Объект №4. Амурский артефакт

Объект №4

Амурский артефакт

Ирина Селина

© Ирина Селина, 2025

ISBN 978-5-0067-0785-6

Создано в интеллектуальной издательской системе Ridero

Пролог

Ночь обволакивала широкую реку. Вдали, словно призрачное видение со старой пятитысячной купюры, мерцающий ажурной вязью огней, вытягивался Амурский мост. На песчаной косе левого берега, у самой кромки тёмной воды, уютно потрескивал костёр. Рядом, около катера с небольшой палаткой-тентом, расположились два рыбака. Молодой Санька, со спиннингом в руках, жадно втягивал свежий, пахнущий речной прохладой воздух, зачарованно следя за медлительным скольжением тёмной воды. Подле него Василий сосредоточенно очищал от серебристой чешуи упитанную спину крупного сазана. В ведре рядом сонно плескались ещё несколько пойманных серебристых рыбин.

– Эх, благодать-то какая, – прошептал Санька, залюбовавшись дрожащими в ночи огнями моста. – Только вот, глянь, опять вода поднимается. Не ровён час, снова левый берег начнёт топить, острова скроет.

Василий коротко кивнул, не отрывая взгляда от своей работы.

– Ничего не поделаешь. Из года в год одно и то же половодье. А рыбалка… тут и впрямь душа отдыхает. Тишина, природа вокруг… своя философия, неторопливая. Главное – клёва дождаться, хотя, признаться, иногда приметы попадают в точку.

– Да ну их, эти приметы, – лениво махнул рукой Санька. – Вроде как говорят: июнь-июль – на рыбалку плюнь. А мы круглый год рыбу таскаем. Может, чаю? В котелке вон уже дымится.

– Чайку – всегда с удовольствием, – отозвался Василий, проворно потроша сазана, искоса поглядывая на величавый силуэт моста, прочерчивающий тёмное небо. – Эх, вот если бы ауха поймалась, ухи бы на костре с дымком сварили из неё… аромат – закачаешься.

Внезапно ночную тишину распорол странный звук. Сперва он показался вздохом, глубоким и тягучим, словно сама река, устало вздохнув, пропустила под своими стальными арками очередной поезд. Звук донёсся будто из самой глубины, пронзая негромкий плеск волн о берег и монотонное стрекотание ночных насекомых. Затем повторился, окрепнув и став отчётливее, – низкий, утробный гул, от которого по спине Саньки пробежали мурашки. Василий замер, держа распоротую рыбу, и его взгляд оторвался от далёких огней моста, скользнув к чёрной поверхности реки.

– Что это было? – тихо проговорил Санька, нервно оглядывая безмолвную гладь воды, словно ожидая увидеть источник странного звука.

Василий, обычно невозмутимый и спокойный, нахмурил густые брови, напряжённо вслушиваясь в ускользающий звук, непохожий на привычный гул проходящих по мосту поездов, долетающий издалека.

– Не баржа… и не поезд. Словно… из самой земли.

Затем гул затих, растворившись в тихом плеске воды и слабом эхе далёкого состава. Рыбаки обменялись тревожными взглядами. В глазах Саньки обозначилось явное недоумение, а на обычно невозмутимом лице Василия промелькнула тень необъяснимого беспокойства, нарушив его привычное созерцание ночного пейзажа с мостом.

Прежде чем они успели перемолвиться словом, из тёмной глубины реки донёсся новый звук. На этот раз это был не просто гул. Это был отчётливый ритм. Монотонный, настойчивый стук, словно кто-то или что-то мерно ударяло во что-то твёрдое под толщей воды. Тук… тук… тук…

Рыбаки застыли, напряжённо прислушиваясь к этому странному подводному пульсу, нарушившему ночную тишину.

Глава 1

Дальняя дорога

Ярославский вокзал в Москве гудел, как растревоженный улей. Глубокая полночь не остудила его пыла: огромный, словно сказочный терем, он пульсировал жизнью, вбирая и выплёвывая потоки людей. В воздухе висела густая смесь запахов: едкий дым локомотивов, крепкий кофе из привокзальных кафе, сладковатый сигаретный смог, терпкий аромат шпал и едва уловимая нотка тревожного ожидания. Под сводчатыми потолками, где застыли рельефные гербы городов – Москвы, Архангельска, Ярославля, – сновал пёстрый людской поток.

