Преступление в Блэк-Дадли

– Значит, вы вернулись со мной в дом, рассчитывая ускользнуть позже? – спросил Эббершоу.

– Дзынь! Джордж, выбирайте приз: три рюмки или пачка сигарет, – пошутил мистер Кэмпион. – На это я и рассчитывал, и именно так мне следовало поступить. В сущности, я бы запросто провернул свою затею, – продолжал он уже не так весело, – если бы эта малышка Энн не решила, что я всего лишь безобидный простофиля, с помощью которого без особых хлопот можно пробудить ревность у мистера Кеннеди. Как я ни пытался улизнуть от нее, та присосалась пиявкой. Вот и пришлось подождать, пока все уснут. Но стоило мне выскользнуть из спальни, как явился их драгоценный подставной слуга, вооруженный пистолетом. Я выбил оружие у него из руки, и тогда он набросился на меня. Должно быть, к тому времени уже обнаружили, что старик избавился от посылки, и ждали, кто первым попробует сбежать из поместья посреди ночи. – Он сделал паузу, на лице появилось слегка озадаченное выражение. – Я мог бы поклясться, что слуга отнял у меня посылку. В любом случае я проиграл тот бой. И единственное, что меня сейчас действительно волнует, так это судьба бумажника. Ведь если человек, называющий себя Долишем, не получит желаемого, мы все застрянем здесь надолго. – Тут он пристально посмотрел на Эббершоу. – Не думаю, что бумажник или его содержимое имеют большую ценность. Судя по всему, в нем заинтересованы лишь мой клиент и этот Долиш, но вот что я вам скажу: эта вещь им нужна настолько, что ради нее они не остановятся ни перед чем.

– Но что это за вещь? – настаивал Прендерби, которого эти объяснения озадачили еще больше.

– Я не знаю, – покачал головой Кэмпион. – Но сомневаюсь, что речь идет о карте, указывающей, где зарыт клад.

Эббершоу встал и медленно прошелся по комнате.

– Во всей вашей истории я вижу всего одно слабое место, Кэмпион, – вдруг произнес он. – Вроде все складно, но кое-чего я все-таки не понимаю. Почему у вас не было при себе револьвера, когда мы с вами столкнулись в гараже?

– Ответ очень прост, – сказал мистер Кэмпион. – У меня его нет. Я принципиально не ношу оружия.

– Вы хотите сказать, что ввязались в чертовски опасную игру и не подумали как-то вооружиться? – В голосе Эббершоу прозвучало недоверие.

– Именно так, – просто ответил Кэмпион и на миг посерьезнел. – Я боюсь его. Оружия. Ужасная вещь. Так и жду, что оно выстрелит само и у меня на руках окажется труп. И при этом не будет сумки, чтобы этот труп спрятать. И тогда бедный малыш Альберт живо окажется за решеткой. – Он вздрогнул. – Давайте поговорим о чем-нибудь другом. Я не боюсь ничего, кроме мертвецов.

Прендерби и Эббершоу переглянулись, и Джордж вновь обратился к юноше с волосами цвета пакли и глупой улыбкой:

– Кэмпион, вы, конечно же, знаете, что прошлой ночью умер полковник Кумб? Вам известно, как это случилось?

– Сердце, не так ли? – Кэмпион выглядел удивленным. – Я думал, смерть ходила за этим дядюшкой уже не меньше года.

– О, – ответил Эббершоу, не изменившись в лице, – если это все, что вам известно, вероятно, вы удивитесь, узнав, что он был убит во время ритуала с кинжалом.

– Убит! – Все следы легкомыслия исчезли с лица Альберта Кэмпиона. Несомненно, эта новость его потрясла, и он посмотрел на Эббершоу с нескрываемым ужасом. – Убит? – повторил он. – Откуда вы знаете?

