Нити Тьмы. Книга III. Лиерархен

Лина Певзнер

Нити Тьмы. Книга III. Лиерархен

Пролог

Ферс смотрел на Лайенирту исподлобья злым взглядом, опершись руками на стеклянную столешницу. Он не сомневался, что она к случившемуся с Радой не причастна, но всё равно был очень зол. Главнокомандующая одарила его в ответ холодным взглядом, где-то в глубине которого затаились искры насмешки.

– Мальчик мой, твой гнев мне более чем понятен. Обещаю тебе, я найду того, кто виноват и в этой беде, и во всех предыдущих. Сдаётся мне, это дело рук кого-то одного. Можешь обижаться на меня сколько хочешь, но с этим подонком я разберусь сама. Какие бы злобные мысли не посетили твою голову, любое придуманное тобой наказание померкнет в сравнении с моим. Просто поверь мне. Как Раде Лиерархен? – она широко улыбнулась, видя, как её верный Смотрящий напрягся. – Полно, я прекрасно знаю, что ты ни за что не дал бы ей погибнуть.

– Я еле успел, – скрипнул зубами Ферс. – И поверь, если бы я опоздал… Мне стало бы плевать на всех твоих чаров. Всю твою армию. Я бы вас всех перебил.

– Не закипай, я могу даже сделать вид, что мне страшно, если тебе от этого полегчает, – умилилась Лайенирта. – Ты бы лучше свою энергию в другое русло направил. Мы оба знаем – для неё сейчас небезопасно нигде. Захочет вернуться – сделаем новые документы, но нужно время, чтобы её удалили из всех баз как Раду Энлайт. Вот и займи её пока – пусть имя новое себе придумает, например. Тебя со службы официально отпускать не буду – пусть в твоём управлении думают, что ничего не изменилось. Заодно докучать не будут и домой наведываться лишний раз.

Виновато покосившись на женщину, на которую он только что был очень зол, марн нахмурился и искренне её поблагодарил. Он не собирался говорить Лайенирте о том, что уволок Раду в Лиерархен, но раз она догадалась, оправдываться или юлить смысла не было.

– Подумать только. Ни за что бы не поверила, если бы мне кто-то когда-либо сказал, что ты станешь отцом и будешь этому рад, – на её лице появилась мимолётная тёплая улыбка. – Поздравляю, мальчик мой. Вас обоих. Береги её… их.

Преисполнившись тёплых чувств, Ферс сгрёб главнокомандующую всего Тарнодана в охапку и крепко обнял, произнеся на прощание:

– Нирта, я – твой должник. Спасибо тебе за всё. Если что-то понадобится, ты знаешь, как меня найти. Всегда готов тебе помочь.

– Поверь, тебя скоро ждут совсем иные заботы, – лукаво улыбнулась ему Лайенирта и аккуратно высвободилась из объятий.

Смутившись, марн улыбнулся, попрощался и ушёл. Проводив его взглядом и умилённо покачав головой, главнокомандующая достала сплитфон и, проделав в нём нехитрые манипуляции, тяжело опустилась в своё кресло. Жестом она вызвала на столешнице экран сплитпада, на котором отобразилась карта нового района Тенериса.

Задумчиво прищурившись на пару минут, Лайенирта начала расставлять на отрисованный рельеф модели различных зданий и сооружений. Специальная комиссия, якобы существующая для таких манипуляций, была мифом. Никаких исследований, даже инженерных изысканий, не проводилось никогда. Они были ни к чему…

В правом углу стола замигала алая лампочка – сработал датчик движения, расположенный на лестнице, ведущей к этажу управляющей. Лайенирта хмыкнула, улыбнулась уголком рта и убрала жестом карту, откинувшись на спинку кресла и ожидая гостя.

