Эра пурпурных звезд: Решимость

– Ха-ха. Ты такая легкая добыча! Двигайся или умри! – Он произнес это довольно мрачно, хотя сам похоже веселился. В след за первым в меня полетел и второй снежок. Увернувшись, Я захотел ответить ему, как вдруг вспомнил про руки. Даже не доставая их из карманов,мне удалось отчетливо почувствовать холод от прикосновения к снегу. Претворять эти чувства в жизнь не было совершенно никакого желания, а потому мой выбор пал на игнорирование брата. Он еще немного покидался в меня, а потом расстроено сказал:

– Зануда!

– Тебе легко говорить! Ты-то в перчатках! – Упрекнула его вернувшаяся сестра.

– Это его проблема! Пусть не забывает!

– Он еще маленький. Мы должны следить за ним.

– Пусть мама следит!

– Хватит уже! – разозлилась Лиза: – Идемте. Говорят дед Егор наделал игрушек и украсил ими елку в своем саду. Хочу посмотреть!

Кратчайшая дорога к цели пролегала через небольшой холм, расположившийся прямо напротив нашего дома. Раньше путь к нему преграждали дома других людей, но сейчас на их месте осталось лишь пепелище. Одни только покосившиеся заборы подсказывали, что тропинка проложена по чужим огородам.

Мне было тяжело. Ноги еле двигались. Я отстал от брата с сестрой.

– Давайте немного передохнем – заботливо проговорила Лиза.

– Нет! Скоро уже стемнеет. Если будем плестись как Арти, то дойдем только к ночи – Марк шел первым, но развернулся и сбежал по склону прямо ко мне. Он выглядел запыхавшимся. Ему и самому было тяжело подниматься. Брат встал передо мной и присел: – Залазь! Я понесу тебя.

Марку совсем недавно исполнилось восемь лет. Нести меня будет тяжело, однако его решительность обескураживала. Повинуясь, я подошел к нему и обнял за шею. Он подхватил мои ноги и сплел свои руки в замок прямо подо мной. Лиза не стала вмешиваться. Так мы и продолжили путь. С каждым шагом дыхание Марка становилось все тяжелее. Похоже он двигался вперед на одной лишь силе воле. Благодаря этому Лиза урвалась далеко от нас. Еще пара шагов и она окажется на самой вершине. Все деревья сгорели вместе с домами у подножья, а потому с холма открывался прекрасный вид на вторую половину нашего города «Истр».

Когда Лиза дошла до самого верха и смогла осмотреться, что-то привлекло ее внимание. Она начала внимательно всматриваться вдаль. Сквозь глубокие вздохи Марк выдавил:

– Ну что… там… елка?

Ничего не ответив, Лиза внезапно побежала вниз по склону. Мы с братом удивились. Марк машинально захотел последовать за сестрой и предпринял попытку рвануть с места, однако он не учел меня и мой вес. Не удержав равновесия, брат упал в снег. Мы проскользили вниз по склону метров десять прежде, чем смогли остановиться и продолжить подъем. Несмотря на усталость, Марк ускорился. Я старался не отставать. Взобравшись,брат начал осматривать округу в поисках Лизы.

Внимание привлекло столпотворение, образовавшееся у подножья холма. Приглядевшись, мы обнаружили сестру в окружении бабушек и дедушек. Они как будто заслоняли ее. Взоры всех были направлены куда-то вдаль улицы. Это место для нас закрывали крыши домов неподалеку.

Мы спешно спустились вниз. Подойдя поближе, я заметил, как Лиза выглядывает из окружения стариков. Одна из бабушек прошипела:

– Сиди смирно! Тебе нельзя им показываться! А то сцапают!

Оказавшись рядом с сестрой, Марк что-то понял. Его еще совсем юное лицо посуровело. Он подошел к Лизе и обнял ее.

Проследив за взглядами толпы, я нашел место откуда тоже мог увидеть происходящее. Представшее зрелище заворожило меня. Впервые в жизни мне довелось наблюдать за ними. В первый раз я увидел «деймар» или, как говорят люди «демонов».

Их было пятеро. Они растянулись шеренгой по улице и медленно шли вперед, окидывая взглядом округу: – «Они что-то ищут?» – Хотя я и знал, что все пятеро принадлежат одному народу, поверить в это оказалось крайне сложно.

Идущий спереди был человекоподобным существом около двух с половиной метров в вышину и с зеленой кожей, напоминающей чешую. Почти половину роста занимали ноги странной формы. Его колени будто выгибались в обратную сторону.

