Бесконечный Город

– Как ты думаешь, – спросил тот, что слева. – Сколько он продержится?

– Неделю! – отозвался намеренно грозно правый. – Максимум – две.

Оба громко засмеялись. Их разговор сделал свое дело, напугав Марка до чертиков.

Не прошло и нескольких минут, как его занесли в неизвестную комнату, посадили в кресло, привязали ноги и руки ремнями, сорвали с головы мешок.

– Ну, здравствуй, «Четыреста-пятьдесят-первый», – сказал старичок, которого Марк видел вчера и слышал голос из динамиков сегодня. – Готов к сегодняшним тестам?

Марк оказался в операционной. Он судорожно осматривался по сторонам, обращая внимание на жуткие инструменты на столике перед креслом. От страха и отчаяния у него на глазах навернулись слезы. Доктор же вздохнул, засунул руку в карман. Марка тут же ударило током.

– Так ты готов или нет?

Марк, кое-как отойдя от шока, решительно закивал головой, пока по его щекам ручьем потекли слезы. Парень понимал, что в данной ситуации делать что-либо было просто бесполезно.

– И прекратить плакать! Нам тут плаксы не нужны!

Доктор начал осмотр правой руки Марка, периодически трогая ее в разных местах. «Пациенту» же приходилось терпеть боль, прикусив язык.

– Хм, видимо, этот идиот-здоровяк всерьез раздробил твою ладонь… Черт! – Старикашка-доктор подкатил на своем кресле к столу с инструментами. – Сил у меня больше нет возиться с Хейкеном! Надо будет подать на него рапорт.

Видимо, слова старика являлись лишь рассуждением вслух, поскольку двое санитаров, стоявшие у дверей, никак не отозвались на его замечание.

Тем временем доктор достал из шкафа небольшой флакончик, открыл и засунул туда кончик шприца, набрав туда некую прозрачную жидкость.

– Ладно, перенесем все на завтра.

– Что перенесем? – прошептал Марк невольно.

– Молчать! – вскричал доктор и засунул в карман свою руку. – Не задавать вопросов! Никаких!

Снова разряд. Снова нестерпимая боль.

– Каждый удар током будет для тебя уроком! Так ты лучше все усвоишь, по своему опыту знаю! Прошлые четыреста пятьдесят подопытных становились верными, как собачки, и ты должен стать таким же!

«Значит, я не единственный здесь такой неудачник…»

Доктор вернулся к Марку со шприцом, после чего быстро вогнал ее в руку привязанного, пустив жидкость по венам. Марк не почувствовал чего-то особенного, его только начало клонить ко сну. Белый свет палаты постепенно перекрасился в серый, а серый в черный… и вскоре парень покинул реальность.

Марк проснулся от того, что его, словно мешок, кинули в белую комнату. Раскрыв свои глаза, он перевернулся, при этом не ощущая больше в своей правой руке ту ужасную тупую боль.

«Они вылечили мне руку? Значит, все не так уж и пло…»

Как только его взгляд упал на нее, глаза Марка расширились, как никогда прежде. Крик отчаяния сотряс стены белой палаты, а из глаз брызнули слезы.

– ГОСПОДИ! ЗА ЧТО?! ЗА ЧТО МНЕ ВСЕ ЭТО?! – кричал он, что было сил.

Ведь у него больше не было правой руки.

3

Сколько прошло времени с тех пор, как эти люди отняли у него руку, подопытный «четыреста-пятьдесят-первый» давно позабыл. Еще память выкинула его настоящее имя. Оно словно осталось где-то в самых дальних уголках его сознания, перестав иметь для него значение – хватало лишь одного номера. Никаких мыслей в его голове просто не осталось, ведь ежедневные издевательства и горы таблеток выбивали какие-либо внутренние размышления. Из его рта постоянно шла струйка слюны, а глаза превратились в две бездонные стекляшки, глядящие в бесконечную пустоту. Жизнь подопытного превратилась в ежедневную боль, особенно головную. После каждой операции ему казалось, что голова становится все тяжелее и тяжелее, превращаясь в одну большую неподъемную гирю.