– Я видел тело. Им нужна была подпись врача на свидетельстве для кремации, и они вынудили меня ее поставить. Мне не разрешили осмотреть тело, но я видел лицо и шею, а также его инвалидное кресло. – Джордж говорил, не отводя взгляда от Кэмпиона. – И насчет кинжала. На нем была кровь, как на подушках в кресле, но даже не знай я этого, мне хватило и секунды, чтобы по виду трупа определить, что произошло убийство. Как вы, наверное, знаете, моя работа состоит в том, чтобы устанавливать причину смерти, и по его серому, обескровленному лицу я понял: он умер в результате ранения, от потери крови. Полагаю, это был удар в спину.

Перемена в мистере Кэмпионе была разительной: ему потребовалось усилие, чтобы взять себя в руки.

– Это ужасно, – сказал он. – Они, должно быть, схватили полковника, когда поняли, что посылка больше не у него. Быстро же управились, – задумчиво добавил Альберт. – Интересно, как им это удалось.

После его слов на минуту-другую воцарилась тишина. Прендерби первый поднял глаза.

– Очевидно, что тот бумажник представлял для них огромную ценность, – сказал он. – И они хотят заполучить его любой ценой. Интересно, каким будет их следующий шаг?

– Они обшарят наши комнаты, – сказал Эббершоу. – Думаю, сначала Долиш намеревался запереть нас в столовой и обыскать еще и нас самих, но теперь понимает, что не сможет перевернуть дом вверх дном, – у него слишком мало времени. Он наверняка осознаёт, что единственный шанс вернуть посылку – запугать нас.

– В таком случае, надеюсь, тот, кто взял бумажник, очень скоро придет с повинной, – сказал Прендерби.

Кэмпион кивнул и осторожно сел на край кровати.

– Не удивлюсь, если он начнет забирать нас по одному и выбивать правду до победного, – сказал он.

– Для величайшего из мошенников он пока что действовал не очень методично, – заметил Эббершоу. – Возможно, он с самого начала знал, что бессмысленно перетряхивать наши шкафы.

– Вы, друзья мои, похоже, ничего не смыслите в столь ярких представителях немецкой культуры, – наклонился вперед Альберт Кэмпион. – Не его дело думать о мелочах. Он стоит надо всем, большая шишка. Все, что ему требуется, – это найти надежных людей, отдать им приказ и наблюдать. Он не раскатывает по стране, вскрывая сейфы и угоняя автомобили. Я уверен, что преступные схемы придумывает не он. Он нанимает мозговитых преступников, платит им и получает прибыль. Вот почему я не могу понять, что он здесь делает. Должно быть, на кону нечто очень важное, иначе он бы прислал кого-то другого. Господи, как же мне не хочется здесь находиться.

Эббершоу с Прендерби от всей души мысленно повторили его желание, а потом Джордж сказал:

– Интересно, с кого он начнет.

– Думаю, я могу сказать. – Блеклые глаза Кэмпиона блеснули. – Видите ли, когда им не удалось добиться от меня ничего, кроме банального «это не я», они решили, что я и правда дурак. И говорили в моем присутствии, пока двое вооруженных до зубов отморозков не потащили меня в кладовку. Джесси Гидеон, без сомнения, внимательно присматривался к каждому гостю. Я шел первым в его списке, а следующей была девушка. Она не из близкого круга Петри, и наш враг не знает о ней ничего, но хочет узнать.

– Что… что за девушка? – Эббершоу уставился на Кэмпиона – его взгляд вдруг стал жестким, от ужасного предчувствия лицо побагровело.

Кэмпион с любопытством посмотрел на него:

– Та рыжеволосая. Мы с вами встретили ее в коридоре, вернувшись из гаража. Как там ее? Олифант, не так ли? Мегги Олифант. Думаю, она следующая.

