Молодость может многое

В октябре они также купили себе платяной шкаф и стулья.

А в бильярд Платон с Павлом играли на письменном столе Насти, вынося его на середину их комнаты. Но от большого роста и не желания всё время приседать, Павел бил под большим углом к поверхности стола, из-за чего часто сильно попадал кием в матерчатую обивку, постепенно порвав её.

И теперь металлические шары даже при сильном и резком ударе стали часто кататься по непредсказуемым траекториям, приводя к промахам.

Теперь Платону стало неудобно приглашать к себе играть в бильярд своих прежних постоянных партнёров Лазаренко и Панова. И не столько из-за потери качества стола, сколько из-за невозможности перенести его из комнаты молодожёнов в комнату матери.

Зато Платон теперь приобщил к играм в футбол в их компании и Валеру Панова, немного подучив того хотя бы попадать по мячу. И хотя тот всё равно пока играл плохо, но зато смело и самоотверженно. Во избежание травм, синяков и шишек его даже стали побаиваться на площадке.

Более того, по предложению Дмитрия Ивановича Платон уговорил Панова перейти на работу к ним на новый участок.

– «Валер! Тебе же без разницы, где работать? Зарплата пока будет та же, но времени свободного будет уйма! И работа будет не пыльная! Будешь понемногу слесарить и под нашим руководством подгонять детали друг к другу! Ну и понемногу, конечно, быть на подхвате! И ты будешь всегда находиться под моей защитой и опекой! И никто не будет над тобой шутить и издеваться! И ты прежних своих насмешников всех пошлёшь на фиг!» – привёл Платон убедительные доводы.

В течение октября коллектив Дмитрия Ивановича Макарычева пополнился не только слесарем Валерием Пановым, но и пришедшим из армии и уже женатым токарем Василием Березиным, и предпенсионного возраста уборщицей Любой, имевшей, тоже работающих на предприятии, двух дочерей-погодков – Галю и Свету, и сразу положившую на Платона глаз, как на своего потенциального зятя. Но тот, однажды увидев её обеих дочерей, ответил на вопрос весельчака Василия Березина:

– «Стал бы?».

– «Нет! Даже по-пьяни!».

Однако Платон оказался не прочь приударить за институтской подружкой своей сестры Олей, однажды заехавшей домой к Насте. Стройная голубоглазая блондинка весьма приятной наружности и манер, сразу понравилась озабоченному Платону. И он оказал ей знаки внимания, вызвавшие ответную симпатию девушки. Но Платон не стал сразу брать её телефон и назначать ей свидание, считая, что это он ещё успеет сделать, сначала узнав от Насти о реакции девушки. И узнал. Оказалось, что хоть и Платон тоже понравился ей, но у неё уже есть жених, обучающийся на дипломата.

– «Да-а! Муж дипломат – это жизнь за границей! Экзотика! Давняя мечта незамужних женщин и девушек!» – спокойно и без зависти ответил Платон сестре на негативную для него информацию.

Но ещё более негативную информацию Платон услышал в четверг вечером за общим ужином Кочетов и Олыпиных.

Павел рассказывал новости по своей службе, главный упор сделав на лекции о международном положении, которую им читал неизвестный лектор.

В один из моментов, обращаясь больше к тёще, он неожиданно объявил:

– «Лектор ещё сказал, что у нас есть такие ракеты, на которых можно сбросить на территорию США воздушный десант!?».

– «О-о! надо же?!» – искренне удивилась и обрадовалась всегда патриотически настроенная Алевтина Сергеевна.

– Что-о?! Чушь это! Такого не может быть! Лектор не дурак, такого сказать не мог! Ты наверно тут что-то напутал?!» – встрепенулся Кочет.

– «Нет, есть! Я же лучше тебя знаю! Одной ракетой можно перебросить целый батальон!» – покраснел Павел, почти до слёз обидевшись на подрывающего его авторитет, младшего шурина.

– «Батальон?! Так это же почти шестьсот человек, а то и больше?! Это полнейшая ерунда! Во-первых, они не поместятся по объёму! Во-вторых, таких мощных ракет нет и никогда не будет! Они просто не нужны! А в-третьих, и что самое главное, они погибнут от перегрузки при старте или при спуске и не смогут десантироваться, а ракета врежется в землю!» – удивившись непониманию, уже не на шутку вспетушился и Кочет.

– «Нет! Нет! Ты же не знаешь! Уже есть!» – от неожиданного отпора Платона, уже совсем раскраснелся Павел.

