Ань Жань 6: Порт

Чжан Пин, закручивая лампочку, слушал, уголки его губ время от времени поднимались, и когда Гао Лин закончила, он спрыгнул со стула и хлопнул в ладоши: "Хорошо, Гао Лин, это был жесткий ход. Но мы не должны расслабляться, впереди еще много проблем. Честно говоря, что касается методов и стратегии, настоящим лидером нашей компании Линхай является генеральный директор Цзя Хуй, в критический момент она все равно сильна, даже находясь в Мюнхене, она может помочь нам выбраться из беды."

В это время на улицах Инчхона, Южная Корея, было многолюдно, машины сновали туда-сюда. Мун Чхоль Мин шел с мрачным лицом, сжимая в руке смятый купон на скидку на косметические процедуры, полный сожаления. Внезапно его телефон "динь-дон" издал звук, он получил сообщение на корейском языке от Гао Лин с другого номера телефона, отправленное через переводчик, он открыл его, и его лицо мгновенно стало пепельным.

В сообщении без обиняков напоминалось: если он возьмется за ремонт некачественной техники, то предыдущее дело будет забыто, в противном случае его голые фотографии будут проецироваться на улицах и переулках Инчхона и Сеула, и он полностью станет посмешищем, у него есть час, чтобы сообщить о своем решении.

"Сиба!" – не удержался Мун Чхоль Мин, тихо выругавшись, в душе он ненавидел этих китайцев, Гао Лин и Цзя Хуй, до скрежета зубов: "Почему эти люди такие назойливые, они полностью разрушили мой прекрасный план косметических процедур." Он раздраженно почесал свои недавно завитые, еще вьющиеся и стильные волосы, и подумал про себя: его так называемый "бизнес" – это всего лишь импровизированная команда, собранная из нескольких временных работников, какой там может быть настоящий ремонтный сервис.

Но сейчас Гао Лин дала ему всего час на размышления, он не мог медлить. Подумав, Мун Чхоль Мин стиснул зубы и отправил Гао Лин сообщение на корейском языке, придумывая отговорку: у него нет китайской визы, и он никак не может помочь с ремонтом.

Вскоре сообщение от Гао Лин вернулось, как звонкая пощечина: сейчас в некоторых городах Китая и Кореи безвизовый режим, не ищи больше отговорок, либо верни деньги, либо ремонтируй, без обсуждений.

Мун Чхоль Мин смотрел на сообщение, готовый расплакаться. Он прекрасно понимал, что у него нет денег, чтобы вернуть, все это время он был полностью поглощен косметическими процедурами, и все его сбережения давно были потрачены. Он потрогал свои щеки, которые несколько дней назад были наполнены гиалуроновой кислотой и еще немного опухли, полный сожаления: все из-за того, что он слишком любил красоваться, и все деньги вложил в это лицо и модные кудрявые волосы, теперь вот, сам себе подложил свинью.

К счастью, Мун Чхоль Мин в университете изучал электромеханику, и хотя его бизнес был нечестным, техническая база у него, вероятно, осталась. Он долго колебался, а затем отправил Гао Лин сообщение, нагло требуя: хотя бы возместить ему стоимость билета в Китай, иначе он действительно не сможет себе этого позволить.

Гао Лин получила сообщение, чуть не рассмеялась от злости, и прямо ответила: еще хочешь билет? Мечтай! Лучше подумай о том, как твои голые фотографии будут выглядеть на большом экране рядом с президентским дворцом.

Мун Чхоль Мин смотрел на это сообщение, полностью отчаявшись. Он знал, что загнан в тупик, и отступать некуда. В безвыходном положении он стиснул зубы, достал кошелек, пересчитал оставшиеся деньги, это были последние средства, которые он собирался потратить в баре после завершения косметических процедур. Теперь же ему оставалось только купить билет на самолет в Китай, в город, где находится компания Линхай.

