Параллели Вселенных: Даниэль и Элизабет

Даниэль почувствовал, что почва начинает постепенно засасывать его. Он снова сделал попытку уцепиться за корни дерева, но опять ничего не вышло. Сердцебиение участилось, а уровень тревоги поднимался выше.

– Не так я планировал закончить свою жизнь, – горевал он, но нисколько не жалел самого себя. Природа преподавала ему лучший урок.

– Какая досада… Я прожил столько лет, но ничего толком не успел. Правитель я никудышный, с Элизабет так и не смог поговорить. Не нашёл в себе силы или не подавил гордыню. Всё одно. Я виноват. Я во всём виноват и даже не попытался ничего исправить, всё это время трусливо скрываясь за стеной поселения. Чего я боялся? И какая теперь разница отчего умирать: от Теней или трясины? – тихо говорил он сам с собой, стараясь держать руки над тёмной жижей.

Вдруг откуда ни возьмись, рядом с ним упала толстая палка, ударившись о поверхность грязи, расплескав вокруг чёрные капли. Даниэль, на мгновение зажмурившись, ощутил, что по лицу стекают несколько жирных струек. Поморщив нос, он открыл глаза и, увидев перед собой конец палки, ухватился за него, даже не обратив внимания на того, кто держал её противоположную часть.

Пару ловких рывков – и Даниэль уже был в безопасности, выбравшись на твёрдую поверхность. Лёжа на спине и тяжело дыша, он смотрел в бездонное небо сквозь голые и сплетённые между собой ветки. В этой глухой тишине он уловил странное сопение, доносившееся откуда-то сзади. Затаив дыхание, Даниэль повернул голову влево и чуть запрокинул её назад. Его глаза упёрлись в пушистые лапы, скрывающие под мехом острые когти. Поднимая взгляд выше, он увидел крупное животное – то ли кошку, то ли тигра. Пребывая в шоковом состоянии, он не смог разобрать сразу. Глаза животного были ярко-голубыми и светились словно топазы. Животное пристально смотрело прямо на него.

Даниэль, едва дыша, медленно и аккуратно перекатился со спины на живот, встал на четвереньки. Сейчас пушистая морда животного оказалась практически перед его лицом. Двинуться назад он не мог. За его спиной была всё та же лужа, заполненная вязкой грязью. Даниэль застыл на месте, боясь пошевелиться. Его рука плавно потянулась к мечу, всё так же висевшему на его бедре. Он дотронулся до его рукояти, как внезапно на полосатую голову тигра села птичка, назвавшая его по имени. Даниэль снова замер.

– Мы не враги тебе, – заговорила она, обращаясь к Даниэлю.

– А кто? – спросил он, сам не ожидая, что задаст именно этот вопрос.

– Родня, – прощебетала она и взлетела на ветку.

От этого слова у него приоткрылся рот. Сидя на сырой земле, будучи по весь в грязи, он пытался собрать мысли в единую картину, а они разбегались от него в разные стороны. Перед ним величественно восседал огромный белый тигр в чёрную полоску и смотрел на него своими сияющими кобальтом глазами. Чуть выше – говорящая птица, называющая их его роднёй. А вокруг – топкие Тёмные леса…

ГЛАВА 2

Ей уже давно казалось, что время течёт как-то иначе. Наверное, с того самого момента, когда она поняла, что её мать не вернётся, Элизабет почувствовала, как ускорился его бег. И вроде бы всё было хорошо, но в последнее время она всё чаще обращалась мыслями к Даниэлю, сравнивая, каково было ему жить без матери, а теперь и без отца. Иногда она горько сожалела обо всём, что наговорила ему ранее. Иногда злилась на его чудовищное безразличие.

Проснувшись ещё до восхода солнца, она больше не смогла уснуть. Глядя в тёмные складки балдахина над её кроватью, она снова возвращалась воспоминаниями ко времени, проведённому вместе с Даниэлем в клане Воды. К тому счастливому и сладкому времени ожидания ребёнка. Когда и она, и Даниэль были единым целым. Когда они вместе просыпались под точно таким же куполом и радовались новому дню.