На экране сплитпада, транслирующем записи с камер, в той, что находилась в коридоре, мелькнул силуэт. Коснувшись рукой сенсора, главнокомандующая открыла дверь и в кабинет вошла Тена Бренкерт. Высокая, утончённая, с аккуратно уложенными в строгую причёску цвета шоколада волосами, она была на вид лишь немногим младше Лайенирты, но весь этот напускной лоск сильно отличал её от главнокомандующей.

Вошедшая резко остановилась, налетев на непоколебимый холодный взгляд Лайенирты. Дверь за её спиной плавно закрылась, и женщина поёжилась, ощутив себя мышью, запертой в одной клетке с голодным котом. Тена учтиво поздоровалась, стараясь внешне никак не выдавать своей тревоги.

Обычно вежливая, Лайенирта устрашающе молчала, сложив руки на груди, а её бледное уставшее лицо было каменно-непроницаемым. Лишь в глубине тёмных глаз горели недобрые огоньки, изучающие и пробирающие до холодных мурашек. Главнокомандующая поднялась и деловито направилась к окну, задав гостье совершенно неожиданный для неё вопрос:

– Тена, ты знаешь, почему во всём Хампте всего лишь одно окно?

– Нет, – смутилась та, – быть может, здесь слишком высоко, чтобы сюда могли добраться нелюди?

– Они и до третьего этажа добраться не смогут, а здесь – тридцать шестой, – безучастно ответила Лайенирта. – Люди горазды усложнять, а на деле – всё намного проще. Главнокомандующий, живший во времена постройки этого здания, был заядлым курильщиком, отчего и велел добавить в проект окно. Ему было лень ходить в курилку или на улицу. Правда всегда проста. Хоть сотни лет назад, хоть сейчас.

– Тебе оно ни к чему, ведь ты не куришь? – Тена была напряжена, как струна – она понимала, что этот разговор не сулит ей ничего хорошего. Однако, внешне она всеми силами старалась быть непринуждённой и доброжелательной.

– Отнюдь. Сегодня оно мне точно пригодится, – уклончиво ответила главнокомандующая. – Ты весьма преуспеваешь на своей должности. Наши статистические показатели никогда не достигали таких высот. Механизм Хампта близок к идеалу, и всё это – благодаря тебе. Умной, хитрой, расчётливой, но при этом безликой мерзкой твари, бегущей по чужим головам и жизням. Жажда власти так упоительна, не правда ли?

Позади раздался щелчок и Лайенирта обернулась. Тена умело держала в руках пистолет, направив дуло на управляющую. С минуту она решалась, под безмолвным безразличным взглядом обвинительницы. Собрав волю в кулак, Тена в упор высадила в главнокомандующую всю обойму.

Пули прошили форму, словно она была из самой обычной ткани. Или… и правда – была сшита из таковой? Лайенирта даже не дёрнулась от сокрушительных выстрелов, надменно улыбнувшись ошарашенной Тене. Задумчиво почесав лоб, от которого отрикошетила одна из пуль, не оставив и следа, управляющая тихим злым голосом спросила:

– И как? Полегчало? – она стала надвигаться на замершую Тену, и та испуганно заплакала, ощущая, что её тело мгновенно парализовало и она не может даже моргать. – Чувствуешь это? Как страшно, когда смерть приходит именно за тобой? А ведь так легко скармливать ей чужие души, не правда ли? Обычно я никогда не вмешиваюсь. Играю по правилам миров, а иначе – зачем всё это? Но… для тебя, дрянь, я сделала исключение. Настолько искусно была сплетена твоя паучья сеть, что куда ни ткни, везде попадёшь лишь в исполнителей, которые и представления не имеют, на чьём поле играют. Осторожный и хитрый кукловод, нигде и ни разу не проколовшийся. Ты – будто бы сама система, безликая, жестокая, лишённая сострадания. Столько загубленных жизней… и одна, что была так важна именно для меня… – она отвернулась, не желая выдавать всей боли, что выжигала её изнутри. – А мне уже начало казаться, что вот оно, здесь получилось создать что-то стоящее, стабильное, но нет… Люди, как и прежде, удивили меня со своей самой подлой стороны. Что ж… Я не ведала мести ранее. Говорят, она сладка. Давай-ка опробуем. Я хочу, чтобы ты ощутила на своей шкуре всё то, что чувствовали так или иначе убитые тобой.