Среди этого калейдоскопа Марина энергично двигалась по перрону, ловким движением огибая зазевавшихся пассажиров, катя за собой большой чемодан на колёсах. В её цепком взгляде, скользящем по лицам и деталям, читался профессиональный интерес столичной корреспондентки. Эта семидневная командировка в Хабаровск, на самый край страны, обещала стать не просто рабочей поездкой, а погружением в неизведанное. Её ждала долгая дорога через всю Россию.

Привыкшая к бешеному ритму Москвы, Марина инстинктивно считывала типажи, каждый из которых мог стать героем или свидетелем истории: деловой мужчина в костюме, нервно сверяющийся с часами, хохочущая компания студентов с необъятными рюкзаками, пожилая пара, вцепившаяся друг в друга руками. Её журналистский мозг, ненасытный к человеческим историям и городским тайнам, собирал пазл вокзала – этого бурлящего микрокосма, отражения всей огромной страны, полной нерассказанных историй.

Поезд №002Э «Россия» плавно, почти неслышно тронулся, не желая потревожить спящий город. Ярославский вокзал отъезжал, его огни таяли в черноте ночи, оставляя после себя лишь гулкое эхо в груди и лёгкое ощущение оторванности от привычного мира. В уютном купе СВ Марина заняла место у окна. За стеклом поплыла ожившая кинолента: мелькающие огни уходящей Москвы, тусклые фонари станций, расплывающиеся силуэты деревьев, погружающихся в бескрайнюю темноту. Купе было небольшим, но комфортным: мягкие сиденья, приглушённый свет, чистый столик – идеальное пространство для долгих часов пути, располагающее к уединению или, наоборот, к неожиданным разговорам по душам.

В купе сидел её попутчик – пожилой мужчина с аккуратной серебристой бородой, чей проницательный взгляд из-под тонких металлических очков словно видел насквозь. В нём чувствовались покой и некая внутренняя упорядоченность, неброская интеллигентность: на откидном столике лежала раскрытая книга с тонкой закладкой, скромная кожаная сумка тихо ютилась в углу, не привлекая внимания.

– Добрый вечер, – с открытой улыбкой поприветствовала Марина, устраиваясь и бросая быстрый, профессиональный взгляд на книгу. «История промышленной инженерии России. XIX век» – прочла она золотое тиснение на корешке. Тема серьёзная, не для любителя.

Мужчина поднял голову, чуть склонил её в вежливом поклоне.

– И вам добрый вечер, барышня. Василий Сергеевич. Рад знакомству в столь дальней дороге.

– Марина, – представилась она.

Утром, когда проводник принёс ароматный, терпкий кофе в гранёных стаканах с фирменными подстаканниками, между попутчиками завязался лёгкий, непринуждённый разговор, который мог случиться только в поезде. Сначала – о долгой дороге, о меняющихся за окном пейзажах. Затем – о целях их путешествия.

– Вы по делам в Хабаровск, Марина? – спросил Василий Сергеевич, аккуратно, словно ставя точку в важном рассуждении, закрывая книгу и отодвигая её в сторону. В его движениях не было суеты.

– Да, командировка. Пишу для журнала о развитии Дальнего Востока, – кивнула Марина.

– Весьма похвально, – в голосе Василия Сергеевича прозвучала искренняя заинтересованность. – Хабаровский край – земля с глубокими корнями и, смею вас заверить, с многообещающим будущим. Надеюсь, наш город вас не разочарует. Я, собственно, тоже в Хабаровск, возвращаюсь домой. Профессор кафедры промышленной инженерии в местном университете. Кандидат технических наук.

Марина почувствовала укол профессионального азарта. Вот он, неожиданный источник информации и экспертного мнения – случайный попутчик, оказавшийся специалистом по региону и его инфраструктуре, да ещё и такого высокого ранга. Они увлечённо заговорили: о промышленном потенциале, о науке, об особенностях жизни на краю страны. Время в купе летело незаметно, под мерный стук колёс, уносящих их на восток, навстречу восходящему солнцу.

Очередной день сменился вечером, за окном сгущались сумерки, переходящие в бархатную черноту ночи. Размытые огни далёких поселений сменились тёмными полотнами полей и угрюмыми силуэтами лесов. Они сидели напротив друг друга за столиком, согревая руки о стаканы с крепким, ароматным чаем.

