Объект №4. Амурский артефакт

– Так я и знал, что это зацепит ваше журналистское любопытство, – с мягкой, понимающей усмешкой ответил профессор. – Это действительно одна из местных загадок, которую не так просто разгадать. Официально об этом мало кто говорит. Но если ваш интерес серьёзен и вы действительно хотите разобраться, я готов помочь. У меня самого до этого руки не дошли, но если у вас получится, то отлично. Чем смогу – помогу. Завтра после обеда у меня будет свободное время. Как насчёт чашки кофе в уютном кафе недалеко от университета? Или могу заехать за вами в гостиницу, как вам будет удобнее.

– О, это было бы просто замечательно, Василий Сергеевич! – Марина не смогла сдержать восторга. – Я с удовольствием встречусь с вами завтра. Заедете за мной в гостиницу? Так будет удобнее.

– Договорились. Буду у вас около трёх часов. До завтра, Марина.

– До завтра, Василий Сергеевич. Спасибо вам большое!

Марина повесила трубку, в груди разливалось тёплое чувство предвкушения. Рабочая командировка, посвящённая развитию дальневосточной промышленности и проблемам демографии, неожиданно приобретала совершенно новый, захватывающий оборот. Дверь в мир старых тайн и неразгаданных загадок, скрытых в самом сердце Хабаровска, начинала приоткрываться.

Глава 3

Встреча с экспертом

В три часа дня Марина уже сидела за небольшим столиком в уютном кафе «Старый город», что неподалёку от университета. Атмосфера здесь была тихой и неторопливой. Пахло свежемолотым кофе и чуть уловимым ароматом старой бумаги с дизайнерских книжных полок у стен. Приглушённый свет создавал ощущение уюта, но лёгкое волнение всё равно щекотало нервы. Василий Сергеевич уже ждал её, сидя напротив, аккуратный и спокойный, как и в поезде. Перед ним стояла чашка с остывающим напитком, рядом лежали его очки и тонкая записная книжка.

– Марина, добрый день. Рад видеть вас не в купе, а в более… городской обстановке, – улыбнулся профессор, когда она подошла.

– Василий Сергеевич, здравствуйте. Спасибо, что согласились встретиться. – Марина опустилась на мягкий стул, чувствуя, как усталость последних дней смешивается с предвкушением. – Я надеялась, что у вас найдётся время.

– Для интересной темы время всегда найдётся, – его взгляд из-под очков был внимательным. – Как прошли ваши официальные мероприятия? Удалось собрать материал для журнала?

– Да, очень насыщенно. Завод впечатляет, встречи с администрацией тоже прошли продуктивно. Много цифр, планов… – Марина сделала паузу, глядя в глаза собеседнику. – Но, честно говоря, все эти цифры меркнут перед историей, которую вы рассказали в поезде.

Василий Сергеевич кивнул понимающе.

– Так я и предполагал. Журналистское чутьё не дремлет.

– Оно просто кричит! – Марина невольно наклонилась чуть вперёд. – Я пыталась искать информацию об «объекте №4», об этих звуках… Но ничего нет. Полная тишина.

Профессор на мгновение задумался.

– Но легенды… они живучи, если в них есть хоть доля истины.

– Именно так, – подтвердил Василий Сергеевич. Он сделал ещё один глоток кофе, словно собираясь с мыслями. – «Объект №4» был частью грандиозных предвоенных планов по развитию инфраструктуры на востоке страны. Время было непростое, секретность – обычное дело. Многие подобные проекты тех лет окутаны тайной. Но этот… он особенный. О тоннеле знал очень узкий круг специалистов. И после войны, когда построили новый мост и проложили ветку по нему, про этот тоннель постарались забыть окончательно. Документы либо уничтожили, либо перевели в глухие архивы под грифами «совершенно секретно».

Марина слушала затаив дыхание. История оживала, наполняясь мрачной атмосферой предвоенных лет и государственной тайны.

– То есть даже сейчас найти что-то официально практически невозможно?

– Практически, – кивнул профессор. – Но иногда, в старых отчётах, в личных записях инженеров того времени могут попадаться крупицы. Если знать, где искать и что искать. Моя специализация в промышленной инженерии, конечно, напрямую не связана с тоннелями тридцатых годов 20-го века, но принципы проектирования, логистика, подходы к строительству… они имеют преемственность. И понимание эпохи помогает понять мотивы тех, кто принимал решения о секретности.

