Пепел Аркаима

– Тебе надо научиться не только управлять колесницей, но и стрелять из лука на ходу, если придется. Ничего, ты сможешь, но я пожелал бы, чтобы тебе никогда не пригодилось это умение.

Девушка нахмурила брови, она не задумывалась раньше об этом.

– Зафар, а тебе когда-нибудь приходилось стрелять в людей?

– Да, было несколько раз, когда на охоте сталкивались со злыми кочевниками, а ещё, когда я с отцом сопровождал караван за пределы нашей страны. Но я не хочу об этом вспоминать, любимая… Поверь мне – это очень нелегко душа сопротивляется, и сердце сжимает сострадание к поверженному врагу. Но я помню слова отца о том, что зло всегда должно быть наказано, если оно приближается к тому, что нам дорого – к нашей стране и к нашему дому.

Девушка глубоко задумалась. Она вспомнила своё видение – Аркаим в огне.

– Я выполню то, что мне предначертано, – тихо прошептала Амира.

Потом они посидели немного у костра, любуясь красотой ночного неба. Когда в поселении стали гаснуть огни, они с сожалением расстались. Зафар на рассвете должен был с несколькими охотниками сменить охрану торговой площади. Он остался ночевать в поселении, расположившись под навесом специального помещения, где сушили лекарственные травы. Юноша еще долго наслаждался ночной прохладой, вдыхая полной грудью запах степных трав. Ночью ему снились удивительные по красоте сны: Амира спешила ему навстречу легкой поступью, вся ее фигурка излучала яркий свет, вокруг зеленела степь, наполненная голосами далёких предков. Эти голоса говорили о любви, о мире и покое…

Глава 5

Видение Амиры

Прежде чем отправиться на охоту в далёкие леса, Зафар проехал по поселению, чтобы увидеть любимую. Юная Амира, словно предвидев встречу, откинула полог жилища и украдкой взглянула на проезжающего мимо Зафара. Острый глаз молодого охотника не подвел его и на этот раз. Он резко обернулся, и его улыбающиеся глаза вновь задали вопрос, на который у неё ещё не было ответа. Разрешение встретиться с её избранником мог дать только её отец, хотя украдкой они встречались уже не раз, и с каждой встречей их чувства разгорались всё сильнее. Благословение Верховного жреца они получили, но влюблённым ещё предстояло ждать два года до окончания срока испытания их чувств. Отец Амиры – Акад – вышел из дома и радушно улыбнулся жениху своей дочери. Зафар нарочито громко сообщил ему, что уезжает на несколько дней охотиться, и с удовлетворением заметил, что Амира тоже слышала это. Заканчивая сборы, юноша надеялся, что Амира найдёт способ незаметно прийти в их тайное место на склоне холма.

Амира, оторвавшись от дел, не смогла устоять перед желанием увидеться с Зафаром. Она миновала дозорных и легкими шагами, словно лесная лань, поднялась на вершину пологого каменистого холма. Одежда из тонкой шерсти придавала ей ещё больше изящества. Густые каштановые локоны были прихвачены затейливой бронзовой заколкой. На вершине холма она казалась прекрасной статуей, излучающей свет. Напрасно она считала, что её уход из поселения остался незамеченным, за ней внимательно наблюдал Зафар, выжидая момент, чтобы броситься за любимой вслед. Девушка осмотрела долину и в очередной раз залюбовалась Аркаимом в ярких лучах солнца. Её народ пришел на эту землю по совету Небесных Братьев и дерзнул построить этот город. Ожидая Зафара, прикрыв глаза от солнца ладонью, девушка замерла, стараясь представить, каким будет её мир в будущем. С высоты холма чаша долины Аркаима была хорошо видна во всей красе летнего утра. Низ холма, на котором она стояла, обрамлял густой лес. Даже без листвы белоствольные березы выглядели нарядно и празднично. Только большинство нижней части стволов деревьев в этом лесу были согнуты в одном направлении неведомой силой.

Причину этого странного явления не могли объяснить даже старики Аркаима. Может, это было следствием посещения этих земель Небесными Братьями на их таинственном корабле? Амира оглянулась, с нетерпением ожидая Зафара. Сверху холм был покрыт только низким и редким кустарником. Он хорошо просматривался. Сторона, обращенная к Аркаиму, была каменистой и крутой, оттуда Зафар подойти не мог. Юноша, как истинный охотник, любил подкрадываться незаметно, вызывая радостное изумление любимой.

