Ничья в крови

Я припарковался в тени, наблюдая, как свет в одном из номеров на втором этаже загорается.

– Номер 315, – передал я по рации Кайлу.

Я мог бы войти прямо сейчас. Разбить дверь. Забрать ее.

Но…

Рация хрипло выдала голос:

– Лукас, Ллойд вернулся. Он в кабинете Генри.

Пальцы сжались на руле.

– Черт.

Я отдал приказ охране:

– Не спускать с нее глаз.

И рванул обратно в особняк. К сожалению мои мысли стали материальны , у Ллойда всегда были люди , тесно связанные с нашей семьей , он думает что его "звездный час" настал, но как бы не так. За несколько лет которые Ллойд провел вне семьи, многое стало другим , у меня появилось большое количество партнеров и я овладел половиной всей недвижимости нашел семьи, включая частный вертолет , который по праву должен был принадлежать Ллойду но Генри решил иначе. Я еду в надежде встретить брата но встречу врага.

Когда я вернулся, Миссис Майлз поймала меня за рукав и резко дернула.

– Вы снова испортили ковёр! – ее голос дрожал от возмущения.

Я медленно повернулся. Мой взгляд, должно быть, выдавал всё – учащенное дыхание, напряжение в челюсти, ту самую тьму, которая всегда пугала людей.

Она мгновенно отпустила мою руку и отступила.

– Простите, сэр… – прошептала она.

Я не хотел пугать ее. Просто сейчас было не время для разговоров о коврах и сигаретах.

Не сказав ни слова, я развернулся и направился дальше.

Двери кабинета Генри распахнулись с такой силой, что один из охранников у стены вздрогнул. Генри сидел в кресле, его рана уже была перевязана, но запах крови все еще витал в воздухе.

Ллойд стоял у окна, спиной к двери. Высокий, как и я, но с более мягкими чертами лица. Только глаза выдавали в нем Грэнхолма – холодные, как лезвие.

– Ну вот и вся семья в сборе, – прошипел Генри.

Я вошел, не снимая кофты. Хлопнувшая за мной дверь отдалась глухим эхом в пустых коридорах особняка. Дождь лил стеной – мокрые волосы прилипли ко лбу, ледяные капли стекали за воротник, но я даже не почувствовал холода.

Скулы ходили ходуном. Каждый мускул на лице был напряжен до предела – я буквально чувствовал, как ярость пульсирует в висках. Ллойд. Это имя жгло сознание, как раскаленная игла.

– Зачем ты здесь? – мой голос был тихим, но Ллойд услышал в нем угрозу.

Тот обернулся, улыбнувшись.

– Дедушка позвал. Говорит, ты потерял свою куклу.

Я шагнул вперед.

– Она не твоя забота.

Генри хлопнул ладонью по столу.

– Хватит!

Тишина. Генри раскинулся в своем кресле. Поджег сигарету и тяжело вздохнул.

– Ллойд подключится к поискам. Если ты не справляешься.

Я громко рассмеялся.

– Он?

Ллойд склонил голову.

– Я найду ее. И привезу целой. В отличие от тебя.

Мои глаза вспыхнули.

– Попробуй.– мой голос был тише шепота, но от каждого слова Ллойд невольно отступал на шаг. – Убирайся. Пока можешь ходить.

Ллойд выпрямился, но улыбка не дрогнула:

– Генри говорит ты снова взял то что могло быть моим. Хочешь я привезу твою малышку в подарочной упаковке?

Я сделал шаг навстречу Ллойду и схватил его за горло. Подняв его вверх так что его ноги больше не касались пола.

Генри хлопнул ладонью по столу – от резкого звука зазвенело в ушах.

–Довольно! Он медленно поднялся, прокашлялся кровью.

– Вот условия: Ллойд ищет девчонку. Если найдет – игрушка его. Сможет делать что захочет. Глаза Генри хищно сверкнули – Потом он вернет игрушку владельцу . Если он ее сломает, значит ей не суждено играть – следовательно жить .

Я резко разжал пальцы. Ллойд рухнул на колени, хватая ртом воздух.

– Ты ведь понимаешь, сынок – Генри приблизился, дыша перегаром и лекарствами, – это испытание. Для вас обоих. Его кровавленная рука щелчком приподняла мой подбородок . – Докажи, что ты… достоин. Докажи, что ты ,мой сын ,а не того ублюдка и потаскухи которые тебя зачали.

В моих глазах вспыхнуло что-то дикое, первобытное.

– Хочешь посмотреть, как он будет рвать ее на части? – прошептал он. – Отлично. Он повернулся к двери, его тень растянулась по стене, как крылья. – Но когда Ллойд вернется с пустыми руками… я отрежу ему язык за каждое сегодняшнее слово.

Дверь захлопнулась. Генри рассмеялся – хрипло, с надрывом.

Он поднял Ллойда держа за плечи – беги. Игра началась.

За окном прогремел гром. Где-то в этой ночи была она.

И два хищника, готовые разорвать друг друга ради обладания ею.

***

Тень отца.

Дождь стучал по крыше особняка, словно пытался вымыть кровь из трещин в камне . Кайл сообщил мне о том что Эмили сбежала. Моя голова снова начала болеть и интенсивная пульсация в висках, добавляла еще больше напряжения. Я стоял перед зеркалом в своей комнате, вглядываясь в собственное отражение. Черты лица – острые, холодные, слишком похожие на него. На Дэмиена.

Мой отец. Человек, которого больше нет. Или всё же есть?

Генри сказал, что он сбежал. Бросил меня. Как и мать. Но я помню её глаза в тот день – широко раскрытые, полные ужаса, когда Генри вошёл в дом. Помню, как она схватила меня за руку и прошептала: «Лукас, беги».

Но я не побежал.

Я остался.

Потому что даже тогда, в пять лет, я уже знал: слабые умирают.

В моей голове всплыла картина которая долгое время стояла перед моими глазами а потом и вовсе стала моим ночным кошмаром.

– Ты выбираешь их или меня? – голос Генри гремел, как гром.

Отец стоял на коленях, кровь стекала по его лицу из рассеченной брови. Мать рыдала в углу, прижимая к груди маленького Ллойда – он был ещё ребёнком, слишком мал, чтобы понимать, что происходит.

– Отец, пожалуйста… – Дэмиен хрипел.

Генри рассмеялся.

– Ты больше не мой сын. Ты – её тряпка.

Потом был выстрел.

Не в отца.

В мать.

Я не видел, как она упала. Я видел её смерть. В тот момент Дэмиен взорвался. Он бросился на Генри с рёвом, словно зверь. Они сцепились, бились, ломая мебель. А я…

Я просто стоял.

И смотрел.

Потом Генри поднялся. Один.

– Где отец? – спросил я.

Генри улыбнулся.

– Он сбежал. Бросил тебя. Как и она.

Я не поверил.

Но и не усомнился.

Я закрыл лицо своими влажными ладонями. Генри врал. Я знал, что врал.

Но если Дэмиен жив… где он? Почему не вернулся? Или он просто не смог? Мои мысли прервал стук в дверь.

– Войди.

Кайл, мой старший охранник, вошёл с мрачным выражением лица.

– Мы нашли её.

Сердце резко дёрнулось. Эмили.

– Где?

– В старом доме на окраине Вотертауна. Принадлежит какой-то старухе.

Я замер.

Вотертаун. Это название я слышал только однажды – от матери. «Там, где растут сливы», – говорила она.

– Кто ещё знает? – спросил я, стараясь, чтобы голос не дрогнул.

– Ллойд.

Чёрт.

Я резко развернулся к окну. Заметив вдалеке мигающий свет фонарей.

– Готовьте машину.

– Но Ллойд уже там.

Я медленно повернулся.

– И?

Кайл нахмурился.

– Но Генри приказал…

– Я решаю, что с ней делать. Не Генри. Не Ллойд.

Он хотел возразить, но увидел мои глаза – и замолчал.

Когда дверь закрылась, я подошёл к сейфу, встроенному в стену. Повернул код. Внутри лежало только одно – старая фотография.

Мать. Отец. Я. Ллойда ещё не было. Я сжал снимок в руке.

«Ты выбираешь их или меня?» Теперь у меня был ответ.

Внедорожник Кайла мчался по шоссе. Я смотрел на дорогу, но видел только её лицо. Эмили. Она была похожа на мою мать. Не внешне.

А тем, как смотрела на отца в игре – с ужасом, но без покорности.Я просмотрел все камеры и отчетливо видел ее взгляд. Я знал что она наблюдает. Видел как ее силуэт скрылся когда я вошел в игру. Она сражалась. И это…Это переворачивало что-то внутри меня. Потому что если она сильная – значит, мать была слабой.

А если мать была слабой…

Значит, её смерть ничего не значила.

Кайл резко нажал на газ.

– Лукас, – он повернул телефон экраном ко мне. – Ллойд взял ее.

Мои пальцы захрустели.

Нет. Это будет не он . Не его руки будут её ломать.

Старый дом стоял в глубине сада, окутанный туманом. Я вышел из машины, не дожидаясь охраны.

– Останьтесь здесь.

– Но…

– Здесь.

Я вошел внутрь. Тишина. Запах дерева, старых книг и ......тот самый запах миндальной косточки и сливок. Как в тот момент когда я впервые почувствовал его.

Услышав шаги на втором этаже. Я медленно поднялся по лестнице. Дверь в спальню была приоткрыта. Я толкнул её. И увидел его. Ллойд. Он стоял над ней.

Она была прижата к стене, ее каштановые волосы растрепаны, губы сжаты. Но в глазах – не страх. Ярость.

Ллойд обернулся. И оскалился.

– Опоздал.– прыснул он в мою сторону.

Я шагнул вперёд.

– Отойди.

Ллойд вытащил нож.

– Нет.

Я вздохнул.

И двинулся.

Боль. Лезвие вошло в бок, но я даже не замедлился. Мой кулак врезался Ллойду в челюсть. Он рухнул на пол.

Я наклонился, вырвал нож из его руки.

– Ты никогда не будешь мной, – прошипел я.

Эмили рванула с места. Я слышал звук ее отдаляющихся шагов. Поднялся. Вытер лезвие ножа о воротник Ллойда. Я знал что если сейчас схвачу Эмили Ллойд попытается навредить ей.

Я видел её ещё до того, как она рванула через Кайла – тонкий силуэт, мелькающий между деревьями. Эмили. Но он был ближе. Сукин сын. Я видел, как он приготовился, как его массивная тень отделилась от стены дома. Он ждал этого.Я мог остановить его. Но не стал.

Потому что хотел посмотреть, как далеко она зайдёт. Она бежала, спотыкаясь о корни, дыша прерывисто, как загнанный зверь. Кайл вышел перед ней, будто из самой тьмы.

– Ну что, куколка – его голос был спокоен, почти ласков. – Куда так спешишь?

Я видел, как она вздрогнула. Как пальцы сжались в кулаки. Она развернулась – и тут же Кайл схватил её за волосы, дёрнул назад. Я услышал её стон. И что-то во мне дрогнуло.

Я выкрикнул в окно.

– Положи её.

Кайл обернулся. Его лицо не изменилось – он знал, что я здесь.

– Приказ Генри, – сказал он, как будто это объясняло всё.

Я быстро спустился, пытаясь не вдыхать глубоко чтобы уменьшить боль.

– Я сказал – положи.

Кайл усмехнулся.

– Я слушаюсь только одного Грэнхолма. Прости Лукас. Но пока мой босс Генри.

Я почувствовал, как холод разливается по жилам.

– Последний раз.

