Полная версия
Татьяна Наумчик
Искажённая реальность
Предисловие
Страх принижает человека. Как будто под его давлением человек сжимается, становится ниже, мельче, теряет собственную значимость.
Страх подавляет волю и дух. Страх лишает уверенности в себе. Страх смерти, внушаемый нам с детства, страх жизни, внушаемый во взрослом возрасте, – всё это как пульт управления человеком. Страх – мощное оружие для манипуляции.
Это не значит, что нужно идти и кончать с собой и не бояться смерти. Это значит, что нужно расти над своими страхами. Нужно бороться с ними, не поддаваться им. И только когда ты перестанешь бояться, ты встанешь с колен и сможешь дать отпор. Только бесстрашие порождает истинную силу.
Ведь именно страхом окружающих люди захватывают власть, подчиняют себе других. Они заставляют всех вокруг бояться, хотя сами в этот момент могут бояться не меньше. Они получают удовольствие, ведь страх вокруг человека даёт ему безграничную власть.
Насильники, тираны, бандиты – они все выбрали путь жестокости, чтобы внушать страх людям вокруг себя. Страх – основа их власти.
ЧАСТЬ 1. ПЕРЕРОЖДЕНИЕ
…На долю секунды мне показалось, что это я держу в руках пистолет и смотрю на жалко карабкающихся по балке четверых друзей.
«Что, чёрт возьми, происходит?!»
Голова раскалывалась от дикой, пульсирующей боли. Прямо передо мной, последняя из четверки, шла я сама. Если эти нелепые движения можно было назвать ходьбой.
Тем временем я спокойно перемещалась по железной балке, будто иду по земле. Мне не мешал даже пистолет в руках, прицельно направленный прямо на меня.
Дистанция между нами сокращалась.
«Но я же не могу себя убить!»
Всё это больше походило на жуткую галлюцинацию, на бред. Слишком много «меня» в одном месте.
Я на мгновение зажмурила глаза…
…Острая, пронзительная боль прожигала виски. Руки онемели от напряжения. Пальцы судорожно сжимали руку Феди.
Вот снова я смотрю на бегущих по соседней балке людей с оружием. Мгновение…
…и я снова как будто бы переместилась на эту соседнюю балку и стала той, с пистолетом, ещё мгновение…
…и я снова здесь, с Федей.
Моё сознание металось между двумя «Я» как испуганная белка, прыгающая с ветки на ветку, не в силах найти себе места. Оно разрывалось, не зная, где должно остаться.
Глава 1. Нудинск
Всё началось несколько лет назад, в две тысячи… хотя, пожалуй, стоит начать немного раньше. Чуть больше, чем на четверть века назад.
Я родилась в небольшом городке, который, назову Нудинском, не желая позорить его ещё больше. Это название как нельзя лучше отражает суть моего города.
Нудинск словно застыл в прошлом. Дома, построенные ещё при Союзе, обветшали, новые давно не возводились. Фасады покрылись трещинами, краска облупилась. Ни о каком ремонте, речи давно уже не идёт. Город медленно умирает, теряя остатки былого величия.
После распада СССР заводы начали закрываться. Жители города разъезжались. Нудинск превратился в забытое богом захолустье, где остались лишь те, кому некуда было податься. Я одна из них. Здесь вся моя семья, других родственников у меня нет. Именно в этом городе я встретила свою любовь и вышла замуж.
С Федей, моим мужем, мы учились в одной школе. После девятого класса наши пути разошлись. Несколько лет пролетели, прежде чем судьба свела нас вновь. В Нудинске открылся новый сетевой магазин одежды. Я устроилась туда продавцом – по местным меркам платили очень достойно.
В один из рабочих дней в этот магазин зашёл он – присмотреть себе обновки. Как сейчас помню: «заходит Федечка такой плечистый, в обтягивающей футболке, подчёркивающей его спортивное телосложение, в модных очках в толстой чёрной оправе. Я даже сразу не поняла, что этот парень из нашей школы, – ведь в школе он был незаметным, худеньким, вечно сутулился. Совсем не таким, каким стал сейчас».
Рост у Феди невысокий, да и высоких я не люблю, так как сама низкая. В детстве он носил классические очки, как у моей бабушки, но стеснялся их и часто снимал на переменах. Свои коричневые волосы он не стриг, ходил с туго собранным хвостом, подражая любимым музыкантам.