– «Ладно, мальчики, не спорьте! Платон! Ну что ты споришь!? Павел же военный!? Наверно лучше тебя знает?!» – выдала убийственный аргумент бывшая учительница.

– «Что-о?! Ну, вы совсем тут дураки! У вас нет даже элементарных знаний физики! Я не хочу с вами даже рядом сидеть!» – обиделся на вмешавшуюся мать Платон, уходя с тарелкой в комнату к телевизору.

Но этот спор повлиял на Павла. Видимо Настя рассказала ему многое о брате, о его знаниях истории и географии, международных отношений и вооружений. Он стал даже теперь смотреть на шурина другими глазами – с интересом, изучающе и уважительно.

А вскоре Павел сам лично убедился в этом, когда выписал себе журнал «Зарубежное военное обозрение», чтобы поднять уровень своих знаний. Журнал приходил по почте полностью упакованный в простую бумагу. И когда Павел, прочитав что-либо, пытался этим покичиться перед Платоном, то тот вдруг оказывался в курсе вопроса, поддерживая или оппонируя ему.

– «Платон! Я это прочитал в специальном журнале для служебного пользования! А ты-то где!» – как-то сознался он, показывая свой журнал, в очередной раз удивившись осведомлённости Кочета.

– «А ты не забывай, где я работаю! Там есть информация обо всём! В том числе и этот твой журнал, и ещё многие другие, в том числе иностранные!» – дружелюбно ответил Платон.

После этого Павел не стал прятать свой журнал от конкурента, зауважав того ещё больше. Более того, он теперь не стеснялся задавать Платону любые технические вопросы, в том числе о космосе. И вовремя.

К 25 октября в СССР возобновились запуски космических кораблей новой серии «Союз», когда сначала в космос был запущен беспилотный «Союз-2», а на следующий день 26 октября «Союз-3» с космонавтом – «Заслуженным лётчиком-испытателем СССР» полковником Георгием Тимофеевичем Береговым, ещё во время войны получившим звание Героя Советского Союза.

К 27 октября завершились и Олимпийские игры, на которых было установлено 76 олимпийских и 28 мировых рекордов.

И опять, как и четыре года назад в Японии, в Токио, первыми были команды США и СССР.

Но если наши спортсмены чуть сдали свои позиции, сейчас завоевав 91 медаль (29 золотых + 32 серебряных + 30 бронзовых) против 96 (30+31+35) четыре года назад, то спортсмены США прибавили, сейчас завоевав 107 медалей (45+28+34) против 90 (36+26+28) в Токио.

Кроме того, американские легкоатлеты добились двух примечательных достижений. Прыгун в длину Боб Бимон прыгнул на 8 метров 90 сантиметров, сразу на 55 сантиметров улучшив прежний мировой рекорд годовой давности нашего Игоря Тер-Ованесяна. А прыгун в высоту Дик Фосбери выиграл золото, неожиданно прыгнув новым способом – спиной вниз.

Двадцать девять золотых медалей сборной команде СССР принесли:

Три в соревнованиях по гребле в двойках парных – А. Сасс и А. Тимошинин, на байдарке одиночке – Л. Пинаева, и на байдарках двойках – А. Шапаренко и В. Морозов.

Три в боксе – В. Соколов, Б. Лагутин и Д. Поздняк.

Три в борьбе: в вольной борьбе – Б. Гуревич и А. Медведь, а в грекоримской борьбе – Р. Руруа.

Две в волейболе – мужская и женская сборные СССР.

По одной золотой медали завоевали:

в конном спорте – И. Кизимов;

в спортивной ходьбе на 20 км – В. Голубничий;

в метании копья – Я. Лусис;

и в парусном спорте на одноместном швертботе – В. Манкин.

В спортивной гимнастике золото дважды завоевал М. Воронин, и по одной медали Н. Кучинская, Л. Петрик и женская сборная по гимнастике.

В стрельбе из пистолета на 50 метров – Г. Косых, и в Ските – Е. Петров.

Три в тяжёлой атлетике – В. Куренцов, Б. Селицкий и Л.Жаботинский.

Три в фехтовании: на рапирах – Е. Белова и женская сборная СССР, а на сабле – мужская сборная СССР.

А в тройном прыжке – В. Санеев с двумя мировыми рекордами.

Узнав об этом, Платон вспомнил Колю Валова, учившего их во дворе прыгать тройным прыжком. Но из-за отсутствия условий, прежде всего прыжковой ямы, этот вид спорта в их дворе не прижился.