Но это уже было неважно. Все было неважно. Только изредка ему за «послушание» давали дешевые конфеты, ставшие для него полноценным деликатесом за место той ежедневной еды, подходящей скорее на корм для животных.

Иногда парню вспоминались слова врача, высказанные по громкоговорителю сразу после удаления его правой руки:

– У НАС НЕТ ВРЕМЕНИ НА ТВОЮ СРАНУЮ РУКУ! – говорил он нетерпеливо. – МЫ ДОЛЖНЫ ПРОВЕСТИ НАД ТОБОЙ РЯД ЭКСПЕРИМЕНТОВ КАК МОЖНО СКОРЕЕ! ОНА БЫ МЕШАЛАСЬ ВО ВРЕМЯ РАБОТЫ И НА ВОССТАНОВЛЕНИЕ УШЛО БЫ КУЧУ ДРАГОЦЕННОГО ВРЕМЕНИ. А ВОТ ТАК РАБОТАТЬ БУДЕТ НАМНОГО, НАМНОГО ПРОЩЕ…

Он не знал, когда ночь сменялась днем. Не знал какой сейчас день недели, месяц и год. Все дни проходили одинаково: яркая вспышка сопровождала его пробуждение, затем его вели на эксперименты, потом отводили обратно и вырубали свет.

«Четыреста-пятьдесят-первый» много раз пытался вырваться, кричать часами напролет, бороться с санитарами, однако каждый раз удары тока усмиряли его пыл. Со временем ему пришлось смириться, став тем самым послушным щенком мерзкого старикашки.

Сами же эксперименты тоже не представляли из себя ничего хорошего. Сначала шла целая волна операций, после которых несчастному все больше казалось, что из него вытаскивали по частичке человеческого, заменяя чем-то другим. Затем, после заживления, шли тесты. Одни были удачными, иные же приводили к череде новых экспериментов, более ужасных и длительных.

Однажды у «Четыреста-пятьдесят-первого» начала болеть голова. Причем боль все никак не проходила, а только усиливалась с каждым днем. С того момента его начали пичкать различными таблетками, заглушающими проблему лишь на короткое время. Боль сводила его с ума, воплощая перед взором галлюцинации, сцены из прошлого и жуткие фантазии.

В один прекрасный день подопытный снова проснулся от яркой вспышки. Его сразу подхватила пара санитаров, отведя в операционную, где, как всегда, его ожидал доктор, имя которого все еще оставалось для «пациента» загадкой.

– Итак, дружок, – начал устало старик, – сегодня тебе предстоит пережить нашу предпоследнюю операцию.

Глаза подопытного вдруг засверкали в лучах яркого света.

«Последнюю?..» – впервые за долгое время вспыхнула мысль в его ослабевшем сознании.

– Не смотри на меня так, а то сам знаешь, что будет… – Доктор засунул руку в карман халата.

Парень отвел глаза в ожидании дальнейших слов доктора.

– Хорошо… А теперь к делу. – Он прокашлялся и начал свои стандартные приготовления. – Сегодня мы прооперируем тебя, чтобы завтра сделать это в последний раз. После этого мы тебя отпустим.

Больное сознание Марка не встретило эту информацию с энтузиазмом:

«Меня отпустят?! Этого не может быть! Ведь я же привык жить здесь, мне ведь так… хорошо?.. Нет-нет. Это все неправда. Я ведь хорошо себя вел. Я был послушным, да? Все, что они мне говорили, я выполнял! Почему меня выгоняют?! Почему?..»

– Теперь тебе потребуется выдержать две операции и не пытаться нам помешать, ты меня понял?

Глаза подопытного с определенной долей сознательности взглянули на Доктора.