– Вот именно доля истины меня и интересует! – Марина понизила голос, оглядываясь по сторонам, хотя посетителей в кафе было немного. – Василий Сергеевич, в поезде вы упомянули, что звуки доносятся с левого берега, из района моста. Но левый берег там довольно протяжённый. Есть ли какое-то более конкретное место, о котором говорят местные? Может быть, ближе к предполагаемым входам в тоннель?

– Конкретное место есть, примерное, – ответил Василий Сергеевич, задумчиво помешивая ложечкой остывший кофе. – Местные легенды и редкие очень старые упоминания указывают на левый берег, да, но не просто на весь берег. Речь идёт об участке напротив того места, где главный пролёт моста пересекает русло Амура. Там, на левом берегу, как раз расположен небольшой посёлок… Уссурийский.

Он посмотрел на Марину, оценивая её реакцию.

– По логике строительства вход в тоннель должен был находиться где-то в этой зоне. Не слишком далеко от русла, но и достаточно высоко от уреза воды при нормальном уровне реки, чтобы избежать затопления на этапе строительства и эксплуатации.

– Посёлок Уссурийский… – Марина задумчиво повторила название. – Значит, местные жители там живут буквально над тоннелем? Или рядом с ним?

– Скорее рядом с предполагаемыми входами. Сам тоннель уходит под русло, на приличную глубину. А вот подходы к нему… возможно, они где-то в районе этого посёлка. – Профессор извлёк из записной книжки сложенный вчетверо лист и начал схематично рисовать карту района. – Видите? Вот здесь мост, вот русло, а вот этот изгиб берега с посёлком.

Он подвинул карту к Марине.

– В любой исследовательской работе, Марина, будь то журналистика или наука, местоположение – это первый и самый важный ключ. Легенды и слухи часто привязаны к конкретной местности не случайно. Люди замечают аномалии там, где они происходят. А наша задача – взять эти разрозненные «народные приметы» и наложить их на карту, на известные факты, на инженерную логику. Понять, почему именно там слышат, а не где-то ещё.

– И вы думаете, эти слухи о звуках… они могут быть связаны именно с тоннелем? Не просто эхо стройки? – спросила Марина, возвращаясь к самому необъяснимому.

– Вот это и есть самая большая загадка. – Василий Сергеевич снова протёр очки, его взгляд стал ещё более сосредоточенным. – Если бы это был просто гул реки или вибрация от поездов по мосту – это одно. Но ритмичные удары? Приглушённые голоса? Ни один известный мне акустический феномен, связанный с реками или подземными сооружениями, не даёт такой картины. Гидродинамические шумы имеют другой спектр. Сейсмическая активность проявляется иначе. Работа механизмов? Но каких? В заброшенном и замурованном тоннеле? Если только там что-то происходит сейчас. Или… если тоннель не совсем заброшен. Или если источник звука не механический вовсе. Именно поэтому нам нужны объективные данные.

Марина представляла себе эти звуки – стоны из глубины, ритмичные удары… Мурашки пробежали по коже. Это не просто легенда, это что-то живое, активное. Что-то, что скрывается под тоннами воды и грунта.

– Это звучит как огромный объём работы, – задумчиво произнесла Марина, переваривая услышанное. – Свидетельства очевидцев… их нужно найти, разговорить… Но вы упоминали, что у вас на кафедре есть специалист, который занимается гидроакустикой Амура? Мне кажется, научные данные могли бы подтвердить или опровергнуть эти слухи гораздо убедительнее, чем любые рассказы.

– Ах да, молодой доцент с геологической кафедры, – кивнул Василий Сергеевич. – Сергей Иванович. Очень увлечённый малый. Он занимается мониторингом акустической среды реки, её подводных звуков, вибраций. У него есть современное оборудование – высокочувствительные гидрофоны, спектральные анализаторы… Как раз то, что нужно для точной регистрации и анализа подводных звуков и вибраций в конкретном месте. Показания приборов – это объективные данные, Марина, их нельзя списать на игру воображения, местные легенды или слуховые галлюцинации.

Профессор снял очки и протёр их платком, словно очищая не только стёкла, но и обдумывая следующий шаг.

