Тень ведьмы

Когда они всё же отстранились, Мила подняла взгляд. Щёки её были тёплыми, губы чуть приоткрыты, дыхание еще не вернулось в привычный ритм. Она смотрела на него – внимательно, немного удивлённо, словно сама не ожидала, насколько всё вышло правильно.

Почти шепотом:

– Поднимешься на кофе?

Он улыбнулся – не насмешливо, а мягко, с оттенком чего-то, что можно было бы принять за сожаление. Но не сожаление это было – просто выбор.

– В другой раз, – ответил он спокойно.

Мила кивнула, не настаивая. Всё было понятно. Он не ускользал. Просто знал, что момент и так получился идеальным – и не хотел его разменивать.

Она шагнула назад, открывая дверь. И он ещё немного постоял, словно запоминая, как она выглядит в этом вечернем свете. А потом просто развернулся и пошёл. Не оглядываясь, но медленно. Очень медленно.

Глава 11

XXI век, 30 октября 2018 год.

Москва, м. Академическая

После ужина жизнь вроде бы вернулась в привычный ритм. Илья вставал рано, как всегда. Читал лекции. Пил кофе в коридоре, перелистывая заштампованные курсовые. Студенты спорили, опаздывали, сбивались в пары у лифта, а он чувствовал себя частью обычного, выученного наизусть дня. Но что-то изменилось.

Он часто ловил себя на том, что возвращается мыслями в тот вечер: как она смеялась, как щурила глаза, глядя на город, как легко и непринужденно говорила о себе и вдруг замолкала, будто одергивая себя. Это поведение цепляло. Притягивало.

Он не мог понять, понравился ли он ей на самом деле, или это просто вежливость. Писал ей. То утром, то ближе к вечеру. Без навязчивости. Просто фраза, смешная ссылка, фотография забавной книги из студенческого читального зала. Она отвечала. Почти всегда. Но как-то… сдержанно. Словно разговаривала, но не пускала ближе. Не грубо. Просто на расстоянии вытянутой руки.

Он начинал переживать. Странно, глупо. Не то чтобы «пропал интерес» – наоборот. Ему хотелось снова её увидеть. Услышать. Быть рядом. Но в голове всё чаще всплывал вопрос: а не поторопился ли он с этим поцелуем? Может, она не того хотела?

С друзьями делился, но фрагментами. Отрывками. До конца не мог объяснить – ни им, ни себе.

Прошла почти неделя с тех пор, как они ужинали вместе. Всё это время он то прокручивал в голове вечер, то придумывал, как бы снова её вытащить – на прогулку, на выставку, в бар, в парк, просто на кофе. У него было десятки вариантов, сотни поводов – и ни одного, который он позволил себе воплотить. Будто боялся нарушить что-то тонкое, пока не понял, как к этому подойти.

В очередной такой день больших планов и нулевых действий он вернулся домой ближе к восьми. Осень уже полноценно взяла своё: мокрый воздух, темные стекла окон, уличный свет, цепляющийся за лужи. Квартира встретила привычным запахом табака, старого дерева и еды.

Они с Серёгой снимали эту двушку уже лет семь. Когда-то, в студенчестве, поселились здесь просто из практичности – двое филологов, оба без копейки, удобное место, дешевое жилье. Потом привыкли. Закончили, устроились кто куда, но остались соседями. Снимать поодиночке казалось уже не ленью, а предательством. Тут была своя история.

Серёга, как обычно, сидел на кухне. Курил у приоткрытого окна, телефон в руке, на плите тихо тушилась курица с овощами – картошка, перец, томатная паста, пряный запах, от которого становилось теплее, уютнее, словно осень осталась за порогом.

– О, живая легенда явилась, – кивнул он, не отрываясь от экрана. – Как наш филфак, всё по расписанию?

– Ты, как всегда, на кухне. Пора тебе прописку тут делать, – буркнул Илья, ставя сумку и вешая пальто.

– Тут душевно. И вытяжка норм. Да и вообще, кухня – сердце квартиры.

– У тебя сигареты – сердце квартиры.

Серёга усмехнулся, зажав сигарету в пальцах. Он был чуть ниже Ильи, русоволосый, с орлиным профилем и острыми скулами. Вечно в черном свитере, с неизменной тенью иронии на лице. Его часто принимали за артиста или поэта – особенно когда он долго молчал и затягивался с видом вселенской усталости.

– А у тебя – эта твоя Мила. Признаться, я уже ревную.

– Да брось ты, – Илья налил себе воды, присел. – Просто день утомительный. И вообще, ничего особенного.

