Сквозь Вечность: обреченный на жизнь

– Я звал… не голосом, – едва слышно прохрипел он. – Но ты… услышал. Это хорошо.

Голос срывался, будто каждое слово дается ценой боли. Артем невольно нахмурился, и тут внутри него мягко, но ехидно раздался голос Велгора:

– А что ты хотел? Чтобы я тебе язык просто так подарил? Он ведь чей-то был. И, между прочим, весьма уважаемый. Но ты же хотел говорить, Артем. Ну вот, теперь говоришь. А он – ему так больше идет.

Шаман обернулся.

Глаза – темные, глубокие, как омут. Лицо разрисовано, лоб исписан тонкими линиями, как трещинами. Казалось, его взгляд проходил сквозь.

– Ты не отсюда. Не из этого круга. Но ты теперь в нем. Раз ты понимаешь – ты слышишь. Раз ты слышишь – будешь говорить. А кто говорит – влияет.

Артем хотел возразить, но тот поднял руку.

– Время твоих слов еще придет. Пока слушай. Мир переменился, когда ты вошел в него. Мы это почувствовали. И ты тоже скоро почувствуешь.

Пауза. Потом – резкий вопрос:

– Кто ты, чужой?

И в этот момент Артем понял, что честный ответ страшит его куда больше, чем ложь.

– Я… – он сглотнул. – Меня зовут Артем.

– Это имя. Не ответ.

Шаман не повышал голос, но каждое слово было как нажим на больной нерв. Артем чувствовал, что у него нет права молчать, но и правды сказать он не может. Не ту правду, которую бы поняли здесь.

– Я пришел издалека, – осторожно сказал он. – Из… другого места. Очень другого.

– Из-за холмов? – шаман слегка прищурился. – Или из-за границы снов?

Артем не знал, что ответить. Он не был уверен, что сам понимает, где кончается одно и начинается другое. Но вместо ответа снова возник голос Велгора, ленивый, усмехающийся:

– Скажи, что упал с неба. Или из костра. Им все равно. Главное – будь интересным.

Шаман ждал. Глаза его не моргали, как будто он и вправду смотрел не на человека, а в некую щель между мирами.

– Я не знаю, почему я здесь, – наконец выдохнул Артем. – Но я проснулся. И слышу. Это… наверное, уже что-то значит.

Шаман кивнул. Медленно. Без удивления.

– Значит. Ты – знак. Возможно, беда. Возможно, спасение. Или оба сразу.

Он встал, опираясь на костыль, украшенный когтями и зубами животных, нанизанными на сухожильные нити.

– Завтра ты выйдешь с охотниками. Ты должен увидеть землю. И она – тебя.

Шаман замолчал и снова повернулся к огню, как будто все сказанное было не разговором, а частью обряда. Артем стоял в полутьме, чувствуя запах дыма и трав, ощущая на себе тяжесть чужого, старого мира.

Он хотел задать еще вопрос. Спросить – почему именно он, как шаман все понял, что теперь будет. Но голос внутри уже шептал:

– Не переборщи. В этих местах слишком много слов могут стать проблемой. Лучше – смотри. И запоминай.

Артем опустил взгляд, кивнул сам себе и вышел наружу. Мир снаружи встретил его светом, ветром и жизнью.

Завтра будет день. Новый. В этом мире.

И он должен быть к нему готов.

Но до завтрашнего дня было еще целое сегодня.

Артем шагнул прочь от хижины шамана, в сторону поселения. Теперь, когда первый разговор состоялся, страх отступил. Осталась тягучая настороженность, но и любопытство – живое, современное, неудержимое. Он хотел знать, как здесь все устроено. Как они выживают. Как живут день за днем.

Артем обошел кострище и направился вдоль хижин. Мимо прошла женщина с корой и стеблями в охапке, за ней – мальчик с охапкой рыбы. Рядом двое мужчин вделывали каменные наконечники в древки, переговариваясь вполголоса. Он уловил знакомое слово – "крепче" – и машинально посмотрел, как именно они крепят камень: смола, жила, плотная обмотка. Примитивно, но надежно.