Не в силах больше смотреть на ткани, находясь в одном месте, а мысленно пребывать в другом, она поднялась с постели. Голова была тяжёлая. В последнее время сон приносил больше усталости, нежели бодрости. Она набросила на плечи тёплую накидку, надела пушистые ботинки и подошла к окну. Лунный свет всё ещё укутывал серебряной мантией её поселение, накрывая своим пологом земли, далеко выходящие за пределы клана.

– Как же тихо и спокойно, – прошептала она. – Вот бы и на душе у меня было так же.

Тяжело вздохнув, она отвернулась. На полу играли лучики луны. Мерцая и поблёскивая, они то кружили хороводы, то скакали, играя в догонялки. А один непоседа прыгнул с половицы на край стула, потом на стол, а оттуда на ручку комода. Луча уже и след простыл, а взгляд Элизабет был всё так же прикован к этому месту. Печально улыбнувшись, она понимала, какую игру затеял с ней лунный свет. Она нерешительно подошла к комоду, где хранилось дорогое её сердцу воспоминание. Поднеся руку к золотистой ручке, она плавно выдвинула ящик и извлекла оттуда вышивку. С картины, как и восемь лет назад, смотрели зелёно-голубые глаза белокурой малышки. В лунном свете девочка выглядела точно живая.

Уже давно она не доставала эту работу, выполненную её матерью. Ей было слишком больно на неё смотреть. Сначала она хотела её уничтожить, чтобы стереть тот первый и последний момент из своей памяти. И уже несколько раз порывалась это сделать, но не могла, удивляясь то ли своей слабости, то ли силе. Она ждала возвращения матери, чтобы решить с ней всё раз и навсегда. Но когда прибыл её отец в сопровождении нескольких воинов, никто из которых ничего не помнил, Элизабет ещё долго приходила в себя. Она не понимала, как ей быть дальше, ведь всё, казалось, должно было наладиться с её возвращением в клан. Она думала, что вернутся родители и она снова будет их маленькой дочкой. Но ничего не вышло. Всё стало ещё хуже. Со временем выяснилось, что люди в её клане тоже лишились воспоминаний. Лишь она, Генри, Лео да дети помнили своё прошлое. Часть мужского населения пропала, и многие дома остались без хозяев. Элизабет пыталась понять, что произошло, но все её усилия оказались тщетны. Дети не могли ничего рассказать и часто путались. Более того, выяснилось, что Лео хотел отправиться в клан Земли, чтобы всё выяснить, но она не отпускала его. Не давала ему разрешения уходить, ссылаясь то на одну причину, то на другую. А попросту не хотела, чтобы он встречался с Даниэлем. У неё никак не получалось его простить. И каждый раз, когда она украдкой доставала из ящика заветную картину-воспоминание, она непременно обращалась мыслями и к нему тоже.

Вот и сейчас Элизабет смотрела в эти прекрасные глазки, но думала о Даниэле, о том, как ему жилось всё его детство без матери.

«Может быть, я не права? Может быть, пришло время поговорить?» – задавала она сама себе безмолвные вопросы, неотрывно глядя на лицо малышки. – Столько времени прошло. Стоит ли ворошить былое?

Она хотела вернуть картину на место, но остановилась. Замерев на несколько секунд, она закрыла ящик и поставила вышивку на комод. Отойдя на несколько шагов назад, она остановилась и внимательно посмотрела на неё.

– Не больно. Уже почти совсем не больно, – шептала Элизабет.

Она села на край кровати и сосредоточенно смотрела в окно, за которым догорала луна, а в голове её назревал план. Время пролетело незаметно. Элизабет очнулась, только когда услышала громкий настойчивый стук. Свет луны давно поблёк, уступив место ярким солнечным лучам, блики которых водили утренние хороводы по её подоконнику.