Кайл замер. Он знал, что я не блефую. И всё же – он швырнул её на землю. Я не стал смотреть, как она падает. Просто прошел мимо. Кайл схватил меня под руку и посадил в машину где уже сидел Ллойд развалившись на сиденье, с той же глупой ухмылкой.

– Ну что, братец, – он протянул мне флягу. – Поздравляю с возвращением добычи.

Я проигнорировал его. Эмили. Она смотрела на меня. Не с ненавистью.С разочарованием.Я захлопнул дверь.

Особняк ждал.Генри ждал.Игра подходила к концу.А я всё ещё не знал – кто в ней станет жертвой.

Машина резко тормозит у парадного входа, шины скребут по брусчатке. Кайл выходит первым – его каменное лицо не выдает ни единой эмоции, только привычная холодная покорность. Он распахивает дверь, и первым выходит Ллойд – его разбитое лицо контрастирует с дорогими вещами. Он ухмыляется, поправляя воротник и бросает мне взгляд, полный триумфа.

Эмили идёт сама. Голова высоко. Но я вижу – её руки дрожат.

Генри выходит на ступени, опираясь на трость. Его рана ещё не успела затянутся но он уже в своем привычном облике – дорогой смокинг, ледяные глаза.

– Лукас, – он качает головой, подходит ко мне так близко, что я чувствую запах его дорогого виски . – Ты разочаровал меня.

Его шёпот лезет под кожу, как нож.

– Ллойд оказался быстрее. Умнее. Он действовал, пока ты топтался на месте.

Я не отвечаю. Просто смотрю ему в глаза.

Он улыбается.

– Но не переживай. У меня для тебя… сюрприз.

Он развернулся на пятках и громко выкрикнул.

– Ллойд, сынок. Игрушка на время твоя. Развлекайся.

Я сжал челюсть.

Ллойд выкрикнул победный клич.

Ублюдок.

– Я устрою пир в честь победы. – Сегодня мы празднуем, – громко объявляет Генри, поворачиваясь к охране.

– Победу над Уильямом. И победу моего внука.

–Подготовься, – бросает мне Генри. – Ты будешь присутствовать. В приличном виде.

Он делает знак – и ко мне подходит доктор, чтобы зашить рваную рану на боку. По приказу Генри доктор шьет мне рану без обезболивающего, он хочет наказать меня. Внушить мне что я виноват ,что я слабее . Но мы оба знаем что Ллойд не стоит даже моего волоска. Я разочаровал Генри и теперь он будет мстить, как всегда это делал.

Я всегда был его палачом и псом, он растил меня преданным и жестоким . Он знал что я не сломаюсь там где сломается Ллойд. Но однажды я уже разочаровал его. Когда Генри "растил" во мне сильного человека, я не смог навредить девушке , которую он терзал а потом отдал мне, чтобы я повеселился. Но унижение и терзание женщин никогда не было для меня "весельем". Не раз я представлял, как выполняю приказ Генри, доказывая, что достоин быть его настоящим наследником. Но каждый раз, когда передо мной становились женщины, умоляющие о смерти как о милосердии, в моей памяти всплывало ее лицо. Лицо моей матери. Ее глаза в тот последний миг, когда Генри выстрелил в нее, не дрогнув, хотя на руках она держала моего младшего брата.

С тех пор я дал себе клятву – никогда не причинять вред ни одной женщине. Я хотел сломить характер Эмили , сделать своей. Но я никогда не хотел делать это через ее тело. Только через ее душу.

***

К вечеру. Бальный зал особняка сверкал. Хрусталь, золото, черные смокинги и коктейльные платья. Ллойд в центре – он смеется, пьет шампанское, его разбитое лицо не портит ему настроение.

Я стою у окна. Напряженный. Где она?

Прошлые сутки она провели где-то в глубине особняка. Там где Генри пытал своих жертв. В северном крыле. В самом темном месте нашего особняка. Кайл стоит у двери – он больше не смотрит мне в глаза. Предатель.

Генри поднимает бокал.

– Начинаем игру.

