Охотница за насекомыми

      Затем начались жёсткие ремонтные будни. В выходные работники не приходили, зато в будни дрели начинали свои мощные трели с восьми часов, а перфораторы подхватывали их веселые напевы, будя весь дом окончательно и без вариантов “а подремать ещё немного”.

      Работали они обычно не дольше трёх. Один раз допоздна шла работа с сильными шумами, начали они в этот день только с четырех часов вечера, и взбудоражили весь пришедший с работы соседский контингент, так как и в половине 11 вечера грохот не стихал. Кто-то из участников общедомового чата не выдержал, написал, что с ремонтом пора заканчивать, некоторым завтра рано вставать. Автор данных шумов мигом откликнулся, извинился, посетовал на задержку на заводе и путаницу в отгрузке, т.к. были заказаны одни блоки оконные, а привезли другие, а поскольку у бригады, которая делает установку, график четкий, она вынуждена была работать допоздна, чтобы закончить монтажные работы именно сегодня.

      Т.е. у соседа все окна во всей квартире (три штуки и балконный блок) заменили одним днём. У Ули с мамой промежутки между сменой окон составляли примерно месяцев 9-10.

      Но хуже всего стало, когда Уле удалось увидеть квартиру в мае. Ремонт шел уже 3 с половиной месяца, и она надеялась, что эти соседские издевательства подходят к концу. Сосед захотел поменять трубы. В квартире Ульяны были заменены на современный пластик только трубы холодного водоснабжения, ну и трубы, подведенные к системе отопления. Остальное было лень ворошить, дорого, слишком много нужно было для этого разбирать, а потом собирать, не хотелось и начинать. А тут сосед загорелся прислать своих работников для замены труб горячей воды, чтобы срезать их трубу у пола, а потом, при желании, она сможет легко поменять и свою зону устаревшего металла на пластик. И полотенцесушитель срежут, так же, понизу, останется свою модную трубку присовокупить при первой же возможности.

      Это было неплохо. Плохо было то, что Ульяна уже практически впала в невроз и готова была впасть в психоз от такой нервной нагрузки. Ремонт у соседей она возненавидела до колик в нейронных связях.

***

      Что за такая несправедливость?!!?

      Она годами – годами – жмется, ужимается, экономит на всём, чем можно, чтобы раз в год порадоваться и похвастаться новой комнатой, а то и всего лишь какой-то её частью, живёт среди этого вечного раздрая, конца края ему не видит, потому что ещё за десять с лишним лет всего-то еле-еле половина квартиры отремонтирована, а эти?! Ни проблем, ни экономии, ни затруднений.

      Когда она спустилась за Андреем вниз на этаж, она не хотела даже заходить, застыла на пороге. Он что-то объяснял ей, говорил, что нужно эти старые трубы заменить, показывал какие-то материалы, повел вглубь квартиры… Она шла как зомби, ничего не понимая и не слыша, что ей говорят.

      Вся квартира была ещё только разворочена! Вся! Нигде, ни в единой точке данного пространства не намечалось даже малюсенького просвета отремонтированного миллиметра, везде был голый бетон, кирпич, известка, обломки стен, торчали провода и арматура. Новыми и готовыми были только окна. И установленные батареи. Все материалы грудами лежали по всей большой квартире в разных местах, хозяин делился, чем и как он собирается отделывать потолки, стены, пол, и выходило дофига и денег, нет, не денег – бабла немеряно!!!! – и времени еще, и страданий соседских, и бригадных подрядов… Скибонова так была шокирована, что чуть не зарыдала, тут же, на месте, ее оставили силы, она хотела пробомотать извинения, что не сможет ни завтра, ни послезавтра принять работников у себя, потому что срочно уезжает, улетает, уплывает надолго, навсегда и насовсем, но не успела. Андрей сказал, что завтра и послезавтра выходные, а работники его придут во вторник, так что давайте я с вами свяжусь, окей?

– Окей, – механически ответила Уля и на несгибающихся ногах потащила себя к белевшему смутно дверному проёму…

– Уля, вы знаете, у нас ведь дочка родилась!

– Что?.. Ах, дочка… А когда? – Уля не знала, что спрашивать и положилась на внутреннего бота-автоответчика.

