Герой – это диагноз 2

– Хэнк, – тихо позвала девушка, – как ты думаешь, с ними всё в порядке?

Здоровяк остановился, обернулся, а на его лице промелькнула лёгкая улыбка. Видимо, он сразу догадался, что она говорит не об отряде Карана и не о бежавших из Дель-Маро горожанах.

– Уверен. Ник, хоть и чужак, прожил целый месяц в Смертельном лесу. Да и гверр тут далеко не гость. Если они не полезут в драку с гильдейцами, то уже завтра нагонят нас.

– А если полезут?

Хэнк пожал плечищами.

– Тогда я бандюкам не завидую. Если Ник сочтёт, что это можно сделать относительно безопасно, значит, поголовье бандитов на Делвиге сократится. Он – опытный солдат.

Карина только вздохнула в ответ на такую безапелляционную уверенность.

– Не переживай, дочка, – неожиданно мягко сказал Хэнк. – Вот увидишь, Ник просто проверит, смогут ли его заметить мутанты, и вскоре вернётся. Ну не полный же он отморозок, чтобы лезть в драку с четырьмя десятками боевиков.

Ну да, когда они обнаружили следы чужого отряда, Хэнк примерно определил численность прошедших здесь людей: около сорока. И даже уточнил, что большинство из них явно новички в лесу: оступаются, попадают в ловушки, кое-кто поранился. Но какими бы неопытными ни были враги, сорок человек, это слишком много для одного. А Ник всё равно отправился вслед за ними.

– Хоть он и безбашенный, но, тоже надеюсь, что не отморозок,– фыркнула девушка. – Всё-таки не нужно было его отпускать. Гверр помог бы быстрее найти наших беженцев.

Лёгкая усмешка на бородатой физиономии здоровяка подсказала Карине, что Хэнк правильно понимает, о ком она больше беспокоится: о Нике или о Рыче.

– Да успокойся ты, – хмыкнул он. – Рано ещё. А вот если Ник выяснит, что ни его, ни гверра эти уродские мутанты не могут обнаружить, как нас с тобой, к примеру, вот тогда можешь начинать волноваться.

– Почему это? – удивилась она.

– Потому что его не нужно будет упрашивать принять участие в боях против гильдейцев, хотя, по большому счёту, все мы для него чужаки, и эта война – не его. Насколько я успел узнать Ника, ему для этого не потребуется чья-то команда. Или даже просто просьба помочь. Он сам не станет отсиживаться в тихом месте. Сразу видно, что он – воин до мозга костей. И знаешь, девочка, скажу честно, я рад, что судьба столкнула меня с таким человеком, и что он на нашей стороне.

Карина удивлённо посмотрела на Хэнка, подозревая, что тот над ней насмехается, но здоровяк был серьёзен.

– Он из тех, кто не останавливается на полпути, – задумчиво проговорил Хэнк. – Из тех, кто попадает в легенды. Он такой же, каким был Дедьер.

Девушка удивлённо приподняла бровь. Вот так вот, да? Дедьер действительно был легендой – местной, делвинитской. Во времена гражданской войны – когда противостояние криминала и населения стало явным, он прославился тем, что безжалостно и в одиночку перебил кучу отребья, за что криминальный генералитет объявил награду за его голову. Жители Дель-Авена считали Дедьера героем, криминал всеми силами желал его убить. А погиб он благородно и глупо: предложил свою жизнь в обмен за два десятка захваченных в заложники детей. Дедьера убили, детей не отпустили. Потом ему в Дель-Авене даже памятник поставили. Правда, сейчас, скорее всего, гильдейцы его уже снесли.

– Значит, он из породы героев? Так получается?

– Возможно. И поэтому, мой тебе совет… – Здоровяк как-то очень серьёзно посмотрел на Карину и закончил: – Если мечтаешь о спокойной семейной жизни, считай Ника просто товарищем, а не кем-то большим.