И я понимаю – сегодня всё решится. Либо я верну себе контроль. Либо окончательно проиграю Ллойду.

Большой зал особняка утопал в золоте и крови. Хрустальные люстры бросали холодный свет на стены, украшенные трофеями – оружием, картинами, чучелами животных. Но сегодня главными экспонатом была она. Эмили.

Подвешенная на цепях, как мясо в лавке мясника. Ее прозрачное платье было порвано, кожа покрыта синяками и порезами. Эмили держалась стойко – сжатые губы, горящие глаза. Полу-прозрачная сеточка платья плотно прилипла в тех местах где виднелась ее кровь. Я до сих пор помнил аромат ее тела и мне хотелось вдохнуть его вновь. Перебирая камни с ее клатча у себя в кармане я укололся. Кровь выступила алой бусиной , я слизнул ее. Но все равно продолжал наблюдать за ней. Мне было интересно знать ее предел физической боли. Но пока я видел только истерзанное тело и не сломленный дух Эмили.

Генри сидел в кресле во главе зала, попивая виски и наблюдая, как его гости развлекаются.

– Против воли Грэнхолмов – значит, против воли Бога, – провозгласил он, поднимая бокал. – А наказание за грех должно быть… зрелищным.

Смех. Аплодисменты.

Ллойд щелкнул хлыстом, оставляя новую алую полосу на спине Эмили. Она не закричала. Только резко вдохнула.

– Хорошая девочка, – прошипел он, приближаясь.

И тогда она плюнула ему в лицо. Кровью.

Ллойд замер. Потом медленно провел пальцем по щеке, стер ее кровь и… улыбнулся.

– О, мне это нравится.

Гости начинают игру. Один за другим они подходили. Мужчины в смокингах, женщины в вечерних платьях – все хотели поучаствовать. Кто-то из гостей – толстый, с красным лицом – схватил ее за волосы и рванул. Она не издала звука.Только ее глаза запылали с новой силой.

– Дорогая, это только начало, – прошептал он, доставая нож. Лезвие блеснуло, и через секунду её рукава не стало – только кровь, стекающая по руке. Ткань бесшумно упала на мраморный пол. Вокруг Эми скапливалось все больше людей а это значит что и капель крови на полу становилось больше. Женщина в черном платье и воткнула в ее бедро вилку.

– Сильная – фыркнула та, вытирая пальцы о платок.

Я наблюдал. Пока Эмили сжигала меня своим взглядом. Я чувствовал, как ее ненависть жжет мне кожу. Каждый удар, каждый крик – всё это должно было случиться. Она осмелилась бросить вызов Грэнхолмам.

Я смотрел на нее. На ее сжатые челюсти. На ее ненависть.

И понял:

Я должен сломать ее сам. Не Ллойд. Не эти ублюдки.

Она – мой трофей. И если кто-то и добьется, того чтобы она сломалась это буду я..

– Ну что, брат? – Ллойд повернулся ко мне. – Не хочешь присоединиться?

Я не ответил.

Мои руки сжимались в кулаки, но тело оставалось неподвижным. Как будто я снова был тем мальчиком, который смотрел, как умирает мать. Слабые умирают. Но почему тогда я ненавидел каждого, кто подходил к ней?

Генри поднял руку – зал замолчал.

– Лукас.

Все взгляды устремились на меня.

– Ты мой наследник. Но сегодня… ты ведешь себя как чужой.

Ллойд засмеялся.

Генри встал, медленно подошел. Его пальцы впились в мой подбородок, заставляя смотреть на Эмили.

– Докажи, что ты мой.

Тишина.

Даже дыхание замерло. Я шагнул вперед. Эмили не шелохнулась, когда я подошел. Ее глаза встретились с моими – и в них не было страха.

Только вызов.

"Сделай это", – словно говорили они. "Стань тем, кем ты притворяешься."

Я протянул руку… И.... коснулся ее. Ощутил бархатистость кожи. Провел горячими пальцами по ее ступне с которой сочилась тонкая багровая струя. Теперь на моих руках была ее кровь и мне это не понравилось.