Его глаза, небесно-голубые и ясные, невозможно было забыть. Мы несколько раз встречались взглядом в школе. В эти моменты у меня всё внутри замирало, сердце начинало биться быстрее, а щёки краснели. Мне кажется, я уже тогда влюбилась в эти глаза, но он меня не замечал, а сама я никогда не решилась бы сделать первый шаг.
В магазине всё было иначе: там обязывали продавцов подходить к покупателям первыми. Тогда и началась наша история. Мы с Федей быстро поняли, что учились в одной школе. Он вспомнил меня. Мы разговорились, пока он рассматривал одежду. Оказалось, что мы и жили совсем недалеко друг от друга.
Воспоминания и общая ностальгия сблизили нас, и мы решили встретиться после работы. Тот вечер мы провели в кафе, обсуждая общих знакомых, потом ещё один, и ещё… Так постепенно наши встречи переросли в отношения, которые уже через год закончились свадьбой.
Феде от бабушки осталась трёхкомнатная квартира на первом этаже – её мы переделали под продуктовый магазин. Мой муж всегда мечтал заниматься собственным делом. Первое время мы жили прямо в магазине, за занавеской, отделяющей торговый зал от нашего скромного быта. Спали на раскладном диване, готовили на крошечной плитке. А ночью прислушивались к каждому шороху в помещении. Так мы стали «бизнесменами», хотя у нас в Нудинске это слово почти не употреблялось – максимум «предприниматель». Городок наш всё-таки больше на деревню похож.
Спустя несколько лет, когда дела пошли в гору, мы наконец-то смогли переехать в собственную однокомнатную квартиру в этом же доме. Небольшую, но зато свою.
Наёмных работников у нас почти не было – только грузчик пару раз в неделю, да сменная продавщица на выходные. У нас был негласный закон, что суббота и воскресенье – это время, которое мы посвящаем исключительно семье и отдыху от работы.
В основном с магазином мы справлялись сами. Федя взял на себя роль водителя и снабженца: ездил в соседний областной центр за товаром. Там вместе с грузчиком загружали «Газель» и возвращались обратно. Я стояла за прилавком с утра до вечера, а ещё раз в неделю занималась бухгалтерией. В итоге у наёмной продавщицы получалось три рабочих дня, а у меня в роли продавца – четыре. Все были довольны, а Люська могла подрабатывать ещё на одной работе.
Её мы удачно нашли в соседнем подъезде. Люське работа была очень нужна: трое детей, муж-пьяница, она одна за всех отдувалась. Развестись с мужем не решалась – он угрожал убить детей. Блеф это или нет, никто не знал и проверять не хотел. Она работала, а он сидел и пропивал её деньги.
У нас в магазине Люське нравилось: много знакомых, иногда новые лица, да и весь район ей был как родной, общительная она очень. В её смены магазин превращался в клуб по обмену новостями и сплетнями.
Не один год мы провели в работе, пока не наладили все процессы и не установили прочные связи с поставщиками. Не сразу мы позволили себе полноценные выходные, а первый настоящий отпуск случился спустя целых шесть лет. Всё утряслось, хоть и бывали накладки, но на жизнь хватало. Не шиковали, но и не голодали.
Выходные мы часто проводили с друзьями или у родителей. Больше всего любили выбираться на природу – у нас тут красота! И леса, и реки, и озёра, и холмы. Летом часто ездили на шашлыки, и каждый раз в новые места. А зимой катались на коньках по замерзшему озеру – даже сами расчищали себе лёд для катаний.
Нам всегда нравился наш город. Мы никогда не думали о переезде – именно здесь мы встретились с Федей, здесь началась наша совместная жизнь, и здесь мы мечтали встретить нашу старость.
Детей у нас не было, да и не хотелось. Посмотришь вокруг – и как-то не тянет. То к нам за водкой ломятся, то соседка в пятнадцать лет родила. На девятом этаже недавно похоронили мальчика – десятилетний ребёнок выбросился из окна. Почему никто не знает. А родители теперь словно тени. Молодёжь, у которой есть возможность, уезжает в большие города и со временем забывает о своих предках. Те, кто остаётся, спиваются или подсаживаются на наркотики. Многих наших знакомых мы уже похоронили.