Лайенирта развела руки в стороны, и Тена повисла перед ней в воздухе. В глазах женщины стоял животный страх, но сопротивляться сковавшим её путам она была не в силах. Тена не могла сказать что-либо в своё оправдание или закричать, её горло словно сдавила удавка.

Казалось, кабинет главнокомандующей наполнился обречённым ужасом. Лайенирта холодно улыбнулась и тело её жертвы начало ломать, словно тряпичную куклу… конечности, шея, позвоночник… жуткие рваные раны, укусы, расползающиеся по телу ушибы раздирали и терзали тело, но она не умирала, беззвучно корчась в мучительных конвульсиях. Управляющая опустила руки и безвольное переломанное тело рухнуло на пол мешком.

– Финальным аккордом стоило бы привести сюда кого-то из твоих близких и убить у тебя на глазах, – склонившись над изуродованным телом, прошипела Лайенирта, – чтобы ты могла почувствовать тоже, что и мой мальчик, пытавшийся отдать жизнь за ту, которую всей душой любил и видел, как она умерла, закрыв его собой. Вот только ты настолько прогнила, что у тебя нет близких. Ты всех оттолкнула и забыла, любя лишь себя одну. Ничего, у меня есть кара, соответствующая тебе. Никто никогда ей не подвергался, но ты заслуживаешь однозначно.

Смахнув из уголков глаз слёзы, Лайенирта вытянула над Теной руку, и от её тела к тонким пальцам управляющей потянулась светящаяся белым нить, в ладони собираясь в подобие клубка. Когда нить закончилась и взгляд Тены остекленел, главнокомандующая накрыла клубок сверху другой рукой. На её лице промелькнул злой оскал, и она резко сжала ладони, отчего белый шар мгновенно рассыпался в чёрный пепел, так и не долетевший до пола.

Легко, словно тело ничего не весило, управляющая взяла его за руку и притащила к окну. Распахнув его настежь, она вытащила безвольные останки на вытянутой руке, и те обратились в чёрный пепел, который сдуло порывом ветра и унесло в небытие.

– Теперь мертвее тебя нигде не будет, – зло пробормотала Лайенирта, доставая из кармана припрятанные там сигареты, мундштук и зажигалку. Закурив и выпустив серый дым в этот серый мир, она посмотрела на тлеющий огонёк, а затем перевела взгляд на лес темнеющих в предзакатных сумерках высоток, задумчиво пробормотав: – Бросишь тут с вами, как бы не так…

Глава 1

Мерный шелест какого-то работающего механизма обволакивал, заполнял собой всё, что только мог уловить слух. Тело было непослушным, вялым, даже обездвиженным. Настолько сильно, что разлепить глаза казалось неимоверно сложной задачей.

Сознание непослушно ворочалось, не желало возвращаться, подкидывая вспышками болезненные воспоминания. Яркий белый свет в глазах. Как в состоянии перехода, но во сто крат мощнее, до невыносимой ослепительности. Резкая, пронизывающая тело, боль и – спасительная тьма, увлекающая от неё в небытие. Ника шевельнулась, с усилием разлепляя веки и с хрипом, еле слышно, простонала:

– Кас… Кас…

Тишина. Девушка окинула взглядом окружение – она лежала в палате, подобной той, в которой не так давно выхаживали раненную Раду. Больница Хампта? Да, кажется, она стала последним воспоминанием Ники… Руки дёрнулись, по телу пробежала болезненная судорога, стальными клешнями впившаяся в мозг.

– Кас! – ей показалось, что на этот раз получилось гораздо громче.