– Да, дружок, – неприятно отозвался Доктор, словно с непослушной собачкой, – готовься!

«Нет, только не снова! Я не хочу, не хочу, не хочу! За что они меня наказывают?!»

– Ладно, начнем.

Шприц вошел в новую, еще не зажившую ранку на руке. Жидкость быстро потекла по венам, заставляя «Четыреста-пятьдесят-первого» медленно погрузиться в сон, где дожидаются только сплошная боль и холод черной бездны.

Проснулся он от вспыхнувшей головной боли. Конечно, такого рода пробуждение посреди ночи были и до этого, но на сей раз появилась невыносимая агония, словно его мозг кинули жариться на раскаленную сковородку. Единственное, что мог сделать очнувшийся, – попытаться заснуть снова, но когда сон был готов приблизиться, боль становилась невыносимее: зубы сводило, глаза слезились, в ушах звенело.

«Все хорошо, – вдруг подумал он. – Главное – дожить до завтра, и все кончится. Кончится. Кончится…»

Эти мысли только добавили топлива в дикий пожар, разразившийся в его больной голове. Теперь оставалось только лежать и тихо молиться, чтобы время прошло поскорее.

Дальше парень узрел небытие, выпав из мира сознательного. Оно, в принципе, было к лучшему. Ведь скоро все должно было закончиться.

– Сколько нам еще ждать? – спросил человек во тьме, сидя на ржавой трубе. – Шона, ты меня слышишь?

– Конечно, я тебя слышу, – отозвалась девушка, стоявшая поодаль, всматриваясь на улицу за окном. – Если исходить из расписания, то они разблокируют двери где-то в три часа ночи. Нам надо еще чуть-чуть подождать и…

– Ты уверена? – вдруг перебил ее мужчина и бросил на нее странный взгляд. Такой, что Шона даже во тьме смогла разглядеть серые глаза своего напарника.

– В чем, Мирон? – спросила она, подойдя к нему поближе.

– В том, что мы вообще творим. – Мирон вопросительно скривил лицо. – Признайся, ты тоже в последнее время начала замечать странное поведения Эда.

Шона на секунду отвернулась, прогоняя в голове недавние события. Действительно, их лидер с недавних пор стал вести себя необычно, постоянно отдавая странные приказы, касающиеся городских шпионов, которых он посылал в самые разные точки Города, ради сбора какой-то сверхсекретной информации.

– Да, заметила, – сказала она, отвернувшись. – Думаю, он просто готовится к чему-то очень важному. Он знает, что делает, поверь.

– Значит, я не один такой. – Он вздохнул. – Короче, нам стоит вести себя осторожно, особенно учитывая мой волнительный характер… Хотя, что я тебе указываю. Ты ведь и так в курсе.

«Конечно, Мирон, в курсе», – подумала Шона, вспомнив, как долго же она была с ним знакома. На мгновение ей показалось, что как будто бы целую вечность.

– Ну, ладно, – продолжал Мирон. – Оставим разговоры на потом. Придется сначала выполнить миссию, чтобы…

Шона взглянула на своего напарника в недоумении от того, почему он так резко замолк.

– Что такое?

– Кажется, мы можем выдвигаться, – сказал он и указал пальцем на вид из окна. – Дверь открыта.

– Тогда двинули, – произнесла Шона, схватив пистолет на своем поясе. – Скорее, у нас мало времени… Слишком мало…

Через непроглядную тьму просочился свет, а за ним появились две тени. Они стремительно приближались, становясь все больше и больше, нависая над подопытным «Белой Клиники». Ему показалось, что это вернулись санитары, чтобы вновь отвести его на очередную операцию, однако внутри помещения было неестественно темно, тогда как тусклое свечение шло откуда-то снаружи.

– Просыпайся… – сказала одна из теней. – Эй… Ты меня слышишь?..

– Он живой вообще? – поинтересовалась другая.