– Знаете, Василий Сергеевич, – задумчиво произнесла Марина, делая небольшой глоток, – меня всегда манил Дальний Восток. Кажется, за его просторами скрыто столько неразгаданного, столько тайн… Я люблю такие истории, городские легенды.

Профессор тихо усмехнулся, поглаживая бороду. В его проницательных глазах мелькнула тень, похожая на понимание.

– У каждого уголка нашей земли свои секреты, Марина. И Хабаровский край – не исключение. Некоторые лежат на поверхности, как камешки у реки, другие – глубоко сокрыты.

Он сделал небольшую паузу, взгляд скользнул за тёмное стекло, словно пытаясь разглядеть в ночи что-то невидимое.

– Вот, к примеру, Амурский мост, – небрежно начал он, словно речь шла о чём-то совершенно обыденном, но в его голосе появилась особая интонация. – Визитная карточка нашего города, символ. Но мало кто из тех, кто ежедневно проезжает по его стальным пролётам, догадывается, что совсем рядом, в тёмных глубинах великой реки, покоится кое-что другое… «Объект №4».

Марина мгновенно напряглась. Её журналистское чутьё, тонко настроенный радар на всё необычное и таинственное, уловило в этих словах нечто большее, чем просто упоминание забытого объекта. Внутренний тумблер переключился в режим «расследование».

– «Объект №4»? Что это? – нетерпеливо спросила она, подавшись вперёд.

Василий Сергеевич помедлил, словно решая, насколько глубоко стоит погружаться. – Подводный железнодорожный тоннель. Строили в глубочайшей тайне, ещё до войны. Прямо под руслом Амура.

– Подводный тоннель? Железнодорожный? Я… я никогда не слышала об этом! – Марина искренне изумилась, отставляя чай. В её глазах горело удивление и вспыхнувший интерес – тот самый азарт охотника за историями.

– И неудивительно, – с понимающей улыбкой кивнул профессор. – Информация о нём никогда не разглашалась. После переноса ветки на новый мост тоннель законсервировали, входы надёжно замуровали. Но… среди старожилов, особенно среди старых железнодорожников и жителей прибрежных районов, до сих пор живы любопытные слухи и предания, связанные с ним.

Он снова замолчал, понизив голос почти до шёпота, словно делясь секретом, который сама ночь подслушивает за окном.

– Ходят слухи, Марина… странные слухи, которые окутывают этот заброшенный тоннель…

Марина подалась вперёд ещё больше, сгорая от журналистского нетерпения. Ночь за окном сомкнула свои объятия, и теперь лишь тусклый свет купе высвечивал её взволнованное, заинтересованное лицо и задумчивый, таинственный профиль пожилого хабаровского профессора.

– Какие слухи, Василий Сергеевич? Что-то мрачное, зловещее? – выдохнула она, чувствуя, как внутри зарождается предчувствие большой истории.

Василий Сергеевич вздохнул, словно вороша в памяти давние воспоминания, которые не дают покоя.

– Разные слухи ходят, Марина. Самые невероятные и порой пугающие. Но самые живучие связаны со странными, необъяснимыми звуками, доносящимися… из самой утробы Амура. В районе моста. Особенно часто их слышали рыбаки, да и некоторые жители, чьи старые дома стоят у береговой линии.

– Звуки? Какие именно звуки? – с возрастающим интересом, граничащим с одержимостью, спросила Марина.

– Описывают по-разному, – пожал плечами профессор, подбирая слова, чтобы передать всю странность этих рассказов. – Кто-то говорит о глухом нарастающем гуле, словно вздыхает сама река, или о низкочастотной вибрации, проникающей до костей. Кто-то – о странных, ритмичных ударах, словно кто-то упорно работает под толщей воды, забивая сваи или дробя камень. А некоторые, особо впечатлительные и склонные к мистицизму… утверждали, что слышали нечто похожее на приглушённые человеческие голоса – неразборчивое бормотание или тяжёлые, мучительные вздохи, поднимающиеся из самой глубины.

Сердце Марины забилось чуть быстрее. Это звучало не просто как городская легенда, это была загадка. Необъяснимая аномалия. Как журналист, привыкший искать рациональные объяснения, она видела в этом вызов. Внутри созрело твёрдое намерение: как только она окажется в Хабаровске, то обязательно постарается разобраться в этом.