Сдавленно прорычав, борясь с накатывающей болью и не отпускающей слабостью, Ника перевернулась на бок и буквально скатилась с кровати, сильно ударившись об кафельный пол. Она постаралась сосредоточиться на своих действиях, кое-как поднявшись и держась за всё, что попадётся под руку. Мысли путались, но сводились к одному логичному заключению, на которое девушка только бормотала под нос:

– Нет… И думать не смей… Нет…

Коридор за дверью палаты был пуст. Его яркое освещение больно резало глаза и дезориентировало, словно в кошмарном сне. Сощурившись и держась обеими руками за стену, Ника выбрала одно направление и упрямо поплелась куда-то. Неважно куда. Даже иссушённая как никогда в своей жизни, она его найдёт.

Позади послышались шаркающие шаги. В воспалённом сознании они звучали, словно гром средь ясного неба. Очень захотелось убежать, но слабое тело не хотело подчиняться и, потеряв равновесие, девушка стала падать. Её подхватили чьи-то руки и незнакомый, спокойный, мужской голос произнёс над ухом:

– Госпожа Велант, вы ещё слишком слабы. Вам нельзя подниматься с постели. Идёмте, я провожу вас в палату.

– Кас… Где мой муж? – ведомая под руки внушительным мужским силуэтом, расплывающемся в глазах из-за бьющей пульсирующей боли в голове, еле слышно спросила Ника.

Ответа не последовало. Мужчина довёл её обратно до кровати – уйти она далеко от палаты не успела – и с настойчивостью уложил пациентку обратно. Девушка разозлилась, пытаясь высвободиться. Остервенело вцепившись пальцами в его руки и замерев, она прорычала громче:

– Где мой муж?! Что с ним?! Отвечай!

Медбрат (или санитар?) попытался выбраться из её цепкого захвата, но у него не получилось – Ника мёртвой хваткой держала его за предплечья, повторяя по кругу одно и тоже. Выругавшись под нос, он недовольно ответил:

– Ваш муж погиб три дня назад. Он мёртв, слышите? Отпустите меня! Вам помогут! Уже назначили лечение в Прайстере! После него вы забудете о своей психотравме!

Руки Ники ослабли, и он сумел вывернуться, ринувшись к предметному столу неподалёку. Мужчина быстро наполнил чем-то шприц и направился к девушке. Она замерла, не в силах поверить в сказанное, и он задумался, стоит ли делать укол. Наступившую было тишину пронзил душераздирающий хриплый крик. Ника силилась вновь вскочить с кровати, шипя:

– Нет! Ты врёшь! Этого не может быть! Он был жив! И я отдала ему свою жизнь! Где мой муж?! Что вы с ним сделали?!

Медбрат вздохнул, придерживая буйную пациентку и вводя ей содержимое шприца. Спокойным убаюкивающим голосом он ответил:

– Мне очень жаль, госпожа Велант. Ваш муж был настоящим героем. Он умер до прихода врачей на полу в коридоре. Его тело кремировали согласно регламенту. Мне очень жаль… Поспите. Вам помогут…

Его последние слова утонули, отодвигаясь, во вновь навалившейся на Нику тьме. Сознание померкло, не желая больше оставаться в этом мире. Мире, который теперь навсегда останется для неё пустым…

Ярко-белое. Всё вокруг омерзительно ярко-белое. Пол, стены, потолок, мерзкий свет отовсюду. Даже внимательно смотрящий на неё тяжёлым взглядом врач.

Прайстер… Самое страшное слово, которое Ника когда-либо слышала. Оно вспыхнуло обжигающим воспоминанием, раскатившись по телу дрожью. Но… если то, что она слышала об этой клинике за свою жизнь – правда, то здесь действительно девушку ждало спасение. В своём уме и сознании отсюда не выходил никто. Отца Каса лечили именно здесь, а значит, и она больше ничего и никогда не вспомнит.