Глава 13

Эббершоу в ярости

– Боже мой, Эббершоу, он был прав! Они схватили ее! – Уже через десять минут после того, как мистер Кэмпион предположил, что следующей жертвой похищения может стать Мегги, Прендерби столкнулся с Эббершоу возле ее спальни. – Я обошел весь дом, – сказал он. – По словам девушек, час назад она пошла к себе в комнату прилечь. Но там ее нет.

Эббершоу молчал.

За последние несколько минут его лицо почти полностью утратило ангельское спокойствие. Джорджем овладело совершенно новое чувство. Он был страшно, невообразимо зол.

Прежде он ни разу в жизни не испытывал ничего подобного, и Прендерби, наблюдая за ним, видел, как исчезают последние признаки осторожного, методичного знатока, а вместо них появляются новые черты – черты бойца.

– Майкл, – внезапно произнес Джордж, – присмотри за Кэмпионом. Может, его история и правдива, во всяком случае, она кажется такой, но нам нельзя рисковать. Держите его в моей комнате, чтобы он мог выскочить в коридор, если понадобится. Вам придется как-то пронести ему еду. И следите, чтобы другие гости не пали духом.

Прендерби с тревогой посмотрел на него:

– Что вы планируете делать?

– Пойду к ним. – Эббершоу стиснул зубы. – Я по горло сыт этой возней. Чем бы дело ни закончилось, я хотя бы пойму, что происходит. К черту все, моя любимая у них! – И, развернувшись на каблуках, он зашагал прочь по коридору.

Часть дома, где Долиш разместил свой штаб, была отделена от других помещений дверью, обитой зеленым сукном. Эббершоу беспрепятственно прошел через нее и оказался возле комнаты, которая когда-то служила спальней полковнику Кумбу.

Он громко постучал. Дверь тут же открыл незнакомец – верзила, которого Эббершоу принял за одного из слуг.

– Чего надо? – подозрительно спросил тот.

– Я ищу мистера Долиша. – Эббершоу попробовал протиснуться мимо него.

Толчок, сильный, как удар копытом, отбросил Джорджа к противоположной стене. Верзила зыркнул на него.

– Сюда хода нет. Мистер Долиш никого не примет по меньшей мере еще час, – сказал он, ухмыляясь.

Эббершоу понял, на что тот намекает, и похолодел.

– Послушайте, – произнес он, – это очень важно. Мне нужно поговорить с мистером Долишем. Вас ведь интересует это? – Он вытащил из кармана красный бумажник.

Верзила подошел поближе и посмотрел сверху вниз, его тяжелое красное лицо потемнело от гнева. Вдруг он выпростал руку, и горло Эббершоу оказалось точно в стальных тисках.

– Тебе и твоим приятелям явно невдомек, во что вы вляпались, – сказал он. – Это вам не игра в наперстки в воскресной школе. Нас тут девять человек, мы все вооружены, и он не расположен шутить. – Верзила вплотную приблизился к жертве, и тиски на шее Эббершоу сжались еще сильнее. – Никто не вправе ему указывать. Он сам решает, как все будет. Ты скоро убедишься. Сейчас он занят, беседует с дамочкой. И только когда закончит с ней, я передам ему твое сообщение, не раньше. А теперь вон, пока я тебя не прихлопнул. – Он отшвырнул придушенного Эббершоу, как терьера, вернулся в комнату, хлопнув дверью и заперев ее на засов.

Эббершоу вскочил и яростно заколотил в дверь, но вскоре остановился – прочный дуб выдержит даже таран. Он отступил назад, беспомощный, полубезумный от страха за Мегги.

Вдруг издалека ему почудился приглушенный крик.

Это подействовало на него мгновенно. Бессильная ярость исчезла, и он вновь обратился к холодному трезвому рассудку. Единственный шанс спасти Мегги – пойти в обход: нужно найти неохраняемый вход, ворваться в пыточную и немедля рассказать Долишу все, что ему известно о судьбе бумажника и его содержимого, не страшась мести, которую неизбежно учинит немец.

