Полная версия
Сокровища Звездочета
Андрей Ланиус
Сокровища Звездочета
Глава 1 "Слушайте слово мое , боги небес …"
Я сидел за компьютером, набирая очередной материал для еженедельника «Диковинный мир». Уже имелась договоренность, что очерк поставят в ближайший номер, а это увеличивало мой грядущий гонорар примерно на полторы тысячи рублей.
Деньги, конечно, невеликие, но еще не было случая, чтобы подобная сумма оказалась бы лишней в моем кармане. Поэтому я был преисполнен решимости добить текст до последней точки в течение ближайшего получаса и отправить его в редакцию по электронной почте.
И тут раздался этот звонок.
Телефон трезвонил так, будто звонивший точно знал, что абонент находится в квартире.
Я вышел в прихожую и выхватил трубку из гнезда.
– Господин Голубев? Нил Иванович? – послышался незнакомый мужской голос. – У вас довольно редкое имя.
– Такова была воля моего покойного батюшки! – отрезал я апробированной фразой. – С кем имею честь?
– Надыбин, Михаил Викторович, – представился он.
Это имя, ровным счетом ничего мне не говорившее, тут же вылетело из моей головы.
– Это ваша статья была опубликована недавно в журнальчике «Диковинный мир»? – спросил вдруг он.
– В этом, как вы его назвали, журнальчике я печатаюсь регулярно, практически в каждом номере, – с достоинством ответил я. – Какая из моих публикаций вас заинтересовала?
– Та, где идет речь о поисках пропавшей библиотеки Улугбека.
– Да, это моя работа, – осторожно признался я, уже решив про себя, что звонит какой-то педантичный любитель старины, нашедший в моем материале мелкую неточность и возжаждавший обвинить автора в невежестве.
– Я прочитал ее внимательнейшим образом, как и несколько других ваших статеек. И понял, что вы именно тот человек, которого я ищу. Нам нужно встретиться. Немедленно.
Откровенно говоря, нетерпеливо-агрессивные нотки, прорывавшиеся в его голосе, меня насторожили.
– Послушайте, э-э, уважаемый, спасибо вам, конечно, за ваши теплые слова, – я решил отделаться от него с помощью такого безотказного оружия, как вежливость. – Но должен поставить вас в известность, что я, к сожалению, очень занятый человек.
– Да неужели?! – он вдруг коротко хохотнул. – Такого лежебоки, как вы, господин Голубев, свет еще не видывал. Я всё о вас знаю.
Нет, бесцеремонность этого типа определенно заслуживала гневной отповеди.
– Что вы можете обо мне знать? Что?!
– Ну, например, знаю, что трубку вы снимаете не сразу. Но если звонить настойчиво, то, в конце концов, ваше терпенье лопнет, и вы откликнетесь. Разве не так?
– Послушайте! – начал заводиться я. – Не знаю, кто снабжал вас этой информацией, но мне уже хочется взглянуть на вашу физиономию в упор и сказать вам с глазу на глаз кое-что ласковое…
– Минут через двадцать у вас появится такая возможность, – с бравадой завзятого дуэлянта заявил он и тут же перешел на любезный тон: – Не огорчайтесь, если я расстроил какие-то ваши планы. Я хочу сделать вам предложение, от которого вы вряд ли откажетесь. Я послал за вами машину. Полагаю, мой водитель уже подъезжает к вашему дому. Давайте не будем терять драгоценного времени на пустые пререкания. У нас будет встреча без галстуков. Ах, да, у вас же плохая память на имена. Диктую по слогам: На-ды-бин Ми-ха-ил Вик-то-ро-вич. Теперь запомнили? Учтите, это не избыточная информация. Нам, надеюсь, предстоит долгая, интересная и плодотворная совместная работа. Ну, до встречи!
В трубке послышались гудки.
Глава 2 Трагедия храма знаний
И вот уже сверкающий лаком «Мерседес» мчит меня по Приморскому шоссе.
На водителе – форменный китель с золочеными пуговицами и фуражка с черным козырьком и белым верхом, а сам он похож на робота, замаскированного под шофера.
На мои вопросы он давал односложные обтекаемые ответы. При этом его ни в коей мере нельзя было упрекнуть в недостатке вежливости.
Я не переставал спрашивать себя: какого рожна я по доброй воле согласился на эту поездку?
