Эхо Разлома

Даже Дрейк, придавленный к полу, издавал глухие, сдавленные стоны, его тело билось в конвульсиях, а на лице застыла гримаса невыразимого страдания. Тень явно нашла и его болевые точки.

– Рейн! Эва! Очнитесь! – голос Лины, слабый, но неожиданно твёрдый, прорвался сквозь какофонию боли и страха. Она, шатаясь, поднялась на ноги, кровь всё ещё текла из её носа, но в её глазах горел огонь. Она держала в руках инъектор. – Это не реально! Слышите меня? Это Разлом! Он играет с вами! Он пытается сломать нас!

Кайл с огромным трудом открыл глаза, чувствуя, как липкий, холодный пот заливает лицо. Гравитационное давление начало медленно спадать, «Громовой Коготь» снова двигался, хотя его двигатели надсадно кашляли от перегрузки. Лина, всё ещё держась за голову, но уже более уверенно стоявшая на ногах, смотрела на него с тревогой и каким-то новым, незнакомым ему уважением. Дрейк, тяжело дыша, поднялся на четвереньки, подобрал свой нож, но его лицо было мрачнее тучи, а взгляд затравленно метался по углам, будто он всё ещё искал невидимого врага.

– Я… в порядке, – выдавил Кайл, хотя это была наглая ложь. Он чувствовал, как его сердце бешено колотится в груди, а голоса, хоть и затихли на время, всё ещё злобным эхом звучали где-то на самом краю сознания, готовые вернуться в любой момент. Он посмотрел на Эву. Она сидела, обхватив голову руками, её плечи мелко дрожали. В её глазах, когда она наконец подняла их, он увидел не только остатки ужаса, но и что-то похожее на стыд. Она знала, что он видел её слабость. И, возможно, она видела его. Это был их общий ад.

– Мы не можем… мы не можем продолжать в таком темпе, – сказала Эва, её голос был тише, но в нём звенела сталь. Она уже приходила в себя, её инженерная логика брала верх над эмоциями. – Если аномалии и дальше будут усиливаться с такой скоростью, мы не дойдём до центра «Эхо-7». Мы просто сойдём с ума или нас разорвёт на части. Нужно найти укрытие, переждать, пока реальность хотя бы немного стабилизируется. Или хотя бы сделать вид, что у нас есть чёткий план, а не просто отчаянный рывок в неизвестность.

– Укрытие? – Дрейк хрипло рассмеялся, но смех был пустым, лишённым всякого веселья. – Ты серьёзно, Картер? Мы в пятнадцати километрах от этой чёртовой трещины в заднице мира, и она уже лезет нам в головы, как червь в гнилое яблоко! Где ты, к чертям, собралась прятаться? В этих радиоактивных обломках? Или в своей хвалёной чёртовой логике, которая чуть не дала дуба пару минут назад?

– Заткнись, Холт, – огрызнулась Эва, но её взгляд был прикован к Кайлу. Она ждала его решения, хотя в её глазах всё ещё читалось глубокое, застарелое недоверие. Но теперь к нему примешивалось и что-то новое – возможно, понимание того, что они все в одной лодке, и эта лодка стремительно идет ко дну.

Кайл глубоко вдохнул, пытаясь собрать воедино осколки своих мыслей. Он знал, что Эва права – они не выдержат ещё одну такую аномалию без передышки и подготовки. Но остановка означала потерю драгоценного времени, а каждый час промедления приближал их к неминуемому провалу. И всё же, где-то в самой глубине его истерзанного сознания, он чувствовал, что Разлом зовёт его. Голос Эллы, даже если он был всего лишь жестокой иллюзией, порождением его больного воображения, тянул его вперёд, как мощный, непреодолимый магнит.

– Мы найдём укрытие, – сказал он наконец, его голос прозвучал хрипло, но твёрдо. – Дроны фиксировали остатки старого военного бункера где-то здесь, на северо-востоке. «Северный Щит», кажется. Мы переждём там, проверим оборудование, попытаемся восстановить силы. И решим, как двигаться дальше. Но мы не отступаем. «Эхо-7» – наш единственный шанс. Что бы это ни стоило.

