было назвать ходьбой.
Тем временем я спокойно перемещалась по железной балке, будто иду по земле. Мне не мешал даже пистолет в руках, прицельно направленный прямо на меня.
Дистанция между нами сокращалась.
«Но я же не могу себя убить!»
Всё это больше походило на жуткую галлюцинацию, на бред. Слишком много «меня» в одном месте.
Я на мгновение зажмурила глаза…
…Острая, пронзительная боль прожигала виски. Руки онемели от напряжения. Пальцы судорожно сжимали руку Феди.
Вот снова я смотрю на бегущих по соседней балке людей с оружием. Мгновение…
…и я снова как будто бы переместилась на эту соседнюю балку и стала той, с пистолетом, ещё мгновение…
…и я снова здесь, с Федей.
Моё сознание металось между двумя «Я» как испуганная белка, прыгающая с ветки на ветку, не в силах найти себе места. Оно разрывалось, не зная, где должно остаться.
Но при этом мне всё ещё нужно было сохранять равновесие и не сорваться с этой проклятой железной балки моста. Она в ширину была не больше двадцати сантиметров. Под натиском ветра и страха, выглядела предательски узкой.
Мы, крепко держась за руки, боком, медленно, но, верно, продолжали двигаться вперёд. В любой момент, казалось, порыв ветра мог столкнуть нас в пропасть.
Наши преследователи не отставали. Они уже поравнялись с нами.
Теперь стало окончательно ясно: идея лезть под мост была просто катастрофической ошибкой. Эти четверо двойников двигались как-то неестественно ловко и грациозно. Гораздо быстрее нас, несмотря на занятые руки оружием…
…И снова пистолет в моей руке. Он холодно блестит, целясь прямо в мою копию, точнее в меня.
«Не могу! Не могу я убить себя!» – я отчаянно пытаюсь опустить руку с пистолетом, но она словно чужая, не слушается. Мгновение…
…и я снова я, бегущая по балке.
Слышу, как кто-то кричит: «Прыгаем!» И этот крик наш приговор.
«Зачем?! Стойте! Это же безумие! Мы разобьёмся!» – кричу я в ответ, но меня никто не слышит. Или не хочет слышать.
Мы все, держась за руки, словно скованные одной цепью, летим вниз, в бездну, к реке. От страха у меня перехватило дыхание. Высота огромная, мост кажется бесконечно высоким.
«Зачем?.. Я же не могу…» – только и успевает пронестись в моей голове, прежде чем…
…Я снова стою на мосту с пистолетом в руке, и наблюдаю, как они парят в воздухе, держась за руки.
«Я не могу себя убить!» – кричу я, но не слышу собственного голоса…
…И вот я снова лечу, сжимая до боли руку Феди. Внезапные выстрелы эхом отдавались в ушах, как будто они были совсем рядом.
«Нет! Я не могу…» – последнее, что успеваю подумать…
…но снова оказываюсь на мосту, видя, как четыре человека уже практически достигли воды.
«Кто стрелял?» – пытаюсь понять я.
Я стою на балке, но голова не слушается меня, не оборачивается, чтобы посмотреть по сторонам.
Громкий всплеск воды повис в воздухе…
…Удар о поверхность реки оглушает, пронзает всё тело острой, нестерпимой болью.
Холод сковывает лёгкие, отрезвляет от мучительных «переключений». Сознание перестаёт метаться между двумя «Я».
Река, взбешённая нашим падением, тут же захлёстывает нас своим бурным течением.
Инстинктивно хватаю ртом воздух, из последних сил сжимая руку Феди. Вода тащит нас куда-то, крутит, вертит, словно щепки в горном потоке.
Я теряю ориентацию, не понимая, где верх, где низ, где воздух, где вода. Лёгкие жжёт от нехватки кислорода, силы покидают меня. Всё вокруг начинает темнеть, и я проваливаюсь во тьму, теряя сознание.
Глава 8. Берег
Сколько времени я была без сознания, я не знаю. Даже не могу представить. Почему я очнулась – это тоже какая-то загадка.
Просто очнулась на узкой полоске холодного, влажного песка, смешанного с острыми, покрытыми зеленоватым мхом камнями. Один из них болезненно впился в ладонь, царапнув кожу, но боль казалась далекой, приглушенной, словно чужой.
В лёгких всё клокочет. Долгий, мучительный кашель – и вот, наконец, вроде бы могу дышать.
Я с трудом приподнялась, огляделась… и сердце оборвалось.
– Федя!
Он совсем рядом, в нескольких метрах от меня, но лежит неподвижно. Не очнулся, не выполз на берег. Просто лежит в воде, у самой кромки.
Холод, такой пронизывающий, пробирает до костей, а я… я пытаюсь встать на ноги, но ноги не слушаются, ватные какие-то. Вся дрожу, как осиновый лист на ветру. Ползком, цепляясь за мокрый песок, из последних сил, потащила своё тело к нему. Схватила его за руку – она ледяная! – и, собрав всю свою волю в кулак, пыталась вытянуть его на берег.
«Господи, какой же он тяжёлый…!»
Тащить бездыханное тело из воды – это выходило за пределы моих возможностей.
«Но я должна, должна!»
Превозмогая себя, уже в полной безысходности, я просто дергала его за руку, что было мочи. Но смогла лишь совсем немного вытянуть, оставив большую часть тела на мелководье. Только, чтобы его не захлестнуло набежавшей волной и не утащило обратно в реку.
Тут же попыталась привести его в чувство. Но я же не медик, не спец по оказанию первой помощи. Помню только по фильмам, что нужно делать. Нажимала на грудину, изо всех сил вдувала воздух в его лёгкие, делала искусственное дыхание… но ничего. Никакой реакции.
Как это показывают в фильмах – раз, два, и человек оживает… В жизни всё совсем не так. Никто не оживает.
После минут десяти этих отчаянных попыток заставить дышать уже остывшее тело. Когда надежда совсем угасла, я просто разрыдалась.
Горько, навзрыд, как никогда в жизни. Упала к нему на грудь и рыдала. Рыдала, не в силах поверить в происходящее.
– Этого не может быть. Это страшный сон. Этого не может быть! – сквозь слёзы прокричала я.
В истерике начала бить себя по лицу, царапая щеки ногтями, чтобы проснуться. Трясла его за футболку, кричала его имя… Я не могла, не хотела принять, что он… что он мёртв. Просто не понимала, как, как теперь жить без него?
«Почему я? Почему я выжила, а он… а он нет? Это я должна была умереть!»
