Эра пурпурных звезд: Решимость

Что же касается меня… Созерцая их поступки, осознавая их намерения, я все больше ощущал себя лишь отстраненным наблюдателем. Человеком, чьим кредо стало…

*****

«Бездействие», отныне запечатленное на холсте.

*****

В этот момент мой рот наполнился мерзостью. Будто мне пришлось вкусить нечто насквозь прогнившее. Невольно я опустил свой взор на собственную руку, которая сжимала испорченное яблоко. Вновь направив взгляд вперед, я обнаружил себя, одиноко стоящим на крыльце дома и рассматривающим огород.

Вчера мне исполнилось десять лет. Празднование не особо удалось. Еды было мало. Друзей у меня нет. Только брат, сестра и папа. Сейчас в городе осталось совсем мало детей. Год назад разразилась чума, которая унесла жизни половины жителей. Отец смог оградить нас от нее. До переезда он был врачом и преподавал в большом городе. Когда они с мамой и Лизой поселились в Истре, папа остался без своей работы, однако его любознательность не угасла. Несмотря на то, что эта болезнь явно прибыла из мира деймар, устроенный им карантин и постоянная профилактика помогли нам не заразиться.

– «Архан га дай!» – Сердце сжалось. Уши раздирал звон, а мир вокруг стал черно-белым из-за покрывшей глаза пленки. Не справившись с давлением, я упал на колени и тяжело задышал. Опять приступ. С того дня, как похитили маму, я слышу те же слова не реже одного раза в месяц. Иногда это происходит во сне. Иногда наяву. Со временем мне становится только хуже.

После каждого приступа я на время становлюсь намного чувствительнее. Уши начинает резать от любого звука. Глаза слезятся, будто смотришь прямо на Солнце. В нос ударяют запахи, доводя до тошноты. Часто сильно болит голова. В такие моменты я стараюсь не выходить из дома. Однако сейчас все было иначе. Меня одолела паника. Все тело тряслось. Глаза хаотично бегали. Тошнота подступила к горлу, и я не выдержал, запачкав крыльцо. Изо рта раздался хриплый крик, на который прибежали отец с Марком.

Меня наполнило сильное желание бежать, но источник опасности определить не удавалось. Не сказав ни слова, я выбежал на улицу. Нестерпимая тревога вела меня все дальше в город. Спустя несколько минут бега передо мной предстал большой перекресток, на котором располагались различные торговые лавки и палатки – местный рынок.

Навстречу бежали люди. Что-то напугало их. Но зачем тогда мне бежать туда? Нужно развернуться! Некоторые соседи или просто знакомые косо поглядывали на меня, однако я не мог заставить себя остановиться. Наконец показался центр перекрестка, на котором помимо разбегающихся людей я заметил четыре фигуры. Трое стояли над обезглавленным телом четвертого.

Одной из этих фигур была моя сестра – Лиза. Она плакала и яростно вырывалась из чужой хватки. Вокруг нее расположились два людских силуэта, однако инстинкты подсказывали, что это не люди. Деймар! Но совершенно не похожие на виденных мною прежде.

В отличие от подобных животным и монстрам, лишь отдаленно напоминающим людей, этих двоих было не так просто отличить от человека. Высокая белокожая девушка в белом почти прозрачном платье слегка поправляла свои длинные до талии золотые волосы. Все ее тело словно сосуды покрывали пульсирующие золотые нити. В некоторых местах они сплетались в узлы, бившиеся подобно небольшим сердцам.

Рядом с ней стоял невысокий мужчина с серой кожей и ярко красными волосами. На нем был серебристый классический костюм, но с оторванными рукавами. Причиной подобного наряда, вероятно, являлись заостренные наросты на его руках длинной около пяти сантиметров, подобные когтям, тянущимся в сторону запястья.

Это не простые деймар. Не те почти безмозглые звери и варвары, устраивающие погромы и бойни. До меня доходили лишь слухи о «высших» деймарах, правящих разрозненными племенами. Это одни из них?

Мое сердце замерло, а ноги окаменели. Наконец я остановился. Впереди моя сестра. Она в опасности. Я должен заступиться! Должен сражаться! Должен… В этот миг сестра заметила меня. Наши взгляды пересеклись, и я увидел, как она медленно замотала головой. Жест, говорящий: «Нет». Сестра хотела, чтобы я не приближался, или мне хотелось так думать, чтобы прикрыть собственную трусость? Я хватал ртом воздух. Сердце колотилось, как сумасшедшее. Ноги ощущались, то каменными, неспособными даже на малейшее движение, то ватными, будто прямо сейчас они больше не смог держать меня, и я упаду. Вопреки этому, неожиданно для себя самого, я сделал крошечный шаг вперед, к Лизе. Тут из ее уст сорвалось одно единственное слово, утонувшее во всеобщей суматохе.