– Войдите! – крикнула она, опомнившись.

Дверь распахнулась. В комнату быстро вошла полноватая женщина в чепце, белом переднике и с медным кувшином в руках.

– Доброе утро, мисс! Вы долго не отвечали, я начала беспокоиться, – тревожно сказала разрумянившаяся служанка.

– Пустяки, Грэйси. Тут не о чем переживать, – потянулась Элизабет.

Служанка приблизилась к ней, желая помочь с утренними ритуалами.

– Опять плохо спали, мисс? – покачала она головой и недовольно поцокала.

– Так заметно? – краешком губ кисло улыбнулась Элизабет, вставая с кровати.

– Надо бы вам уже заканчивать мучать себя. Извелись совсем! – кудахтала Грейси, отпирая соседнюю дверь и готовя всё к умыванию.

Элизабет вяло последовала за ней. Она действительно чувствовала себя разбитой, как старое корыто. Это была для неё уже далеко не первая бессонная ночь, но она ничего не могла с собой поделать. Словно по чьему-то приказу, она в одно и то же время открывала глаза и больше не могла уснуть, погружаясь в тяжёлые думы.

И только сегодня ей показалось, что она наконец что-то придумала. Холодная вода придала Элизабет сил. Сердце забилось быстрее, а голова очистилась ото всех тяжёлых мыслей. И несмотря на внутреннюю усталость, она была готова начать превращение своего плана в реальность. Промокнув лицо белым и хрустящим, словно снег, полотенцем, она попросила подать ей зелёное платье.

– То самое с золотым шитьём на манжетах? – громко уточнила у неё служанка из гардеробной.

– Да, Грейси, то самое, – ответила ей Элизабет, выходя из умывальной комнаты.

– Неужели на прогулку поедете? – радовалась Грейси, вынося платье и заботливо раскладывая его на кровати.

– Прекрасный день для поездки, ты так не считаешь? – легко отвечала ей Элизабет.

– Не то слово, мисс! Небо сегодня чистейшее! Ни облачка, ни дуновения ветра! Лучшее время вы нашли! – снова кудахтала Грейси, помогая Элизабет снимать ночные рубашки и переодеваться в бархатное платье изумрудного цвета.

Закончив с нарядом, Грейси взглянула на Элизабет, любуясь своей работой.

– Красавица вы наша! – радостно качала она головой, поставив руки в бока.

Грейси развернулась и заметила картину, стоявшую на комоде. Элизабет застыла в ожидании.

– Что за чудесная малышка! И какая прекрасная работа! – искренне произнесла служанка.

Снова повернувшись к Элизабет, она увидела, что та нахмурилась и погрустнела. Грейси закусила губу:

– Простите мисс, я не хотела…

– Работа действительно прекрасная. И малышка чудесная, наверное… – прошептала она и задумчиво опустила глаза.

Через несколько мгновений Элизабет снова посмотрела на Грейси, которая стояла потерянной и уже боялась что-то сказать.

– Приготовь мне вещи. Я уеду на несколько дней, – мягко приказала Элизабет, выходя из комнаты и закрывая за собой дверь.

Пройдя через многочисленные лабиринты коридоров и спустившись на пару этажей, Элизабет направилась на поиски Лео и Генри. Второго она точно знала, где найти – конечно же, в доме Дарии. Он давно обосновался там, взяв девушку себе в жены. С ним могли возникнуть проблемы.

«Захочет ли Генри возвращаться в свой клан и оставлять Дарию одну? – думала Элизабет, – и будет ли правильно с моей стороны просить его об этом?»

Погрузившись в размышления, она продолжала идти к своей цели, ничего не замечая вокруг. Неожиданно из-за угла на неё налетел Гаспар, который рано утром уже был на ногах, как и она сама.

– Доброе утро, мисс Элизабет! – поклонился он ей. – Извини, не заметил тебя.