– Ничего особенного? – Серёга поднял бровь. – Ты все время на измене ходишь. Как чувак, которому не перезвонила подружка после первого свидания. А у тебя, между прочим, был ужин, подъезд и даже откровения про сериалы. Это уже почти семья.

Илья взъерошил волосы, стараясь скрыть улыбку.

– Мы просто… поужинали. Неделю назад.

– Неделя! Это по студенческим меркам уже почти годовщина.

– Я ей писал. И сегодня, кстати, звал на вечеринку на Хэллоуин. Она отказалась – говорит, будет с подругами.

– Ну вот, – Серёга хмыкнул. – Сказала вежливо: «буду с подругами», а сама, может, с бывшим где-то ужинает.

– Хватит. – Илья чуть поморщился. – Не из тех она.

– А ты откуда знаешь? Видел её сторис? – Серёга наклонился, вытянул шею. – Хотя, стоп. У неё нет сторис. Ни одного селфи. Ни одной фотки. Ты уверен, что она реальна? Может, ты просто вообразил себе девчонку-невидимку?

– Очень смешно.

– Прости, не удержался.

Они замолчали на секунду. За окном скрипнули тормоза, кто-то закрыл багажник, глухо хлопнула дверь.

– Знаешь, – выдохнул Илья, – с ней по-другому. Спокойно. Как если бы всё наконец встало на место. Внутри. Не как влюблённость – как будто… как будто я её знал всегда.

Серёга фыркнул.

– Ну ты вообще, лирик. Глубина, метафоры. Где твой сборник стихов?

– Спасибо, дружище.

– Серьёзно. Если она тебе настолько нравится – не тормози. Пиши ей ещё. Позови с подругами. У нас же будет вечеринка. Пусть приходит, тусуется. Не давай ей соскочить.

– Ты думаешь, она специально?

– Не знаю. Но если не специально – тем более глупо отступать.

Илья достал телефон, задумался пару секунд, а потом написал:

«А если не только ты? У нас Хэллоуин с костюмами, плейлистом и вином. Приходите с подругами. Страшные истории – бонусом.»

Ответ пришел почти сразу:

«Мы, скорее всего, у меня будем. Но спасибо!»

– Ну вот, – пробурчал Илья, показывая экран. – Культурно отшила.

– Ладно, а подруги? – прищурился Серёга. – Покажи хоть одну. Ты же говорил, у одной глаза с огоньком?

Илья криво усмехнулся, но открыл Инстаграм. Нашёл профиль Марины, ткнул в сторис.

– Вот одна из них.

Серёга взял телефон, пролистал. На экране – полумрак, бокал вина, огонь. Марина в кресле, укутанная в плед, ноги на пуфике.

– Ну вот, нормальная баба, – кивнул он. – Такая настоящая. Живая. А твоя – странная. Слишком тихая. Слишком… безликая.

– Она не безликая, – резко ответил Илья. – Просто… закрытая.

– Ладно-ладно. – Серёга поднял руки. – Но я вот, например, в Марине прям что-то вижу. Зови её. А там – как пойдёт.

Он подмигнул, потянулся к плите и выключил огонь под кастрюлей.

– Говорю тебе, зови её, – продолжил Серега. – Я устрою ей экскурсию по Академической. С кофе и видами на соседний балкон.

– Ты бы лучше экскурсию в супермаркет устроил, – буркнул Илья. – У нас хлеба нет, между прочим.

– Так ты же заходил в магазин, когда с работы шел.

– Я думал, ты зайдёшь.

– Я курицу тушил, между прочим! – Серёга театрально воздел руки. – Это целый подвиг. На полтора часа оторвал себя от дивана и смыслов бытия. Всё, что не касается еды, – не моя ответственность.

Илья усмехнулся и полез за тарелками.

– Как же мы вообще выживаем вместе.

– Стабильность, брат, – ответил Серёга, раскладывая курицу по тарелкам. – Я готовлю, ты ноешь. Всё честно.

Они сели за стол. Несколько минут ели молча, соблюдая некий молчаливый ритуал – первая ложка, хлеба нет, но ничего, вкусно, привычно.

– Она, правда, особенная, – вдруг сказал Илья. – Эта Мила.

Серёга не сразу ответил. Зажевывал, кивнул.

– Я понял. Ты про неё словно не рассказываешь, а… слушаешь себя.

Илья удивлённо посмотрел на него.

– Это что сейчас было?

– Психология. Филфаковская.

– Ты полтора курса отсидел и ушёл в журналистику.

– Зато хватило, чтоб понять: ты конкретно поплыл.

Серёга налил себе воды, посмотрел на Илью.

