Красные Баки. Это моя земля. Киберпутеводитель

Елена кивнула и, бросив последний взгляд на величественное здание, пошла вслед за тетей. Впереди было много работы, но теперь она точно знала: прошлое можно не только понять и принять, но и использовать как фундамент для будущего. И в этом будущем у храма Михаила Архангела, как и у всей деревни Сквозники, открывалась новая глава.

Тайна старого храма. Людмила Гришук

Справка об объекте

Храм Архангела Михаила,

Россия, Нижегородская область,

Краснобаковский муниципальный округ, дер. Сквозники

Храм был построен в 1864 году на средства полковника П. А. Кривцова в честь Михаила Архангела по образцовому проекту знаменитого архитектора К. А. Тона (ему принадлежит авторство храма Христа Спасителя и Большой Кремлевский дворец в Москве). Выполнен в византийском стиле.

В советское время тут хранили зерно; вход расширили, и трактора заезжали прямо в храм. До сих пор повсюду шелуха злаков, обломки кирпичей и старые доски.

Но храм до сих пор крепок: пока одна власть сменяет другую, он словно замер, застыл в своем горделивом величии, как аскет, уйдя из мирской суеты в непоколебимую вечность.

Источник: http://www.belyana.com/content/sovremennost/pocetit/skvozniky.html

Своя тропа

Дмитрий Кесаев

Павел сидел на поваленном бревне и методично счищал кору с молодой сосновой ветки. Получалась ровная белая палочка – таких у него уже была целая горсть. Эти самодельные вешки пригодятся для разметки новых муравьиных троп.

Утреннее солнце едва пробивалось сквозь густые кроны деревьев, но в заповеднике уже вовсю кипела жизнь. Муравьи деловито сновали по своим делам, птицы наполняли лес щебетом, где-то вдалеке простучал дятел.

– Опять палочки строгаешь? – раздался хриплый голос из-за спины.

– А что делать, Михалыч? Старые совсем погнили.

Михалыч, коренастый седой мужчина с неизменной потрепанной кепкой на голове, присел рядом. Он достал потертый блокнот и принялся что-то черкать карандашом.

– Вон, смотри, – Михалыч ткнул пальцем в сторону ближайшего муравейника. – Новый ход прорыли, надо бы на карту нанести.

Павел мельком взглянул в указанном направлении. За пятнадцать лет работы в заповеднике он изучил каждый муравейник, каждую тропу. Все как на ладони – и от этого немного тоскливо.

– Слушай, Михалыч, – Павел отложил недоструганную палочку. – Вот ты тут сколько уже работаешь?

– Да считай, всю жизнь. Еще с отцом твоим начинали, когда только заповедник организовывали.

– И не надоело? – Павел поймал удивленный взгляд старика и поспешно добавил: – В смысле, одно и то же каждый день.

Михалыч хмыкнул и захлопнул блокнот:

– Ты это брось. Какое тут «одно и то же»? Тут каждый день что-то новое происходит, только смотреть надо уметь.

Павел промолчал. В кармане завибрировал телефон – пришло сообщение от друга из города. Очередное предложение «нормальной работы». Вроде и заманчиво, а что-то держит. То ли привычка, то ли ответственность перед отцом, который всю жизнь этому лесу отдал.

– Ладно, пойду я, – Павел собрал палочки в пучок. – Надо еще западный участок проверить.

– Давай-давай, – кивнул Михалыч. – Да, чуть не забыл – завтра съемочная группа приезжает. Начальство просило тебя с ними поработать, ты ж у нас самый молодой и презентабельный.

Павел поморщился. Только журналистов ему сейчас не хватало.

Съемочная группа приехала ровно в девять. Три человека с внушительными рюкзаками, заполненными аппаратурой, выглядели непривычно среди вековых сосен. Особенно странно смотрелась девушка-журналистка в белой блузке и с идеальной укладкой.

– Здравствуйте, я Павел, – он протянул руку оператору, который казался самым адекватным из всей компании. – Буду вашим проводником.

– Очень приятно! – затараторила журналистка. – Я Вера, это Стас и Игорь. Мы готовим серию репортажей о российских заповедниках. Расскажите, с чего начнем?