– Доброе утро, Гаспар! Уже на ногах, – похвалила она его. – Куда-то спешишь?

– Да, к отцу хотел зайти, – ответил он, нахмурившись и погрустнев.

– Что-то случилось?

– С ним всё хорошо, вот только он стал таким замкнутым и нелюдимым. Всё время проводит либо в одиночестве в своей комнате, либо на прогулках с Хворью. Ума не приложу, что делать, – откровенничал Гаспар, сам того не желая.

– Я поговорю с отцом. Мы что-нибудь придумаем, – пообещала ему Элизабет.

– Ты сама веришь в свои слова?

– Ты о чём?

– Кланом давно управляешь ты. Я думал, что всё наладится с момента прибытия главы, но наладилось только благодаря тебе.

– Гаспар! Как можно? Мой отец жив, а ты его уже похоронил?

– Они сами себя хоронят. Элизабет, ты же неглупа, так зачем предпочитаешь быть слепой? – настаивал Гаспар. Увидев, что она в недоумении и сомнениях начала пятиться назад, он подошёл к ней ближе и, взяв её за руку, сказал:

– Элизабет, ты справишься. Мы все в тебя верим. Не отворачивайся от своего народа, не закрывайся, мы нуждаемся в тебе.

– Что ты сейчас хочешь мне предложить, Гаспар? Сместить отца? Я никогда на это не пойду. – Она выдернула свою руку из его и сверкнула глазами, которые сейчас настолько потемнели, что были похожи на грозовые тучи.

– Ты не так меня поняла, – попытался оправдаться он.

– Тебе лучше идти к отцу, – строго приказала ему она и пошла дальше по коридорам, не желая больше ничего слышать.

После встречи с Гаспарам в голове её царил хаос. Она направлялась к Лео с твёрдым намерением ехать в клан Земли, а сейчас… сейчас она не представляла, что делать дальше.

«Неужели весь народ думает так же, как и он? Неужели они полагают, что мой отец потерял власть? Как же я теперь могу уехать? Я не смогу оставить его одного… потому что… уже однажды это сделала. И к чему это привело? – размышляла она, остановившись у самых дверей Лео, куда ноги привели её сами.

Осмотрев деревянное полотно, будто впервые его видит, она ещё не меньше минуты простояла перед ним, колеблясь, стучать или пройти мимо. Однако отступить от ранее принятого решения она тоже не могла. Оставалось только одно: слегка его подкорректировать. Элизабет постучала несколько раз и услышала голос Лео, приглашающий ей войти.

– Такая рань, и уже гости, – встречал её всегда довольный Лео.

Элизабет закрыла за собой дверь и увидела Лео лежащим на бледно-зелёной кушетке у окна. Комната была залита солнцем, отчего Элизабет даже на мгновение прищурила глаза, привыкая к яркому свету после прогулки по мрачным коридорам замка.

– Каким ветром в моё скромное пристанище? – задал ей вопрос Лео, медленно поворачивая голову в сторону окна, подставляя лицо под тёплые лучики.

– Куда лучше той лачуги, где мы ночевали, – улыбнулась она.

– Ой, нашла что вспомнить, – отмахнулся он. – Сколько вёсен с той поры прошло.

– Разве для тебя это имеет значение? – не унималась она, продолжая его дразнить.

– Для меня – нет, – хитро посмотрел он на неё, – а вот для тебя…

Не успел он закончить фразу, как в него прилетела записная книжка, лежавшая на письменном столе и первая, попавшаяся под руку Элизабет. Лео, не растерявшись, поймал её на лету.

– Ну что ты, что ты, – и дальше шутил он, – ты прекрасно сохранилась.

– У меня к тебе предложение, – вдруг стала она серьёзной.

– О, это, наверное, что-то очень важное, если ты не в настроении шутить, – стал и сам Лео серьёзным.

– Я хочу, чтобы ты и Генри поехали в клан Земли.