– В любом серьёзном расследовании, Марина, будь то журналистика, история или наука, показания свидетелей – это лишь отправная точка, начальная гипотеза. Важная, бесценная, но гипотеза. Чтобы превратить гипотезу в факт, нужны доказательства. В нашем случае – объективные физические измерения. Если эти странные звуки реальны и имеют физическую природу, Сергей Иванович с его аппаратурой сможет их зафиксировать, определить их точные частотные характеристики, даже локализовать источник с высокой точностью. Это именно та «вторая часть работы», о которой я говорил в поезде. Сочетание «народных примет», собранных вами, и точной науки, которую представляет Сергей Иванович.

– Это было бы просто невероятно! – Марина почувствовала новый, мощный прилив азарта. Возможность получить научные данные вносила в расследование весомость и серьёзность, выводя его за рамки простого сбора баек. – Вы могли бы нас познакомить? Мне кажется, его данные критически важны для понимания природы этих звуков.

– Конечно, я с ним свяжусь, – подтвердил Василий Сергеевич. – Думаю, он сам заинтересуется этой историей, хотя по натуре он, как всякий хороший учёный, скептик. Возможно, стоит вам сначала собрать первые, наиболее убедительные свидетельства от жителей Уссурийского. Уточнить у них примерное время суток, когда звуки слышны отчётливее всего, и с какой стороны от посёлка или моста, по их ощущениям, шёл источник. Это даст нам более чёткое представление о том, когда и где искать аномалии с помощью аппаратуры Сергея Ивановича, сократит время его работы. А я тем временем попробую поискать старые городские планы, инженерные отчёты или какие-то архивные документы, связанные со строительством тоннеля. Вдруг сохранилось что-то, что может указать на точное местоположение входов, особенности конструкции или даже на незапланированные инциденты в ходе строительства.

Они одновременно взяли свои остывшие чашки, словно скрепляя невидимой печатью только что намеченный план. В воздухе витало ощущение начинающегося, пока ещё неясного, но уже захватывающего приключения.

– Итак, – подытожила Марина, чувствуя, как шестерёнки её журналистского и теперь уже детективного ума встают на место, – мой первый, неотложный шаг – поездка в Уссурийский, сбор свидетельств очевидцев, попытка понять локализацию слухов и, соответственно, звуков. Ваш – поиск в архивах и разговор с Сергеем Ивановичем, чтобы договориться о его участии.

– Именно так, – кивнул профессор, его взгляд стал тёплым и одобрительным. – Разделение труда. У каждого из нас есть свои инструменты и сильные стороны. У вас – острый взгляд журналиста, умение слушать и задавать правильные вопросы, упорство. У меня – знание города, его истории и доступ к некоторым теоретическим или архивным источникам. У Сергея Ивановича – точные научные приборы и методология объективных измерений. Соединив всё это, мы сможем если не разгадать тайну полностью, то хотя бы понять её истинную природу, отделив факты от вымысла.

Василий Сергеевич мягко улыбнулся.

– Забавно, да? Случайная встреча в поезде, разговор о старых легендах, и вот мы уже планируем целое исследование. Настоящее приключение для учёного и столичного журналиста.

Марина рассмеялась, и звонкий смех на мгновение нарушил тишину кафе.

– Похоже на начало книги. Только вот что будет дальше, пока никто не знает. И это самое интригующее.

– В том и прелесть неизведанного, Марина. Но помните: в любой, даже самой запутанной и пугающей тайне есть рациональное зерно. Даже самые невероятные слухи могут оказаться лишь искажённым отражением реальных событий или физических явлений. Наша задача – отделить зёрна от плевел, факты от фантазий. И быть осторожными. Не все тайны любят, когда их ворошат. Особенно те, что скрыты глубоко под землёй или водой… или намеренно забыты.

Его взгляд на мгновение стал серьёзным, даже немного тревожным, напоминая Марине о тени грусти, которую она видела в его глазах ещё в поезде. Но тут же профессор снова улыбнулся, возвращаясь к своему обычному спокойному виду. Они допили остывший кофе и поднялись из-за столика, готовые сделать свои первые шаги навстречу тайне под водами Амура. Солнце за окнами кафе уже клонилось к горизонту, окрашивая небо над городом в предзакатные тона.