А, с другой стороны, меня ожидала встреча со странным и, несомненно, увлеченным некой идеей персонажем. Он проштудировал мои статьи, он знает от кого-то о моих привычках и вообще я для чего-то ему нужен позарез.
Этот «Мерседес», этот молчаливый водитель, застегнутый на все свои золоченые пуговицы, наглядно убеждали в том, что неведомый мне пока господин Надыбин располагает немалыми возможностями.
Какое же предложение он собирается мне сделать, и причем здесь моя давняя статья о поисках библиотеки Улугбека?
Мои мысли потекли по другому руслу.
В редакциях популярных журналов и еженедельников исторической направленности, с которыми я сотрудничаю, меня считают плодовитым автором.
Среди множества тем, которые я разрабатываю ради хлеба насущного, у меня есть несколько любимых.
Одна из них – судьба великих библиотек древности и средневековья, судьба роковая, трагическая.
Три самые знаменитые библиотеки античного мира погибли безвозвратно.
Первым кануло в Лету книгохранилище древне-ассирийского «царя царей, царя четырех сторон света» Ашшурбанипала, вошедшего в историю почему-то со славой изнеженного, развращенного и бездеятельного восточного деспота.
Однако именно он собрал первую в мире великую библиотеку, составленную из глиняных книг с клинописными текстами.
Всё, что осталось от этих древних книжных сокровищ – это 25 тысяч глиняных табличек, точнее, их разрозненных фрагментов разной величины, которые хранятся сейчас в Британском музее и в своей массе по-прежнему остаются не прочитанными.
Похожая судьба постигла выдающиеся собрания древних рукописей, манускриптов и свитков в Пергаме и Александрии.
Именно в Пергаме – столице одноименного царства в северо-западной части Малой Азии, научились изготавливать пергамент, после чего книги получили форму, близкую к современной.
Слава о Пергамской библиотеке, в которой хранилось свыше 200 тысяч рукописных книг, гремела по всему античному миру, пока небезызвестный Марк Антоний не подарил это собрание египетской царице Клеопатре, стремясь задобрить ее после того, как по вине римлян сгорела значительная часть Александрийской библиотеки.
А еще через три столетия погибли оба хранилища, волей судеб собранные вместе.
Четвертая знаменитая библиотека минувших времен, так называемая либерея Ивана Грозного, считается спрятанной. Многочисленные попытки найти ее так и не дали результата.
По всем этим четырем библиотекам у меня заведены отдельные папки, куда я систематически вкладываю газетные и журнальные вырезки, ксерокопии страниц научных монографий, распечатки интернетовских материалов…
Другой волнующей меня темой является история становления, развития и крушения мировых империй. Осознавая, однако, необъятность задачи, я не стал заводить множество папок, а сосредоточил внимание на единственном, вполне классическом примере. А именно – на событиях 14-15 веков, связанных с именами грозного «сотрясателя вселенной» Тамерлана, точнее, Тимура, Тимурленга – «Железного Хромца» и его многочисленных потомков.
Эти две темы – «Библиотеки» и «Тимуриды» – долгое время не пересекались ни на моем рабочем столе, ни в моем воображении.
Но относительно недавно я вычитал в одной научной работе, на которую случайно наткнулся в картотеке старых авторефератов, что у правителя-астронома Улугбека была уникальная научная библиотека, собирать которую начал еще его легендарный дед Тимур, привозя в Самарканд редкие книги из всех своих дальних походов.
В целом, совокупный период правления Тимура и Улугбека в Самарканде длился 75 лет, а это означает, что речь идет о весьма значительной и ценной коллекции старинных книг, среди которых могли оказаться многие шедевры античного мира, считающиеся навсегда утраченными, в том числе из Пергамской и Александрийской библиотек!
Предчувствуя свою неизбежную гибель и торжество противников просвещения, Улугбек спрятал наиболее ценную часть рукописных сокровищ.
Оказалось, что существует несколько версий о местоположении тайника, не найденного до сих пор.
Вообще, вся история этой библиотеки состояла из сплошных белых пятен. Я заполнил их своими предположениями, основываясь, однако, на логической увязке известных мне строгих научных фактов.
Материалу была предпослана рубрика «Гипотезы».
Статья увидела свет около четырех месяцев назад в «Диковинном мире» и осталась незамеченной.
