Безупречное столкновение

69

Быстро моргаю и, придвинув телефон ближе к лицу, присматриваюсь еще раз, но цифра не меняется.

– Это чья-то глупая шутка? Меня снимают для телешоу «Скрытая камера»?

Крайняя дверь, возле которой я остановилась, внезапно открывается, и я лишь успеваю пригнуться, как над моей головой пролетает огромная розовая косметичка, со звоном ударяющаяся о стену и рассыпающаяся на тени, румяна, консилер и десяток пачек патчей от темных кругов под глазами.

– Ты гребаная стерва, Ларсон! Джеймс мой!

– Еще чего, Бэй!

Раздаются громкие визги и возня, и я неконтролируемо вытягиваю шею, чтобы рассмотреть то, что происходит в комнате.

– Он даже не посмотрит на такую, как ты, – верещит девчонка с красными волосами, отталкивая от себя пышногрудую брюнетку, которая по всей видимости намеревается хладнокровно пронзить ее тело острым кислотно-розовым маникюром.

– Не посмотрит? Я та, которую он видит во снах.

– Да, Стеф. Бедный парень видит тебя каждую ночь в самых страшных кошмарах!

– Повтори это, дрянь!

– Его не интересуют смазливые сучки с вываливающимся задом из мини, изменяющие своим парням. Это ты хотела услышать?

Бэй широко открывает рот.

– Ты покойница!

Вцепившись в красные волосы, брюнетка притягивает Ларсон к себе, как будто она последний экземпляр сумочки Gucci на большой распродаже в честь Черной пятницы.

Священное царство принцесс. Пора сваливать, пока я и моя корона не пострадали от рук этой сумасшедшей.

Быстро схватив чемоданы, тащу их за собой, оглядываясь по сторонам в поисках своей комнаты, параллельно рассматривая висящие фотографии бывших выпускников Йеля. Девяностый год и мода на кожу и объемные прически. Двухтысячный с забавными сумочками, розовыми топами на бретелях и джинсами с низкой посадкой.

– Гребаная стерва! Ты вырвала клок моих волос! – доносится визг брюнетки, который вынуждает меня ускориться.

Пометка! Если моя соседка будет такая же, как эта Стеф:

a) Я перееду жить в машину и запишусь в спортивный кружок, чтобы уметь давать отпор бешенным сучкам.

b) Закручу роман с футболистом.

Ну а что? Буду приходить на его тренировки и незаметно сбегать в раздевалку, чтобы принять душ, по-прежнему проживая в машине.

Нет. Это самая бредовая идея из всех моих сумасшедших идей.

Во-первых, в раздевалках отвратительный запах и антисанитария. Во-вторых, футболисты – самый опасный подвид спортсменов. По статистике, один квотербек за семестр спит с нескольким десятком девчонок и пятьдесят процентов из них отдаются именно в душевой футбольной команды после впечатляющей игры.

c) Останусь в своей комнате, но куплю самый отвратный дезодорант в ближайшем Walmart.

Выбираю «с» – отличный вариант! Буду держать его под подушкой на случай, если соседка решит задушить меня во сне и носить в сумочке как средство защиты от случайно заблудших в кампус медведей.

Здесь водятся Гризли? Задаю себе вопрос, подмечая, что у меня географический кретинизм, над которым стоит поработать.

Остановившись у нужной комнаты, зажмуриваюсь и складываю руки для мольбы.

Святая Мария, будь милосердной. Пусть моя соседка будет средним между ангелом и проповедником. Аминь.

Шумно выдыхаю и стучу в дверь, медленно открывая ее на случай, если мне достанется одержимая демонами или сумасшедшая сучка-зомбячка.

– Эй, привет, здесь кто-нибудь есть?

Осторожно просунув голову в небольшую щель, замечаю миленькую брюнетку с потрясающими формами, устроившуюся на кровати в позе для медитации. Ее блестящие волосы собраны в маленький пучок, а на голове красуются массивные наушники Marshall. Она сосредоточена на чтении. Смущенно улыбнувшись, милашка перелистывает страницу и поднимает книгу выше.

– Это же Элия Гринвуд! – рассмотрев обложку и тут же узнав ее, вскрикиваю я, и распахиваю дверь так сильно, что та ударяется о стену.

Брюнетка испуганно стягивает наушники и захлопывает книгу, словно несовершеннолетняя девчонка, пойманная за чтением самого горячего романа для взрослых. Ее большие зеленые глаза устремляются на меня, и это позволяет мне рассмотреть ее получше. Темные подкрученные ресницы, густые идеальные брови и самое прекрасное, о чем многие могут только мечтать – солнечные веснушки, которыми усыпано все лицо, особенно область щек и носа.

