Герой – это диагноз 2

Шевченко Андрей

Герой – это диагноз 2

На следующий день Рыч против обыкновения не умотал по своим гверриным делам, а сопровождал медленно идущий караван. Зверь то и дело выныривал из зарослей, убегал вперёд, потом возвращался, укоризненно смотрел на людей и снова мчался то по земле, то по ветвям деревьев. Гверра явно раздражало столь медленное перемещение. Как, впрочем, и Ника. Хотя он никуда особенно не торопился, но поделился со старшим своей особенностью чувствовать опасность и предложил ускориться. Каран этим не проникся.

– Я тебе верю, – сказал он. – Здесь, на Делвиге, у многих прорезались необычные таланты. Но представь себе, что нас атакует дракон?

– Вы этот летающий кошмар тоже драконом прозвали? – улыбнулся Ник.

– Ты не лыбься, эта тварь поопаснее шестинога будет. Он опасен тем, что пикирует с небес, и увидеть его можно только в последний момент.

Ник кивнул, вспомнив, как дракон едва не сожрал Рыча, неосторожно выскочившего на открытое пространство.

– Так вот, – продолжил Каран, – если на нас с неба свалится дракон, толку от твоего предупреждения будет ноль. По крайней мере для того, кого он выберет на роль жертвы.

– А ты его разве увидишь, когда осматриваешься? – удивился Ник. – Сам же сказал про последний момент.

– Про дракона это я так, к примеру, – отмахнулся старший. – Они далеко от пустыни редко улетают. Но на пути нам и других опасностей хватит. Так что, пусть мы идём медленно, но зато безопасно. А твоё чутьё будет ещё одной страховкой.

Николай настаивать не стал – эти люди прожили здесь всю жизнь, им лучше знать, как себя нужно вести. Но кроме собственной интуиции он решил задействовать и гверра. А что? Всё равно болтается без дела, пусть пользу каравану приносит. Тем более, что чутью Рыча Ник доверял куда больше, чем глазам и ушам Карана. Впрочем, доверять-то Ник доверял, но помнил о том, какой Рыч безответственный балбес. Взять того же дракона… И где было чутьё гверра в тот момент?

Видимо совместные усилия сказались, но только на следующий день караван ни разу не попал в ловушки, и ни один хищник не попробовал атаковать. Вечером, сидя у костра, караванщики и Хэнк рассказывали про местное житьё-бытьё, Ник слушал, а Карина посвящала всё своё время гверру. Ну, когда тот был не занят игрой, едой или сном. Девушка Рыча явно баловала: то вычёсывала ему шерсть собственной расчёской, то подсовывала кусочек повкуснее. Впрочем, и остальные караванщики не сильно от неё отличались. И это несмотря на то, что Рыч успел напакостить: забрался в мешок Толстого Бура. Шишки мако и различные "полезности" он не тронул, зато разорвал в хлам запасные штаны толстяка. На суровый вопрос Ника, зачем он это сделал, Рыч скорчил такую виноватую физиономию, что его все тут же хором простили, а Толстый Бур предположил, что гверр, возможно, пытался свить из штанов гнездо.

Ага, нужно ему это гнездо! Спать гверр пришёл к Нику. Уже погружаясь в дрёму, он почувствовал, как к нему под бок лезет что-то мягкое и настырное, после чего "что-то" начинало ёрзать и устраиваться поудобнее, при этом пытаясь вытолкнуть хозяина за пределы такого замечательного спального коврика. Ник послал Рычу кровожадные мыслекартины, в которых гверр бегает с общипанным до состояния прутика хвостом, но тот никак на угрозы не отреагировал и продолжил делать своё чёрное дело. Надо ли говорить, что под утро Николай если и остался на коврике, то в позе зародыша, а остальную часть спального места занимал вольготно раскинувшийся гверр?