– Слушай, – негромко сказал он про себя, – да это же… почти производственный процесс. Только без чертежей.

– Они и без чертежей умеют, – откликнулся Велгор, будто дремавший где-то за ушами. – Это ты без них сразу как без рук. Они – с земли. Они все делают так, как дышат.

Артем присел у одной из хижин, где женщина расщепляла кору, выделывая что-то вроде волокон. Возможно, для веревки. Он наблюдал молча, но с вниманием. В голове уже вертелись вопросы: как у них с хранением пищи? есть ли способ защититься от болезней? что с водой? чем они лечат раны?

Современное мышление, как ни старайся, никуда не девалось.

– У них нет глины для посуды, – пробормотал он. – Или почти нет. Все из шкур и коры. А значит, с жидким тут беда. Фильтрация – ноль. А если занести инфекцию?..

– Ну-ну, доктор ты наш, – лениво тянул Велгор. – Пойдешь еще и вакцинацию предложишь? Или пастеризацию? Они тебя и так за чудо держат, не перегни.

Артем усмехнулся. Но внутри было серьезно.

– Если я останусь здесь надолго, мне придется это учитывать. Или хотя бы… не заразить их.

Он поднялся, огляделся еще раз и пошел дальше. Собирать детали мира, в который его забросило. Искать, где он может быть полезен. Или хотя бы – не лишним.

У края поселения он заметил трех мужчин, которые разбирали снасти для ловли рыбы. Длинные копья, сплетенные из прутьев ловушки, и что-то похожее на сеть из грубых волокон. Артем подошел ближе, внимательно вглядываясь в работу.

– Можешь? – спросил один из мужчин, кивая на сеть.

Артем взял в руки кусок плетения. Узел был слишком рыхлым, сетка расползалась от малейшего натяжения.

– Хм… если заменить плетение на перекрестное и затягивать вот здесь, – он показал пальцем, – то рыба меньше будет вырываться. И… вот еще – можно вставить палочку вдоль края. Будет крепче держаться.

Рыболовы переглянулись. Один усмехнулся, другой кивнул задумчиво.

– Ты плел сети раньше?

– Не совсем, – честно сказал Артем. – Но у нас… у нас было похоже. Только из другого материала.

– Покажи.

Артем присел и начал плести, объясняя вслух. Велгор лениво наблюдал:

– Осторожнее, изобретатель. А то еще сделаешь революцию и потеряешь весь антураж.

Но Артем не слушал. В этом было что-то важное. Настоящее. Он не просто жил здесь – он начинал встраиваться.

И рыба, пойманная завтра, может быть первым результатом его нового «изобретения».

Мужчины не спешили уходить. Один, с загорелыми руками и хитрым прищуром, наклонился ближе:

– А ты сам рыбак? Или охотник?

– Ни то, ни другое. Но… знаю, как это работает.

– Завтра ты идешь с нашими? – спросил второй.

– Так сказал шаман.

– Значит, надо рассказать тебе, как мы ходим. Чтобы не умер.

Они переглянулись и засмеялись, но не зло.

Артем сел рядом, и начался разговор – жестами, словами, рисунками на земле. Охота здесь была не героической эпопеей, а делом тяжелым, системным. Загон, ямы, сигналы. Он слушал, впитывал. И вдруг понял, что они используют только копья и ловушки. Дальнобойного оружия нет.

Он задумался. А если…

– А вы… метали когда-нибудь камни с палки? Или… натягивали сухожильную нить, чтобы кинуть стрелу?

Они посмотрели на него с интересом.

– Покажи.

– Пока нет с чем. Но если найдем гибкую ветвь, можно попробовать. Я покажу. Это… как бросок, только сильнее.

