Мнимая единица. Книга 4

Ослепленными светом гости беспомощно всматривались в темноту. Наконец, их глаза привыкли, и они заметили на границе светового круга сталь направленного на них оружия. Это придало им бодрости. Но ноги послушались их не сразу, но все же, вскоре совладав с ними, они резко взяли с места.

Сидевшие в засаде, были потрясены не меньше, чем дичь. Под прицелом оказались ребята, с явными признаками интеллекта. Они воровали не еду, а топливо. Справившись с шоком, охотники заговорили разом. Потом также одновременно смолкли. Кацнальсон первым пришел в себя, и объявил, что охоту на хищника никто не отменял. Охотники разошлись по местам. Билл выключил фары. Лагерь снова погрузился в тишину.

Джек Краткий, потянувшись с наслаждением похрустел суставами, и скинул с себя одеяло. Настроение было отличным! Сначала он отправился в душ освежиться перед завтраком. Но вытирая полотенцем лицо неожиданно ткнул себя в глаз. Джек разозлился. Но тут же вспомнил, что был единственным человеком, который не участвовал в ночной засаде. Значит, кроме него никто не выспался! Он снова начал насвистывать любимую песенку, и, вернувшись в спальню, придирчиво осмотрел себя в зеркале. Пожалуй, он был готов к завтраку. Надев шляпу, бодрой походкой Джек вышел из дома. Дорога в столовую все еще была заставлена вездеходами, из люков продолжали угрожать медицинские ружья. И утренний туман, делая картину размытой, превращал ловко расставленный охотничий расчет в нечто зловещее. Сцена была озвучена дружным храпом. Оглядев мизансцену, Джек решил повременить с завтраком (целее будет). Он прекрасно выспался и снотворное в задницу будет, пожалуй, лишним!

Ближе к полудню, когда подготовка к прочёсыванию леса была в самом разгаре, они заметили, что сами являются объектом наблюдения. К лагерю уже успел приблизиться небольшой отряд, в авангарде которого шествовало двое. Самый высокий был одним из вчерашних гостей. Его косматую шевелюру нельзя было не узнать. Рядом твердой походкой шествовал ладно скроенный мужчина среднего роста, лицо которого утопало в густой бороде. В трехстах шагах от корабля, они остановились, и поднесли к глазам окуляры.

Билл тихо произнес:

– Ребята у нас гости!

– Сдается мне, что гости положили свой глаз на корабль! – проворчал Монен.

– Предлагаю вооружиться! – предложил Краткий. – На всякий случай …

– Разве что снотворным… – проворчал Кацнальсон. – И так вчера перестарались. Перепугали мужиков до смерти! Даже удивляет, что после нашего теплого ночного приема, они пришли познакомиться.

– Один в один, как мы! – с восхищением заметила Нора. – Это люди!

Монен покрутил головой:

– Съемку будем вести?

– Сейчас! – вскричала Лиен и побежала за аппаратурой.

– Джек, включай свою фирменную улыбку! – посоветовал Монен.

– Действительно! Все улыбаемся! – спохватился Билл.

Когда Лиен вернулась с камерой в руках, Кацнальсон стал во главе делегации из шести человек, и двинулся по траве к гостям. Билл вышагивал степенно, за ним трусила Лиен. Изумленная, она услышала русскую речь:

– Я же говорил, что будут и девочки!

От неожиданности Лиен вскрикнула. Билл метнулся к ней, прикрывая телом. Он успел уловить краем глаза, что Краткий тоже упал в траву.

– Ты не ранена? – лежа на лингвистке и тяжело сопя, поинтересовался Бил Кацнальсон.

На эту суету спокойно взирали гости.

– А девчонки симпатичные! – прозвучало восхищенное.

– Цыц! Не хватало, чтобы нас обвинили в сексуальном домогательстве! – изрек бородач.

– Нервные ребята! – поцокал языком Быстров.

– А тот в траве – проворный! – заметил Всеволод.

– Их бы на свалку, чтобы пообтесались! – тоном знатока добавил Сергей.

Быстров многозначительно поднял палец.

– Наши гости вестернов насмотрелись! Погоня, засады, и все-такое… быстрая стрельба…

– Соберитесь! – строго сказал Ветров.

– Может соберемся сыграть футбольный матч? – выступил с предложением навигатор.