– Вроде дышит.

Лежащий на полу почувствовал, как его начали трясти за плечо.

«Нет, – подумал он. – Оставьте меня. Я хочу остаться здесь. Хочу еще немного поспать».

Но его внутренней мольбы никто не услышал. Постепенно тьма начала отходить в сторону, возвращая его в реальность. Тени перед ним превращались во что-то по-настоящему живое.

– Кто вы? – спросил подопытный. – Вы отведете меня на операцию?

– Что? Нет! Мы вытащим тебя отсюда.

«А как же операция?.. Или ее уже провели, пока я спал?»

– Послушай! – послышался женский голос. – Мы пришли за тобой! Ты нам нужен! У нас нет времени на разъяснения. Идем, пока они не включили тревогу.

Перед ним находилось два человека: высокий мужчина в плаще и девушка с розовыми волосами.

– Кто вы?

– Мы те, кто хотим тебе помочь! – сказал неизвестный.

«Помочь? Мне?»

Может, все это просто еще один воспаленный сон? Возможно, ему стоило лишь попробовать заснуть, чтобы они пропали.

– Вас здесь нет, я должен поспать, тогда вы пропадете, – сказал уверенно парень и попытался перевернуться на бок.

– Что он, мать его, несет? – спросил мужчина. – Шона, ударь-ка его.

Вдруг Марк ощутил боль в боку, но шла она не из головы, а откуда-то снаружи.

– Что?! – с испугом крикнул подопытный, осознав, что такой удар никак не мог быть частью сна. – Чего вы от меня хотите?!

– Мы хотим, чтобы ты пошел с нами! – произнесла девушка грозно. – Это твой единственный шанс сбежать отсюда! Они хотят убить тебя!

«Ложь! Доктор обещал выпустить меня отсюда! Я должен остаться тут».

Вдруг где-то вдалеке послышались крики.

– Задержи их, Мирон! – приказал Шона, схватившись за руку шокированного парня. – Уходим!

Шоне не составило труда поднять его на ноги, что сильно ее удивило. Затем втроем они оказались у выхода из белой комнаты. Мирон высунулся наружу, осматриваясь вокруг.

– Чисто!

Выйдя в коридор, Шона смогла лучше разглядеть человека, которого они собирались спасти. Ей захотелось закричать от увиденного. Мирону же удалось скрыть свое сильное удивление.

– О, Боже, – прошептал он. – Что они с тобой делали?..

Парень был не в силах им ответить, поскольку сам не понял причину их столь бурной реакции. Тогда, отойдя от удивления, вместе они двинулись вдоль по коридору. Впервые «Четыреста-пятьдесят-первый» смог узнать, что здесь находились другие палаты, помимо его каморки.

– Там есть кто-нибудь? – спросил он у своих спасителей.

– Все остальные мертвы, – ответила Шона хладнокровно. – Только ты остался в живых.

Вокруг не было ни единой души. В первый раз за все время пребывания в клинике «ужасов» подопытного не несли под руки, теперь он мог с трудом передвигаться самостоятельно.

«Значит, я все-таки сбегаю отсюда», – осознал он наконец.

Со спины послышались крики:

– Они здесь! – сообщил один.

– Не дайте им уйти! – приказал второй, до боли знакомый. – В башке этого инвалида вся наша работа, если они узнают…

Не успел старик договорить, как послышался выстрел, за ним последовал второй и третий.

– Мирон! – закричала Шона. – Помоги! Они сзади!

Мирон быстро повернулся и побежал назад, держа в руках пистолет. Когда девушка и узник приблизились к лифту, она нажала на кнопку вызова.

– Они близко! – прокричал Мирон, отступая к ним. – Мы не успеем!

– Нет! – ответила Шона грозно. – Мы выберемся отсюда! Все вместе!

К этому моменту подоспел лифт. Его белоснежные двери распахнулись. Марка занесли внутрь.