Он тащился к аэропорту, и по пути оживленные улицы Инчхона казались ему серыми и безжизненными. Проходя мимо магазина эстетической медицины, он не удержался и остановился, глядя через витрину на современное оборудование и красивые рекламные плакаты, чувствуя глубокое сожаление. Но вспомнив об угрозах Гао Лин и своем шатком положении, он лишь тяжело вздохнул и продолжил путь.

"На этот раз в Китай, не знаю, смогу ли вернуться целым и невредимым…" – пробормотал Мун Чхоль Мин, его глаза были полны страха и растерянности, но ноги не останавливались ни на секунду, потому что он знал, что горькие плоды, которые он посеял, ему придется вкусить, стиснув зубы.

На высоте тридцати тысяч футов Мун Чхоль Мин сидел у окна, беспокойно постукивая пальцами по подлокотнику, время от времени поглядывая в окно, его взгляд был полон тревоги. По мере того, как самолет приближался к воздушному пространству Китая, его сердце сжималось все сильнее, в голове постоянно всплывали возможные гневные лица сотрудников компании Линхай и неизвестная ситуация, с которой ему предстояло столкнуться.

Когда самолет прорвался сквозь облака, яркое солнце осветило крылья, озаряя обширную землю внизу. Мун Чхоль Мин невольно прижался к окну, глядя вниз, и увидел, что небо над Китаем было необычайно ясным, чистое голубое небо, как огромный сапфир, а облака плыли, как сахарная вата. Он про себя удивился и не мог не воскликнуть: "Воздух в Китае совсем не такой плохой, как описывают корейские СМИ, это просто большая ошибка".

Самолет медленно приземлился, проехал по взлетно-посадочной полосе и наконец остановился. Мун Чхоль Мин, таща тяжелый чемодан, шаг за шагом шел с толпой к пограничному контролю. С каждым шагом ему казалось, что на него смотрят бесчисленные глаза, а ладони уже были покрыты холодным потом. С трудом пройдя пограничный контроль, он облегченно вздохнул, но, вспомнив о людях из компании Линхай, с которыми ему предстояло встретиться, не удержался и начал жаловаться: "Хм, у компании Линхай совсем нет искренности, я прилетел издалека, а меня даже никто не встретил, что это такое".

Пока он бормотал, телефон вдруг "динь-дон" зазвонил, он достал его и увидел сообщение от Гао Лин, содержание которого мгновенно повергло его в ледяной холод: "Мун Чхоль Мин, я честно рассказала корейской прокуратуре о проблемах с электроприборами, с которыми столкнулась компания Линхай, если на этот раз ты не починишь электроприборы, жди повестки в прокуратуру по возвращении в страну". Мун Чхоль Мин прочитал это, его лицо позеленело от злости, и он про себя выругался: "Эти проклятые китайцы, они пошли на такой шаг, они действительно загнали меня в тупик". Он сердито сунул телефон обратно в карман и, как будто назло, надел маску, пытаясь скрыть свое внутреннее волнение.

В этот момент кто-то сзади вдруг похлопал его по плечу. Мун Чхоль Мин испугался, резко обернулся и увидел перед собой китайца (Чжан Пин), который сказал на непонятном ему китайском: "Ни мужчина, ни женщина, еще и в маске и с завитыми волосами, сразу видно, что кореец".

Глаза девушки (Гао Лин) рядом с мужчиной загорелись, и она взволнованно сказала: "Вице-президент Чжан Пин, я видела фотографии Мун Чхоль Мина, даже без одежды, это он!"

Мун Чхоль Мин тоже не понял их слов и растерялся. Чжан Пин подошел, посмотрел на Мун Чхоль Мина и, улыбаясь, сказал Гао Лин: "Гао Лин, как нам поздороваться с этим корейцем? Я не знаю их варварского языка, как нам общаться?" Сказав это, он намеренно сделал вид, что озадачен.

