Тонкий слой

Аля и Эдик оказались искренне озадаченными происходящим с Ариной и ее исчезновение приняли близко к сердцу. Однако, к разгадке тайны их искренность Антона нисколько не приблизила. Кроме естественного желания помочь, предложить друзьям было нечего. Аля категорически отвергла предположение, что Арина общалась с кем-то неблагонадежным: в стенах университета они всегда находились под присмотром друг друга, Эдик же наблюдал их практически на каждой перемене. Сок, кока-колу и чай пили в проверенных местах, их всего три. Турецкое кафе, «стекляшка» на втором этаже института и палатка с напитками возле главного здания. Все. Представить в роли злодея, к примеру, Эдика, у Антона никак не получалось. Клятвенно заверив, что будет держать друзей в курсе событий, Антон покинул родные пенаты.

Если разговорить Алю с Эдиком оказалось делом несложным, то со вторым пунктом намеченной программы Антон потерпел полное фиаско. В клинике навстречу пойти отказались, то ли со сменой не повезло, то ли день сегодня такой выдался. Сдаваться Антон не собирался, и все-таки выяснив, кто дежурил в ночь исчезновения Арины, убрался восвояси.

***

Звонок раздался в самый разгар рабочего дня. Ярослав оформил в университете отпуск за свой счет и как раз ехал в сторону дома. Номер не определился, и Ярослав услышал давно ожидаемый низкий голос.

– Удивительная штука память, – проговорил невидимый абонент. – Именно с ней тебе давно пора познакомиться поближе. Наше общение может продолжаться бесконечно, но пока ты не вспомнишь, оно не имеет смысла. Вспоминай. Даю тебе еще немного времени. Сегодня у нас почти Рождество.

***

Через неделю адвокат официально объявил Полин, что готов предоставить на ее суд требуемые поля. Прозвучало это так, словно он добыл доказательства преступления, и ему не терпится разоблачить преступника.

По дороге Стивен в красках описывал свои мучения.

– Вы даже представить себе не можете, чего мне это стоило, дорогая Полин. Чтобы отыскать ваши бирюзовые поля, я исколесил все предместья Лондона, заслужил проклятие до седьмого колена от пары кэбменов, отбил, простите, седалище и уничтожил две пары обуви.

– Стоило ли так стараться, – с улыбкой покачала головой Полин. Адвокат все больше забавлял ее. – Не так уж велики ставки.

– Ну, знаете ли… В моем понимании, это уже вопрос чести.

Поездка заняла чуть менее часа.

Выбравшись из кэба, Стивен огляделся и, задрав голову, заслонил ладонью лицо, оценивая вероятность дождя. Результат его удовлетворил – на небе не было ни тучки.

– Придется немного прогуляться. К счастью, погода нам благоприятствует.

Оставив возницу, они прошли небольшую рощу, миновали заброшенную мельницу, утопающую в нежной зелени, и вышли на открытое пространство. Покуда хватало глаз, простиралось… море! Оно волновалось, покорное ветру. Небо заметно проигрывало ему в цвете и словно выгорало к горизонту, в то время как «море» лишь набирало глубину.

– Невероятно, – выдохнула Полин. – Это все цветы?

– Весна – она везде весна, – усмехнулся Стивен, задумчиво изучая разрумянившееся лицо Полин. – И даже в Лондоне она недурна. Мы ведь почти в Лондоне.

Полин не выдержала и, как в детстве, побежала по тропинке навстречу ветру, раскинув руки.

– Так что условия соблюдены, – прокричал ей вслед адвокат. – Мы в Лондоне, и… здесь так же прекрасно, как в вашей ненаглядной деревне, или все-таки недостаточно?

– Здесь…очень хорошо, Стивен! Спасибо!

Дождавшись, пока Полин набегается среди цветов и, довольная, вернется к нему с огромным букетом, Стивен позволил себе поинтересоваться:

– Так как, я выполнил ваше задание?

– Вполне, – Полин смотрела на небо. Удивительно, но оно действительно было голубым и бескрайним. – Вполне, – повторила она. – Но все-таки… чего-то не хватает.

– Моря, – Стивен хлопнул себя по колену. – Так я и думал. Вам, принцессам, всегда и всего мало. Будет море – вам подавай слонов, будут слоны – захотите птичьего молока или соловьиных язычков… И так до бесконечности.

