Никто не узнает

Он не хотел признаваться, но привязался к девушке, как ребенок к дворовой собачке. Все это дело кончится плохим.

***

Спустя три дня снова был на Сицилии. Сейчас мы с Даниэлем занимались раскапыванием информации на Марко де Лазара и его банковских счетов. Как оказалось, центральный банк был записан на имя его дочери. Также на нем было несколько притонов, которые в скором времени накроют наши люди, а еще, самое главное, Марко не знал, что все это скоро будет во владениях нашего клана.

Также я бегал по делам и документации бизнеса Конселло. А именно производства вина. Прикрытие, которое скрывало более грязные дела Лоренцо Конселло. Но это не значило, что бизнес держится на плаву. Вся муторная работа была на мне. Я представлял все интересы семьи, поэтому приходилось часто бегать в офис.

Плюс ко всему на моих плечах было раскапывание информации и защита задниц наших людей, когда дело касалось решетки и их заключения. Юридические дела клана занимали больше половины моего времени. И чтобы не сойти с ума, я находил успокоение в барах, подрабатывая барменом.

Но сегодня мы собрались в особняке Габриэля, оставшемся от его покойных родителей, в котором он даже не жил, но мы часто там тусовались. Габриэль был влит в клан до мозга костей. После смерти родителей он топил себя в работе, не видя перед собой ничего. Порой казалось, что он всегда где-то за пределами вселенной.

Когда вошел в особняк, сразу заметил, что нашу компанию тестостерона нарушила одна мелкая особа. Инесс сидела на моем любимом месте, а это возле кресла в гамаке, хомяча чипсы. Хотелось подойти и перевернуть гамак, заняв свое место, но решил придержать свои повадки на цепи.

– Хей, чао, господин адвокат, – улыбнулась она, махнув рукой и закинув еще одну чипсину в рот.

– Выглядишь уставшим, – прокомментировал Каир, открывший себе пиво и севший на пол.

Дивана у Габриэля не было, в принципе, как и кровати. Особняк был совершенно пуст.

– Наверно, потому что, блять, я чертовски устал.

Габриэль поприветствовал кивком и приподнятой бутылкой, расположившись рядом с Каиром. Если в свободное время Каир соблюдал одежду простых смертных в виде спортивных штанов и футболок, как и я, Габриэль был в костюмах тройках двадцать четыре на семь, словно родился в них. Не удивлюсь, если он и спит в них. Благо сейчас он снял пиджак и жакет, оставшись в черной рубашке и брюках.

– Мы заказали пиццу, – предупредил Габриэль, тасую карты.

Каждую пятницу мы собирались, чтобы сыграть в покер. Это было в роде традиции, которая соблюдала наша холостяцкая банда.

– Раздавай, – тоже снял пиджак, аккуратно сложив его на пол. Расстегнул манжеты и сел по-турецки возле журнального стола. Единственное, что было в этой студии, не считая гамака, на котором лежала малая.

– А ты, малая, что здесь потеряла? – обратился, смотря, как она закидывает еще чипсы в рот, запивая все энергетиком.

– Решила заменить брата, – ответила она, облизывая пальцы.

Прошло четыре дня с нашей последней встречи. И, какое-то внутреннее ощущение, говорило держаться от этой бестии подальше. То, что она сделала тем вечером было огромной проблемой, которую Инесс не помнила, но прекрасно помнил я.

– Как посмотрела на это уважаемая синьора Кристиана? – с губ сорвался смешок.

– Сказала, чтобы вернулась девственницей, даже если мертвой.

Каир подавился пивом, что пил. Габриэль смерил Инесс взглядом, но промолчал. Он всегда делал выводы, анализировал, но молчал. Однако, когда говорил, все знали, что его слова весомей некуда.

Кинул свою карту, продолжая играть и разговаривать одновременно.

– Заманчиво, – выдал усмехаясь.

Инесс привстала с гамака, оставив свой энергетик.

– Заманчиво что? Убить меня или…

– Довольно, – перебил Габриэль стальным голосом, – Напомнить? Твоя мать думает, что ты у Джулс готовишь уроки.

– Напомни, пожалуйста, Габриэль, и я дам тебе сотку, – рассмеялась Инесс, закинув ногу на ногу.

Девчонка, как и всегда была в безразмерных джинсах и черном топе. Но сегодня ко всему наряду прибавилась кепка с надписью «Целуй мой зад». Эту вещь Кристиана точно не видела.