Гао Лин закатила глаза, достала телефон, открыла приложение-переводчик и показала экран Мун Чхоль Мину, где на корейском было написано: "Мун Чхоль Мин, мы из компании Линхай, я директор по закупкам Гао Лин, это вице-президент Чжан Пин, мы приехали за тобой". Мун Чхоль Мин, увидев на телефоне знакомый родной язык, робко поднял голову, посмотрел на них двоих, затем быстро опустил голову и слегка кивнул.

Затем они вместе направились к подземной парковке. По пути Чжан Пин и Гао Лин весело болтали по-китайски, иногда вставляя несколько шуток о Мун Чхоль Мине, а Мун Чхоль Мин, как посторонний, неловко следовал за ними.

Подойдя к машине, все сели, машина медленно завелась и поехала в компанию Линхай. В машине Чжан Пин и Гао Лин продолжали болтать по-китайски, время от времени подшучивая над Мун Чхоль Мином. Чжан Пин, смеясь, сказал водителю: "Посмотри на этого корейца, он так странно одет, волосы завиты, как куриное гнездо, лицо белое, как будто покрашено стеной краской, и он носит большую маску, я готов поспорить, что он точно делал пластическую операцию". Водитель, услышав это, тоже рассмеялся: "Господин Чжан, я думаю, вы правы, этот вид очень узнаваем. Система амортизации нашей машины мирового класса, но силикон на его лице все равно дрожит вместе с моей педалью газа и тормозом".

Мун Чхоль Мин, хотя и не понимал китайского, но по их тону и взглядам мог примерно догадаться, он сидел там, как на иголках, его лицо горело. Гао Лин в этот момент повернулась, посмотрела на Мун Чхоль Мина и спросила на корейском через переводчик: "Мун Чхоль Мин, ты не взял никаких инструментов, как ты будешь чинить электроприборы?" Мун Чхоль Мин открыл рот, собираясь объяснить, но не знал, с чего начать.

Чжан Пин, увидев это, улыбнулся и утешил Гао Лин: "Не волнуйся, у нашей компании Линхай есть все инструменты, достаточно, чтобы этот 'кореец с полным лицом силикона' хорошо поработал, главное, чтобы у него была техника, если он не починит, не вини нас за невежливость". Сказав это, он намеренно подмигнул Мун Чхоль Мину.

Машина мчалась по шоссе, пейзаж за окном быстро проносился, Мун Чхоль Мин смотрел в окно, его сердце было полно смешанных чувств. Он сожалел о том, что вначале жадничал до мелочей и совершил глупость, продав некачественную продукцию, и боялся предстоящей ремонтной работы, не зная, какой результат его ждет. А Чжан Пин и Гао Лин, тем временем, продолжали весело смеяться, как будто это противостояние с Мун Чхоль Мином было лишь небольшим эпизодом в их жизни, у них было достаточно уверенности, чтобы заставить этого корейца подчиниться и решить насущную проблему компании Линхай.

По мере того, как машина приближалась к компании Линхай, атмосфера становилась все более напряженной.

Мун Чхоль Мин вышел из машины с крайним беспокойством, его шаги были неуверенными, когда он следовал за Гао Лин и Чжан Пином в компанию Линхай. По пути его глаза постоянно осматривались, величественное здание компании Линхай казалось ему особенно незнакомым и внушающим страх. С каждым шагом его беспокойство усиливалось, особенно когда он мельком увидел выставленные в компании электроприборы неизвестных марок, которые он продал, чувство вины мгновенно нахлынуло, его лицо то бледнело, то краснело. Он про себя сожалел: "Как я мог навлечь на себя такие большие неприятности, теперь все хорошо, я действительно не знаю, как это закончить".