Ещё один день перехода закончился благополучно. Примерно в середине дня Ник оповестил Карана, что отправится на охоту, потому что гверру надоели растительные ужины. Старший хотел что-то возразить, даже бросил многозначительный взгляд на оранжевый комбинезон, но промолчал. Судя по всему, ни он, ни остальные караванщики не верили, что Ник сумеет что-нибудь добыть. И только Хэнк деловито осведомился, нужна ли будет его помощь? Ну, добычу, к примеру донести. Ник, помня, что здоровяк ещё не умеет ментально маскироваться, от помощи отказался, уточнил место ночёвки и нырнул в заросли вслед за гверром.

В здешнем лесу, в отличие от леса гигантов, было куда спокойнее. Не встречались кровожадные лианы, не рыскали стаи "волков", с деревьев не падали здоровенные слизни. Но был и минус: добычи Ник тоже не встретил. Разную мелкую живность и крупных насекомых ни он, ни гверр за добычу, разумеется, не считали. Лишь спустя три часа Рыч прислал картинку больших чёрных птиц, сидящих на ветвях высокого дерева. Ник спросил насчёт съедобности, послав в ответ картинку общипанной жарящейся тушки. Рыч утвердительно облизнулся.

Николай, маскируясь и мысленно, и физически, подкрадывался к птицам не меньше получаса. Нет, можно было, конечно, издали выпустить оставшиеся восемь патронов одной очередью – глядишь, кого-нибудь и зацепил бы. Но оставаться без огнестрела было крайне глупо, вот и пришлось ему красться вслед за Рычем. Гверр, в отличие от человека, никаких трудностей не испытывал: его стройное тело бесшумно скользило меж кустов, и ни одна веточка не шелохнулась.

Приблизившись, наконец, на дистанцию уверенного выстрела, Ник выбрал в жертву двух птиц, сидящих рядом. Убойной силы пуле хватит, чтобы поразить обеих. Он прицелился и, на мгновение задержав дыхание, нажал на спусковой крючок. Сухо щёлкнул выстрел, сверху полетели чёрные перья и две солидные тушки. Рыч, уже не скрываясь, бросился к добыче, уцелевшие птицы с пронзительными криками взмыли в воздух. Ник заторопился вслед за гверром – надо поскорее сунуть добычу в герметичный мешок, не то налетят вездесущие злыдни и придётся отдать часть мяса этим летающим рэкетирам. Он успел – во всяком случае, никто из мухожуков не появился.

– Рыч, ищи поляну с ручьём, рядом раздвоенное дерево. Там же должны быть следы от костра.

Гверр сосредоточенно осмыслил полученную картинку и умчался. Ник не спеша двинулся в том же направлении. По его расчётам искомая поляна находилась в пределах пары часов ходьбы, но уже минут через сорок из кустов выпрыгнул гверр и сообщил, что нашёл поляну.

– Я займусь костром и готовкой, а ты беги искать караван. И веди их сюда.

Гверр недовольно зарычал, недвусмысленно глядя на мешок с добычей.

– И нечего на меня зубы скалить. Хорошо, сиди тут и истекай слюной. Или жуй птиц сырыми.

Рыч, получив мыслекартину с собой, захлёбывающимся слюнями, выдал нечто среднее между рычанием и поскуливанием и убежал. А Ник занялся обустройством лагеря. Он натаскал топлива для костра, после чего ушёл метров на триста в сторону и принялся ощипывать и свежевать птиц. Когда готовые тушки были спрятаны в мешок, на запах крови слетелись злыдни. Оставив им на поживу кишки, головы и лапы птиц, Николай поспешил ретироваться.

К тому времени, когда на полянку выскочил Рыч, ведущий за собой шестерых людей, одна тушка уже была готова, а вторая жарилась.

– Мы по пути спорили, – усмехнулся Каран, – сожрали тебя или нет. А ты, оказывается, не только уцелел, но и с добычей.

– Я сам кого хочешь сожру, – проворчал Ник, у которого от аппетитных запахов уже давно бурчало в животе. – Давайте, садитесь поскорее.