– Хэнк, Хэнк, – Карина почему-то даже не возмутилась его предположению, что она заинтересована в Нике, и невесело скривилась. – О чём ты вообще говоришь? Какая ещё спокойная жизнь? Уничтожены наши дома, убиты наши друзья. Дель-Маро опустошён и разрушен. Наша жизнь никогда уже не будет прежней, даже если мы каким-то чудом сможем отбиться от боевиков и снова скрыться в лесах. Так о какой семье ты говоришь?

– Ты, конечно, права, Каринка, – вздохнул Хэнк. – Извини. Я и не думал учить тебя жизни, просто с чего-то язык распустил. Старею, наверное.

– Глупеешь ты, а не стареешь, – рассмеялась Карина и обняла Хэнка, повиснув у него на шее. – Спасибо, что за меня переживаешь.

– Ну-ка, перестань! – с напускной суровостью нахмурился Хэнк. – Вот сейчас Ник вернётся, увидит, как ты ко мне клинья подбиваешь, и что подумает?

– Ах ты… – Карина тут же отпрыгнула. – Это я к тебе, значит, клинья подбиваю?

– А кто меня только что так жарко обнимал? Ну всё, всё, – отмахнулся Хэнк, – пошутили, и будет. Теперь-то, надеюсь, ты пришла в себя? Больше не будешь изображать новичка на прогулке? Тогда становись поисковиком, а не девицей с размягчённым от избытка чувств мозгом. Вперёд. Может, до сумерек мы ещё успеем найти чьи-нибудь следы.

Карина вновь шла за Хэнком, но после короткого разговора её мрачное настроение исчезло. Она перестала каждую секунду волноваться о Нике, зато теперь её не покидали мысли о здоровяке. Какой он, оказывается, непростой. Карина знала Хэнка давно и всегда считала его грубоватым и прямодушным человеком, у которого второго дна в принципе быть не может. И не подозревала, что он умеет так складно изъясняться, что одной-двумя фразами может вывести её на откровенность. Да он никогда и не давал поводов считать себя более глубоким, нежели выглядит. А выглядит Хэнк настоящим диким лесовиком, чего уж тут скрывать. Видимо, общение с Ником на него повлияло, что он вдруг раскрылся. Оп-па, опять её мысли перескочили к инопланетнику. Всё, стоп! Надо собраться, иначе она угодит не только в лунку песчаного червя, а куда-нибудь похуже.

*****

Ник без особого труда обогнал медленно идущий отряд гильдейцев, по большой дуге обойдя их справа по движению. Гверр, забавно подпрыгивая, вскоре скрылся среди растительности, предоставив человеку самому разбираться с возможными сюрпризами на пути. Впрочем, Ник и раньше не особо полагался на шебутного и легко увлекающегося зверя. Внимательно разглядывая землю перед собой и, на всякий случай, изредка поглядывая вверх на предмет появления кого-нибудь летающего, вроде драконов, он быстро добрался до места, отмеченного им на карте. По его прикидкам где-то здесь и должны были остановиться на ночлег бандиты, ведущие своих безвольных пленниц, если, конечно, их ничто на пути не задержит. В то, что враги ускорятся и уйдут дальше, он не верил – слишком уж неуклюже идут превращённые в живых зомби женщины. Он нашёл удобное место под комлем упавшего дерева и приготовился ждать.

Однако, спустя час Ник уже не был так уверен в своих расчётах. Гильдейцы всё не показывались, зато Рыч появлялся с периодичностью раз в пять минут и, настойчиво глядя ему в глаза, требовал "жрать". За время ожидания Ник скормил настырному гверру почти весь запас провизии, имевшийся в его рюкзаке, потом категорически отказался давать "жрать". За что получил картинку с отощавшим до состояния скелета гверром и толстым человеком рядом. Ответил образом гверра с брюхом, отвисшим до земли, и себя, грустно перетряхивающим пустой рюкзак. Рыч презрительно фыркнул и в очередной раз исчез.