Глава 4

Голоса жителей

На следующее утро, следуя намеченному плану, Марина отправилась в посёлок Уссурийский. Она знала, что именно здесь, на левом берегу Амура, напротив моста, по свидетельствам местных жителей, чаще всего слышали странные звуки. Ранний час обещал тишину и возможность поговорить с теми, кто живёт у реки давно.

Переехав через мост на рейсовом автобусе, Марина вышла на тихой остановке. Утренний воздух был свеж и пронизан речной прохладой. Отсюда открывался панорамный вид на ажурные конструкции Амурского моста, величаво возвышающегося над широкой рекой.

Прохладный речной ветер приятно освежал лицо, а панорамные виды на Хабаровск, виднеющийся на противоположном берегу, и на спокойные воды Амура, казалось, замедляли спешку начинающегося дня. Улочки посёлка Уссурийский петляли среди буйной зелени садов, палисадников и огородов. Здесь царила атмосфера неспешности и умиротворения, словно ритм жизни замедлился, отдалившись от городской суеты и спешки. Ароматы цветущих яблонь и вишен смешивались с запахом влажной земли и свежескошенной травы, создавая ощущение уютной провинциальной идиллии.

Следуя указаниям Василия Сергеевича и ориентируясь по помеченной им карте, Марина начала обход. Улочки посёлка петляли среди зелени, каждый дом прятался за забором или калиткой. Она осторожно стучалась в покосившиеся деревянные калитки, за которыми угадывались ухоженные дворики. Представляясь журналисткой из столичного журнала, собирающей местные истории и предания, она с волнением ждала отклика.

Поначалу жители, непривычные к вниманию извне и, возможно, настороженные, встречали её сдержанно. Ответы были уклончивы. Они охотно говорили о реке – рыбалке, разливах, характере Амура, о своих огородах и повседневных заботах. Но о странных звуках – ни слова. Ничего необычного, что доносилось бы из-под воды, нарушая привычный покой берега. Лёгкое разочарование начало закрадываться в душу Марины. Неужели профессор ошибся? Неужели это просто старые байки?

Она уже подумывала сменить улицу, когда на пороге старенького, но крепкого домика с резными голубыми наличниками и горшками герани на окнах её встретила пожилая женщина – сухонькая, с удивительно живыми и добрыми глазами. Это была Анна Петровна. Узнав, что Марина собирает истории о жизни у Амура, она улыбнулась и радушно распахнула дверь.

Дом дышал уютом и теплом. Пахло свежей выпечкой и душистыми травами. Анна Петровна пригласила её за стол, накрытый кружевной скатертью, и, словно старую знакомую, угостила чаем с ароматным вареньем из лесных ягод и домашним печеньем.

– Ох, милая, историй у нас тут всяких накопилось за долгие годы, – задумчиво произнесла Анна Петровна, бережно удерживая старенькую фарфоровую чашку в своих дрожащих ладонях. Её взгляд был устремлён куда-то в прошлое, за пределы уютной кухни. – И про нашу реку-кормилицу всякое говорят… Амур – он ведь живой, со своим характером. То ласковый да щедрый, то суровый да непредсказуемый. А уж что под его водами таится… кто знает?

Марина внимательно слушала её неторопливую речь, стараясь не перебивать.

– Бывало, летними ночами, когда тишина такая стоит, что слышно, как комар над ухом звенит, слышали мы… будто кто-то стонет издалека, из-под воды. Тихо так, еле-еле, словно сама река вздыхает устало, жалуется на что-то. Муж мой покойный, Сергей, царствие ему небесное, всегда отмахивался, говорил, что это ветер так в прибрежных камышах шумит или баржи далеко по фарватеру идут, гудят. А мне всё казалось, что это сам Амур вздыхает, тоскует о чём-то своём, речном…

– И другие жители посёлка тоже слышали что-то подобное? – осторожно спросила Марина, стараясь не спугнуть хрупкую нить воспоминаний.

Анна Петровна медленно кивнула, её взгляд стал более сосредоточенным, словно она вновь переживала те моменты.

– Бывало, милая. Особенно старые люди замечали, те, кто чутко ко сну относился да к природе прислушивался. Молодёжь сейчас мало на что внимание обращает, всё в своих телефонах да компьютерах сидят, им не до речных вздохов. А вот раньше… Помню, соседка наша, тётя Груня, рассказывала, как однажды ночью её разбудили странные удары, будто кто-то тяжёлым молотком под водой стучал. И так ритмично, словно работу какую-то подводную вёл. Тук-тук… и снова тишина, словно кто-то спохватился и замер, прислушиваясь.