– Где ты научилась быть такой язвой? – присвистнул Каир, – В своем монастыре?

– Это не монастырь, Каир, – закатила глаза Инесс, – А женский пансион.

– Одни киски, как интересно, – сделал вид, что облезал губы, пока смотрел на карты, которые кидал Габриэль.

– Извращенец, – сморщила нос малая, кидая в меня чипсину, что упала на мои колени.

Я взял ее и закинул в рот.

– Спасибо, я знаю.

Инесс улыбнулась моей проделке, снова откинулась на гамак и вытащила из своей джинсовой сумки книгу. Какого было мое удивление, когда на обложке красовался голый мужской торс.

– Я буду читать, – предупредила она.

– Почему нельзя было делать это дома? – спросил, налив себе виски с колой, как и Габриэль. – Или мадам Кристиана не позволяет читать тебе порнушку?

Инесс сдалась. Я знал, что сюда она увязалась не просто так.

– Порнушка? Ха-ха, – наигранно изобразила она смех, – Хочешь дам почитать несколько таких порнушек? – девчонка помахала своей книгой, – Может поймете, как ведут себя настоящие мужчины, – закатила она глаза.

– Вот именно, – рассмеялся я, – В книгах они не настоящие, а выдуманные. Так почему ты здесь? – спросил снова.

– Мама встречает женщин из благотворительного фонда, – цокнула малая, – Я не вынесла бы за один вечер стольких женщин, твердящих, как я повзрослела.

– Да брось, ты еще ребенок, – горло обжог приятный холод после глотка виски.

Инесс замолчала. Я не смотрел на нее, но чувствовал, что она с какой-то грустью и одновременной ненавистью прожигала во мне дыру.

– Я не ребенок, – процедила она, надела наушника и скрылась за страницами книги.

– Раз она ребенок, хватить перепираться с ребенком, – Габриэль кинул недовольный взгляд в мою сторону.

– Люблю доводить младших до нервотрепки.

Все время, которое мы заполняли игрой, малая читала. Она смеялась, смотря на страницы, моментами поджимала губы, закатывала глаза и прижимала книгу к сердцу. Не понимал почему, но мне нравилось наблюдать за ней, и это привело меня к проигрышу. В прямом смысле, я проиграл в покер.

Глава 3

Инесс

Прошел месяц с момента, как я поцеловала Тристана Костано. Точнее попыталась, но это было провалом года, а возможно всей моей жизни.

Я сидела в своей обычно манере, на подоконнике с книгой, когда в коридоре послышался грохот и крики. Узнала в этом шуме возгласы Джулсии, нашей домработницы, а потом и Габриэля. Спрыгнула с удобного места и спустилась на второй этаж, где Джулсия собирала осколки разбитого чайника.

Поплелась на первый, за Габриэлем, что перепрыгивал по три ступени, пытаясь догнать девушку, бежавшую из нашего дома.

Андреа де Лазар.

Смотря, как она бежит из особняка с глазами, что прыгали по нашим владениям в поисках надежды, мне стало больно. Она не виновата в том, что сделал ее отец. Но в нашем мире считалось, что за каждый проступок семьи платят дети. Брат пошел по этим гребаным правилам, когда, крепко сжимая локоть девушки, воротил ее за собой, выводя прочь изо двора.

– Это несправедливо, – покачала головой, смотря как закрываются наши врата за Даниэлем и Андреа.

– Это правильнее всего, – ответил Габриэль, сжав кровоточащий нос.

Черт, его лицо было в крови, капающей с подбородка на светлый мрамор уличной лестницы.

– Правильно, не всегда значит хорошо.

– Мы не ангелы, синьорина, – Габриэль приложил лед к ушибу, что вынесла Джулсия, сморщившись от брызгав крови.

– Ты прекрасно знаешь, что «хорошо» – не входит в среду нашего обитания, – закончил за друга Каир, запыхаясь подошедший к нам, после погони за украденной невесты.

Именно украденной. Сегодня должно было состоятся бракосочетание Андреа с младшим сыном Чикагского дона – Рицци Романо. Видимо, брат разрушил все их планы. Они получат похороны, вместо свадьбы.

– Ну конечно, – покосилась я, направляясь домой.

– Инесс, – стучащие по полу каблуки привлекли внимания.

Сделала вид, что не слышу. Опустила голову и начала подниматься по лестнице.

