Война в тени мегаполиса

– Это слишком много для одного, – прошептал Александр, появляясь у Виктора плеча. – Здесь нужна другая сила. Сила памяти.

В этот момент по платформе прокатилась новая волна агрессии. Кто-то вытащил нож, кто-то начал кидаться мелочью, кто-то – просто кричать от страха и бессилия.

Марта заметила, что у многих на шее или на рукаве – самодельные амулеты с изображением маски. Она поняла: это не просто символ, это ключ, с помощью которого магия Пироманта проникает в умы.

– Надо снять маску с кого-то, кто уже заражён, – сказала она Виктору.

Он кивнул и выбрал женщину средних лет, которая стояла в стороне, судорожно сжимая в руке амулет.

– Вы меня слышите? – спросил он, мягко прикоснувшись к её плечу.

Женщина вздрогнула, посмотрела на него мутным взглядом. В этот момент Марта встала рядом, вложила в голос всю свою волю:

– Вы можете снять маску. Это не ваша злость. Это навязано.

Женщина дрожала, пыталась оттолкнуть их, но Виктор не отступал. Он вложил в ладонь женщины свой амулет, и в этот момент маска на её шее вспыхнула и исчезла.

Женщина упала на колени, заплакала.

– Я… не хотела… я не понимала, что делаю…

Толпа на секунду отступила, словно магия на миг ослабла. Но тут же в другом углу платформы вспыхнула новая ссора.

Они выбрались из метро на площадь, где уже собрались сотни людей. В воздухе витал запах дыма – кто-то жёг мусорные баки, кто-то бросал камни в витрины. Полиция не справлялась: офицеры сами кричали, дергались, будто и их поразила та же зараза.

– Это уже не просто магия, – сказал Виктор. – Это эпидемия сознания.

Марта смотрела на всё это и понимала: если сейчас не вмешаться, город рухнет сам в себя.

– Нам нужен ритуал очищения, – сказала она вдруг. – Старый, массовый. Что-то, что может перекрыть волну.

Александр задумался.

– В старину ведьмы зажигали костры, звали людей к кругу, читали общие заклинания. Может, стоит попробовать собрать людей? Дать им что-то общее – песню, свет, слово…

Марта смотрела на город, который трещал по швам. Она чувствовала: если сейчас не сделать что-то из ряда вон, город разлетится на куски – и не только от магии, но и от отчаяния. Виктор встретился с ней взглядом. Он не сразу понял, что Алекс говорит о настоящем, древнем ведьмином костре – обряде, которым пользовались ещё задолго до того, как магия ушла под землю и в подполье.

– Ты уверен, что это сработает? – спросил он.

– Мы ни в чём не можем быть уверены, – честно ответила Марта. – Но если не попробовать… Это единственное, что связывает людей, когда всё рушится: общее действие, общий страх, общая надежда.

Александр, всё ещё полупрозрачный, кивнул.

– В старину ведьмы собирали людей на перекрёстках, жгли костры и звали всех – и врагов, и друзей, и тех, кто не верил ни во что. Там, в огне, сгорала не злоба, а слабость. Мы можем попробовать.

Они не знали, с чего начать. Сначала Марта позвонила своей старой знакомой – ведьме по прозвищу Рысь, которая когда-то устраивала подпольные обряды в парках. Рысь не удивилась – она давно чувствовала, что в городе что-то меняется.

– Я приведу своих, – сказала она. – У меня осталось немного трав, а главное – люди, которые могут держать круг.

Пока Виктор и Александр собирали сведения о ближайших очагах агрессии – где толпа уже готова была перейти грань, – Марта с Рысью и ещё двумя ведьмами отправились по дворам, буквально уговаривая людей прийти на площадь к старому фонтану. Они говорили с матерями, которые боялись выпускать детей на улицу, с пенсионерами, с подростками, с теми, кто уже видел, как их близкие меняются на глазах.

– Это не религиозный обряд, – честно говорила Марта. – Это… попытка вспомнить, что мы все – часть одного города. Что нас что-то объединяет.

Поначалу люди отмахивались, но потом, увидев, как двое мужчин чуть не подрались из-за пустяка, а потом оба, дрожа, сели на бордюр, уткнувшись в руки, – начали слушать.

Виктор тем временем через знакомых полицейских и бывших «теневых» союзников передал сообщение по закрытым чатам:

– Если хотите спасти своих, если хотите, чтобы ваши матери, братья, дети не стали частью этого безумия – приходите на площадь. Просто приходите.

Его слово имело вес: даже те, кто не верил ни в магию, ни в ведьм, понимали – хуже уже быть не может.

Когда начало вечереть, к площади потянулись люди. Сначала осторожно, поодиночке, потом группами. Кто-то держал детей за руку, кто-то тащил с собой стариков, кто-то нёс на плече гитару или просто коробку с булочками. Было видно: они не понимают, ради чего идут, но идут, потому что не идти уже невозможно.