Ветров огладил бороду тренированным движением.

– Она тычет в нас изящным пальчиком… – проворчал он. – По-моему, это невежливо!

Лиен хотела что-то сказать, но так и осталась с открытым ртом, тыча пальцем в гостей.

– Да скажешь ты, наконец, почему ты закричала? – прорычал Билл.

– Они говорят на русском! Так звучал этот язык пару сотен лет назад! – наконец, выговорила девушка.

– Та-ак! – протянул Билл. – Русские инопланетяне! Не слишком ли?

– Конечно, это слишком для совпадения, босс! – заметила Лиен и тихо добавила: – Они – земляне.

– Здравствуйте! – освободившись из медвежьих объятий Билла, сказала Лиен. – Удовлетворите наше любопытство. Кто вы?

– Мы – земляне, вы не ошиблись! – ответил Валентин, склонившись в галантном поклоне, и сразу сообразил, что это лишнее. Вот чертова свалка!

– Совсем одичал! – шепнул Игнатьев на ухо Кравцову.

– Мы живем здесь уже два года, и очень рады гостям с Земли! Добро пожаловать на планету! – официальным тоном произнес Ветров тоже на русском языке.

«Зачем я это сказал? – подумал он. – Чтобы застолбить планету для семерых людей? Потому что боюсь, что триста лет – слишком большой срок, чтобы нам можно было ужиться друг с другом?»

Его взгляд упал на самого рослого человека из «пришельцев» с Земли.

«Да нет, пожалуй, я рад им!» – признался себе физик.

Билл Кацнальсон уловил намек Ветрова, что их дискообразный корабль приземлился на планету вторым по счету. Хотя, впрочем, места хватит для всех. Договоримся!

– Лиен, узнай, почему они попытались позаимствовать у нас топливо столь экстравагантным способом? – Бил постарался высказаться как можно деликатнее. – Мы бы не отказали… стоило только попросить…

– Мы тут несколько одичали! – ответил Игнатьев, не дожидаясь перевода, он не выглядел смущенным.

– Вселенская традиция… – начал Валентин.

Но Ветров перебил его:

– Давайте не будем пугать гостей!

Он повернулся к Кацнальсону и заговорил на английском языке:

– Мы заметили, что неподалеку от нашего лагеря совершил посадку космический корабль. По его форме мы предположили, что он принадлежит внеземной цивилизации. Мы не знали, как пришельцы к нам отнесутся. И поверьте, у нас есть основание, чтобы сомневаться, что встреча будет дружелюбной. И на всякий случай нам хотелось обеспечить себя возможностью быстрого передвижения. Топливо у нас закончилось два года назад, почти сразу после высадки на планету, а в ваших машинах используется тот же принцип работы. Мы планировали дождаться более удобного случая, где-нибудь на трассе. Но этой ночью две отчаянные головы втайне от остальных решились на дерзкий поступок. Топлива они не раздобыли, зато выяснили, что вы – свои. И чтобы загладить ночное недоразумение, мы решили пригласить вас на торжественный ужин.

Лиен радостно вздохнула, значит она может отдохнуть от стряпни.

– А почему вы ночью не сказали нам, что вы свои? – удивился Монен.

– Инстинкта самосохранения! – Филипп улыбнулся. – У нас уже есть негативный опыт контакта с разумными.

– Эпическая встреча получилась! – Фили Монен поглядел на Быстрова с симпатией, угадав в нем собрата – весельчака. – Но согласитесь, воровать нехорошо!

Первым от смеха прыснул Сева.

– Не моя была идея! – он стрельнул глазами в навигатора.

Среди обеих делегаций случилась истерика. Сквозь приступы хохота Монен еле выдавил из себя вопросы:

– И все-таки, кто вы? И как оказались на планете раньше нас?

Смех разом стих. Все выжидательно уставились на бородача. Он не стал тянуть резину и вкратце рассказал о злоключениях их экспедиции.

– По сути наша встреча – встреча прошлого с будущим! – закончил он. – И теперь мы можем сказать, что наконец-то вернулись домой.

– Вы с пропавшего корабля русских, который первым отправился в Центр Галактики с экипажем на борту? – Джек Краткий таращился на Ветрова так, словно у него за спиной горел хвост.

