Эхо Разлома. 9 марта 2239 года

– Мы не можем просто стоять и ждать, пока нас сожрут! Если это аномалия, порождённая Разломом – нам нужно двигаться, искать выход! Если же это что-то… реальное… – она запнулась на миг, бросив взгляд на тени, которые медленно, неотвратимо отделялись от стен, – …тогда, чёрт возьми, нам придётся драться!

Лина Сайрус прижалась к холодной бетонной поверхности, словно пыталась слиться с ней. Ее тело мелко дрожало, а пальцы мёртвой хваткой вцепились в медицинский рюкзак.

– Этого не может быть… – бормотала она, почти беззвучно, сбивчиво, как человек, теряющий связь с реальностью. – Это Разлом… он играет с нами… он должен играть… правда, Кайл? Скажи, что это не по-настоящему! Скажи… пожалуйста…

Кайл хотел ответить, хотел обнадёжить её – хоть чем-то, хоть ложью. Но не успел. Гул резко сменился на скрежещущий, раздирающий уши вой – как будто гигантские, невидимые когти рвали металл и бетон изнутри, пытаясь выломать себе путь наружу. Одна из теней дрогнула… и вытекла из плоскости стены. Не расплылась, не исчезла – а именно вытекла, как чёрная жижа, принимающая форму. Перед нами теперь стояла трёхмерная, зловещая фигура – нечто искажённое, неестественно вытянутое, будто созданное в кошмаре безумного разума. Руки, изогнутые, как паучьи лапы. Лицо – или то, что его заменяло – зияющая пустота, две бездонные глазницы, из которых сочился тот же слабый, мертвенный свет, что и от далёкого «Эхо-7». Она двигалась медленно, но неотвратимо. С жуткой, нечеловеческой целенаправленностью, направляясь прямо к оцепеневшей от ужаса Лине. За ней – одна за другой – начали отделяться другие тени. Их движения были рваными, дёрганными, как у сломанных, неумело управляемых марионеток.

– Лина, с дороги! Отойди! – крикнул Кайл, инстинктивно бросаясь к ней. Он с силой оттолкнул её за массивный обломок бетонной плиты и тут же вскинул ружьё и выстрелил в надвигающуюся тень. Импульсный заряд вспыхнул ярко-синим, разрезая воздух и ударив прямо в центр тёмной фигуры. Мгновение – надежда. Но вместо того, чтобы рассеяться или хотя бы взорваться, тень лишь на миг дрогнула, как рябь на тёмной воде, и продолжила своё медленное, неотвратимое движение, не замедляясь ни на шаг. Заряд прошёл сквозь неё, оставив на стене позади дымящуюся, оплавленную отметину, но не причинив самой твари ни малейшего вреда. Паника, словно ледяная змея, обвилась вокруг горла Кайла, впиваясь кольцами. Он даже не сразу понял, что перестал дышать. Это не было иллюзией. Это было что-то другое. Что-то гораздо, гораздо худшее.

– Они неуязвимы! Наши выстрелы проходят насквозь! – в отчаянии крикнула Эва, срываясь почти на визг. Она открыла беспорядочный огонь из импульсного пистолета, сжимая спусковой крючок до хруста костяшек. Яркие вспышки на секунды вырывали зал из полумрака, обнажая уродливые очертания фигур – и тени в этот миг, казалось, сгущались, становились плотнее, чернее, как будто подпитывались светом, а не разрушались им.

– Мы не можем сражаться с этим! – голос её дрогнул, но не сломался. – Нужно уходить, Рейн! Сейчас же! Пока нас не окружили!

– Куда, чёрт возьми, уходить?! – рявкнул Дрейк, отчаянно размахивая своим сверкающим плазменным резаком. Лезвие с шипением прошло сквозь одну из наступающих фигур, не встретив никакого видимого сопротивления. Но тень, вместо того чтобы исчезнуть или хотя бы замедлиться, вытянула свою призрачную руку, и Дрейка отбросило назад с такой силой, как будто его ударил невидимый таран. Он врезался в стену, глухо выругавшись от боли, но тут же, как пружина, вскочил на ноги. Его лицо исказилось от ярости и, возможно, впервые – от неподдельного страха.