– Двадцать шестого апреля, месяц ей уже.

– Поздравляю! Ваша супруга, наверное, счастлива, возраст ведь у нее уже не совсем молодой.

– Ей сорок два, но сейчас и не такие рожают, медицина!

      Уля уже выключила бота и убегала сломя голову (внешне это было не видно, она шла медленно и степенно, не теряя чувства собственного достоинства, но внутри был полный хаос и безобразие)

      Два дня она переваривала. С тяжелой душевной отрыжкой. Хотелось вообще никого не пускать, что хотят, у себя пусть делают. Но визит соседа и Ульянин уход на полчаса из квартиры не остался без внимания матери, она поинтересовалась, что происходит. Уля рассказала.

– Ну что, пусть приходят. Ты же сама хотела трубы менять, нет? В прошлом году, помнишь? Вот, будет удобнее.

– Ма, в прошлом году у нас кухня ещё без ремонта наполовину была, вот тогда и нужно было менять, а сейчас уже с этим поздно возиться. Придется стену переделывать.

– Ну все равно, когда-то же придется трубы менять, хорошо, если соседи упрощают тебе задачу.

      Про все ремонтные работы мать говорила всегда, что их делает Уля. И ей говорила, что “вот, ты сделаешь то, а потом сделаешь сё”, и знакомым говорила, что “вот, Уля у меня хочет поменять старое то на новое это”, как будто дочь одна занималась ремонтом, что было, в общем и целом, не совсем правдой, материны были финансирование и некоторые организационные моменты, все работы практически выполняли нанятые работники, а Ульяна только подбирала, выбирала, находила, покупала материалы и по окончании работ доводила отремонтированное место до приличного жилого состояния. Просто мать имела в виду, что ремонт – дело молодых, для молодых и им нужнее, а ей-то и так неплохо, но желаниям дочери не противилась.

***

      В понедельник она точно решила “не пущать”.

      Никто не звонил, не спрашивал более ни о чем, ну и хрен с ними.

      Но звонок раздался вечером, она не взяла трубку. Мессенджер на постоянно включенном компе беззвучно высветил сообщение.

      «Ульяна! Не могу до Вас дозвониться. Звоню Вам, не берете трубку, видимо номер мой в телефон не забит…

Хотел с Вами согласовать на завтра работы по замене стояка ГВС и стояка полотенцесушителя. Будет возможность пустить моих специалистов для проведения данных работ? Стояк ХВС решили у Вас не трогать, сделаю только у себя».

      Да забит, забит твой номер. Ладно, она перезвонит.

      Во вторник пришли “специалисты”, немолодая супружеская пара, подчинённые Андрея. Полотенцесушитель внизу отрезали быстро, заменили часть трубы на нержавейку. А вот с трубой горячей воды произошла заминка.

      В кухне Ульяны эта труба проходила за стыком между двумя тумбочками кухонного гарнитура, и чтобы добраться до нижней ее части, как требовали того работы по замене, нужно было их отодвинуть от стены и раздвинуть в стороны. Они были так плотно пригнаны друг к другу, что Ульяна сначала полчаса разбирала одну тумбочку, чтобы с трудом вытолкать ее из проема, а потом и вторую тумбочку, чтобы отодвинуть и ее.

      Мама несколько раз заходила на кухню и пыталась помочь, но Уля прогоняла ее и огрызалась:

– Я сама, иди к себе. Я разберусь.

      Мать ушла, пробормотав в дверях, что соседям нужно помогать, мы же соседи…

      Уля была на грани срыва, она не предполагала, что потребуется столько усилий ради ненужного ей благоустройства. Чужим людям приближаться к ее посуде было запрещено, поэтому Уля даже и не подумала подождать рабочих и вместе с ними разобрать мебель от кухонной утвари, она знала, что это нужно сделать самостоятельно.

      И когда пришедшие специалисты, только что доблестно справившиеся с полотенцесушителем, вдруг в раздумьях нависли над Улькиной трубой ГВС, она тоже замерла от отчаяния. Посовещавшись между собой, они выдали:

– У вас труба очень близко к стене, у нас нет инструментов, чтобы тонко ее спилить, не задев стену. Давайте мы сейчас не будем делать здесь ничего, а вечером вы свяжетесь с Андреем Владимировичем, и договоритесь конкретно по этому вопросу. И мы завтра – послезавтра придем и доделаем.

