Нити Тьмы. Книга III. Лиерархен

– Как я могу быть спокойной, если ничего не понимаю? – фыркнула Рада. – А ты не хочешь рассказывать?

Тяжело вздохнув, Ферс крепко прижал вредину к себе. Он был бы рад рассказать ей всё, так как обещал, что между ними больше не будет секретов. Вот только эмоциональное состояние Рады стало волновать его ещё больше, а суровая правда ей в любом случае не понравится. Погладив её по такой непривычно огненно-рыжей шевелюре, Ферс задумчиво увёл разговор немного в другое русло:

– Я не просто так бежал отсюда, как только мог. Здесь у меня гораздо больше ответственности, а ещё – тут никуда не деться от слежки. И, поверь, та, которой балуется Хампт в Тарнодане – детский лепет по сравнению с местными тисками. Хитрая система искусственного разума отслеживает всё – счета в банке, поездки в транспорте, запросы в интернете, даже сделанные тобой шаги, если дать ей хотя бы маломальский доступ в твоё личное пространство. А она, в большинстве своём, порой даже не спрашивает. Всюду камеры, считывающие и прослушивающие системы, а мощности возможности хранения данных колоссальны.

– Кошмар какой, – девушка вновь нахмурилась, незаметно для себя поглаживая его по плечу и прижимаясь щекой, словно пытаясь спрятаться. – Как так жить-то можно? – она задумалась и, не получив ответа на риторический вопрос, спросила: – Почему тогда этих технологий нет в Тарнодане? Они-то точно выгодны обеим сторонам… Или нет?

– Потому что это невыгодно властям, Лайенирте – в частности, – Ферс сдался и улыбнулся уголком рта. – Она сама не чиста на руку, но меня это устраивало. Контроля, имеющегося в Тарнодане, управленцам вполне хватает. Большее их самих вывело бы на чистую воду. Нет никаких сложностей в производстве видеокамер – это всё придуманная для отвода глаз ложь. Радость моя, ты даже не представляешь, сколько кругом лжи… Предположу, что и сам знаю далеко не всё.

– Ферс… Скажи, но только честно, – уверенно сказала Рада, а марн напрягся, готовясь изгаляться, чтобы не отвечать напрямую и не врать при этом. – У тебя могут быть проблемы из-за моего нахождения здесь?

– Могут, – выдохнул он, понимая, что ответ она и так знала. – Поэтому я и не могу позволить нам хотя бы прогулку по городу. Пока что. Норвы, не говоря уже о моих сородичах, прекрасно чувствуют, кто перед ними находится. А теперь представь – ты только наполовину норв, ещё и имеешь способности к чародейству, которые здесь, относительно Тарнодана, преумножаться в разы. Я не могу судить, как тебя будут чувствовать окружающие, ведь я тебя люблю и мои ощущения, связанные с тобой, максимально сильны, – уловив сверкнувший огонёк в её небесно-голубых глазах, марн поспешил добавить: – Даже не вздумай практиковаться в магии. Навредишь малышу.

Насупившись, Рада недовольно сложила руки на груди. Она понимала, что Ферс прав, но как же можно было не попробовать хотя бы разик? Словно в ответ на её мысли, в глубине янтарных глаз марна стали зарождаться оранжевые огоньки. Он очень громко молчал, сверля её обеспокоенным взглядом.

– Ладно, – сдалась девушка, чмокнув его в щёку. – Попробую попрактиковаться через год-другой. Если ты меня не выгонишь раньше обратно в Тарнодан, – усмехнулась она.

– Прекрати, – закатил глаза Ферс. – Я же переживаю за тебя, глупая. Уверен, ты не осознаёшь всей опасности, что несёт за собой использование магии. Даже чаров в Тарнодане этому обучают целый год. И то, насколько я слышал от Каса, есть индивидуумы, что при обучении получают ожоги или и вовсе остаются без конечностей.