«Наверное он быстро бегает» – подумалось мне. Туловище деймара покрывал пластинчатый металлический доспех. На его руках виднелось множество браслетов и колец, а на поясе висело два искривленных меча. Помимо брони во многих местах с него свисали обрывки человеческой одежды: – «Глупый! Ты слишком длинный, чтобы носить обычную одежду».

Багрово красную кожу другого деймара покрывали каменные наросты. Из области шеи у него росли две дополнительные руки, на каждой из которых было три локтя: – «Наверное, тебе легко чесать спину».

Третий вторженец вместо рук и ног обладал шестью лапами, на которых он и передвигался. Выступ, отдаленно напоминающий голову, украшало множество маленьких дыр и целых шесть глаз. На его лапах красовались металлические сапоги с длинными железными когтями, побрякивающими от каждого движения: – «Как погремушка!».

Двое оставшихся были такими толстыми, что напоминали шар. Они казались одновременно текучими и упругими, как желе. Оба обмотали себя толстыми канатами, являющимся единственным предметом их гардероба: – «Неужели вам не холодно?».

Я засмотрелся на невиданных ранее существ. Несмотря на все омерзение, которое могла вызывать их внешность мне было тяжело оторвать взгляд. Я всегда любил наблюдать за всем подряд. Однако остальные не разделяли моего энтузиазма. Их взгляды приковывали вовсе не вторженцы, а идущие между ними длинной вереницей люди. Закованные цепями, присоединенными к одной длинной железной жерди. Мужчины и женщины. Только молодые. Часть была одета, как того велела погода, другие шли босиком в домашней одежде. Их лица были унылыми, а движения медленными.

– Маша! – послышался надрывный выкрик моей сестры. Я обернулся и увидел, что старики в панике заталкивают ее поглубже в свои ряды. Однако крик уже достиг высокого деймара, возглавлявшего процессию. Он начал приближаться к толпе. В этот момент я вновь повернулся к прикованным людям и заметил молодую девушку. Это была Маша – близкая подруга моей сестры. Я много раз видел, как они гуляют вместе.

Она шла прикованная цепью к жерди в легких домашних маечке и шортах. На ногах не было даже носков. Ее пальцы уже покрыла синева.

Высокий деймар подходил все ближе. В этот момент один из стариков толкнул меня, и я упал в небольшую ямку откуда можно было видеть лицо моей сестры. Она рыдала, а какой-то дедушка со всей силы закрывал ей рот. Марк очень крепко обнимал Лизу, повиснув на ней, как балласт. Неожиданно из толпы выскочила бабушка. Та самая, что шипела, когда мы сошли с холма. Внезапно она надрывно закричала:

–Маша, внученька, беги! – Все вокруг услышали ее слова. Но это странно. Я совершенно уверен, что она не бабушка Маши. Мой взгляд скользнул в сторону подруги сестры, которая также не понимала, что происходит. Бегущая к ней старушка была ей не знакома.

Наконец шипящая бабушка и высокий деймар оказались друг перед другом. Оба остановились. На секунду воцарилась тишина. Ее прервал лязг металла. Почти моментально деймар выхватил один из мечей и рассек бабушку пополам.

Часть людей вскрикнула и попятилась. Кто-то просто отвернулся и опустил голову. Старик, толкнувший меня в ямку, притворно упал и своей рукой закрыл мой рот. Похоже он думал, что я закричу, но у меня не было такого желания. Я лишь молча смотрел на человеческие останки, совсем недавно лишенные жизни. В моей голове переплетались мысли. Я не мог до конца осознать, что произошло.

Высокий деймар, будто удовлетворившись убийством, потерял к толпе интерес. Он развернулся и начал возвращаться к своей процессии.

– Вурхгадан тезу! – выкрикнул краснокожий деймар и издал звук, похожий на смешок. Ему никто не ответил.

Видя бездыханное тело. Слыша надрывный плачь сестры. Чувствуя обреченность прикованных людей, все мое тело задрожало. Я начал вырываться из рук дедушки. Хотел сбежать, как можно дальше. В тот момент я забыл о пленниках, забыл о Маше, забыл о брате с сестрой. Бежать! Спасаться! Спутавшаяся вереница мыслей, разрывающая мою голову, медленно образовывало слово.

*****

«Трусость», отныне запечатленная на холсте.