– Привет, я Мэйбелин, твоя соседка по комнате, – улыбаюсь и машу рукой, как пингвины из «Мадагаскара», но она игнорирует мою приветливость, молча возвращаясь к чтению.

Святая Мария, ты издеваешься? Я просила спокойную соседку, а не немую!

– Прекрасная книга, Лав и Зак такие милашки, – пробую еще раз, зажевав губу в ожидании.

Если это не сработает, пожалуй, вернусь к варианту b.

– Ты правда так считаешь?

Спасибо, святая подружка, ты уберегла меня от хламидий из мужской раздевалки!

– Да-а, – прищурившись, тяну я. – Но…

– Но?

– Но история Финна и, – не успеваю договорить, как брюнетка перебивает меня.

– Даймонд.

– Именно! Они многое вместе прошли. Их история любви просто расплавила мне сердце.

– Нет, ты не так поняла, я Даймонд. Даймонд Куин. Разве ты не получала письмо на электронную почту?

Затянув чемоданы, закрываю дверь и сажусь на край свободной кровати, оглядывая комнату.

Светлая и просторная, в бежевых тонах с большим панорамным окном и высокими потолками. Она выглядит также как и на фотокарточках с сайта. Со стороны Даймонд стена комнаты украшена постерами с Калифорнией, Нью-Йорком и Огайо. А прямо над ее столом располагается черно-белая карта мира, разрисованная неоновым фиолетовым маркером.

– Прости, я не обратила внимание на то, что там есть твои данные. Тебе очень идет это имя.

– Маму тянуло на украшения, когда она была беременна мной.

Улыбнувшись, забираюсь на кровать с ногами, все еще продолжая рассматривать маленький рай, в котором мне предстоит жить до конца учебного года. И конечно, я уже вижу как выглядит моя сторона, когда я повешу на нее все, что привезла с собой. Постеры с моей подборки в Pinterest, карта желаний, пробковая доска, фотоснимки и много гирлянд, чтобы добавить уюта.

– Дай угадаю. Твой отец владеет сетью ювелирных магазинов?

– Не совсем, – брюнетка делает паузу, прикусывая щеку изнутри и откладывает книгу в сторону. – Моя мама – клептоманка. Она воровала украшения.

– Твоя мама, что? – замерев от неловкости, я уставляюсь на постер «Большого яблока18», в попытке подобрать правильные слова. – Клептомания, это…

– Расслабься. Это шутка, Мэйбелин, – Даймонд одаривает меня теплой улыбкой, а я облегченно выдыхаю. – Мой отец подарил ей кольцо с голубым бриллиантом, купленным на аукционе Sotheby's 19. Она безумно влюбилась в него, а когда родилась я с таким же цветом глаз, решение назвать меня в честь бриллианта было мгновенным и неопровержимым. Папа хотел, чтобы я была Вирджинией.

– Но твои глаза, они ведь…

– Зеленые, – смеется она. – В девяноста процентах случаев дети рождаются именно с голубыми глазами, но затем цвет меняется.

– Спасибо, Википедия, – подшучиваю я, замечая ее милые ямочки на щеках. – Твоя история имени и вправду интересная.

– По-моему, первая была более оригинальной.

– Даже если бы тебя назвали в честь штата, это лучше, чем жить с именем, ассоциируемым с пудреницей.

– Вау. Твоя семья владеет косметическим брендом?

– Я дочь студентки, которая снималась в рекламе туши. Это была ее первая работа, так что, – пожимаю плечами, наблюдая за тем как Даймонд тихо хихикает, скрывая это ладонью. – Это звучит ужасно, да?

– Cкорее необычно. К тому же у тебя красивое имя, а ты с легкостью могла бы стать моделью, как твоя мама, – Даймонд втягивает губы и издает шумный чмок. – Заработать на этом миллионы и выкупить Maybelline NY, убедив всех, что это он назван в честь тебя, а не наоборот.

– Вдвойне приятно слышать такое от невероятно красивой девушки. Я могу называть тебя просто Ди или Дия?

Улыбка с ее милейшего лица моментально испаряется. Она откашливается в кулак и обнимает себя руками.

– Эй, что не так? Тебе не нравится такое сокращение имени? Если да, то ничего такого, я могу называть тебя Даймонд.