Велгор усмехнулся:

– Началось. Изобретатель колесницы. Может, ты им еще и огнестрел сконструируешь?

Артем не ответил. Он просто знал: если он тут надолго, то придется делать шаг за шагом. И, возможно, первый лук в этой долине появится именно завтра.

…но завтра оказалось не так щедро на чудеса.

К вечеру Артем сидел у костра, окруженный обломками тонких ветвей, обугленными веревками и лоскутами сухожилий. Несколько неудачных прототипов лежали у ног – один треснул при натяжении, другой оказался слишком жестким и просто не сгибался, третий с треском распался, едва он потянул тетиву.

– Отлично, – пробормотал он, массируя пальцы. – А теперь еще и мозоли, и синяк на лбу. Прогресс.

Велгор хмыкнул:

Велгор сидел чуть поодаль у костра, скрестив ноги и вытащив из дыма какую-то сухую травинку, которую вертел в пальцах. Он смотрел на Артема с ленивым вниманием, в глазах плясали отблески огня.

– Ты хотел принести людям технологическую революцию, а принес им костер из щепок. Хотя, должен признать, зрелище забавное. Особенно, когда тот кривой лук отскочил тебе в лоб. Я бы еще раз повтор посмотрел.

Артем вздохнул, глядя на вечернее небо. Золото уходящего дня заливало степь, ветер холодел, и вдалеке уже слышался свист ночных птиц.

– Не так-то это просто. Ни инструментов, ни клея, ни даже нормальной тетивы. Одни ветки и жилы.

– Ну, может, и к лучшему, – усмехнулся демон. – А то вдруг бы у тебя все получилось, и наутро ты стал бы богом охоты. Местные животные ни в чем не виноваты.

Артем слабо улыбнулся.

– Ладно. Завтра попробую еще. Главное, что идея работает. А исполнение – дело времени.

Он откинулся на траву, позволив себе впервые за день просто смотреть в небо. Племя жило своей жизнью. И он – тоже начинал жить в этой.

Теплая ладонь легла ему на щеку.

– Проснись. Время.

Артем приоткрыл глаза. В проеме хижины уже светился рассвет. Девушка – та же, что вчера, снова склонилась над ним, чуть нахмурившись.

– Ты снова спишь, когда солнце в небе. Охотники уже ждут.

Он застонал, потирая глаза.

– Привычка. У нас… у моих… по-другому.

– У нас – не у твоих. Двигайся.

Она отступила к выходу, но не ушла – ждала.

Артем вскочил, наскоро накинул куртку, перехваченную веревкой, и шагнул за ней в утро. Воздух был прохладен, бодрил. Где-то рядом уже слышались голоса, топот, хруст шагов – охотники готовились к выходу.

Он чувствовал: сегодняшний день будет другим. Испытание начиналось.

Неподалеку, у большого костра, уже собрались охотники. Они переговаривались короткими фразами, проверяли копья, натягивали кожаные повязки и распределяли мешки. Кто-то мял в ладонях охапку сушеных трав, кто-то обвязывал ногу ремешком из жилы. Артем шагал к ним, оглядываясь. Все внутри будто вибрировало – от холода, от волнения, от предчувствия чего-то важного.

Велгор, невидимый для остальных, шел рядом. Не касаясь земли, не оставляя следов, но как будто все равно был – тенью, шорохом, смешком.

– Ну вот и утро. Готов сражаться с саблезубыми кроликами? Или хотя бы не умереть от дикого бурундука?

Артем фыркнул.

– Ты и в серьезные моменты не умеешь молчать.

– Это потому что серьезные моменты – лучшее время для комментариев. Ну, давай, герой. Сделай вид, что знаешь, куда идешь.

Он подошел к охотникам и кивнул в знак приветствия. Те кивнули в ответ – не слишком дружелюбно, но и не враждебно. Один из них протянул ему копье – короткое, с кремневым наконечником.

– Бери. Остальное – по дороге увидишь.