Ещё час спустя Рыч вернулся, притащив в зубах неведомого зверя, размером с себя. Бросив добычу под ноги Нику, высокомерно рыкнул что-то на своём гверрином и отвернулся.

– Ну ладно, не злись, – Ник потрепал друга по загривку. – Ты – настоящий охотник, быстрый, смелый и удачливый. Вот только приготовить твою добычу никак не получится – враги костёр заметят или дым унюхают. Скажи лучше, далеко ли наши смертнички?

Мигом повеселевший гверр ответил: идут потихоньку. Правда, на каком расстоянии отсюда, объяснить не сумел. Ник решил ждать до темноты, после чего идти на поиски гильдейцев. Добытого Рычем зверька Ник после недолгого раздумья завернул в кусок плёнки и прикопал под комлем, чтобы потом гверр мог вернуться за ним. Если, конечно, будет за чем возвращаться – всегда могут найтись какие-нибудь нахальные санитары леса и схарчить бесхозную тушку.

Когда сумерки серыми тенями опустились на лес, Ник в сопровождении Рыча отправился на поиски лагеря гильдейцев. Как впоследствии выяснилось, он изрядно переоценил способности зазомбированных женщин передвигаться. Поэтому до лагеря они добрались только спустя полтора часа, когда сумерки уже сменились чернильной темнотой.

Ник приближался к кострам осторожно, быстро перебегая от дерева к дереву. Кто их, гильдейцев, знает, вдруг они и сейчас используют дроны? Ведь разведывательные аппараты наверняка снабжены различными датчиками, и темнота для них не помеха. На гверра, даже если его и увидят, особого внимания не обратят – ну, бродит себе одна местная зверюга. А вот человеческая фигура сразу привлечёт внимание. Нику же не хотелось, чтобы враги раньше времени сверху увидели его. Потом – сколько угодно, а пока – рано.

Активно используя ментальную маскировку и прикрываясь образом того вонючего куста, Ник подкрался к ближайшему костру на расстояние пяти десятков шагов. Рыч неслышной тенью скользил неподалёку. Глазам Ника предстала такая же картина, что он наблюдал в прошлый раз. Караульные, тупо пялящиеся больше внутрь периметра, чем вовне, один бандюк, колдовавший у котла, и прочие, развлекающиеся с женщинами. Пленницы, как и ранее, не оказывали никакого сопротивления, когда их с гоготом и ухмылками раскладывали на ковриках и начинали насиловать. Те, кого бандиты не трогали, сидели, сбившись в кучку, и равнодушно смотрели куда-то в темноту.

Ник с трудом подавил вспыхнувшую ярость, и хриплым шёпотом позвал гверра.

– Рыч, помнишь, что нужно найти? Вот такую штуку, – повторно показал гверру магазин "Коха". – Сможешь украсть незаметно? Если не сумеешь, лучше оставайся здесь. Подождём, пока все уснут, потом атакуем.

Гверр уверил, что сумеет незаметно украсть "штуку", и растворился в темноте. Ник пристально следил за снующими по освещённому кострами месту, опасаясь заметить крадущегося гверра. Ведь если он увидит его, то это же смогут сделать и бандиты. Но то ли гверр подкрадывался с другой стороны, не видной Нику, то ли его способности к маскировке превосходили возможности зрения человека, но только он так и не заметил ничего подозрительного. И потому, когда десять минут спустя около него бесшумно возник гверр с магазином в зубах, Ник даже вздрогнул от неожиданности.

– Фух! – еле слышно выдохнул Николай. – Ну ты, Рыч, молодец! Я боялся, что тебя заметят.

Гверр уронил магазин в траву и самодовольно проурчал на гверрином, мол, не появилось ещё человека, который мог бы обнаружить охотящегося Рыча.