Лина с благодарностью кивнула, её лицо всё ещё было бледным, но в глазах мелькнула слабая искра надежды. Дрейк лишь пожал плечами, пробормотав что-то неразборчивое себе под нос, но больше не спорил. Эва, после долгой, напряжённой паузы, молча повернулась к панели управления, направляя «Громовой Коготь» к указанным координатам. Но Кайл чувствовал, что это только начало. Разлом уже проник в их разумы, и с каждым шагом, с каждым метром, приближающим их к его сердцу, он будет копать глубже, безжалостнее. Он посмотрел в иллюминатор, на далёкое, ядовитое, пульсирующее свечение «Эхо-7», и подумал, что, возможно, это не они идут к нему. Это он терпеливо ждёт их, расставляя свои невидимые ловушки.

Глава 5: «Тени в Стенах»

2247 год. Пустошь, 12 километров до «Эхо-7»,

заброшенный бункер «Северный Щит».

«Громовой Коготь» с тяжёлым, протестующим скрежетом замер у ржавых, искорёженных ворот заброшенного бункера, который когда-то, в другой, почти забытой жизни, носил гордое название «Северный Щит». Теперь же сооружение выглядело как зловещий призрак прошлого – массивные бетонные стены, покрытые глубокими трещинами и язвами мха, наполовину ушли под землю, словно пытаясь спрятаться от ужасов Пустоши. Стальные ворота, перекошенные временем и, возможно, какой-то неведомой силой, едва держались на проржавевших петлях, зияя тёмными провалами. Над бункером, словно гигантский, недобрый глаз, нависал холодный, пульсирующий свет «Эхо-7», его неземное сияние отбрасывало на серые стены дрожащие, вытянутые тени, которые казались слишком живыми, слишком осмысленными, чтобы быть просто игрой света и тьмы. Кайл Рейн вышел из транспорта первым, его экзоскелет протестующе гудел, подстраиваясь под неровную, усыпанную обломками поверхность, а в груди сжималось ледяное, липкое предчувствие, которое он не мог ни объяснить, ни проигнорировать.

Воздух здесь был ещё тяжелее, чем в открытой Пустоши, пропитанный странным, тошнотворным металлическим привкусом и запахом застарелой плесени, от которого першило в горле и слезились глаза. Кайл чувствовал, как давление Разлома усиливается с каждой секундой, словно невидимые, холодные пальцы касаются его затылка, шепча что-то неразборчивое, но бесконечно зловещее на самой грани слышимости. Он оглянулся на команду: Эва Картер, бледная, но собранная, уже сканировала периметр с помощью портативного дрона, её лицо было напряжено, но сосредоточено, каждый мускул выверен; Лина Сайрус, крепко прижимая к себе медицинский рюкзак, как единственное спасение, нервно осматривалась по сторонам, её дыхание было частым и неровным; Дрейк Холт, как всегда, пытался выглядеть беззаботным, но его рука не отпускала рукояти плазменного резака, а взгляд беспокойно метался по пляшущим теням, словно он ожидал нападения из каждого тёмного угла.

– Это место больше похоже на склеп, чем на укрытие, – пробормотал Дрейк, с силой пнув какой-то обломок бетона, который с гулким, тревожным звуком покатился в темноту полуразрушенного входа. – Ты уверен, что мы тут в относительной безопасности, учёный? Потому что все мои инстинкты вопят, что эта дыра пропитана смертью и чем-то похуже.

– Ничто не безопасно так близко к Разлому, Холт, – отрезал Кайл, стараясь не выдать собственного растущего беспокойства. Он тоже чувствовал это – затаившуюся, невидимую угрозу. – Но здесь мы хотя бы можем попытаться переждать пик аномальной активности и проверить оборудование. Эва, что показывает дрон? Есть ли действующий вход?

