Сын вампира

– Почему он её ударил?

– Не знаю. Он постоянно ворчит, что отец не оставил достаточно денег. Орет на всех, что съедаем всё, что у них есть. Он кричит на тетю, на Тори и даже на меня.

– Тебе не повезло.

Ева промолчала, продолжая следовать за мной. Когда мы наконец вышли из зарослей сада, она сняла рубашку и вернула её мне.

– Уже стало теплее. Надевай.

С неохотой отпустив её руку, я взял рубашку и накинул на плечи. Мы благополучно дошли до наших домов и мило помахав друг другу, разошлись.

Утром, после завтрака, я оказался у овчарни раньше Генри и занялся выгоном овец. Старик нагнал меня уже на подходе к пастбищам. Его выцветшие глаза, возможно, и не могли выразить удивления, но лицо, покрытое глубокими морщинами, всё-таки выдало его чувства. Морщины углубились, а губы предательски растянулись в разные стороны. Да, вероятно, это было впервые в его памяти, когда я так рано поднялся, быстро позавтракал и бодро погнал овец на кормёжку. Однако старик не стал расспрашивать о причинах моего внезапного рвения к труду; он молчаливо шёл рядом, время от времени бросая на меня взгляды.

Я находился в превосходном настроении, мысленно прокручивая план знакомства Ларри и Евы. Наша дружба должна оставаться тайной, незаметной для окружающих. Никто не должен знать, чья она дочь и зачем прибыла сюда. Ларри, конечно, мог оказаться болтуном, но, если объяснить ему всю серьёзность ситуации, он наверняка отнесётся к чужим секретам ответственно. Мы должны были держать язык за зубами и гулять скрытно. Я не хотел навлечь беду на Еву.

Блеянье овец разносилось по всему пастбищу, словно шум далекого водопада. Они рассеялись по пастбищу, их серые силуэты мерцали среди зелёных трав, словно призрачные тени в заколдованном лесу. Некоторые сбивались в группы, словно боясь остаться одни под ярким солнцем.

Я растянулся на мягкой земле, прикрыв лицо от палящих лучей. Облака медленно плыли над головой, превращаясь то в странные существа, то в сказочные замки, парящие высоко в небесах.

Вдруг тишину нарушил резкий окрик:

– Ифор, не вставай! – закричал Генри. По интонации в голосе я понял, что опасность рядом. Я хорошо его знал. В моменты сильного волнения, Генри всегда был категоричен и слова произносил громко и резко. Когда страх охватывал его, голос становился громким и жёстким, будто металл, звенящий о камень.

Я быстро вскочил, пытаясь понять, что происходит. Отец неуклюже ковылял в сторону леса, опираясь на трость. Он покачивался из стороны в сторону, напоминая старого больного медведя. На краю леса, где он соприкасается с зеленой равниной, стояли волки. Две особи. Серые хищники изучающе смотрели на небольшую группу овец, которые гуляли в несколько метрах. Их уши стояли торчком, морды приподняты.

Глаза хищников горели холодным огнем, а шерсть переливалась серебристым блеском при каждом движении. Они ждали момента, подготавливая атаку.

Генри что-то кричал и махал тростью, приближаясь к ним, но на хищников это не произвело впечатления. Один зарычал, а другой побежал в сторону овец, огибая старика по широкой дуге. Я схватил зачем-то прутик и ринулся к волку, который побежал к овцам. Другой волк, к кому шел Генри, шевельнулся, а затем отбежал назад. Они пытались нас растянуть, украсть барана и уйти в лес. В бой с людьми они вступать не собирались, и мне нужно использовать это. Волк приближался к своим жертвам, нагоняя на них дикий страх. Овцы начали нервничать, в размеренной ходьбе появилась нервозность, суетливость. Я ускорился и в несколько прыжков оказался между ними и хищником. Развернув группу, я отправил их к основному стаду. Волк зарычал. Зверю явно не понравилась моя наглость. Дерзкий мальчишка бесцеремонно увел добычу из-под носа. Наши глаза встретились. Желтые, завораживающие, с темными зрачками они заставили меня замереть на месте. Волк смотрел неотрывно, внушая страх и неуверенность. Он оскалился, обнажая зубы, готовый к прыжку. Наверное, я ошибся, подумав, что волки не нападут на нас. У этого самые серьезные намерения, нужно было что-то предпринимать, но что?