Кас… они всё врут. Врут! Он не мог погибнуть. Пройдя через сто смертей, пережив самые страшные битвы, портя треклятому Хампту статистику… Просто не мог! Изнутри вырвался очередной хрип, болезненный и невыносимо громкий. Сознание вновь померкло, не желая ютиться в этой реальности.

Темно. Вялое, растекающееся в небытие сознание вернулось, но света, бьющего даже через закрытые глаза, больше нет. Ничего нет. Ни света, ни запахов, ни звуков. Только боль. Не физическая – тело было в горизонтальном положении и покое. «Какие отвратные препараты, – медленно проползла мысль в голове Ники. – Не работают вообще. Почему я ещё чувствую? Помню? Надо попросить увеличить дозировку…»

Пошевелившись, девушка разлепила тяжёлые веки и нахмурилась. Тёмно-серый потолок. Тёмно-серые стены. Она лежала на большой двуспальной кровати, заботливо укрытая мягким пушистым одеялом в комнате без окон. Помимо постели в ней ничего не было, а если и было, мозг не собирался это различать, размывая перспективу в отчего-то испортившемся зрении.

Фыркнув, Ника зажмурилась, гоня видение. Открыла глаза – и вновь ничего не изменилось. «Похоже, препараты работают-таки, – стукнула в голове вялая мысль. – Не думала, что моё сумасшествие приведёт меня в такое странное место… Может, в этой реальности я встречу Каса …»

Приподнявшись на локте, Ника грустно улыбнулась и на неё накатила волна тьмы от недовольного бодрствованием сознания. Пришлось рухнуть обратно на мягкую перину. Мягкую. И руки не связаны. Это – точно видение. В лечебнице такого определённо не допустили бы. Она – чар, сожжёт ещё кого-нибудь по неосторожности, а с учётом того вранья, что ей сказали – так и вовсе может быть смертельно опасна для любого, подвернувшегося под руку.

– Пришла в себя? – услышала Ника знакомый, низкий, женский голос прямо у себя над головой.

– Странно, что в видении ко мне пришла именно ты, – оскалившись в сумасшедшей улыбке, пробормотала Ника.

– Боюсь, если бы я была видением, то скорее – кошмарным, – грустно отозвалась Лайенирта, бесшумно опускаясь на кровать рядом с девушкой. – Препараты ещё плещутся в твоей крови, поэтому тебе не так больно. Как только их действие пройдёт, будет намного хуже. Вот только придётся пройти это самой. Без лекарств, туманящих разум. По этой причине ты здесь.

– Здесь – это где? – Ника не верила ни одному её слову.

– В моей квартире на вершине здания Хампта, – тихо ответила главнокомандующая. – Я забрала тебя из лечебницы, Ника. Увы, всё не так просто, как мне хотелось бы. Моя власть не безгранична. Если ты не хочешь отправиться в Прайстер, тебе придётся убедить Тайный совет в том, что ты вменяема и готова к дальнейшей службе.

– Кас… мёртв? – Ника пронзила её острым, как бритва, взглядом.

Тяжело вздохнув, Лайенирта кивнула и ответила:

– Судя по свидетельствам врачей – да. Тела дозорных стараются доставить в крематорий как можно быстрее. Я не успела… – она опустила глаза, сделав внушительную паузу. – Запись о кремации тоже имеется. Всё по уставу. Девочка моя, мне так жаль…

– Не смей! – рыкнула Ника, ощущая, как по щекам бегут слёзы. – Не смей меня так называть! Он не мог умереть! Вы все врёте!

Она замолчала, разбившись о тяжёлый ледяной взгляд главнокомандующей, как волна об утёс. Умер. Его больше нет. Осознание накрыло болезненной волной, и Ника закрыла лицо руками, протяжно воя от бессилия и отчаянья.

Последующие три дня, слившиеся для неё в один, Ника провела в комнате Лайенирты. Она почти не вставала с постели, ничего не ела и отказывалась разговаривать с главнокомандующей.