– Инесс! – громче повторила мама, и я все же остановилась, запредельно медленно поворачиваясь в ее сторону.

– Слушаю, – бесстрастно выдала в ответ.

Спорить, а тем более пререкаться не было смысла. Я ничего к ней не чувствовала.

Мне не было больно, когда она с осуждением смотрела на мой внешний вид.

Мне не было больно, когда она лепетала о дочерях своих подруг с восторгом.

Мне не было больно, когда она ругала меня за книги, которые я читаю.

Мне также не было больно, когда я плакала каждое лето, чтобы меня не отправляли меня в Неаполь, а она даже глазом не моргнула.

Мне никогда не было больно.

Не припомню, чтобы мы с ней могли сплетничать, болтать по ночам и хихикать. У нас не такие отношения. Больше похоже на дрессировку кота и его хозяина. При этом, думаю, к коту обращались бы ласковее меня.

Про папу…просто промолчу.

Все пятнадцать лет моей жизни, мамы и папы не было в моменты, когда они были мне так нужны. Они просто не участвовали в ней.

– Оденься нормально к ужину, – вновь ее карие глаза, такие же как и у меня, прошлись по моей одежде. – Не спускайся в этой пижаме.

– Хорошо, – скучающе зевнула, все равно зная, что сделаю свое.

Мама развернулась и шикарной осанкой направилось вон, но остановилась на пол пути.

– А еще, – приподняла она указательный палец, – Завтра нас в гостях ждет Карло с женой.

– У меня вокал, – напомнила я.

– Его подвинешь, – махнула она рукой, – Женщины синдиката собираются у них дома.

– Я не могу подвинуть.

– Подвинешь, – мама запечатала слова выразительным взглядом, и ушла, не давая даже выразить возражение.

Злая на весь мир, побежала быстро по лестнице на третий этаж, дошла до своей части особняка и закрыла дверь. Так громко, что содрогались стены. Но громче был выстрел, что разразился в лесу и донесся до меня сквозь открытое окно. Тело сжалось от жути происходящего.

Подбежала к стеклу, смотря как вороны разлетаются в небе. Я не знала этой девушки совсем, но что-то в груди медленно опустошалось, словно на курок нажала я. Что чувствовал брат? Осталось ли хоть толику чувств в его душе?

Но все оказалось совершенно не так. Брат зашел в дом с этой девушкой на руках. Живой. Девушкой.

С этого момента жизнь в особняке изменилась от слова совсем. Наш дом чуть не спалили в тот же день. Когда мама бегала, задыхаясь от дыма, я смеялась смелости этой девушки, и поняла, что однозначно с ней подружусь.

Так и получилось. Мы с Андреа нашли общий язык. Вместе тусили, она с удовольствием слушала мою лепету о книгах и сплетни про женщин других кланов. Брат часто просил приглядеть за ней в его отсутствие, что я и делала с удовольствием.

Прошло почти два месяца, и вот, мы все собрались в клуб. Теперь не я одна девушка в их четверке. Наша компания вошла в клуб «Caduto», славившийся своей секретностью. Здесь сливались самый значимые люди клана, что чаще всего хотели конфиденциальности.

Вдохнула полной грудью, когда оказалась в любимой атмосфере.

Громкая музыка заглушала все. Особенно мое глухо бьющееся сердце при виде господина адвоката, что шел справа от меня. Три месяца. Именно столько мы делали вид, что тогда ничего не было. Тристан продолжал насмехаться надо мной, как делают это все старшаки, и делал он всегда, а я давала отпор, пытаясь скрыть глупый восторг в глазах. Я уже сомневалась в реальности произошедшего. Я правда поцеловала Тристана?

Сейчас он был в шикарно сидящих на его заднице черных брюках и такого же оттенка рубашке, раскрыв первые две пуговицы, что демонстрировали серебряную цепь на его шее. Такую же, как и на его запястье.

Брат взял за руку жену, собственнически проходясь по ней взглядом. Андреа подняла подбородок. Меня восхищала ее стойкость. Она не опустила свою голову ни раз, пережив столько. Я не могу сказать, что в их отношениях с братом все было гладко. Девушка уйдет совсем скоро, как только Марко де Лазара окажется на том свете, но смотря в глаза брату, что сверкали удовлетворенным блеском, не могла в это поверить. Неужели все так легко закончиться?

– Инесс на тебе, – кивнул брат Тристану, спускаясь с женой по лестнице, – Не давай ей пить.