Неожиданный прилив силы и смелости ворвался в мое тело, наполняя злой энергией. Я вдруг сам зарычал, ощущая себя диким зверем. Прутик упал к ногам, а ладони превратились в кулаки. Я был напряжен как струна, готовый принять бой в любую секунду. Волк не двигался. Он стоял в боевой стойке с раскрытой пастью, но вдруг стал отступать. Оказавшись на безопасном расстоянии, он еще раз взглянул на меня, а затем поспешно скрылся в лесу. Его собрат последовал за ним, оставив разбушевавшегося Генри в полном недоумение. Старик, прийдя в себя, доковылял до меня, с опаской рассматривая еще из далека. Возможно, опасался, что я ранен, напуган.

– Ты цел, мальчик мой? – его встревоженный голос вывел меня из непонятного состояния. Мой боевой пыл сразу спал, голос предательски дрогнул:

– Все хорошо.

– Это не дело. Сегодня же поговорю с Чавусом. Пусть выделяет собак. Пару хороших обученных псов нам не помешают.

Я не стал говорить ему что таких собак в деревне нет. Трусливых дворняжек полно в каждом дворе, но при виде хищников, они первые убегут куда глаза глядят.

Подняв прутик, я поплёлся к своему излюбленному месту. Перед глазами все еще стоял волк, который смотрел на меня сначала как на добычу, а потом… показалось или в глазах хищника виднелся страх? А может быть удивление, смешанное с уважением? Бредовые мысли конечно, но ведь он отступил. При желании волк легко мог одолеть меня, перегрызть горло. Я для него даже меньше и легче крупного упитанного барана, которого он легко убивает челюстями и таскает в зубах пол дня. Ледяной страх пронзил мои внутренности, а затем подкрался к ногам. Они сделались ватными, тяжелыми. Я устало плюхнулся на траву, закрыл глаза. Грудь ходила ходуном, а кончики пальцев стыдливо плясали, управляемые легкой дрожью, словно марионетки.

Только к полудню мне удалось успокоиться, мысли о волках медленно отступили. Генри сидел рядом, раскладывая на траве еду. Он вытащил из походного мешка хлеб, вяленую рыбу, пару огурцов и огромную морковь. Люсьен собирала нам сегодня обед второпях, у нее срочный заказ. Много работы. Но я достаточно проголодался, поэтому на все это смотрел с нетерпением, сглатывая слюну.

– Налетай малец, – улыбнулся старик, разламывая булку хлеба напополам.

Мы приступили к трапезе. С нами ужинали муравьи, которые бегали туда-сюда, выбирая лакомства. Я, как обычно, набил рот едой и пытался все это пережевать. Генри, с выражением некоторой озабоченности, спросил меня:

– С тобой точно все в порядке?

Я лишь кивнул, сбрасывая муравья с куска рыбы. Он улетел в траву, но едва я вздохнул, как на руке тут же появился другой муравей. Неустрашимо он мчался к своей цели, но его сдуло потоком воздуха из моего рта.

– Сегодня необычный день. Особенный. Перемены.

– Перемены? – удивился я и посмотрел на отца.

– Перемены. В тебе.

– Это хорошо?