Кэмпиона, предположительно, держали в заточении неподалеку от места, где его пытал Долиш. Вполне возможно, что тайный ход в шкафу, расположенном в спальне Эббершоу, приведет к Мегги.

Джордж развернулся, понимая, что нельзя терять время: вдруг прямо сейчас Долиш использовал с Мегги те же методы, что и с Кэмпионом, рассчитывая выбить признание. От этой мысли его затошнило, и он бросился в свою комнату.

Отмахнувшись от изумленного Кэмпиона, Джордж распахнул дверцу шкафа и уверенно надавил на заднюю стенку. Та поддалась и распахнулась, открыв темный туннель.

Эббершоу достал карманный фонарик и посветил. В обшитом деревом коридоре было полным-полно пыли. Несомненно, им не пользовались много лет, пока его случайно не обнаружил Кэмпион.

Вдобавок коридор был столь темным, что по нему можно было передвигаться лишь на четвереньках. Но Эббершоу не стал колебаться.

Воздух внутри был нестерпимо затхлый, везде бегали крысы, но Эббершоу полз вперед, светя фонариком. Наконец он достиг ступенек, о которых упоминал Кэмпион. Они были крутыми, но прочными и вели в темноту, что разверзлась над головой.

Эббершоу осторожно взобрался по ступенькам и через мгновение обнаружил, что оказался отрезанным от мира массивным потолком.

Однако при более тщательном рассмотрении он обнаружил защелку, при нажатии на которую потолок медленно открылся; Эббершоу пришлось отступить на несколько шагов назад, чтобы не получить по голове.

Механизм, который Кэмпион нарек велосипедными запчастями, на самом деле был открывающим ловушку старинным устройством из стали, которое приводилось в действие педалью. Эббершоу вылез в какую-то нишу, которая, как он уже знал, на самом деле была полостью сундука. Эббершоу несколько мгновений прислушивался через закрытую крышку, затаив дыхание. Однако он ничего не услышал, кроме шороха бегающих крыс под лестницей, поэтому, осторожно упираясь руками, наконец приподнял крышку на дюйм-другой и выглянул наружу.

Вокруг никого не оказалось. Эббершоу бесшумно покинул сундук. Он очутился в длинной комнате со сводчатым потолком, явно сохранившейся с тех пор, как Блэк-Дадли был монастырем. Об этом свидетельствовали каменные стены без деревянных панелей и плотно зарешеченное оконце. Все было таким, как описывал Кэмпион: помещение использовалось в качестве кладовой для всяких деревяшек и прочих материалов.

Эббершоу принялся нетерпеливо озираться в поисках двери и увидел ее возле камина, в стене напротив.

Дверь была маленькой, обитой железом, на массивных петлях и очень тяжелой.

Джордж осторожно попробовал отворить ее и, к своему облегчению, обнаружил, что она не заперта. «Значит, они уже знают, что Кэмпион сбежал», – подумал он и пошел вперед, пригибаясь. Ему не хотелось, чтобы его поймали, прежде чем он доберется до Долиша.

Он вышел к небольшой каменной площадке, где обнаружились еще две одинаковые двери. Практически у самых ног вилась крутая лестница.

Эббершоу внимательно прислушался, но не услышал ни звука. Он предположил, что пыточная Долиша на другом этаже, и очень тихо спустился по лестнице, прижимаясь к стене. За первым же поворотом раздался звук, заставивший его напрячься и затаить дыхание, – приглушенный гул голосов где-то совсем близко. Джордж нетерпеливо пошел дальше, изо всех сил напрягая слух, чтобы разобрать хотя бы слово.

Лестница резко заканчивалась перед маленькой дубовой дверью; справа от нее был узкий проход, который вел в темноту.

Сквозь дверь Джордж отчетливо услышал грозный громкий голос с немецким акцентом.