– Я же говорю, молодец! – в очередной раз подольстился к нему Ник, на что гверр тихонько рыкнул и потёрся башкой о его колено. – Не знаю, что бы я без тебя делал. Ладно, давай посмотрим, что ты мне добыл.

Добыл Рыч то, что надо. Заполненный до отказа рожок "Коха". Ник заменил свой почти опустевший на него, после чего задумался. Можно атаковать прямо сейчас. Враги, хоть и выставили часовых, нападения явно не ожидают. Максимум, что они могут подозревать – это атаку каких-нибудь местных хищников, но никак не полноценного огневого боя. Минусом было то, что все они бодрствуют и сразу же включатся в перестрелку. Так зачем понапрасну рисковать? И хотя Хэнк и Карина наверняка уже его потеряли и устали ждать, Ник всё же решил дождаться, когда вражеский лагерь уснёт. О чём и сказал Рычу, мысленно прислав картину с дремлющими у полупотухших костров часовыми. Гверр согласно рыкнул, потом понюхал воздух, глядя в сторону исходящего паром котла, и прислал печальное "жрать". Пришлось доставать последние припасы и скормить их прожорливому гверру. Быстро оприходовав угощение, Рыч свернулся клубком рядом с Ником и тихонько засопел.

– Ну, нахалюга! – Ник только головой покачал. – Сначала объел меня, теперь задрых, а я должен караулить.

Впрочем, он не злился на гверра. Действительно, зачем мучиться сразу двоим? Пусть отдохнёт. А чтобы самому не задремать, Ник принялся вспоминать сначала таблицу умножения, потом известные ему логические задачки. Погрузившись в подобные размышления, он вдруг отметил, что один из гильдейцев – тот самый приметный лысый мужик с обручем на башке, вдруг поднялся, подошёл к самому краю освещённого костром пространства и уставился в темноту. Именно туда, где прятался Ник.

"Маскировка слетела, что ли?" – мелькнула у него мысль, после чего Ник тут же восстановил мысленный образ вонючего куста. Бандит с отсветами костра на лысой голове ещё некоторое время постоял, пялясь в темноту, сказал что-то часовым, после чего удалился к своему спальному коврику. Но нет-нет, да и поглядывал в темноту. Явно каким-то образом учуял что-то, не понял, что именно, но всё равно встревожился. Кто его, пси-мутанта, знает, вдруг он теперь решит не спать? Да и часовые как будто насторожились. Ник мысленно выругал себя за допущенную оплошность и увеличил время ожидания вдвое. Если раньше он планировал атаковать часа через два, то теперь отодвинул время начала операции ближе к утру. А нечего было отвлекаться, сам виноват.

Скольких усилий ему стоило не уснуть, одним богам космоса известно. Лёжа неподвижно, Ник несколько поймал себя на том, что незаметно отключается, после чего решился на радикальную меру: по-тихому срезал какую-то колючую ветку и положил перед собой под подбородок. Мера сработала: едва он начал засыпать, а голову потянуло к земле, как в кожу впились несколько колючек. Ник беззвучно выматерился, но "антисон" не убрал. Так в борьбе с самим собой он провёл часа четыре, после чего начал действовать.

– Рыч, – мысленно позвал он гверра, положив руку на шелковистую шерсть, – пора.

Гверр проснулся, продемонстрировал гимнастический комплекс из зевков и потягиваний, после чего сообщил, что готов.

– Рыч, ты останешься здесь, – начал втолковывать уже обдуманный план операции Ник. – Будешь меня страховать.

Ответом было искреннее возмущение – гверр не желал отсиживаться в кустах, когда его друг будет драться. А Ник постарался убедить его, что надо поступать именно так и никак иначе. Он уже давно решил, что гверр не должен принимать участие в предстоящей бойне. И вовсе не из-за возможной опасности, нет. Ник как раз был уверен, что ловкий и опасный хищник сумеет сохранить свою красивую шкурку в целости и сохранности до конца боя. Просто… просто он не хотел, чтобы простодушный по своей природе разумный обитатель Делвига стал соучастником убийства, чего уж тут словами играть.