Генри не ответил, откусил огурец и уставился вдаль, где пастбища скрывались за горизонтом. Его лицо напоминало кору древнего дуба: темное и испещренное морщинами, оно воплощало задумчивость, а плотно сжатые губы подчеркивали озабоченность. Я разделил с ним это молчание. Мы просто ели, погруженные в свои мысли. Вокруг пели птицы, стрекотали кузнечики, а ароматы – от горьких трав до сладких цветов – смешались в воздухе и веселой гурьбой витали у моего носа.

После восхитительного обеда я растянулся на зелёной траве, закрыв глаза. Генри тоже иногда дремал, а порой лишь сидел в безмолвии, наблюдая за беззаботными овцами. Волки, казалось, не вернутся сегодня; странным образом, мы оба в этом были уверены.

Когда пришёл вечер, мы погнали овец домой. На пути старик вновь напомнил о своей решимости поговорить с Чавусом. Он был встревожен появлением волков и надеялся, что управляющий решит этот вопрос. Мне Чавус не особо нравился. Я чувствовал его ненависть ко мне. Он был неумелым управляющим и, похоже, не лучшим человеком. Герцогиня Мерика из ближайшего города назначила его на эту должность, чтобы следить за урожаем и налогами. Шерсть, мясо, овощи – всё это отправлялось в город, а наша деревня так и не процветала. Жители нередко обращались к нему с просьбами, но Чавус лишь кивал, обещая помочь. Время шло, а их проблемы оставались нерешёнными. Я ни капли не сомневался, что судьба деревни и ее жителей Чавуса не интересует.

Загнав всех овец, мы разошлись с Генри по разные стороны. Он направился к управляющему, а я, полный предвкушения, помчался навстречу с Ларри. Сегодня мы должны были встретиться у колодца.

– Ифор, у меня отличные новости! – воскликнул он, заметив меня. Мы крепко пожали руки и направились к озеру.

– Мой отец обещал сделать нам деревянные мечи. Рукоятки он обмотает грубой тканью, а на лезвиях вырежет наши имена.

– Ого, великолепно! – восхитился я, сильно пнув мелкий глиняный камушек, который привлёк мое внимание. Ларри хохотнул. Он явно находился в приподнятом настроении, а его пружинистый шаг сплетался с легким подпрыгиванием. Он то обгонял меня, шагая спиной вперед, то оказывался рядом, охваченный жадным восторгом о будущих игрушках. Я слушал его с улыбкой, а когда мы миновали заброшенный сад, спросил:

– Ты же не против, если к нам присоединится Ева?

– Ева?

– Да, та самая девочка-соседка, о которой я тебе рассказывал. Я сегодня недолго, нужно помочь отцу. А потом, когда стемнеет, можем снова встретиться здесь.

– Променял нашу дружбу на девчонку? – Ларри пытался шутить, но в его голосе явно слышалось недовольство.

– Ничего подобного. Просто ей не с кем гулять, она тут совсем никого не знает.

Ларри хмыкнул, при этом его брови поползли вниз, а губы смешно выпятились вперед. Он замедлил шаг, стараясь идти в ногу со мной. Я дружески толкнул его локтем в бок, надеясь разрядить обстановку, но Ларри оставался невозмутимым.

– Если она тебе не понравится, обещаю больше не приведу ее к нам.

Ларри продолжал молчать, погруженный в свои мысли. Мы шли рядом, и я ощутил легкое напряжение. Возможно, он действительно был обижен тем, что я уделяю внимание кому-то другому. Но я не мог оставить Еву одну в деревне, где она еще ничего не знала и ни с кем не была знакома.

– Эй, Ларри, – сказал я, пытаясь вернуть его внимание. – Это всего лишь прогулка. Давай не будем делать из этого проблему, ладно?

Он наконец взглянул на меня. В его глазах мелькнула тень сомнения. Но затем он вздохнул и слегка улыбнулся.

– Ладно, – ответил он. – Только смотри, если она окажется занудой, я это долго терпеть не буду.