Эббершоу глубоко вздохнул, нажал на ручку и осторожно толкнул дверь. Та открылась без единого звука благодаря хорошо смазанным петлям. Переступив порог, он ожидал оказаться в спальне полковника, но, к своему удивлению, попал в помещение, похожее на просторный шкаф. Здесь было мучительно жарко. Эббершоу явно угодил в убежище, вроде тех, что в древности часто делали за задними стенками каминов. Несомненно, такой же тайник поглотил и Кэмпиона, когда тот исчез прямо с коврика у камина в гостиной. Возможно, секретный проход, в котором оказался Эббершоу, вел прямо в огромные, мрачные апартаменты.

С того места, где он стоял, Джорджу был слышен каждый звук снаружи.

Вдруг совсем рядом взревел разгневанный голос Долиша:

– Говори! Что ты знаешь? Все говори… Все говори. Ничего не скрывай. – Немец потерял терпение и, кажется, повернулся к еще одному присутствовавшему в комнате человеку. – Пусть прекратит рыдать и начнет говорить.

Раздался тихий, резкий, безошибочно узнаваемый звук, и Мегги вскрикнула. Перед глазами Эббершоу пронеслась вспышка ослепительной ярости, и он налег на ближайшую к нему деревянную панель. Та поддалась, и Эббершоу вылетел, подобно ручной гранате, в самый разгар допроса.

Глава 14

Эббершоу на допросе

Когда Эббершоу поднялся, он обнаружил, что вопреки ожиданиям находится вовсе не в покоях полковника Кумба, а в комнате поменьше и поскромнее, и там было полно книг. Очевидно, это был кабинет или библиотека.

За тяжелым дубовым столом сидел Долиш со своим обычным, застывшим как маска лицом. Массивные руки немца лежали на ворохе документов. Перед ним стоял Джесси Гидеон и смотрел на сидевшую на стуле Мегги. Над ней склонился мужчина, которого Эббершоу прежде не видел.

Мегги плакала, но, несмотря на явно охвативший ее ужас, в миндалевидных карих глазах еще виднелись остатки мужества, и держалась она превосходно.

От внезапного появления Эббершоу все опешили, и он успел встать, прежде чем Долиш заговорил.

Тусклые, ничего не выражающие глаза немца остановились на его лице.

– Вы, – сказал он на своем удивительно высокопарном английском. – Каков глупец. Поскольку вы явились раньше времени, можете остаться. Садитесь.

Эббершоу уставился на него, так что Долиш резко повторил последнее слово, и мускулом не пошевелив. Он был неподвижнее скульптуры.

Эббершоу остался на месте. Джордж стоял столбом, свирепея все больше: огненно-рыжие волосы торчали во все стороны, круглое лицо побледнело и застыло.

– Я требую, чтобы меня выслушали, – произнес он. – Вы должны прекратить терроризировать женщин. Какой от этого толк? Неужто вы узнали что-нибудь полезное, мучая эту особу? – Его голос презрительно повысился. – Конечно нет. Вы выставляете себя дураками.

Немец смотрел на него пристально, не мигая, ни один мускул у него на лице не дрогнул.

– Гидеон, – произнес он, – скажи, кто этот рыжий дурень, которому так нравится слушать свой собственный голос?

Седовласый Гидеон подобострастно юркнул вперед и замер возле стола, его землистое лицо и блестящие глаза казались премерзкими.

– Перед вами Джордж Эббершоу. – Он сопровождал свои слова грациозными порхающими жестами. – Доктор медицины, патологоанатом, специалист по телесным ранениям и большой знаток их причин. В этом качестве он нередко консультирует Скотленд-Ярд. С Уайеттом Петри они дружны со времен студенчества, так что нет оснований полагать, что доктор Эббершоу приехал сюда со скрытыми мотивами.

Немец продолжал пристально изучать Эббершоу.

– Не детектив, ja?