А 26 октября Платон вспомнил Колю ещё раз, так как в этот день «Динамо» (Москва) Кочета взяло реванш у «Торпедо» (Москва) Валова 2:1 за поражение от них в первом круге 3:5, тем совсем лишив их шансов на золото.

На следующий день 27 октября, после завершения летних Олимпийских игр, Национальное собрание ЧССР приняло закон о федеральном устройстве страны, предусматривавший с 1 января 1969 года создание Чешской и Словацкой социалистических республик.

На следующий день в автоматическом режиме приземлился беспилотный возвращаемый аппарат «Союза-2», а через два дня 30 октября благополучно вернулся на землю и космонавт Г.Т. Береговой.

В этот же день динамовцы Киева, сыграв вничью с одноклубниками из Тбилиси, досрочно и в третий раз подряд, а всего в четвёртый. Стали чемпионами СССР по футболу.

На следующий день их ближайшие преследователи московские команды «Спартак» и «Торпедо» сыграли вничью 3:3, хотя «Спартак» сначала вёл 2:0, а затем 3:2.

В эти же дни Платон узнал, что вслед за своей сестрой Леной, вышедшей замуж за Володю Синицына, на Вере Диденко женился и сам Коля Валов, ранее часто любивший обсуждать с Кочетом не только футбол, но и хоккей.

Начавшийся ещё 15 сентября чемпионат СССР по хоккею за полтора месяца уже набрал ход. На конец октября завершился первый круг двухкругового предварительного этапа.

Лидировали московские армейцы, набравшие 19 очков. Вторым шёл «Химик» с 16 очками. За ним с 14 очками шли ещё три московские команды «Спартак», «Динамо» и «Крылья Советов». По 11 очков имели «Автомобилист» и «Динамо» (Киев), делившие шестое проходное в финал и седьмое не проходное места. Далее 9 очков имел «Локомотив», по 8 очков набрали СКА (Ленинград), «Торпедо» (Горький) и «Трактор» (Челябинск). А замыкала строй «Сибирь» (Новосибирск) не набравшая ни одного очка.

По итогам второго круга только шесть команд допускались до финального четырёхкругового турнира. Остальным же предстояло бороться за право остаться в когорте сильнейших команд.

Сам, оставшись в когорте сильнейших студентов, Платон теперь был уверен в себе. К тому же и на работе у него всё было идеально – лучше не придумаешь. Мечты о Тане Линёвой теперь не отвлекали его, а на работе у него была возможность заниматься. Он уже так втянулся в учёбу, что это вошло даже в его подсознание.

Но рано утром в субботу 2 ноября оно подвело Кочета. Тот сам проснулся и стал собираться на работу, пока из-за этого проснувшаяся мать не остановила его.

– «Сынок! А ты куда собрался? Сегодня же суббота!? Или тебе куда-то надо? Давай ложись и спи, сколько захочешь!» – ласково погладила она Платона по спине, словно сгоняя с неё сон или наваждение.

– Да-а! Платон видимо заучился?! Недаром говорят, что в Бауманском трудно учиться, и кое-кто даже с ума сходит!? Надо будет за ним понаблюдать! – разволновалась Алевтина Сергеевна, снова ложась спать, но тщетно пытаясь уснуть из-за продолжившегося волнения за сына.

В эту субботу Павел, Настя и Платон съездили в Москву и купили мужчинам, одинаковые по фасону и цвету, пиджаки спортивного покроя со скошенными и закруглёнными плечами из ткани «смесовки», представлявшей собой соединение шерсти с синтетикой.

Пиджаки были неопределенного тёмного цвета, похожего на смесь тёмно-серого с редкими разноцветными ниточными вкраплениями, в том числе синтетическими. Они были тёплые и с толстыми плетёными пуговицами на металлических ножках.

– «Теперь вы будете сразу узнавать друг друга в толпе, и отличаться от всех!» – одобрила покупку Алевтина Сергеевна.

– «Да! Особенно Павел! – пошутила уставшая Настя, довольная покупками для мужа и брата.

Но замечен был и Платон. Вечером в понедельник 4 ноября Виктор Саторкин, в институте увидев Кочета в обновке, да ещё и в белой рубашке с зелёным, плетённым из синтетических нитей, офицерским галстуком, не удержался от завистливого комментария и неожиданного вопроса:

– «О-о! Никак Платону нас в обновке?! Ты стал, прям, как жених!? А, кстати! Как там у тебя дела с твоей Татьяной?».