Павел окинул взглядом их городскую экипировку:

– Начнем с того, что вам нужно переодеться. У меня в кабинете есть резиновые сапоги и непромокаемые куртки.

– Но я готовилась к съемке… – Вера указала на свой безупречный вид.

– Поверьте, муравьям все равно, как вы выглядите.

Стас, коренастый оператор с окладистой бородой, хохотнул:

– А парень-то с юмором!

Через полчаса преображенная съемочная группа уже карабкалась по лесной тропе. Вера, теперь похожая на всамделишного следопыта, то и дело останавливалась, чтобы записать что-то в блокнот.

– Павел, а правда, что здесь больше трехсот муравейников? – спросила она, пытаясь удержать равновесие на скользкой тропинке.

– Триста сорок девять, если быть точным.

– И вы их все знаете?

– Конечно. Вот, например, справа от вас муравейник номер восемьдесят три. Ему уже больше тридцати лет.

– Потрясающе! – Вера снова потянулась за блокнотом, но поскользнулась и чуть не упала.

Павел машинально подхватил ее под локоть:

– Осторожнее. Тут лучше под ноги смотреть.

– А вы давно здесь работаете? – Игорь, молчаливый звукооператор, неожиданно проявил интерес.

– С детства, можно сказать. Отец был одним из основателей заповедника.

– И не хотелось никогда уехать? В город, например? – в голосе Веры прозвучало искреннее любопытство.

Павел промолчал, делая вид, что внимательно разглядывает очередной муравейник. Этот вопрос в последнее время звучал в его голове слишком часто.

– Смотрите! – он указал на огромную сосну впереди, ловко уходя от ответа. – Этому дереву больше ста лет. А у его подножия…

– Стас, камеру! Быстрее! – Вера мгновенно переключилась в рабочий режим. – Павел, расскажите подробнее про это место.

Он начал привычный рассказ о заповеднике, но мысли то и дело возвращались к неотвеченному вопросу. Действительно, почему он до сих пор здесь? И главное – надолго ли еще останется?

Следующие два дня пролетели как в тумане. Съемочная группа оказалась на удивление въедливой – они хотели знать все, вникали в каждую мелочь, задавали неожиданные вопросы. Павел поймал себя на том, что начинает замечать детали, на которые раньше не обращал внимания.

– А почему здесь муравьи идут именно такой дорогой? – Вера присела на корточки, разглядывая извилистую тропу.

– Они всегда выбирают оптимальный маршрут, – Павел тоже наклонился. – Видите, тропа огибает все препятствия, но при этом остается максимально короткой. Никакой лишней суеты.

– Как в метро, – хмыкнул Стас, настраивая камеру.

– Нет, – неожиданно для себя возразил Павел. – В метро все бегут, толкаются, нервничают. А тут каждый точно знает, куда и зачем идет. Никто никому не мешает.

Вера посмотрела на него с интересом:

– Вы так говорите, будто сами пожили в большом городе.

– Не довелось. Пока.

– Пока? – она приподняла бровь.

Павел снова ушел от ответа, указав на огромный муравейник впереди. Этот великан был его любимцем – почти два метра в высоту, настоящий муравьиный небоскреб.

Весь день они снимали, и Павел впервые увидел свой заповедник через объектив камеры. Это было странное ощущение – будто смотришь на старого друга и вдруг замечаешь что-то новое в его лице.

Вечером, когда группа уже собиралась уходить, к ним подошел Михалыч.

– Ну как, отсняли все? – спросил он, привычно теребя козырек кепки.

– Даже больше! – воодушевленно ответила Вера. – Знаете, я много где была, но такого места еще не видела. Здесь все… настоящее.

Михалыч хитро прищурился:

– А то! У нас тут свой мир. Маленький, но настоящий.

Позже, проводив журналистов до машины, Павел вернулся на любимую поляну. Солнце уже клонилось к закату, окрашивая верхушки сосен в золотой цвет. Муравьи, как всегда, деловито сновали по своим делам.

Зазвонил телефон – снова друг из города. Павел посмотрел на экран и вдруг подумал, что у муравьев никогда не звонят телефоны. Они просто делают то, что должны, и при этом умудряются построить целое государство.