– Нет, – уверенно сказал Гидеон. – Очевидно, что нет. Английские детективы – особая порода. Их легко распознать с первого взгляда. Если вы хоть раз имели дело с английской полицией, сразу поймете, что доктор Эббершоу не имеет к ним ни малейшего отношения.

Немец хмыкнул и обратился к Эббершоу:

– Итак, передо мной самый заурядный молодой упрямец, который, как и его приятели внизу, тешит себя мыслью, что здесь намеренно устроили мелодраму, где ему уготована возможность предстать в образе героя перед глазами восхищенных дам. В этом старинном особняке легко поддаться подобным настроениям, но я не из вашей труппы и вовсе не играю. – Он прервался, и Эббершоу заметил, как выражение лица Долиша неуловимо поменялось. – Мне нет дела, что вы рыскаете по кельям и устраиваете на меня засады в шкафах; облазьте хоть весь особняк, друг мой, бродите по заброшенным галереям, тратьте впустую бренди вместо бензина – меня этим не проймешь. Меня интересует только утраченная посылка, вещь, неспособная принести пользу никому, кроме меня и, вероятно, еще одного человека. И поскольку я верю, что кто-то из присутствующих работает на того, другого человека, я буду держать вас здесь, пока не верну то, что по праву мое. – Его глухой хриплый голос умолк на мгновение. Эббершоу уже собрался было вставить слово, Долиш снова заставил его замолчать. – Пока не верну то, что по праву мое, – любой ценой. Я здесь не забавы ради. Я не выпрыгиваю из шкафов и не притворяюсь героем. Я вообще не притворяюсь. Думаю, это легко подтвердят юноша, который пытался бежать на своем авто, и тот чудак, улизнувший из заточения. Юная особа перед вами тоже начинает догадываться, кто я такой. Это же я намерен донести и до остальных.

Гнев Эббершоу не утих после этой тирады, и он ответил ледяным официальным тоном:

– Осуществив эти угрозы, господин Эберхард фон Фабер, вы зря потеряете время.

Гидеон яростно вздрогнул, услышав имя, но немец даже ухом не повел.

– Ваша посылка у меня, – язвительно продолжил Эббершоу.

Ему почудилась некая перемена в тусклых глазах Долиша, пока тот вместе с сообщником внимательно слушал.

– Утром, прежде чем вы имели наглость запереть нас здесь, я уничтожил ее содержимое, бросив в камин в собственной спальне. – Эббершоу замолчал, затаив дыхание: правда вышла наружу и теперь его судьба была в их руках.

Ответ немца был столь же холоден и официален:

– Положение таково, что я не склонен верить на слово. Знали ли вы, что после каждого преступления, вызывающего большой общественный интерес, не меньше четырех-пяти идиотов приходит в полицию с повинной? Вы напоминаете такого же идиота, доктор Эббершоу, не в обиду вам. – Он рассмеялся, и в сочетании с ничего не выражающим лицом этот смех казался каким-то нечеловеческим.

Эббершоу сунул руку в карман и вынул красный бумажник. К его удивлению, ни Долиш, ни двое его подчиненных не выдали никаких признаков узнавания. С чувством, близким к ужасу, он понял, что не таким они представляли вместилище своих драгоценных документов. Ему пришлось открыть бумажник и выложить перед Долишем на стол свои документы. Он сказал:

– Документы, которые вы искали, были спрятаны за подкладкой этого бумажника. Я распотрошил его и сжег содержимое.

После его слов на миг воцарилась тишина, а затем Гидеон взял бумажник изящными бледными пальцами и резюмировал, обращаясь к немцу:

– Он слишком мал.

Невозможно было представить, о чем думал Долиш.

– Если вы не лжете, молодой человек, – сказал он, не сводя глаз с Эббершоу, – тогда объясните, почему посчитали нужным уничтожить документы? Вы ознакомились с ними?

– Они были зашифрованы, – угрюмо сказал Эббершоу.