Жить вновь не хотелось, даже больше, чем немногим больше года назад. Перед глазами возникло тепло улыбающееся ей лицо Каса, его нравоучения при первой встрече на крыше, и по щекам покатились слёзы. Он непременно её сейчас по-доброму отругал, если бы… Девушка зарылась лицом в подушку и в очередной раз завыла, не в силах сдерживать эмоции.

Все, кого она любила, так или иначе её покинули. Кас погиб, Сарита и Арс тоже, Мей умерла, мама и Рада в Лиерархене… Совсем одна. Ника сжалась, накрывшись с головой одеялом. Там, снаружи, слишком пусто и одиноко, чтобы туда возвращаться. Вот только внутри также… и больно. Нестерпимо больно.

– Тебе нужно предстать перед тайным советом, – послышалось с другой стороны одеяла. – Я говорила им, что ты в порядке, но они хотят убедиться лично. Теперь самый могущественный чар в этом мире – ты, и равных даже близко нет. Разумеется, сильные мира сего хотят видеть, что ты не сошла с ума от настигшей тебя психотравмы.

– Что за совет? – безучастно спросила Ника, высовывая нос из-под одеяла и одаривая Лайенирту укоризненным пустым взглядом.

– Серые кардиналы, незримо управляющие этим миром наравне со мной, – вздохнула главнокомандующая. – Автократия не удержится без финансирования и политической поддержки элит. Приходится мириться с тем, что они всегда рядом и контролируют мою деятельность. Об этом совете практически никто не знает, иначе возникли бы ненужные вопросы. Тебе я могу доверить эту тайну. Не только ты осталась одна, д… Ника… – она отвернулась, опуская глаза.

– Если они решат, что я – сумасшедшая, то меня отправят обратно в Прайстер? – в воспалённом сознании возникла крамольная мысль, что это – далеко не самый худший исход, ведь она всё забудет и не умрёт при этом, так что перед Касом её совесть будет чиста.

– Ты не была в Прайстере, – нахмурилась Лайенирта. – Возможно, тебе это приснилось. Я забрала тебя из больницы Хампта. Прости, что не сразу. Поверь, никакое воображение тебе не нарисует того, что творится за стенами этой лечебницы. Ты должна убедить совет в своей вменяемости. Если они решат иначе, воспротивиться их воле будет сложно даже мне, – её лицо дрогнуло, и Ника догадалась, что по какой-то причине, ведомой только самой управляющей, та не преминет биться за неё до конца.

Зная Лайенирту, у Ники не возникло мысли, что это только потому, что она – самый сильный чар, символ власти Хампта и вот это вот всё. Безвольно раскинувшись на подушках, девушка задумалась. Выходит, аппарат мерзкого Хампта куда громаднее, чем ей казалось раньше. Бездушный механизм, перемалывающий жизни и тут же забывающий о них. Или… спасающий заблудшие души и защищающий невинных от нелюдей?

Мысли закипели, ворочаясь в недавно потухшем сознании. Если не она встанет между жерновами системы и хранами, между хранами и нелюдями, между нелюдями и жителями Тенериса, то –кто? В глубине души зародилась злость. Нужно было хорошенько всё обдумать. Одно Ника поняла твёрдо – уходить пока что рано, как и списывать себя со счетов.

– Хорошо, я твоего совета не боюсь, – медленно ответила она, свинцовым взглядом прошив главнокомандующую насквозь. – Мне нужна форма. И – до моего выступления перед этими товарищами, я хочу прогуляться. Не беспокойся, дальше кампуса я не уйду.

– Договорились, – кивнула Лайенирта. – Завтра всё будет. Встречу назначим ближе к вечеру, – она подозревающе прищурилась. – Если решишь им высказать всё, что накипело, я не буду вмешиваться. Гнев – нормальная реакция здоровой психики в такой ситуации.