Марина почувствовала, как внутри неё что-то щёлкнуло. Эти разрозненные рассказы, полные личных интерпретаций, начали вырисовывать картину, удивительно похожую на слова Василия Сергеевича о странных акустических аномалиях. Он говорил о низкочастотном гуле, ударах и даже голосах. Источник, по его предположению, находился где-то у моста. Слова Анны Петровны стали первым подтверждением, что это не единичный случай и не фантазия одного человека.

Продолжая обход по тихим, утопающим в зелени улочкам Уссурийского, Марина стучалась в другие дома, расположенные ближе к реке. Жители по-прежнему отвечали сдержанно, но, услышав, что Анна Петровна уже поделилась воспоминаниями, некоторые становились разговорчивее.

– А помимо Анны Петровны, кто-нибудь ещё из соседей говорил о чём-то необычном, связанном с рекой? – осторожно спросила Марина.

Одна женщина средних лет, у которой окна выходили прямо на тёмную гладь Амура, помедлив, кивнула:

– Ох, милая, тут всякое рассказывают… А я вот сама слышала, бывало, по ночам… Такой гул, низкий, протяжный. Идёт откуда-то со стороны реки. Будто что-то тяжёлое двигается там, внизу. Окна старые аж дребезжали, тревожно как-то становилось.

Заядлый рыбак, проводивший на берегу большую часть своей жизни, на вопрос о странностях у реки прищурился:

– Река – она разная бывает… Но иногда вот сижу с удочкой ночью на своём местечке у самой воды… И чувствую – вибрация какая-то. Прямо через землю идёт. Словно там, внизу, что-то огромное гудит и дрожит. Непонятно что. Не похоже на баржу.

Самым поразительным оказалось свидетельство старого рыбака Николая. Его лицо, изрезанное глубокими морщинами, хранило житейскую мудрость.

– Профессор, который рассказал мне об этой истории, говорил, что некоторые даже слышали нечто похожее на голоса… Невероятно, конечно, но всё же… Вы не сталкивались с таким? – прямо спросила Марина, глядя ему в глаза.

Николай усмехнулся краешком губ, словно услышал давно знакомую, но всё ещё будоражащую историю.

– Голоса, говоришь? Было дело… Сам слышал. Не то чтобы прямо слова разобрать, нет. Но… будто шепчется кто-то там, в глубине. Тихо так… Непонятно что. Непонятно кто. Жутко, скажу тебе. Мурашки по коже бежали.

Это свидетельство вызвало у Марины особый интерес. Подземные голоса… Василий Сергеевич тоже упоминал их. Это выводило историю за рамки просто механических вибраций или природных явлений, намекая на нечто иное, возможно связанное с деятельностью или даже… присутствием.

К концу дня блокнот Марины был исписан. Разрозненные, порой туманные, но удивительно похожие свидетельства вырисовывали общую картину: странные, необъяснимые звуки действительно исходили из-под тёмных вод Амура, преимущественно в районе, хорошо просматривающемся от моста. Гул, удары, вибрация, шёпот… Каждая история была фрагментом большого, пока несобранного пазла.

Первый, самый важный шаг в её неофициальном расследовании был сделан. Теперь Марине не терпелось вернуться в город, чтобы поделиться находками с Василием Сергеевичем и вместе проанализировать полученную информацию. Она чувствовала, что они на верном пути и тайна «голосов Амура» постепенно начинает приоткрывать свои мрачные завесы, увлекая её вглубь неизведанного.

Глава 5

Первый шаг к тайне

Вечер мягко опустился на Хабаровск, зажигая первые огни города. Улицы погружались в синеву сумерек, деловая суета сменялась неспешным вечерним движением. В уютном кафе «Старый город», ставшем их временным штабом, Марина сидела у окна, наблюдая за меняющимся небом и чувствуя, как лёгкое волнение нарастает внутри. Она с нетерпением ждала возможности поделиться собранными свидетельствами. Чашка с недопитым чаем остывала на столике. Ей казалось, что после дней, проведённых среди официальных лиц и проблем демографии, возвращение к тайне – это глоток свежего воздуха. Когда Василий Сергеевич подошёл, аккуратный и спокойный, как всегда, в его глазах читалось не меньшее предвкушение. Ей казалось, он понимает её азарт лучше, чем кто-либо в этом городе.