– «Да плохо совсем! Она ещё летом уволилась и увлеклась парашютным спортом!» – начал на ходу сочинять Платон.

– «У-у! Однако отчаянная она у тебя девушка!» – удивился Саторкин.

– «Уже не у меня!».

– «Ч…что? У…уже бросила т…тебя?!» – от неожиданного внутреннего злорадства, связанного с завистью к красивому товарищу, стал уже заикаться Виктор.

– «Да нет! Ещё четвёртого сентября насмерть разбилась!».

– «К… к… как н… насмерть?!» – вдруг широко открыл свои глубоко посаженные серые глаза Виктор.

– «Ну, как, как?! Прыгала на соревнованиях с парашютом восточнее Сызрани, а ветер с водохранилища снёс её на мост через Волгу, и при приземлении она неудачно ударилась об арматуру этого железнодорожного моста! Вот и всё!» – окончательно «убил» Кочет Линёву.

– «Вот эт…то да-а!? И ты нам ничего не говорил?! П…латон, прими соболезнование!» – протянул он Кочету влажную от волнения ладонь.

– «Да чего уж теперь-то?! Хе! Прошло ровно два месяца!» – коротко пожал он её, быстро одёрнув руку, понимая, что нагло врёт искренне соболезнующему товарищу.

– Ладно! Пусть будет так! Слово – не воробей! Что сказано – то сказано! Из песни слов не выкинешь! И теперь забудем это навсегда! – решил Платон.

На следующий день 5 ноября, на состоявшихся в США, президентских выборах, победу одержал кандидат от республиканской партии Ричард Никсон.

Но большинство советских людей, к коим относились и все Кочеты, эту новость встретили индифферентно. Ведь в независимости от принадлежности власти в США одной из двух, сменяющих друг друга, партий их внешняя политика по отношению к СССР всегда оставалась неизменной.

А в нашей стране после короткой трёхдневной рабочей недели наступило праздничное торжество, воспользовавшись которым Платон съездил в гости к Гавриловым. Но сначала он с утра 7 ноября традиционно посмотрел парад на Красной площади, засобиравшись в гости сразу при начале трансляции демонстрации трудящихся.

У Гавриловых он узнал об их летнем проживании на новой даче, успехах всех дочерей генерала в учёбе, и о других семейных и прочих новостях, поделившись и основными своими, главным образом в учёбе, и замужеством Насти.

А вечером все вышли прогуляться на Кремлёвскую набережную и посмотреть салют. Там же Платон и распрощался со всеми, на Аннушке проехав по Бульварному кольну до Сретенки, чтобы, переночевав у отца, утром вместе с ним отвезти на дачу тяжёлые вещи, а на обратном пути взять домой яблоки. В то же день на дачу за яблоками заехали и Настя с Павлом.

Вечером 8 ноября в финале кубка СССР по футболу московское «Торпедо» победило «Пахтакор» 1:0 и получило право на будущий год играть в розыгрыше Кубка обладателей Кубков европейских стран.

Весь третий празднично-выходной день 9 ноября Платон отдыхал дома, выполняя институтский домашние задания.

А в середине начавшейся длинной рабочей недели Владимира Ильича Лазаренко призвали в армию. Но проводы этого друга Платона в армию были чисто семейные, потому скромные и без лишних гостей.

– «Хорошо хоть, что тебя сейчас в армию не взяли! А то вон у нас говорят, что в Чехословакии несколько наших ребят погибло!» – вдруг дома озаботился Павел, напугав тёшу.

Также в армию из двадцатого цеха этой осенью забрали ровесников Кочета Юру Алёшина, Михаила Ветрова, Витю Кондакова и Бориса Лапшина.

Платон пока не знал, кто из мальчишек их класса, кроме него, Сталева, Гриненко, Донова, Клыкова, Мельникова и Терентьева ещё поступил в институты, а кого ещё, как Ветрова, Лазаренко и Смирнова, забрали в армию.

Так что в цехе из друзей и товарищей поколения Кочета остались только два Валеры – Панов и Попов. Причём первый всё время был рядом с Платоном, а второй на третьем курсе уже засобирался переходить на работу ближе к своей институтской специальности. Ведь он уже почувствовал свою силу, и не только, как студента.

Ведь этим летом он совершил чрезвычайно важный для своего нового коллеги по фрезерному участку Володи Першина поступок, весьма существенно повлиявший на последующую жизнь того.