Эту сопку они выбрали для встреч не случайно. Здесь встречались и другие молодые пары Аркаима, взращивая ростки своей любви. Через многие века этот холм назовут Сопкой Любви, и к ней также будут спешить влюбленные, чтобы прикоснуться к незримым токам высокого чувства любви. Правее от вершины, где находилась Амира, за широкой извилистой рекой находился еще один холм, но арии избегали его посещения. Он был почти голым, с пластами каменных плит, выходящих на поверхность из каких-то неведомых недр. Этот холм был окутан тайнами. О нем ходило немало древних легенд о том, что в глубине своей холм хранит загадочные останки корабля космических путешественников. Только одна старая вещунья Кара не побоялась поселиться в пещере на склоне холма. Не случайно впоследствии эту сопку люди назвали Шаманка.

Амира забеспокоилась, что Зафар не сможет прийти, и зябко повела плечами. Какая-то неясная тревога беспокоила её не первый день. Она смотрела на величественные крепостные стены Аркаима. Великое Солнце торжественно совершало над ним свой круг, а в долине голубые реки окружали белоснежные стволы берез. Вдруг прекрасная картина будущего сменилась видением – раскалённые горячие угли покрывали круг города… Девушка пошатнулась на самом краю вершины холма, теряя равновесие, но в эту секунду сильные руки подхватили её. Оглянувшись, девушка словно освободилась от тяжких чар. Она увидела лицо любимого, которого с таким нетерпением ждала, чтобы попрощаться.

– Амира, что случилось? – его встревоженные глаза ждали ответа.

Девушка вздохнула. Её дар предвидения с раннего детства был тяжёл, как рок судьбы. И сейчас увиденная картина коснулась её сердца похолодевшей кровью. Как она могла это рассказать Зафару, зная, что почти все её видения сбывались, а ему предстоит долгий путь.

– Прости, Зафар, я как будто увидела плохой сон. Пусть вещунья Кара разгадает его.

Зафар взял девушку за руку и лукаво улыбнулся.

– А может, я смогу растолковать твой сон, милая?

Но Амире было не до шуток. Поправив волосы, она начала спускаться с холма. Зафар грустно усмехнулся, отпуская её руку.

– Ладно, иди, хотя зря ты мне не веришь, что я могу помочь развеять твои тревоги. Мое любящее сердце мне поможет.

Он взглянул на нее своим острым соколиным взглядом, и Амира, оглянувшись, залюбовалась мужественной красотой своего избранника. Зафар был крепок и строен телом. Его лучистые карие глаза, которые без слов умели говорить, подчеркивали черные вразлет брови. В эти минуты в его взгляде затаилась тревога из-за скрытности девушки. Но она не могла ему перед дальней дорогой тревожить душу.

– Прости, Зафар, – вздохнула Амира. – Не сердись, когда я стану твоей женой, мы вместе на восходе солнца будем разгадывать наши сны.

Юноша остался счастлив тем, что перед отъездом успел повидать любимую. Вскоре он покинул уютную долину и поскакал в степь. Амира долго смотрела ему вслед, пока отец не окликнул девушку. Поселение начинало свой трудовой день. У всех были определенные обязанности, выбираемые по желанию и умению. Акад занимался своим любимым гончарным делом. Каждое своё изделие он создавал в единственном экземпляре, сам расписывал их замысловатыми узорами. Большую часть его чаш, кувшинов и ваз увозили караваны торговцев, остальными пользовалась община поселения. Мать Амиры – Гаурия – веселая и быстрая молодая женщина, помогала мужу расписывать гончарные изделия. Амира вела сама домашнее хозяйство и приглядывала за младшими братьями. Когда они учились в школе общины, она занималась сбором лекарственных трав и приготовлением снадобий. Братья Амиры мечтали пополнить ряды всадников-охотников Зафара. Юноша учил их метко стрелять из лука, Амира тоже от них не отставала. Для влюблённых это был хороший повод для встреч.

После полуденного солнцестояния в поселении воцарился покой, все принимали пищу и отдыхали. Потом улицы опять запестрели цветными одеждами ариев, и все продолжили свои любимые занятия. Возле хижин остались только пожилые арии с маленькими детьми, но и они были заняты делом – готовили вечернюю трапезу. Множество столбов дыма поднималось в небо из двориков поселения, огражденных невысокими каменными оградами. Призывно блестела в лучах заходящего солнца вода в реке.