Эва, не отрываясь от экрана своего нейроинтерфейса, коротко кивнула. – Главный вход в пятидесяти метрах на север. Ворота частично обрушены, но проход, похоже, есть. Внутри фиксируются остаточные, слабые сигналы энергии, но… они крайне нестабильны. Как будто что-то пытается включиться и тут же гаснет. Это может быть старое, поврежденное оборудование. Или… что-то совсем другое. Что-то, что имитирует его.

– Другое? Хуже? – Лина повернулась к ней, её голос дрогнул, а глаза расширились от страха. – Что может быть хуже, Эва? Ты… ты имеешь в виду… тени? Я слышала, что они часто появляются в таких заброшенных местах, ближе к активным Разломам. Это правда?

Эва не ответила, только бросила на Кайла быстрый, многозначительный взгляд, полный немого вопроса и общей тревоги. Он знал, что она думает о том же, о чём и он. Тени. Не просто игра света, а нечто большее. Он видел их раньше, в первые, самые отчаянные годы после катастрофы, – неуловимые, полупрозрачные фигуры, которые исчезали, если смотреть на них прямо, но оставляли после себя ощущение могильного холода в костях и липкого, иррационального ужаса. Он не хотел говорить об этом Лине, не хотел видеть, как её хрупкая, почти детская надежда окончательно рушится под тяжестью этой правды. Но и врать, давать ложные заверения, он тоже не мог. Не здесь. Не сейчас.

– Возможно, – сказал он наконец, его голос был тихим, но твёрдым, как сталь. – Но мы не знаем наверняка, что это. Может, это просто иллюзии, порожденные близостью Разлома, как те, что мы видели в аномалии. Главное – держаться вместе. Не отходить друг от друга. И, во что бы то ни стало, не терять голову. Не поддаваться панике.

Дрейк громко фыркнул, но на этот раз ничего не сказал, лишь сильнее сжал рукоять резака. Команда, соблюдая осторожность, двинулась к зияющему провалу входа, их шаги гулко отдавались в мёртвой тишине Пустоши. Внутри бункера было ещё мрачнее и холоднее, чем снаружи. Воздух был спёртым, тяжёлым, с примесью запаха гниющей органики и чего-то неуловимо химического. Стены были покрыты толстым слоем склизкой плесени, а старые, разбитые лампы, свисающие с потолка на обрывках проводов, зловеще мигали, хотя не могли работать уже десятилетиями. Кайл включил фонарь на своём экзоскелете, и узкий луч света выхватил из темноты обломки ржавой мебели, искорёженные ящики и что-то, похожее на старые, покрытые пылью терминалы. Но что-то было не так. Что-то неуловимо неправильное. Тени, отбрасываемые их собственными фонарями, двигались медленнее, чем должны были, как будто отставая от источника света, жили своей, отдельной жизнью.

– Вы… вы это видите? – прошептала Лина, её голос дрожал так, что Кайл едва разобрал слова. Она указала дрожащей рукой на стену, где её собственная тень, казалось, замерла на месте, неподвижная и плотная, хотя сама она уже сделала шаг в сторону. – Это… это не нормально. Кайл, скажи, что это просто усталость. Пожалуйста, скажи, что это игра моего воображения.

Кайл сжал челюсти так, что заскрипели зубы, чувствуя, как ледяной холод медленно расползается по спине, сковывая движения. Он отчаянно хотел солгать, сказать, что это просто игра света или остаточный эффект от гравитационной аномалии на их зрение. Но он знал правду. Это были не просто тени. Это было что-то, что жило в стенах этого проклятого места, что-то, что пробудилось и подпитывалось зловещей, искажающей близостью «Эхо-7». Он повернулся к Эве, ища в её глазах поддержки или хотя бы подтверждения своим опасениям, но её лицо было каменным, непроницаемым, а рука уже инстинктивно лежала на кобуре импульсного пистолета.