– Привет, – голос друга звучал взволнованно. – Слушай, тут такое дело… Помнишь, я говорил про работу? Освободилось место повыше, чем я предлагал. Зарплата – сам понимаешь. Когда сможешь приехать на собеседование?

Павел молчал, глядя, как длинная вереница муравьев огибает упавшую ветку. Они не искали легких путей, просто методично делали свое дело.

– Ты там? – переспросил друг.

– Да, – Павел провел рукой по лицу. – Слушай, я перезвоню позже, ладно? Тут у меня съемочная группа, нужно закончить.

Он спрятал телефон в карман и достал потрепанный блокнот – точно такой же, как у Михалыча. Пора было делать вечерний обход.

На следующее утро Павел застал съемочную группу за странным занятием. Они сидели на корточках возле муравейника номер восемьдесят три и что-то увлеченно обсуждали.

– Вы чего тут? – поинтересовался он, подходя ближе.

– Павел! – Вера вскочила, размахивая руками. – Идите скорее! Мы тут такое обнаружили!

Он подошел к муравейнику. На первый взгляд все было как обычно, но потом он заметил: муравьи тащили какой-то необычный груз.

– Это же часть другого муравейника, – пробормотал он, приглядевшись внимательнее. – Они переносят строительный материал с соседнего…

– Именно! – подхватила Вера. – Мы час наблюдаем. Они разбирают старый муравейник и переносят все сюда. Никогда такого не видела!

Павел нахмурился. Это действительно было странно. Он достал блокнот и быстро пролистал записи.

– Муравейник номер восемьдесят четыре… – пробормотал он. – Точно, там недавно упало старое дерево, повредило часть конструкции.

– И что теперь будет? – Стас опустил камеру.

– Они объединяются, – медленно проговорил Павел. – Вместо того чтобы бросить поврежденный муравейник, они переносят все ценное в соседний. И колония тоже переселяется.

– Потрясающе! – Вера строчила что-то в блокноте. – Получается, они не бросают своих?

Павел смотрел на бесконечный поток муравьев. Они работали слаженно, помогая друг другу тащить материалы. Никакой паники, никакой суеты – просто методичное спасение того, что можно спасти.

В кармане завибрировал телефон. Сообщение от друга: «Собеседование завтра в 11. Это твой шанс вырваться из леса. Подумай хорошенько».

Павел перевел взгляд на муравьев. Они не искали легких путей, не бросали все при первой трудности. Просто приспосабливались и продолжали работать.

– Стас, снимай! – скомандовала Вера. – Павел, расскажите подробнее про это явление.

– Вы знаете… – он убрал телефон. – Давайте лучше я покажу вам кое-что интересное. Тут неподалеку есть муравейник, которому больше сорока лет. Он пережил два пожара и три упавших дерева. И до сих пор стоит.

– Идемте! – Вера подхватила сумку. – Только сначала закончим здесь. Такой материал нельзя упускать.

Павел кивнул и присел на корточки рядом с муравьиной тропой. Солнце медленно поднималось над лесом, и в его лучах отчетливо была видна бесконечная вереница маленьких тружеников, которые просто делали то, что должны были делать.

Телефон снова завибрировал, но Павел даже не достал его из кармана. Кажется, у него наконец появился ответ на вопрос, который последнее время не давал ему покоя.

Вечером, когда съемочная группа уже паковала оборудование, Павел сидел в своем кабинете и составлял новый план работы заповедника. Идея пришла неожиданно, пока он наблюдал за переселением муравьев.

В дверь постучали. На пороге появился Михалыч:

– Ну что, проводил городских?

– Почти. Они там технику собирают.

Михалыч присел на край стола, заглянул в бумаги:

– А это что строчишь?

– Да вот, – Павел подвинул листы. – Смотри, мы все время только наблюдаем и фиксируем. А надо бы программу развития составить. Муравьи сами показали – иногда нужно меняться, чтобы сохранить главное.

Михалыч внимательно просмотрел записи, хмыкнул:

– Образовательный центр придумал? Это дело. К нам и так школьники просятся, а теперь по уму все организуем.

– И исследовательскую базу расширить можно, – Павел развернул карту заповедника. – Вон там, где старый склад, лабораторию оборудуем. Будем не только наблюдать, но и изучать.

В дверь снова постучали. Вера просунула голову:

– Извините, можно?