– И чё теперь?

– Не знаю. Она рядом и в то же время – за стеклом. Я с ней, но не с ней. Понимаешь?

– Понимаю, – кивнул Серёга. – Такое ощущение бывает, когда ешь пиццу через день: вроде вкусно, но будто подменили.

Илья фыркнул.

– Спасибо за сравнение.

– Слушай, ну а ты спроси у неё прямо: кто она, чего хочет, чего боится. Ну не в лоб, конечно. Можно аккуратно, по-человечески. Разговор решает многое. Или хотя бы даёт понять, стоит ли оно того.

Илья помолчал.

– А если она не скажет?

– Тогда это тоже ответ.

Серега поднялся, потянулся, потом снова достал сигарету и сел на табурет у окна.

– Ну, ты подумай. А если чё – Марина, между прочим, тоже не промах.

Илья остался на кухне. Доедал медленно, будто еда требовала созерцания. Мила звучала в голове эхом – всё, что было с ней, казалось и реальностью, и сном одновременно. Он поднялся, поставил тарелку в раковину, налил себе остатки компота из холодильника и пошёл в комнату. За стеклом, в сером московском вечернем небе, наконец-то пошел дождь. Тонкий, почти невидимый, но настоящий.

Он достал телефон. Долго смотрел на экран. На её аватарку – цветок.

Ничего больше. Ни фото. Ни сторис. Ни следа. Только эта странная, манящая тишина.

Глава 12

XXI век, 30 октября 2018 года

Москва, ул. Знаменка

Мила тоже вернулась в ритм – по крайней мере, пыталась. Библиотека, маршруты, каталоги, чай, привычная тишина. Но «привычное» уже не ощущалось прежним. Мысли всё чаще уводили её к тому вечеру, к нему. Снаружи – порядок, внутри – разброс.

Илья писал. Не каждый день, но регулярно: сообщение, фото, ссылка, вопрос. Она отвечала, как умела – сдержанно. Потому что не знала, что делать с тем, что чувствовала. Ей не впервой встречать избранного. Но ещё ни разу не хотелось, чтобы он просто остался рядом.

Это пугало сильнее, чем все ритуалы и знамения.

До Велесовой ночи оставалось всего ничего, и Мила всё чаще ловила себя на беспокойстве. Мысли об Илье мешали сосредоточиться. Не то чтобы она теряла контроль – нет, всё было выверено, как всегда. Но в ритуале самое важное – ясность. А она чувствовала, что в голове стало слишком шумно.

Девчонки хотели отметить Самайн у неё – с пивом, свечами и тыквами. Она тянула с ответом, не зная, как мягко отказаться, чтобы не вызвать вопросов. Просто надеялась, что как-то решится само.

В какой-то момент, чтобы не сойти с ума, Мила просто написала в чат:

«Кто хочет заглянуть ко мне сегодня?»

Марина ответила сразу:«Я! У меня есть вино и сплетни. Когда быть?»

Мила кивнула сама себе. Возможно, это было единственно правильное решение – не быть одной. И впервые за долгое-долгое время – решиться рассказать.

Чуть позже восьми раздался звонок. Мила, босиком и в тёплой кофте, вышла из кухни, вытерла руки и открыла дверь. Марина стояла на пороге: с бутылкой вина в одной руке и пакетом в другой, из которого выглядывал хвост багета.

– У меня сыр, багет и полное отсутствие планов на вечер, – бодро сказала она. – А у тебя, судя по голосу, срочная потребность всё это обсудить.

– Проходи, – Мила улыбнулась и отступила в сторону.

Марина, как дома, сразу направилась на кухню, достала два бокала, быстро проверила, есть ли штопор.

Мила тем временем включила камин – он загорелся мягким, ровным огнём. Журнальный столик уже был заставлен тарелками: оливки, сыр, виноград, пара долек шоколада.

– Подожди, не трогай! – Марина вытащила телефон. – Твой камин у меня в сторисах всегда залетает.

– Ты серьёзно? – хмыкнула Мила, укрывая ноги пледом.

– Абсолютно, – Марина уже снимала. – «Домашний уют, винчик, камин, девчонки». Всё, выкладываю.

Она отложила телефон и повернулась к Миле, уже с чуть более серьёзным выражением лица.

– Ну. Что случилось?

Мила сделала глоток вина. С минуту молчала, перебирая внутри все слова, которые могла бы сказать – и выбрала самые простые.

– Мы ужинали. С Ильёй.

Марина широко распахнула глаза:

– Опа. Так ты всё-таки пошла!