– Ну, а что мне ещё делать, когда ты уходишь? – всплеснула руками Рада. – Я понимаю, что ты не можешь находиться со мной постоянно, но в интернете сидеть нельзя – мало ли, как меня оттуда вычислят, выходить никуда нельзя, книг у тебя тут нет… Я так с ума сойду.

– Я принесу тебе книг, – извиняющимся тоном пообещал марн. – К тому же, я всё же надеюсь, что смогу с тобой прогуливаться хотя бы иногда, а для этого тебе придётся выучить лиерархенский. И не только для этого… – он нахмурился.

– А для чего ещё? – прищурилась Рада, чуя подвох.

Ферс помялся, раздумывая, стоит ли пугать девушку очередной неприятной правдой. Смутившись, он задумался, что эта информация будет для неё ценна, раз уж она остаётся одна в квартире.

– Здесь… Приглядывают… За такими, как я, – выдавил он. – Ключи у надзирателей примерно такие же, как у представителей Хампта в Тарнодане – они открывают любую дверь. В том числе, и в любое жилище. Они имеют право приходить для проверки в любое время, даже если знают, что я не дома. Нет ничего запретного, если в доме марна находится норв, тем более, противоположного пола. А вот то, как он тебя может почувствовать, да ещё и с учётом, что ты не понимаешь языка…

– Я поняла, – перебила его Рада, тактично не уточняя, почему Ферса могут так рьяно проверять. – Принеси мне учебники, пожалуйста. Я выучу.

– Умница, – выдохнул марн, касаясь губами её лба. – У тебя всё получится, я помогу с практикой. Кстати, подумай вот над чем: Лайенирта сразу догадалась, что я забрал тебя сюда и ничего против не имеет, но она рекомендовала тебе придумать для себя другое имя, если решишь вернуться в Тарнодан. Да и здесь, пожалуй, не помешало бы на всякий случай не афишировать настоящее.

– Отличная идея, – воодушевилась Рада. – Я подумаю. Если напишешь мне список местных имён, которые используют норвы, буду тебе признательна. Выберу что-нибудь.

– Для меня ты всегда будешь моей радостью, – грустно улыбнулся Ферс, прижимая её к себе и нежась в идущем от неё тепле.

В изучении языка дела шли паршиво. Завернувшись в пушистое одеяло, Рада водила пальцами по крючковатым буквам, совершенно незапоминающимися и казавшимися абсолютно одинаковыми. Она упрямо не сдавалась, но кроме «здравствуйте», «спасибо» и «до свидания» сказать ничего не могла.

С выбором имени тоже возникла проблема. Имена у норвок были замысловатые, как и у всех жителей Лиерархена. Какое бы Рада ни выбирала, она сама же забывала его на следующий день. Возвращаться в Тарнодан у неё пока что желания не возникало – страх перед казнью за дезертирство гнал прочь все мысли о доме, по которому девушка часто скучала.

Высотка, в которой находилась квартира Ферса, была возведена на горе, и панорама из огромного окна во всю стену поражала девушку всякий раз. Шаертайен только просыпался, снующего меж высоток транспорта было немного, но на гладких боках самых ранних нумров поблёскивали первые рассветные лучи.

Привыкнуть к тому, что и время суток здесь было противоположно Тарнодану, поначалу было сложновато. Пока в Лиерархене занимался рассвет, в Тарнодане сгущались сумерки. Рада старалась подстроиться под свой новый ритм жизни как могла, но получалось так себе. Даром, что спать хотелось практически постоянно, независимо от времени суток.

В прихожей на грани слышимости хлопнула дверь. Ферс объяснял девушке, что специально не ставил автоматическую, чтобы в квартире можно было услышать появление незваного гостя. Сам марн дверью никогда не пользовался, заходя домой через окно, так что сомнений в том, что пришёл кто-то чужой, не возникло. К тому же, даже заходя через окно, Ферс всегда звал её по имени, а сейчас в квартире повисла тишина – гость намеренно тихо передвигался по жилищу.