Валерию, вольно или невольно, пришлось сыграть роль настойчивого наставника для коллеги по цеху. Он сначала убедил, а потом помог тому подготовиться для поступления в МВТУ и буквально чуть ли не насильно повёз того в приёмную комиссию.

А для придания Першину уверенности в своих силах Попов польстил тому, назвав его хорошим, умным и достойным человеком. И Володя поступил в институт, чему был несказанно рад и чрезвычайно благодарен Валерию Попову, теперь считая его своим лучшим другом.

И Платону тоже невольно пришлось делить эту дружбу, начавшуюся ещё в начале лета. Тогда он узнал, что сильно хромой на одну ногу Володя, играя в футбол в армии, получил тяжёлую травму с переломом ноги, однако в итоге не помешавшую ему коллективно получить первый разряд по футболу.

И Кочет проникся тогда к нему уважением, совсем скоро ставшим взаимным. К тому же Володя всегда стремился участвовать в разговорах умных парней и в их шутках, и соответствовать их пониманию юмора. А они помогали, тянущемуся к ним старшему по возрасту товарищу, особенно работавший на соседнем с ним фрезерном станке Валерий.

И теперь третьекурсник Попов, почувствовавший вдобавок и благодарную роль наставника, решил пойти дальше по карьерной лестнице. И для дальнейшей работы теперь уже по специальности, он вполне естественно выбрал КБ-8, занимавшееся разработкой двигательных установок, в частности жидкостных реактивных двигателей (ЖРД) и других энергетических установок. Но отдел кадров направил Попова на работу в Отдел Главного технолога на должность техника, с испытательными двумя месяцами, где он должен был заниматься трубопроводами для ЖРД и их испытаниями, что, кстати, тоже не противоречило его институтской специализации.

Так что теперь на первом этаже цеха № 20 у Кочета остались только старшие его по возрасту прежние приятели – Василий Иванович Каширин, Яков Александрович Родин и Валерий Жак, к которым он периодически ходил с удовольствием «поточить лясы». И в этом Кочет увидел новую для себя стабильность.

Стабильно стало и в квартире Кочетов – Олыпиных. Утром все расходились и разъезжались на работу и учёбу. А к вечеру, по пути пройдясь по магазинам, постепенно собирались в квартире, в которую в двадцать три сорок последним входил Платон. Алевтина Сергеевна всегда ждала сына с сытным ужином. А аппетит у того осенью был отменным.

– «Мам! А ты обратила внимание, что на меня уже вторую осень подряд нападает жор?!» – спросил Платон маму, с удивлением увидевшую, как тот прямо из сковороды доедает её бывшее полным содержимое из голубцов с мясом.

– «Да уж! Аппетит у тебя, скажем прямо, стал зверским! Ты за раз смолотил то, что я приготовила на всех на завтрашний день!? Но ничего! Я Настю попрошу приготовить! Но это вполне объяснимо! У тебя вон, какие нагрузки?! Ты работаешь и учишься весь день!» – успокоила она сына.

– «Ой! Извини! Очень вкусно было, и я за разговором как-то не заметил!? А мне бы наверно хватило и половины!».

– «Да ничего! Всё нормально! Мне же интересно было послушать, как прошёл твой день! А то, вон, от Насти теперь слова не добьёшься! Только и слышу – всё нормально! В общем – другая семья!» – успокоила сына Алевтина Сергеевна, сокрушаясь лишь уменьшению контакта с дочерью.

– «Да, другая…, одним словом, Олыпины!» — согласился с матерью Платон, про себя загадочно улыбаясь.

– «И ты, когда женишься, тоже наверно не будешь со мной разговаривать?!».

– «Ну, почему же? Да и когда это будет?! И потом, мне всегда было приятно тебе и папе рассказывать о моих делах, особенно об успехах!».

– «Да! Ты у нас большой любитель похвастаться!».

– «Мам! А перед кем мне ещё хвалиться, как не перед ближними родственниками и друзьями?!».

– «Да, ты прав! Иначе это будет бахвальство! И кто-нибудь из завистников непременно сглазит твой успех?!».

– «А я в сглазы не верю! Это сам человек виноват! Зазнаётся и перестает работать, как надо! Вот успех и ускользает от него, уходит к другому – старающемуся!».

– «Может быть, может быть? Но насчёт сглаза ты не прав! Они разные бывают! О некоторых ты даже никогда и не узнаешь, а они есть! Не раз проверено!».