Куин горько усмехается и, опустив голову, смотрит на меня исподлобья.

– Я не красотка, а типичная ЖУПа20 со странностями и лишним весом.

Осмотрев ее внимательнее, издаю недовольное шипение и собираю брови вместе.

– Лишним, что? Кто сказал тебе эту чушь? Ты выглядишь круче, чем Меган Фокс в лучшие годы. Ты точно не страшная подружка, а твое тело просто великолепно!

Даймонд шумно выдыхает, пытаясь что-то сказать, но мой телефон наполняет комнату голосом Ланы Дель Рей, и она замолкает, используя это в свою пользу.

– Прости, это мама.

Куин кивает, а я принимаю звонок и выхожу из комнаты.

– Мам?

– Мэйбелита, ты должна вернуться домой.

Прокляните меня.

Прижавшись спиной к стене, наблюдаю за тем, как какая-то девчонка разучивает танец перед камерой под песню Шона Мендеса и мысленно убеждаю себя, что должна сохранять спокойствие.

– Мы с отцом провели переговоры. Он готов вернуть тебе доступ к счету и воздержаться от нотаций, если ты завтра же вернешься домой. Ничего плохого ведь не случилось. Ты все еще можешь поступить в Мичиганский университет, как мы и мечтали.

– Нет, – строго отвечаю я. – Я не вернусь, мам.

– Прости? Не вернешься? Что это значит, Мэйбелин?

Отстранившись от стены, медленно иду в сторону окна, рассматривая хрустальную античную люстру, которая отлично сочетается с современным стилем.

– Я уже поступила в университет и не собираюсь возвращаться, пока не закончу обучение.

– Ты спятила? Por favor!21 – вскрикивает она и я слышу, как по ту сторону динамика разбивается стакан. – Мы приняли это решение еще несколько лет назад!

– Вы приняли решение, а не я.

– Ты ведешь себя как маленькая глупая девчонка! Ты даже и недели не протянешь без покупки новых вещей или своих глупых романтических книг!

Остановившись, сжимаю кулаки и прикрываю глаза, делая глубокий вдох.

– Ты меня слышишь? Возвращайся домой!

– А знаешь, я бы вернулась… – усмехаюсь я, выдерживая паузу. – Но только для того, чтобы забрать оставшиеся вещи и своего любимого кота!

– Ты не в себе, – с акцентом говорит мама, и я уже мысленно представляю, как она качает головой и трет переносицу, точно также как делает каждый раз, когда впадает в бешенство.

– Я всю свою жизнь была не в себе, потому что вы не давали мне на это никакого шанса. Примете вы это или нет, но я не буду учиться в Мичиганском университете. И уж точно не буду работать в вашем семейном ресторане! Я не вернусь, мам. Точка.

– Твой отец все равно вернет тебя. Хочешь ты этого или нет.

– Могу прислать свои координаты. Интересно посмотреть, как он сделает это силой.

– Ты совершаешь большую ошибку!

– Отлично, – улыбаюсь я, нервно перекидывая волосы за спину. – Моя первая собственная ошибка!

– Твои бабушка и дедушка…

– Будут мной гордиться, потому что я выбрала мечту, а не ваш дерьмовый ресторан в богом забытой дыре!

Сбросив звонок, я возвращаюсь в комнату и молча сажусь на кровать, застывая взглядом на постере с Калифорнией, прямо над головой соседки.

– Все нормально? – обеспокоенным шепотом спрашивает она. – Ты какая-то бледная.

– Да-а. – улыбаюсь я. – Кажется, это последствия джетлага. Нужно немного поспать.

Кивнув, Куин возвращает на голову наушники и берет в руки книгу нашего любимого автора, а я ложусь на кровать и, повернувшись к стене, сворачиваюсь в позу младенца, закрывая ладонями наполняющиеся слезами глаза.

Манипуляции. Давление. Газлайтинг. Я безумно устала от этого. Устала от того, что мной управляют как тряпичной марионеткой. Все мои девятнадцать лет они только и делали, что диктовали мне: это хорошо, это плохо. Ты должна быть сдержанной, следовать правилам и думать только о учебе и будущей карьере.

К чему это привело? К тому, что я сбежала из дома бросив все, что было мне бесконечно дорого.

Хотелось бы дать совет всем родителям на свете: позвольте своим детям дышать полной грудью и наслаждаться жизнью. Принимать решения самостоятельно, даже если это значит, что они споткнутся и сотрут ладони, или вляпаются в неприятности. Ведь…

Ведь в этом и есть смысл жизни.