Накрыв учебник одеялом, Рада вскочила с кровати и направилась к окну в своей домашней безразмерной рубахе, которую ей как-то принёс Ферс. С внешней стороны окна находилась небольшая площадка, которую Рада шутливо называла насестом – марн всегда громко шкрябал по её гладкому металлу когтями, приземляясь.

Подняв обе руки перед собой, девушка коснулась стекла ладонями. По нему прошла рябь, означавшая, что команда им принята. Стекло стало вязким, руки провалились через него наружу, а за ними и вся миниатюрная фигурка Рады оказалась за окном. По лицу туго стегнул налетевший порыв ветра, бросая волосы в лицо. В Лиерархене стояла середина весны, но на высоте было очень холодно – зубы сразу начали стучать, и девушка поёжилась.

«Насест» имел небольшие размеры и был немного шире окна – часть его по краям с обеих сторон просто упиралась в стену. Совсем небольшая, но девушке должно было хватить и этого пространства. Не теряя времени, Рада вытянулась струной, прижавшись спиной к стене и закрыла глаза. Ферс жил на восемьдесят восьмом этаже, и ей было невероятно страшно смотреть вниз или по сторонам. Минуты тянулись нестерпимо долго, а ноги онемели от холода – металл под ступнями был очень холодным.

Стиснув зубы, Рада обхватила себя руками. «Ничего, – успокаивала она себя. – Вытерплю. Бывало и хуже…»

Глава 4

Сунув руки в карманы, Ника оперлась спиной о парапет крыши, пустующим взглядом смотря сквозь почему-то напряжённого Ферса. Марн молчал, явно пытаясь подобрать слова, но девушке не нужны были ни сожаления, ни сочувствия, поэтому она сбила его, поинтересовавшись:

– Как там Рада?

– Томиться, как принцесса в башне, – вздохнул он. – Я боюсь выходить вместе с ней на улицу, а тем более позволять ей гулять одной… Там же везде камеры и считывающий биометрию хитрый искусственный интеллект, – заметив смущение собеседницы, он спросил: – Кас тебе не рассказывал?

– Нет, – нахмурилась Ника. – Он часто там бывал?

– Как бы поточнее выразиться… – Ферс замялся, подбирая слова. – Можно сказать, что он там родился. Очень… очень давно. Скованный мерзким ведьминским проклятьем, Кас не мог тебе об этом рассказать, иначе не получилось бы его снять никогда. Ведьмы в Лиерархене живут обособленно и невероятно сильны. Это был единственный шанс… Но теперь… Я могу тебе всё рассказать. Если пообещаешь не перебивать и дослушать до конца.

– Конечно, рассказывай, – Ника тоже напряглась. Она не могла поверить, что такой добрый и открытый муж мог от неё что-то скрывать.

– Я познакомился с ним в своей человеческой жизни, точнее, как познакомился… В этой его жизни мы были братьями, – осторожно начал своё повествование марн. – Кас тебе вроде рассказывал, что та моя жизнь не очень-то задалась. Так вот, он видел мою смерть собственными глазами, ведь это он снял с дерева моё почти бездыханное тело, к которому меня приковали и оставили умирать. Вот только отойти в мир иной брат мне не позволил – каким-то невероятным образом сумел перенести моё сознание в тело собаки. И так я жил с ним бок о бок пятьдесят лет, пока его жизнь не закончилась и некому стало перемещать меня из одного тела в другое. Ощущения такие себе, но я хотя бы не умер. Вижу, ты слышала об этой истории, – Ферс улыбнулся уголком рта, смотря, как у Ники отвисла челюсть. – Кас рассказал мне, что если я буду всей душой верить в своего бога, то стану его служителем и после смерти. Я тогда не понимал, откуда он это знал, но поверил, как и всегда. Так и случилось. Вернувшись через какое-то время в Тарнодан марном, я стал разыскивать брата – он предупреждал меня, что переживает бесконечную череду перерождений и почему-то каждые его новые родители в новой жизни дают ему одно и тоже имя – Кас. На тот момент, когда я его отыскал, он уже достиг пятнадцати лет, имея все воспоминания всех предыдущих жизней. Сколько их было, он даже сам упомнить не мог. На моей памяти – сейчас была его пятая реинкарнация. Последнее время он не очень-то любил доживать до старости, поэтому в каждой новой жизни шёл в дозорные.