Первым, разумеется, это выполнил гверр. Он устроился около зажаренной птичьей тушки, не сводя с неё голодного взгляда. Мужчины достали из рюкзаков сухпайки, девушка быстро сервировала немудрёный стол, и вскоре семь человек и гверр принялись за ужин. Нику, как главному добытчику, предоставили право разделать птицу. Он откромсал ножом окорочок и протянул его Рычу.

– Держи, наводчик.

Гверр, словно это не он только что умирал с голоду, начал с подозрением принюхиваться к протянутому куску.

– Кто-то сейчас останется голодным, – заметил Ник, гверр тут же схватил птичью ногу и с утробным рычанием принялся её обгладывать.

– Вам тоже ножку или крыло? – обратился Ник к девушке.

Та посмотрела на него странным взглядом, вздохнула и сказала:

– Хватит ёрничать. Давай на "ты".

Николай еле удержался от облегчённого вздоха. Кажется, лёд неприязни сломан. Не то, чтобы ему очень нужно было общаться с этой девушкой, но то и дело чувствовать на себе её сердитые взгляды было некомфортно.

– С удовольствием. Так что ты предпочитаешь?

– Крыло. Два. Нет, даже три, – она кинула взгляд на вторую тушку. – В общем, тут больше любителей крылышек нет, так что – четыре.

Ник усмехнулся, как и остальные мужчины, отделил крылышки, подал их девушке, после чего сказал:

– Ну а вы в спецобслуживании не нуждаетесь…

– Чегой-то? – возмутился Хэнк. – Может, мне тоже…

– Обойдёшься, – хмыкнул Ник.

Хэнк, разумеется, обошёлся. Вскоре все сосредоточенно жевали, а гверр, к тому времени уже прикончивший свою порцию, бросал жалобные взгляды на людей. Судя по всему, каждый исчезающий в чужом рту кусочек мяса он считал чуть ли не личным оскорблением.

– Рыч, – едва не поперхнувшись под его пристальным взглядом, сказал Ник, – сейчас вторая птица дожарится.

– На, маленький, – девушка отломила кончик крыла и протянула гверру. Тот мгновенно проглотил угощение и послал Нику скорбную мыслекартину: отощавший до состояния скелета гверр и толстые люди, жадно поедающие громадные куски мяса.

– Ну ты и врун! – возмутился Ник.

Все тут же заинтересовались таким высказыванием, пришлось им пояснить. Посмеявшись над гверром, караванщики тут же стали его подкармливать. Потом наступил черёд второй птицы, и история повторилась. К концу ужина Рыч уже настолько объелся, что даже отказался от последнего кусочка, предложенного Караном. С раздутым животом он вперевалку доковылял до Ника и с тяжким вздохом рухнул на бок.

– Обжора.

Рыч осоловело посмотрел на него и прислал картинку со спальным ковриком.

– А кто ночью караулить будет?

Картинка со стоящими караванщиками, усердно глядящими в темноту.

– Ну ты нахал!

– О чём вы говорите? – спросила Карина, усаживаясь рядом с Ником. Девушка почесала закруглённое ухо гверра, тот, не открывая глаз, повилял пушистым хвостом. Николай коротко пересказал их ментальный разговор.

– Никогда бы не подумала, что гверры настолько умные. Хотя… мы ведь о них почти ничего не знаем. Они редко попадаются на глаза поисковикам, а к городу вообще никогда не приближаются. А твой Рыч… наверное, неправильный.

– Он не мой, а свой собственный, – уже наверное в сотый раз повторил Ник. – Может, неправильный. Но, думаю, просто он слишком любопытный. Да и, если я правильно понимаю, очень молод ещё. Когда я его подлечил, он за мной увязался – видимо, интереснее было, чем с сородичами. Так и ходит. Я был и не против – всё ж живая душа. Разумная, к тому же.