– Скорее! – прокричала девушка и нажала на кнопку первого этажа. – Ну же, Мирон!

– Их слишком много, – ответил он. – Я их задержу.

– Что?! – закричала Шона в испуге. – Нет! Забегай к нам!

– Прости, Шона, думаю, тебе придется отвести его самой.

Сказав это, Мирон подмигнул ей и выстрелил в панель управления лифтом, заставив двери резко захлопнуться, пока Шона истерично закричала в пустоту.

Лифт медленно двинулся наверх. Звуки выстрелов отдалялись все дальше и дальше, пока не стихли окончательно. Девушка упала на колени, едва сдерживая слезы.

– Это все ты, – вдруг сказала она изможденному парню. – Ты во всем виноват!

Он же лишь промолчал, все еще пребывая в замешательстве от всего происходящего. Если бы лифт не прибыл на первый этаж, то девушка наверняка разорвала бы его на части собственными руками. А так Шона, пересилив свой гнев и отчаяние, вышла наружу, подхватив его под руку.

Они двинулись по темному коридору. С каждым шагом подопытный ощущал, как силы стремительно его покидали. Подходя к дальним дверям, постепенно нарастал очень знакомый звук снаружи, словно раскатистый топот целой толпы.

«Это же дождь, – подумал он вдруг. – Это самый настоящий дождь…»

Двери распахнулись. Они оба попали под сильный ливень. Изможденный парень отделился от своей спутницы, выйдя из-под козырька. Сотни капель коснулись его тела. В душе несчастного что-то родилось, нечто прекрасное и давно забытое. Он упал на колени. Задрав свою голову к серому небу, ему захотелось прокричать: «Свобода!» Но у него не хватало сил. Эмоции взяли верх над его телом, заставив слезы смешаться с дождем.

– Ты что делаешь? – прокричал кто-то издалека. – Вставай! Нам нужно бежать!

Человек, стоящий на коленях, теперь ничего не боялся. Душа его трепетала перед величием жизни до того момента, пока его лицо не коснулось грязной лужи от потери сознания. И последнее, что он услышал, было:

– Вот черт!

Подопытный «Четыреста-пятьдесят-первый» умер в ту ночь. А на его месте родился кто-то другой.

4

Сладкая тьма крепко держала Марка внутри себя. Периодически ему удавалось вырываться из ее цепких лап и видеть образы людей вокруг.

– Посмотри, – сказал кто-то рядом, – у него нет руки, а тело походит на живого скелета. Ты действительно думаешь, что он нам поможет?

– У нас нет выбора, – сказал знакомый голос девушки. – Мирон пожертвовал собой ради него. Теперь он мой должник.

Голоса вдруг пропали. Хладные руки тьмы снова захватили спящего. Бездна, в которую он провалился, начала становиться все меньше и меньше, постепенно преображаясь во что-то более осязаемое, – и вдруг он проснулся.

Марк лежал на жестком матрасе, устремив красные глаза на тусклую потолочную лампу. После попытки пошевелиться, по его телу прошла волна острой боли.

– Эй! – сказал знакомый голос. – Доктор, он проснулся!

Послышались шаги, и Марк невольно спросил:

– Где я?

– В безопасности, – ответила Шона.

– Что произошло?

– Ты упал в обморок. И мне пришлось тащить тебя на своем горбу несколько улиц.

Марк снова попытался пошевелиться, но невыносимая боль пресекла его намерения.

– Нет, лежи, тебе нужно отдохнуть, – сказал вдруг мужской, но достаточно высокий голос.

– Кто вы? – спросил Марк, скривившись.

– Мы – твои друзья.

«У меня есть только один друг… Точнее был…»

– Где я?

– Под Городом.

– Как это?

– Ты на заброшенной станции метро, – нетерпеливо заметила Шона. – Ты в убежище Сопротивления.

«Сопротивления?!»