      Видно было, что “специалисты” уже устали, они начали свой рабочий день с этажа под квартирой Андрея Владимировича, имели там некоторые накладки и проблемы, потому что были всё-таки не слишком великими специалистами по замене сантехники, а просто хорошими подчинёнными своего начальника.

– Завтра? Нет, я завтра уезжаю. И в другие дни меня тоже не будет дома.

– А ваша мама?…

– А моя мама уходит в поликлинику. Делайте или сейчас, или нет. Неужто мы тут два дня с этим хламом будем жить на кухне?? – она показала на горки посуды, кастрюлек, сковородок, сложенных на небольшом кухонном столе и подоконнике.

      Делать нечего, уставшие специалисты негромко поспорили, кому из них набирать начальство, достался разговор мужчине, потом трубку передали Уле. Она сказала, что стена, где проходит труба, хоть и отремонтирована, но заставлена мебелью, и ей, в принципе, в данный момент не очень важно, будет она в идеальном состоянии, или нет.

– Хорошо, – сказал сосед, – я оплачу Вам эти неудобства. Могу отремонтировать, когда у меня стены будут делать.

      Уля представила, как она опять выгребает утварь из тумбочек, выдвигает их от стены, ждёт, когда снизойдут (вознесутся) до нее соседские рабочие, и запротестовала:

– Нет, спасибо, ремонтировать не надо. Я просто задвину мебель обратно.

– Ну окей, с меня причитается.

      Трубку передали главному в бригаде прибывших специалистов, и он смиренно выслушал распоряжение: стенку долбить можно, но очень аккуратно.

      Возились они часа полтора, воды, естественно, уже не было никакой, с утра была только горячая. Хорошо, Уля успела набрать таз и ведро в ванной, этим и пользовались весь день. Ни туалет, ни умывание, ни души там всякие, а теперь ещё и ни питание, даже ни о каком чае речи не шло.

      Уля проклинала себя за свою мягкотелость. Зачем ей эти пластиковые выходы? Когда она ещё соберётся этим заниматься…

      А ещё эта тетка постоянно бегала к ней и что-то спрашивала:

– Ульяна, а карандаш не найдётся у вас?

– Ульяна, дайте, пожалуйста, нитки, да любые, надо грузик подвесить, проверить.

– Ульяна, нет у вас мела, случайно? Мылом нельзя, здесь влажное, не видно будет.

      Вы, блин, какого … без инструментов пришли, специалисты??

      Наконец, они сообщили, что работа закончена. Но убирать пока ничего не надо и задвигать тоже. Они сначала должны сделать замену уже в самой ремонтируемой квартире, и тогда включат воду, и нужно проверить, нет ли течи. Они зайдут. Взяли свои инструменты, которые у них всё-таки были, и ушли, мусор после работ сгребать, конечно, ей оставили.

      Прошло полтора часа. Воды всё не было.

      И вот, наконец, зашипело в кранах, в туалете стал с шумом наполняться бачок. Уля побежала на кухню. Ура, вода идёт. Горячая грязная, как нефть, а холодная нормальная, напор разве что слабоват. Труба не текла, она посветила фонариком от телефона. Да и стену они поковыряли совсем слегка.

      В дверь постучали. Скромные специалисты не звонят, они стучатся. Женщина была уже в куртке, мужчина прошел на кухню, проверил, чтобы всё работало и текло строго в трубах.

– Вода есть?

– На кухне есть. Сейчас посмотрю, в туалете есть, спускает. В ванной тоже должна быть.

      Уля крутанула ручку ванного смесителя, и… ничего не пошло.

– А где вода? Вы вообще открыли воду-то?

      Ах, да, на кухне есть, в туалете есть.

– А почему здесь не идёт? Никакая?

      Кран в ответ на повороты выдал наконец тонюсенькую струйку черной жидкости.

      Женщина-специалист начала было читать лекцию об особенностях поведения труб горячего и холодного водоснабжения после ремонта, их возможных проблемах и способах их устранения.