Артем сжал древко и почувствовал его вес. Настоящий. Как и все здесь.

Они двинулись от костра. Впереди шагал высокий охотник с густыми бровями и ожогом на шее – он, по всей видимости, был старшим. Остальные двигались молча, слаженно. Артем шел чуть позади, ловя взглядом каждое движение.

– На кого идем? – тихо спросил он у ближайшего.

– След свежий. И их было много. Стадо шло вон от тех холмов, по мягкой земле. Большие, широкие, шерстяные звери. Шкура хорошая, придет холод пригодится, рога большие, хорошие рога, тоже нужны, но это если старые будут, отсталые. Но лучше молодых от стада отогнать и их бить, мясо мягкое, хорошее мясо.

Артем кивнул. Что-то вроде тура или дикого быка. Опасно. Но если повезет – еды надолго хватит.

– Бывает… большой с рогами, – добавил охотник. – Бьет сильно.

– А еще бывает, что он тебя насквозь протыкает, – пробормотал Велгор. – Только потом уже выясняется, что мясо действительно мягкое.

Артем проигнорировал. Они уже отходили от лагеря, шагали в сторону рощиц, видневшихся среди трав. Под ногами хрустели стебли, воздух был свежим, влажным.

Он чувствовал себя частью чего-то древнего. Охота начиналась.

Они шли молча, лишь изредка переглядываясь. Артем шагал чуть позади, стараясь не шуметь. Он всматривался в следы: разломанные стебли, мягкие вмятины в земле, клочки шерсти, застрявшие на кустах. Все это было непривычно, но удивительно логично.

– Ты видишь? – шепнул один из охотников и указал вперед.

На влажной земле четко отпечатались огромные следы – раздвоенные, глубоко вдавленные. Их было много, все в одном направлении. Воздух наполнился новым запахом – густым, звериным.

– Стадо здесь прошло недавно, – прошептал второй. – Скоро отдыхать будут. Ищем крайних.

Артем кивнул. Он уже начал понимать – не головой, а телом. Охота – не про силу. Про внимание, про тишину, про понимание мира вокруг.

Они замедлили шаг. Лесок впереди редел, за ним начиналась небольшая котловина, и именно оттуда тянуло животным запахом и теплом. Один из охотников вытянул руку – остановка. Они присели, затаились.

И тогда Артем увидел их.

Шерстяные звери, массивные, почти как бизоны, с огромными плечами и свисающими боками, неторопливо жевали кустарник. Некоторые лежали, вытянув ноги, другие стояли. Вдали слышался глухой топот и мягкое фырканье.

– Молодой, – шепнул охотник, кивая на одного зверя чуть в стороне от остальных. – Он отстал. Его и возьмем.

Артем сжал копье крепче. Сейчас все должно было решиться.

Старший охотник подал знак рукой – плавное движение вперед и вниз. Остальные расползлись, тихо, как тени. Один обошел с фланга, другой двинулся вперед, понижаясь в траве. Артему кивнули – вперед, но не прямо. Сбоку.

Они крались по дуге, приближаясь к молодому зверю. Тот стоял, повернувшись в сторону от стада, жевал куст и, казалось, ничего не подозревал. Но расстояние сокращалось, и все вокруг стало звенящей тишиной.

Велгор молчал. Даже он понял: сейчас не до комментариев.

Артем чувствовал, как сердце стучит где-то в горле. Каждое движение отдавалось в теле, как выстрел. Копье в руке казалось слишком легким.

Еще несколько шагов. Охотники замерли. Старший поднял руку.

В этот момент порыв ветра ударил в лицо. Зверь вздрогнул, мотнул головой. Ноздри раздулись.

Он услышал их.

– Сейчас! – выкрикнул старший, и тишина лопнула.

Охотники взметнулись из травы, кинулись вперед. Зверь взревел, развернулся, но было поздно. Одно копье вонзилось в бок, другое – в плечо. Артем метнул свое – не попал, но близко. Зверь пошатнулся, задышал резко, вздымая грудь. Потом рванул прочь, хромая.