– Василий Сергеевич! Я съездила в Уссурийский! – воскликнула Марина, едва профессор успел сесть напротив. Голос звенел от впечатлений прошедшего дня, в нём смешивались усталость от долгих часов на ногах и возбуждение от услышанных историй.

– Рассказывайте, Марина, рассказывайте, – он улыбнулся, устраиваясь у столика. – Что говорят голоса берега? Надеюсь, жители оказались разговорчивы?

Марина достала свой исписанный блокнот, листая страницы, заполненные неровным почерком и быстрыми пометками, порой цепляясь за ключевые слова, порой зарисовывая схемы, которые пыталась объяснить ей Анна Петровна.

– Разговорчивы… по-разному, – она усмехнулась, вспоминая первую настороженность жителей и то, как приходилось подбирать слова. – Сначала очень неохотно, про обычные дела – рыбалку, огороды, паводок. Но когда я упоминала старые предания, особенно про реку… и когда сказала, что не одна интересуюсь этой историей, что есть человек, который тоже слышал странные звуки, некоторые начинали говорить. Самое главное – звуки слышат! И не один человек! Есть разные описания, но все указывают на район моста, под водой.

Она снова взглянула в блокнот, пробегаясь глазами по записям.

– Вот, например… Одна бабушка, Анна Петровна, очень душевно рассказала про стоны. Будто река ночью вздыхает, устало так… Ей муж говорил, ветер это или баржи далеко идут. Но она чувствовала иначе, она уверена, что это Амур. А другие… Я говорила с рыбаками, с теми, кто у самой воды живёт. Они слышали глухой гул, постоянный или пульсирующий, вибрацию, от которой стены дрожат, стёкла звенят… Неприятные ощущения, чувство тревоги. И ритмичные удары! Несколько человек описывали, как будто кто-то под водой работает, стучит тяжело, с какой-то периодичностью. «Тук-тук… и тишина». Это звучит очень механически, правда?

Профессор слушал, внимательно кивая, иногда делая пометки в своём блокноте. Его обычное спокойствие сменилось сосредоточенностью учёного, наткнувшегося на интригующую задачу, которая может оказаться куда масштабнее, чем казалось.

– Интересно… «Стоны» реки, гул, вибрация, ритмичные удары… Ваша работа блестяще подтверждает, что это не единичные случаи и не просто легенды, не игра больного воображения. Это соответствует моим предположениям о физической природе аномалии, о возможном источнике физических колебаний. Удары особенно интригуют – это почти прямое указание на механическую активность, на какое-то устройство или процесс.

– А ещё… один старый рыбак, Николай, клянётся, что слышал под водой что-то похожее на шёпот или голоса! – Марина понизила голос, словно делясь самым большим, почти невероятным секретом, который выбивался из общей картины. – Ему даже показалось, что он различает отдельные слоги! Он сказал, что мурашки по коже бежали от этого. Другие тоже упоминали что-то похожее на неразборчивое бормотание из глубины.

Лицо профессора стало серьёзным, все следы улыбки исчезли. Взгляд из-под очков стал пронзительным.

– Шёпот… голоса… Вот это самое любопытное и самое сложное для научного объяснения. Это уже не укладывается в обычные представления об акустике тоннелей или реки.

Василий Сергеевич отложил блокнот Марины и достал свою неизменную кожаную папку.

– Ваш день был полон встреч с живыми свидетелями, Марина. Мой – с тенями прошлого и архивной пылью. Сегодня я провёл многие часы в душных, пахнущих старой бумагой и пылью университетских архивах. Перебирал пожелтевшие папки, отчёты прошлых лет, связанные с проектированием и строительством инфраструктурных объектов на Амуре… Найти что-то прямо по «объекту №4», конечно, не надеялся – слишком высок был гриф секретности в те годы и слишком хорошо, похоже, заметали следы. Но искал косвенные упоминания, любые данные, которые могли бы быть связаны с этим районом или необычными явлениями в Амуре в те годы. Часы рутинной, кропотливой работы, разочарование за разочарованием… И вот, когда я уже собирался уходить… я наткнулся на весьма интригующий документ!