      Уля прервала теоретический материал:

– Вы давайте раздевайтесь и устраняйте все проблемы. Вы их своим ремонтом мне создали, давайте делайте, как было.

      Женщина пыталась объяснить, что такие “временные” проблемы возникают часто просто при отключении и обратном включении ГВС и ХВС, но Ульяна уже разъярилась и перешла на крик:

– Ничего не знаю! У меня вода была! До ваших отключений и выключений! После вашего ремонта у меня воды нет, никакой! Давайте чините.

      Дама-специалист поняла, что работы не избежать, и решила надавить на жалость:

– Ульяна! Мы устали. Давайте мы завтра придем.

– А мы не устали, целый день без воды, а сейчас ещё до завтра мыться перестанем! Ещё и завтра вас ждать, нет уж, испортили сегодня, делайте сегодня.

      Муж женщины-специалиста, по большей части молчавший средь этой словесной бури, тихо сказал супруге:

– Езжай домой. Я сам почищу. Здесь засор.

      Она осталась ждать его около подъезда.

      Мужчина снял кран, прочистил сетки, вылетело много ошметков, металлических кусочков и пластиковой стружки… Сбрасывал все это добро в тазик, так что Уля узнала, чем специалисты наполняют трубы, когда их меняют…

      Снимал он и кран-буксы, снимал душевой шланг и чистил сам душевой распылитель. И вода пошла. Разве Уля смогла бы всё это сделать сама?..

– Спасибо, что не бросили, – сказала Уля. – Теперь хоть с водой буду.

– Извините за вторжение, но это не наша инициатива, мы народ подневольный.

***

      Уля вечером полезла на страницу в ВК к этой, к соседке. У соседа странички не было. Она не верила, что взяли, в сорок два женских года и родили. Совсем что ли?.. Она в свои тридцать восемь окончательно завязала с мыслишками о детях. Пора и о вечном подумать – о себе.

      “Небось, детей не было, время поджимало, взяли младенца. Или мать суррогатную наняли. Ну какой идиот устраивает ремонты на само рождение ребенка? Или до, за девять месяцев вполне можно управиться, или уж после, когда ребенок подрастет немного. И с животом что-то никто ее не видел. Специально съехали, чтобы никто и не увидал, что беременности-то и не было, а придет уже с коляской гулять”.

      На страничке была фотография супруги соседа на последнем месяце в облегающем черном платье, боковая постановка беременного организма в поле зрения фотокамеры не должна была оставить сомнений у просматривающих ленту пользователей сети. Фото было выставлено двумя днями позже счастливого события рождения девочки, которое было также освещено скромной фотографией листочка с указанием имени роженицы, пола, веса и даты со временем рождения.

      “Ну такое и я могу написать, распечатать бланк подходящий, пять минут…. А накладной живот из чего хочешь сделать можно. При имеющихся способностях. Прицепила брюхо под платье и фоткай, вот тебе и беременная”…

      Ульяна вспомнила, что как-то соседи явились с визитом, когда въехали, несколько лет назад, прознать про источник гула: у Ули в комнате гудел аквариумный компрессор и работал фильтр, вместе они создавали некоторую вибрацию, которую сама хозяйка комнаты практически не замечала, так привыкла к нему, а соседка сразу почувствовала что-то постороннее, особенно в связи с пустыми пространствами в своей новоприобретенной квартиры, в которой любой небольшой шум, вибрация и гул усиливались в несколько раз.

      И тогда, вроде как ради знакомства, жена соседа сказала, что “вот, деток нет пока у нас, но мы обязательно заведем, позднее”, и Ульяна не поняла, зачем она вообще об этом говорит, её этот вопрос вообще никак не касается. Глубоко посторонний человек, соседка.

      Уля тогда выключила фильтр, и гудеть стало меньше. Но без фильтра ей воздух в комнате казался недостаточно свежим, у него была функция распыления, и фонтанчик из лейки над водой резво разбрызгивал воду, создавая эффект влажности и наполненности атмосферы, и она вскоре снова стала его включать.

      Итак, Ульяна для себя решила, что ребенок не настоящий, в смысле, не их, или не целиком их, ей стало немного легче.