– Вы поразительно догадливы! – Филипп широко улыбнулся.

– Вы тот самый Ветров? – голос Монена дал петуха.

– Перед нами живая легенда! – протараторила раскрасневшаяся Лиен.

Филипп поклонился.

– Однако люди научились использовать анабиоз только через столетие! Как же вам удалось?

– С анабиозом нас познакомили чужие.

– Как? Кто? Когда это было? Какие они? – посыпалось со всех сторон.

Бил Кацнальсон так долго тряс руку Ветрову, что физик заподозрил, не решил ли он оттяпать ее в качестве сувенира.

– Сенсация! – Кацнальсон не удержался и обнял Ветрова, потом кинулся обниматься с навигатором. – Надо послать сообщение на Землю. Сегодня же! Возвращение героев! Сквозь века!

Джек Краткий тоже ликовал, победоносно взирая на Билла.

– А что я говорил? Воровство! Животное! Я знал, что что-то случится еще на корабле! Как я рад, что присоединился к экспедиции! Познакомиться с автором открытия «Нуль-пространства» это вам не автографы собирать у артистов! С первым экипажем! – Джек даже прослезился.

Билл нахмурился, в словах старого друга что-то его смутило.

– На планете есть настоящий абориген! Мальчик. Родился уже здесь! – поделился новостью Сергей Кравцов.

– А вы не теряли время зря… – протянул Монен.

– Только болеет часто! – пожаловался отец мальчика. – Он пережил анабиоз еще до рождения. А мы в суматохе, когда уходили со свалки не сохранили аппарат, синтезирующий вакцину для усиления иммунитета. Не до этого было!

– Ну это мы в два счета поправим! – обнадежил Ветрова Джек. – Да и взрослым членам экипажа советую пройти определенные процедуры. Наука значительно продлила человеческую жизнь!

– Весьма любопытно! – биолог подошел к Джеку поближе, уловил в его глазах напряжение и тщательно скрываемую слабость. – Однако сначала хотелось бы познакомится с процессом теоретически. Может, вы согласитесь прочесть обзорную лекцию? Для начала!

Джек заулыбался.

– Я полностью в вашем распоряжении! А не пройти ли нам в столовую? За чашкой кофе я сделаю небольшой обзор по интересующей вас теме. И вы поймете, что на этой планете мы можем вырастить человечество, обладающее совершенно уникальными способностями!

– И уникальными научными знаниями! – добавил Ветров, имея в виду последний подарок от Ригеля.

– Знания дело хорошее, а вот как на счет умения предвидеть будущее? – загадочно вопросил Джек, невольно обнаруживая перед слушателями уверенность в своем превосходстве.

Ветров оглядел его с ног до головы. Переглянулся с Кацнальсоном. Тот пожал плечами и широким жестом пригласил пройти гостей к реке. Люди бодро зашагали в столовую.

Валентин поравнялся с Моненом.

– Как вы узнали, что ночью мы нанесем вам визит? Вы же явно нас ждали!

– Мы ждали не вас. Мы ловили вора нашей карамели, – рассмеявшись, ответил Монен. – Похож на медведя, вот думаем приручить его.

Услышав слова француза Филипп рассмеялся.

– Не получится, пробовали.

– И вы об этом думали? – удивилась Лиен.

Она не отрывала завороженного взгляда от лица Филиппа. На него до странности было приятно смотреть даже, когда он хмурился.

– Идея Быстрова… – Филипп кивнул, в сторону Валентина. – Он изрек, что зверя приручить проще, чем женщину.

Брови Лиен поползли вверх, она оценивающе оглядела Валентина.

– Он мой предок… – небрежно бросил Монен.

– Что-то ты мелковат для его потомка! – съязвил Кацнальсон.

– Я просто приспособился к современным реалиям. На Земле тесновато. Габариты лохматого предка не поместятся в современной земной квартирке! – отшутился Монен, стрельнув глазами в Лиен.

Быстров улыбнулся. Он видел, что Монена задели слова Кацнальсона.

Когда люди расселись вокруг стола и взялись за земные сладости и кофе, Джек приступил к обещанному обзору. Слушая ученого нового времени, Ветров с удовольствием думал о том, как далеко вперед ушла земная наука, и столь заметное увеличение продолжительности жизни огромное достижение. Но предложенный Джеком Кратким способ развития способности предвидения ему не понравился. Цивилизация техногенных биороботов, вот к чему приведет эта тенденция!