*****

Глаза наполнились тьмой, а уши погрязли в звенящей тишине. Но это не продлилось долго. На смену им пришел безудержный детский смех. Семеро мальчишек, включая меня, гоняют мяч по небольшой вытоптанной полянке на окраине города. Весело. Мой брат вместе со своим другом Кирой противостоят всей остальной детворе, в том числе и мне. Силы не равны и вовсе не в нашу пользу.

Летнее Солнце медленно зашло за один из разрывов, сияющих в небесах. Все вокруг быстро окрасилось пурпурными тенями. Темнота не продлится долго, но сейчас настроение оказалось подпорченным. Во время заминки один из мальчишек начал собираться.

– Ты куда, Макс? – окликнул его мой брат. Максиму было шесть лет – на год старше меня. Немного пухлый беловолосый мальчик.

– Я должен поработать в огороде. Бабушке обещал. Она приболела и не может сама.

Его дедушка умер очень давно от болезни, а родители погибли в первые дни «Снисхождения». Они жили далеко от Истра. Неизвестно как, но бабушка Ира смогла добраться до другого города и отыскать там своего осиротевшего внука. С тех пор они живут вдвоем. Но старушка часто болеет. Лиза говорила, что у нее хроническая болезнь и, т.к. лекарств сейчас мало, ей тяжело лечиться.

Максим собрал вещи и, весело махая друзьям, побежал в сторону городского центра.

Бабушка Ира умерла через три недели. Так он остался совсем один. Соседи помогали, чем могли. Еду давали огород и небезразличные люди. С тех пор Максим начал нас сторониться. Если мы встречались с ним на улице, то он, не здороваясь, опускал голову вниз и быстро пробегал. Одежда на нем становилась все изношеннее. На ней появлялось все больше дыр и грязи.

– Ему стыдно – уныло проговорил Кира, сидя на обочине дороги рядом с вытоптанной полянкой.

– За что стыдно? Он ведь ни в чем не виноват! – резко ответил Марк.

– Макс думает, что он теперь слишком жалкий, чтобы общаться с нами, и будет нас обременять – Кира, поправил свои довольно длинные каштановые волосы, собранные в конский хвост. Будучи самым старшим из нас, он будто смотрел на остальной мир совсем другими глазами. Я плохо знал Киру. Мне было известно лишь то, что ему четырнадцать лет и его полное имя, вроде бы, Кирилл.

– Чепуха! – Марк схватил свой рюкзак и убежал.

После этого мой брат часто уносил часть еды и некоторые свои вещи. Мама всегда говорила, что гордится тем, каким добрым вырос ее сын. А отец мягко улыбался, смотря в никуда. Его глаза отражали довольно глубокие размышления. И вот однажды:

– Давайте возьмем его к себе! – Марк выскочил из-за обеденного стола и озвучил уже давно назревшие в его голове мысли.

– Молодчина, сынок! – поддержала его мама: – Что думаешь, Коль? – Вопрос был адресован моему отцу. Он слегка нахмурился:

– Не за столом. Давай обсудим это после ужина – Тем вечером я слышал, как мои родители ругаются.

Маленькая энергичная девушка с решительными карими глазами и вечно путающимися волосами цвета воронового крыла. Высокий светловолосый мужчина с меланхоличными зелеными глазами. Они очень редко громко спорили. Отец с трудом говорил на повышенных тонах, а мама слишком любила его, чтобы радоваться победе над безоружным.

Даже я мог понять причину происходящего. Наша семья владела обширными садами еще до «Снисхождения». Продолжая выращивать фрукты, даже сейчас мы жили лучше многих. Сельское хозяйство одна из редких отраслей, которые деймар не считали угрозой для своей власти, а потому не пытались уничтожить. Но даже так, с каждым годом становилось все тяжелее. Больше никто не следил за лесными пожарами и наши сады один за другим исчезали. Техника, оставшаяся со времен до «Снисхождения», приходила в негодность, а производить новую было запрещено. Люди воровали, считая нас богачами. Грузы, которые мы отправляли на продажу, часто бесследно пропадали. Деймар требовали все больших поставок еды. Помимо этого, они забирали самых молодых и сильных людей в городе. Старики же не справлялись с работой.

Все эти детали я узнавал из разговоров родителей. Мне всегда было интересно молча смотреть за ними и слушать их. Даже, когда они не хотели, чтобы я смотрел или слушал. Сейчас я осознаю то, насколько жутким и дискомфортным было мое поведение. Хотя в моем характере с тех пор изменилось не так уж и много.