– С ума сойти… – прошептала Ника. – Так вот почему он столько всего знал… Выходит, через какое-то время Кас снова будет жить среди нас? Что за проклятие, о котором ты упомянул?

– В этот раз – нет, – ответил Ферс. – Видишь ли… Я не знаю, чем и кого он настолько сильно разгневал, что получил это самое проклятие, – марн нахмурился и Ника поняла – догадки у того на этот счёт явно имелись, – но… Мы много чего перепробовали в попытках снять с брата эту дрянь. Как я уже упомянул – в Лиерархене самые сильные и древние существа – ведьмы. Мы обращались к одной из них, и она рассказала, что столь мощное проклятье могла наложить только другая ведьма. У подобных злодеяний всегда есть условие избавления, но каким было конкретно у Каса, она наверняка сказать не смогла. Однако, дала нам массу вариантов, что это могло бы быть. Признаюсь честно, мы перепробовали всё. А снять его удалось только тебе. Самым сложным из всех условий было вот что: сильная любовь, за которую Кас готов будет умереть и которая ради него будет готова на то же самое. Круг замкнулся. Ты смогла освободить его. Но, если бы он тебе об этом сказал, то ничего бы не получилось.

– Постой, – еле слышно произнесла шокированная Ника. – Выходит, он… умер навсегда?

– Да, – кивнул Ферс. – Как человек. Но, везде есть нюансы… Изначально Кас не был человеком. Он был марном. И не таким, как я, а самым первым и могущественным, именуемым Артариусом. Возможно, поэтому Канректон его и боялся, проклятье ведьмы – наверняка его рук дело, отыскал какую-то сговорчивую и… Я это к чему. Сейчас очень важно, чтобы Властелин был уверен – Кас погиб и вновь возродиться только через какое-то время. Поэтому, Ника, прошу, прости ему то, что он сразу не пришёл к тебе… Все должны были поверить твоему горю…

– Он жив? Где его найти? – выпалила она, не в силах поверить в услышанное.

Воровато поджав губы, Ферс посмотрел в сторону, где ничего не было. Мгновение, и в том месте из тени вышел Кас, настороженный и с очень виноватым взглядом.

– Кас! – Ника бросилась к нему и крепко обняла, не веря, что происходящее – не сон.

Он обнял её в ответ, заглянул в глаза и удивлённо спросил:

– Девочка моя, ты меня… узнала?

– А почему нет? – нахмурилась Ника, плача от счастья.

– То есть, ты меня видишь таким же, как и раньше? – умилился Кас, вытирая её слёзы, и покосился на Ферса.

– Да, а что-то не так? – она прислушалась к своим ощущениям, но сомнений не было – перед ней был горячо любимый ею муж.

– Нет, просто… Моя внешность не стабильна в этом состоянии, – смутился он. – Проще говоря, каждая особа женского пола видит меня таким, каким представляет себе свой идеал. Приятно осознавать, что, даже будучи чудовищем, я для тебя был самым лучшим.

– Почему был? – фыркнула Ника. – Внешность вообще вторична, когда любишь по-настоящему. Ты всегда для меня самый лучший. Можешь не стесняться, я и марном всегда буду любить тебя, даже если ты реально выглядишь хуже, чем Ферс без визуализации.

– А вот сейчас как-то обидно было, – послышалось насмешливое позади.