– И этому есть какое-то рациональное, научное объяснение, Василий Сергеевич? – спросила она, возвращаясь к логике. – Может, это связано с гидродинамикой реки или с конструкцией тоннеля?

Василий Сергеевич отрицательно покачал головой. Взгляд стал серьёзным и задумчивым, как у человека науки, столкнувшегося с необъяснимым.

– Я, как инженер, всегда пытался найти такое объяснение, Марина. Резонанс от поездов, взаимодействие вибраций с грунтом… Но звуки, по свидетельствам, не совпадают с графиком движения поездов. Возникают внезапно, исчезают так же. Без чёткой логики или периодичности, которую можно было бы объяснить обычной механикой или гидродинамикой. У меня, признаться, никогда не было возможности провести полноценное исследование этих акустических аномалий.

Он посмотрел на Марину с еле заметной, чуть загадочной усмешкой, словно предлагая ей принять эстафету.

– Вот вам и местная хабаровская тайна. Никто толком не знает, что это. Слухи то затихают, то вновь вспыхивают с новой силой.

Марина задумалась, машинально постукивая пальцами по гранёному стакану. История о заброшенном тоннеле и необъяснимых звуках манила сильнее любой статьи о промпроизводстве.

– Василий Сергеевич, – с внезапно загоревшимися азартом глазами спросила она, отбросив усталость, – а вы сами когда-нибудь слышали что-нибудь подобное?

Профессор на мгновение отвёл взгляд, погружаясь в прошлое.

– Было такое однажды, лет двадцать назад, – медленно произнёс он. – Поздним летним вечером гулял по набережной. Стояла необычайно тихая, безветренная погода, река – зеркало. И вдруг… донёсся слабый, глухой гул, похожий на отдалённый звук мощного, но как бы приглушённого механизма. Но вокруг не было ничего, что могло бы его издать. Потом стихло так же внезапно. Тогда списал на что угодно – воображение, далёкие шумы. Но после рассказов других людей, описывавших нечто похожее… начинаешь думать, сопоставлять факты, искать зерно истины. Только вот руки так и не дошли до полноценного исследования этого феномена.

Поезд мерно покачивался на стыках рельсов, монотонно отсчитывая километры, унося своих случайных попутчиков всё дальше на восток, навстречу не только восходящему солнцу, но и неразгаданным тайнам великого Амура и секретам, возможно сокрытым под его тёмными безмолвными водами. За окнами вагона проплывали уже совершенно ночные пейзажи: редкие огни далёких поселений сменялись бескрайними тёмными массивами лесов, казавшихся в лунном свете призрачными стражами неведомых земель.

Марина машинально достала блокнот. «Подводный тоннель… Объект №4… странные звуки… местные легенды… Профессор, который сам слышал нечто необъяснимое… кандидат технических наук… Акустические аномалии, не совпадающие с графиком поездов… Почему он рассказал это именно мне? Случайность? Или…» – быстро записывала она, стараясь не упустить ни детали, ни собственные интуитивные прозрения. Её журналистское чутьё кричало: за этими случайными словами кроется нечто гораздо большее и сложное, чем просто местная байка.

Василий Сергеевич, заметив её увлечённость, с лёгкой, уже не просто понимающей, но почти заговорщицкой улыбкой наблюдал за молодой журналисткой. Он словно почувствовал её искренний интерес и готовность нырнуть в эту давнюю местную загадку, которую он сам не смог или не успел разгадать. В его глазах читалось не только желание поделиться старой историей, но и надежда: возможно, именно этот «свежий взгляд» из столицы, вооружённый современными возможностями и неуёмным азартом, сможет пролить свет на тайну, которая долгие годы оставалась сокрытой.

– Знаете, Марина, – вновь заговорил профессор, его голос звучал теперь более доверительно, как у старшего коллеги, делящегося сложной задачей, – на кафедре геологии в нашем университете есть очень увлечённый молодой доцент. Он уже несколько лет занимается изучением гидроакустических явлений в Амуре. Возможно, по прибытии в Хабаровск я смог бы вас с ним познакомить, если решите заняться этой легендой. У него могут быть какие-то свои соображения на этот счёт, возможно даже какие-то записи странных звуков, сделанные с помощью специального оборудования, а данные есть данные.