Закатила глаза, и толкнула в плечо Каира, что начал смеяться. Я знала, что Тристан не пил, так как завтра у него была важная встреча с братом и поставщиками товара в Нью-Йорк, но Каиру и Габриэлю не мешало напиваться до полу смертного состояния, как только мы расположились за своим столом на красивых матовых диванчиках.

Мне достался апельсиновый сок, чему я надула губы. Нет, я не пробовала алкоголь высокого градуса, как это сейчас делала например Андреа, но от пива не отказалась бы. Благо, я была не одна. Тристан пил воду, глядя на танцующие тела в клубе. Женские, черт возьми тела.

Внутри что-то горело из-за этого. Он никогда не посмотрит на меня так, как на большую половину милф в клубе. От этого осознания хотелось содрать с себя красивый топ, который когда-то заставила купить меня Джулс. Я не хотела признавать, но где-то в глубине души жаждала его внимания. Чтобы он улыбнулся, посмотрел на меня.

Но это не так. И никогда таким не будет.

От этого кровь в жилах скипала, как и от осознания, что Тристан танцевал с другой, пока Андреа и Даниэль развлекались рядом.

– Это не приведет к хорошему, – неожиданно заявил Габриэль, подтягивая скотч с кристально прозрачного бокала. Он следил за моим взглядом. Резко отвела глаза, подтянув трубочку к губам.

– Не поняла, – решила поиграть в дурочку.

– Ты прекрасно все поняла, синьорина, – усмехнулся Габриэль, – Я знаю тебя с пеленок, когда ты еще и задницу не умела самостоятельно подтирать. И могу прекрасно отличить, когда ты злишься, а когда чуть ли не давишься своими слюнями, смотря на него. Все это замечают, твой брат тем более. Но пока он думает, что ты ребенок и балуешься, но это совсем не так, да?

Сердце забилось сильнее при упоминании Даниэля.

– Это пройдет, – сказала сдавшись, – Всё когда-то проходит, не так ли?

– Сделай это быстрее, чем он разобьет твое сердце, – Габриэль чокнулся об мой стакан и по-теплому улыбнулся.

И тут понимание озарило меня: я смогу разлюбить и жить дальше, только если Тристан Костано разобьет мое сердце. Или я сделаю это самовольно.

***

Тем вечером над Сицилией прогремела гроза, полил дождь и поднялся ветер. Самое то для разбитого сердца.

Дома не было никого, кроме меня и Джулсии. Родители уехали на благотворительный вечер, Дэн и Андреа вместе с Каиром и Габриэлем на похороны Мартины Романо, сестры Андреа. Сегодня и свершится наказание Марко де Лазара за содеянное.

Я сидела на подоконнике, когда написала Тристану, задержав дыхание.

Я: Хей, привет :) Мне нужно тебе кое-что сказать. Можешь приехать?

Трис прочитал сразу. Загорелись три точки, осведомляющие, что абонент печатает. Я начала присасывать кончик своей толстовки от волнения.

Господин адвокат: это срочно?

Я: да

Он не ответил, оставив в неведении. Каждый две минуты смотрела в экран телефона. Он приедет? Нет?

Господи, сколько вопросов в голове.

Взяла книгу. И про себя умоляла страницам забрать меня отсюда. Дать все забыть. И глупую детскую любовь тоже.

Но каково было удивление, когда около нашего забора остановилась синяя Maserati Тристана. Он вышел из нее в сером костюме тройке. Господин адвокат с улыбкой поздоровался с ребятами, охраняющими вход. Затем направился к дому. С каждым его уверенным шагом что-то внутри подпрыгивало. Бабочки распахивали крылья, а потом резко умирали от страха.

Тристану открыли дверь. Спрыгнула с подоконника, босыми ногами выбегая в коридор. Смех Тристана донесся эхом до меня, распространяя мурашки по телу. Отошла от перил лестницы, когда шаги господина адвоката начали приближаться.

– Боже, я не смогу, – задышала глубже.

– Что не сможешь? – Тристан явился за спиной так неожиданно, что застыла на месте.

Его голос был мягок. Приятен. Он задевал какие-то струны внутри, как и его смех. Повернулась к нему, уловив взгляд ярко-голубых глаза, и поняла, что не смогу. Как я скажу, что люблю его, зная, что ответ никогда не будет взаимным?

– Ничего, – подняла руки в капитуляции, – Это было ошибкой. Извини, что потратила твое время, – развернулась, собираясь уйти.