#проверка_малыша

Мэйбелин

Bailey Bryan – Perspective

Мой сон наполняется песней Wild Heart из сериала «Макстон-Холл». Не открывая глаз нащупываю телефон и, приняв звонок, прикладываю его к уху.

– Который сейчас час?

– Почти полдень, – недовольно бормочет Ханна. – Просыпайся! У тебя есть важное дело.

– Что может быть важнее сна в последние выходные дни перед учебой? – зеваю я и накрываюсь одеялом с головой, чтобы избавиться от ярких лучей проникающих в окно.

– Проверка малыша.

Перевернувшись на бок, издаю недовольное кряхтение.

– Этот сопляк может поплакать в подушку еще несколько часов, пока я наслаждаюсь отдыхом.

– Ну уж нет. Через несколько часов у него тренировка!

Тихо смеюсь, когда в моей голове появляется худощавый ботаник, которого придавливает грифом штанги.

– И чем он занимается? Перетаскиванием информации из книг в свой раздутый мозг?

– Когда ты увидишь его, то заберешь свои слова обратно.

– Звучит как угроза.

Усмехнувшись, Уэндел стервозно причмокивает.

– Поднимай свой зад и сделай то, что обещала. Если, конечно, не хочешь, чтобы твой кот остался в доме семейки Аддамс.

– Это запрещенный прием, и если на фоне вселения дьяволов информация обо мне ускользнула из твоих воспоминаний, напоминаю: моя фамилия Ганстьянс! – вскрикиваю я, подрываясь с кровати.

– Не забудь позвонить и рассказать, как все прошло.

– Пошла ты!

Скинув звонок под ее звонкий смех, приоткрываю один глаз и осматриваю спальню. Постель Даймонд аккуратно застелена, а все книги нетронуто стоят на полках. Пожав плечами, шумно зеваю в ладонь и, прихватив косметичку в одном из чемоданов, которые я все еще не разложила после приезда, направляюсь в ванную комнату.

Душ, первые попавшиеся вещи, легкий повседневный макияж, а также рюкзак с книгой, которую я начала читать еще во время перелета, и вот я уже сворачиваю к линии греческих рядов, где располагаются дома братств и сестринств Йельского университета. Закрываю приложение с картой кампуса и, убрав телефон в задний карман джинсов, внимательнее осматриваюсь в поисках нужного общежития, который судя по координатам находится прямо у меня под носом. Остановившись у двухэтажного дома с натянутым баннером «Йельские бульдоги», шумно выдыхаю при виде клюшки и эмблемы хоккейной команды.

Малыш никто иной, как хоккеист. И конечно же, это значит, что он явно не ботаник, чье тело возможно прижать штангой. Скорее он широкоплечий самовлюбленный засранец, мышцы которого сокращаются так же часто, как сердца девушек рядом с ним. Нужно было догадаться, что друзья Брайана Маккейба равно парни с клюшками, разбрасывающие тестостерон, как дети конфеты после Хэллоуина.

Te metiste en esto! 22

Стянув с запястья резинку и завязав волосы в высокий хвост, поднимаюсь по широкой лестнице и, сжав руку в кулак, громко, но неуверенно стучу в дверь, заостряя внимание на железной ручке с выгравированной мордой бульдога.

Этот ледяной замок отличается от других общежитий в греческих рядах. Никаких растений, кустарников или садовых гномов. Строгий минимализм в светлых тонах, панорамные затемненные окна, пустая терраса и грустный, цвета мокрого асфальта, почтовый ящик. На территории также располагается широкая парковка, на которой скучает старенький ржавый пикап бордового цвета с множеством стикеров в стиле underground. Барт Симпсон показывающий средний палец, наклейка группы Nirvana, несколько разбитых сердец разного цвета, надпись «Oh my god! They killed Kenny!23» и писающий гном – точь-в-точь любимый Боуи сумасшедшей Ханны Уэндел.

Прищурившись, я улетаю на десять месяцев назад, вспоминая, как по дороге в кинотеатр за мной ехал точно такой же пикап. Но это не пугает меня так сильно, как то, что владелец автомобиля родом из Миннесоты.

Святая Мария, этого не может быть!

Дверь за моей спиной открывается, и я резко оборачиваюсь, впечатываясь в загорелую и покрытую татуировками оголенную мужскую грудь.