Кас тоже не удержался и нервно рассмеялся, потрепав её по голове и крепко прижимая к себе. Она обхватила руками его в ответ и тихо пробормотала:

– Нашли из-за чего переживать… Тем более, что можете внешность менять. Это же так несущественно…

– Я не могу, – усмехнулся Кас. – А то, что ты видишь – морок. Я – самая древняя модель марна без наворотов со сменой внешности, как у Ферса. Только заводские настройки, так сказать.

– И как ты на самом деле выглядишь? – поинтересовалась Ника, готовая ко всему. По сути, ей было без разницы – важно лишь, что он жив.

Внимательно посмотрев ей в глаза, он наставительно произнёс:

– Смотри и представляй, как только твоё сознание заметит подвох, морок рассеется. Так. Никаких шрамов на лице у меня нет, – Ника нахмурилась и изумилась – как по волшебству, шрамы с его лица действительно исчезли. – Так. Волосы длинные. Даже если обрезать зачарованным клинком – всё равно сразу вырастают обратно. И они светлые, – Ника выпучила на него глаза, но не издала ни звука, ошарашенно следя за метаморфозами. – Мрак… А как дальше объяснить? – он повернулся к Ферсу, вопросительно посмотрев на брата.

Тот рассмеялся, достал из кармана какой-то необычный сплитфон, который Ника никогда не видела раньше, надел кольца на пальцы и направил их на Каса, резко сжав и разжав их. Раздался еле слышный щелчок и марн вызвал экран, рассматривая что-то на нём. Удовлетворившись результатом, он показал Нике изображение молодого голубоглазого человека с красивыми правильными чертами лица, на вкус девушки ещё более смазливого, чем Ферс. Она нахмурилась и обернулась, увидев его же прямо перед собой.

Смущённо улыбнувшись жене, Кас напомнил брату:

– Спасибо. Удалить не забудь. И не таскай тут лиерархенский, даже мама по головке не погладит, если тебя здесь кто-то с ним увидит.

Ферс хмыкнул, белозубо улыбаясь лукавой улыбкой. Ника исступлённо глазела на мужа, который выглядел совершенно не так, как её муж, но всё же пробормотала:

– Я, конечно, ожидала любой жути, но только не такой… Ладно, привыкну. Ты только пообещай больше не умирать, – она всхлипнула и крепко обняла его.

– Не могу тебе этого пообещать, но постараюсь, – прогудел над головой такой родной голос. Ника вновь посмотрела на него и нахмурилась. Поразмыслив, она спросила:

– Как ты подстроил свою смерть? Насколько я знаю, врачи в больнице не внушаемы, только медсёстры, а вокруг нас много народа тогда было, я помню…

– Для меня… – Кас запнулся, напрягшись, и внимательно посмотрел на жену. – В общем… Нет тех, кто смог бы сопротивляться моему внушению. Ненорансторы от меня не спасут. Обещаю – никогда не применю его на тебе, – поспешил добавить он, почувствовав, как Ника вздрогнула в его объятиях. – Проклятье спало, как только ты неблагоразумно решила отдать за меня жизнь, – он одарил жену укоризненным взглядом. – Как ты, возможно, помнишь – между полным иссушением и смертью от него есть около тридцати секунд. Ко мне сразу же вернулись все мои былые силы, и я отдал большую часть тебе, не позволяя умереть. Потом я быстро внушил всё необходимое мне обомлевшим окружающим и отнёс тебя в палату. Девочка моя, прости меня, но так было безопаснее для нас обоих. Увы, боюсь, самое «весёлое» нас ждёт впереди…

– Ты бросил меня там, – насупилась Ника. – Оставил, потому что стала не нужна больше, да?

– Нет, – Кас прижал её к себе, не давая выпутаться из объятий. – Ты всегда мне нужна. Была, есть и будешь. У меня есть враги, которые нам до этого и не снились. Была необходимость убедить их, что я вновь мёртв. Никто не смог бы сделать это лучше тебя. Прости меня, – повторил он и наклонился, желая её поцеловать, но Ника зло выругалась и хотела было залепить ему пощёчину. Кас неестественно быстрым движением поймал руку девушки и, поцеловав её, дружелюбно улыбнулся, поясняя: – Я бы не стал сопротивляться, так как заслужил. Но, девочка моя, лишний перелом тебе ни к чему. Отбила бы – как минимум.