– Заходи уж, – махнул рукой Михалыч.

– Мы завтра уезжаем, – она переминалась с ноги на ногу. – Но я хотела спросить… Можно мы вернемся через месяц? Сделаем большой фильм о заповеднике, не просто сюжет. Тут столько всего интересного!

Павел переглянулся с Михалычем:

– Возвращайтесь. Как раз к тому времени я защищу новую программу развития в министерстве. Будет что показать.

Когда все ушли, Павел достал телефон. Три пропущенных от друга и сообщение: «Ну что, во сколько завтра выезжаешь?»

Он набрал номер:

– Привет. Извини, но я не приеду. Тут намечаются большие перемены, и я хочу в этом участвовать.

– Ты серьезно? – в голосе друга звучало искреннее недоумение. – Променять такую возможность на какой-то лес?

– Знаешь, – Павел подошел к окну, за которым темнел вечерний лес, – иногда нужно остаться на месте, чтобы двигаться вперед.

Он попрощался и выключил телефон. На столе лежала карта заповедника с пометками, где можно организовать новые наблюдательные пункты. Павел улыбнулся: муравьи не зря считаются одними из самых мудрых существ на земле. Они не просто выживают – они развиваются, не теряя при этом главного. И он наконец-то понял, как это делается.

Справка об объекте

Краснобаковский муравьиный комплекс,

Россия, Нижегородская область,

Краснобаковский муниципальный округ, Боровское лесничество

Муравьиный комплекс сформировался на участке приветлужских высоковозрастных сосново-еловых лесов с лиственницей сибирской. Наибольшую площадь занимают ельники-черничники и ельники чисто зеленомошные в возрасте около 80 лет. Встречаются участки полуторавековых боров-черничников и сложных (с участием липы) и брусничников, в древостое которых присутствует лиственница сибирская (вид, занесенный в Красную книгу Нижегородской области). Здесь можно увидеть деревья-гиганты со стволами метровой толщины.

Муравьиный «город», построенный одним из видов рыжих лесных муравьев Formica polictena, в 1980-е годы стремительно рос. По данным учетов, проводившихся Краснобаковским лесхозтехникумом, в 1982 году в комплекс входило 58 муравейников, в 1983-м – 290, а в 1984 году – 350. Этому способствовало искусственное расселение муравьиных семей в пределах памятника природы.

Источник: http://www.turizmvnn.ru/cont/show/40707/

Наши истории

Андрей Дробышев

Федор поправил очки, сползающие на кончик носа, и в третий раз перечитал служебную записку. Буквы расплывались перед глазами после ночной смены на телевышке. Он потер переносицу и отхлебнул остывший кофе из видавшей виды кружки с облупившейся надписью «Лучшему инженеру».

В тесной аппаратной негромко гудело оборудование. Федор любил эти звуки – они напоминали ему жужжание пчел на пасеке у деда, где он проводил каждое лето в детстве. Может, поэтому его и тянуло записывать истории простых людей – как дед рассказывал ему про каждую пчелиную семью, будто про родню.

– Федь, ты опять со своими записями? – в дверь просунулась голова Михалыча, сменщика. – Все мечтаешь о великой журналистике?

– Да какая там журналистика, – Федор машинально одернул потертый свитер. – Просто хочется что-то настоящее показать. Вот смотри, – он развернул монитор к коллеге, – тут Степан Игнатьич из Быструхи рассказывает, как мотоциклы восстанавливает. Каждый винтик своими руками полирует, представляешь?

Михалыч хмыкнул:

– И кому это надо? Сейчас все сериалы смотрят да новости про политику.

Федор не ответил, только по привычке потеребил узелок на шнурке бейджа. Эта его особенность – теребить что-нибудь в руках во время разговора – была известна всем сотрудникам станции.

В коридоре послышались шаги, и в аппаратную заглянула Нина Сергеевна, редактор местных новостей:

– Федор Александрович, вы бы показали начальству свои записи. Может, что и выйдет.

– Да ну, – Федор махнул рукой, – кому интересно слушать про то, как Мария Петровна школьный музей создавала? Или про Захарыча с его особым сортом меда?

– А ты покажи, – настаивала Нина Сергеевна. – Чего теряешь-то?