Жизнь в маленьком городе, где единственное градообразующее предприятие давно закрылось, накладывает свой отпечаток. Ценности меняются, приоритеты смещаются. Перестаёшь стремиться к недостижимому, и начинаешь ценить то, что есть.
Меня в моей жизни устраивало всё. Я не хотела суеты и шума большого города, не хотела ничего менять. Стабильность, спокойствие и размеренность – вот тот самый секрет счастья, который я искала всю свою жизнь. И Федя подарил мне это счастье. Мы были невероятно счастливы вместе.
Наши друзья – Валера и Женя – перебрались в Нудинск ещё до закрытия завода. Валере после техникума предложили на нём место, а Женя с ним. Пусть и не долго завод просуществовал, они так и остались, очарованные тишиной и близостью к природе.
«У вас тут так спокойно, – говорили они, – и до природы рукой подать».
На жизнь ребята зарабатывали тем, что скупали фермерские продукты в окрестных деревнях. И возили их на продажу в областной центр. Любили они природу, животных, но переезжать в деревню не хотели.
«Конечно, воздух там чистый, – рассуждал Валера, – но дров наколи, баню истопи, воды натаскай, скотину накорми – забот полон рот. Да и государство о деревнях особо не заботится: дороги разбиты, свет с перебоями, связь плохая. Деревенская жизнь требует особого склада характера и мужества».
Вот и жили они – вроде и в городе, а вроде и на природе. Каждому своё. А нам их деревенские продукты очень помогали – хоть и немного, но покупатели на них находились. Да и наши родители всегда были рады, если мы приносили им что-то не распроданное.
Глава 2. Завод
Живёшь себе, живёшь. Никого не трогаешь. Радуешься жизни, а потом – бац! – и всё летит кувырком. Просто всё, к чему привык, вся твоя жизнь, твоя реальность, весь твой мир – в один миг перестают существовать.
Страх, паника, полная растерянность – все чувства смешиваются. Ты не понимаешь, как и зачем жить дальше. Проваливаешься в бездну, а потом – словно заново рождаешься, но с памятью о прошлой жизни.
Именно так случилось со мной.
Казалось, ещё вчера я была счастлива в своём маленьком городке, в своём уютном мирке. Но один день – обычный выходной – стал для меня точкой невозврата. День, который разделил мою жизнь на «до» и «после». Этот день – 29 июля – я запомню его навсегда.
Стояла жара – дышать нечем. Выходной начался как обычно. К нам пришли в гости наши друзья:
– А давайте поедем на речку, – говорила Женя, накручивая кудрявую черную прядь своих волос на палец. Я была уверена, что этим движением она демонстрировала свой новый маникюр. После небольшой паузы, убедившись, что я увидела маникюр, добавила:
– Там на севере Валера один завод нашел! Он ещё при Советском Союзе работал, а теперь – развалины одни. – Она как будто немного подпрыгивала на стуле от предвкушения поездки, её большие серо-голубые глаза так и горели.
– В рамках запланированного ознакомительного тура, – начал Валера в своём репертуаре. Мне казалось его залысины на лбу, увеличивались пропорционально его занудству. – Я предоставлю вам возможность посетить исторические руины бывшей промышленной зоны, собрав предварительно для вас всю необходимую информацию.
Эта находка стала для него источником такой гордости, что она мгновенно изменила его, придав ему уверенности, расправив спину и плечи. От этого чувства его карие глаза, гармонично сочетающиеся с волосами, казались больше и ярче.
Не то чтобы это было моим любимым развлечением, но меня всегда привлекала история, возможность прикоснуться к прошлому. Я со школы её любила, мечтала увидеть пирамиды, Колизей, руины городов майя, остров Пасхи – места, хранящие в себе отпечатки прошлого.
В наших окрестностях таких заброшенных заводов было немало – когда-то вся область жила промышленностью. Но после распада Союза всё пришло в упадок. Потом разворовали остатки – и теперь остались одни развалины.
Иногда мы с друзьями выбирались на такие «экскурсии», но это, скорее, было увлечением Валеры – он знал о каждом заводе всё, мог часами рассказывать связанные с ними истории. Он был настоящим фанатом таких мест. А нам просто нравилось быть рядом с ним, чувствовать эту связь времён.