– Если ты с ним так… общаешься, наверное, разумен, – задумчиво кивнула девушка. – Жаль, что мы раньше этого не знали. То есть, в Смертельном лесу ты выжил благодаря гверру?

– Ну, сначала я сам справлялся, это уж потом Рыч стал помогать. Я долго не мог понять, почему убегают копытные…

Ник начал рассказ о своём одиночном путешествии. Девушка внимательно слушала, продолжая почёсывать гверра за ухом. Когда она останавливалась, тот приподнимал голову и тихо рычал, требуя продолжения. Когда Ник рассказал о своей встрече с шестиногом, и как его потом трясло от адреналинового отходняка, Карина помрачнела и тихо сказала:

– Тебе повезло. Только трое охотников сумели выжить после встречи с шестиногом. Один из них – наш Хэнк. А мой Сенк… Их было четверо, и никто не вернулся.

– Муж? – догадался Ник.

– Да, – кивнула Карина, – только семейной жизни я толком почувствовать не успела. Мы прожили в Дель-Маро три месяца, потом Сенк ушёл в поиск, и ещё три месяца спустя я узнала, что он погиб.

Ник осторожно положил ладонь на руку девушки и легонько сжал пальцы. Говорить ничего не стал – что тут скажешь? Выразить фальшивое соболезнование? Так он её мужа совсем не знал, и никакие слова чужака не уменьшат боль в душе Карины. Если бы мог, помог бы ей изжить гложущую печаль, но Николай такого средства не знал. Пока, во всяком случае.

Рыч поднял голову и пристально уставился на Ника. Затем, кряхтя, поднялся, вперевалку добрался до Хэнка и требовательно ткнулся в него башкой. Здоровяк без слов достал верёвку и собрался закинуть её, но Рыч вдруг подпрыгнул, выхватив апорт из руки Хэнка. После чего заковылял обратно. Остановившись около Карины, гверр положил верёвку на траву, подтолкнул её носом к девушке, после чего улёгся, прижавшись боком к ноге Ника.

– Чего это он? – удивилась Карина. – Если хочет играть, то почему отвернулся?

Ник, удивлённый поведением гверра не меньше, послал ему вопрос. В ответ получил картинку, где грустная девушка, получив верёвку, радостно улыбается. Ник тихонько засмеялся и погладил гверра меж закруглённых ушей.

– Балбес ты, мохнатый. Но я рад, что ты с нами.

Карина непонимающе смотрела на Ника, пришлось ей пояснить смысл действий Рыча. Некоторое время девушка сидела неподвижно, затем порывисто обняла гверра, что-то шепнув ему на ухо. После чего подобрала верёвку и ушла. А Ник остался сидеть, раздумывая над тем, почему она сказала "Спасибо, Ник", а не " Спасибо, Рыч".

Постепенно все затихли, готовясь ко сну. К Нику подошёл Каран и сказал:

– Твоя очередь караулить третья. Хэнк тебя разбудит.

Николай только согласно кивнул. Похоже, его окончательно приняли в свой коллектив. Раньше-то не доверяли охранять покой спящих.

Ник лежал на спине, заложив руки за голову, и смотрел в тёмное небо. Рядом, свернувшись клубком, сопел обожравшийся гверр. Николай никак не мог уснуть, а потому рассматривал незнакомые созвездия и раздумывал над тем, как жить дальше.

Как-то так получалось, что за свою не такую уж долгую жизнь Ник почти всегда был сам по себе. Судьба наёмника сложна и непредсказуема: завтра ты можешь сойтись в драке с тем, кому сегодня спас жизнь. А потому друзей на Мшаннике у Ника практически не было. Товарищи по работе имелись, приятели – тоже, а вот с друзьями… было негусто. Единственным, кому он доверял больше, чем себе самому, и за кого был готов отдать жизнь, был Антон. Друг с детства, который бросал любые важные дела и приходил на помощь, если она требовалась Нику. И который погиб от лап Симерса-младшего. И когда Антохи не стало, Николай окончательно превратился в волка-одиночку.

Служба в мехроте, где приходилось драться чуть ли не каждый день, к заведению новых дружеских знакомств не располагала. Потом Баянит, где человеческая жизнь ценилась дешевле патронов, где в любой момент тот, кого вчера ты спас от лап аборигенов, мог пустить тебе пулю в лоб. Или в спину. Хотя… Ник вспомнил капитана Хиту. Отношение к жестокому офицеру, на поверку оказавшемуся человеком чести, дружбой назвать было нельзя, но уважением… пожалуй, да. Где он сейчас, интересно? Выжил ли?

Рыч во сне заворочался и по обыкновению принялся выталкивать человека с коврика. Ник только усмехнулся и не стал спихивать гверра. Надо же, как быстро этот мохнатый ворвался в его жизнь и занял в его душе место… младшего брата, наверное. Хотя, ни старших, ни младших братьев-сестёр у Ника не было, и с чем сравнить своё отношение к любопытному, неуёмному, приставучему, но искреннему и непосредственному гверру, Ник не знал. Получается, у него здесь, на далёком от цивилизации Делвиге, неожиданно появилась семья. Странная, конечно, но тем не менее… И тут вдруг Ник осознал одну вещь, которая подспудно витала в голове, но никак не оформлялась в конкретные мысли. Ник вдруг понял, что здесь, на совершенно чужой планете, где на каждом шагу подстерегают опасности, он, как это ни странно, чувствует себя дома. И дело было вовсе не в том, что караванщики стали считать его равным им. Не в том, что сам Ник принял Рыча как младшего брата. Нет, всё было, если так можно выразиться, глобальнее. Ник ощущал себя частью этой планеты и, почему-то он был уверен, она тоже считала его своим дитём. Крошечным, своенравным, иной раз жестоким, но своим. Это было странное чувство – быть частью чего-то столь огромного, но Нику понравилось.

Он снова задумался над своим будущим. Контракт с Легионом, видимо, можно считать недействующим. Просто в силу того, что выбраться с Делвига в ближайшие годы, а то и десятилетия, у него не получится. Если такое когда-либо вообще произойдёт. Послезавтра он доберётся до города и… пока не знал, чем займётся. По большому счёту он умел только одно: воевать. Проливать свою кровь за деньги. Иногда неплохие, но чаще заработки были не такими уж и большими. Особенно, когда приходилось тратить почти все кровно заработанные кредиты на лечение ранений, которые получил, зарабатывая эти деньги. И, честно говоря, после Баянита ему это занятие надоело. А чем здесь ещё заняться?

К примеру, тут же нашёл он вариант, можно будет искать те же шишки мако, что у него с Рычем получалось куда лучше, чем у целого отряда поисковиков. Кстати, в отряд его уже не возьмут. А одному в чужом лесу… не привыкать, конечно, но в компании и веселее, и безопаснее. Можно Хэнка уговорить.

– Ладно, на месте разберёмся, – тихо проворчал Ник. – Главное, что больше никаких войн.

Он, конечно, не знал, что наутро его надежды разлетятся осколками под ударами судьбы.

*****

После того, как Ник отдежурил свою смену, он успел ещё вздремнуть. Но лучше бы вообще не спал – снилось что-то неприятное. Поднялся он разбитым, а после ночи в душе остался неприятный осадок. Интуиция молчала, значит, непосредственной опасности нет. Но какой-то червячок неприятного предчувствия всё равно глодал. Ник в досаде покрутил головой. Только он настроился на мирную и спокойную жизнь, как на тебе: впереди какие-то неприятности. Разумеется, предчувствия его не обманули.

Новый день начался как обычно: подъём, быстрый завтрак, выход. А спустя час в большом рюкзаке Карана раздался негромкий звонок. Старший отряда остановился, поколдовал над наручным коммуникатором, и звон в рюкзаке прекратился, зато на коммуникаторе появилось изображение мужчины. А точнее, старшины поискового лагеря Грегора.