– За ним! – бросил кто-то.

И они побежали.

И они побежали.

Погоня захватила их, как поток. Травы хлестали по ногам, земля дрожала от тяжелых шагов зверя. Он несся, ломая кусты, оставляя за собой кровавый след и пар от горячего тела.

Охотники не кричали. Только дыхание, только шаги. Один из них попытался сблизиться, но зверь шарахнулся вбок, подняв тучу пыли.

Артем споткнулся, едва не упал, но выровнялся. Он бежал, как мог – сердце гремело в груди, легкие горели.

– Левее! – крикнул старший. – Под скалу, гони его под скалу!

Они сворачивали, обходили, подрезали путь. Зверь был ранен, но силен. Каждый его шаг – удар молота. Но он уже запыхался. Замедлился.

И вот – момент. Один охотник метнул копье – прямо в грудь. Взревев, зверь споткнулся, рухнул на передние ноги. Пыль взметнулась вверх.

Второй бросок – в шею. Третий – в бок. Зверь захрипел, напрягся в последнем рывке… и рухнул.

Тишина накрыла долину, только ветер прошелестел в сухих стеблях. Стадо, всполошенное криками и шумом погони, взметнулось прочь. Пыль, рев, топот – все смешалось в грохочущий отголосок, уходящий вдаль. Звери не стали защищать отставшего – спасались сами.

Один из охотников обернулся к Артему:

– Повезло. Иногда вожак возвращается. Тогда – либо прячься, либо беги. Мы бы не стали добивать. Просто шли бы за ранеными, пока не падут.

Он вытер лоб, провел пальцем по борозде, оставленной потом.

– Но теперь уж мертв. Работа сделана.

Потом – короткое «ууу!» – боевой возглас. Победа.

Артем стоял, тяжело дыша. Внутри все тряслось, но в этом было что-то первобытное. Он чувствовал: он стал частью чего-то настоящего. Древнего. Живого.

Велгор зевнул с издевкой: – Скучно. Даже без капли героизма. Ни тебе чудовищ, ни зубов с ядом. В конце концов даже на рога ни кого не подняли. Сейчас еще будут разделывать – вот веселье-то, с кровью и паром.

Охотники начали готовиться к разделке туши. Двое достали кремневые ножи, кто-то уже начал подрезать шкуру, готовясь отрубить самые ценные части – сердце, печень, лопатки. Артем же смотрел на огромную тушу и вдруг вскинул голову:

– А если не резать? А если утащить всю?

Охотники обернулись, как будто он предложил притащить на плечах скалу.

– Целиком? – переспросил старший. – Мы не сможем.

– А если сделать волокушу? – Артем начал говорить быстрее. – Вот – взять две толстые ветви, соединить их вот здесь. Положить тушу сверху. Вчетвером можно тащить. Или хоть половину. Но больше, чем на спине.

Он начал рисовать пальцем на земле. Охотники переглядывались, подходили ближе. Кто-то хмыкнул, другой скрестил руки.

– Так не делаем. Забираем, сколько унесем. Остальное – зверям.

– А если зима близко? – не унимался Артем. – Мясо можно сушить. Кости использовать. Даже шкуру. Зачем оставлять?

Старший охотник прищурился. Долго смотрел на схему на земле.

– Попробуем. Если тронется с места.

И они начали. Срубили две мощные ветви, связали их жилами, как показал Артем. Сверху постелили шкуры, положили тушу. Волокуша поддалась. Тяжело – но сдвинулась.

– Вот это добыча, – пробормотал кто-то.

– А раньше и не думали…

Артем вытер лоб, чувствуя, как внутри загорается гордость.

– Глядишь, еще и колесо изобрету, – пробормотал он.

Велгор усмехнулся:

– Осторожно. С этого и начинаются цивилизации.