Наша компания понимала друг друга с полуслова, поэтому вопрос, ехать или нет, даже не стоял. Мы быстро собрали всё необходимое для пикника – пледы, еду, мяч, мангал – и отправились в путь.
Дорога занимала больше часа – всё равно это звучало лучше, чем толкаться на переполненном пляже, где сейчас был весь город.
Чтобы провести больше времени всем вместе, решили ехать на машине Валеры и Жени. К тому же Федечке хотелось отдохнуть от руля: последние недели он без устали носился по окрестным городам в поисках новых поставщиков. Работа, конечно, занимала большую часть нашей жизни.
Мы поехали за город, к одной из самых чистых рек в округе. Говорят, отсутствие крупных поселений вдоль её берегов, объяснялось соседством именно с тем самым заводом.
Мы остановились у небольшой заводи, не далеко от моста. Погода стояла чудесная – самое то для купания и солнечных ванн. Весь день дурачились, как дети: гоняли мяч по каменистой полянке, купались в прохладной реке, ныряли, брызгались, смеялись до упаду. Когда разыгрался аппетит, развели костёр и пожарили шашлыки из деревенской говядины.
После сытного обеда настало время прогуляться к руинам завода. Идти было совсем недалеко – через мост и чуть больше километра по полю. Мы могли бы туда проехать и на машине, но нам хотелось прогуляться, поэтому так её и оставили на полянке за мостом.
Далеко впереди виднелись трубы завода. Облупленные, серые, они торчали вверх, как будто пальцы указывали на небо. Само здание завода скрывалось за густыми зарослями кустарника, но верхний этаж всё равно выглядывал из-за них, напоминая о том, каким величественным это место было когда-то.
Один из корпусов, возможно, склад или что-то вроде того, превратился в груду развалин. Остались только бетонные столбы с кусками перекрытий наверху и несколько ржавых металлических ферм, которые когда-то держали крышу. Главное здание выглядело снаружи трёхэтажным, но когда мы зашли внутрь, оказалось, что там всего два этажа. Просто первый этаж был очень высоким.
Слева от главного здания стояла массивная котельная с двумя огромными кирпичными трубами. Это были те самые трубы, которые мы видели ещё у реки. С другой стороны завода, там, где, наверное, был вход для начальства, лестницы почти полностью разрушились. Видимо, их сломало ветром и временем.
Чем ближе мы подходили к заводу, тем больше мусора, обломков кирпича и бетона хрустело у нас под ногами. В воздухе стояла пыль и пахло сыростью. Казалось, что обломки буквально вымываются изнутри здания наружу. В редких уцелевших окнах-кубиках тускло отражалось голубое небо, и в пыльных стёклах оно становилось серым, как будто подчёркивая былое величие этого места.
От завода почти ничего не осталось – один голый бетон. Всё, что можно было унести или продать, уже давно растащили. Только арматура из стен всё ещё торчит – видно, ждут, пока стены совсем рухнут, чтобы и её сдать. Но стены, надо сказать, крепкие – при Советах строили, на совесть. Здание до сих пор стоит, как памятник самому себе, посреди заросшего поля.
А ведь когда-то здесь кипела жизнь, производство шло полным ходом… Только вот что именно тут производили, я даже и не вспомню – вот тебе и история, с пробелом.
Разбитая асфальтовая дорога, уже больше походила на грунтовку. Она вела к главному зданию мимо гаражей, которые когда-то принадлежали этой промышленной зоне. Всё, конечно, давно заброшено, но местные жители из ближайшей деревни смекнули, что добру пропадать нечего, – заняли несколько гаражей и хоть как-то их поддерживают. А то бы и они уже развалились.
Дорога упиралась в большой въезд внутрь завода, как будто здание раскрыло свою пасть и высунуло язык. Когда-то это был въезд на погрузку. Представляю, как здесь проезжали грузовики. Тем временем в гаражах стояли машины начальства и те самые «полуторки», которые развозили продукцию по магазинам, а может быть, и по другим заводам.
На миг словно переносишься в прошлое, и всё вокруг оживает… Правда, у меня почему-то всё, что связано с советским временем, в моих фантазиях чёрно-белое. Наверное, это из-за старых телевизоров, которые своей серостью с детства врезались в память.
Пока я витала в этих чёрно-белых грёзах, мы оказались у стен завода. Въезд был плотно завален обломками, словно кто-то специально его засыпал изнутри. Оставался только один вход – дверной проём рядом со въездом.
Из моих размышлений меня вывел странный, приглушённый звук, разнёсшийся эхом по зданию. Мы все его услышали, когда подошли.
– Там кто-то есть, – тихо сказал Федя.
– Да там, вероятнее всего, бомжи какие-то шарятся, – ответил Валера, и не дожидаясь остальных, шагнул в проём.
Нам пришлось последовать за ним. Пройдя по коридору, мы поднялись по ступенькам на крышу небольшой, тёплой комнатки при цехе. Это была одновременно погрузочная площадка, откуда открывался вид на огромный цех. По узкому переходу с неё можно было пройти в административные помещения, либо спуститься вниз.
Мы подошли почти к самому краю, возвышаясь над огромным цехом – когда-то здесь, наверное, стояли станки, кипела работа, слышался гул механизмов.
Глава 3. Резня
Мы замерли от ужаса, стоя на погрузочной площадке. То, что открылось перед нами, повергло нас в настоящий шок.
Там, внизу, стояла толпа людей – человек тридцать, а может, и сорок, трудно было посчитать. Они стояли неподвижно, как зомби, и смотрели в одну точку, словно зачарованные. Некоторые уже лежали на полу в неестественных позах, вокруг них растекались тёмные лужи крови.
Но самое страшное – стояла полная тишина. Никто не кричал, не плакал, не двигался. Трупы под ногами, абсолютно никого не смущали. Все просто стояли, как роботы. А по полу тем временем растекались огромные, зловещие лужи крови, а люди… стояли, не шевелясь.
Сердце ухнуло в пятки от страха. Я начала пятиться назад. И внезапно упёрлась спиной в кого-то из друзей.
«Надо вызвать полицию…» – прошептал чей-то голос.
И тут же раздались выстрелы. Громкие, резкие, они эхом разнеслись по цеху и ударили по барабанным перепонкам.
Я от страха зажала уши руками.
Несколько человек упали на пол, кровь продолжала растекаться.
«Откуда стреляют? Кто стреляет? Ничего непонятно».
Кто-то дёрнул меня за рукав, но я не могла пошевелиться – страх сковал всё тело, от кончиков пальцев до макушки.
Ещё несколько выстрелов – уже целая автоматная очередь. Крик ужаса застрял в горле. Я, как и эти зомби внизу, просто стояла и смотрела. Люди умирали один за другим, а остальные безучастно наблюдали.
«Почему? Почему они ничего не делают? Почему не бегут? Почему вообще не двигаются? – В голове пульсировал только один вопрос. – Почему?»
Я была настолько ошеломлена происходящим, что даже очередная автоматная очередь не заставила меня вздрогнуть.
Тут, словно из ниоткуда, из-за бетонной колонны вынырнул человек с автоматом. Коротко стриженный блондин – издалека казалось, что он совсем лысый. На нём была чёрная кожаная куртка, потрёпанные джинсы и высокие армейские ботинки, почти до колен.
Он спокойно шёл по лужам крови, оставляя отчётливые красные следы. К некоторым людям-зомби он подходил вплотную, тыкал автоматом прямо в голову… и раздавался выстрел. Ошмётки мозгов разлетались во все стороны, пачкали его куртку и футболку, но он, казалось, этого не замечал. Просто хохотал – коротко, отрывисто, жутко.
Всё происходило как в замедленной съёмке: вздрагивающий от выстрела человек, медленно оседающий на пол, брызги крови, расползающиеся по бетону огромные, багровые лужи.
Весь цех был залит кровью.
Но он не останавливался, будто хотел перекрасить всё здание в красный. Выстрел за выстрелом. Он методично перемещался по цеху, подходя к людям с разных сторон, словно косит траву.
В голове промелькнула мысль, заставившая меня похолодеть: «ещё пара шагов – и он меня увидит. Я окажусь прямо у него на мушке. Мне нужно бежать, пока не поздно!»
Но ноги не слушались, страх парализовал всё тело.
В этот момент кто-то резко схватил меня, закинул на плечо, как мешок, и побежал к выходу.
Только через несколько секунд я поняла, что это был мой муж.