– Ты хоть представляешь, что я пережила за эти дни? – разгневанно зашипела Ника. – Почему нельзя было хотя бы предупредить или…

– Я же тебе сказал, – вмешался наблюдавший за ними со стороны Ферс. – Если бы ты узнала, вы оба тогда погибли и всё. Ты – насовсем, а Кас – до следующей жизни. Так что, если хочешь злиться на кого-то – злись на меня, это я его всеми силами отговаривал. Так, друзья мои. Дальше, думаю, без меня разберётесь пока что, – он протянул Касу руку на прощание. – Там видно будет. Ко мне давно не захаживали наблюдатели, я побаиваюсь оставлять Раду дома одну. Так что откланяюсь.

– Спасибо за помощь, брат, – Кас пожал ему руку на прощание, и, коротко кивнув, марн шустро перемахнул через парапет, обрастая опереньем.

– Чувствую, тебе ещё много чего предстоит мне рассказать, как там… Арта… ри… ус? – Ника свела брови.

– Кас, – улыбнулся он ей. – Это имя для меня как-то привычнее уже. Да уж, девочка моя, нам предстоит о многом поговорить… Если решишь принять меня тем, кем я являюсь.

– А куда я денусь? – хмыкнула Ника, показывая ему кольцо на мизинце.

– Тебя освободить от клятвы? – лукаво улыбнулся Кас.

– Хорошая попытка, – прищурилась она. – И не надейся.

Он улыбнулся ещё шире, облегчённо выдыхая. Ника уткнулась носом в его широкую грудь и прижалась всем телом, чувствуя себя самой счастливой на свете.

Тенерис в гулкой тишине умер на очередную ночь. Отгрохотали колёса и моторы унартов, отправившихся развозить дозорных. Всё стихло.

Распахнув окно, Лайенирта ничуть не ёжилась от морозного ветра, поспешившего заглянуть в её кабинет. Простояв у окна пару минут, она тяжело вздохнула и негромко сказала, зная, что её услышат:

– Тебе особое приглашение нужно? Заходи уже, как не родной, ей-богу.

Главнокомандующая сделала пару шагов внутрь кабинета, и её ночной гость возник на подоконнике, складывая за спиной огромные чёрные крылья. Спрыгнув на пол, он по-хозяйски закрыл за собой окно и вопросительно посмотрел на неё.

– Прям из спины отращиваешь? Силён, однако ж, – ухмыльнулась Лайенирта, опираясь спиной о стоящий позади письменный стол.

– Ты всегда знала, да? – покачал головой Кас.

– Разумеется, – кивнула она. – Ты у Властелинов всегда был под присмотром. Бояться тебя, как никого другого.

– Ты знаешь, почему? И кто меня проклял? – Кас нахмурился, недовольно откидывая назад надоедливые длинные волосы.

– Откуда? – Лайенирта развела руками. – Я в ваши лиерархенские дела не лезу. Жестокий ты, мальчик мой, но действенный. Ника на совете справилась прекрасно. Властелины следили по видеосвязи, думаю, даже у них не возникло сомнений, что ты мёртв.

– А вот ты не сомневалась, что я освободился, – отметил Кас. – Что-то ты темнишь, Нирта.

– Темню, – не стала препираться она, картинно разведя руками и самодовольно улыбаясь. – Ещё как. Я им не собираюсь тебя сдавать, если тебя волнует этот вопрос. Разбирайтесь сами. А я, – она сложила руки на груди, и её улыбка стала чересчур лукавой, – с превеликой радостью понаблюдаю за этим в сторонке.