– Эти твари… они играют с нами! – прохрипел он, тяжело дыша. – Они не дадут нам просто так уйти… Они чувствуют нас. Слышат. И ждут, когда мы сделаем ошибку…

Кайл отчаянно пытался думать, анализировать, но шум в голове усиливался с каждой секундой. Голос Эллы – искажённый и полный боли – смешивался с низким, вибрирующим гулом Разлома, превращаясь в невыносимую какофонию, разрывающую сознание. Он заметил: тени не просто слепо атакуют – они действуют с пугающей осознанностью, медленно, но неотвратимо смыкаясь в кольцо, отрезая единственный путь к выходу, загоняя их всё глубже в просторный, но теперь казавшийся ловушкой, зал. Его взгляд случайно упал на старый командный терминал, который Эва тщетно пыталась взломать. Искры аномальной энергии, пульсирующие вокруг него, стали ярче, интенсивнее, словно отзываясь на нарастающий хаос. И тогда Кайла внезапно осенило – эти сущности, несомненно, связаны с «Эхо-7», с его чужеродной, недоступной человеческому разуму энергией. А терминал… возможно, был не просто грудой старого железа. Если в нём сохранились хоть какие-то данные – о Разломе, о попытках его контролировать или подавить, – возможно, именно там скрывался ключ. Ключ, способный остановить это нашествие.

– Эва! – крикнул он, едва перекрывая нарастающий шум и визг. – Вернись к терминалу! Попробуй ещё раз! Найди что-нибудь о контроле аномальных проявлений! О частотах! Это наш единственный шанс! Мы с Дрейком постараемся их задержать!

Эва на мгновение замерла, глаза её метались между тенями и терминалом, полные сомнений и страха. Но затем решимость победила. Увернувшись от протянувшейся к ней тёмной руки, она бросилась обратно к терминалу, её пальцы снова застучали по изношенному интерфейсу, почти на ощупь.

Кайл резко повернулся к Дрейку. Тот уже яростно сражался с двумя тенями, неистово орудуя плазменным резаком, чьё голубое лезвие сверкало в полумраке. Впрочем, его удары не причиняли врагам никакого вреда и были так же бесполезны, как и выстрелы Кайла.

– Дрейк! – крикнул Кайл. – Держи их на расстоянии! Не дай добраться до Лины и Эвы! Прикрой их любой ценой! Слышишь?!

– Легко сказать, учёный! – прорычал Дрейк, но всё же, рывком сместившись, занял позицию между наступающими тенями и женщинами, став последним рубежом, пусть и хрупким. Лина, всё ещё в глубоком шоке, судорожно рылась в рюкзаке, пытаясь достать нейростабилизаторы. Руки её так дрожали, что она едва не выронила инъектор, с трудом удерживая его между пальцами.

Кайл снова открыл огонь, стреляя прицельно, отчаянно пытаясь отвлечь теней и выиграть для Эвы драгоценные секунды. Но каждый его выстрел, попадая в цель, лишь расщеплял тень на две меньшие – более подвижные, более агрессивные твари. Их становилось всё больше, уже свыше десятка, и с каждой секундой их движения ускорялись, приобретая пугающую осмысленность.

Гул, наполнявший зал, перерос в оглушительный, почти физически ощутимый рёв, от которого закладывало уши, а пол под ногами дрожал. И вдруг одна из теней – самая крупная, самая тёмная – остановилась прямо перед Кайлом. Её пустые глазницы, светящиеся мертвенным холодным светом, уставились в него, проникая, казалось, в самую душу. И он услышал голос – не Эллы, не человеческий. Что-то древнее. Бездонное. Глубокое, как сама преисподняя.