– Пошла, – кивнула Мила. – И теперь не знаю даже, жалею ли я или нет.

– Что сильно так все плохо? – спросила Марина, скривившись.

– Да нет, – усмехнулась Мила. – Все наоборот было просто супер. Ресторан крутой, еда вкусная. Всё было так… спокойно. По-настоящему. Без пафоса, без дурацких шуток, без понтов. Он слушал. Смотрел. Спрашивал. Мы говорили обо всём подряд. И я… – Она на секунду прикрыла глаза. – Я просто сидела напротив него и ловила себя на том, что мне не хочется никуда уходить. Что мне с ним хорошо.

– Подожди, подожди, – перебила Марина с лукавой улыбкой. – А было что? Ну вы хоть целовались?

Мила смущенно усмехнулась и кивнула.

– Да. В самом конце вечера. Он провожал меня. Мы просто стояли у подъезда, и я не думала ни о чём. Он тоже. А потом – как-то так… случилось. Неожиданно. Но классно. Очень.

– Ох ты ж моя девочка, – протянула Марина, хлопнув себя по коленке. – Ну и чего ты такая кислая? Это же прекрасно!

– В том-то и дело, что слишком прекрасно. – Мила покрутила вино в бокале. – И я весь ужин чувствовала, что мне хорошо, но как не по-настоящему. Как будто не со мной. Я не знаю, как это объяснить. Он такой нормальный. А у меня всё… не нормально. Я ж не знала, что мне с ним понравится. Страшно как-то теперь.

– С чего тебе бояться? – удивилась Марина.

Мила хотела что-то ответить, но её телефон завибрировал. Она взглянула на экран и замерла. Сообщение от Ильи:

«А если не только ты? У нас Хэллоуин с костюмами, плейлистом и вином. Приходите с подругами. Страшные истории – бонусом.»

– Он? – тихо спросила Марина.

Мила кивнула, протянула ей телефон.

Марина прочитала и тихо выдохнула:

– Ну слушай… он правда нормальный. Не лезет, не давит, не играет в героя. Просто зовет. А ты чего боишься?

Мила встала и начала ходить из угла в угол. Нервное напряжение струилось от неё почти физически, и Маринка это чувствовала. Она нахмурилась, поставила бокал на стол и встала, медленно подошла к подруге, тронула за плечо, потом осторожно обняла.

– Ты чего, Мил? – шепнула она, немного сбитая с толку.

Мила отстранилась. Посмотрела на неё внимательно, будто впервые за долгое время смотрела по-настоящему. В её взгляде не было ни растерянности, ни привычной мягкости – только сосредоточенность и тихая решимость.

– Я сейчас скажу тебе кое-что, – произнесла она ровно. – И ты пообещай, что это останется только между нами.

Маринка замерла, насторожилась. Потом молча опустилась обратно на диван, поерзала, скрестила руки на груди – и посмотрела на Милу с явным беспокойством.

– Ты ведь веришь в магию? – спросила Мила, всё ещё стоя.

Маринка чуть дернулась, но кивнула. Слишком много свечей, трав, гаданий было в их жизни, чтобы отпираться.

– Вот и я верю, – спокойно продолжила Мила. – Верила, когда мне было двадцать. А сейчас мне… тысяча двадцать шесть.

Она не ждала реакции, просто начала говорить – как на исповеди. Без красок, без украшательств. Рассказала всё: как получила силу, как жила при дворе Ярослава, как родила сына. И как она всё это время живёт и для чего – не старея, не умирая. Только помня.

Маринка сначала слушала, нахмурившись, потом – с круглыми глазами. И когда Мила замолчала, в комнате повисла почти глупая тишина. Несколько секунд ничего не происходило.

– Мила, ты серьёзно?.. Ведьма? Бессмертие?.. – наконец выдохнула Маринка. – Чёрт… Я думала, ты просто странная, ну… в своём стиле. А ты…

Она встала. Подошла к окну. Повернулась и снова посмотрела на Милу.

– Прости. Мне надо это переварить. Это… ну, мягко говоря, не пятничные сплетни. Мне нужно… покурить.

Она вытащила из сумочки сигарету, виновато взглянула на нее – старалась бросить, но теперь точно не вечер для силы воли – и вышла на балкон. Мила осталась в комнате, допила вино. Сердце ее стучало, как после марафона. Впервые за тысячу лет ей было страшно – не из-за Тени, не из-за богов. Из-за подруги.

Она подумала, что, возможно, потеряла ее.

Но когда Маринка вернулась, запах табака еще тянулся за ней, как шлейф, она только бросила на Милу странный, почти мягкий взгляд – и сказала, словно между делом:

– А знаешь… я всегда думала, что с тобой что-то не так. Ты как будто скользишь рядом с этим миром, а не внутри него.