Четыре охотника на двух колесницах в дозоре время от времени объезжали долину. В этот вечер Амира отказалась от ужина и ушла в шатёр пораньше, но сон не шёл. Видение стояло перед глазами, и неведомый страх доставал до глубины души. Она приняла решение не делиться ни с кем своей тайной, кроме Верховного жреца, и надеялась, что Нарам развеет тучи, грозящие бедами. Рано утром, когда открылись двери крепости, она поспешила во внутренний город к жилищу Верховного жреца и осторожно откинула полог. Нарам при свете светильника остро подточенной на конце деревянной палочкой старательно выводил знаки на глиняной табличке, утверждая связь с Небесными Братьями.

– Ну, вот и дождался я тебя, Амира, – сказал седой жрец, даже не взглянув в её сторону. – Подойди ко мне поближе, не бойся. Снова был тебе знак? За этим явилась?

Девушка нерешительно вошла в комнату и с волнением рассказала о своём видении.

Глава 6

Вылазка охотников к границе

Все чаще хмурился от раздумий жрец Нарам, совершая свой ежедневный обход крепостной стены. Он вспоминал разговор с Амирой и вздыхал при мысли о том, что его помощником неожиданно стала девушка, а не жрец Вуд из его свиты. Когда Вуд встретил свою шестнадцатую весну, его посвятили в жрецы, и определили, что он может стать Верховным жрецом после окончания жизненного пути Нарама. Этот молодой жрец был самым старательным и исполнительным, но Верховный жрец последнее время стал сомневаться в выборе своего преемника. Амира обладала большим даром, чем Вуд. Взять в свиту женщину, обладающую даром предвидения? Но такого еще не было за всё время посвящения жрецов. Его безмолвный вопрос самому себе остался без ответа. Он присел на камень и осмотрелся: откуда надвигается опасность, которую предвещала Амира?

Нарам устало прикрыл глаза, но видения не шли. А так хотелось увидеть свой город мирным и свободным. Мир и покой… Увидит ли он это? Верховный жрец тяжело вздохнул. За последние годы в уголках глаз Нарама пролегли глубокие морщины. Седые волосы были перехвачены у шеи кожаной ленточкой, напоминая о том, что в его жизни уже наступает зима. Ему хотелось, чтобы Святилище было в надёжных руках, но кому вверить судьбу его народа? Нарам вдохнул полной грудью родной степной воздух. Вечер был тихий. Степь наполнилась ароматами молодых трав. Дни стояли уже тёплые, и только по вечерам лёгкий ветерок приносил прохладу со стороны реки.

Солнце медленно опустилось за горизонт, и его последний луч прощально блестел на алом небе. Иногда набегали облака, шёл мелкий дождь, и это радовало ариев. Они готовились делать вокруг города посевы и ждать неплохой урожай.

Нарам ещё раз с тревогой вгляделся вдаль.

– Надо усилить вдвое ночную охрану города и долины, – принял решение Верховный жрец, сожалея, что нет рядом Зафара, которому он мог бы поручить это важное дело.

Стены Аркаима постепенно поглотила ночь. Отражаясь в реке, всходила луна. На бойницах запылали большие факелы. Дозорные всматривались в сгущающуюся темноту. У центральных ворот вдруг послышался шаркающий звук шагов, и из сумрака ночи появилось кошмарное создание – вещунья Кара. Седые космы обрамляли её бледное морщинистое лицо с тёмными провалами глаз. При свете Луны, закрывающейся время от времени набегающими тучами, это было жуткое видение. Эта полуслепая старуха прибилась в пути при встрече с караваном чужеземцев. Старуха шла за ними целый день, прижимая к себе, как мать дитя, свою единственную ношу – запечатанный кувшин с водой. Владелец каравана сжалился над ней и выделил место в повозке. Кара, так звали эту старую женщину, не нарушала покой в пути. Она пришла вместе с караваном в долину Аркаима и поселилась в пещере каменистого холма. Вскоре среди женщин поползли слухи, что она умеет лечить и принимать роды. И не только это умела делать Кара, она умела говорить с духами и предсказывать будущее. К чужеземке стали обращаться за помощью, особенно в суровые зимы. Ее стали называть – вещунья. Женщины ходили к ней тайком, чтобы не обидеть Верховного жреца, который тоже был опытным врачевателем, но многие не решались тревожить его или просто стеснялись.