Федор снова промолчал, уставившись в монитор. На экране беззвучно двигались губы пасечника Захарыча, рассказывающего что-то с явным увлечением. Федор помнил каждое слово из этого интервью – как старик говорил о пчелах, будто о собственных детях, как светились его глаза, когда он объяснял секреты своего меда.

В кармане завибрировал телефон – пришло сообщение от еще одного героя будущего сюжета. Федор улыбнулся: люди сами начали находить его, предлагая свои истории. Может, и правда стоит рискнуть?

Федор нервно постукивал пальцами по столу, глядя на закрытую дверь кабинета директора. Внутри шло совещание, и он ждал своей очереди. Папка с распечатанными текстами интервью и флешка с записями лежали перед ним.

– Александрыч, ты чего такой дерганый? – спросил проходящий мимо охранник Петрович, поправляя форменную рубашку. – Будто на казнь собрался.

– Да вот, – Федор снова потеребил узелок на бейдже, – проект хочу предложить.

– Это который с интервью-то? – Петрович присел рядом. – Слышал я твою запись с Захарычем. Толковая вещь. У меня жена как послушала – сразу к нему за медом собралась.

Федор удивленно поднял брови:

– Ты что же, показывал кому-то?

– А то! – усмехнулся охранник. – У нас во дворе теперь все знают, как правильно мед выбирать. Захарыч даже не понимает, почему к нему вдруг народ потянулся.

Дверь кабинета открылась, и оттуда вышла группа людей. Директор, Валерий Иванович, задержался в дверях:

– Федор Александрович, заходите.

В кабинете пахло кофе и какими-то канцелярскими запахами. Валерий Иванович сел за стол, привычным жестом поправил галстук:

– Ну, что у вас там за идея? Только покороче, у меня через двадцать минут селектор с областью.

– Понимаете, – Федор достал флешку, – я тут записал несколько интервью…

– Интервью? – директор поморщился. – У нас что, мало программ? Вон, политические обзоры идут, новости…

– Нет, это другое, – Федор почувствовал, как предательски потеют ладони. – Это про обычных людей. Вот, например, учительница из третьей школы…

– Федор Александрович, – перебил его директор, – вы же технический специалист. Причем отличный специалист. Зачем вам эта самодеятельность? Людям нужны острые темы, скандалы, а не какие-то… – он махнул рукой, – бытовые истории.

– Но люди… – начал было Федор.

– Люди хотят развлечений, – отрезал Валерий Иванович. – Вы статистику смотрели? Рейтинги? Кто будет смотреть ваши интервью с пасечниками?

Федор молча смотрел на флешку в своей руке. На ней были часы записей: истории людей, их жизни, их маленькие и большие победы. Как объяснить, что именно это и есть настоящее, живое?

– Ладно, – директор смягчился, глядя на поникшего инженера, – оставьте свои материалы. Я посмотрю. Но ничего не обещаю.

Федор положил папку и флешку на стол. Почему-то вспомнились слова Захарыча о пчелах: «Каждая жужжит по-своему, только услышать надо уметь».

– Спасибо, – тихо сказал он и вышел из кабинета.

В коридоре его ждал Петрович:

– Ну что?

– Да ничего, – Федор пожал плечами. – Говорит, никому не интересно.

– Это кому же не интересно? – возмутился охранник. – А может, сами люди решат, что им интересно, а что нет?

После разговора с директором Федор не оставил свою затею. В свободное от основной работы время он продолжал записывать интервью на телефон, монтировал их по вечерам в своей маленькой аппаратной.

– Опять колдуешь? – Михалыч заглянул в комнату, держа в руках дымящуюся кружку чая. – Слушай, а покажи-ка мне эту твою последнюю запись.

Федор удивленно посмотрел на коллегу:

– Тебе правда интересно?

– Да вот Петрович все уши прожужжал про твои интервью. Давай, включай.

На экране появилось лицо учительницы Марии Петровны. Она рассказывала о школьном музее, который создавала тридцать лет. Говорила просто, без пафоса, но глаза светились, когда показывала старые фотографии, письма, экспонаты, собранные детьми.

– А ведь и правда интересно, – задумчиво произнес Михалыч. – Я и не знал, что у нас такой музей есть. Надо внука сводить.