Улыбка окончательно сошла с его лица, и он, спустив ноги на пол, сел на кушетке прямо напротив Элизабет. Внимательно изучив её взглядом и помолчав с минуту, он наконец сказал:

– Почему сама не хочешь поехать? – Он испытующе смотрел на неё, точно старался прочитать её мысли.

– Я бы поехала, Лео, но сейчас не могу.

Она подошла к соседнему окну и, взявшись кончиками пальцев за бархатную гардину, посмотрела вдаль. За что она его любила, так это за умение задавать правильные вопросы и вовремя замолчать. Вот и сейчас он не торопил её, а терпеливо выжидал, когда Элизабет будет готова сама продолжить начатую мысль.

– Я шла к тебе с намерением просить тебя и Генри сопроводить меня в клан Земли, но по дороге встретила Гаспара.

Лео нахмурился. Гаспар был хорошим малым, но слишком болтливым, слишком необдуманным. Мало ли что сейчас он успел ей наговорить.

– Ты же знаешь, что ни моему отцу, ни Маркусу, ни многим другим людям так и не удалось ничего вспомнить из их прошлого, – начала Элизабет издалека. – Народ сомневается в годности отца как правителя. – Она посмотрела на Лео, а в глазах её читались тревога и страх.

– Не думаю, что люди будут устраивать бунт, – ответил ей Лео, задумавшись.

– В моём присутствии нет, но что помешает им сделать это в моё отсутствие?

– Понимаю.

– Я боюсь за отца. – Она снова отвернулась к окну.

– Это похвально. За себя ты не боишься?

– Что ты имеешь в виду? – уставилась она на Лео.

– Я имею в виду, что в клан Земли поедет только Генри. Но ты вправе дать ему сопровождение.

– Ты отказываешь мне?

– Я помогаю тебе. Ты ведь не забыла моё истинное предназначение?

– Защитник, – напомнила она и ему, и самой себе. – Но почему ты думаешь, что мне у меня дома может что-то угрожать?

– Может, и не может. Но зачем искушать судьбу? – вполне здравомысляще ответил он ей, снова откинувшись на спинку кушетки и мягкую подушку.

– Наверное, ты прав, – чуть помедлив, продолжила она. – Осталось уговорить Генри, сорваться с насиженного места и оставить Дарию одну.

– Зачем одну?

– Лео, пожалуйста, если тебе есть что сказать, говори прямо. У меня и так голова раскалывается. – Она закрыла глаза, прикоснувшись рукой ко лбу.

– Отправь их вместе. Заодно супругу свою с роднёй познакомит, – запросто предложил ей Лео.

Элизабет, услышав его слова, просияла. Лео, увидев, что Элизабет его идея пришлась по вкусу, встал с кушетки и подошёл к ней вплотную.

– Даже на дневном небе могут зажигаться звёзды, – произнёс он, мечтательно глядя на небеса и вспоминая свой мир.

– Ты не просто Защитник, ты ещё и прекрасный советник.

– Дозволяю тебе называть меня другом, – улыбнулся он.

– Я думаю, уже достаточно светло, чтобы навестить Генри.

– Вполне. Подожди меня тут пару минут, – сказал он и ушёл, закрывшись в соседней комнате.

– Хорошо, – лишь ответила ему Элизабет и продолжила смотреть в окно, размышляя о том, что она скажет Генри при встрече. «Генри, Генри, Генри, зеленоглазый мальчик. Ты вернёшься домой после стольких лет отсутствия. Как же тебя встретят? Как воспримут твоё внезапное появление? А как воспримут появление с тобой рядом голубоглазой девушки, хоть и в статусе супруги? – Она с сомнением покачала головой. – Мы ведь не знаем, что происходит в том клане. А если они всё помнят? Если эта напасть постигла только мой народ? Тогда им несдобровать, и их обоих будет ждать казнь. Его – как предателя. Её – как врага. Но что Даниэль? Неужели после всего случившегося он будет следовать ранее установленным порядкам? Я не знаю. Но в одном уверена точно: я подвергаю их обоих опасности ради своего желания поговорить с Даниэлем. Правильно ли я поступаю?»