– Я вам всем выскажу, – пробормотала Ника и вновь накрылась одеялом с головой. Мысли следовало структурировать в уединении, и главнокомандующая молча покинула её затворническую обитель.

Следующее утро далось тяжело. Всю ночь Нике снился Кас, его горячие руки обнимали её, прятали от всего этого прогнившего мира, от всех треклятых миров… Он тепло улыбался ей и рассказывал что-то интересное, иногда они смеялись и целовались.

Возвращаться в реальный мир не хотелось вообще. Ника резким движением стёрла слёзы, набежавшие на глаза, и нехотя поднялась с постели. Помимо кровати в комнате обнаружилась пара простых деревянных стульев, на одном из которых лежала сложенная форма, а на другом – полотенце и расчёска.

В квартире главнокомандующей оказалось три комнаты – одна гостиная и две спальни. В ванную можно было попасть только через гостиную. Нике не хотелось, чтобы Лайенирта видела, что она проснулась, поэтому взяла сложенные на стуле вещи и тихонько высунула в гостиную нос. Тихо и пусто. Вероятно, у управляющей слишком много дел, чтобы прохлаждаться дома – пусть и в шаге от рабочего места.

На всякий случай, Ника постаралась наступать на прохладный гладкий пол как можно тише. Она прошмыгнула в ванную и встала под холодный душ. Всё теперь в её жизни будет холодным, даже то, что нестерпимо горячо.

Злые слёзы снова покатились по щекам, смешиваясь с каплями воды, так старательно пытающимися смыть с неё боль. Девушка сдавленно зарычала и выбралась из душа, сунув голову в сушилку для волос, висящую на стене.

Тёплый воздух, струящийся по волосам, напоминал о том, что она чувствовала, когда была рядом с мужем. В очередной раз захотелось выйти в окно, но ближайшее и единственное было в кабинете Лайенирты, а ей такого подарка Ника ни за что не сделает. И совету этому, и всему треклятому Хампту.

Собравшись, девушка ушла, удивившись, как приветливо открылась перед ней дверь из квартиры главнокомандующей. Внутри кольнула злость – не так уж и сильно её бояться, если позволяют настолько спокойно уйти. С другой стороны – если будет нужно, Хампт везде найдёт.

Идя по холлу, Ника ловила на себе любопытные взгляды. Разумеется, все знали о её горе, но судачили наверняка только о том, припишут ли ей психотравму. И, если припишут, куда отправят такую важную особу, как она. «Не дождётесь, – подумала девушка, меряя холл напористыми шагами и стараясь не замечать никого вокруг. – По крайней мере, пока что. Кас точно не хотел бы, чтобы я угодила в ад лечебниц. Не за это… он… жизнь отдал…»

Кулаки непроизвольно сжались, и лампочки в холле начали перемигиваться. Ругнувшись себе под нос, Ника ускорила шаг и вышла на улицу. В лицо подул леденящий ветер приближающейся зимы. Вдыхая его всей грудью, Ника всеми силами попыталась не думать ни о чём, кроме серого неба над головой и отголосков моторов машин, блуждающих среди высоток.

Зайдя в здание Академии, девушка повернула направо. Среди портретов в длинном освещённом коридоре, висел портрет Каса, а рядом с ним – вместе – Арса и Сариты. Все они были очень реалистично нарисованы, словно живые, счастливые и… как будто она пришла к ним в гости, и вот-вот её обнимут, нальют горячего чая, и они будут разговаривать и смеяться у камина…

Не… живые. Самые дорогие, родные и… Ника рухнула на пол. Запустив руки в волосы, она вновь разрыдалась. Как, оказывается, мало в этом мире нужно для счастья… Девушка просидела на полу около часа, вздрагивая, ни в силах пошевелиться. Наконец, опершись спиной о противоположную от экспозиции стену и прижав ноги к груди, Ника посмотрела на улыбающихся с портретов близких и отрешённо пробормотала: