Генерал моего сердца

– Почему-то в голову не пришло спросить. Так что с твоим семейным положением, Вячеслав Говоров? Может, ты, поэтому наглухо пропадаешь после того, как потрахаешь меня, что супруга, детки и уютное семейное гнёздышко занимают всё твоё время? – от злости и никак не уходящей обиды у меня щиплет в носу. Хочется то ли разреветься, кинуться ему на шею и услышать, что никого у него нет, то ли потребовать, чтобы сию минуту остановил машину.

На мои слова Вячеслав зло дёргает щекой и цедит:

– Как ты догадалась, что везу тебя в «семейное гнёздышко» перепихнуться по-быстрому, пока жена на работе?

– Высади меня на автобусной остановке! – взвизгиваю в ответ. – В уплату за то, что с Сашкой помог, я могу подобрать тебе квартиру или другую недвижимость. У риэлтеров есть специальные базы, где собраны варианты, которые мы только «своим» предлагаем, совсем не с теми ценами, что для всех. Или скажи, сколько стоят твои услуги в рублях, Вячеслав Говоров, я переведу тебе. Кстати, тебя тот толстяк в управлении генералом называл – это твоё звание или кликуха? Как таких парней, как ты, называют – кажется, решала?!

– Влада, заткнись, пожалуйста, – голос Вячеслава становится низким и таким страшным, что я мгновенно замолкаю. Перевожу взгляд в окно— оказывается, мы уже не едем. Машина стоит на обочине как раз возле автобусной остановки, засыпанной мусором из перевёрнутой урны. Двигатель заглушён, а Вячеслав, откинувшись на спинку кресла, смотрит перед собой и молчит.

– Извини, пожалуйста, – произношу с трудом, опуская глаза. – Я не хотела тебя оскорбить.

– Проехали, – отвечает Вячеслав. – Так что, мы едем ко мне или…?

– К Марфе, – качаю упрямо головой и снова перевожу взгляд за окно на опрокинутую мусорку. У меня чувство, будто из меня только что, точно так же вывалила наружу все дерьмо, которое всегда старательно прятала ото всех – истеричность, мелочность, неблагодарность…

Вячеслав молча заводит двигатель, разворачивает машину, и мы несёмся обратно в сторону Москвы. В салоне висит напряжённая тишина, даже радио не играет. Я, не отрываясь, смотрю через боковое стекло на пролетающие мимо обочины, Вячеслав всё внимание отдаёт дороге. До самого дома Марфы мы так и не произносим ни слова.

У её подъезда Вячеслав глушит двигатель, поворачивается и смотрит на меня. Собираюсь ещё раз поблагодарить его за помощь, и за то, что подвёз, но Слава опережает меня. Начинает говорить холодным, тяжёлым голосом, каждым словом словно пригвождая мою совесть к полу:

– Я не женат, Влада Сокольская. И четверых деток у меня не имеется. Ни одного ребёнка нет – со своей работой просто не успел обзавестись. Пропадаю без предупреждения я потому, что… работа такая: в любую секунду могу сорваться с места без возможности выйти на связь.

– Прости, пожалуйста, я не хотела… – снова бормочу извинения, но Вячеславу они не нужны.

– С твоим сыном сегодня всё было в порядке, а вот с тобой нет. Ты была в панике, у тебя разбито лицо, тебя допрашивали и предъявляли тяжёлые обвинения. Ты пережила серьёзный стресс, поэтому я и хотел увезти тебя к себе, чтобы помочь расслабиться: попарить в бане, может покатать на лошади или мотоцикле. Сексом заняться, конечно.

– Слава… – шепчу и замолкаю, чувствуя себя последней стервой и дурой.

– Тебе пора, Влада, – из его голоса исчезают остатки эмоций, и я понимаю, что это конец…

Марфа встречает меня удивлённым взглядом. Шёпотом спрашивает:

– Влад, а ты чего приехала? Твой Вячеслав сказал, только завтра привезёт тебя.

Не в силах смотреть ей в глаза, торопливо лезу в обувницу за тапочками и бормочу:

– Сашку хотела увидеть.

"А Вячеслав не мой: не был, и уже никогда не будет"– добавляю про себя тоскливо.

– Да Сашка спит уже – эмоций сегодня хапнул целый вагон, вот и вырубился сразу после ужина, – Марфа поправляет на плечах палантин, в который куталась – на улице конец сентября, но отопление ещё не включили, поэтому в квартире прохладно. – Ну ладно, приехала и молодец. Пошли, покормлю тебя, да тоже спать пойду – раз ты с Сашкой останешься, я завтра на работу с утра уйду. Дел в больнице по горло накопилось, пока я в отпуске с Сашкой была.

– Да, конечно, мы завтра уже домой поедем – думаю, можно не ждать от Шелепова никаких подвохов, – киваю я. Шагаю к подруге, обнимаю её и шепчу:

– Спасибо тебе. За всё. Если бы не ты… – замолкаю, потому что слов больше нет.

– Да ладно тебе, Владка, – Марфа ободряюще похлопывает меня по спине и отстраняется. Нежности и сентиментальность – это не её. – Мой руки и приходи на кухню ужинать. А спать я тебе на диване в спальне постелю.

Через час, поев и посидев возле сладко сопящего Сашки, умываюсь и иду в спальню. Не включая свет, забираюсь под одеяло. Долго лежу без сна, вспоминаю разговор со Славой и молча, чтобы не разбудить Марфу, глотаю слёзы.

Глава 28

– Что, опять даже не позвонил?! – возмущённо спрашивает Стеша.

– Вообще, никак не проявляется. Думаю и не проявится больше, можно забыть и расслабиться, – согласно качаю головой. Стеша на это шёпотом ругается, Любаня молчит, занятая разглядыванием своего маникюра.

Мы сидим в кафе рядом с офисом моего агентства – пока в работе затишье, я на часок вырвалась, чтобы повидаться с подругами. Передо мной стоит огромная чашка рафа с двойным сиропом и тарелка с куском орехового торта. Любаня заказала полезный смузи и фруктовую тарелку, а Стеша ограничилась чаем и лилипутского размера эклером, который не столько ест, сколько истязает, с остервенением кроша вилкой на мелкие кусочки. Таким способом она проявляет эмоции, пока я жалуюсь на случившееся между мной и Говоровым.

– Козлина он, этот Вячеслав! Натуральный! Неужели не понял, что ты на стрессе была, вот и отреагировала так?! – в голосе Стеши звучит злость. Да и во взгляде, которым она на меня смотрит, её полно. В другое время я бы от этого сразу почувствовала себя лучше и увереннее, но не сегодня. Сегодня по непонятной причине от дружеской поддержки на душе становится только тошнотнее и муторнее.

– Понял, конечно. Он ведь сказал, что хотел меня к себе отвезти, чтобы помочь со стрессом справиться, – отвечаю уныло.

В глазах начинает неконтролируемо колоть, и чтобы не разреветься ненароком, торопливо сую в рот большой кусок орехового торта. За две недели, прошедшие после ссоры и окончательного расставания с Вячеславом, я лопаю сладкое и жирное в диких количествах. Радует только, что не прибавила ни килограмма: все съеденные калории на нервной почве сгорают, не успев отложиться на боках.

– Козёл! – подтверждает Стеша с досадой, а Любаня морщится:

– Влада, я не поняла, почему ты не поехала с ним, когда он объяснил тебе причину такого своего решения? Ты же поняла, что Слава хотел тебе помочь?

– Поняла, но он не предлагал больше с ним поехать. Наоборот, сказал, что мне пора и всё, даже не посмотрел в мою сторону, пока я не вышла из машины.

Некоторое время мы молчим, занятые содержимым своих тарелок и мыслями в головах, потом Стеша осторожно спрашивает:

– Владка, а чего ты сразу-то не согласилась к нему ехать? Ведь знала уже, что с Сашкой всё в порядке…

Я вздыхаю, не зная, как объяснить, что чувствовала в тот момент – всё так сложно! Ведь не только нервная мать во мне проснулась тогда, но и обиженная женщина.

– Понимаешь, меня зацепило, что Слава даже не подумал спросить, хочу я с ним ехать, или нет. Определил, что мне нужна помощь, сам решил какая именно и не интересуясь моим мнением, повёз к себе. Обошёлся со мной, будто я какая-то собачка бессловесная, которая будет счастлива, если хозяин проявит о ней заботу: за ухом почешет, к ветеринару свозит, на прогулку выведет, – озвучиваю то, что обмусолила в своей голове уже на сто раз.

Влада согласно кивает, показывая, что понимает меня и поддерживает, а Любаня интересуется:

– Слушай, а ты была достаточно адекватной в тот момент, чтобы он начал с тобой переговоры вести? Да и вообще, я считаю, что мужчины лучше знают, что делать в таких ситуациях. Тем более такой, как этот Вячеслав, всегда будет принимать решения самостоятельно, ни с кем не советуясь. Он ведь мужик при власти и привык командовать, судя по тому, что ты нам рассказала. Естественно, он не будет спрашивать твоё мнение, а только сообщать о своих решениях.

– Это для тебя, Любань, такое нормально, но Владка-то к другому привыкла. Она женщина самостоятельная, и сама мужиков на пальце вертела, – язвит в ответ Стеша.

– Много ты понимаешь! Женщине нужно быть покладистой со своим мужчиной, только тогда в мире будет гармония, а не то безобразие, что сейчас творится, – чуть не плюётся в её сторону Любаня.

Я с удивлением смотрю на злые лица сестёр: что с ними сегодня? Они, конечно, никогда дружным хором не пели, слишком уж разные у них характеры. Но такой откровенной агрессии друг к другу никогда не проявляли.

– Ой, Любка, молчи лучше, – кривится в ответ Стеша. – Ты даже под своего мягкотелого Севу готова подложиться безропотно и в рот ему заглядывать, поэтому цена твоему мнению – ерунда с хвостиком.

Услышав это, Любаня буквально взвивается. Шипит в ответ с ненавистью, но почему-то глядя не на сестру, а на меня:

– Да-да, я помню, что мои мыслительные процессы не такие интенсивные, как у Влады. И жизненные ценности мои можно топтать всем, кому не лень! Да и красоты у меня недостаточно, по сравнению с нашей звездой или с тобой, сестричка. Зато я не живу за счёт мужиков, как некоторые содержанки. И мне не приходит в голову своего ребёнка отдать чужой женщине, чтобы та его матерью числилась!

Выпалив это, Любаня вскакивает, и пока мы со Стешей ошарашенно хлопаем глазами, хватает сумочку и почти бегом покидает кафе.

Глава 29

– О-хо-хо! – вздыхает Стеша, глядя через окно, как Любаня несётся по тротуару, не глядя под ноги и расталкивая прохожих.

– Что с ней случилось? – задаю я вопрос, чувствуя неприятный осадок от слов подруги про нас с Сашкой. Да и за Стешу обидно, потому что никакая она не содержанка, а сама вполне прилично зарабатывает дизайном интерьеров. Ну а то, что в любовниках у неё почти всегда состоятельные мужчины – у каждой женщины свои вкусы. Кто-то любит исключительно рок-музыкантов, кто-то моряков, кто-то футболистов. А Стеша вот успешных бизнесменов предпочитает: говорит, её заводит сама мысль, что мужик в её постели миллионами, как подсолнух семечками усыпан.

– Что случилось? – повторяет Стеша мой вопрос и со злостью начинает рассказывать. – Любкин Сева вроде тетёха и мямля, но недавно такой фортель выкинул, я просто офигела. Заявил, что пока Любаня не начнёт зарабатывать вдвое больше, чем сейчас, пожениться они не смогут. Он, видите ли, считает, им сначала надо на свадьбу денег накопить и на будущего ребёночка заначку сделать, только после этого жениться. И, дескать, раз между мужчинами и женщинами равноправие, то и в будущем его жена должна зарабатывать не меньше, чем он. Тьфу, мне слизняка убить за такие слова захотелось, а эта дурында поплакала, поплакала и пошла искать вторую работу!

– Она так сильно за Севу замуж хочет? Они ведь и так вместе живут, что поменяется от факта регистрации? – удивляюсь я. Стеша досадливо морщится:

– Ой, что с этой малахольной возьмёшь, если она спит и видит себя женой и матерью! Я ей всё, что думаю по поводу Севиных заявлений высказала, а она обиделась.

Дальше мы молча пьём: я свой раф, Стеша чай. В голове у меня крутится рассказ подруги. Надо же, Сева мне всегда казался милым, мягким, понимающим и заботливым. Я даже представить не могла, что он от любимой женщины начнёт больших заработков или равноправия в финансах требовать. Тем более от Любани, которая вообще не карьеристка, а только и думает, как пирожки повкуснее любимому состряпать, да подушку ему под голову попышнее взбить…

От Севы мои мысли непрошено перескакивают на Говорова – вот он наверняка был бы рад такой жене,как Любаня. Она бы в его властный рот заглядывала, под характер его нагибаторский подстраивалась, и оба были бы довольны таким положением дел… Конечно, ужас, а не отношения, на мой взгляд. Но зато и вкалывать на двух-трёх работах Вячеслав вряд ли станет жену заставлять, не тот типаж.

Хотя что я знаю о мужских типажах, если за свои тридцать лет так и не научилась в мужиках разбираться? Как отношения и женское счастье строить тоже до сих пор не поняла. Да вообще не знаю, какое оно, это самое женское счастье…

– Владка, а это, случайно, не твоя секретарша? Рабочий день вроде бы ещё не закончился… – перебивает мои размышления Стеша. Подруга повернула голову к окну и что-то пристально рассматривает на улице.

Проследив за её взглядом, с удивлением вижу стоя́щую на краю тротуара Катеньку. Офисный костюм она успела поменять на обтягивающее трикотажное платье и короткую розовую курточку. Строгие лодочки заменили ботильоны на умопомрачительной шпильке. Скромный офисный пучок рассыпался по плечам кокетливыми белокурыми прядками. Плюсом ко всему шла алая помада на пухлых губах и хищно выпяченная вперёд грудь… Так-так-так, кажется, кто-то решил воспользоваться отсутствием начальства и исчезнуть из офиса, не дожидаясь окончания рабочего дня…

В моей сумке начинает истошно надрываться телефон. Пока я пытаюсь отыскать, как всегда, завалившийся непонятно куда гаджет, отвлекаюсь от наблюдения за Катенькой. Только слышу, как Стеша удивлённо присвистывает:

– Ты посмотри, в какую машинку твоя секретуточка села…

– В какую? – пыхчу раздражённо – я уже всю сумку перетряхнула, а гадкий телефон никак не находится. И сумка-то вроде бы небольшая, спрятаться ему просто негде, а поди же ты! Давно заметила, что чем меньше сумка, тем сложнее в ней отыскать нужную вещь…

– В красивую машинку, золотистую такую. «Поршик» называется, – произносит задумчиво Стеша. – Что-то водитель мне показался знакомым, хотя через боковое окно я его не особо разглядела…

– Золотистый «Порше»? Где? – переспрашиваю, вынырнув из недр сумки с замолкшим телефоном в руке. В груди неприятно колет – недавно я ездила в машине такой марки и такого цвета. И водитель этой машины недавно в приёмной моего агентства любезничал с Катенькой…

Смотрю туда, где только что была моя секретарь, но сейчас на этом месте стоят три подростка в широченных штанах и огромных, словно с чужого плеча, куртках.

– Уехала уже красотка. А ведь до конца рабочего времени ещё час, да, Влада? – отвечает Стеша. Добавляет осуждающе: – Разбаловала ты их, госпожа начальница.

На это я ничего не отвечаю, потому что телефон в моей руке снова начинает звонить. Принимаю вызов и слышу тошнотворно знакомый мужской голос:

– Ну здравствуй, Владушка. Разговор к тебе есть.

Глава 30

– Ну здравствуй, Владушка…

Телефон в моей руке вибрирует, как живой. Горло сжимается, и мне хочется сбросить звонок. Но, прежде чем я успеваю сделать это, мужчина с угрозой произносит:

– Не вздумай отключиться, Влада. Не стоит сердить меня, девочка.

– Алло? Что вам нужно, Вадим Викторович? – произношу с усилием. Почему-то общение с этим человеком, даже как сейчас на расстоянии, вызывает у меня панику.

– Что нужно, Владушка? – голос Шелепова неожиданно становится ласково-задумчивым, но режет ухо, будто ножом царапают по стеклу. – Ты думала, я не узна́ю?

Я сжимаю телефон так, что корпус трещит.

– О чём вы?

– О твоём большом обмане. О том, как десять лет назад ты решила обвести меня вокруг пальца. Ты и твоя подружка-акушерка.

– Не понимаю…

– Ты должна была избавиться от ребёнка, Владушка. Но почему-то этого не сделала.

Кровь гулко стучит в висках, я качаю головой, словно Шелепов может меня увидеть. Зато Стеша смотрит, напряжённо прищурившись и сжав губы. Шепчет мне: «Папаша Олега?»

Киваю – недавно я рассказала им с Любаней о моих отношениях с Олегом. И что Сашка – мой сын тоже призналась: решила, теперь нет смысла это скрывать. Именно поэтому меня так покоробили слова Любани – не ожидала, что подруга в ответ на мою откровенность начнёт попрекать такими болезненными для меня вещами…

Стеша морщит нос и шёпотом произносит что-то ругательное в адрес Шелепова, а я повторяю:

– Не понимаю, о чём вы говорите, Вадим Викторович.

– Не стоит притворяться, Влада. Ты не сделала аборт и родила ребёнка, – голос мужчины становится сухим и таким жёстким, что я невольно отстраняю телефон от уха. – Ты посмела обмануть меня, девочка, а делать это категорически запрещено.

Сердце падает куда-то в живот. Как он узнал?!

– Вы ошибаетесь, – говорю ровно, хотя пальцы, сжимающие корпус телефона, дрожат. – У меня нет детей.

– Перестань, – Шелепов хрипло смеётся. – Мальчик. Александр. Якобы воспитанник твоей подружки Марфы Полянской. Но это твой ребёнок, Владушка, ведь так? Твой сын от Олега, мой внук и наследник.

– Нет, – в моём голосе неожиданно для меня само́й появляются стальные нотки. – Его отец – другой человек.

В трубке повисает тишина, и я малодушно надеюсь, что это оборвалась связь – сама нажать отбой я по какой-то причине не решаюсь. Но нет, – после паузы снова раздаётся ледяной голос Шелепова:

– Ты провинилась передо мной, Влада. Не выполнила мой приказ, а потом много лет скрывала моего внука. И сейчас снова пытаешься врать.

– С какой стати вы предъявляете мне подобные претензии, если десять лет назад сами отправили меня на аборт? Ваш сын отказался от своего ребёнка, а вы приказали убить своего внука или внучку, господин Шелепов! А теперь звоните мне, сыплете угрозами и…

– Мне плевать на твоё возмущение, Влада. Тогда было одно, сейчас другое. Сейчас мне нужен мой внук! – обрывает меня Шелепов. – И знаешь, я готов тебя простить.

– Простить? – я истерично смеюсь. – Это шутка?

– Я не люблю шутить, Владушка, – голос Шелепова становится мягким, и это пугает ещё больше, чем откровенная агрессия. – Этот мальчик – последнее, что осталось от моего сына. Я дам ему всё. Лучшие школы, свое состояние, свое имя. А ты… Я решил, что ты будешь моей женой, девочка.

– Что?!

– Ты поселишься в моём доме. Будешь воспитывать Александра как положено любящей матери и выполнять роль примерной жены – я давно присматриваю достойную кандидатуру на это место. Но раз всё так складывается, то никого искать не требуется, – Шелепов довольно хмыкает. – Мы будем прекрасно жить: я, ты и Александр.

– Его зовут Саша, – цежу сквозь зубы.

– Александр, – поправляет он. – У него будет другая жизнь, а не та жалкая, которую ты или твоя подруга-акушерка могут ему дать.

Я закрываю глаза.

– Сашка не ваш внук…

– Влада, – Шелепов вздыхает, словно взрослый, утомившийся капризами ребёнка. – Не заставляй меня действовать грубо.

– Это угроза?

– Это факт, – голос в телефоне снова меняет интонацию, делается привычно жёстким. – Если через два дня не получу от тебя добровольное согласие, то просто заберу мальчика. А ты… Знаешь, у нас в стране есть очень комфортные психиатрические клиники. Да и тюрьмы не всегда так ужасны, как люди привыкли думать – ты же понимаешь, для матери своего внука я подберу место получше. И там, и там будут решётки, конечно, но условия для жизни будут немного разными. Выбор за тобой, Владушка: белые халаты и успокаивающие уколы, или тюремный двор и работа в швейном цеху. Или мой загородный дом, одежда от известных дизайнеров и дорогие украшения.

– И вы в качестве мужа в моей постели… – язвлю в ответ.

– Да, наш брак будет полноценным, Влада. И если ты родишь мне ещё детей, я буду рад, – спокойно отзывается Шелепов, а у меня мороз по коже бежит от отвращения.

– Не староваты вы для новых детей, господин депутат? – спрашиваю брезгливо и мысленно бью себя по губам: кого я злю, дурочка?!

Во рту пересыхает, и я с испугом смотрю на Стешу, которая подалась ко мне и, почти прижав ухо к моему телефону, слушает наш с Шелеповым разговор. Она делает большие глаза, одной рукой зажимает рот, а другой стучит себе по лбу, показывая свое отношение к моим словам.

– Извините, Вадим Викторович, я не хотела вас обидеть, – произношу, стараясь не заикаться.

– На первый раз я тебя прощу, Влада, – раздаётся потяжелевший голос Шелепова. – Но запомни раз и навсегда: тебе придётся тщательно следить за тем, что ты говоришь, если не хочешь проблем.

Сглатываю застрявший в горле комок и повторяю:

– Извините. Просто ваши слова про меня и тюрьму… Вы не имеете права угрожать мне…

– Я имею все права, – перебивает он. – У тебя есть два дня, Влада. Решай, как ты будешь жить дальше. Ты и твоя подружка Марфа – она тоже будет наказана, если я не получу твое согласие.

– Вы не тронете её… – вскрикиваю, но в трубке слышен щелчок, а потом гудки – Шелепов отключился.

Глава 31

Телефон выскальзывает из мокрой ладони, с треском шлёпается экраном на столешницу. В ушах звенит голос Шелепова: "Решай, как ты будешь жить дальше."

Я сижу в кафе, и вокруг всё плывёт – смех гостей за соседним столом, фырканье кофемашины у бара, даже голос Стеши звучит далеко, будто через толстое стекло. В груди колотится что-то ледяное и острое, дыхание сбито, пальцы непроизвольно дёргаются.

– Влада! Ты меня слышишь? – Стеша хватает меня за плечи и трясёт. – Что? Что он тебе сказал – я не все его слова разобрала?

Я открываю рот, но вместо слов вырывается хриплый звук, что-то между смехом и стоном.

– Шелепов. Он… он знает про Сашку.

У Стеши вытягивается лицо, её пальцы впиваются в мою руку.

– Как? Откуда?!

– Не знаю. Может, следил. Может, ему кто-то сказал, – голос срывается, и я резко выдыхаю, пытаясь загнать внутрь панику. – Он сказал… что знает, Сашка – это его внук. Что я должна…

В памяти вспыхивают слова Шелепова:

"Ты поселишься в моём доме. Будешь воспитывать Александра как положено любящей матери и выполнять роль моей примерной жены".

– Он… он хочет забрать Сашку. И чтобы я стала его женой… Детей от меня собирается завести.

Стеша резко выдыхает:

– Бред какой-то. Да нет, Влад, не те сейчас времена, он не сможет вот так…

– Может, – перебиваю её, а голос звучит так хрипло, что мне самой тяжело его слышать. – Ты не понимаешь, кто он. У него деньги, власть, связи. Суды, полиция, врачи – всё его. Он сказал… что если я не соглашусь, он посадит меня или упрячет в психушку, а Сашку заберёт силой.

В животе скручивает спазм, ноги подкашиваются. Я вцепляюсь ладонями в столешницу, чтобы не упасть.

– Два дня… У меня всего два дня.

Стеша молчит, её лицо напряжено. Оглядывается по сторонам, потом резко тянет меня к выходу:

– Идём. Здесь не место для таких разговоров.

Мы вываливаемся на улицу. Влажный, прохладный воздух бьёт в лицо, но не приносит облегчения. В голове мечутся какие-то обрывки мыслей о спасении – сбежать, сейчас же… Взять Сашку и исчезнуть.

Но куда? У меня нет таких денег, чтобы устроить нам совершенно новую жизнь. Нет нужных связей и возможности поменять имена и фамилии так, чтобы концов было не найти. Шелепов отыщет нас даже за границей – у него везде свои люди. Да и вывезти Сашку в другую страну будет непросто, точно не за два дня. Ведь официально я ему не мать, могу выехать с ним только на короткий срок по доверенности от Марфы…

Обратиться в полицию? Смешно. Он сам и есть полиция, заодно суды с прокурорами и адвокатами, так что официальным путём идти против депутата Шелепова вообще не вариант.

– Надо звонить Вячеславу, – категорично произносит Стеша, прерывая мои мысли.

– Нет, – резко трясу головой, – он станет помогать.

– Почему?! Он же в прошлый раз…

– В прошлый раз я ему чуть лицо не разбила обвинениями, которыми в него кидалась! – выкрикиваю я громко и на меня оборачиваются прохожие. Понижаю голос и объясняю: – Стеша, мы поругались. Говоров не станет лезть в такую заваруху после моей «благодарности» за помощь в прошлый раз. Такие мужики не прощают оскорблений, а я именно это и сделала, оскорбила его.

Стеша смотрит на меня с сочувствием:

– Влада, ну а вдруг он из редкой породы мужчин, которые чихать хотели на то, что там выкрикивает женщина в порыве истерики? Я знаю, это редкость несусветная – сильный и уверенный в себе альфа-самец, способный не обидеться на женщину в такой ситуации… Я твоего Говорова совсем не знаю, поэтому не уверена, что он из них… Но речь идёт о твоём сыне! Ты должна попробовать ради него!

– Должна, и всё сделаю для него! – я сжимаю кулаки. – Но…

– Да что «но», Владка?! Ты должна использовать любые возможности! – восклицает Стеша. Она затаскивает меня в какой-то тихий дворик, где под деревьями на засыпанном жёлтой листвой газоне стоит аккуратная скамеечка. Сажает меня на неё чуть не силой, сама плюхается рядом. Я удивлённо оглядываюсь – надо же, даже не подозревала, что рядом с моим офисом есть такие тихие уголки.