Полин удивленно смотрела на молодого человека. Казалось, тот был искренне возмущен. Впрочем, с ним никогда не поймешь – шутит или всерьез чем-то обескуражен. Поддавшись внезапному чувству, Полин сняла с себя венок и надела его на голову Стивена. Тот умолк. Из-под вороха цветов на девушку испытующе взглянули серые внимательные глаза.

– Неужели, получилось?

Полин развела руками.

– Вам бесполезно объяснять, вы же немедленно проанализируете сказанное и сделаете кучу дурацких выводов…

– Не такой уж я идиот, поверьте.

Он снял с головы ворох из цветов и, стряхнув с волос застрявшие травинки, неловко покрутил венок в руках.

– Должен признаться, я далеко не всегда изображаю подобного шута, – произнес адвокат. – Род моих занятий предполагает постоянную собранность и серьезность, а это, поверьте, весьма утомительно. Поэтому, отвести душу я могу лишь в обществе Элен. А вот теперь еще и в вашем…

Полин неожиданно протянула руку и коснулась локтя Стивена.

– Мне это очень приятно слышать.

Молодой человек взял ладонь Полин в свою и недоверчиво посмотрел ей в глаза. Прочитав в них нечто новое, он осторожно потянул девушку к себе и оказался так близко, что их лица практически соприкасались.

– И снова совсем не страшно?

Полин улыбнулась.

– Совсем нет. Мы же убедились, вы – доблестный рыцарь. И полностью выполнили мое задание.

– Куда же подевалась ваша мораль?

– Мораль? Не вижу связи. Ранее вы, кажется, что-то говорили о предрассудках…

***

Вечер застал всех троих на одной территории.

Антон прослушал сообщение неизвестного трижды, с каждым разом становясь все мрачнее.

– Рождество? Что он имел в виду?

– Что он Санта Клаус, – ответил Ярослав и поставил перед Антоном чашку. – И дарит нам подарок – время.

– Хорошо, что ты догадался записывать его звонки. Ясности пока никакой, но сведения надо собирать… Хоть какие-то.

– Он ни словом не выдал, что Арина у него, – Ярослав постукивал пальцами по столу. – Осторожный. Если бы мой телефон прослушивался, придраться не к чему. Ни одного лишнего слова и, самое главное, он сказал все, что хотел.

– Понять бы, жива ли Арина, – буркнул Антон, прихлёбывая чай. – И в каком состоянии. Остальное неважно.

– Она жива. Иначе к чему все эти игры? Должна быть наживка.

– На что же ты ему сдался. – Антон задумчиво смотрел на Ярослава, вытянув ноги. – Ведь получается, как ни крути, именно ты являешься его целью. В этой жизни ты не успел никому крепко насолить?

– Если только тебе. – Ярослав поморщился. – Старик четко сказал, он не отсюда. И я-де должен что-то вспомнить. А я не помню. Хоть стреляй.

Антон наконец вспомнил, чем хотел поделиться.

– Есть у меня один человечек знакомый… Вроде как хакер. Он сам не светится, сильно себя не рекламирует, но голова на плечах определённо есть. Обещать не могу, но, возможно, он поможет отследить звонки нашего приятеля. Денег, правда, это будет стоить изрядно.

Ярослав кивнул.

– Договаривайся. Раз с полицией пока не получается.

– А он как раз на ментов частенько и работает, как мне кажется… Неофициально, конечно. Понял, поговорю.

***

Поколдовав с телефоном Ярослава, знакомый Антона дал такой ответ: звонивший ведет себя очень осторожно и технически грамотно. Звонок пеленгуется, как будто звонят из ближайшего зарубежья. Из Казахстана, например. В реальности же абонент вполне может находиться в радиусе ста метров от объекта. Кроме того, скорее всего он использует старый аппарат и сразу после звонка вынимает симку, аккумулятор, и привет. Технический прогресс таким образом себя не оправдал.

Похититель звонил нерегулярно, в разное время и без какой-либо системы. Говорил примерно одно и то же, однако с каждым разом его голос звучал все более уверенно.

После очередного звонка Ярослав сдался и признал, что Антон прав и многие ответы таятся в их загадочном прошлом. Если существует возможность – пусть даже призрачная, пролить свет на происходящее, ее нельзя отвергать.

Антон тихонько торжествовал. Дело оставалось за малым.

Вечером они расположились в гостиной и снова обстоятельно обсудили все детали, пытаясь нащупать лазейку для нового направления в расследовании, и в итоге вернулись к исходным данным.

Ярослав задумчиво смотрел на замершую в дверях Софи.

– Как ты себя чувствуешь?

Девушка вздрогнула, казалось, всем телом.

– Неплохо. Как мне кажется.

– У меня просьба. Нам необходима твоя голова и твои воспоминания. Но если ты откажешься – я пойму.

Софи бросила взгляд на Антона.

– Я… согласна.

***

– Существуют два варианта, – задумчиво глядя на испуганную девушку, говорил Ярослав, – это мой личный способ активации памяти и регрессивный гипноз. Что предпочитаешь? Что у нас получилось после гипноза с Ариной – ты видела, на нем я не могу настаивать. Существует вероятность, что в произошедшем виноват я, поэтому со своей стороны рекомендую первый вариант. Из минусов: он более протяженный по времени, и абсолютно непредсказуем. Память может начать возвращаться сразу же, может пройти какое-то время, а может не вернуться вовсе. Предложения?

– А если все-таки гипноз?

Ярослав пожал плечами.

– Что-то мы услышим сразу. Это могут быть отрывочные воспоминания за огромный промежуток времени, оставившие, к примеру, самые сильные впечатления. Возможен диалог, в форме вопрос-ответ, это оптимальный вариант. Конечно, как в кино не получится – чаще всего это неконтролируемый поток информации, довольно бессвязной. И именно он вызывает у меня лично самые большие сомнения… Трудно отделить зерна от плевел. Кроме того, ты не помнишь и эту жизнь. Может возникнуть существенная путаница.

Девушка кивнула.

– Я поняла. Давайте для начала попробуем гипноз.

Антон удивленно вскинул брови. Ярослав вздохнул.

– Ощущение, что я абсолютно утратил дар убеждения. Но воля ваша. Будет вам гипноз.

***

Софи

Роберт Хаммерсмит долго глядел куда-то в область моего третьего глаза, и вдруг, после почти десятиминутного молчания, выдал удивительное предложение:

– Пойдете со мной на футбол?

– Простите?! – я растерялась только в первый момент и даже подумала, что ослышалась.

Роберт посмотрел на меня исподлобья, в его глазах загорелся веселый огонек. И тут уже я почувствовала, как мои губы помимо воли предательски растягиваются в улыбке.

Получасом позже мы уже прогуливались по шумным улицам моего нового города.

– Можно называть вас Роб? Это не очень по-американски?

– Называйте, как хотите, – усмехнулся он. – Роб – не самое плохое из вариаций. Бобби, Робби, Боб, Роб – как только меня не называли в детстве. А сейчас, когда стал полицейским, и того хуже. «Имена», которыми меня порой награждают, категорически не годятся для ушей юных леди.

– Робин-Бобин? – Меня, как следовало ожидать, уже «понесло». К счастью, Роберта это совсем не смущало.

– Так тоже можно. – Он подал мне локоть. – Софи, вы так забавно забегаете вперед, что напоминаете мне знакомую собачонку. Простите за сравнение. Когда моя соседка выводит ее на регулярную прогулку, она точно также забегает вперед и заглядывает в глаза хозяйке, словно убеждаясь, что все правильно делает.

Я засмеялась.

– Это, конечно, болонка?

– Я, к своему стыду, совершенно не разбираюсь в породах собак. Но, вероятно, все-таки не болонка, а шпиц.

***

На футбол мы, конечно же, не пошли. Хотя я бы не отказалась. Мне в общем-то было все равно, куда идти вместе с Робертом: на футбол, на собачьи бега, в художественную галерею или в мужской прокуренный паб. Наше общение нравилось мне все больше. Начиналась весна и мир вокруг расцветал, просыпаясь после долгой и нудной зимы. Моему неутомимому воображению природа представлялась неким художником, неторопливым и, в то же время, беспечным. Он то медлил, присматриваясь и пробуя нежные оттенки на первоцветах, пробивавшихся в крошечных палисадниках, то бросался с энтузиазмом на раскрашивание изгородей и городских парков, увлекшись зеленой палитрой. А то и вовсе впадал в безумие, и тогда чопорный город то здесь, то там пестрел до неприличия яркими красками.

Я чувствовала, что совершенно счастлива. В Роберте сочетались живой острый ум и чувство юмора, а также удивительная доброта и снисходительность, совсем уж редкий товар в современном мире. Это не могло не подкупить мою наивную душу. Он утверждал, что рядом со мной отдыхает, и это мне бесконечно льстило. На сердцееда Роб совсем не походил – прямой взгляд, обветренное лицо, приятные черты… Удивительно, но он нравился даже нашей тетушке, да и Полин была к нему явно расположена. Подозреваю, не последнюю роль в ее расположении сыграла профессия Роберта. Настоящий детектив, кладезь страшных историй и запутанных интриг (по большей части, как мне кажется, выдуманных), он не мог не понравиться им обеим! А уж мне и подавно. Да-да, что скрывать. Я-то сама давно влюбилась по уши.

***

– «Робин-Бобин», – отчетливо произнесла Софи и открыла глаза.

Антон автоматически продолжил:

–…Барабек, слопал сорок человек.

На минуту воцарилось молчание. Антон с удивлением смотрел на девушку, та, в свою очередь, внимательно изучала его лицо. Ярослав положил конец немой сцене.

– Софи, ты что-то вспомнила? – несвойственным ему мягким голосом произнес он.

Девушка медленно обвела взглядом пространство.

– Давайте я расскажу поскорее все, что крутится в моей голове, пока не забыла. Картинки яркие, но они так быстро исчезают!..

– Мы слушаем.

Софи вздохнула и снова закрыла глаза.

– Я вижу улицы старого Лондона. Насколько старого, не могу сказать. Не современного точно. У меня есть сестра-близнец и пожилая тетушка, мы работаем в аптеке. Но совсем недавно, до этого мы жили в другой стране. Еще… я видела молодого мужчину, он детектив или как-то связан с полицией, его зовут Роберт. Мне он… словом, мне он очень нравится. Адвокат… Есть еще адвокат, наверное, это и есть Маккингсли, вот он нечетко запомнился, сейчас и вовсе куда-то исчезает…

– Подумай, какой это год.

Она пожала плечами. Тонкие пальцы теребили край покрывала.

– Вы… ты меня явно переоцениваешь.

– Я помогу. – Ярослав приблизился и сел напротив. Антон сидел нахохлившись, как будто ему было холодно. – Попробуй вспомнить что-то, от чего можно было бы оттолкнуться… Объявления, вывески, афиши.

Софи послушно закрыла глаза и снова постаралась отключиться от настоящего.

– Афиши висели старые: летом, по всей видимости, проходил какой-то шахматный турнир. Поверх уже что-то другое наклеили. А может, и футбольная лига, я не уверена…

– Неплохо. Еще что-нибудь?

– Погодите… Нет, все-таки и шахматы, и футбол. И театральная премьера, что-то по Стивенсону…

– Очень хорошо. Судя по всему, век у нас девятнадцатый. Теперь давайте определимся, начало или ближе к двадцатому? Стивенсон жил в начале столетия, а вот когда по его произведениям ставили пьесы – еще при жизни или после, – я лично понятия не имею… Но это поправимо. Транспорт… А метро было?

Антон моргнул.

– Метро?..

Ярослав чуть поморщился, но до объяснений снизошел:

– Лондонский андеграунд – старейший в мире. Открыт в 1863 году. Разумеется, в начале это были паровозы, поезда на электрической тяге появились в 90-х годах.

– Ты подумай… Не знал, – Антон удивленно покрутил головой. – Во дают бритиши…

Софи покачала головой.

– Метро не помню. Из транспорта – лошади. Кэбы, надо полагать.

– Может, попробовать по одежде? – предложил Антон. – Как были одеты люди, ты не приметила?

Софи обратила на него страдающий взор.

– Единственное, о чем я могу сообщить, что дамы были в шляпках и длинных юбках, мужчины в сюртуках… Пожалуй, как в фильмах о Шерлоке Холмсе. Я вчера как раз посмотрела…

– Лондон, шахматный турнир, Стивенсон и одежда как в Шерлоке Холмсе, – в который раз перечислил Ярослав и спросил: – Что-то еще? Какой турнир? Фамилии, место проведения…

Снова задумавшись, через пару мгновений Софи все-таки признала поражение:

– Нет, это без вариантов. Кофейня какая-то или что-то вроде… Вот театральную афишу хорошо помню, броская, в глазах стоит: «Доктор Джекилл и мистер Хайд», театр «Лицеум». Был такой?

– Был. И до сих пор есть. Доктор Джекилл, значит… А время года ты как бы определила?

Софи пожала плечами.

– Осень.

Ярослав мерно постукивал пальцами по столу, размышляя. Софи зябко поежилась.

– Артель «Напрасный труд» – мрачно подытожил их усилия Антон.

– Отчего же, – произнес Ярослав, – мы знаем место и время. Уже кое-что.

Глава 7. Те же и Софи

– Это же прекрасно, милочка!

Вашапамять нынче – чистый белый лист.

Рисуй, что хочешь…

Ненаписанный детектив

***

После аварии темноволосая девушка с тревожным взглядом буквально застряла между двумя мирами. Настоящее казалось чужим и пугающим. Все, что осталось от прошлого – это несовременное имя «Софи», которое она упрямо ассоциировала с собой, и ничем не объяснимое доверие к парню по имени Антон. Сквозь пелену к Софи пытались пробиться странные образы – они казались знакомыми, но до того эфемерными, что больше походили на игру сознания. Софи была уверена, где-то там, за туманом – реальная жизнь. А с настоящим пока оставалось только смириться. Она сыта, ее не выгоняют на улицу, молодые люди, с которыми она вынуждена делить кров, производят впечатление порядочных. Красивый, сдержанный Ярослав и дружелюбный симпатяга Антон – не самая плохая компания, это Софи была вынуждена признать.

В амнезии не оказалось ничего романтичного – бедняга не просто не помнила кто она, но с ужасом обнаружила, что некоторые элементарные действия и размышления ей тоже не даются. Например, порой Софи было трудно сосредоточиться на конкретной задаче. При этом она прекрасно запоминала цифры: номера телефонов, домов в округе, страницу в книге, которую читала в данный момент. А вот любые попытки растормошить сознание на предмет воспоминаний заканчивались жестокими приступами головной боли и последующей апатией. Подобные состояния наверняка чреваты депрессией и еще большими проблемами, однако прямо рассказать о своих страхах Софи опасалась. Перед ней ясно маячила перспектива сумасшедшего дома. Возможно, в этом был виноват Уилки Коллинз и его «Женщина в белом», книга, которую Софи прочитала первой, оказавшись в новой обители. И все же… признаваться в своем нездоровье девушка не спешила. Доктор, осмотревший ее после рентгена, буркнул, что все цело, и выписал какие-то таблетки, которые Софи исправно принимала. Но в потере памяти на том единственном приеме врачу она не призналась.

В остальном она чувствовала себя вполне здоровой.

Бытовые нюансы потихоньку решала сама и первым делом добыла себе одежду. Ни Ярослав, ни тем более Антон не подумали, в чем ходит их «гостья». Выдали зубную щетку и на этом успокоились. Немного освоившись, Софи попросила у хозяина квартиры помощи. Тот выслушал и просто отдал девушке свой планшет, предложив заказать на его имя все, что необходимо.

Интересный момент – все, что касалось технического прогресса у Софи не вызывало сложностей, необходимые навыки остались при ней. Сведения, как пользоваться микроволновкой или тостером, не говоря уже о электрическом чайнике, как видно, были прочно вшиты в подкорку. «НЛП», – пространно прокомментировал эту особенность Ярослав, наблюдая как девушка ловко управляется с кофемашиной. Софи смутилась, решив, что тот снова подозревает ее в обмане, занервничала и едва не разлила кофе по всей кухне. Тогда хозяин пояснил, что ничего плохого в виду не имел, а просто отметил глубину проникновения достижений цивилизации в подсознание.

Так или иначе, воспользовавшись планшетом, Софи без труда смогла заказать на дом кучу одежды – откуда-то она помнила, что существует опция примерки, и можно не выкупать все заказанное. В итоге оставила себе недорогие джинсы, свитер, трикотажный костюм и пару футболок. Одежда, в которой ее к Ярославу доставил Антон, почти не пострадала, но постоянно ходить в кожаных штанах было неудобно, и девушка с удовольствием переместилась в мягкий спортивный костюм. В знак благодарности своим «покровителям», она решила научиться готовить и с увлечением погрузилась в изучение рецептов из Интернета.

За время своего «заточения» Софи пересмотрела множество фильмов. Конечно, никто ее не удерживал силой, девушка сама не стремилась куда-то выходить: мир за пределами уютной квартиры казался слишком большим для нее. Она сделала пару вылазок в ближайший супермаркет – и дальше предпочла пользоваться доставкой, которую также быстро освоила. К тому же то, что происходило в их крохотном социуме, давало богатую почву для раздумий.

Наблюдая за своими невольными знакомыми, Софи начала понемногу разбираться в их непростых отношениях. Присутствие Антона ее успокаивало: когда он находился рядом, Софи не хотелось спрятаться и зажать уши руками, как порой бывало при Ярославе. Высокий, черноглазый, пугающе красивый Лаер в самом начале знакомства вызывал у девушки приступы паники, а позже – благоговейную оторопь, хотя вел себя с ней безукоризненно. Она прекрасно помнила, что изначально он был против нее: что-то недоброе и теперь мерещилось Софи в его мрачном взгляде, потому она больше тянулась к дружелюбному хохмачу Антону. Но постепенно привыкла и к хозяину своего временного пристанища.

Взаимоотношения Антона и Ярослава сбивали с толку. На первый взгляд, молодые люди, что называется, «терпели» друг друга. Соперники, друзья или товарищи по несчастью – здесь было всего понемногу. По воле случая, сейчас они вынуждены были общаться и делать общее дело. Пропавшая Арина одновременно сплачивала и разделяла их, и Софи видела, как нелегко дается им это взаимодействие. Оба были предельно вежливы и собраны, однако, в воздухе постоянно витало напряжение.

Глядя на то, как изо дня в день в глубине темных глаз Ярослава растет тщательно скрываемое отчаяние, Софи приняла решение. Вряд ли ей станет хуже от гипноза, а если это поможет этим странным ребятам, тем лучше.

«Побочных эффектов», о которых предупреждал Ярослав, она не боялась. По идее, то, что произошло на глазах у всех с Ариной, должно было ее крепко напугать, а Софи, напротив, питала иррациональную надежду. Конечно, при воспоминании о неподвижной фигурке под больничном одеялом, в душе у нее неизменно появлялся страх, животный и липкий, но дело было не в Ярославе и его способностях. Софи чувствовала проникновение чего-то чуждого, необъяснимого и, потому, пугающего.

И все же это был шанс узнать хоть что-то о себе, вспомнить, нащупать, выйти из тени забвения.

Она часто смотрелась в зеркало, пытаясь разглядеть, кто скрывается за испуганной забавной девчонкой с непокорными каштановыми волосами и чуть что проявляющейся вертикальной морщинкой «мыслителя» (или упрямца) на лбу. Изучив собственный организм, Софи сделала вывод, что, вероятно, занималась каким-то видом спорта, ибо находилась в неплохой физической форме: мышцы в тонусе, энергии через край. Подтянутая, гибкая, изящная девушка сделала еще несколько открытий – физические нагрузки ей нравятся, из одежды предпочитает брюки, не боится высоты и, понятно, умеет водить мотоцикл. Умела, если быть точной в формулировках. Пока это были все достижения. Возраст, с подачи Антона и Ярослава, определили где-то в границах совершеннолетия по паспорту и возрастом, разрешающим продажу алкоголя. Вряд ли ей было больше двадцати одного – в этом доморощенные «эксперты» сошлись единодушно. А вот с именем никак не складывалось. Как-то раз Антон, дабы поддержать замкнувшуюся в себе «соседку», посоветовал перебирать вслух женские имена – вдруг что-то откликнется. Софи сначала воодушевилась, но в итоге за первый же вечер страшно устала, методично зачитывая имена и прислушиваясь к себе. Увы, ни одно произнесенное имя из богатого списка в Интернете не отозвалось.

Антон помогал, как мог, и, хотя его варианты – «Бронислава», «Жоржетта» и «Клотильда» – не претендовали на распространенные, свое дело сделали – девушка хотя бы начала улыбаться. За глаза-то Антон называл гостью из прошлого не иначе, как «Сонька-Золотая Ручка», но об этом знал только Ярослав.