Глаза Марины вспыхнули ещё ярче. Такая возможность казалась чрезвычайно ценной для её потенциального расследования. Научные данные! Это выводило историю на совершенно иной уровень.

– Василий Сергеевич, это было бы просто замечательно! Я была бы вам очень признательна за такую помощь. Мне кажется, чтобы разобраться в природе этих звуков, необходимо подойти к вопросу с разных сторон – и с исторической, и с научной. Это то, что мне нужно.

– Совершенно с вами согласен, Марина, – кивнул профессор. – Именно такой комплексный подход может дать наиболее полные и объективные результаты. История хранит ключи к пониманию прошлого, а наука помогает объяснить настоящее.

Разговор между случайными попутчиками продолжался ещё долго. Они говорили о Хабаровске, о его истории и культуре, о промышленности и науке, но нить беседы то и дело возвращалась к загадочному подводному тоннелю и странным звукам, окутывающим его тайной. Марина чувствовала, как её первоначальный план командировки постепенно меркнет перед лицом этой новой, неожиданно возникшей интриги.

За окном поезда мелькали редкие огни станций, на которых состав делал короткие остановки, выпуская и принимая новых пассажиров. В купе царила тёплая, дружеская атмосфера, словно два единомышленника, случайно встретившиеся в долгой дороге, обнаружили общие, пусть и таинственные, интересы.

– Знаете, Василий Сергеевич, – в один из дней сказала Марина уже перед сном, устраиваясь на своей полке. – Мне кажется, эта история с «объектом №4» и странными звуками – это не просто местная легенда для туристов. В ней чувствуется какая-то недосказанность, какая-то правда, которая ждёт, чтобы её раскрыли. И тот факт, что вы, человек науки, тоже слышали нечто подобное… это очень важно.

Профессор, захлопывая свою книгу, тихо ответил:

– Возможно, вы правы, Марина. Возможно, Амур действительно хранит тайны, которые ждут своего часа, чтобы быть поведанными миру. Иногда нужен лишь кто-то, готовый услышать…

В купе погас свет, и лишь мерный стук колёс нарушал ночную тишину. Но в душе Марины уже зрело твёрдое решение: как только она прибудет в Хабаровск, она обязательно постарается узнать больше об этой загадочной истории. Её журналистское любопытство, усиленное предвкушением настоящего приключения, было окончательно разбужено, и далёкий Хабаровск теперь манил её не только перспективой новых репортажей, но и тайной, скрытой под тёмными водами реки.

Глава 2

Прибытие и первые шаги

Когда поезд №002Э «Россия», проделав долгий путь через бескрайние просторы страны, плавно замер у перрона хабаровского вокзала, Марина почувствовала отчётливое волнение. Шагнув из ставшего почти родным купе, она вдохнула свежий, бодрящий воздух Дальнего Востока. Он был иным, чем в Москве: чистый, пронизанный речной прохладой Амура, с примесью ароматов влажной земли после недавнего дождя и тонкой терпкости незнакомых деревьев с раскидистыми кронами на привокзальной площади. Вдали сквозь лёгкую вечернюю дымку пробивались последние лучи клонящегося к закату солнца, окрашивая небо и верхушки зданий в золотистые и розовые тона.

Прямо у выхода из вагона её ждала энергичная женщина с приветливой улыбкой и табличкой, на которой значилась её фамилия.

– Марина? Добро пожаловать в Хабаровск! – воскликнула женщина, крепко, по-деловому пожимая ей руку. Её глаза лучились дружелюбием и искренним интересом. – Елена, местная редакция. Рада наконец-то встретиться лично. Как дорога? Не слишком утомились?

– Спасибо, Елена! Доехала отлично, даже не заметила, как время пролетело, – ответила Марина, оглядывая оживлённый перрон, наполненный многоголосием встречающих и запахом свежей выпечки из вокзального буфета.

– Ну и замечательно! – улыбнулась Елена. – Сейчас поедем в гостиницу, сможете отдохнуть, привести себя в порядок. А завтра за чашкой кофе обсудим план работы. У нас тут жизнь кипит, много всего интересного. Город строится, развивается, новые предприятия запускаются. Конечно, есть и сложности… например, отток населения, особенно молодёжи. Но мы все надеемся на перемены к лучшему с подъёмом промышленности. Думаю, эта тема может быть вам интересна для статей.