      А потом стала думать: сколько же денег они потратили! На ребенка, добыть его надо, тоже бабок вбухать, пока всё сложится. Уля не знала достоверно, как люди добывают детей неестественным способом, подозревая при этом, что вариантов довольно много, но была уверена, что каждый из них требует вложения немалых средств.

      Это, значит, они на это дело потратились. Раз! Лучше бы уж просто родили, как нормальные. Затем сняли квартиру себе, чтобы шифроваться, на полгода минимум. Два! Всю свою квартиру раздолбали, разнесли, разворотили, двумя ремонтными бригадами – три! Поменяли все – все! – окна в квартире, четыре! Закупили охрененно дорогие материалы для будущей отделки полов, стен, потолков – пять! Теперь ждут новой волны очередных бригад по дальнейшему благоустройству, из которых первая успешно сегодня отработала, благословясь, и заменив хозяину трубы… Это сколько мужик зарабатывает, что столько тратит почти единовременно??

      Насколько Ульяна знала, сама соседка не работала, у нее было какое-то пошивочное хобби с небольшими копейками дохода, потому что на таком деле не заработаешь – или пахать, или ерунда зарплата. Судя по ее лёгкому и надменному виду, частому выгуливанию мелкого противного и модного шпица, вряд ли она тяжело упахивалась…

      А, главное, что в ней такого, что богатые мужики содержат ее, не разводятся с ней из-за проблем с деторождением и не уходят к более перспективным соратницам? По виду обычная, даже слишком обычная, даже, Уля сказала бы, никакая, увидишь и не вспомнишь, ни лицо, ни фигуру, ничего. Какой-то стандарт человека. За что вот этому никчемному стандарту далось такое счастье – заботливый и денежный мужчина, полностью покрывающий все расходы и содержащий данную особу?..

      В голове у Ули все эти размышления мелькнули за пару секунд, и выглядели совсем не размышлениями, а одним общим тягостным ощущением, который принес муть, жалость к себе, зависть и обиду на жизнь. Она!!! В сто раз красивее! Привлекательнее! Милее! Женственнее! Умнее, наверняка. Этой – ценного и денежного мужика. А ей – мечты.

      Подлая, подлая, подлая жизнь! За что она с ней так?

ПЕРВАЯ ВСТРЕЧА

Стыдно подумать, что делала, где спала

С кем ночевала, что ела, о чем врала.

Как наутро, сделав приличный вид,

Всем говорила, что вовсе и не болит… *

      В десятых годах двухтысяных сына Аси и Георгия отправили на службу в армию. Ему исполнилось восемнадцать, родители посоветовали ему побыстрее отдать долг Родине, а потом спокойно вернуться к учёбе в институте, куда он поступил сразу после школы. Попал Асин ребёнок в танковую дивизию, и вторую, длительностью более полугода, часть службы был отправлен во Владимирскую учебку.

      Аська в связи с такой оказией обрадованно запросилась к Уле. Ася давно хотела встретиться с подругой, которую считала лучшей со времен своей учебы в институте. Она всячески проявляла активность и страралась заботиться об Улечкином здоровье по телефону и в переписках, но ответа на свои дружеские позывы и усилия почти не получала, а тот, что получала, казался ей мало вразумительным. Она списывала эту невразумительность на Улино болезненное состояние, но очень желала прояснить ситуацию и оценить её со своего личного взгляда. Они и приехать друг к другу собирались, сначала одна, потом другая, но обстоятельства оказывались всегда не на стороне взаимных визитов двух подружек.

      Ульяна тоже была рада такому повороту событий, хоть и виду не показала, ответила как обычно, вяло и равнодушно: приезжай… "А с мужем можно? Или это уже перебор? Мы можем и в гостиницу, если что". "Приезжайте, жалко что ли?" – ответила Уля безрадостным тоном, который в данном случае скрывал внутреннее ликование. Наконец-то! Уж она покажет этой зарвавшейся "помогашке", кому теперь помощь нужна. Улин безрадостный и безразличный тон Ася вновь оценила, как полную практически смертельную ослабленность подругиного организма, который даже не в силах произродить даже каплю радостного энтузиазма. Уля тоже предпочитала "личное общение", потому что именно оно, как ей казалось, могло производить наиболее значимый эффект на собеседника. Она много изучала психологию, особенно ту часть, где разбирают влияние поведения, жестов и слов, то есть способы постановки организма и вербального словоизъявления на окружение. Она считала себя весьма подкованной в вопросе воздействия на людей и трансляции им уровня собственной значимости.