В коридоре ко мне вернулась способность двигаться, и я спрыгнула на пол – бежать на своих ногах было куда быстрее. Не говоря ни слова, мы мчались к свету, на улицу. За спиной продолжали раздаваться выстрелы, эхом отражаясь от голых стен.
Наконец мы оказались снаружи. Валера и Женя с нетерпением ждали нас.
– Где тебя носило?! – Женя буквально тряслась от негодования, нервно размахивая руками. – Мы выскочили, а тебя нет! Там такая резня… Эти выстрелы… Мы чуть с ума не сошли от страха! Думали, ты уже там… с ними… среди этих трупов!
– Я… я видела его, – кое-как выдавила из себя слова, пытаясь отдышаться. – Мужчина… с автоматом…
– Ну ты и дура! Он же мог увидеть тебя. Он видел тебя? – подхватил Валера, поддерживая Женю.
– Вроде нет… не успел. Федя меня вытащил.
– Мы вызвали полицию, они уже едут, – сказал Федя, крепко прижимая меня к себе. – Нужно просто подождать.
Женя пыталась всем нам объяснить, что ждать здесь, когда за тонкой стеной психопат с автоматом, – идея, мягко говоря, не очень. Лучше бы нам сейчас взять ноги в руки и бежать отсюда подальше. А полиция пусть сама разбирается.
Но пока мы спорили, выстрелы вдруг стихли.
«Всё, – пронеслось у меня в голове. – Похоже он убил всех, и больше там никого из живых не осталось».
– Тихо… он закончил, – прошептала я, и все напряжённо прислушались.
И правда, выстрелы больше не раздавались. Но через какое-то время мы услышали другой звук – странное шипение. Будто из плохо закрытого крана под напором бьёт вода.
«Но откуда здесь вода? Всё же разворовали, сдали на металлолом…»
Из здания донеслись чёткие, приближающиеся шаги. Мы переглянулись и, не сговариваясь, бросились за угол ближайшего гаража – единственного укрытия поблизости. Ведь, кроме этого Блондина, в здании больше никого не было.
Через несколько секунд, он вышел. Как Рэмбо – с настоящим автоматом наперевес, в чёрной кожаной куртке, небрежно расстегнутой до середины. Под ней была белая футболка, плотно забрызганная каплями крови. Его волосы были настолько светлые, абсолютно белые, на них тоже были капли крови. Большую часть лица закрывали чёрные очки. Только мертвецки бледные губы растянулись в жуткой, самодовольной улыбке.
Он шёл с гордо поднятой головой, словно победитель. Явно получал удовольствие от того, что только что вытворял. В его походке сквозила какая-то надменность, даже бравада. Вид его лица, исполненный удовлетворения, вызывал у меня омерзение и тошноту.
Вышел он из того же проёма, через который мы выбежали всего несколько минут назад. Он проходил так близко к нам, что я невольно перестала дышать, боясь привлечь к себе его внимание.
Глава 4. Ловушка
Когда он скрылся из виду, что-то словно толкнуло меня вперёд. Я рванула вдоль гаража, чтобы увидеть, куда он направляется.
Осторожно выглянув из-за угла, я проследила, как он заходит в один из заброшенных гаражей.
«Зачем? Казалось бы, самое логичное сейчас – бежать как можно дальше, спрятаться в лесу. Но он почему-то решил зайти именно туда».
И тут меня осенило.
«Это один из немногих гаражей, у которых ещё сохранились двери и стены. Нельзя дать ему убежать!»
Инстинкт сработал мгновенно. Я подбежала к гаражу, схватила валяющийся под ногами кусок ржавой арматуры. С огромным усилием я захлопнула дверь, и отчаянно воткнула арматуру в проушины для замка. Ловушка захлопнулась.
Ребята стояли, как громом поражённые, с ужасом глядя на меня. Что бы я делала, если бы арматуры не оказалось, я и сама не догадывалась.
Медленно пятясь назад, я чувствовала, как внутри всё дрожит от напряжения.
Внезапно дверь гаража содрогнулась от яростного стука. Он – убийца – отчаянно рвался наружу.
«Я вас нахер перестреляю, гребаные детишки! До каждого доберусь!» – донёсся из-за запертой двери глухой, полный ярости крик.