Как только он вошел в дверь компании, Чжан Пин намеренно преувеличенно хлопнул в ладоши, громко позвал окружающих сотрудников, с насмешливой улыбкой на лице, и сказал по-китайски: "Все, идите сюда, посмотрите, здесь корейский оппа, я думаю, что силикона на его лице больше, чем в моей силиконовой подушке, не знаю, устал ли он от этого". Окружающие сотрудники, услышав это, бросили любопытные взгляды и начали перешептываться. Мун Чхоль Мин, хотя и не понимал китайского, но по взглядам окружающих и насмешливому тону Чжан Пина догадался, что это нехорошие слова, он мог только неловко улыбнуться, стиснув зубы, и с улыбкой поздороваться со всеми, пытаясь разрядить неловкую атмосферу.

Увидев это, Гао Лин подошла и, используя программу-переводчик, написала Мун Чхоль Мину: "Мун Чхоль Мин, теперь тебе предстоит ремонтировать неисправные электроприборы в компании. Надеюсь, ты отнесешься к этому серьезно, и все будут сотрудничать с тобой." Сказав это, она повела Мун Чхоль Мина в комнату отдыха для сотрудников.

Как только они вошли в комнату отдыха, их ноздрей ударил запах гари. Оказалось, что микроволновая печь в углу закоротила, и ее корпус слегка почернел. Чжан Пин шел следом, неся в руке тяжелый ящик с инструментами. Он с грохотом поставил его у ног Мун Чхоль Мина, поднял брови и сказал по-китайски: "Вице-президент, я лично принес тебе ящик с инструментами. Смотри внимательно, это очень уважительно с моей стороны, не так ли?" Мун Чхоль Мин ничего не понял и мог только растерянно смотреть на него, его глаза были полны беспомощности.

После того, как Чжан Пин благополучно покинул комнату отдыха, Мун Чхоль Мин некоторое время стоял на месте, ошеломленный, а затем медленно присел и открыл ящик с инструментами. Он смотрел на изобилие инструментов внутри, но его сердце становилось все более тревожным. Хотя он изучал электромеханику в университете, все эти годы он был сосредоточен на спекулятивном бизнесе, и книжные знания давно забылись, не говоря уже о практическом опыте. Он набрался смелости, взял отвертку и начал беспорядочно тыкать ею в микроволновую печь, бормоча себе под нос: "Как это починить? Это просто убивает меня."

После долгих попыток микроволновая печь не реагировала, Мун Чхоль Мин был уставшим и голодным, и гнев в его сердце "вспыхнул". Он не мог не крикнуть по-корейски: "Я еще не ел! Это незаконное задержание! Я хочу есть!" К сожалению, в комнате отдыха никого не было, никто не понимал, что он говорит, и его голос эхом отдавался в пустой комнате, звуча особенно уныло.

Тем временем Ань Жань, вице-президент Торгово-промышленной палаты внешней торговли, прибыла в штаб-квартиру компании Линхай. Ань Жань, одетая в деловой костюм, уверенно вошла в компанию. Она заранее договорилась с Чжан Пином обсудить дальнейшую работу Торгово-промышленной палаты внешней торговли. Как только она вошла, Ань Жань случайно подняла глаза и посмотрела на лампочки в компании Линхай. Тусклый свет мерцал, и она не могла не нахмуриться, похлопала Чжан Пина по плечу и пошутила: "Господин Чжан, ваша компания Линхай действительно экономит электроэнергию. Эти лампочки собираются бастовать?"

Чжан Пин беспомощно вздохнул, горько улыбнулся, указал на окружающие электроприборы и кивнул в сторону комнаты отдыха, сказав: "Это результат покупки этих корейских некачественных товаров, качество слишком плохое. Посмотрите туда, там еще один корейский 'раб' бесплатно ремонтирует электроприборы, это все из-за него."

В этот момент из комнаты отдыха послышались крики Мун Чхоль Мина. Ань Жань с любопытством навострила уши и спросила: "Что кричит этот кореец?" Чжан Пин пожал плечами с выражением беспомощности: "Откуда я знаю, бормочет что-то, как будто заклинания читает."