Через неделю к Федору подошла уборщица тетя Валя:

– Федь, а можно и про меня сюжет сделать?

– А что рассказать хотите? – спросил он, привычно теребя узелок.

– Да я ведь травы собираю. Знаю, где какая растет, от чего помогает. Бабка моя научила, царствие ей небесное.

Федор стал замечать, что все больше людей подходят к нему с историями. Кто-то рассказывал про старинные рецепты, кто-то – про забытые ремесла, кто-то – про удивительные судьбы соседей.

Однажды утром в аппаратную заглянула Нина Сергеевна:

– Федор Александрович, тут такое дело… Люди звонят, спрашивают про ваши интервью. Говорят, кто-то выкладывает их в интернет.

Федор растерянно моргнул:

– В интернет? Я не…

– Да знаю, что не вы, – перебила редактор. – Похоже, кто-то записывает их с экрана вашего компьютера. Когда вы их монтируете, они же видны через стекло аппаратной.

В коридоре послышался знакомый кашель Петровича. Федор улыбнулся – кажется, он догадывался, кто мог это сделать.

– И знаете что? – продолжала Нина Сергеевна. – Под каждым видео сотни комментариев. Люди пишут, что наконец-то увидели настоящую жизнь, а не эти… – она замялась, – острые темы и скандалы.

Федор молча смотрел в окно. На телевышке мигал красный огонек – сигнал шел в эфир, разнося по домам новости, сериалы, развлекательные шоу. Но где-то в интернете жили другие истории – простые, человечные, настоящие.

– А еще, – Нина Сергеевна понизила голос, – звонили из области. Заинтересовались форматом.

Федор вздрогнул:

– Из области?

– Да. Похоже, ваши истории добрались и до них.

В этот момент в аппаратную буквально влетел запыхавшийся Петрович:

– Федь, там это… Комиссия приехала. Областная.

В коридоре раздавались голоса и шаги приближающейся комиссии. Федор машинально протер очки краем свитера, пытаясь собраться с мыслями. На экране монитора застыл кадр из последнего интервью – руки старого мастера Степана Игнатьича, бережно протирающего детали мотоцикла.

Дверь распахнулась. В аппаратную вошли несколько человек во главе с директором, который выглядел непривычно взволнованным.

– А вот и наш инженер, Федор Александрович, – произнес Валерий Иванович. – Тот самый…

– Который делает эти замечательные интервью? – перебила его женщина в строгом костюме. – Я Елена Павловна, заместитель директора областного телевидения.

Федор кивнул, чувствуя, как предательски дрожат руки.

– Покажите нам что-нибудь, – попросила она. – Прямо сейчас.

– Да-да, включайте, – засуетился директор. – Только, может быть, не про мотоциклы…

– Почему же? – Елена Павловна села на стул. – Именно про мотоциклы. Я видела этот сюжет в интернете. Хочу посмотреть полную версию.

Федор нажал кнопку воспроизведения. На экране Степан Игнатьич начал свой рассказ:

– Понимаешь, сынок, каждая машина – она как живая. У каждой свой характер, своя история. Вот эту, – он погладил бак старого «Иж-Планета», – я пять лет искал. По частям собирал. Люди говорят – зачем тебе это старье? А я вот смотрю на нее и деда своего вспоминаю. Он на такой же после войны всю область объездил…

Федор краем глаза заметил, как Елена Павловна достала платок и незаметно промокнула глаза.

– Выключите, – вдруг сказала она. – Достаточно.

В аппаратной повисла тишина. Было слышно только привычное гудение оборудования.

– Вы знаете, Федор Александрович, – медленно произнесла Елена Павловна, – мой отец тоже был мотоциклистом. И тоже возился с этими старыми машинами. Я всегда считала это блажью…

Она замолчала, разглядывая свои руки.

– Валерий Иванович, – вдруг резко повернулась она к директору, – почему эти сюжеты до сих пор не в эфире?

– Но мы… я… – директор растерянно поправил галстук. – Мы как раз собирались…

– Собирались? – Елена Павловна встала. – А знаете, сколько просмотров у этих роликов в интернете? Знаете, сколько писем мы получили с просьбой показать эти истории по областному телевидению?