– Чего вы от меня хотите? – уставшим голосом спросил Марк, чувствуя стремительное возвращения тьмы.

– Твои способности, – произнес мужчина. – Нам нужно то, что они внедрили в твой мозг. – Он вышел вперед так, что Марк смог рассмотреть черты его лица. – Меня, кстати, зовут Тоин. Я доктор, и я понимаю, что ты хочешь услышать ответы на свои вопросы, но сейчас ты слишком слаб. Тебе нужно поспать, иначе твое состояние может ухудшиться.

Это был полный старичок небольшого роста, в белом халате и с большими очками на носу. Он чем-то отдаленно походил на врача «Белой Клиники», что достаточно насторожило Марка.

– Вы хотите проводить надо мной эксперименты? – спросил он вдруг.

– Что? Нет, конечно! – ответил Тоин, улыбнувшись. – Мы не такие звери, как Корпорация.

«Корпорация? Все это время это они меня держали взаперти?»

Не успел Марк задать свой вопрос, как резко сорвался в столь знакомую тьму.

Он постепенно пришел в себя от ощущения, что кто-то щупал его изможденное тело. Распахнув глаза, он увидел доктора Тоина, склонившегося над ним.

– О! – удивился врач. – Ты снова очнулся! Не волнуйся, я просто провожу осмотр. Попрошу не шевелиться.

Марк привык подчиняться приказам, особенно после не самого приятного опыта в «Белой Клинике».

– Ага, помяли тебя знатно, – заключил неприятно врач. – Я, конечно, видел и хуже, но каждый раз все равно дивлюсь тому, на что способны люди, имея богатство и власть.

Иногда Марк чувствовал покалывание в некоторых частях головы, пока Тоин не закончил.

– Готово, можешь попытаться сесть и мы поговорим обо всем тет-а-тет, чтобы никто нам не помешал. Особенно Шона, а то она не в восторге от смерти своего очень близкого друга… Хочешь присесть?

Марк слабо кивнул.

– Хорошо, тогда возьми меня за руку.

Тоин помог Марку принять вертикальное положение.

– Что со мной происходит? – спросил парень, схватившись за разболевшуюся голову единственной левой рукой.

– Вот об этом я и хотел бы поговорить с тобой, – отозвался Тоин и присел напротив. – Я даже не знаю, с чего начать…

– Кто вы и зачем вы решили меня спасти? – спросил Марк, не раздумывая.

Тоин в задумчивости снял свои очки и начал протирать их платком.

– Мы – Сопротивление, – начал Тоин. – Уже много лет мы пытаемся свергнуть режим Корпорации, которая, как ты знаешь, захватила всю планету, распространив свою власть на каждые двенадцать секторов Земного шара.

– Тогда зачем вам я? – спросил Марк, с неуверенностью в голосе.

– Ну, – замялся доктор, – мы, честно говоря, не думали, что именно находилось в той клинике, откуда мы тебя вытащили. Мы смогли лишь узнать, что там проводились какие-то эксперименты, цель которых так и не удалось установить до сегодняшнего дня. Наши люди, благодаря которым ты оказался здесь, смогли туда проникнуть и обнаружить множество палат, где содержались подопытные. Только в одной из них остался единственный живой человек. Им оказался ты, Марк.

– Значит, вы спасли меня совершенно случайно?

– Нет, конечно, нет, – отвечал Тоин, с грустной улыбкой. – Сопротивление не дает обычных людей в обиду. У наших агентов есть установка – спасать всех, кто в этом нуждается. Что у них получилось сделать, как видишь.

«Я – спасенная лабораторная крыса… Падать ниже просто некуда…»

– Но зачем Корпорация решила проводить надо мной эксперименты?