Ань Жань обычно много смотрит корейских дорам и немного разбирается в корейском языке. Она наклонила голову, послушала некоторое время и сказала: "Возможно, он хочет есть." Чжан Пин услышал это, улыбнулся и махнул рукой Гао Лин. Гао Лин поняла намек и вскоре вошла в комнату отдыха с несколькими банками кимчи.

Мун Чхоль Мин увидел, как вошла Гао Лин, и увидел банки кимчи в ее руке, его глаза мгновенно расширились, и он сердито сказал по-корейски: "Что это значит? Я хочу нормальную еду, а не это!"

В этот момент Ань Жань тоже вошла в комнату отдыха. Она прочистила горло и сказала Мун Чхоль Мину на ломаном корейском: "Кимчи – это традиционное китайское блюдо. Раз уж вы, корейцы, любите его, то ешьте. Если не съедите и не почините микроволновку, то не сможете уйти."

Мун Чхоль Мин услышал это, и на его лице промелькнуло недовольство. Он громко возразил по-корейски: "Кимчи – это традиционное корейское блюдо, это известно всему миру. Вы, китайцы, не должны его присваивать. Кроме того, согласно истории, даже город, в котором вы сейчас находитесь, тысячи лет назад был территорией Великой Корейской Республики."

Ань Жань услышала это и была поражена. Она как будто услышала сказку, повернулась и спросила Гао Лин, с недоумением сказав: "У этого корейца какие-то проблемы с психикой? Почему он несет такую чушь?"

Гао Лин подошла к Ань Жань и тихо сказала ей: "Возможно, он изучал историю во сне, только во сне можно так выдумывать."

Сказав это, Гао Лин взглянула на Мун Чхоль Мина с презрением в глазах. Она взяла телефонный переводчик и без церемоний сказала Мун Чхоль Мину: "До 1980 года большая часть текста в ваших газетах была китайскими иероглифами. Ваши буквы были просто придуманы, у них нет глубокой основы. Ваша история давно прервалась, и вы еще смеете здесь хвастаться."

Мун Чхоль Мин как будто попал в больное место, его лицо покраснело, и он сердито закричал: "Китайские иероглифы тоже придумали корейцы!" Он выглядел так, будто собирался съесть человека, его глаза были широко раскрыты, а на лбу вздулись вены.

Увидев это, Ань Жань тихо сказала Гао Лин: "Его IQ действительно достаточен для ремонта электроприборов? А вдруг он что-то сломает и сам себя ударит током, и нам придется за ним убирать." В ее словах было много сарказма, она была просто безмолвна от невежества Мун Чхоль Мина.

Ань Жань продолжала смотреть на Мун Чхоль Мина и сказала на ломаном корейском: "Хорошо ремонтируй электроприборы, не дай себя убить током от своих некачественных приборов. Если что-то случится, никто в вашей Корее не сможет тебя спасти, тогда не проси нас о помощи."

Гао Лин не могла не похвалить: "Сестра Ань Жань, ты так хорошо говоришь по-корейски." Ань Жань с улыбкой махнула рукой: "Что ты, просто в последнее время много смотрю корейских дорам, выучила несколько фраз, учусь на ходу, не думала, что это действительно пригодится, чтобы справиться с такими упрямыми людьми, этого достаточно."

Сказав это, Гао Лин, Чжан Пин и Ань Жань вместе покинули комнату отдыха, оставив Мун Чхоль Мина одного. Мун Чхоль Мин смотрел на банки кимчи на полу, злился и нервничал, проклиная себя про себя: "Зачем я продавал некачественные электроприборы? Теперь вот, докатился до такого состояния, это действительно поделом мне." Беспомощно он просто сел на пол, открыл банку кимчи, нахмурившись, запихнул ее в рот, жуя и размышляя, как починить эту проклятую микроволновку, в его глазах было полно отчаяния и негодования.