Гверр сверкнул в темноте глазами и обиженно отвернулся.

– Прикрывай меня, вступай в драку только если мне станет совсем туго, – выдохнул Николай и активно, но аккуратно пополз в сторону ближайшего часового.

Вообще-то он планировал попросту перерезать бандюков. Часовых по очереди снять бросками ножей, а дальше… А дальше он думал действовать, как в рассказе Беннета – старого одноногого наёмника с Мшанника. Беннет как-то рассказал Нику об одной неудачной компании, в которой отряд наёмников должен был выступать в роли "штурммяса". Но до самого штурма дожила едва четверть личного состава. В одну из ночей в их лагерь пробрался диверсант и в одиночку ухлопал больше тридцати человек, пока его не обнаружили и не прибили. Беннет, затягиваясь вонючей хавайской сигарой, щерил в ухмылке желтоватые зубы, рассказывая Нику, как он сначала не мог понять, почему никто ничего не слышал. А оказалось всё просто: диверсант использовал вместо ножа обычный шомпол от штурмвинтовки. Приставлял его к уху спящего и резким ударом ладони вгонял шомпол в мозг жертвы. Та умирала мгновенно, не издав ни звука и не дёрнувшись. И даже крови, запах которой мог учуять кто-нибудь, почти не было. А самому Беннету тогда повезло – убийцу шлёпнули до того, как он успел добраться до, тогда ещё молодого, наёмника.

Этим опытом и собирался воспользоваться Ник. Спящих, конечно, убивать некрасиво, но с другой стороны он этих выродков за людей не считал. Да и глупо озадачиваться какими-то моральными терзаниями при таком подавляющем численном преимуществе противника, ведь он не герой супербоевика, который легко и непринуждённо крошит врагов направо и налево. Так что…

Впрочем, страдать о своём будущем неспортивном поведении Нику не пришлось: госпожа судьба в очередной раз сделала финт и повернулась к нему совсем не лицом, а вовсе даже наоборот. До часового оставалось ещё метров десять, Ник уже приготовился доставать один из двух ножей, когда в лагере раздался оглушающий визг, от которого сразу разнылись зубы – не иначе, как сирены ещё и ультразвук испускали. Он мгновенно сообразил, что недооценил врага: думал, что гильдейцы надеются только на часовых, а они не побрезговали поставить вокруг периметра ещё и охранно-тревожную сигналку. Каковую Ник только что благополучно и включил.

Полуспящие часовые подскочили на ноги, заполошно озираясь по сторонам, прочие бандюки тоже заворочались, хватаясь за оружие. Не медля больше ни мгновенья, Николай перехватил "Кох" и дважды выстрелил. Оба часовых рухнули: один просто упал, а второй попал в костёр, взметнувший вверх тучу искр. Ник спокойно, точно работая в тире, выпустил пять "пар", и пятеро боевиков, получив по две пули, перестали шевелиться. А потом, после приступа интуиции, Ник перекатился вправо, вскочил на ноги и метнулся прочь в темноту. Туда, откуда только что сверкали вспышки его выстрелов, понеслись десятки пуль и даже два бластерных луча – это пока ещё живые бандюки открыли ураганный огонь по невидимому врагу.