Она уселась обратно, достала виноград из тарелки, пожевала, и вдруг улыбнулась:

– Ну, значит, ты настоящая ведьма. Допустим. А дальше?

Мила опустилась на подлокотник кресла и сжала в пальцах пустой бокал. Казалось, она немного успокоилась, но в её глазах осталась какая-то усталость – не от вечера, а от веков.

– Я… я не знаю, что теперь делать, Марин.

Маринка снова забралась на диван, подогнув ноги и уставившись в пламя камина.

– В смысле? С Тьмой, с этим… бессмертием?

– Со всем, – Мила провела ладонью по лицу и села обратно, подтянув колени и обняв их руками. – Я давно заключила сделку. С богами, если хочешь так это называть. Тогда это казалось единственным выходом – спасти себя и сына. Мне дали силу. А вместе с ней… бессмертие. Я не просила его, но оно пришло в комплекте. С тех пор живу вот так. Сто лет – один человек. Только один, кто может меня убить. Если решу, что пора – будет возможность уйти.

Маринка слушала, не перебивая. Только брови слегка подняла – словно ещё не решила, шутка это или нет.

– Сейчас этим человеком стал Илья. Просто парень. Никакой магии в нём нет. Он добрый. Умный. Спокойный. И вообще не похож на тех, кого я встречала до него. Я думала, он будет просто финалом. Знаешь, как последняя сцена в книге. Когда всё – конец, занавес.

Она замолчала на пару секунд, прислушиваясь к себе, потом продолжила уже тише:

– А теперь я не знаю. Я к нему привязалась. Он стал для меня не концом истории, а чем-то… другим. Не просто пунктом в плане. И это не вписывается.

Мила перевела взгляд на подругу, нахмурилась:

– И вот я сижу и думаю – вообще хочу ли я, чтобы всё закончилось?

– Подожди, – Маринка наклонилась ближе, вглядываясь в подругу. – Он не вписывается как кто? Как человек, который просто позвал тебя на ужин? Или который проводил тебя до двери? Это вообще-то, между прочим, нормальные вещи. Не повод драматизировать.

Мила чуть скривила губы в подобии улыбки. Слабой, но настоящей.

– Вот и я не знаю, – выдохнула она.

Маринка откинулась назад, положила одну ногу на другую, достала виноградину, но есть не спешила.

– Слушай, может, я и не суперведьма, но у нас, обычных девчонок, есть одно понятие – любовь. И, честно? Всё это не выглядит как очередной виток твоей великой миссии. Больше похоже на то, что тебе просто… дали шанс. Как сказали: «Эй, может, хватит уже бегать по векАм с вечной миссией? Остановись. Посмотри, кто рядом.»

– Миссия, – хмыкнула Мила.

– Ну да. Бессмертие, Тень, боги, всё вот это… А ты между этим всем живёшь как в черновике. Может, пора наконец набело? По-настоящему?

Она пожала плечами и с чуть ленивой уверенностью продолжила:

– Целуйся. Гуляй. Сходи на свидание. Одолжи мне наконец то серое платье с вырезом – ты ж знаешь, я на него глазела с лета. И не строй из себя трагическую героиню, которую жизнь кидает между мирами. Ты не в школе. Ты всё ещё человек. И имеешь право просто быть счастливой.

Она бросила в рот виноградину и добавила с мягкой усмешкой:

– Никто не требует, чтобы ты ему всё рассказала. Не хочешь – молчи. Главное – не ври себе. Не делай вид, что он не важен, если он важен. А Тень твой никуда не денется. Он подождёт. Все эти ваши тёмные силы куда менее заняты, чем ты. Так что живи.

Мила посмотрела на неё с удивлением. Она, честно признаться, не ожидала от хохотушки Маринки такой серьезной тирады. Кивнула. Молча. И глаза чуть смягчились.

Маринка подняла бокал, чуть коснулась его пальцами:

– Мы и так с тобой в этом странном, сумасшедшем времени. Главное – держись, люби, радуйся. Живём, как можем. Кто с вилами, кто с винами.

Глава 13

XXI век, 31 октября 2018 года

Москва

Мила вылетела из здания библиотеки почти бегом. День тянулся, как резина – то сбой в базе, то посетитель с бесконечными вопросами, то коллега с «буквально на минутку». А у неё был план: вернуться домой до заката, успеть подготовиться к ритуалу, проверить всё трижды. Велесова ночь не терпит спешки и не прощает невнимательности.