– Это не усталость, Лина, – сказал он наконец, стараясь, чтобы его голос звучал спокойно и уверенно, хотя внутри у него всё сжималось от дурного предчувствия. – Но мы не можем позволить этому отвлекать нас или пугать. Мы здесь, чтобы переждать и собрать информацию. Найдём центральный командный зал, закрепимся там и проверим данные дронов. Если что-то… если что-то попытается проявиться, мы будем готовы.

– Готовы? – Дрейк хрипло рассмеялся, его голос прозвучал резко и издевательски в гнетущей тишине бункера. – Ты серьёзно, Рейн? Ты даже не знаешь, с чем, чёрт возьми, мы имеем дело! А если эти твои «тени» – не безобидные иллюзии? Что, если они вполне реальны и голодны? Я не собираюсь подыхать здесь за твои безумные теории и призрачную надежду!

– Тогда убирайся, Холт! – огрызнулась Эва, её глаза сверкнули в полумраке сталью. – Никто тебя здесь не держит. Проваливай обратно в Пустошь, если такой смелый. Но если останешься, то будешь делать, что говорят, или я сама тебя прикончу, прежде чем эти тени до тебя доберутся. Поверь, так будет быстрее и милосерднее.

Напряжение между ними вспыхнуло с новой силой, как искра в пороховой бочке, но Кайл решительно поднял руку, останавливая назревающий конфликт. – Хватит. Мы не можем позволить себе раскол. Не сейчас. Дрейк, твои навыки нам нужны. Эва, держи себя в руках. Лина, оставайся рядом со мной или с Эвой. Мы идём дальше. Вместе.

Они медленно двинулись по тёмному, узкому коридору, каждый звук – скрип металла под ногами, далёкая капля воды, их собственное прерывистое дыхание – казался оглушительно громким, чем должен был быть в этой мёртвой тишине. Кайл чувствовал, как давление в голове нарастает, как будто сам Разлом невидимыми щупальцами проникал прямо в его разум, шепча, искушая. И затем он услышал это снова – голос Эллы, слабый, почти неразличимый, но такой отчётливый, доносящийся, казалось, из самой глубины бункера, из-за следующего поворота. «Папа… я здесь… мне страшно… помоги…» Его сердце болезненно сжалось, и он невольно ускорил шаг, игнорируя обеспокоенный, вопросительный взгляд Лины.

Коридор вывел их в просторный центральный зал – огромное, полуразрушенное помещение с частично обрушенным потолком, через дыры в котором проникал слабый, болезненный свет «Эхо-7». В центре зала, как древний алтарь, стоял старый, покрытый пылью командный терминал, его экран был тёмным, но вокруг него в воздухе дрожали и потрескивали слабые, едва заметные искры энергии, как миниатюрные, заблудившиеся молнии. Эва, забыв об осторожности, сразу направилась к нему, торопливо подключая свой нейроинтерфейс, чтобы попытаться извлечь хоть какие-то данные. Кайл остался стоять у входа, его взгляд был прикован к самому тёмному углу зала, где, как ему на мгновение показалось, мелькнула маленькая, сгорбленная фигура. Но, когда он моргнул, там уже ничего не было. Только пляшущие тени.

– Есть сигнал! – голос Эвы, напряжённый, но с явной ноткой удивления, вырвал его из оцепенения. – Это… это старые записи. «Северный Щит» был не просто военным бункером, а засекреченной исследовательской станцией до катастрофы. Они изучали самые первые, только появившиеся Разломы. Здесь есть отчёты… детальные отчёты… о «Эхо-7». Они называют его… «Точкой Нуля». Источником. И… – она внезапно замолчала, её лицо, освещённое мерцающим светом интерфейса, резко побледнело.

– Что? – Кайл шагнул ближе, чувствуя, как его пульс учащается, а по спине пробегает ледяной озноб. – Что там, Эва? Говори!

Эва медленно повернулась к нему, её глаза были широко раскрыты и полны такой неподдельной, глубокой тревоги, какой он не видел у неё никогда прежде. – Они пишут, что «Эхо-7» – это не просто Разлом. Это… это первоисточник. Точка сингулярности, породившая все остальные. И они упоминают… о сущности. О чём-то, что живёт внутри него. О чём-то, что видит нас. Прямо сейчас.

Слова повисли в воздухе, тяжёлые, как бетонные плиты обрушенного потолка над их головами. Лина тихо всхлипнула, прижимая руку ко рту, её глаза наполнились слезами ужаса. Дрейк, до этого стоявший у стены с видом скучающего хищника, замер, его рука сжала плазменный резак так, что костяшки пальцев побелели. А Кайл… Кайл почувствовал, как ледяные тиски сдавливают его изнутри, вымораживая остатки надежды. Сущность. Он не знал точно, что это значит, но каким-то первобытным инстинктом чувствовал, что это правда. «Эхо-7» не просто ждало их. Оно знало, что они здесь. Оно наблюдало.

И в этот самый момент единственный уцелевший светильник в зале тревожно мигнул, хотя терминал, к которому была подключена Эва, не был соединён с общей системой питания бункера. Тени на стенах дрогнули, вытягиваясь, как когтистые, голодные пальцы, и из самой глубины бункера, из неисследованных, тёмных коридоров, донёсся звук – низкий, вибрирующий, нарастающий гул, от которого задрожал пол под ногами и зазвенели осколки стекла. Кайл резко обернулся, его рука инстинктивно потянулась к импульсному ружью, которое казалось таким бесполезным, таким детским перед лицом этой неведомой угрозы. Что-то приближалось. И это определённо не было иллюзией.

Глава 6: «Эхо из Глубины»

2247 год. Пустошь, 12 километров до «Эхо-7»,

заброшенный бункер «Северный Щит».

Низкий, вибрирующий гул, родившийся где-то в недрах бункера, нарастал, заполняя собой всё пространство, словно огромное, древнее сердце «Северного Щита» внезапно забилось после десятилетий летаргического сна. Кайл Рейн застыл, его рука мертвой хваткой сжимала бесполезное импульсное ружьё, а взгляд лихорадочно метался по пляшущим, искаженным теням в центральном зале. Призрачный, болезненный свет «Эхо-7», проникающий через зияющие дыры в обрушенном потолке, дрожал, как будто само пространство вокруг них начало искривляться, терять свои привычные очертания. Тени на стенах вытягивались, их формы становились всё более отчётливыми, зловещими – это были уже не просто размытые пятна, а кошмарные силуэты, смутно напоминающие человеческие фигуры, но с неестественно длинными, изломанными конечностями и зияющими, пустыми провалами вместо лиц, из которых сочился тот же слабый, неземной свет, что и от далёкого Разлома.

– Что за чёрт… что это за хрень?! – прошептал Дрейк Холт, медленно отступая на шаг назад, его плазменный резак с хищным гудением вспыхнул ярко-голубым, готовый к бою. Впервые за всё время их знакомства в его голосе не было и тени привычной насмешки или бравады, только плохо скрываемое напряжение, граничащее с первобытным ужасом. Он резко повернулся к Кайлу, его глаза, сузившиеся до щелочек, горели недобрым огнём. – Рейн, ты, мать твою, говорил, что это могут быть иллюзии! Это не похоже на грёбаные иллюзии, учёный! Это лезет прямо на нас!

– Я не знаю, что это, Холт, – огрызнулся Кайл, отчаянно пытаясь держать голос ровным, хотя его сердце бешено колотилось в груди, грозя вырваться наружу. Он чувствовал, как давление в голове усиливается с каждой секундой, как будто сам Разлом пытается проломить его череп, пробраться в самые потаённые уголки его мыслей. Голос Эллы, слабый, но настойчивый, почти умоляющий, снова зазвучал на самом краю сознания: «Папа… они уже здесь… они идут за тобой… беги, папочка, беги!» Он с силой стиснул зубы, пытаясь отогнать это наваждение, но ледяной холод, сковывающий его грудь, только усиливался.

Эва Картер, стоявшая до этого как вкопанная у терминала, быстро отсоединила свой нейроинтерфейс, её лицо было бледным, как полотно, но решительным. Она мгновенно оценила ситуацию, и её инженерный мозг уже искал выход, даже если его не было. Она выхватила свой импульсный пистолет и резко повернулась к команде, её голос прозвучал неожиданно громко и властно, как приказ на поле боя: – Мы не можем просто стоять здесь и ждать, пока нас сожрут! Если это какая-то аномалия, порожденная Разломом, нам нужно двигаться, искать выход! Если это что-то… реальное… – она на мгновение замолчала, её взгляд упал на тени, которые начали медленно, неотвратимо двигаться вдоль стен, отделяясь от них, – …тогда нам, чёрт возьми, придётся драться!

Лина Сайрус, прижавшаяся к холодной бетонной стене так, словно пыталась слиться с ней, дрожала всем телом, её руки с такой силой сжимали медицинский рюкзак, что костяшки пальцев побелели. – Это не может быть реальным, – бормотала она, её голос был едва слышен, прерываясь от ужаса. – Это Разлом… он играет с нами… он должен играть… правда, Кайл? Скажи, что это не по-настоящему! Пожалуйста!

Кайл хотел ответить, хотел обнадёжить её, но гул внезапно перешёл в резкий, раздирающий уши скрежещущий звук, как будто гигантские невидимые когти рвали на части сам металл и бетон бункера. Одна из теней на стене отделилась окончательно, вытекая из плоскости, превратившись в трёхмерную, кошмарную фигуру – искажённую, неестественно вытянутую, с длинными, изогнутыми, как у паука, руками и пустыми, бездонными глазницами, из которых сочился тот же слабый, мертвенный свет, похожий на свечение далёкого «Эхо-7». Она двигалась медленно, но с какой-то жуткой, нечеловеческой целенаправленностью, направляясь прямо к оцепеневшей от ужаса Лине. Другие тени, одна за другой, начали следовать её примеру, их движения были рваными, дёрганными, как у сломанных, неумело управляемых марионеток.

– Лина, с дороги! Отойди! – крикнул Кайл, инстинктивно бросаясь к ней и с силой отталкивая её в сторону, за массивный обломок бетонной плиты. Он вскинул ружьё и выстрелил. Импульсный заряд, вспыхнув синим, ударил прямо в центр тёмной фигуры, но вместо того чтобы рассеяться или хотя бы взорваться, тень лишь на мгновение дрогнула, как рябь на тёмной воде, и продолжила своё медленное, неотвратимое движение. Заряд прошёл сквозь неё, оставив на стене позади дымящуюся, оплавленную отметину, но не причинив самой тени ни малейшего вреда. Кайл почувствовал, как ледяные щупальца паники начинают сжимать его горло. Это не было иллюзией. Это было что-то гораздо, гораздо худшее.

– Они неуязвимы! Наши выстрелы проходят насквозь! – в отчаянии крикнула Эва, открывая беспорядочный огонь из своего пистолета. Её выстрелы тоже не дали никакого результата, лишь на мгновение осветили зал яркими вспышками, от которых тени, казалось, становились ещё темнее, ещё плотнее. – Мы не можем сражаться с этим! Нужно уходить, Рейн! Сейчас же! Пока нас не окружили!

– Куда, чёрт возьми, уходить?! – рявкнул Дрейк, отчаянно размахивая своим сверкающим плазменным резаком. Лезвие с шипением прошло сквозь одну из наступающих фигур, не встретив никакого видимого сопротивления, но тень, вместо того чтобы исчезнуть или хотя бы замедлиться, вытянула свою призрачную руку, и Дрейка отбросило назад с такой силой, как будто его ударил невидимый таран. Он врезался в стену, глухо выругавшись от боли, но тут же, как пружина, вскочил на ноги, его лицо исказилось от ярости и, возможно, впервые – от неподдельного страха. – Эти твари… они играют с нами! Они не дадут нам просто так уйти! Они чувствуют нас!