Мы оба рассмеялись, и напряжение немного ослабло. Я знал, что Ларри всегда поддержит меня, даже если иногда мы спорим. Наша дружба была слишком крепкой, чтобы её разрушила какой-то случайный человек.

У озера нас ждал неприятный сюрприз. Гек со своими дружками весело плескались в воде. Их было трое. Кроме Гека я знал еще и Джимми. Высокий, худощавый парень с русыми волосами. Он всегда казался мне сонным и вялым. Говорил медленно, двигался медленно. Долго соображал. В деревне мужики подшучивали иногда, кликая его черепахой. Джимми и Гек были неразлучными друзьями, а вот остальные члены их компании постоянно сменялись. Позапрошлое лето они гуляли с двумя братьями близнецами, в прошлое их сменил уже толстый, лысый мальчуган с маленькими глазками и пухлыми губами. Сейчас в их компании был очередной новичок, но в нем таилась опасность.

Среднего роста, поджарый, жилистый. Лицо усыпано веснушками, цепкий взгляд, рыжие волосы. В движениях чувствовалась энергия и сила. Возможно, среди них он лучше всех дрался и был главным задирой.

Мы одновременно с Ларри начали разворачиваться чтобы уйти, но Гек сразу же нас окликнул:

– Оо, подкидыш и его верная девчонка – противный голос вонзился в мое сознание, пробуждая звериную ярость. Мне всегда хотелось побить его, но я понимал, что проблемы будут не только у меня, но и у родителей. Это сын нашего управляющего, Чавуса. Он и так меня ненавидел, а избиение его сыночка даст отличный повод разобраться со мной. Меня выгонят из деревни, и я буду жить в том жутком лесу.

Мои кулаки сжались, я повернулся, бросая гневный взгляд на Гека. Джимми без особого интереса посмотрел на меня, на Ларри, а затем нырнул в воду. Его длинные ноги еще какое-то время погружались, пока не скрылись полностью. Новичок с интересом разглядывал нас, явно оценивая и продумывая дальнейшие действия. Ларри ухватил меня за локоть.

– Пошли отсюда, – шепотом проговорил Ларри, пытаясь развернуть меня.

– Бледная поганка и её подружка решили искупаться, а тут мы. Вот незадача, – продолжал издевательский монолог Гек. Его тонкий, ядовитый голос стал ещё более отвратительным и скрипучим.

Настал момент поставить наглеца на место! Я схватил пучок травы и, рванув его с корнем, швырнул в Гека. Комок земли оказался увесистым. Он угодил прямо в лицо сыну управляющего, несмотря на его попытки защититься. Гек моментально ушёл под воду, а через мгновение вновь вынырнул. Грязь, размешанная с водой, стекала густыми струями по его лицу. Слева появился Джимми, пытаясь понять, что произошло. Новенький двинулся в нашу сторону, но Гек внезапно схватил его за руку и начал что-то нашёптывать на ухо.

Ларри быстро схватил меня и потянул в сторону заброшенного сада, подальше от озера. Наши шаги вскоре превратились в стремительный бег. Добежав до деревни и остановившись перевести дыхание, Ларри наконец произнёс:

– И так всегда. Пока не получит своё, не успокоится. Мерзкий толстяк.

Мы стояли, друг напротив друга наклонившись и жадно хватали ртом воздух. Сердца бешено колотились, угрожая вырваться из груди.

– Угу, нормально ему досталось. Видел?

Ларри скорчил жалостную гримасу, водя пальцами по своему лицу, изображая грязевые потоки, стекавшие с Гека. Мы не удержались и громко рассмеялись. Весело хлопнув Ларри по плечу, я направился домой.

– Уходишь? – раздалось позади.

– Позже, брат. Пойду помогу Генри.

– Хорошо, – отозвался Ларри, всё ещё тяжело дыша. – Увидимся.

Допоздна я провозился на улице с отцом. Мы подлатали забор, отремонтировали крышу нашего туалета. Затем очистили яму, утаскивая отходы в деревянных ведрах в лес. Закончив работу, Генри велел мне натаскать воды в дом и наполнить чан. У меня уже не было сил, но я так хотел помыться, что не обращал внимания на усталость. Выполнив его поручение, я поспешно разделся и залез в чан. Вода ледяная, но Генри уже заботливо подливал кипятка. Он бросил туда листики мяты, а затем из кармана достал флакончик с неизвестным содержимым. Его старые, большие пальцы с трудом справились с крышечкой. Он вылил содержимое в чан и воздух наполнился ароматом душистых трав.

– Купание с маслами всегда приятное дело, – мягко промурлыкал Генри, закручивая крышку пузырька. – Это на основе многоцвета и подорожника. Твои мышцы расслабятся, а ранки и царапины затянутся быстрее, чем на собаке.

Вода становилась теплее, но отцу этого показалось недостаточно, и он добавил ещё два ведра горячей воды. Я очутился в плену кипятка. Тело окончательно расслабилось, мышцы обмякли. Захотелось уснуть прямо тут. Вода доходила мне до шеи. Несколько раз я окунулся с головой, а затем принялся мыть волосы.

Генри сидел неподалёку на скамейке, наблюдая за мной.

– Пап, откуда у тебя этот пузырек?

– Из города привезли маме. Когда кто-нибудь из наших отправляется туда, она обычно заказывает ткани, нитки и всякие другие диковинки.

– Почему ты сам никогда не ездишь в город?

Наступило молчание, прежде чем он коротко ответил:

– Мне оттуда ничего не нужно.

– А я бы хотел посмотреть город.

– Очень сильно хочешь?

– Да.

Он какое-то время молчал, почесывая бороду. Его дряхлые руки уперлись в колени. Он закряхтел, колени дрогнули, поднимая тело со скамьи.

– Давай так. В конце месяца я получу жалование. Чавус пообещал небольшую надбавку из-за волков. И мы съездим в город.

– Правда? – чуть не выпрыгнул с чана я.

– Почему бы и нет? Жульба как раз отправиться продавать овощи. Мы напросимся с ним. На повозке всем места хватит. Посмотришь город, посетим местную ярмарку, сходим на представление.

– Здорово! – воскликнул я. Моей радости не было предела. Наконец-то я увижу большой город!

Позже, как и планировалось, я привел Еву к озеру, где нас уже ждал Ларри. Знакомство прошло вполне удачно. Дочь герцога Саланара оказалась обыкновенной девочкой, вовсе не высокомерной. Благородное происхождение и светская жизнь не смогли испортить её. Ева была скромной и сдержанной, хотя иногда в её голосе проскальзывали повелительные нотки.

Наша дружба стала ещё интереснее и разнообразнее. Теперь нас было трое. Каждый поздний вечер я ожидал стук в окно. Потом, как ошпаренный, выскакивал из дома, и, взявшись за руки, мы мчались с Евой к озеру. Жульба, отец Ларри, изготовил замечательные деревянные мечи, как и обещал. В самый первый вечер мой друг притащил их на озеро и вызвал меня на поединок. Эти игрушки незаметно превратили нас с Ларри в неких соперников. Мы бравировали перед Евой, ловко нанося друг другу слабые удары. Каждый из нас хотел продемонстрировать свою ловкость и силу. Она лишь хихикала, наблюдая со стороны. В её глазах в такие моменты плясали весёлые огоньки. Мы не останавливались. Мечи с сухим стуком сталкивались в воздухе и на земле, а иногда их кончики чиркали по нашим ногам и животам.

Порой вечерами мы просто проводили время с Евой на заднем дворе. Иногда она отказывалась идти к озеру, ссылаясь на усталость от вытаскивания репейников из своего платья. Её золотые волосы тоже страдали, быстро загрязнялись и плохо расчёсывались. Тори каждое утро ворчала недовольным голосом и начинала что-то подозревать.

Ларри обижался на нас, но потом догадался приходить ко мне домой, и мы вновь втроём болтали до самого утра, делясь мечтами и различными историями. Мечту Ларри я знал. Он всегда хотел поступить в королевскую гвардию, стать солдатом. А вот когда Ева поделилась своей мечтой, меня это удивило. Она хотела в будущем выйти замуж по любви, а не по политическим соображениям. Оказалось, что в её кругу подобные браки заключаются довольно часто. Дочерей отдают за незнакомых лордов, герцогов и даже принцев, ради укрепления отношений. Пара может даже не знать друг друга. Такие слепые браки – вполне обыденное явление. Именно этого Ева и боялась. Ну а когда я рассказал о своих наивнейших мечтах, она расхохоталась.

– Ну, научиться читать и писать ты сможешь. Это вполне реально, а вот замок? – произнесла она после того, как приступ смеха прошел.

Я почувствовал обиду. Она смеялась над моей мечтой, считая меня дураком. Ларри глупо улыбался, размышляя, как вести себя в такой ситуации.

Больше мы к разговорам о мечтах и желаниях не возвращались.

Глава 4

Волшебные сады

Я считал дни до конца месяца, и они ползли мучительно медленно, точно расплавленный мёд, стекающий с ложки. Сердце рвалось наружу при одной мысли о поездке в город. Часто я закрывал глаза и представлял, как мы с Генри едем в повозке, полной свежих овощей, и насвистываем весёлую мелодию, которая поднимается над полем, словно птица, взмывающая в небо.

Эта поездка станет для меня первым настоящим приключением. Я наконец увижу город! Большой, настоящий город, где жизнь кипит, как вода в котле, где звуки и краски смешиваются в причудливую мозаику. У меня уже сложилось некоторое представление о таких местах благодаря книгам, которые я читал с Люсьен. Эти страницы оставили в моём сознании отпечаток смутных образов, картин. Иногда они вспыхивали в памяти, и я глупо улыбался, представляя, что уже нахожусь там: в волшебном городе, где много людей и приключений.

Я сидел за деревянным столом, медленно жуя горячую лепешку. За окном барабанил дождь, который начался ещё ночью и к утру превратился в непрерывную серую завесу. Генри ушёл пасти овец один. Я просил его взять меня с собой, но он настоял, чтобы я остался дома, опасаясь, что сильный дождь навредит моему здоровью. Теперь я сидел здесь, беспокоясь о нём и об отаре. Волки всё ещё бродят неподалёку, оставляя свои следы, как напоминание о прошлой угрозе. Что, если они вернутся, как тогда?

Макнув лепешку в варенье, я собирался откусить лакомство, как вдруг услышал шаги. Не за окном. Подходил кто-то к двери. Половица скрипнула, но не громко. Это не взрослый мужчина. Скорее всего подросток или женщина, средней комплекции. В дверь постучали, а затем она открылась. С лепешкой в руке я смотрел как в дом вошла Тори. Она держала деревянный тазик, полный вороха белья.

– Хозяйка… – произнесла она, слегка запнувшись.

– Добрый день, – ответил я, медленно поднося лепешку ко рту. Тори знала про наши гулянки, и сейчас мне грозила серьёзная неприятность. Нужно было срочно что-то придумать. Оправдание должно было быть убедительным и благоразумным. Мама обязательно должна встать на мою сторону.

Тори метнула в меня ненавидящий взгляд, но мгновенно выпрямилась, вновь натянув на лицо улыбку:

– Мальчик, позови, пожалуйста, маму.

– Ей некогда, – равнодушно произнёс я, откусывая кусок лепешки. – Она занята моей одеждой. Вся рваная…

Лицо служанки Евы моментально покраснело, брови сдвинулись, а вены на шее напряглись, готовые лопнуть. Стало ясно, что эта женщина обладала немалой силой, выработанной тяжёлым трудом. Возможно, она даже смогла бы защитить Еву. Впрочем, вспоминая синяк на её лице, оставленный Дереком, я усомнился в этом.