– Не, мам! Уж, извини, а с тобой вместе жить я, скорее всего, не смогу!? Во всяком случае, долго!? Я же тебе как-то давно говорил об этом?! – молча про себя, всё ещё говорил с матерью Платон, уходя спать.

А на работе его ждали неспешные хлопоты с обустройством их нового участка и домашние институтские занятия, в частности решения примеров по математике, что он любил делать именно на работе в кабинете начальника.

Познакомиться с создающимся участком Д.И. Макарычева в этот день пришли две молодые женщины – инженеры-металловеды из лаборатории магнитных материалов Валерия Кроликова. Это была симпатичная кареглазая брюнетка – дочь генерала – Татьяна Покровская и её коллега-подруга – страшноватая на лицо, но фигуристо-рельефная, шикарная кареглазая блондинка Наташа. Платон их увидел, возвратившись с обеда, когда в одиночестве дежуривший на участке Валера Панов, расплывался в улыбке, проводя для них экскурсию. Поэтому Платон поначалу и удивился, увидев их здесь и впервые с ними поздоровавшись. Он их видел и ранее, когда эти две незамужние и в полном соку молодые женщины в обеденный перерыв дефилировали от шестнадцатого корпуса мимо двадцать четвёртого, в котором работал почти весь цвет мужского интеллекта ЦКБМ. Но изредка компанию им составлял лишь один их товарищ по институту – рыжий и толстозадый нарцисс Евгений Зайцев, больше любивший женское общество, нежели мужское, и пытавшийся походить на молодого Фридриха Энгельса.

– «А вот и наш красавчик гений пришёл! – с облегчением посмотрел Панов на входящего Кочета – Платон! Эти девушки к… тебе!» – неожиданно пошутил он, разошедшийся от неожиданно долгого внимания к себе со стороны красивых женщин.

– И чего это ты, дурачок, перед старшими тебя по возрасту красавицами бисер мечешь?! Ведь ясно, что не ко мне и не к тебе они пришли!? – мелькнуло несколько ревнивое в голове Кочета.

– «А я подумал, что это ты опять кого-то закадрил?!» – по инерции и не к месту пошутил он, в итоге вгоняя в краску всех, даже себя.

– «Извините! – поначалу обнадёжил он женщин своими манерами – А вы, наверно, к Дмитрию Ивановичу?!».

– «Да, нет! Дмитрий Иванович нам уже рассказывал! Мы теперь решили сами посмотреть! Нам ведь придётся вести всё технологическое сопровождение!» – объяснила Татьяна.

– «А-а! Понятно!» – протянул Платон, переводя и задерживая свой плотоядный взгляд на вызывающих формах Наташи, что обе женщины заметили.

– «Валер, спасибо вам за рассказ и показ! – обратилась Татьяна к Панову – До свидания! Мы к вам ещё придём, когда станок заработает, и вы нам покажете!?» – перевела она уже свой, изучающий, взгляд на Платона.

А тот застеснялся от внимания к своей персоне, как девочка, опустив глаза, заливаясь румянцем и попрощавшись.

Попрощаться пришлось и с XXX-ым чемпионатом СССР по футболу, завершившимся 17 ноября и ставшим самым протяжённым в истории СССР.

Киевляне, избравшие стратегией – победа дома и ничья в гостях, выполнили свою запланированную норму в 75 % очков, в 38 играх набрав 57 очков. Вторым стал «Спартак», набравший 52 очка.

Третьими с 50 очками остались земляки торпедовцы, за которыми на четвёртом месте и с таким же количеством очков расположились армейцы столицы. А на пятом месте в итоге закрепилось и «Динамо» (Москва) с 47 очками, на очко, опередившее своих минских и на два – тбилисских одноклубников.

От семёрки сильнейших команд на семь очков в итоге отстали «Черноморец» и «Нефтчи», за которыми на десятом месте оказался московский «Локомотив», набравший 37 очков.

От этой десятки команд на три очка отставала ещё шестёрка команд: «Зенит» (34 очка), СКА и «Заря» (по 33), «Шахтёр» и «Кайрат» (по 32) и «Арарат», набравший 31 очко.

«Пахтакор» и «Крылья Советов» завершили чемпионат с 29 очками, а кутаисское «Торпедо» с 28 очками. А на последнем двадцатом месте так и остались динамовцы Кировабада, набравшие 19 очков и выбывшее во вторую группу класса «А».