В этот момент Лео вышел в основную комнату и, пристёгивая ножны с мечом к поясу, позвал Элизабет. Она никак не отреагировала на его слова и продолжала неподвижно стоять у окна.

– Элизабет, – снова сказал он, подойдя ближе. Та вздрогнула и повернулась к нему. – Позволишь узнать, о чём ты так глубоко задумалась?

– Размышляла о правильности своего решения, – ответила она, глядя Лео в глаза, но не ища в них поддержки.

– Не переживай. Я уверен, что Даниэль их хорошо встретит.

– Почему ты в этом уверен?

– Почему ты записала его в монстры? – Может, потому, что уже достаточно хорошо его знаю? – Она вопросительно вскинула бровь.

– Вы, люди, такие удивительные, – снисходительно улыбнулся Лео.

Элизабет непонимающе смотрела на него, пытаясь разгадать, что он имел в виду этой фразой.

– Человек не может выбрать ни одну из сторон. Человек – это смесь. Смесь добра и зла, смесь пороков и добродетелей. Лучшее, что он может сделать – это обуздать их, научившись ими управлять, – попытался объяснить ей Лео. – Мы будем уповать на его благоразумие. И если ты готова, то идём.

– Ты прав. Сомнения в сторону, – ответила ему Элизабет и последовала за ним.

***

Из-за двери нужного дома Элизабет и Лео услышали радостный смех и задорные крики.

– Дети, – выдохнул Лео и покачал головой.

Элизабет лишь печально улыбнулась уголками губ. Ей было совсем нерадостно оттого, что через несколько минут она разобьёт эту идиллию. Лео, покосившись на неё, увидел, что Элизабет побледнела и почти не дышала.

– Принимать такие решения нелегко. Но ты сильная, ты справишься, – Он хлопнул её по плечу, словно старинного друга.

Отступать было уже поздно. Решение принято, и никаких других вариантов она не видела. Элизабет постучала в дверь. Заливистый смех стих. Створка распахнулась. На пороге стоял босой Генри, в одной рубахе и широких штанах. Волосы его были взъерошены. Он явно совсем недавно проснулся.

– Доброе утро, Генри! Мы можем войти? – Элизабет посмотрела на него твёрдым взглядом. Все её сомнения как рукой сняло. Она больше не боялась и не переживала, быстро взяв себя в руки, как и подобало дочери главы клана.

Генри на секунду обернулся. Дария возилась на кухне, и он ответил с улыбкой:

– Доброе утро! В такую рань и уже на ногах, похвально! Проходите, – Он отошёл чуть в сторону, пропуская нежданных, но всегда желанных гостей.

Генри нисколько не удивился их неожиданному визиту. Он вполне привык к тому, что в его дом время от времени наведывались то Лео, то Гаспар, то другие люди. Особенно ему нравилось общаться с местными мастерами резных дел. Он ещё в первый свой визит сюда подметил изящество выполненных плотниками и каменщиками работ, загоревшись желанием обучиться их мастерству. Ему несказанно повезло. Мастера, как позже выяснилось, не помнили своего прошлого, чем значительно облегчили ему жизнь, но их руки всё так же прекрасно знали своё дело. За всё время, проведённое в клане Гор, он ни разу не пожалел, что решился сопроводить Элизабет. Та девушка не шла у него из головы. Как он ни старался, как ни уговаривал себя, как ни объяснял глупостью всю эту мимолётную вспышку чувств – ничего не помогало. Он не мог забыть её голоса и вышитых разноцветными рядами крестиков на тканях юбок.

– Это у тебя рань, потому что кто-то только что проснулся, – устыдил его Лео, стоя за спиной Элизабет. Тот в ответ скривил гримасу.