– Ты пришёл за нами… Ты и есть часть нас… Отдайся… Стань единым с Эхом…

Голос звучал не в ушах – он пульсировал, вибрировал прямо в его мозгу, разрывая мысли, перемалывая волю, растворяя личность. Кайлу показалось, что он тонет. В них. В нём. В Разломе.

Кайл рухнул на колени, сжимая голову обеими руками; его ружьё с глухим лязгом упало на бетонный пол. Тьма сгущалась, ледяная, вкрадчивая, она обволакивала его сознание, обещая покой, забвение, избавление от боли… Если он сдастся, если позволит ей войти. Но в тот самый миг, когда он уже почти перестал бороться и был готов погрузиться в это небытие, в его сознание ворвался крик – живой, отчаянный крик Лины:

– Кайл, держись! Не смей сдаваться!

И в ту же секунду почувствовал резкий, обжигающий укол в шею. Нейростабилизатор. Холодная, отрезвляющая волна разлилась по венам, прокатилась по телу, отгоняя чужеродный голос, отрезвляя, вырывая из липкой паутины чужого присутствия. Кайл с огромным трудом, пошатываясь, поднялся на ноги, его дыхание было рваным, зрение медленно прояснялось. Тени не исчезли. Они всё ещё были здесь – скользили по залу, обволакивали воздух, шептали в трещинах стен. Но их ментальное давление на его разум заметно ослабло. Он снова мог думать. Мог бороться.

– Я нашла! Я нашла! – закричала Эва. В её голосе звучали и напряжение, и торжество. – В старых записях… здесь есть протокол! «Северный Щит» использовал экспериментальный широкополосный частотный импульс для подавления локальных аномальных проявлений!

На секунду в зале повисла тишина, нарушаемая только гулом, искажённым дыханием и стрекотанием теней, чьи силуэты уже почти сомкнулись у края командного поста.

– Я могу попытаться запустить его через этот терминал, – быстро продолжила Эва, пальцы которой уже метались по панели управления, – но мне нужно время, чтобы обойти системы защиты и перенаправить энергию!

Она даже не обернулась, когда рядом с её плечом прошёл очередной импульс, едва не задев волосы.

– Держите их подальше от меня! Любой ценой!

– Сколько времени тебе нужно, Картер?! – прорычал Дрейк, с трудом отбрасывая очередную тень, которая тут же восстановилась из окружающего мрака, будто и не получала удара.

– Минуты две! Полторы, если эта рухлядь не вздумает взорваться! – крикнула в ответ Эва, даже не отрывая взгляда от экрана. Её пальцы буквально летали по древнему потрескавшемуся интерфейсу, оставляя за собой лишь размытые отблески света. – И если вы, идиоты, перестанете меня отвлекать!

Кайл решительно кивнул, хотя каждый мускул в его теле ныл от нечеловеческого напряжения. Он подобрал ружьё и встал плечом к плечу с Дрейком.

– Мы дадим тебе это время, Эва. Лина, держись позади нас. Если кто-то из нас упадёт… или если эта тварь снова полезет в голову – используй стабилизаторы. Не раздумывая.

Лина кивнула. Бледная, с лицом мокрым от слёз и пота, но в глазах её появилась неожиданная твёрдость. В дрожащей руке она крепко сжимала инъектор.

Тени накатывали волнами. Их прикосновения были как уколы ледяных игл, проникающих сквозь одежду – прямо в кожу. Но Кайл и Дрейк держались, отвлекая их на себя, выигрывая для Эвы драгоценные секунды. И вдруг терминал издал пронзительный визг – высокий, почти ультразвуковой. По залу прокатилась ослепляющая вспышка энергии, похожая на разряд шаровой молнии. Тени на мгновение замерли. Их призрачные формы задрожали, начали искажаться, а затем, с тихим, сосущим звуком, стали растворяться, как дым на ветру. Они исчезли. Полностью. Оставив после себя лишь запах озона… и звенящую, глухую тишину. Гул стих. Слышалось только тяжёлое, прерывистое дыхание измученной команды.