Втянув воздух ртом, делаю шаг назад и подняв голову, застываю как любимый Аполлоний матери. Джеймс Харт. Парень, разбивший мне сердце на вечеринке Мичиганского университета. Он все так же красив, но в отличие от последней нашей встречи, выглядит немного иначе. Темные вьющиеся волосы заметно длиннее, на голове бордовая бандана с множеством граффити-рисунков. В правом ухе брюнета два серебряных кольца, а маленький шрам на губе, который был запечатлен в моей памяти, из-за загара выглядит еще ярче.

Обратив внимание на то, как я рассматриваю его, Харт глухо хмыкает, вызывая у меня подступающую к желудку тревогу.

Вероятнее всего я просто попала под машину и мне вкололи что-то запрещенное, чтобы я не чувствовала адскую боль из-за сломанных костей. Иначе какого волшебного зелья Альбуса-лучше-бы-я-умерла-Дамблдора, я снова вижу это парня?

– Малыш? – дрожащим полушепотом спрашиваю я, заставляя себя дышать и держать взгляд только на его темных глазах.

– Сюрприз? – ухмыляется он и, сложив руки на груди, прижимается плечом к дверному проему, от чего его мышцы приобретают еще более увлажняющий белье вид. – Вау. Я готов аплодировать Брайану. Это его лучший подарок за все мои девятнадцать лет.

Это подстроили Уэндел и Маккейб?

Официальное заявление: у меня больше нет друзей, которым я могу доверять.

– Не думал, что увижу тебя здесь.

Смотри ему в глаза. Не смей рассматривать его тело. Не. Смей!

Провокационная татуировка в виде колючей проволоки вокруг шеи, симметричные змеи на ключицах, маленькая роза с шипами на стебле над грудью, а на самой груди надпись «stay strong24». Нетерпеливо спустившись взглядом по рельефному прессу к основанию пояса потрепанных Levi’s, замечаю еще одну татуировку, которая заставляет мое сердце сжаться. «All we need is love».

«Все, что нам нужно, – это любовь».

– Ты рассматриваешь меня, Мэйбелин? – его глубокий низкий голос возвращает меня к реальности, и я, как пойманная на ограблении банка преступница, испуганно поднимаю глаза.

– Еще чего. Мне это неинтересно, – наигранно усмехаюсь и, облизнув губы, демонстрирую серьезное выражение лица, ответно складывая руки на груди. – Больше неинтересно, Джеймс.

– Это так?

Заглянув в его глаза, я понимаю, что это большая ложь. В тот самый день на вечеринке Мичиганского я готова была продать душу дьяволу всего за один поцелуй с этим парнем, и сейчас я испытываю то же самое. Но даже несмотря на это, он в прошлом – раз и навсегда.

– Кто это, Малыш? – доносится девичий голос, и уже через несколько секунд из-за спины Харта появляется его обладательница.

Изящная блондинка с мокрыми волосами, чье загорелое тело прикрыто лишь одним крохотным белоснежным полотенцем, обмотанным вокруг груди. Пухлые алые губы девушки изгибаются в стервозной ухмылке, когда она кладет руки на плечо Харта и собирает пальцы в замок, помечая свою территорию. Джеймс не сопротивляется и не отмахивается от девушки, и я его не осуждаю, ведь такие как она – настоящая удача. Возможно, в прошлом эта блондинка была «Мисс улыбкой» своего штата или королевой на школьном выпускном. Ну а сейчас, вполне вероятно, капитан группы поддержки футбольной команды или что-то в этом духе. В общем: идеально подходящая кандидатура для такого яркого и горячего парня, как Джеймс Харт.

– Что ж, кхм. Я убедилась, что ты в полном порядке и все такое, а теперь мне пора. – Не дожидаясь его ответа, натягиваю самую обворожительную улыбку и, быстро развернувшись, спешу в сторону дорожки, ведущей обратно к линии греческих рядов.

Сердце предательски стучит, а уши словно заполняются водой. Я не могу разобрать ни слова из того, о чем говорит девчонка, но хриплый голос Джеймса, словно якорь, пробивается сквозь плещущиеся штормовые волны.

– Мэйбелин, подожди!

Очередное сердечное сокращение от того, что он произносит мое имя этим чертовски сексуальным и пробивающим любые преграды голосом, вынуждает ускориться. Однако это вряд ли остановит парня, чья жизнь сплошной спорт. Нагнав меня, он нежно обхватывает мое запястье огрубевшими пальцами и разворачивает в свою сторону.

– Мы ведь даже не поговорили.