– Остановись! – окликнул ее дозорный у ворот.

– О, мои бедные ноги! Мне трудно стоять от боли. Я усталая и голодная, а вы меня задерживаете, – плаксиво запричитала старуха.

– Ну, что ж, мать, – дозорный боязливо приблизил факел к её лицу и шутливо поклонился. – Иди к костру рыбаков, там тебя ждут кусочки жаренной на углях рыбы. В Аркаиме все спят, зачем ты пришла ночью?

Послышались сдавленные смешки других дозорных на стене. Вещунья что-то ответила им на незнакомом языке и упрямо шла к воротам. От непонятных слов повеяло таким холодом и злостью, что у насмешников застыла в жилах кровь. И сразу вспомнились слухи об её чарах. Ворота перед ней открыли, и вещунья Кара с трудом продолжила свой путь. Никто не хотел знать причину её появления в городе, который уже засыпал, погружённый в темноту. Изредка лёгкий ветерок приносил окрик дозорного. Время от времени со стороны реки вдруг взлетала чем-то потревоженная птица, нарушая тишину хлопаньем крыльев. Жрец, дежуривший у внутренних ворот, тоже пропустил старуху. Так велел Нарам, он знал о необычных способностях вещуньи и не мешал ей делать полезные для его народа дела: принимать роды и лечить. Встречался он с ней редко, хотя и не избегал общения.

Верховный жрец обычно ложился спать после полуночи. В эту ночь он, прежде чем вернуться в свое жилище, дольше обычного прошёлся по крепостной стене, с наслаждением вдыхая степной воздух. Нарам обдумывал свои слова. Утром, после молитвы, все жители Аркаима придут на площадь у южных ворот. Такие собрания происходили в дни особых событий в жизни жителей города. Его размышления были прерваны непонятным бормотанием: у двери его жилища стояла вещунья. Нарам недовольно поморщился, что заставило ее покинуть пещеру в эту ночь?

– Мир тебе и спокойствие, почтенный Нарам, – седые волосы Кары в поклоне закрыли ее лицо, казавшееся ещё более неприятным в лунном свете.

– Что привело тебя, Кара?

Нарам жестом пригласил её войти в жилище. Кара с неожиданным проворством откинула полог и через несколько мгновений, поджав ноги, сидела на ковре у ярко горевшей лампады. Верховный жрец оставался внешне безучастным. Ни знаком, ни словом он не выдал растущее напряжение.

– У меня было видение, – начала разговор вещунья, – степь горела вокруг города, чёрный дым покрывал горы.

Верховный жрец по-прежнему был молчалив, только нахмурил брови. Лицо вещуньи исказилось в зловещей усмешке.

– В дыму я видела тени всадников в рогатых шапках.

Нарам молча кивнул. Кара поняла, что продолжения разговора не будет и, что-то продолжая бормотать, вышла за дверь.

В эту же ночь в долине Аркаима дозорный Киш был найден у реки мёртвым, но никаких следов злоумышленников найти не удалось. Лицо его было искажено гримасой страха. Многих ариев тоже охватил безотчетный страх, и причина этому была. Кто это был – зверь, человек или что-то другое? Бывалые охотники внимательно обследовали берег реки и вернулись ни с чем. Заросший густой низкой травой берег скрывал все следы.

Зачастили дожди. Иногда по утрам над степью расстилался густой туман. Охотники из дальних поселений сообщили, что видели над безлюдной степью за приграничным лесом дым больших костров, но не рискнули без совета Верховного жреца продолжить туда свой путь. Зафар одним из первых узнал об этом и сразу после возвращения с удачной охоты поспешил к Нараму.

– Неужели кочевники-завоеватели окружают границы Страны Богов, ведь мы их ждем с юга? – размышлял юноша, входя во внутренний город.

В его голове созрел план. Нарам принял Зафара в своем жилище.

– Несколько человек не пройдут туда незамеченными. Я пойду один, – решительно поделился своим планом Зафар.

Нарам сидел с окаменевшим от нелёгкого раздумья лицом и смотрел прямо перед собой. Он не хотел снова рисковать жизнью юноши, к которому испытывал тёплые отцовские чувства. Наконец, Верховный жрец кивнул:

– Пойдете вдвоём – с Рилаком.