Тристан замер в замешательстве, когда захлопнула дверь прямо перед его носом.

Сделала глубокий вдох.

Черт, но, если не сделаю сейчас, буду жить влюбленной дурой всю жизнь.

Снова открыла дверь, когда Тристан уже было развернулся.

– Я помню поцелуй, – выкрикнула вдогонку, крепко закрыв глаза от страха, окутавшего тело, – Я поцеловала тебя в ту ночь, Тристан. Я не забыла. – более твердо заявила я.

– Нет, не помнишь.

Сказанное заставило открыть глаза. Я вступила в игру. Сделала шаг из своей комнаты.

– Нет, помню.

– Не помнишь, – Тристан покачал головой.

– Нет, помню, – окончательно вышла ему навстречу. – Я позвала тебя, чтобы сказать, ты мне нравишься, Тристан. Возможно, это любовь, не знаю, – краткий смех сорвался с губ, но Тристану было явно не смешно.

– Ты глупишь, – он отошел на шаг, – Это просто детская влюбленность, ни иначе, ты потом поймешь.

– Я не ребенок, Тристан! – перешла на крик.

– Но в моих глазах, да! – Тристан тоже не смог совладать эмоциями, прижимая меня к стене рядом с комнатой, – В моих глазах ты все еще ребенок. Девочка, что не может получить тепла от мамы и прячется в своих бульварных романах, – Тристан усмехнулся, и тут я послышал треск, – Мне двадцать восемь, малая. Думаешь, найдя взрослого мужчину, сможешь заполнить пустоту, которую создал отец безразличием к тебе?

Треск-треск-треск.

Да, ты шикарно справляешься, Тристан Костано.

– Глубоко ошибаешься, – оскал пал на его губы, а голубые глаза уже не казались такими красивыми, когда в них горело пламя.

Застелившая пелена не давала вздохнуть.

– Возможно и так, и что с того? – улыбнулась.

Я улыбнулась даже сквозь слезы. Сердце начало давать трещины.

Треск-треск-треск.

– Ты хочешь своей смерти? – зарычал Тристан, сквозь сжатые зубы.

Его руки слишком сильно сжали мои плечи. Еще никогда Тристан не был так зол и раздражен, как делал это сейчас.

– Я не боюсь умереть, малая. Моя жизнь ничего не стоит, но твоя…

– Что моя? Она стоит чего-то? —ядовито сорвалось с моих губ, – Стоит ли, если человек которого я люблю, отказывает мне? Разве ты не хотел этого, Тристан? Не хотел поцеловать меня?

Глаза Тристана расширились. Ему такое даже в голову сбредить не могло. Он наклонился ближе. Его губы задышали злостью в мои.

– Я не хочу видеть тебя ни рядом, ни в поле моего зрения. Если увижу, разобью твое сердце, Инесс, и его уже никто не соберет.

Ты уже его разбил, Тристан. Разбил вдребезги.

Андреа, появившаяся в коридоре спасла ситуацию. Тристан ушел, а я осталась, сломанная на тысячу осколков.

В любом случае, я поступила правильно.

Глава 4

Тристану 33 Инесс 20

Сицилия, как и всегда встречала ярким и жарким солнцем, бегающими повсюду как муравьи туристами и тирадой певцов по улице, когда направлялся домой по оживленной улице. Тишина поприветствовала только когда выехал за город, на пустую трассу к своему райскому месту.

На телефон пришло сообщение. Открыл нашу группу с Каиром, Габриэлем и Дэном. Последний, кстати говоря, теперь туда не писал. Пять лет назад жизнь Андреа и Даниэля, нашумевшей пары клана повернулась с ног на голову. На данный момент Даниэль отбывал свой срок в тюрьме, а Андреа…собственно говоря, никто не знал, где была королева Даниэля Грассо Конселло. Даже мой брат. Дарио был совершенно ясен, когда говорил, что только помог с жильем, а куда она направилась дальше, никто не знал.

К: Наш адвокат пожаловал к нам?

Даже читая сообщения, слышал его ехидный смех и видел сверкающие сарказмом глаза.

Т: О, да. И Сицилия меня не щадит. Я умер в этой жаре.

Г: Приедешь сегодня?

Габриэль говорил о дне рождении Инесс. Сегодня малой исполнялось двадцать, и, как рассказал Каир, в честь этого устраивается настоящий бал. Кристиана Конселло не могла иначе.