***

      Встретила Скибонова семейство своей иногородней подруги с лицом крайне невыразительным. Аська проэсэмэсила ей, что электричка прибудет в четыре часа, потому что увидала в вагоне эту информацию в бегущей строке, но на самом деле приехали они почти на полтора часа позднее, и всё это лишнее время Уля прела в горячем зале вокзала, и ей это совсем не понравилось. Авторитет того, кто долго ждет, падает.

            Пока они по очереди обнимали ее, она стояла без движения, равнодушно позволяя себя приветствовать. Аська же так жаждала её увидеть наконец после стольких лет, пообщаться, жалела, что никак не удавалось встретиться, так предвкушала радость этой долгожданной встречи, что даже и не заметила постного и недовольного выражения лица своей близкой подруги, которая, конечно же, многое хотела донести до такой нечувствительной к выражениям Улиных лиц подружки, но…так и не донесла. Ася снова решила, что это потому, что Ульяна болеет. Не порадуешься, когда болен.

      После обряда приветствия Уля замолчала. Просто шла рядом с ними, направляясь с Владимирского железнодорожного вокзала на автобусную остановку, ведя их за собой, они оживленно что-то ей рассказывали, а она почти не отвечала. Только когда они стали вспоминать общих знакомых, Уля оживилась. Вспомнили об однокурсниках, с которыми Ася продолжала общение и после учебы в институте, конечно, Уле было интересно, как они живут, особенно было приятно ей услышать об их незавидных обстоятельствах, но узнав о чьем-то хорошем уровне жизни из своих прежних знакомых, Уля считала своей обязанностью хвалить этого человека и отзываться о нем хорошо, по крайней мере, до новых ориентировок, скинутых ей прямо в мозг. И все равно, некое недовольное напряжение не проходило. Помимо желания донести своё недовольство до приехавшей подруги, у нее просто был шок. Не такую она ожидала встретить подругу, ой, не такую… Уля завидовала всем знакомым и ревновала их всех к… жизни. Если жизнь у них плохая, так себе, с проблемами, неприятностями, невысоким социальным статусом и уровнем жизни, Уля могла их жалеть – потому что можно было осознавать себя выше. Людей с высокими показателями по собственной шкале успешности, Уле необходимо было уважать и почитать, но по отношению ко многим бывшим знакомым, и – особенно – по отношению к Аське, ей этого чувствовать не хотелось, и она всячески старалась замутить даже слабые намеки на определенные достоинства, за которые люди достойны, по ее мнению, уважения. Тут всегда приходили на помощь они, фантазии.

      Фантазии о подруге всегда радовали Улю. Приятно было представлять, как живёт забитая Аська, которая притащила мужа из соседней южной республики к себе в дом, посадила его на свою шею, родила ему сына и теперь в полной кабале: работает одна, всё тащит на себе и боится лишний раз пикнуть, а муж контролирует всё. Мечта тирана местного масштаба. Где бы ей такую личную Аську найти, да хорошо бы мужеского пола. Он ещё и пьет, и поколачивает и жену, и сына. Она была в этом абсолютно уверена. Ведь при ней ещё был случай, когда он ее ударил в первый раз. Уж наверняка не последний. Как говорят умные люди: если раз ударил, то после обязательно будет бить. В первый раз простила, дальше терпи. И писать – это он ей не даёт, мозги выносит постоянно. Как в такой обстановке писать, нужно же творческое уединение, творческий подъём, вдохновение, всё такое. И единственная отдушина для такой тонкой, хоть и нечувствительной к выражениям Улиного лица, натуры – это письма к ней, Уле. Радость и смысл.

            Аська, видать, совсем себя не ценит и боится остаться без мужика, что за такое "чудо" держится, которое любая нормальная женщина выгнала бы поганой метлой. Да, честно говоря, кому она нужна. Ни рожи, ни кожи.