– Что ты делаешь?! – зарычал Генри.

Я повернулся, мой взгляд остановился на Генри.

Слабые умирают. Но Эмили не была слабой.И поэтому… Я ушел прочь с этого торжества. Я больше не хотел смотреть.

Внутри меня взрывался вулкан но не одна мышца на моем лице не дрогнула..

Я хотел ощутить боль.

В пустой комнате, где эхом отдавались мои шаги, я сорвал рубашку. Ткань разорвалась по швам – пуговицы отлетели, звякнув о паркет. Пальцы нашли швы на животе, те самые , что оставил мне Ллойд .

Я вонзил в них ногти.

Острая, живая боль пронзила тело. Кровь выступила каплями, поползла вниз по рельефу пресса – тёплая, липкая. Так же, как сейчас её кровь стекала по мрамору пола…

Я чувствовал.

Не только свою боль. Где-то сейчас Эмили сжимала зубы, смотря на свою рану – нашу рану. Это была тонкая нить, что связывала нас сквозь тьму.

Боль – единственное, что оставалось настоящим.

Она напоминала: я ещё дышу. Ещё способен чувствовать.

Я провёл окровавленными пальцами по губам.

– Переродись… – прошептал в тишину.

Или умри.

Глава 3 Эмили

Орхидеи выживают даже там, где другие цветы гибнут?

Я висела еще долгое время пока ко мне окончательно не потеряли интерес. Мое тело горело, не думаю что была такая часть которая осталась не тронутой. Я угодила в капкан… Сейчас я здесь, покрытая ссадинами и ранами но это ничто по сравнению с тем что происходит в моей душе..

Каждый раз, когда я закрывала глаза, передо мной появлялось лицо отца. И тогда я горела. Не от боли – от ярости. Я хотела смерти Генри.

Но был еще Лукас.

Я не могла забыть его взгляд . Когда он осторожно коснулся моей ноги. Он не сделал мне больно. Просто ушел. Просто смотрел. Наслаждался?

Я цеплялась за слабую надежду, что он не такой, как они. Что где-то под этой ледяной маской еще теплится что-то человеческое. Пока я блуждала глубоко в своих мыслях Ллойд приказал снять меня.

Кайл единственное имя которая я запомнила в штате охраны Генри. Он снял цепи с моих рук и ног. И я рухнула на холодный скользкий пол. Я даже не пыталась подняться просто сидела на коленях несколько секунд пока Кайл резким движением не поднял меня. Если бы мы оказались в других обстоятельствах он казался бы мне симпатичным. Светлые волосы аккуратно уложенные лаком, широкие почти прозрачные брови за которыми скрываются голубые глаза, точенное острое лицо. Но сейчас он был для меня еще одним палачом. Ллойд приказал ему отвезти меня в его комнату. Видимо на сегодня мучений было недостаточно. Кайл крепко держал мою руку, таща за собой по длинному коридору. Его пальцы впивались в кожу, но я даже не вздрогнула – после цепей это казалось пустяком.

– Приведи себя в порядок, – бросил он, открывая дверь в ванную.

– И надень это. Он швырнул мне белый шелковый халат, который мягко упал на кафель. Дверь захлопнулась, и я осталась одна. Горячая вода обжигала раны, но я не могла остановиться. Каждая капля, стекавшая по коже, смешивалась с кровью, розовела и исчезала в сливе. Я сжала зубы, стараясь не кричать. Боль была живой. Она напоминала мне, что я еще не сломлена.

Когда я вышла, шелк халата прилип к мокрой коже. Он был легким, почти невесомым, но каждое движение отзывалось жжением. Я не успела даже оправить складки, как дверь распахнулась. Ллойд. Он вошел медленно, оценивающе оглядывая меня с ног до головы. Его взгляд скользил по кровавым пятнам, проступающим сквозь тонкую ткань.