Может, потому, что сама библиотечная тема давно уже никого не интересует.
И вот какой-то Надыбин, ссылаясь на эту мою публикацию, нагло отрывает меня от компьютера.
Ладно, поглядим, что он за птица, и чем продиктован его интерес к библиотеке, растворившейся без следа более пяти веков назад…
Глава 3 Мечты,мечты!Где ваша сладость?
В престижной части Курортного района, автомобиль свернул с трассы на боковую дорогу.
Не прошло и минуты, как впереди показался красно-белый шлагбаум, у которого дежурили два добрых молодца.
При виде нашей тачки они так лихо подняли полосатую перекладину, что моему водителю даже не пришлось притормаживать.
«Мерс» свернул в зеленую улочку и через полсотни метров вкатил через автоматически открывшиеся ворота в просторный двор, в глубине которого, в окружении сосен, высился миниатюрный дворец в средиземноморском стиле со спутниковой антенной на одной из башенок.
Что ж, совсем неплохо устроился этот самый Надыбин.
Тут на мраморное крыльцо из дворца вышел высокий, крепко сбитый мужчина в кожаных шортах и облегающей тенниске кремового цвета. Его хорошо развитые мышцы рук и ног покрывала буйная растительность. В волнистой шевелюре кое-где серебрилась ранняя седина. Отросшие и торчавшие во все стороны волосы на висках, как и полные щеки, которых бритва не касалась, похоже, уже дней пять, говорили о том, что данный субъект не склонен к нарциссизму, и что рядом с ним нет женщины, способной побудить его чаще всматриваться в зеркало.
Застыв со скрещенными руками у края верхней ступени, он сопровождал каждый мой шаг почти гипнотическим взглядом.
И лишь после того, как я взошел на предпоследнюю ступеньку, он разъял руки и протянул мне правую ладонь:
– Рад приветствовать вас, Нил Иванович, в своей обители! Полагаю, вы не сильно взъелись на меня за мою бесцеремонность? Извините уж, что пришлось действовать методами натиска и напора, которые, поверьте, я и сам не всегда одобряю. Но вы мне нужны, очень нужны, притом срочно! – и он сжал мою ладонь до хруста.
– Послушайте, раз уж я здесь, то давайте перейдем к сути дела.
– Стало быть, с церемониями покончено, – усмехнулся он, демонстрируя крепкие зубы.
– Кто вам рассказал о моих привычках?
– Да не гоните вы лошадей! Я посвящу вас во все свои тайны, но не в один присест, а постепенно.
Расслабьтесь. Будьте как дома. Мы здесь одни. Я даже садовника отпустил, чтобы нам никто не мешал. Сейчас, пожалуй, и водителя отпущу на час-полтора…
Я понял, что чем скорее приму правила игры этого оригинала, тем быстрее получу интересующие меня ответы.
Мы вошли в просторный зал с камином. Здесь можно было бы играть в футбол, по крайней мере, типа «парагвай», если бы не добротный дубовый стол на пару десятков персон. Вдоль стен на высоких колоннах-постаментах стояло несколько мраморных и бронзовых скульптур античных богов и героев вперемежку с бюстами научных деятелей нашей эпохи.
На видном месте висел большой портрет, изображавший некоего господина в тройке, с галстуком-бабочкой в горошек, в круглых старомодных очках, лысоватого и гладко выбритого, с ухоженными усами.
Очень знакомое лицо…
При всей моей скверной памяти на имена и цифры, я почти фотографически запоминал характерные лица, и живо мог вспомнить иные человеческие черты, выхваченные мною из толпы случайным взглядом.
У господина на портрете было очень характерное лицо.
– Это Генрих Шлиман, человек, доказавший подлинность гомеровских эпосов, – разрешил мои затруднения Надыбин.
Шлиман…
Ну, конечно же! Ведь не так давно я готовил «проходной» материал о петербургском периоде его жизни.
– Это мой кумир! – патетически воскликнул между тем Надыбин. – К фактам его биографии мы еще вернемся. А сейчас я предлагаю вам расположиться вот здесь, за журнальным столиком, и взбодриться чашечкой только что заваренного кофе.
Я плюхнулся в глубокое кресло и еще раз, уже с новой точки, обозрел этот роскошный каминный зал. Две двери вели из него, надо полагать, куда-то во внутренние покои особняка. А наверх, на нависающие над частью зала антресоли, соединенные, очевидно, с помещениями второго этажа, поднималась винтовая деревянная лесенка.
– Ваши родные в отъезде? – спросил я для полной ясности всей картины.
– Вообще-то, я живу один, – неохотно пояснил он и добавил: – Днем приходит горничная, а, попросту говоря, уборщица. Есть еще садовник, но он в дом практически не заходит. Водителя я только что отпустил. Кухарку вообще не держу. Еду обычно заказываю в ресторане соседнего мотеля, иногда готовлю сам. Но в принципе я неприхотлив по части быта.
– Ладно, – сказал я, сделав глоток кофе. – Так что там у вас?
– Позвольте мне начать всё же с Генриха Шлимана, – поерзал в своем кресле Надыбин. – Вы, господин Голубев, человек эрудированный и, наверняка, знаете, хотя бы в общих чертах, биографию этой замечательной личности. Еще мальчиком он услышал предание о Трое и решил, что обязательно найдет этот исчезнувший город, когда вырастет. Поначалу казалось, что мечта так и останется мечтой. Ведь Шлиман был беден, как церковная мышь.
– Вы нашли весьма точное сравнение, учитывая личность его папаши-пастора, – заметил я.
– Но как же мудро он распорядился своей жизнью! – благоговейно воскликнул Надыбин. – Другой на его месте выучился бы на археолога, а затем годами обивал бы чужие пороги, выпрашивая у денежных мешков деньги на экспедицию. Шлиман поступил иначе. Он сам сделался денежным мешком.
– Кстати говоря, дело было в Петербурге, – напомнил я. – И первая его жена, Екатерина Ивановна, тоже была петербурженкой, русской дворянкой. Но брак оказался неудачным, несмотря на рождение троих детей…
– К черту брак! – вдруг вспылил он. – Я говорю о творческом методе. До определенного возраста Шлиман успешно делал деньги и объездил весь мир. Он содержал всех своих многочисленных родственников, и при этом, заметьте, хранил верность своей детской мечте. Более того, активно готовиться к ее осуществлению. Изучил двадцать языков, в том числе древнегреческий, проштудировал курс археологии, выезжал на раскопки с научными экспедициями, чтобы освоить технику профессии, и вот, наконец, почувствовал, что созрел для подвига, да-да, я настаиваю именно на этом слове – подвиг! Заметьте, к этому времени он был достаточно богат и опытен, чтобы, повинуясь только своей воле, только зову души и сердца запустить механизм достижения истинной цели своей жизни. Ему исполнилось сорок шесть – возраст расцвета творческой личности.
– Что ж, дело ясное, – констатировал я, смакуя бодрящий напиток. – Ваша краткая лекция, пронизанная токами патетики, наводит меня на мысль, что вы горите желанием совершить некое открытие в духе вашего кумира.
– Да! – выпалил он. – Мне тоже сорок шесть лет. И я тоже не нуждаюсь в средствах. Правда, в отличие от Шлимана, я своих денег не зарабатывал, нет во мне предпринимательского таланта. Я просто получил наследство от своего отца. Не стану также утверждать, что мне с детства являлась в мечтах моя Троя. Но вот с некоторых пор мне страстно захотелось оставить после себя след, открыть для человечества какую-нибудь древнюю тайну.
Я метался, изучал материалы то по одной исторической загадке, то по другой, но с течением времени ясно осознавал: нет, не моё! Вот что еще крайне важно, – он как бы погрозил мне пальцем. – Меня не интересуют клады ни Черной, ни Синей, ни Рыжей Бороды. Я не собираюсь искать ни нацистское золото, ни так называемое золото партии, ни «кровавые алмазы» из древних индийских копий. Мне всегда хотелось найти нечто, имеющее отношение к духовным ценностям. Вот в чем проблема. И вдруг случилось чудо. Я обрел цель!
Некоторое время я молча смотрел на него.
– Чего уставился? – грубовато спросил он. – Думаешь, я сумасшедший?!