Возвращение в племя было триумфальным. Люди, увидев волокушу с целой тушей, ахнули. Женщины поспешили к воинам, мужчины – помочь спустить груз у костра. Дети бегали кругами, визжа и восторженно переговариваясь. Даже самые суровые охотники бросали взгляды на Артема с уважением.

– Это он придумал, – кто-то сказал. – Волокушу. Мы бы не донесли без него.

Главная женщина племени вышла из хижины, посмотрела на тушу, потом на Артема. Кивнула. Сдержанно – но с одобрением.

И вдруг – толчок.

Земля под ногами дрогнула. Легкий, будто кто-то огромный прошел внизу. Люди замерли. Костры задрожали, шкурки у входов в хижины колыхнулись.

– Опять, – пробормотал старейшина. – Уже третий раз за пять дней…

– Земля шевелится, – добавил кто-то. – Но с неба пока не падает.

Шаман вышел из своей хижины, всматриваясь в горизонт. Лицо его было тревожным, но он ничего не сказал.

Велгор шепнул:

– Ну что, Артем. Сцена. Первая завеса дрожит. А дальше – держись. Мир здесь хрупкий. Ты это уже понял.

Артем смотрел на землю, на небо, на племя – и чувствовал, как внутри что-то сжимается. Что-то начинается.

Но сегодня они принесли добычу. Сегодня был день победы.

А завтра…

Завтра – будет новая глава.

Глава 6

Утро выдалось серым. Солнце едва пробивалось сквозь завесу облаков, и весь мир казался приглушенным, будто задержал дыхание. Ветер дул с востока, принося запах влажной земли, трав и чего-то неопределимого, чуть солоноватого. Племя просыпалось неохотно. Взрослые переговаривались вполголоса, дети притихли, даже птицы, казалось, не спешили петь.

У костров уже шло приготовление пищи, но огонь пылал неровно, будто дрожащий. Матриарх стояла у центра, вглядываясь в горизонт. Ее лицо, обычно непроницаемое, было хмурым. Ветер трепал ее украшения из перьев и косточек, и звуки, которые они издавали, были не мелодичными, а настороженными – как сухие стебли, ломкие от напряжения.

– Снова дрожала, – произнес один из охотников, проходя мимо. – Земля. Ночью. Я проснулся.

– И я, – отозвалась старая женщина с белыми прядями в волосах. – Миска покатилась. Как тогда, перед огнем в небе.

Шаман не выходил из своей хижины. Его присутствие чувствовалось, но не через голос – через тишину. Некоторые уже успели заглянуть к нему и молча ушли, не дождавшись ни слова. Он был жив, но молчал. Глаза его остались открытыми на всю ночь.

Артем проснулся позже остальных. Не от прикосновения или голоса, а от чувства – будто что-то изменилось. Ткань под ним казалась влажной, воздух – холоднее, чем обычно. Он приподнялся, потирая лицо. Снаружи гудело утро, но не приветливо, а как предупреждение.

– Очнулся? – послышался голос из-за занавеси.

Он выглянул. Девушка – та, что все время будила его, – стояла, держа в руках бурдюк с водой. Ее лицо было напряженным.

– Что-то не так, – сказала она, прежде чем он успел спросить. – Люди шепчутся. Шаман не выходит. Земля опять шевелилась. Мы боимся.

Артем взял воду, сделал пару глотков. Губы были сухими, будто он дышал пылью всю ночь.

– Что говорит ваша главная?

– Пока ничего. Ты спрашиваешь – как будто она всегда знает, что сказать. Но она позвала старших. Будет совет.

Он кивнул. Внутри все еще звенело от напряжения. Велгор молчал. Подозрительно молчал – настолько, что это само по себе казалось плохим знаком.

…

Совет собрался ближе к полудню. В центре – костер, над ним – вялая струйка дыма. Вокруг – матриарх, шаман (его привели, он не шел сам), охотники, несколько женщин, в том числе и та, что была рядом с Артемом. Ему не позволили быть там, когда собрались старшие, но он наблюдал издали, скрывшись в тени хижины.