Рилак был одним из самых сильных и опытных охотников. Он не раз выигрывал состязания на силу и ловкость и пользовался у аркаимцев большим доверием. Это был высокий и крепкий молодой мужчина с крутым лбом и живым взглядом зеленовато-карих глаз. В трудные минуты он поражал своей силой духа и бесстрашием. Рилак не раз сопровождал караваны, умел легко найти общий язык с незнакомцами, даже без знания их языка. В Аркаиме удивлялись его способности сглаживать любые конфликты. С таким напарником можно было идти в разведку, навстречу любым опасностям. Зафар согласно кивнул. Было решено вылазку не откладывать. Охотники должны были взять только охотничьи кинжалы, чтобы не вызвать у соседей недоверие, если их обнаружат. Нарам, отправляя их, знал, что от этих молодых охотников зависела дальнейшая жизнь города – мирная или полная испытаний. Укрепление крепостных стен не было окончено, оставалось еще много работы. Перед тем, как проститься с матерью, Зафар поспешил украдкой увидеться с Амирой.

– Опять мы расстаемся, – вздохнула девушка. – Я буду волноваться за тебя.

– Наша вылазка будет не опаснее, чем обычная охота. Главное – узнать, чьи костры горят за далекими лесами у границы. Нас никто не заметит. Рядом будет Рилак – надёжный друг.

Но Амира тревожилась за любимого. На душе Зафара тоже было неспокойно. Они, скрывая друг перед другом тревогу, понимали, что будущее стало неопределённым.

Ранним утром следующего дня охотники покинули долину Аркаима. Через три дня пути они уже были у далекого леса и, спрятав коней у кромки, по звериной тропе углубились в чащу. Зафар и Рилак шли быстро, но бесшумно, ни одна ветка не хрустнула у них под ногами. Вскоре они достигли небольшого ручья, который разделял лес.

– Уже близко, я чувствую запах дыма, – тихо сказал Рилак. – Скорее всего, костры горят на окраине леса.

– А может, они в поле за лесом? – засомневался Зафар.

Охотники замедлили шаги. Они стали замечать сломанные ветки и вдавленные в сырую траву следы людей. Рилак наклонился.

– Следы совсем свежие, после вчерашнего дождя, – отметил он.

Охотники бесшумно двигались дальше. Деревья росли плотнее, и звериная тропа, по которой они шли, петляла среди стволов.

Внезапно в глубине ветвей мелькнула большая тень, раздалось приглушённое рычание, и в ту же секунду большой коричневатый зверь прыгнул на тропу впереди. Рысь промахнулась в прыжке, не ожидая быстрой реакции охотников. Зафар и Рилак уже стояли наготове со своими охотничьими ножами, другого оружия у них не было. Зверь был очень крупным. Глаза рыси угрожающе сверкали. Хриплый визг сменился глухим рычанием. Она припала к земле, готовясь к новому прыжку. Не было сомнения, что в любую секунду последует повторное нападение. Время тянулось медленно и напряженно, охотники затаили дыхание и слышали только ровное биение своих бесстрашных сердец. Они были готовы к схватке.

Наконец, рысь сделала рывок вперед и вдруг уже в прыжке упала к ногам изумлённых охотников. В груди её глубоко торчала большая стрела, выпущенная из лука чьей-то сильной рукой. Рилак оглянулся и успел заметить быстро удаляющуюся тень.

– Стрелявший человек был один, – отметил он. – Надо уходить, пока не нагрянули другие.

– Не годится, – возразил Зафар, разглядывая зверя. – Мы должны успеть сделать то, что обещали жрецу. Если этот незнакомец не поднял стразу шум, можно надеяться, что мы и дальше пройдём незамеченными.

Рилак кивнул. Охотники вновь двинулись по тропе, ведущей к кромке леса. Вскоре они дошли до противоположной опушки леса. Медленно и осторожно охотники подступали к опушке леса. Раздвинув ветви, они увидели большой кочевой стан с множеством войлочных конусообразных шатров. Вокруг костров хлопотали смуглые тёмноволосые женщины, бегали веселыми стайками дети. Мужчины в стане были невысокими, по сравнению с ариями, но коренастыми и широкоплечими. Их скуластые лица были суровы. Весь этот народ был одет в выделанные шкуры овец. Кое у кого на голове красовались лохматые шапки из меха ярко-рыжих лис.