– Напротив, теперь я вижу, что вы человек, достойный всяческого уважения. Поэтому с моей стороны было бы некрасиво внушать вам ложные иллюзии. Я скажу вам правду: я не специалист по тимуридам. А ведь вы, как я догадываюсь, собираетесь искать библиотеку Улугбека, верно? Я всего лишь профессиональный журналист, работающий с историческим материалом и умеющий выстраивать на основе известных фактов парадоксальные гипотезы и версии. Моя статья про библиотеку Улугбека это тоже только гипотеза, чего я, собственно, и не скрывал. Но реальная тайна утеряна пять с половиной веков назад. Да, есть разные версии, но все они, все без исключения, туманны и субъективны. Ученые умывают руки. А я, как журналист и литератор, просто констатирую этот факт.
– Не гоните лошадей, приятель, – поморщился он. – Пейте лучше кофе. Я и не рассчитываю получить от вас какой-либо конкретной подсказки. Вы мне нужны совсем для другого дела. Что же касается местоположения спрятанной библиотеки Улугбека, то информация на этот счет, причем самая достоверная, окажется в моих руках в ближайшие дни. Это подлинный документ 15-го века, с личной печатью Мирзы, обнаруженный около семидесяти лет назад.
– Так-так-так, доктор! У меня сразу же появилось много вопросов. И первый из них такой: зачем я вам тогда нужен?
Глава 4 "Ценитель умственных творений исполинских…"
– Ладно, не буду ходить вокруг да около… – сказал Надыбин. – Дело в том, что я рассчитываю получить от реализации моей мечты определенные дивиденды. Речь идет, конечно же, не о распродаже старинных фолиантов. Я совершенно бескорыстно хочу вернуть их человечеству, а взамен получить немножечко славы. Той славы, которую имел при жизни Шлиман. Славы, благодаря которой он создал легенду из собственной жизни. Нет, мне столько и не нужно. Но пусть все знают, что это именно я, Надыбин Михаил Викторович, благодаря исключительно собственной инициативе и собственным средствам, разыскал библиотеку Улугбека. Короче, мне нужен штатный летописец, хроникер, литератор, который был бы постоянно рядом со мной и в художественной форме записал бы весь процесс поиска, понимаете? Так, чтобы ни у кого не оставалось сомнений. Шлиман писал сам. Но у меня, к сожалению, нет литературной жилки. Мне требуется специалист по этой части. Только и всего. Или вы считаете меня презренным честолюбцем?
– Минуточку, сейчас меня больше занимает другой вопрос: почему всё-таки именно я?
– Я прочитал ряд ваших очерков и понял, что вам тоже небезразлична эта тема. То есть, мы в некотором роде единомышленники. Это первое. Во-вторых, мне симпатичен ваш слог. Кроме того, я по разным каналам собрал сведения о вас, и оказалось, что вы тот самый человек, который идеально вписывается в мой замысел. Вы одиноки, то есть, как и я, не связаны семьей, вы физически здоровы и выносливы, вы умеете держать слово и хранить чужие тайны. Ну, а отдельные ваши недостатки, вроде склонности, скажем так, к созерцательности, сопровождаемой принятием горячительных напитков, всё же не мешают вам периодически браться за ум и энергично наверстывать упущенное.
– Вы мне льстите, – заметил я. – Но, вообще-то, хотелось бы узнать, из каких источников вы почерпнули всю эту удивительную информацию обо мне?
Он рассмеялся:
– Могу вам указать на один из этих источников. Это моя, так сказать, мачеха, Лариса Леонардовна Крутикова, которая считает себя профессиональной журналисткой.
– Вы сказали – Крутикова? Что-то не приходилось встречать эту фамилию на страницах нашей прессы.
– Когда-то она публиковала свои опусы под псевдонимом «Жемчужная», но, по-моему, давно уже не пишет. С тех самых пор, когда пришла брать интервью у моего тогда еще здравствовавшего родителя, после чего уже назавтра он сделал ей предложение, – с едва заметным оттенком осуждения произнес Надыбин. – Но связь с миром журналистики Лариса Леонардовна поддерживает по-прежнему. Я обязательно познакомлю вас с ней. В ближайшее время… – тут он рубанул воздух ладонью: – Ладно, в сторону мелочи быта! Я предлагаю вам прямо с сегодняшнего дня стать летописцем экспедиции. Вы будете получать достойную зарплату. Переезды, питание, гостиницы – за счет организации. Плюс премиальные.
– Звучит заманчиво, – я откинулся на спинку кресла. – Но хотелось бы уточнить, что конкретно будет вменено мне в обязанность?