Пока Елена быстро вела Марину через вокзальную суету к служебной машине, они миновали здание вокзала и вышли на просторную привокзальную площадь. Здесь, встречая всех прибывающих, на гранитной скале возвышался могучий, отлитый из тёмной бронзы памятник Ерофею Хабарову, первопроходцу и основателю города. Его взгляд был устремлён вдаль, словно он всё ещё изучает новые земли. В левой руке он держал свиток, а правая поддерживала тяжёлый, ниспадающий с плеча тулуп, в напоминание о пронизывающих здешних ветрах.

Елена успела вкратце обрисовать круг предстоящих встреч: от посещения современного авиастроительного завода, гордости региона, до интервью с представителями краевой администрации о перспективных экономических проектах и развитии инфраструктуры. Марина внимательно слушала, её журналистский мозг уже структурировал информацию, подмечая возможные углы и акценты для будущих публикаций.

Несколько дней пронеслись в стремительном ритме встреч и интервью. Марина побывала на впечатляющем авиационном заводе имени Гагарина. Под сводами огромных цехов пахло металлом и машинным маслом, воздух вибрировал от гула механизмов и голосов рабочих. Она с неподдельным интересом наблюдала за сложным процессом сборки современных лайнеров, слушая увлечённый рассказ молодого инженера Андрея.

– Для нас это не просто работа, – говорил Андрей, вытирая масляные пятна с комбинезона, его глаза горели энтузиазмом. – Это будущее нашего города, нашего края. Если завод будет развиваться, появятся рабочие места, и молодёжь останется здесь, будет видеть своё будущее.

Марина встречалась с представителями местной администрации в просторных кабинетах, откуда открывался захватывающий вид на синий простор реки. От чиновников пахло дорогим одеколоном и уверенностью. Они с энтузиазмом рассказывали о новых инвестиционных проектах, особых экономических зонах, призванных привлечь капитал.

– Без сильной экономики невозможно решить социальные проблемы, – объяснял помощник губернатора по экономическому развитию Виктор Петрович, пожилой, но удивительно энергичный мужчина. – Поэтому поддержка промышленности – это вопрос будущего региона, сохранения нашего человеческого капитала. – Его голос звучал веско и убедительно.

В перерывах между встречами, во время коротких поездок по городу Марина наблюдала за повседневной жизнью Хабаровска. Широкие улицы с добротными сталинскими зданиями, зелёные парки, неспешное, более размеренное по сравнению с московской суетой течение жизни. Она видела объявления о наборе рабочих, замечала спешащих на работу молодых людей и пожилых, неторопливо прогуливающихся по ухоженной набережной Амура, где пахло свежестью воды и цветами.

Вечерами, возвращаясь в тихий номер гостиницы, Марина чувствовала приятную физическую усталость от насыщенного дня, но мысли её, словно их тянуло магнитом, всё чаще возвращались к загадочному рассказу случайного попутчика. Подводный тоннель… странные, необъяснимые звуки… Эта тайна, бросившая вызов её журналистскому чутью, не давала покоя. Она машинально просматривала местные новостные сайты, краеведческие форумы, архивы онлайн-изданий, пытаясь найти хоть какое-то упоминание об «объекте №4» или акустических аномалиях. Тщетно. Официальной информации не было, лишь туманные, разрозненные упоминания о старых легендах. Тайна действительно оказалась «за семью печатями».

Однажды вечером, после особенно утомительного дня, когда город за окном уже утонул в мягкой вечерней синеве, Марина, решившись, набрала номер Василия Сергеевича.

– Василий Сергеевич? Добрый вечер, это Марина, ваша попутчица из поезда. Надеюсь, не помешала звонком?

– Ах, Марина! – в голосе профессора послышалось искреннее радушие. – Очень рад слышать ваш голос. Как вам Хабаровск? Работа продвигается? Успели составить своё мнение о городе?

– Спасибо, всё идёт хорошо. Город мне очень понравился, люди здесь открытые и приветливые. Но знаете, ваш рассказ о подводном тоннеле… он просто не выходит у меня из головы, – призналась Марина, её голос невольно стал тише, обретая оттенок азартной увлечённости. – Я пыталась найти хоть какую-то информацию, но безуспешно. Это какая-то тайна за семью печатями.