– Очень самонадеянно, – улыбнулся ей такой знакомой холодной улыбкой совсем неузнаваемый марн. – Думаешь, разборки в Лиерархене не коснутся Тарнодана?

– Как выйдет – так выйдет. Зачем мне ссориться хотя бы с кем-то из вас? – рассмеялась главнокомандующая. – Я постою в стороне, пока вы будете грызться между собой. А с победителем договорюсь. Можно подумать, ты бы на моём месте поступил иначе.

– Резонно, – согласился Кас. – Я давно там не был, как… Гкхм. Хочешь верь, хочешь – нет, но я даже не зол уже на того, кто это всё учудил. Признаться, я был тем ещё самодовольным мерзавцем, пока не вкусил проклятья с лихвой. Разбираться, правда, придётся всё равно. Рано или поздно, кем бы ни был мой враг, он прознает о моём возвращении. А слабость у меня теперь только одна.

– Как знать, слабость это или сила, – задумчиво произнесла Лайенирта. – Как она восприняла?

– Обиделась, – смутился Кас, сведя брови. – Но, вроде, простила. Я надеюсь. Над внешностью моей подтрунивает иногда, видимо, не нравится, – он вздохнул.

– Ей непривычно, – рассмеялась Лайенирта. – Да и мне тоже. Я же правильно понимаю, что в одной из жизней вы с Ферсом были братьями? – он кивнул и она задумчиво произнесла: – Ну вот, теперь охотно в это верится. Твои повадки не очень-то вяжутся с такой смазливой внешностью, мой мальчик, но это – мелочи. Все привыкнут. У вас обоих теперь есть дела поважнее. Как планируешь Нику защищать теперь от самой же себя? Однажды, она догадается, почему столь сильна. Особенно теперь, когда стало понятно, что ты был самым сильным чаром лишь потому, что душа-то у тебя – марнская, её силу никаким проклятьем не задушить.

Кас недоумённо свёл брови и уставился на главнокомандующую, не совсем понимая, о чём она говорит. Лайенирта хмыкнула и закатила глаза:

– Да брось, ты так и не понял? Любовь так слепа? Хах, мальчик мой… Святая наивность. В подростковом возрасте Ника меняла имя. Несложно догадаться, что оно было просто более длинным, а Ника – его сокращение. Чары не способны чувствовать друг друга, Кас. Даже самые сильные. Неужели эта мысль ни разу тебе не закралась в голову?

Покачнувшись от нахлынувшего на него осознания, Кас грязно выругался, захрипел и схватился за голову, осознавая, что не замечал очевидного. Столько было прямых и косвенных намёков, с самого первого дня их знакомства, а он просто… влюбился и не замечал ничего вокруг. Бедная Ника, она даже не представляет, что их обоих теперь ждёт с такими жизненными вводными…

Глава 5

Скрываться у себя дома было не самой лучшей идеей, но Кас раньше запрещал самому себе задумываться о снятии проклятья, поэтому, когда это произошло, он потерялся. Плана не было никакого. Находиться в обоих мирах было небезопасно. Помимо прочего, его мучили подозрения, что вся цепочка событий во всех жизнях не состояла исключительно из случайностей.

Рассказывать Нике о сошедшем на него озарении в кабинете главнокомандующей он не стал, в глубине души надеясь, что Лайенирта ошиблась. С другой стороны, если ошибки нет, а его скрытный враг – приближённый к кому-то из Властелинов Лиерархена, то лучшего союзника, чем его жена, и не придумать.

Кое-как собрав в голове план действий, Кас изложил его Нике. Отправиться в Лиерархен, бросив всё и всех, девушка упрямо отказалась. Из их разговора Кас понял, что его временная кончина рассудок любимой всё-таки помутила. Ника загорелась желанием великой мести и стремлением уничтожить систему Хампта, а он не мог показать ей всю картину происходящего в мирах целиком. Не мог потому, что боялся – девчушка совсем умом тронется от такого.