– Мальчик, твой язык весьма остёр, – заметила Тори, сдерживаясь изо всех сил. – Но сейчас не время для колкостей. Позови мать!

К счастью, именно в этот момент из комнаты вышла Люсьен, избавив меня от необходимости пройти мимо разгневанной служанки. Мать кивнула Тори, сохраняя вопросительный взгляд.

– Мир вашему дому, – начала гостья. – Меня зовут Тори, я служанка Евы Барлоу, дочери герцога Саланара Барлоу. Мы остановились у Агилии, тёти Евы. Она сказала, что вы прекрасный портной, и что равных вам нет даже в Волшебных садах.

Тори замолкла, потом осторожно опустила деревянный таз с бельём на пол. Люсьен внимательно следила за ней, но в её взгляде не было ни намёка на недоверие или радость от похвал. Лицо матери, как всегда, излучало доброту и открытость.

– Наша юная госпожа умудрилась за короткое пребывание здесь порвать все свои платья, – продолжила Тори, едва скрывая раздражение. – Изгадить такие изысканные наряды – просто невероятно!

Затем она сняла с пояса маленький кожаный мешочек, открыла его и достала несколько медных монеток.

– Возьмите, пожалуйста. Это всё, что у нас есть. Девушке больше нечего надеть.

– Не беспокойтесь, – ответила Люсьен, принимая монеты. – Я постараюсь исправить всё, что смогу. Надеюсь, у меня найдётся подходящая ткань.

Склонившись над тазиком, мама принялась перебирать бельё, тщательно изучая каждую вещь.

– Если нужной ткани не окажется, завтра муж с сыном отправляются в Волшебные сады и купят всё необходимое, – добавила мама, не отрывая глаз вещей.

Эти слова заставили меня вздрогнуть. Уже завтра мы отправляемся в город?! От неожиданности я чуть не подавился остатками лепешки и поспешно схватил стакан с молоком. Горло защипало, и я сделал пару больших глотков. Молоко, тёплое и приятное, плавно стекало в живот, наполняя меня ленивой тяжестью. Вопрос о том, чем заняться сегодня, висел в воздухе. Гулять в такую погоду не хотелось, возможно, стоит поспать? Однако сегодня было идеальное время, чтобы посвятить себя учёбе. Письменность и чтение – вот что действительно важно. Решено, займусь этим!

Тем временем Тори продолжала сетовать:

– Не понимаю, где она умудрилась порвать платья и собрать столько репейников! В огороде их нет! Я велела ей сидеть дома, но уверена, что эта леди бегает на улице, когда все ложатся спать.

Они с мамой сидели рядышком, по очереди осматривая проблемные участки на платьях Евы. Я старался не смотреть в их сторону, опасаясь, что мой взгляд выдаст меня. Мама, конечно, догадывалась, кто стоял за этими проделками, но ничем не показала своего подозрения. Более того, я уловил на её лице заговорщическую улыбку. Мы союзники. Мы друзья. Она всегда на моей стороне, независимо от того, какие шалости я устраиваю. Эти мысли согрели душу, наполнили меня теплом и уютом. Допив молоко, я поднялся со стула и направился в комнату, аккуратно обходя двух женщин, погружённых в обсуждение нарядов Евы.

Под моей кроватью лежала забытая книга. Я забросил её туда после нескольких неудачных попыток прочитать, и с тех пор она покрылась толстым слоем пыли. Прошло немало времени, и мои навыки чтения заметно улучшились. Встав на колени, я потянулся к ней, сунув голову под кровать. Толстая зелёная обложка книги была покрыта пылью и паутиной. На ней притаился огромный паук, который, заметив мою руку, угрожающе поднял лапки.