В центре площади ведьмы – Марта, Рысь, ещё две женщины, которых звали Лада и Инга, – начали выкладывать круг из соли и мелких веточек. Виктор с Александром собрали вокруг людей, объяснили, что делать: встать в круг, держать друг друга за руки, не срываться, не кричать, просто помнить, что все здесь по одной причине – спасти себя и других.

– Мы не просим верить, – спокойно говорил Виктор, смотря в глаза каждому. – Просто постойте рядом. Иногда даже этого достаточно.

Когда костёр был готов – большая груда собранных заранее веток и старых досок – Рысь зажгла его первым факелом. Пламя вспыхнуло неожиданно ярко, разгоняя туман, на секунду возвращая улицам прежний, почти забытый свет.

– Это память, – объясняла она. – У каждого она своя. Подумайте о том, кто для вас был самым близким, кто простил вам самое страшное, кто спас, когда все отвернулись.Марта пошла по кругу, раздавая каждому горсть соли и маленький амулет – кусочек ткани с вышитым знаком города.

Люди стояли молча, кто-то плакал, кто-то упрямо смотрел в огонь.

Александр, почти невидимый для большинства, прошёл по краю круга, нашёптывая слова, которые только Марта могла услышать:

– Пусть тени уйдут. Пусть боль останется в огне. Пусть город вспомнит себя.

Пламя росло, туман расступался, на площади становилось теплее. Рысь и Лада начали петь – старую городскую песню, которую в детстве слышали все, кто родился здесь. К ним присоединились женщины, потом мужчины, потом дети. Пение было нестройным, но в нём была сила: оно заглушало крики, которые то и дело пытались прорваться из толпы.

Марта заметила, что у некоторых людей амулеты начинали нагреваться в ладонях, а у самых «заражённых» – буквально обжигать. Они кричали, пытались вырваться из круга, но Виктор и несколько добровольцев удерживали их, повторяя простые слова:

– Ты дома. Ты среди своих. Это не твой гнев.

Одна пожилая женщина упала на колени, зарыдала и стала шептать имена своих умерших детей. Молодой парень, который ещё утром бросал камни в витрины, вдруг начал читать стихи, которые помнил с детства.

В какой-то момент над городом раздался оглушительный хлопок – словно что-то невидимое треснуло. Маски на лицах заражённых начали исчезать: сначала – как будто смывались дождём, потом – вспыхивали и гасли на воздухе. Люди падали на землю, теряли сознание, но вскоре приходили в себя.

Когда костёр догорел до основания, а последние искры улетели в туман, на площади стояла тишина. Люди обнимались, кто-то просто сидел на асфальте, кто-то молился.

Марта стояла в центре круга, чувствуя, как боль уходит через ноги в землю, как страх сменяется усталостью и облегчением.

Виктор подошёл к ней, взял за руку.

– Ты сделала невозможное, – прошептал он.

– Мы сделали, – ответила Марта. – Все вместе.

Александр стоял чуть в стороне, его призрачное лицо впервые за долгое время было светлым.

– Иногда, – сказал он, – свет действительно пробивается сквозь туман.

В ту ночь город впервые за много дней спал спокойно. Не все были исцелены, не все забыли зло, но в памяти каждого остался этот огонь, этот круг, эта песня, этот миг, когда они были не толпой, а людьми.

Виктор и Марта вернулись домой, держась за руки.

– Всё только начинается, – сказал Виктор.

– Но теперь мы знаем, что можем быть вместе, даже когда всё рушится, – ответила Марта.

А где-то далеко, в подземных тоннелях, Пиромант затаился, впервые за долгое время испугавшись огня, который зажгла человеческая память.

Глава 12. На крыше мегаполиса

Город не сразу понял, что волна безумия начала отступать. После ритуала на площади, когда сотни людей стояли плечом к плечу, впитывая в себя тепло костра и силу общей песни, в воздухе появилась новая, странная тишина. Она была не похожа на обычное затишье после бури – скорее, это была усталость после долгой болезни. Люди не сразу доверились этому покою, и ещё несколько дней ходили настороженно, словно ждали подвоха. Но с каждым часом становилось заметно: на улицах стало меньше криков, в очередях чаще слышались извинения, дети на площадках вновь начали играть, а не драться.

Марта просыпалась теперь не от криков за окном, а от собственного дыхания. Первые несколько дней после ритуала она долго лежала в постели, прислушиваясь к городу, будто к живому существу, и только потом вставала и шла на кухню варить кофе. В такие минуты она вспоминала бабушку – как та учила её различать ветры: одни приносят весть о беде, другие – о переменах, а самые редкие – о прощении.