Разговор был напряженным. Артем не слышал слов, но видел жесты. Один из охотников показывал на юг, другой – на землю, на хижины. Шаман не двигался, только иногда качал головой. Матриарх молчала дольше всех, затем встала и обвела всех взглядом.

И тут Артем почувствовал: его обсуждают. Слишком много взглядов метнулось в его сторону, даже если ни один не задержался надолго. Его присутствие – уже фактор. Уже повод для решения.

Велгор наконец подал голос:

– Вот и началось. Кто виноват? Конечно, тот, кто пришел. Новый. Не от мира сего. Все по классике. Хочешь быть козлом отпущения – просто заявись в нужное время.

Артем не ответил. Он чувствовал это и без комментариев. Он знал, что нужно что-то делать, и делать надо будет быстро. Очень быстро.

Потому что что-то в этом мире трещало. И не только земля.

Он опустился на корточки у хижины, провел пальцами по земле, будто мог наощупь вычитать из нее ответ. Прислушался. Нет – все по-прежнему. Но это "по-прежнему" было как затишье перед бурей. Слишком спокойно.

Артем осмотрелся: дымки от костров, силуэты старейшин, шепчущиеся охотники. Девушка ушла – или стояла где-то сбоку, вне поля зрения. Племя жило, но все в нем было натянуто, как тетива перед выстрелом.

– Велгор, – выдохнул он, почти шепотом. – Хватит молчать.

Пауза. Потом – как всегда, неожиданно близко, в самую голову:

– Я-то молчу из вежливости. Думал, дашь миру проявиться. А ты – уже скучаешь?

– Где мы? – Артем смотрел прямо перед собой, будто мог увидеть ответ в горизонте. – Не фигурально. Конкретно. Где это место? Что за земля?

– А, вот оно что… – голос Велгора стал растянутым, лениво-саркастичным. – Решил все-таки спросить. Я уж думал, будешь дальше играть в "Робинзона с бонусами". Ну что ж…

Он замолчал, но Артем знал – это не конец. И правда, спустя пару секунд:

– Эта земля – древняя. Старше твоего языка. Старше твоей истории. Ты не просто попал в прошлое, Артем. Ты в самом начале. у территорий здесь еще нет имен. И если хочешь узнать больше – готовься платить. Даже за координаты.

– Я не прошу подробностей. Просто скажи – это… где? Что ближе: море, горы, пустыня?

– Море. Но оно другое. Не то, к которому ты привык. Оно еще только дышит, только собирается стать морем. Как и все здесь – на грани.

Артем замер. Он чувствовал, как эта информация оседает в нем тяжелым знанием. Не карта. Но направление.

– Спасибо, – сухо сказал он.

– Не благодари. Ты же знаешь: я не альтруист. Просто хочу, чтобы ты выжил. Пока это интересно.

– Я не могу умереть, – тихо сказал Артем. – Не здесь. Не сейчас. Верно?

Велгор усмехнулся: – Ах, ты об этом. Ну… технически можешь. Но, скажем так, смерть тебя теперь не берет как обычного. Она обходит стороной, но с интересом посматривает. Все зависит от того, куда ты сам влезешь.

– Значит, я застрял?

– Ты – в пути. А место, где ты сейчас, – это начало. Причем твое. Личное.

Артем нахмурился. – Ты хочешь сказать… это место… я здесь родился?

– Почти. Не ты – но твое начало. Земля, которую ты знаешь, выросла отсюда. Слои, корни, все это – твое прошлое, только в сыром виде. Ты ходишь по своим предкам.

Артем медленно выпрямился, обвел взглядом окрестности. Пыльная равнина. Легкий привкус соли в воздухе. Ветры, несущие сырость. Холмы вдали. Он прикрыл глаза – и вдруг узнал.

– Азовское море, – прошептал он. – Но его еще нет.