«В развитии духовных способностей человека следует опираться на методы, тренирующие, прежде всего, способности духа! Как там в Библии? Дух животворит, плоть же не пользует нимало… то-то и оно. Краткий пытается влиять на духовные способности человека за счет внешних источников, через преобразование плоти. А это всего лишь своеобразный наркотик!»

Ветров отправил мысленный посыл Краткому. Краткий его мысль не воспринял. Вот вам и пророк! Джек бессилен перед собственной внутренней силой! Подобное несоответствие однажды может привести его к полному краху, и Ветров пока не знал, как ему помочь. Перед глазами физика возникла картина: толпы обезумевших людей носятся по девственной планете с излучателями на перевес.

«Вестерн, да и только!» – Филипп отогнал нехорошие мысли. – «И я туда же, играю в пророка…

Болезнь оказалась заразительной!»

Глава четвертая

Вестерн

Капитан межзвездного корабля, Билл Кацнальсон, отправился в дальнее космическое путешествие к недавно открытой планете, мечтая стать ее губернатором. Она манила его к себе еще на Земле, и когда, наконец, он увидел насколько она роскошна, то полюбил ее всею душою. Огромный материк, омываемый величавыми зелено-голубыми водами мирового океана, был удивительно красив, утопал в пышной зелени, по нему текли извилистые полноводные реки. И только несколько островков жались к материку у его северного побережья. Но неожиданно космическая красавица оказалась обитаемой. И те, кто оказался здесь первыми, имели полное право распоряжаться ее судьбой. Таковы были законы Земли.

Оказалось, что за два года первые поселенцы преобразовали планету в совершенный аналог Земли. Как это удалось сделать за столь короткий срок, оставалось загадкой. Тем не менее Билл не оставил мысли о губернаторстве. И занял выжидательную позицию, чтобы перейти к решительным действиям, когда наступит подходящее время. Технический уровень экипажа Ветрова показался их потомкам устаревшим, если не сказать древним. Современные возможности, ворвавшиеся на планету вместе со второй волной поселенцев, обеспечили победу новому укладу жизни. И Билл надеялся, что со временем это сыграет роль в достижении статуса лидера планетарного сообщества. Да, он понимал, что это не по-спортивному. Но борцом за справедливость он никогда не был. Поэтому договориться с собственной совестью ему не составило труда. Однако он все-таки побаивался первых поселенцев. Слишком уж многое оказалось под силу этим людям!

Через полтора года после исторической встречи на поляне двух экипажей Ветрова и Кацнальсона, Вестерн был уже достаточно многолюден. Но Ветров вместе со своими друзьями все также держался особняком. Не смотря на свои тайные желания Кацнальсон за это время успел привязаться к Ветрову, и скучал, если долго его не видел. Ему был глубоко симпатичен этот сильный, уравновешенный, и внутренне собранный человек. Да и не могло быть у лидера «древних» иного характера. Филипп вывел экипаж из смертельно опасной зоны. Не всех, правда! Но его вины здесь не было. А что бы сделал он, Билл, в таких непростых обстоятельствах? Скорее всего, на свалке бы и остался. И до конца своих дней проклинал судьбу и космическое невезение… а может попытался бы стать губернатором свалки! Билл мысленно подшучивал над собой, в тайне признавая, что из них двоих физик – лучший.

И Билл ревниво к нему приглядывался.

Ветров держался с ним приветливо, но не сердечно. Правда, как и со всеми в колонии, кроме своего экипажа. Зачем понадобилась эта дистанция Билл не понимал. Сам Билл в присутствии физика попадал под влияние его харизматического обаяния, и «неспортивные» мысли сразу уходили на второй план. А вот Монен командира первого экипажа боялся. По мнению француза, у экипажа Ветрова идеи плодились неестественно много. Что не сулило спокойной жизни. И напрягало большинство современников. Исключением был Джек Краткий, который был по уши занят своими проектами, среди которых приоритетным оставалось изучение собственного состояния.

Филипп Ветров либо не торопился с подачей заявки на право владения планетой, либо просто об этом не думал. Получалось что пока вопрос повис в воздухе.

Люди с Земли продолжали прибывать, и колония быстро разрасталась. Вдоль крупных рек, таинственных и живописных, возникали новые города. Хотя особой необходимости в этом не было, архитектурные решения отражали современные земные тенденции. Архитектура была скученной, но не скучной. Жизнь в городах бурлила: выставки, театральные постановки, строительный бум. Продолжалось активное изучение материка и его недр. Однако среди колонистов были и такие, кто предпочитал спокойную сельскую жизнь. Хотя любителей заниматься производством продуктов питания было не так много.

Привычка все же брала свое: половина землян, прежде, чем отправиться на Вестерн, жила в городах-куполах, дрейфующих на воде. Поэтому в новой колонии вместо прибрежной курортной зоны решили построить комфортабельный город в открытом океане. Колонисты приступили к строительству основания города-купола. И эта работа оказалась приятной во всех отношениях. Днем, во время перерывов, они купались, а вечерами организовывали театральные представления. Время шло, и пловцы начали углубляться в океан на многие мили. Наконец, они заметили, что, пребывая в воде, испытывают уникальное ни с чем не сравнимое состояние. Во-первых, они не знали усталости, во-вторых, чем дольше они плавали, тем им труднее было возвращаться на берег.

Постепенно строительство купола было заброшено, потому что колонисты все свое время стали посвящать плаванию. Патруль, совершавший ежедневные облеты прибрежной зоны океана, уже не удивлялся, обнаруживая в воде одинокую человеческую фигурку на расстоянии двадцати миль от берега. Дальние прогулки в открытом океане беспокоили Филиппа Ветрова. Он чувствовал, что океан может преподнести неожиданный сюрприз, однако, не желая уподобиться Джеку Краткому, с его идеей превратить человечество в сообщество предсказателей, гнал от себя эти мысли. Состав океанической воды не вызывал опасений, но пловцы ощущали, что вода словно не хочет их отпускать! И Ветров, шутя, даже приписывал ей зачатки интеллекта. Сам он предпочитал принимать водные процедуры в реке, но с любопытством наблюдал за фанатами морской воды.

В целом, с тех пор как началось строительство океанического города-курорта, дела на этой прекрасной планете стали развиваться неуклюже. Ветров, предпочитая посвящать свое время изучению наук и природы планеты, не вмешивался в дела колонии. Он пришел к выводу, что нецелесообразно подавать заявку на владение планеты, если рассматривать проблему с точки зрения развития всего человечества. Экипаж согласился с ним: это были люди старой закалки, стремившиеся быть частью человечества на основе равенства.

День Ветрова и его экипажа был похож на любой другой. Шесть часов они посвящали изучению информации, полученной в «Ловушке». Два часа уделяли земной науке, и за два года догнали ее современников. Оставшееся время Ветров посвящал своей семье или бродил в одиночестве у океана. После того как экипаж обустроил свой быт, ходить с отверткой в руках надобности не было: большинство бытовых работ они механизировали, поэтому теперь у них было достаточно времени для исследовательской работы и для занятия спортом. Продолжая жить особняком, экипаж Ветрова занимался производством бытовых приборов для жителей Вестерна по проектам, предложенным неземными разработками. Дела шли недурно. На их продукцию был большой спрос.

Узнав, что Ветров не имеет претензий на планету, Билл Кацнальсон принял решение о проведении выборов, которые, наконец, принесут ему желанный статус губернатора. Свою кандидатуру, также внесенную в бюллетень, Филипп Ветров публично отвел. Это произошло в то самое время, когда по планете прокатилась волна культовых заплывов. Обретя власть и осознавая свою ответственность перед сообществом планеты, Кацнальсон стал охотнее прислушиваться к мнению Ветрова. И его предупреждение об опасности океана воспринял всерьез. Поэтому его дно было повторно изучено с помощью лучей. А космическая съемка в пределах океанических вод была выполнена с большей детализацией. Однако нового обнаружено не было. Тем не менее, губернатор не решился отменить круглосуточное патрулирование в районе двухсот миль от берега с целью обеспечения безопасности.