Вопреки всеобщему заблуждению семейным делом руководила именно мама. У нее всегда был непревзойденный талант, что, однако, омрачалось излишней импульсивностью и неумением смотреть в будущее дальше, чем на год.

Однажды, когда отец застал меня за подслушиванием, помимо прочего он сказал: – Твоя мама всегда очень быстро машет крыльями, чтобы взлететь как можно выше, и часто забывает о гнезде. Но ей и не нужно. Пусть летает всласть и если устанет, то я всегда буду хранить место, в которое она сможет вернуться – Слишком поэтично. Похоже он уже использовал эту метафору ранее: – А ты? Ты ведь поможешь мне, Арти?

Пока я предавался размышлениям, спор родителей продолжался.

– Неужели ты предлагаешь просто бросить его? Максим же еще совсем ребенок, а у нас есть возможность приютить его!

– Возможность есть сейчас, но ты же все прекрасно видишь. Наше положение ухудшается чуть ли не каждый день. Уже через год нам и самим может быть нечего есть, а ты предлагаешь взять еще один голодный рот.

– Ну почему ты такой пессимист?! Ни сейчас, ни через год, ни через десять лет наша семья не будет голодать! Даже если мы приютим Максима, семейное дело нас поддержит. Всем и всегда нужна еда!

– Пожалуйста, прошу тебя, давай ограничимся пожертвованиями, которые отдаем городу летом и осенью. А ведь последняя партия яблок, так и не доехала до деймарских складов. Нам придется отправлять новую машину.

– Николас – голос мамы стал мягче. Она называла папу по полному имени только когда хотела немного подразнить его: – Доверься мне. Я никогда не подведу нашу семью – Даже не видя лица отца, я понял, что он начал терять решимость. Похоже мамины чары подействовали. Воспользовавшись замешательством своего оппонента, она продолжила: – К тому же дети дружат с Максимом, ради него они смогут немного приужаться.

Приужаться? Семья всегда должна быть на первом месте! – В его голосе редко можно было услышать такую твердость: -Прежде, чем подбирать бродяжек, тебе стоит хотя бы подумать о ВСЕХ своих детях.

– Я… – Мамин голос дрогнул. Мне не было понятно, что именно в словах папы произвело такой эффект, но ей не удалось продолжить словесную битву: – Я доверю тебе принять решение, но, пожалуйста, обдумай все хорошенько.

Тем же вечером до меня донесся недовольный крик Марка. После разговора с отцом он выбежал из дома и вернулся только поздно ночью. Мой брат продолжил уносить еду и одежду Максиму. Так продолжалось до середины ноября.

В тот вечер на улице стоял мороз, а сильный ветер поднимал в воздух снег,обращая его в небольшие смерчи. Хотя подобное могло случаться и до моего рождения, после «Снисхождения» такая погода стала намного опаснее. Несмотря на небольшой размер снежных торнадо, им хватало сил, чтобы поднимать в воздух кошек, собак и даже детей. При этом в самом центре вихря температура опускалась настолько низко, что превращала человека в обледенелый труп за несколько минут.

Именно в такой вечер мы с папой, встретили рядом с нашим домом Максима. До этого мы прошли почти через весь город, и я порядком замерз. Мне хотелось как можно скорее попасть в дом, но отец остановился. От Максима нас отделяло около десяти метров.

– Арти, постой здесь. Я хочу поговорить с ним.

Папа медленно пошел в сторону мальчика. Было заметно, что каждый его новый шаг наполнялся все большей решимостью. Они разговаривали примерно минуту. Несмотря на то, что расстояние между нами было небольшим, завывания ветра лишили меня возможности услышать хоть что-то. Я мог лишь наблюдать. В основном говорил отец. Максим лишь изредка открывал рот, все время виновато смотря себе под ноги. Наконец они закончили. Папа пошел в мою сторону, а Максим, не поднимая взгляда, побрел в противоположном направлении.

– Все хорошо? – спросил я папу, когда он подошел ко мне.

– Д…да. Все хорошо – Руки папы дрожали, а голос был слегка охрипшим.

«Он замерз?» – предположил я.

Не дав мне задать обеспокоенный вопрос, отец продолжил: – Артур, запомни: ты, Марк, Лиза и мама – самое дорогое, что у меня есть. Самое важное! И ради вашего благополучия я готов пойти на любую низость – Папа опустил взгляд. Похоже ему было сложно смотреть на меня.