По мере того, как он ел, Мун Чхоль Мин все больше чувствовал, что вкус ему знаком. Он подсознательно посмотрел на марку банки кимчи. Не посмотрев, он не обратил внимания, но посмотрев, его глаза мгновенно расширились, и на его лице даже появилась самодовольная улыбка, и он пробормотал себе под нос: "Похоже, консервы нашей Великой Корейской Республики тоже продаются в Китае. Великая нация! Этот вкус, конечно, популярен везде." Сказав это, он довольно гордо выпятил грудь, как будто это его заслуга, что кимчи так хорошо продается за границей.

Но вскоре, когда его взгляд скользнул по тексту под банкой, улыбка мгновенно застыла на его лице. Он увидел, что мелким шрифтом было написано: Производитель, Шаньдун, Китай. Мун Чхоль Мин как будто увидел что-то невероятное, он сначала остолбенел, затем резко встал, банка кимчи в его руке чуть не упала, а затем он широко раскрыл глаза и закричал: "Невозможно! Как кимчи нашей Великой Корейской Республики может быть произведено в Китае! Это ошибка, как это может быть…" Его голос стал резким от гнева, его лицо то бледнело, то краснело, его самодовольная гордость мгновенно исчезла, осталась только неловкость и ярость после того, как реальность сильно ударила его по лицу.

В комнате отдыха царила тишина, нарушаемая лишь редкими вздохами Мун Чхоль Мина, в то время как внешний мир оставался занятым, сотрудники компании Линхай выполняли свои обязанности, как будто эта драма в комнате отдыха их не касалась. Мун Чхоль Мин знал, что находится в затруднительном положении, и если он не починит электроприборы как можно скорее, его ждут более серьезные последствия, но у него не было никаких идей, и он мог только в одиночестве бороться с проблемой в этой незнакомой обстановке.

В конференц-зале компании Линхай свет был тусклым и желтоватым, только одна лампочка одиноко излучала слабый свет, едва освещая это пространство. Ань Жань медленно вошла элегантной и уверенной походкой, огляделась и направилась прямо к главному месту в конференц-зале, с легкой насмешкой изогнув уголки губ, тихо сказала: "Ха, этот кореец неплох, оставил одну рабочую лампочку." Тон был такой, будто она обнаружила какое-то невероятное "благодеяние".

Чжан Пин сидел рядом, подперев подбородок рукой, услышав это, беспомощно пожал плечами и с горькой улыбкой ответил: "Ань Жань, перестань шутить, это я сам купил в магазинчике внизу, чтобы в этой комнате не было так темно, что ничего не видно. Наша компания сейчас сильно страдает от этих корейских некачественных электроприборов, даже с освещением проблемы."

Ань Жань мягко села, держась прямо, в глазах ее светилась мудрость, приобретенная с опытом. Несмотря на то, что сейчас она вице-председатель Торгово-промышленной палаты, пользующаяся большим успехом, на самом деле несколько лет назад она тоже работала в компании Линхай, занимая должности вице-президента и исполняющего обязанности генерального директора, и знала здесь каждую мелочь, каждое большое и маленькое дело, как свои пять пальцев. А ее парень Хуа Чэн тоже когда-то был главой компании Линхай, и в те годы они вдвоем ради развития компании провели немало ночей в этом конференц-зале, обсуждая различные стратегии и решая всевозможные проблемы. Поэтому она прекрасно знала, насколько трудно управлять компанией Линхай, это было далеко не то, что можно решить одними разговорами.

Взгляд Ань Жань обратился к Гао Лин, в глазах ее было полно заботы и наставления. Она слегка наклонилась и с глубоким смыслом сказала: "Гао Лин, я знаю, что ты думаешь о компании и хочешь сэкономить, но некоторые вещи действительно нельзя покупать только из-за дешевизны. Посмотри на электроприборы, которые закупили на этот раз, качество ужасное, не только не сэкономили, но и создали кучу проблем, разве это не убыточно? Это как покупать одежду, если ты из жадности купишь некачественную вещь, она порвется через пару дней, и тебе придется снова тратить деньги на новую, насколько это невыгодно. Закупщику нужно смотреть дальше, нужно находить баланс между качеством и ценой, разве не так?" Говоря это, она игриво подмигнула Гао Лин, пытаясь в легкой форме объяснить ей эту истину.