Элизабет, никак не отреагировав на их мальчишеские глупости, вошла в дом. Лео последовал за ней. Как только они оба оказались внутри, Генри закрыл за ними дверь и пригласил к столу, разделить с ними завтрак. Элизабет и Генри, немного поколебавшись, согласились, поддавшись дивным ароматам, окутавшим их, как только распахнулась дверь. Дария без спешки и суеты накрывала на стол, расставляя дополнительную посуду и раскладывая приборы. Гости в это время усаживались за стол. Дария взяла цветастый прихват и сняла им крышку с чугунной сковороды, где скворчал поджаристый и пышный омлет. Она положила каждому на тарелку щедрую порцию. К омлету прилагалось несколько кусочков зажаренной свинины, свежие овощи и зелень. На десерт – плюшки с творогом и кисло-сладкий кисель из ревеня. Позаботившись о гостях, Дария тоже села за стол, и все, пожелав друг другу приятного аппетита, принялись за еду.

– С таким талантом тебе в самый раз в замке на кухне служить, – говорила Элизабет, обращаясь к Дарии, сидевшей слева от неё.

– Благодарю, – улыбнулась она и скромно опустила глаза, чуть покраснев. – Но я уже работаю вышивальщицей.

Элизабет уловила мимолётный взгляд Дарии и обернулась. За её спиной висела прекрасно выполненная картина, где были изображены замок, люди клана, занятые своими делами, цветущие деревья – и всё это на фоне заснеженных горных верхушек и голубого неба.

– Великолепная работа, – выдохнула Элизабет.

– Не такая, какие были у вашей матушки, – снова залилась румянцем Дария, не ожидая получить столько похвалы этим утром.

– Она, несомненно, искусная мастерица, и не только в умении делать прекрасные вышивки, но и в обучении этому мастерству других. – Элизабет перевела одобрительный взгляд на Дарию.

Ни от кого не скрылось то, что Элизабет говорит о матери в настоящем времени. Генри и Лео переглянулись, понимая, что она до сих пор верит в её возвращение. Они же давно утратили надежду. Конрад, вернувшись в сопровождении воинов, лишь сказал, что Румелия должна прибыть в клан следом за ним, но она так и не вернулась. Более того, никто даже не помнил о её существовании, что значительно усложняло дело. Единственными свидетелями её жизни в клане были дети, но и они со временем начали забывать о супруге правителя. Воспоминания о ней блёкли так же, как мерк лунный свет под утро. Лишь одна единственная картина, написанная с натуры и висевшая в тронном зале, всё ещё позволяла любоваться неувядающей красотой супруги главы.

– Как дела нынче в замке? Как отец? – задал ей вопрос Генри, переводя тему в другое русло.

– Дела неплохо. Папа… всё больше времени проводит за работой. Посмотри. – Она отодвинула прядь волос, демонстрируя причудливую серёжку, огибающую ухо спиралью, внизу которой свисали несколько рубиновых капель.

– Потрясающе, – восхищённо произнёс Генри, вытягивая шею, чтобы лучше рассмотреть работу. – Не знал, что Конрад увлекается ювелирным делом.

– Да… хоть это сейчас для него не так просто, – протянула Элизабет, грустно улыбнувшись, она посмотрела чуть в сторону, погружаясь в воспоминания. – Мама рассказывала: папа был настолько поражён её красотой, что сам придумал и сделал корону, венчавшую её голову на той картине. Она всегда её носила. – Глаза Элизабет потемнели, наполнившись печалью. – С их самой первой встречи он не переставал преподносить ей разные украшения, изготовленные им собственноручно. Броши-бабочки с крыльями из белых топазов, серьги-цветы из бирюзы и гранатов, диадемы из изумрудов, браслеты тончайшей работы, выполненные из горного хрусталя. Но… Со временем он изменился, возвращаясь к своему увлечению всё реже. Войны занимали всё его время, отнимая его у нас.