– Ну, на этот вопрос у нас получилось найти ответ только пару часов назад, проведя над тобой некоторые тесты, пока ты спал, и проанализировав твою биографию вместе с теми данными, которые у нас получилось выкрасть из той клиники. – Тоин вздохнул, собираясь с мыслями. – Вот тут начинается самое интересное…

«Ага, куда уж может быть интереснее, чем сейчас…»

– …Исходя из наших исследований, нам удалось выяснить, что в твоей голове происходит некая активность, исходящая из вживленного в твой мозг чипа.

– У меня в голове чип?! – невольно выкрикнул Марк, почувствовав приступ боли.

– Не волнуйся, в данный момент с тобой все в порядке, выслушай меня, ладно? – Тоин придвинулся к Марку поближе и продолжил: – У ученых из той клиники получилось соединить нервные окончания твоих пальцев с тем самым чипом, тем самым создав обмен импульсных сигналов. А это значит, что если ты прикоснешься к какому-либо предмету, имеющему любую простейшую программу, то с помощью чипа что-то определенно должно произойти. Нам еще только предстоит понять, что именно, проведя с тобой ряд тестов. Но не таких, как в той клинике! Конечно, нет! Нам это нужно для того, чтобы раскрыть твой истинный потенциал. Но, друг мой, поверь, я думаю у тебя имеются такие способности, которых мир никогда не видывал!

– А головные боли? – Именно эта проблема интересовала Марка больше всего на свете. – Они ведь пройдут, верно?

Тут-то Тоин замялся.

– Ну, не совсем. Скорее всего, они… только усилятся.

– Но почему?

Доктор вздохнул и, понизив свой голос, продолжил:

– Тут такое дело, что в сам чип заложена программа, которую поставили, судя по данным, в одной из операций прямо перед нашим приходом.

– И что это за программа? – спросил Марк, ожидая самого худшего от интонации Тоина.

Тот вздохнул и произнес:

– Программа по… самоуничтожению.

У Марка упало сердце. Он побледнел, сердце бешено забилось, а голова, как назло, разболелась еще сильнее.

– Прошу, не беспокойся! – успокаивал его Тоин. – Сейчас с тобой все хорошо!

У Марка начался приступ паники. Тоин сделал ему укол успокоительного. Спустя пару минут Марк более-менее успокоился и спросил:

– Я умру, да?

– Как бы это не было прискорбно слышать, но, да.

– Когда?

– Программа по самоуничтожению претерпела некие непредвиденные изменения. Скорее всего, из-за внутреннего сбоя программы. В ту ночь ты вышел под дождь, отчего вода намочила твою голову и, по идее, ты должен был умереть прямо на выходе оттуда, поскольку изначально она срабатывает тогда, когда носитель чипа выходит за пределы клиники, но, сломавшись, код каким-то образом переписался, и тебе осталась… одна неделя…

Второй удар по Марку пришел сразу после первого. Хорошо, что ученый вколол ему успокоительное, а то он бы тут же потерял сознание от отчаяния.

«Вот и все, – подумал он. – Значит, это конец».

– Но, пожалуйста, не спеши расстраиваться, – сказал Тоин, заметив мертвую бледность лица своего собеседника. – Давай-ка ты поговоришь с нашим лидером, ведь у него для тебя появилось очень заманчивое предложение.

«Предложение мертвецу? Ну и бред!»

– Думаю, тебе стоит поспать еще пару часов, прежде чем…

– Нет, – неожиданно даже для самого себя выпалил Марк. – Сейчас.

– Прошу прощения? – переспросил, не ожидая такого ответа, Тоин.

– Сейчас. Я хочу встретиться с вашим лидером прямо сейчас.

– Но ведь у него очень много…

– А у меня мало времени, – отрезал Марк дерзко. – Ты же сам мне это сказал…

Никогда еще он не разговаривал в настолько жестком тоне с другими людьми. Быстро осознав это, он все же смягчился:

– Прошу вас, доктор.

Тоин встал с кресла, прошагав в другой конец комнаты. Несколько секунд он почесывал свою седую щетину и поглаживал лысину в глубокой задумчивости.