Николай, бывший уже шагах в двадцати в стороне, выпустил короткую очередь, успел заметить, что минимум одного задел, и снова ушёл вправо одним большим перекатом. По пути попав в какой-то колючий куст, он задержался и едва за это не поплатился: с визгом над головой пронёсся рой пуль. Матерясь, Ник выдрался из куста и рухнул в траву. С шипением промелькнул лазерный пунктир, оставивший за собой тлеющие красным угольки веток, которым не повезло оказаться на его пути. Одна из пуль свистнула рядом с Ником, обдав левую щёку неприятным холодком. Надо бы переместиться, но подняться он не мог: уроды просто заливали пулями пространство над головой Ника. Привстань он, и тут же схлопочет пулю, а то и не одну. Единственный шанс – дождаться, когда бандюки расстреляют боезапас и начнут менять магазины. Поскольку стрельбу они открывали одновременно, а оружие в большинстве своём должно быть одинаковым, имелся шанс, что перерыв в стрельбе будет достаточным, чтобы Ник успел сменить позицию.

Так оно и оказалось. Ураганный огонь стих практически в один момент. Николай, подняв "Кох" над собой, выпустил пару выстрелов в сторону бандюков, а потом прыгнул в сторону – опять вправо, и замер среди травы. На сей он стрелять не стал – чтобы не выдавать своего нового местоположения прежде, чем сумеет оценить обстановку. Он аккуратно раздвинул мешающие обзору мясистые стебли неведомой растительности и попытался разглядеть, чем заняты боевики.

В слабом свете, даваемом остатками костра, он сумел разглядеть троих, скрывшихся за вещмешками и трупами товарищей. Остальные, а их должно было быть ещё двое-трое, Ник не увидел – либо хорошо спрятались, либо и вовсе ушли из освещённого места и, быть может, уже прямо сейчас идут в обход, чтобы в удачный момент подстрелить его. В этот момент один из тех, кого он видел – а это был тот самый лысый мужик, который вроде бы учуял его вечером, приподнялся и указал рукой… прямо туда, где находился Ник. Парочка гильдейцев тут же открыла огонь, а Нику пришлось опять прыгать в сторону. Светящиеся красным в темноте пули срезали мясистые стебли травы и, срикошетив от толстых ветвей кустарников, взвивались куда-то вверх, или, не встретив никаких препятствий, улетали вдаль. Ник понадеялся, что ни одна из них не попадёт в Рыча.

На пару секунд подняв голову, он успел разглядеть, как лысый снова машет рукой… и снова в его сторону. Николаю опять пришлось перемещаться, чтобы в организме не образовался излишек металла, несовместимый с жизнью. Тут до него дошло – в пылу боя ментальная маскировка в него слетела, а этот лысый явно чувствует Ника и указывает боевикам, где враг.

– Я – трава, мясистая, жёсткая трава, – мысленно забубнил Николай, ощущая под руками шершавый стебель вышеупомянутого растения. – Потихоньку высасываю из земли полезные минералы и слегка колышусь от ночного ветерка. А, да: один стебель у меня сломан пролетевшей пулей и теперь истекает прозрачным соком.

Ник злорадно ухмыльнулся, когда увидел завертевшего лысой головой пси-мутанта. На расстоянии не было слышно, что именно говорят ему напарники, но явно что-то нелицеприятное. Тот растерянно развёл руками и, видимо, вновь попытался отыскать Николая.

– Флаг тебе в руки, – пробормотал он, решая, попробовать пристрелить этих троих и раскрыться или подождать, пока невидимые ему боевики покажутся. Внутренняя чуйка советовала не торопиться, и Ник замер, превратившись в неподвижное изваяние.

Скрывшиеся из поля зрения противники обнаружились, правда, весьма своеобразно: из темноты раздались крики боли и несколько выстрелов. Пули беспорядочным веером разлетелись по сторонам, а завершился неожиданный фейерверк выстрелами в небо. Ник, вытаращив глаза, не мог сообразить, что там произошло, пока не получил мыслеобраз. Гверр, прыгнувший на жертву из темноты, и человек, падающий на землю с разорванной острыми клыками шеей, из которой хлещет кровь.

"Осторожней, брат! – забеспокоился Ник. – Больше не вмешивайся, они все вооружены".