Многим на планете казалось, что в ее устройстве есть нечто искусственное. В многообразии форм жизни не хватало целого звена – насекомых. И проблема заключалась не в том, что команда Ветрова преобразовала ее природу. Первый экипаж считал, что причины странностей следует искать не в недавних преобразованиях, а в далеком прошлом планеты. Если что-то нехорошее случилось в ее старые времена, то может повториться что-то подобное и сейчас. Людям не следует быть беспечными!

Шло время. И среди колонистов начали появляться желающие обрести способности предвидения, такие как у Джека Краткого. Кацнальсон отлично помнил, что происходило со стариком в космосе, и поэтому запретил ученому проводить процедуру, поддержав протест Ветрова. Как губернатор, он испытывал опасения за благополучие планетарного сообщества, поскольку после массового применения аппарата Джека могли возникнуть всплески агрессии, которые приведут к столкновениям. И тогда планета, получившая с легкой руки Ветрова название Вестерн, вполне могла бы его оправдать.

Кое-как, благодаря давлению губернатора, был смонтирован и спущен на воду каркас будущего города-купола. Работы продолжились вблизи береговой линии. И буквально на следующий день планета начала благоухать. Запах местных растений был гораздо интенсивнее, чем у земных, но колонизаторы со временем привыкли к нему. Только теперь планета стала настоящим адом! Запах ощущался всюду: в лесу, пустыне, и даже на высотах гор. Он был приторным, навязчивым. Что даже простор океана не спасал от него.

Вскоре подавляющее большинство населения было вынуждено покинуть планету из-за тяжелых форм психоза. Поток новых колонистов, прибывающих на Вестерн, резко прекратился.

Глава пятая

Кацнальсон

После массовой эвакуации на планете осталось около пятисот человек. Строительство города-купола прекратилось, и он недостроенный и безлюдный дрейфовал в океане.

Прошел месяц, источаемые природой запахи пошли на убыль. Однако угнетающее воздействие на человеческий организм осталось прежним. Это ощущалось теми, кто был слабее других.

Команда Филиппа Ветрова осталась на планете в полном составе и продолжала работать в своей лаборатории.

Билл Кацнальсон наведывался к ним почти каждый день. Губернатору импонировал целеустремленный и даже жесткий характер Ветрова. Он и сам обладал этими свойствами, и поэтому ценил их в других. Постепенно их довольно прохладные отношения переросли в дружбу. И это хорошо сказывалось на общее настроение планеты. Но у Билла была еще одна причина часто навещать экипаж Ветрова – ему нравилась Юлия.

– Твой воздыхатель идет! – буркнул Быстров, кивнув в сторону окна и скорчив недовольную мину Юле.

Филипп улыбнулся лишь уголками губ и поглядел в окно. На обочине дороги, ведущей к крыльцу их лаборатории, топтался Билл. Увидев, что его заметили, он приветливо кивнул, сделал расслабленный шаг вперед и вдруг споткнулся. Ему стало неловко от того, что он бездарно испортил заранее продуманную сцену. Проницательный Быстров уловил его чувства, хохотнул, и склонил голову к книге, чтобы своим смехом не расстроить гостя еще более.

Губернатор выглядел, как истинный франт. Его ноги были обуты в сандалии с металлическим блеском, идеально подстраивавшиеся под форму стопы. На Вестерне они были большой редкостью, и некоторым образом подчеркивали статус их обладателя. На голове красовалась широкополая шляпа, которая очень ему шла. Обтягивающие шорты доходили до середины бедра, а оригинальная трикотажная футболка с логотипом Вестерна придавала его наряду неформальный вид. Пока Билл восстанавливал равновесие, Кравцов, оценив его наряд, заметил:

– Сегодня Билл особенно хорош!

По ступенькам застучали шаги. В проеме двери сначала появилась сандалия, отвечающая последнему слову моды и техники, потом все остальное губернаторское великолепие.

Билл поздоровался, и по-отечески пожурил молодого друга:

– Филипп, ты мало бываешь на воздухе! А сегодня славный денек!

– Вот и прогуляйте его! – проворчал Валентин. – Нам тоже хочется отдохнуть, подчиненным непросто работать в одной конторе под постоянным бдительным оком шефа!

Билл понял, что взгляд Быстрова, брошенный в сторону Юлии, вопрошает, как, мол, тебе губернатор сегодня. Нуждаясь в поддержке, он искательно посмотрел на Филиппа. И тот сжалившись, задал беседе общее направление.