Нетрудно было определить, что это племя было небогато, хотя вокруг стана паслось большое стадо овец, а неподалеку мирно жевал траву табун резвых степных лошадей. Картина была мирная, но охотники с отвращением переглянулись, когда седой кочевник, ловко заколов барашка возле огромного чана, стал пить еще горячую кровь, оставляя на бороде струйки крови.

Охотники наблюдали полдня, в стане ничего не менялось. Никто не поднимал тревогу. Где был тот неизвестный охотник, убивший рысь? Почему он не известил сородичей об их приближении? Зафар с Рилаком засомневались, что это был соплеменник этих людей. Значит, где-то недалеко другие кочевья.

Ближе к вечеру охотники оторвались от сырой земли и, объясняясь жестами, тихо пошли обратно. Вскоре они были на противоположной окраине леса, где их благополучно дождались привязанные кони. Воздух уже наполнился ароматом ночных цветов. Возле маленького лесного ручья друзья утолили жажду и наполнили чистой водой свои походные кувшины, крепко закупорив их деревянными пробками.

– Не похоже, что этот народ будет угрожать нашему городу, – подвел итог разведки Рилак, доставая из кожаного мешка горсть сушёных ягод.

– Я думаю, им хватит крови своего скота, – кивнул Зафар. – Только зачем они расположились здесь – на самой границе?

Он осторожно огляделся и прислушался. Никакой слежки и погони не было. Охотники решили дождаться ночи и продолжить наблюдение вдоль восточной границы Страны Богов. То, что они узнали за два дня, было неутешительно.

В степях возле границы Страны Богов роилось и бродило множество кочевых племен, которые иногда ссорились и резали друг друга, потом объединялись и делали налеты на мирные поселения. Кочевники грабили, убивали, уводили в плен. Держались они ближе к торговым путям, по которым проходили караваны. Но охрана караванов была способна противостоять нападениям: она состояла из воинов-наёмников. Племена находились в постоянном движении. Быстро грузили имущество на повозки и лошадей и кочевали по нескольку дней по степи. Когда отряд воинов занимался грабежом, кочевой стан останавливался и ждал его с добычей. Потом кочевье с женщинами, детьми и стариками уходило от этой местности на далекое расстояние. Большие кочевые станы они обходили: там были воины, способные противостоять разбойничьим шайкам. Но при объединении кочевников-грабителей в большую орду с ними связываться было опасно.

Верховный жрец был погружен в глубокие раздумья, когда охотники показались у стен города. Зафар и Рилак спешились и сразу прошли во Внутренний город. Там их уже ждал Верховный жрец. Нарам внимательно выслушал рассказ охотников и ответил:

– Я не могу предсказать судьбу нашего города, но верю, что Аркаим будут хранить Небесные Братья. Осторожность нам не помешает. Усильте дозор, и будем дальше укреплять крепостные стены. Мы никому не желаем зла и будем принимать соседние народы с открытым сердцем.

Нарам прикрыл глаза и вновь погрузился в раздумья. Молодые охотники, поклонившись, вышли из шатра.

Глава 7

Встреча жреца Вуда и Амиры

Высокий сутулый жрец Вуд с бледным от волнения лицом, обрамлённым вьющимися рыжеватыми волосами, нетерпеливо ходил из угла в угол своего жилища. Он ждал встречи с Амирой и очень волновался. Несколько раз жрец придирчиво всматривался в своё отражение в большой бронзовой чаше. Вуд не отличался атлетическим телосложением. Он с детства избегал физических упражнений, его кожа боялась солнечных лучей. Утончённые руки с длинными пальцами были явно знакомы с кистью художника. Он был наставником юных писцов в школе Аркаима, проявляя при этом безмерную строгость. В этот день он остался за Верховного жреца во внутреннем городе. Нарам уехал в соседнее городище вершить справедливый суд над мужчиной, обидевшим пожилую женщину-соседку. Воспользовавшись своей временной властью, он тотчас послал одного из жрецов найти Амиру и привезти из поселения в Аркаим. К этому разговору он готовился давно, но волнение не покидало его. Наконец, в его жилище легкими шагами вошла Амира. На девушке было скромное светло-серое полотняное платье, волосы перехвачены замысловатой белой костяной заколкой, на правом запястье извивался, переливаясь, красивый браслет в виде свернувшейся змейки с зелёными глазами-самоцветами. Казалось, что в комнате стало светлей. Жрец сразу почувствовал свет, исходящий от фигурки девушки. Он не мог вымолвить ни слова. Амира первая нарушила молчание.