– Вам поручается вести ежедневный дневник, фиксируя в нем не только всё наиболее важное, но также и второстепенное. Я обязуюсь не вмешиваться в вашу работу. Хотя, конечно, иной раз попрошу внести в дневник те или иные соображения. Но в целом вы будете обладать неограниченной свободой для творчества. Даже гонорар за грядущую книгу целиком ваш.
Что-то уж слишком он поверил, этот мятущийся баловень судьбы, что держит меня на коротком поводке.
– Благодарю за заботу о моем будущем. Я тронут. Почти до слез. Но если уж вы решили доверить мне столь ответственную роль, то давайте начнем первую главу с того, что вы поведаете мне всё-всё о той информации, которая позволит вам, как вы уверены, найти библиотеку. Вдруг ваш документ покажется мне сомнительным?
К моему удивлению, он покладисто кивнул:
– Сейчас я посвящу вас в эту историю. Полагаю, излишне напоминать, что на данном отрезке времени она не предназначена для посторонних ушей.
Он подошел к стене, где-то провел рукой, и портрет Шлимана вдруг повернулся ко мне ребром, открыв вид на дверцу сейфа, вмонтированного в стену.
Надыбин набрал комбинацию, открыл сейф и достал изнутри нечто, похожее на большой конверт темно-желтого цвета.
– Здесь лежит бумага, которой почти 570 лет! – в его голосе слышалось благоговение. – Но рассказать о ней мне хотелось бы в другой обстановке. Давайте перейдем в мой кабинет.
Глава 5 Из глубины веков
Надыбин распахнул одну из внутренних дверей, и мы оказались в небольшом коридорчике, в торце которого, за другой дверью, находился, как я вскоре смог убедиться, кабинет любителя древних артефактов.
Это было средних размеров помещение, всю дальнюю стену которого занимало широкое окно, выходившее в сад. По обе стороны окна топорщились собранные в складки плотные шторы.
Как и в гостиной, здесь тоже имелся камин, хотя и не такой внушительный.
Письменный стол, несмотря на свою солидность, также уступал габаритами тому, что стоял в гостиной.
Разумеется, наличествовал здесь и портрет Шлимана.
Радушным жестом хозяин указал мне на кожаное кресло.
Из него моему взору предстала противоположная стена, увешанная коллекционным оружием – саблями, кинжалами, дуэльными пистолетами, африканскими копьями и щитами… На фоне лезвий и стволов выделялась гетманская булава, набалдашник которой густо усеивали конические шипы.
В углу, где сходились оружейная стена и широкое окно, на постаменте стояла древнегреческая ваза, покрытая паутиной трещин, как бы выбегающих из круглого отверстия в ее серединной части.
– Что это за дырочка в вазе? – поинтересовался я.
– Это знак того, что судьба хранит меня для выполнения важной миссии, – не без доли напыщенности возвестил он. – Я стоял возле этой вазы, когда в меня со стороны сада выстрелил один нехороший человек. Он был профессионалом, но почему-то промахнулся. Юрий, мой двоюродный брат, уверен, что того ослепил блик солнца. Но я-то знаю, что это был перст судьбы.
Я перевел взгляд на письменный стол. С него скалился в ухмылке хрустальный череп весьма тонкой работы.
Надыбин пояснил:
– Это память о нереализованном проекте. У древних майя существовала легенда, согласно которой боги еще в незапамятные времена подарили людям тринадцать хрустальных черепов. Якобы с их помощью можно проникать в будущее. Одно время я всерьез увлекся этой версией, пока не понял: нет, не мое. А череп всего лишь искусная поделка. – Он кивнул мне: – Послушайте, может, вам неприятно соседство с этой штуковиной? Есть люди, которые испытывают неодолимый ужас при одном виде черепа, даже хрустального.
– Лично у меня сей предмет не вызывает внутреннего трепета. Что же касается неодолимого ужаса, то, признаюсь, я испытываю его перед ползающими тварями. По этой причине даже за грибами не хожу.
– А чего их бояться-то, наших змей? – пожал плечами Надыбин.
– Вот и мой знакомый Геннадий, профессиональный серпентолог, между прочим, говорит то же самое. Но доводы разума плохо помогают, когда речь заходит о загадках психики. Наши фобии, а они у каждого свои, гнездятся где-то на генном уровне. Расскажите лучше о содержимом конверта, который вы так бережно сжимаете в своих могучих руках.