– Приём, – буркнул Каран, не утруждая себя приветствиями.

– Со мной только что связался кто-то из Дель-Маро, – старшина тоже не отягощался вежливыми оборотами. – Гильдейцы напали. Дель-Маро потерян. Кто успел – ушли в лес. Про тех, кто остался в городе, ничего не известно. Говорят, много погибших.

От такого известия небольшой караван поголовно замер. Даже Рыч, хоть ничего и не понимал. А потом все сгрудились вокруг старшего. Ну и Рыч, конечно, тоже.

– Кто-то? – хмуро переспросил Каран. – Ты уверен, что связались с тобой наши, а не гильдейцы? Может, они подделали изображение?

– Кто-то из техотдела при Совете старшин, – пояснил Грегор. – Не помню его имени. Такой чернявый, худой. Справа вверху зуба нет.

– Это Натан Рабич, – подал голос Толстый Бур.

– Да и зачем бандюкам устраивать такие розыгрыши? – поморщился Грегор. – Скорее, они бы наоборот поспешили уверить нас, что в городе всё хорошо.

– Значит, гильдейцы всё же решились. – пробасил Хэнк. – А ведь Алекс предупреждал. Не захотели услышать… И ты, Грег, тоже.

– Что теперь говорить! – мрачно отмахнулся старшина лагеря. – Думаю, вам нужно попытаться найти ушедших из города и вести их к нам в лагерь.

– Да конечно, что уж теперь говорить, – сердито пробурчал Хэнк и отошёл в сторону.

– Что ещё известно? – спросил Каран.

– Этот Рабич успел прихватить запасной передатчик, но поскольку они уже отдалились от города, связь была плохая. Он собирался предупредить Дель-Сонг, прежде чем связь окончательно пропадёт. Как я понял, уйти сумели те, кто жил в западном районе. В их отряде около сотни, в основном женщины и дети. Мужики остались прикрывать их отход.

– Какими силами навалились гильдейцы? – встрял в разговор Ник. – Оружие, техника?

Грегор при виде Ника поморщился, однако на вопрос ответил. Впрочем, мог бы и не отвечать.

– Парень сказал, что, похоже, они привезли всю свою бандитскую пехоту – уж слишком быстро вошли в город и перебили милицию и ополченцев. Больше ничего не знаю.

– Да уж, – покачал головой Ник и отошёл к Хэнку. – Удивительно, как ваш город гильдейцы намного раньше не захватили при такой безалаберности.

– Ну, посты на въезде у нас есть, – вздохнул Хэнк и поправился: – Были. И милицейское ополчение было. Видимо, не успели вовремя среагировать на нападение.

– Видимо, – согласился Николай и, сняв магазин с "Коха", принялся пересчитывать патроны. Хотя и так знал, сколько их там осталось.

Хэнк последовал его примеру, достав боеприпасы к "слонобою". Ник взял один и, покрутив в руках, положил обратно.

– Серьёзная штука. На противоброневой похожа.

– Не, при ударе пуля раскрывается в цветок, – не согласился здоровяк. – Шестинога только так остановит, а вот броневик вряд ли. Расплющится, вот и всё. Хорошо, что у гильдейцев броневиков нет. Хотя… может, боссы им чего и подкинули.

– То есть, ни сколько у противника пехоты, ни роботов, ни бронемашин никто не знает, – подытожил Ник. – Печально. И как с ними драться? Я практически безоружен, у вас, как понимаю, штук по тридцать зарядов на брата.

– А ты собираешься с ними драться? – послышался за спиной Ника вопрос Карана, закончившего разговор со старшиной. – Мы только головы сложим зазря.