Внезапно воздух вокруг трех фигур исказился и обратился водоворотом из золотой жидкости. Спустя всего секунду в центре перекрестка осталось лежать лишь одна обезглавленная фигура, которую я смог узнать.

Это был парень, с которым Лиза проводила довольно много времени. Похоже он пытался заступиться за мою сестру и заплатил за это жизнью.

Я хотел заплакать, но слез не было. Хотел закричать, но рот не открывался. Хотел свалиться на землю, но ноги крепко держали меня. Причина того была в инстинктах, обострившихся после приступа. Или быть может сами инстинкты вызвали этот приступ? Обостренная чувствительность не давала мне покоя. Мои глаза перемещались по людям, прекратившим свое бегство после исчезновения деймар. И тут мой взор зацепился за одну женщину, смотревшую на труп рядом со мной. Или быть может она смотрела на воздух, в котором только что растворилась Лиза? Многие смотрели туда, но именно ее взгляд привлек мои чувства.

– Артур, что случилось? – Меня догнали отец с братом. Похоже я сильно оторвался от них. Они не видели того, что произошло.

– Лиза…, они… – остальные слова утонули в прорвавшихся слезах. Я больше не мог говорить. Не мог стоять. Однако дальнейших объяснений и не требовалось. Папа и Марк, увидев труп парня, все поняли.

– Куда они пошли!? – взревел Марк, уставившись на меня.

– Исчезли в золотом водовороте – Ответил один из прохожих: – Они также и появились здесь! Двое деймар просто возникли посреди улицы и сразу начали хватать парня с девушкой. Парень попытался что-то сделать, и тут же его голова покатилась в сторону. Чем же Лиза привлекла их внимание? – обратился он к моему отцу.

– Не знаю… – сквозь слезы ответил папа: – Я ничего не знаю! Мы ведь старались вообще не привлекать внимания!

Отец не врал. Он делал все, чтобы так и было, но реальность жестка. Сколько бы не прозвучало нравоучений. Сколько бы не было попыток заставить нас поступать верным образом. Все было тщетно. Его слова достигали лишь меня. А брат с сестрой…

Много раз я слышал, как Марк грозился истребить всех деймар. Слышал, как они с Кирой обсуждают способы вступить в ряды «партизан». Видел, как Лиза общалась с тем парнем. Наблюдал за тем, как она уходила в лес с чужаками. Видел ее тайник со спрятанным оружием. Они оба неистово желали мести. Возможно, Лиза даже сильнее, чем Марк.

Спустя несколько дней я наблюдал за тем, как пирует одна из наших соседок – женщина, привлекшая мое внимание на перекрестке. Мясо и алкоголь. Для стола безработной пьяницы слишком шикарная трапеза. Не так давно я услышал о новом законе, принятом Белыми пальцами. Сообщи о бунтовщиках и получишь награду. Вот его краткая суть.

Тогда я занялся тем, что любил больше всего. Начал смотреть и слушать. Эта женщина была настолько никчемной, что выведать правду не составило особого труда. Пьянчужка не слишком-то скрывалась. Напротив, горделиво хвасталась, как сдала мерзавку из семьи богатеев. Надеялась, что та станет замечательной игрушкой для какого-нибудь уродливого деймара и сдохнет мучительной смертью. Мою сестру продали. Эта женщина продала ее. Женщина, с которой я никогда раньше не разговаривал. Женщина, с которой у нашей семьи никогда не было конфликтов. Она просто ненавидела нас. Все, что вело ее, было лишь завистью?

Я не стал говорить папе и Марку. Боялся подтолкнуть их обоих к необдуманным действиям. Однако мои силы меркли перед развивающейся бурей. После пропажи сестры Марк почти не ночевал дома. Спустя неделю брат заявил отцу, что уходит спасать сестру и маму или хотя бы отомстить за них. Даже после случившегося папа пытался спорить и заявлял о том, что нельзя привлекать внимания, однако Марк не отвечал. Он лишь одарил отца холодным взглядом полным презрения, после чего обратился ко мне.

– Ты со мной? – брат бескомпромиссно смотрел на меня. Я продержался лишь секунду прежде, чем отвести свой взор: – Трус! – прозвучал приговор, который не мог быть обжалован. Мне оставалось лишь подавлено смотреть в спину решительно уходящему брату.