Откашлявшись, я поднимаю голову и встречаюсь с его прожигающим взглядом, всеми силами стараясь передать гневное сообщение: «Ты разбил мне сердце! О чем, черт возьми, мы должны говорить?».

– Меня попросили проверить тебя. Ну знаешь… Не обдолбан ли ты до визга морской свинки. Не толкаешь ли опасную дрянь первокурсникам, – освободив запястье, я убираю руки подальше от его касаний в задние карманы джинсов. – Болтать с тобой не входило в мои планы, Джеймс.

Кивнув, он наклоняет голову набок, облизывая шрам в уголке губ, и заглядывает в мои глаза так, словно пытается прочесть там какие-то подсказки.

– Ты и Йель?

«Я и Йель»? Что это вообще значит?

– Харт! – кричит его девушка. – Ты опоздаешь на тренировку.

Посмотрев за его плечо, я вижу, как блондинка улыбается и машет рукой, подсказывая мне, что пришло время убираться.

– Слушай, – начинаю с шепота я. – Между нами и вправду вспыхнуло что-то тогда в Энн-Арбор, но это лишь из-за действия алкоголя. Сейчас у тебя есть девушка, у меня парень, – издаю глухой гортанный смешок, мысленно врезая себе пощечину за очередное вранье. – Давай просто продолжим существовать, отсутствуя в жизнях друг друга. Идет?

Театрально улыбнувшись, я разворачиваюсь, чтобы уйти, но Джеймс останавливает меня, обжигающе касаясь талии кончиками пальцев.

– Я мечтал увидеть тебя снова вне своих снов, Мэйбелин.

Тысяча маленьких и острых иголок пронзают кожу, напоминая мне о том, что я в действительности испытываю к этому парню, даже спустя такое долгое время. Я загораюсь, а мое тело охватывает дрожь от его прикосновения, но я не позволяю себе отключать голову. Не в этот раз.

Сделав глубокий вдох, я стряхиваю его руку и разворачиваюсь, встречаясь с ним взглядом.

– Это было ошибкой, Джеймс. Никаких шансов.

#

возвращение

Джеймс

Chri$tian Gate$ – Dangerous State of Mind

– Джеймс, – треплет меня за плечо Эйприл. – Кто она?

Поджимаю губы, пристально наблюдая за тем, как Мэйбелин спешно отдаляется от нас, унося с собой частичку моего и без того побывавшего под прессом сердца.

– Помнишь, когда Сэм еще был с нами, я рассказывал о девушке, которая сбила меня с ног в Энн-Арбор?

– Да-а… Кажется, вас пыталась свести ее подружка, вроде бы ты назвал ее «Дьяволом из преисподней».

– Секретарь дьявола, – поправляю ее я, все еще не отрывая взгляда от мексиканской красотки.

– Точно. А еще ты говорил, что…

– Влюблен в нее.

– Но ведь это было почти год назад, – с какой-то незнакомой горчинкой в голосе произносит Хэмерсон. – Теперь все иначе?

Развернувшись к ней, задумчиво поднимаю взгляд на баннер «Бульдогов», закрепленный над крыльцом – он подлетает вверх от бушующего юго-западного ветра, доносящегося с пролива Лонг-Айленд.

– Иначе, Эйп. Только что я осознал, что мои чувства стали чертовски сильнее.

Открыв рот, Эйприл задумчиво смотрит вдаль сводя брови вместе, а я решаю оставить ее наедине с мыслями. Похлопав ее по плечу, молча ухожу в дом и, забрав сумку с вещами для тренировки и ключи от пикапа, возвращаюсь, направляясь прямиком к парковке.

– Джеймс, мне казалось, ты завязал с девчонками, – снова отзывается она, все еще продолжая стоять на том же месте, что и несколько минут назад.

– Так и есть, Эйприл. Никаких девчонок.

Грустно улыбнувшись, она кивает и направляется к крыльцу, даже не подозревая, что я хотел сказать после.

Никаких девчонок, кроме одной, чей краткий поцелуй почти год назад оказался причиной навязчивых ярких снов и ненависти к себе по сей день.

***

– С возвращением, Харт! Я ждал, когда твой зад осчастливит нас своим присутствием, – улыбается главный тренер хоккейной команды «Бульдоги» Гэри Армстронг, среди своих «Прими-забей». Мы прозвали старика так, из-за бесконечных повторений этого словосочетания на играх и тренировках. – Готов к штурму ворот «Марронов»? Первая разминочная игра в третью пятницу месяца, приятель.