Ник удивлённо посмотрел на старшего каравана. То есть, как это понимать? Они, что, собираются просто молча проглотить то дерьмо, которым их накормили гильдейцы? Словно отвечая на невысказанный вопрос, Каран проговорил:

– Мы могли бы устроить партизанскую войну, благо, что и местность мы знаем лучше бандюков, и в лесу чувствуем себя почти как дома. Пятьдесят вооружённых поисковиков плюс те, кто успел уйти из города – это немалая сила. Но…

– Но?

– Кроме обычных боевиков у них есть Старко и его мутанты. Эти выродки почувствуют нас раньше, чем мы приблизимся на дистанцию боя. А даже если получится, эти твари зазомбируют нас, и боевикам даже не понадобится стрелять. Мы просто станем новыми рабами на карьерах. Вот и получается, что единственным выходом будет скрываться в лесах. Найти наших беглецов и довести их до одного из поисковых лагерей.

– А дальше? – почему-то рассердившись, спросил Ник. – Что вы собираетесь делать потом? Строить деревянные избушки и прозябать в них до тех пор, пока к вам снова не наведаются гильдейцы? А вы с Грегором не подумали, что к тому времени боссы Гильдии пришлют сюда не только броневики, но и флаеры. Ну, не знаю, есть у них флаеры, или нет, но уж вертолёт имеется точно, сам его слышал. И что вы будете делать, когда над вашими головами зависнет вертушка и начнёт выжигать вас, как сорняки?

– Слушай, умник, мы и без тебя всё это прекрасно понимаем, – разозлился Каран. – Но что ты можешь противопоставить этому дьяволу Старко? Его даже сами гильдейцы боятся – он полным отморозком стал. Две трети зазомбированных рабов – это одного его работа. Он – просто чудовище в человеческом обличье. Что толку, если мы подкрадёмся и замаскируемся, если любой из подручных Старко нас учует?

– Пока не могу сказать, как именно можно бороться с ними, сначала нужно разведать обстановку и понять, с чем придётся иметь дело. Но одно я знаю точно: вы все – и поисковики, и сбежавшие из города должны начинать заниматься так, как это делает Хэнк. Это пригодится и на охоте, и, видимо, в бою.

– Патроны перебирать, что ли? – хмыкнул Каран.

– Пытаться стать ментально невидимым, – не обратив внимания на подначку, ответил Ник. – Хэнк уже делает определённые успехи, хотя до идеала ему ещё далеко. А вы вообще не умеете маскироваться. Рыч говорит, что "слышит" вас шагов за пятьсот, минимум. Может, и больше, с пояснением расстояний он не очень дружит.

– Ментальная маскировка? – задумчиво протянул Каран. – И ты можешь научить нас этой штуке?

– Я могу объяснить, как делаю сам. Получится у вас или нет, не знаю. Но попытаться в любом случае стоит. Хуже от такого умения точно не будет.

– Значит, именно в этом секрет твоих успехов на охоте?

– По крайней мере, это позволяет не распугать раньше времени добычу, – пожал плечами Ник. – Вполне возможно, что это умение позволит остаться невидимым и для мутантов. Пока не попробую, не узнаю.

– А если не сработает?

– Значит, придётся драться, – поморщился Ник. – Или, что вернее, бежать.

Под взглядами пятерых мужчин и Карины он почувствовал себя неуютно. Они смотрели на него… как-то странно.

– Что?

– Ты на самом деле собираешься драться с гильдейцами?

– Если не драться, то хотя бы разведку провести необходимо.

– Зачем тебе это? – Каран испытующе смотрел на Николая. – Ведь мы тебе никто, а ты даже не колонист и не житель Дель-Маро. Ещё пару дней назад мы с тобой были не в лучших отношениях, а Грегор и вовсе вытурил тебя из лагеря.

– Мы в одной лодке, – пожал плечами Ник. – Утонем-то вместе, если ничего не делать. Кроме того, не забывай, как гильдейцы встретили меня: хотели без разговоров пристрелить. Да и остальных эвакуантов с Баянита. Кстати, об эвакуантах…