– Прекрасно, – прошептал он, и в его глазах вспыхнуло что-то голодное. Он не тронул меня. Не ударил. Просто стоял и наблюдал, как алая краска жизни растекается по белоснежному шелку.

– Ты будешь спать там же, где и раньше, – наконец сказал он. – Можешь ходить по дому. Но помни… Он шагнул ближе, и его дыхание коснулось моего уха:

– Когда я захочу, я приду. И снова сделаю тебе больно. Я не отвела взгляда.

Ллойд продолжил свой монолог. Было видно, как он лезет из кожи, чтобы доказать Генри, что достоин носить его фамилию. Сделав круг по комнате , он продолжил бубнить.

– Генри думает, что Лукас сильнее?– Ллойд усмехнулся.

– Но для Лукаса ты – табу. А для меня…Шанс, доказать что Генри ошибался все эти годы выбрав не того "сына". Его пальцы схватили мои волосы, резко запрокинув голову.

– Я могу сломать даже то, что он берег. Он отпустил меня так же внезапно, как и схватил.

– И когда он увидит, во что ты превратишься… – Ллойд улыбнулся.

– Он пожалеет, что вообще осмелился смотреть на тебя.

Он крикнул Кайлу чтобы тот отвел меня в мою "новую" комнату. Не смотря на все ужасы, которые Грэнхолмы делали в этой комнате. Она выглядела хорошо. Не считая, засохших следов чужой крови, повсюду. Просторная односпальная кровать, стол и тумба. Ничего лишнего, кроме массивных железных крючков вбитых в стену с металлическими цепями. Кайл кинул меня словно куклу. Я упала на холодный пол. Мои ступни до сих пор горели от побега через лес. Прижавшись щекой к паркету, я горько зарыдала. Оставшись в одиночестве, дала волю эмоциям. Я кричала и молотила руками, разбивая их еще сильнее. Пока в моем теле, больше не осталось сил терпеть боль. В моих глазах начало темнеть. Кайл не запер дверь, а это значило что Ллойд говорил правду и я смогу передвигаться по территории Грэнхолмов, совершенно спокойно. Конечно до того момента, пока ко мне не заглянет Ллойд.

Я не знала, сколько времени пролежала на полу, пока мое сознание не прорезал слабый запах еды. Подняв голову, я увидела тарелку с теплым супом и куском хлеба, а рядом – аккуратную записку:

«Тебя ждут на кухне. Миссис Майлз»

Мои ноги дрожали, когда я встала, но голод оказался сильнее. Взяв тарелку, я медленно побрела по коридору, прижимая шелковый халат к телу, чтобы скрыть кровь. Расписная лестница выглядела как 9 круг ада. Было больно наступать и каждый раз, заставить себя, подняться на ступень выше. Пройдя половину этого гигантского дома-монстра, я наконец оказалась в кухне. Она встретила меня теплом и ароматом специй. Миссис Майлз, пожилая женщина с мягкими морщинками у глаз, сразу же подошла ко мне.

– О, дитя… – ее голос дрогнул, и в нем не было ни капли той жестокости, к которой я привыкла.

Она не стала спрашивать. Не заставила говорить. Просто дала чистую одежду – просторное платье из мягкой ткани – и отвернулась, пока я переодевалась. Потом накормила, как будто я была не пленницей, а гостьей. Ее пальцы, покрытые старческими пятнами, осторожно обрабатывали мои раны, и впервые за долгое время боль не была насилием.

– Пойдем, я покажу тебе кое-что, – сказала она тихо и повела меня через черный ход в сад. Она взяла меня под руку и я заметила как ее глаза наполнились слезами.

Мы вышли на задний двор Грэнхолмов он оказался неожиданно живым. Цветы, аккуратные кусты, даже маленький фонтан. Миссис Майлз провела меня по узкой дорожке, рассказывая о каждом растении, как о старом друге.

– А это… – она остановилась у стеклянной двери зимнего сада, – здесь росло то, что сажал Лукас.