Кайл отчаянно пытался думать, анализировать, но шум в голове усиливался с каждой секундой, голос Эллы, искаженный и полный боли, смешивался с низким, вибрирующим гулом Разлома, создавая невыносимую какофонию в его мыслях. Он заметил, что тени не просто слепо атакуют – они двигались осмысленно, окружая их, медленно, но верно отрезая единственный путь к выходу, загоняя их всё глубже в просторный, но теперь казавшийся ловушкой, зал. Его взгляд случайно упал на старый командный терминал, который Эва тщетно пыталась взломать. Искры аномальной энергии вокруг него стали ярче, интенсивнее, и Кайла внезапно осенило – эти тени, несомненно, были связаны с «Эхо-7», с его чужеродной энергией, а этот терминал… возможно, он был не просто грудой старого железа. Если в нём сохранились какие-то данные о Разломе, о способах его контроля или подавления, там мог быть и ключ к тому, как остановить это нашествие.

– Эва! – крикнул он, его голос едва перекрывал нарастающий шум и визг. – Вернись к терминалу! Попробуй ещё раз! Найди что-нибудь о контроле аномальных проявлений! О частотах! Это наш единственный шанс! Мы с Дрейком постараемся их задержать!

Эва на мгновение замерла, её взгляд был полон сомнений и страха, но потом она решительно кивнула и, уворачиваясь от протянувшейся к ней тёмной руки, бросилась обратно к терминалу, её пальцы снова забегали по изношенному интерфейсу. Кайл резко повернулся к Дрейку, который уже яростно отбивался от двух теней, его плазменный резак сверкал в полумраке, хотя его удары были так же бесполезны, как и выстрелы Кайла. – Дрейк! Держи их на расстоянии! Не дай им добраться до Лины и Эвы! Прикрой их любой ценой!

– Легко сказать, учёный! – прорычал Дрейк, но всё же, рывком сместившись, занял позицию между наступающими тенями и женщинами, создавая хрупкий барьер. Лина, всё ещё в глубоком шоке, пыталась помочь, лихорадочно доставая из своего рюкзака нейростабилизаторы, но её руки дрожали так сильно, что она едва могла удержать инъектор.

Кайл снова открыл огонь, стреляя прицельно, пытаясь отвлечь теней, выиграть для Эвы драгоценные секунды. Но каждый раз, когда его заряд попадал в одну из них, она лишь на мгновение расщеплялась на две более мелкие, но ещё более быстрые и агрессивные твари. Их было уже больше десятка, их движения становились всё более быстрыми, более осмысленными, а гул в зале перешёл в оглушительный, давящий на барабанные перепонки рёв. И вдруг одна из теней, самая крупная, самая тёмная, остановилась прямо перед Кайлом, её пустые, светящиеся глазницы уставились прямо на него, проникая, казалось, в самую душу, и он услышал голос – не Эллы, не человеческий, а что-то древнее, бездонное, глубокое, как сама преисподняя. «Ты пришёл за нами… Ты и есть часть нас… Отдайся нам… Стань единым с Эхом…» Голос звучал не в ушах, а пульсировал, вибрировал прямо в его мозгу, разрывая его мысли, его волю, его личность.

Кайл рухнул на колени, сжимая голову руками, его ружьё с лязгом выпало на бетонный пол. Он чувствовал, как последние остатки воли покидают его, как ледяная, манящая тьма затягивает его, обещая покой, забвение, избавление от боли, если он только сдастся, если позволит ей войти. Но в этот самый момент, когда он уже был готов погрузиться в это небытие, он услышал отчаянный крик Лины: «Кайл, держись! Не смей сдаваться!» – и почувствовал резкий, обжигающий укол в шею. Нейростабилизатор. Холодная, отрезвляющая волна прокатилась по его телу, отгоняя чужеродный голос, и Кайл, шатаясь, с огромным трудом поднялся на ноги, его зрение медленно прояснилось. Тени были всё ещё здесь, они никуда не делись, но их ментальное давление на его разум заметно ослабло.