– Я думаю – ты прав!

– А?

– В вашем споре с мамой, я думаю – ты прав! – Глаза папы выглядели очень удивленными: – Мне жалко Максима, но защита семьи важнее. Даже если мама, Марк и Лиза не поймут тебя, я считаю, что ты прав.

– А…

– Пойдем домой, пап. Холодно! – На секунду я заглянул за спину отца и увидел мальчика, плетущегося вдаль: – «Ему ведь еще холоднее, да?» – подумалось мне.

Это был последний раз, когда я видел Максима. Кажется, Марк тоже больше с ним не встречался. Подобно дани безвозвратно утраченному прошлому, брат продолжал уносить еду и вещи. Бессмысленная и бесцельная жертва, на останках которой отпечаталось слово.

*****

«Эгоизм», отныне запечатленный на холсте.

*****

Глаза начинает щипать. Веки смыкаются, но приносимая ими тьма быстро обретает новую форму. Вся семья собралась за круглым обеденным столом. Слева от меня сидит отец. Он энергично опустошает тарелку супа. Справа расположилась Лиза. Она с легкой улыбкой наблюдает за тем, как мама ругает Марка. Сейчас ей четырнадцать – старше меня на целых восемь лет. Ее красивые русые волосы собраны в аккуратную косу, убранную за спину. Зеленые глаза преисполнены умиротворения. В такие моменты она особенно похожа на папу. Перед ней стоит уже опустевшая тарелка.

В свою очередь брат почти точная копия мамы. Такой же неугомонный и резкий, с угольно черными волосами. Тарелка перед ним постоянно пополняется против его воли. Напротив меня сидит мама. Она все время на что-то отвлекается и даже не притронулась к своей еде. Я наблюдаю за ними, пытаясь игнорировать наполненную до краев посудину прямо перед собой.

«Суп… Ненавижу суп! Особенно варенное мясо…» – Хотя сам факт того, что у нас есть мясо является предметом зависти для многих соседей. Финансовые дела нашей семьи с прошлого года улучшились. Насколько я знаю это из-за нового правителя земли, на которой мы живем. У него очень странное прозвище: «Белые пальцы». Отец говорит, что, несмотря на свое превосходство в силе, деймар не могут справиться с правлением людьми из-за собственной отсталости и малочисленности. Поэтому в мире царят террор и беззаконие, но Белые пальцы – человек. Он справляется с руководством намного лучше хоть и творит столь же кровавые бесчинства.

Тук! Тук! Тук! Из раздумий меня вырвал громкий стук. Кто-то тарабанил во входную дверь с такой силой, что пол и стены задрожали, а с потолка посыпалась побелка. Все напугались. Первой из оцепенения вышла мама, выскочившая из-за стола и поспешившая к двери. Она дошла до коридора и повернула налево, покинув наше поле зрения. Отец замешкался и смог отправиться к входу лишь третьим, сразу после Марка. Мы с Лизой остались сидеть за столом.

Бах! Дверь с ужасным треском распахнулась еще до того, как ее успели открыть. Часть дверного проема была разорвана и щепками разлетелась по округе. Большинство из них попали в маму, оставляя на ней синяки и ссадины. Несколько впились в кожу, словно огромные занозы. От шока мама повалилась на пол, диким взглядом смотря на вторженца. Я вскочил со своего стула и в одно движение оказался у проема в коридор, сразу же увидев чужака.

Ростом с обычного человека. Одет в армейские ботинки, джинсы и совершенно неуместную розовую рубашку. Поверх накинуто длинное белое женское пальто. Вся одежда не сочеталась между собой и выглядела довольно нелепо. Однако еще сильнее внимание привлекало его лицо или то, что должно было быть лицом. Вместо глаз, носа и рта красовалось одно большое углубление без различимого дна. Его «кожа» переливалась черным сиянием и под ней плавали белые сгустки. Голова вторженца была похожа на пузырь, внутри которого смешались чернила с прокисшим молоком. Внезапно на его поясе я заметил нечто необычное. Судя по рисункам, встречаемым мною ранее, это был человеческий пистолет с прикрученными к нему странными деталями.