Рыч прислал новую картинку, где он выжидательно замер и наблюдает за отчаянно размахивающим руками мужиком, который что-то рассказывает ещё одному гильдейцу. Сидящие тесной группой молодые женщины безразлично смотрят на мужчин, а некоторые и вовсе даже не проснулись, несмотря на грохот выстрелов. А ведь Ник этого сам видеть не может. Зато с помощью Рыча он теперь мог понять, что происходит в той стороне вражеского лагеря, которая была от него скрыта. Значит, бандитов осталось пятеро: трое здесь, один из которых пси-изменившийся, и двое где-то дальше. Ещё бы понять, смогут ли те двое увидеть Ника, если он откроет сейчас стрельбу? Подставляться не хотелось.

– Эй, там, чего тебе надо? – раздался крик одного из тех, кого Николай видел.

Ага, щас, так он и разбежался отвечать на вопрос.

– Если ты сейчас же не выйдешь, мы всех ваших баб перестреляем, – крикнул лысый, впрочем, стараясь особо не высовываться из-за объёмистого мешка.

Николай был уверен, что эти ублюдки непременно выполнят свою угрозу, вот только если он решит сделать глупость и сдаться, это ничем пленённым женщинам не поможет – они так и останутся зазомбированными рабынями. А его тут же пристрелят. И Рыча тоже, если гверр вдруг решит отомстить за гибель друга – в одиночку ему в пятерыми не справиться. Разве только напрыгивая из засады…

Словно услышав его мысли, Рыч, видимо, "напрыгнул". Из темноты раздался сдавленный крик и трёхэтажный мат, затем воздух вспорол грохот автоматной очереди.

Нику пришло новое послание, замешанное на азарте и ярости: ещё минус один враг. Итак, осталось четверо.

– Эй, урод, ты не понял? – в явной панике заорал лысый, подорвался с места, подбежал к группе рабынь и, схватив за волосы первую попавшуюся, упёр ей в живот ствол "Коха". – Я считаю до…

Ник не стал слушать, до скольки собирается считать мерзавец, поймал в прицел его лысую голову и нажал на спусковой крючок. Стоящую столбом женщину забрызгало кровью и мозгами, тело пси-мутанта ещё падало, а Николай уже перекатился и перевёл огонь на других. Те, кстати, отреагировали просто мгновенно – тут же открыли стрельбу по тому месту, откуда из темноты засверкали вспышки выстрелов.

Ник сначала почувствовал, как ногу левую выше колена вскользь ожгло, а затем был удар в левое плечо. Его швырнуло на землю. Остальные смертельные кусочки металла пропели свою песню совсем рядом с его головой. Он, скрипя зубами от рвущей плечо боли, сделал ещё несколько выстрелов, убедился, что парочка бандюков если и не убита, то серьёзно ранена, после чего уткнулся лицом в шершавые стебли и затих. Где-то остался последний живой противник, но сейчас Ник просто физически не мог ни подкрадываться к врагу, ни полноценно драться. Подаренный поисковиками камуфляж быстро пропитывался кровью. Сюда бы медкомплект… да где его взять посреди дикого инопланетного леса? Даже простой перевязки сделать не из чего. Ногу еле задело, чепуха, а вот плечо…

Николай поступил просто: прижал рану правой рукой, хотя и понимал, что это бессмысленно. В такой позе и нашёл его Рыч, видимо, почуявший его кровь и боль. Гверр светлым пятном заметался вокруг Ника, жалобно повизгивая.

– Тише, Рыч, тише, – прошептал Николай. – Там ещё один остался.

Не остался, пришёл ответ, когда начался грохот, смелый, быстрый и ловкий Рыч атаковал врага и загрыз его. Теперь живые там только самки с головами в "слизи".

– Ты молодец, – криво улыбнулся Ник, хотел погладить гверра, но одна рука не слушалась, а вторая была в крови. – Тогда пойдём, посмотрим на убиенных.