Т: Не думаю, что это хорошая идея.

К: Прошло столько лет. Брось, все забыли ситуацию. Инесс повзрослела.

Г: И почти помолвлена.

Так и видел, как эта зануда закатил глаза и выдохнул.

И почти помолвлена.

Написанное эхом заиграло в голове. Ей исполнилось двадцать. Странно, но что-то внутри будоражилось от этого осознания.

Инесс Конселло была моей проблемой в пятнадцать, когда поцеловала меня, а после призналась в любви. В тот день я был готов выпрыгнуть с окна, когда она начала говорить. Хотелось заткнуть ее рот. Просто чтобы она не продолжала говорить запретное.

Все, чего касалась Инесс Конселло обозначалось огромным, красным словом «ЗАПРЕТ». Особенно после того, как Даниэль ясно дал понять, что отрежет мои яйца и повесит на рынке Балларо, прежде чем они окажутся там, где не должны быть.

С тех времен прошло пять лет. Я сторонился всего, могло бы подпустить Инесс ко мне. Даже особняка, в который раньше частенько наведывался. Мне не стоило давать ей никаких надежд, что я и сделал, улетев в Ломбардию, чтобы помочь клану строить новую территорию и подчинить людей покойного Марко де Лазара.

Даниэлю удалось стереть их с лица земли. Даже обычные люди не осмеливались произносить их фамилию, словно боялись, что сам Даниэль Грассо Конселло задушит их во сне. А может и сжечь, что сделал и с Марко.

Нажал на кнопку пульта, что открыла заборы моего дома автоматически. Припарковался и снова прочел входящее сообщение.

К: Давай же, мы соскучились по твоей самовлюбленной заднице.

Взгляд скользнул на заднее сиденье, где навострила уши Криспи, как только свистнул в ее сторону. Криспи – маламут, необыкновенно умными голубыми глазами и выражением лица.

Мама подарила мне ее, когда я переехал в Ломбардию, на радостях, что сын теперь рядом. Но это не отменило того, что встречались мы с ней только в моих заведениях или моей квартире.

– Ну что, Криспи, мне ехать на бал?

Она гавкнула.

– Гавкни еще два раза, если мне стоит туда поехать.

Гав-гав.

И одно сообщение, подтверждающее, что я поеду на это чертово день рождения принцессы Сицилии:

Г: Это Маскарад. Возьми маску.

– Мне придется оставить тебя одну на несколько часов, – сказал собаке, выходя из автомобиля и открывая дверь Криспи. Кажется, она и не была против.

***

Ресторан Карло Конселло был вторым местом после его казино, по знаменитости. Находился он в загороде Сицилии, что и позволяла сливкам преступного мира собираться здесь и устраивать пиры с кровью младенцев.

Нажал на газ и остановил свою синюю малышку у входа, после кинул ключи парковщику. Он забрал их и увел машину, пока я, подправляя свою серебряную маску на лице, шел по красной дорожке.

Ресторан и вправду был прекрасен. С виду напоминал исторический замок девятнадцатого века, окруженный огромными владениями вокруг. Горы, леса и реки. Приглушенный золотистый свет добавлял шарма, а карнавальные маски напоминали шикарные балы того времени.

Поправив свой кроваво-красный галстук, вошел в заведения. Играл джаз, официанты в одинаковых черных масках бегали с подносами. Взял у одного просекко, и направился к Каиру, стоящему возле Адрианы с детьми, жены покойного Диего. Каир был ее телохранителем. Габриэля еще не сумел найти в этой толпе. Хотя различить кого-то здесь немного трудновато.

– Тристан, – Андриана улыбнулась мне и обняла, когда подошел к ее столику, – Не ожидала тебя увидеть.

Я тоже, вообще-то, не ожидал себя здесь увидеть.

Нера, ее дочь, и сын Лукас стояли рядом, рассматривая толпу.

– Красивая маска, – добавила Нера, стоя возле Дри и сдержанно растягивая губы в улыбке, чем напоминала свою маму. Малышке кажется было лет восемь, если не ошибаюсь.

– О, спасибо, – наклонился к девочке и ущипнул за щеки, – Твоя тоже хороша.

– А до меня очередь дойдет? – цокнул Каир, подойдя и положив свою руку мне на плечи. Мы дружески обменялись рукопожатиями и заключили друг друга в братские объятия, пытаясь держать себя в узде и не ляпнуть что-то, что с большой вероятностью заставит нас застрелить.