Не говоря ни слова, одним резким движением он схватил маму и, все также молча, потащил ее к двери. Я слышал о таком. Деймар без причины и без объяснений вламываются в дома и забирают людей. Когда-то давно также забрали Машу, подругу моей сестры.В этот момент меня поглотил страх, превратив тело в камень. Я стоял словно статуя, будто притворяясь неживым предметом интерьера и надеясь тем самым избежать внимания хищника. Однако опасения были напрасны. Деймар не обращал на нас внимания. Казалось, что ему все равно кого забрать. Жертвой стал первый человек, оказавшийся на расстоянии его вытянутой руки.

В этот момент в движение пришла Лиза. Она вскочила со стула, однако спешка спутала ее ноги. Споткнувшись и опрокинув стол, сестра повалилась на пол. Ее шок от происходящего усилился и какое-то время она не могла даже встать.

Внезапно в поле моего зрения попал отец, доставший молоток из ящика с инструментами рядом с входом: – «Но… это бессмысленно. Ты просто умрешь…» – Слезы наворачивались на глаза. Я не знал, что делать. Тело не поддавалось. Мне не хватало сил даже для того, чтобы сбежать. В свою очередь Деймар не проявлял к происходящему никакого внимания. Он уже вынес маму на улицу. В ее глазах читался шок, страх, паника и боль.

Отец хотел сделать решительный шаг вперед, когда рот мамы открылся. Подобно любому человеку, она вот-вот закричит, прося о помощи:

– Позаботься о детях! Я полетаю и вернусь! Сделай так, чтобы мне было куда возвращаться!

Метафора казалась совсем неуместной, однако она подействовала на папу. Он опешил и замер на месте. Тем временем маму уносили все дальше. Уверен на улице ожидают и другие деймар. С самого начала у нас не было шансов на успешное сопротивление.

Тем временем отец выходил из оцепенения. Вряд ли слова мамы могли в должной мере подействовать на него. Он вновь направился к ней на выручку. В этот момент послышался еще один мамин выкрик:

– Не дай Марку совершить глупость!

Глаза отца расширились от удивления. Он перевел свой взор на Марка, который по примеру папы уже схватил маленький топорик и намеревался броситься в бой.

– Защити их любой ценой! – вновь послышался надрывный возглас. Отец повиновался. Резким прыжком он навалился на Марка, пригвоздив того к полу. Брат оказался в замешательстве и пытался выбраться. Он ругался на отца. Кричал о трусости, но я уже не был сконцентрирован на нем. Все мое внимание привлекла мама, которую уносил деймар. Я помню шок. Помню сомнения. Помню дрожь в ногах. Помню, как… мои губы искривились в едва заметной улыбке.

– «Архан га дай!» – В ушах зазвенело. Сердце сжалось и, казалось, перестало биться. Глаза будто покрыла пленка, и все краски вокруг померкли: – «Что это было? Слова того деймара? Кто-то еще их слышал?» – Все это время я продолжал неподвижно стоять, однако теперь мои ноги подкосились, и тело повалилось на пол.

Утопая в слезах и сгорая от ненависти ко всему вокруг, брат хотел преследовать похитителей. Слова отца теперь мало что значили для него и тогда в ситуацию вмешалась Лиза. Она обняла его подобно тому, как сам Марк обнимал сестру, когда уводили Машу. С ее уст сорвались слова:

– Остановись! Мы ничего не можем сделать. Ты просто погибнешь. Мы слишком слабые. Сейчас… Но это не будет продолжаться вечно…

С того дня многое изменилось. Папа занял место мамы в управлении семейным делом, но получалось неважно. Ради сохранения семьи отец старался быть тише воды и ниже травы. Он боялся хоть как-то привлечь к себе внимания и умолял детей поступать также. Папа был готов пожертвовать всем своим достоинством ради спасения вверенного ему гнезда. Лишь одно нарушение стало исключением. Он продолжал учить нас по школьным и университетским учебникам, несмотря на установленный деймар запрет. Похоже отец считал, что это – одно из важнейших средств выживания.

В свою очередь Марк направил собственную ненависть и жажду мести в тренировки. Он больше не играл с друзьями, не смеялся. Лишь жесточайшие тренировки, о которых он вычитал в книжке. Не уверен, что они были действительно столь эффективны, однако брат верил в это. Более того он заставлял и меня заниматься. Я не разделял подобного энтузиазма, однако мне нравилось проводить время с Марком.

А сестра… Она быстро повзрослела. Стала подменять маму в домашних делах и будто отказалась от мыслей о мести. Однако я всегда любил наблюдать за окружающими и слушать их разговоры. Предсказывать их поступки, распознавать ложь и лицемерие. А потому не был столь наивен.