После похищения сестры и ухода брата мои приступы стали случаться значительно чаще, а отец почти полностью закрылся в себе. Он мало разговаривал, мало ел, однако продолжал работать и учить меня. Постепенно мы лишились почти всех садов. Теперь для работы хватало нас двоих, а весь урожай мы съедали сами или обменивали на товары первой необходимости. Прошла еще одна чума, особенно сильно ударившая по Истру. Город был близок к полному вымиранию. От гнезда, которое доверили оберегать папе, почти ничего не осталось. В глубине души я боялся, что с течением времени отец совсем сломается.

Спустя несколько дней после ухода брата дом соседки сгорел вместе с ней и ее коллегами по алкоголю. Никто не обследовал пепелище. Не было и похорон. Закрывая глаза, я часто слышу треск бесконтрольного пламени, вздымающегося над догорающими останками. Вижу, как от обожженных тел остается лишь пепел, разносимый ветром. И прежде, чем исчезнуть, черные песчинки застилают глаза, одарив меня словом.

*****

«Лицемерие», отныне запечатленное на холсте.

*****

Пепел продолжал осыпаться, и послышался его легкий стук по листу бумаги в моих руках, отряхнув который, я разобрал первые слова в самом верху страницы: «Артур, с днем рождения!»

За ними следовали: «Прости, Я должен уйти».

– Ах, вот как…

Солнце, лишь недавно достигшее зенита, умиротворенно заполняло комнату мягким и теплым светом, слегка отдававшим пурпуром. Я опустил глаза, рассматривая многочисленные потертости на столе. Медленно взгляд поднялся на стену передо мной. Светло-желтые обои в нескольких местах были ободраны и отслоились. На покрытом ржавчиной гвозде висела фотография в рамке. Отец стоит по центру. Справа от него расположилась дочь, а слева сын. Посередине на стуле сидит мама, держа в руках младенца. Фотографию сделали спустя три дня после рождения малыша и за четыре дня до «Снисхождения».

Глаза продолжали бегать по обшарпанным стенам, по потрескавшемуся потолку и набухшему паркету. С этим домом связано так много теплых воспоминаний. Здесь я прожил все свои четырнадцать лет. Но теперь жизнь покинула это место. Ее последний отголосок я прямо сейчас держал в своих руках. Отголосок, на котором ровными красивыми буквами мой отец вывел свои последние слова.

«Ты знаешь, что твое имя выбрала для тебя мама? Она всегда любила историю, и легенда о короле Артуре ей особенно нравилась. Мама хотела воспитать из тебя настоящего «короля», ну а я воспитывал, как мог. Всю жизнь ты слышал от меня что правильно и неправильно, как нужно делать, а как нельзя. И вряд ли что-то из моих нравоучений было по-настоящему «королевским». Я все время поучал тебя, но в итоге не следую собственным правилам. Прости меня за лицемерие. Ты всегда был умным. Я уверен тебе удастся выжить в этом искореженном мире, а от меня больше толку нет.

Столько лет я прожил, как полнейший трус, лишенный и капли достоинства. Однако даже у людей, подобных мне, есть своя решимость. Я должен попытаться!

Остальное оставляю на тебя.

С любовью, твой папа, Николас Владимирович Розин».

Меня переполняли смешанные эмоции. Гордость, что отец не сломался, несмотря на все невзгоды. Благодарность за годы терпения, в течение которых его разрывало между желанием что-то предпринять и необходимостью опекать меня. Скорбь, ведь он шел не побеждать, а найти свое искупление, цена которому жизнь. Одиночество:

– Теперь я и впрямь… остался совсем один.

Перед взором предстали двери, которые некому было открыть. Книги, которые некому читать. Столы, за которыми некому сидеть. Мои глаза сомкнулись.

*****

«Пустота», отныне запечатленная на холсте.

*****

– «Архан га дай!» – Резкая боль пронзила юношу. Он не протянул и секунды прежде, чем полностью оказаться в ее власти. Казалось, прямо сейчас сознание покинет его, однако приступ оказал ровно противоположный эффект, вырвав парня из беспамятства. С криком юноша пробудился от своего кошмара.

Оглядевшись, он осознал, что находится в собственной комнате, а за окном уже давно рассвело. Привстав, Артур обнаружил на коленях неизвестные вещицы. Небольшой ключ медного цвета, деревянную игрушку прямоугольной формы и светло пурпурную ленту.

Парень захотел осмотреть безделушки, взяв их в руки, но его остановила резкая боль. Бросив взгляд на собственную кровать, он узрел множество кровавых пятен, источником которых являлись его пальцы. Ногти были вырваны, а плоть разодрана. Повсеместно в раны проникала грязь. Шок, вперемешку с болью пронзили сердце парня, заставив забыть о находках. В спешке Артур побежал обрабатывать раны.

Глава 3: Вос