Гидеон бросил на него быстрый взгляд из-под густых бровей, а затем повернулся к Долишу:

– Зашифрованы?

Немец по-прежнему смотрел не на него, а на Эббершоу.

– Возможно, там было зашифрованное сообщение, – сказал он, – и вы его уничтожили. Но не думаю, что это как-то связано с моими делами здесь, разве что… – И тут он впервые за весь разговор повернулся к Гидеону. – Кумб, – сказал он с мрачной свирепостью, – а что, если он все-таки преуспел?

Гидеон вздрогнул.

– Обманул нас? – спросил он и тут же притих.

– Неясно, – гневно сказал немец. – Я не верю в россказни этого глупца – его интересует только девчонка. Уитби уже вернулся?

– Нет, – ответил Гидеон. – Еще не должен.

Долиш кивнул:

– Тогда подержим обоих у себя до его возвращения. Возможно, он опознает бумажник. Чьи это инициалы на застежке?

– Мои, – сказал Эббершоу. – Посмотрите, это я их приладил.

Гидеон улыбнулся:

– Весьма странный поступок, доктор Эббершоу. Могу я спросить, откуда у вас этот бумажник?

Эббершоу колебался. Он был в затруднительном положении. Сказав правду, он едва ли мог бы умолчать о роли Кэмпиона во всем этом деле, а учитывая нынешнее состояние молодого человека, предать его было бы бесчеловечно.

– Я его нашел, – сказал наконец Эббершоу и сразу понял, до чего неубедительно прозвучали его слова.

Гидеон пожал плечами:

– Он тратит наше время впустую. Нет, нужно было сразу допросить Петри, как я неоднократно предлагал. Он по всем признакам подошел бы им больше. Как быть с этими двумя?

– Заприте их в другой комнате – не в той, из которой удалось улизнуть тому сумасшедшему, – ответил Долиш. – Я полагаю, вы явились сюда через тайный ход, идущий от камина в холле, – добавил он, и Эббершоу кивнул. – Мы дождемся Уитби и его умозаключений, а уж тогда придумаем, что с вами делать.

Незнакомец, стоявший рядом с Мегги, положил руку ей на плечо.

– Пойдем, – сказал он, рывком поднимая ее на ноги.

Эббершоу в ярости повернулся к нему, но обнаружил, что к его ребрам прижат револьвер. Их повели к лестнице за камином, по которой он попал сюда. Когда они уже были у порога, Долиш вдруг сказал:

– Подойдите сюда, доктор Эббершоу.

Молодой человек нехотя вернулся к столу и вновь увидел багровое лицо с тусклыми, мертвыми глазами.

– Итак, вы эксперт, к которому часто обращаются люди из Скотленд-Ярда, – задумчиво произнес немец. – Я наслышан о вас. Ваше имя упоминалось в связи с несколькими интересовавшими меня делами. Вы давали показания по делу об убийстве на мостовой в Биркбек-колледже, не так ли?

Эббершоу кивнул.

– И по делу Стерджеса?

– Да.

– А если бы вы не вмешались, Ньюмана бы не повесили?

– Вероятнее всего, нет.

Бесстрастное лицо, казалось, побагровело еще сильнее.

– Вы решили судьбу троих моих лучших людей, – сказал Долиш. – Очень рад познакомиться с вами, доктор Эббершоу. Отведи их в маленькую комнату, Вендон, и хорошенько запри дверь. Когда у меня будет побольше времени, доктор Эббершоу, я обязательно встречусь с вами еще раз.

Глава 15

Выводы доктора Эббершоу

Комната, в которую столь бесцеремонно затолкали Мегги и Эббершоу посреди ночи, была одной из трех возле винтовой лестницы, ведущей в кабинет полковника Кумба.

Внутри было относительно пусто, если не считать груды снятых гобеленов и старых занавесок, а также нескольких дорожных чемоданов и стула.