Гао Лин слегка опустила голову, щеки ее покраснели, она чувствовала и стыд, и некоторую благодарность, тихо кивнула: "Сестра Ань Жань, я поняла свою ошибку, на этот раз я действительно понесла большие потери, в будущем обязательно учту этот урок."

Затем атмосфера изменилась, стала серьезной, тема разговора Ань Жань, Чжан Пина и Гао Лин сосредоточилась на недавней "буре" в сфере внешней торговли – Чжао Лэй из Банка Красной Горы неоднократно использовал крупный капитал, пытаясь приобрести предприятия, входящие в Торгово-промышленную палату. Это событие стало как тяжелая бомба, вызвавшая бурные волны в кругах внешней торговли.

Чжан Пин, будучи мастером в области финансов, много раз сталкивался с Чжао Лэем на различных мероприятиях, можно сказать, он был его "заклятым врагом", и они когда-то боролись за контроль над Банком Красной Горы, в итоге Чжао Лэй получил должность председателя Банка Красной Горы, а Чжан Пин был изгнан из Банка Красной Горы. Чжан Пин вспомнил прошлое, сейчас он нахмурил брови, ритмично постукивая пальцами по столу, первым заговорил: "Этот ход Чжао Лэя кажется простым расширением капитала, но на самом деле скрывает глубокий смысл. С точки зрения макроэкономической ситуации, хотя ликвидность рынка сейчас довольно достаточна, конкуренция в отрасли становится все более жесткой, его такая агрессивная скупка, скорее всего, направлена на интеграцию ресурсов для создания полной производственной цепочки."

Ань Жань слегка кивнула, задумчиво подхватила: "Чжан Пин, я согласна с твоей точкой зрения. И, я думаю, он также может использовать приобретенные предприятия в качестве рычага для привлечения большего финансового капитала. Но, я не понимаю, как эти предприниматели могут так покорно сдаться и отдать свои предприятия Чжао Лэю по низкой цене."

Гао Лин слушала рядом, немного увлеченно, время от времени записывая основные моменты в блокнот, хотя она в основном отвечала за закупки, но сейчас она также глубоко понимала глубокое влияние этих финансовых тенденций на внешнеторговые компании.

После бурного обсуждения совещание подошло к концу. Ань Жань встала, поправила одежду, медленно подошла к Гао Лин, выражение ее лица стало серьезным, она мягко взяла Гао Лин за руку и наставила: "Гао Лин, в последнее время много новостей, по всей стране продолжают расти случаи пропажи и похищения женщин, ситуация очень серьезная, но виновник до сих пор не всплыл. Ты девушка, будь осторожнее по дороге на работу и с работы, обращай внимание на безопасность. Если слишком поздно, ни в коем случае не возвращайся домой одна, если что-то случится, звони мне в любое время."

Сердце Гао Лин потеплело, на лице ее появилась благодарная улыбка: "Сестра Ань Жань, спасибо за заботу, я буду осторожна. Но в последнее время в компании много дел, я как директор по закупкам должна следить за этим, и мне жалко денег компании, расходы на такси туда-обратно немалые, поэтому я решила сегодня переночевать в компании, все равно в конференц-зале есть диван, переночевать одну ночь не проблема."

Чжан Пин, услышав это, тут же встал, широко раскрыл глаза, притворившись сердитым, сказал: "Гао Лин, так нельзя! Сколько бы компания ни экономила, нельзя шутить с твоей безопасностью. Если ты боишься тратить деньги, я сам оплачу тебе такси, или я попрошу телохранителя проводить тебя домой, это не обсуждается."