Виктор был рядом. Он больше не сторонился, не уходил ранним утром, не исчезал в неизвестном направлении. Он сидел в кресле, читал старые газеты, перебирал схемы подземных коммуникаций, но, казалось, впервые за долгое время позволил себе просто дышать. Марта иногда ловила его взгляд и видела в нём не только привычную тревогу, но и – впервые – тихую благодарность, смешанную с робкой надеждой.

Александр стал появляться реже. Ему было тяжело существовать в мире, где магическая ткань вновь стала плотной и упругой – после ритуала границы между живыми и мёртвыми укрепились. Но он был рядом, когда нужно было разглядеть то, что скрыто от глаз, и Виктор с Мартой знали: он не покинет их, пока в городе хоть что-то держится на нитях памяти.

В эти дни они много говорили. Марта вспоминала, как впервые решила заняться городской историей – не из-за амбиций, а из-за желания понять, почему люди в этом месте никогда не могут быть по-настоящему открытыми друг другу. Виктор рассказывал о своём детстве, о первой встрече с магией, о том, как долго он пытался спрятать свою природу даже от самого себя. В этих разговорах было что-то целительное: они позволяли осознавать, что прошлое – не приговор, а только повод для выбора.

Город медленно приходил в себя. Магазины вновь работали допоздна, уличные музыканты вернулись на привычные перекрёстки, даже старики во дворах стали чаще улыбаться. Но под этим хрупким покоем всё ещё чувствовалась угроза. Виктор ощущал её, как электричество в воздухе перед грозой. Он не раз говорил об этом Марте:

– Это только передышка. Пиромант не исчез. Он затаился.

Марта кивала, хотя ей очень хотелось верить, что всё закончилось. Но каждую ночь, когда над городом сгущался туман, она слышала в его дыхании – и в собственном сердце – глухой стук тревоги.

Однажды вечером, спустя несколько дней после ритуала, Александр появился беззвучно и резко, как это случалось только в самые опасные моменты.

– Я видел его, – сказал он, не тратя времени на предисловия. – Пиромант. Он был на северной окраине, возле старого завода. Его аура стала сильнее. Он собирает что-то… не людей, не вещи – силу.

Виктор сразу понял, что это значит. Они давно ждали, что Пиромант попытается взять реванш; после неудачи с массовым одурманиванием людей он не отступит, а попробует использовать самую уязвимую часть города.

– Он обрушит магию на сердце мегаполиса, – сказал Виктор. – Туда, где город особенно уязвим: крыши, высотки, линии связи.

Марта слушала молча. Она чувствовала: всё идёт к неизбежной развязке. Внутри неё боролись страх и решимость – страх потерять всё, что только-только удалось спасти, и решимость не позволить Пироманту вновь сделать город площадкой для своей игры.

– Я пойду с тобой, – сказала она Виктору, когда тот начал собираться.

Он хотел возразить, но остановился. Она смотрела так, что любые слова были бы лишними. Вместо этого он просто кивнул.

– На этот раз мы идём вместе.

Город был как на ладони, когда они поднялись на крышу одной из самых высоких башен. Внизу мерцали окна, где-то вдали пробивалась сирена, на востоке переливался свет от рекламных щитов. Туман стелился по улицам, подёргивая асфальт дымкой, скрывая неровности и трещины.

Виктор всегда любил крыши. Здесь, над городом, ему легче было чувствовать его ритм, его дыхание, улавливать волны магии. Здесь он был ближе к себе настоящему – тому, кто не боится высоты, но боится упасть.

Марта, наоборот, всегда немного опасалась высоты, но сейчас её страх был другим – не за себя, а за Виктора.

Александр появился первым, его призрачная фигура дрожала, будто ветер здесь был не только воздухом, но и памятью.

– Он наверху, – сказал Александр. – Я чувствую, как его магия раздувается, словно пламя на ветру.

Виктор шагнул вперёд, Марта – за ним. На самой середине крыши их ждал Пиромант.

Он был не таким, как на улицах или в тоннелях. На крыше он казался выше ростом, его лицо было скрыто капюшоном, а вокруг него клубился огонь – не настоящий, а магический, будто отражение боли и ярости горожан. Его глаза светились красно-золотым, голос отдавался эхом даже в уличном ветре.

– Я ждал вас, – сказал он. – Вы думаете, что победили? Вы только дали городу передышку. Но магия не уходит – она копится. И чем больше вы её отрицаете, тем сильнее будет взрыв.

Виктор не отвечал. Он знал: слова здесь ничего не изменят. Только действие.

Пиромант бросил в них сгусток огня, но Марта, опередив Виктора, выставила защиту: кольцо соли и полыни, которое они приготовили заранее, вспыхнуло, отражая заклятие. Огонь рассыпался искрами.

– Ты не получишь этот город! – выкрикнул Виктор, вкладывая в голос всю свою силу.

Пиромант рассмеялся.

– Я не хочу его – он уже мой. В каждом, кто боится, кто злится, кто не умеет прощать, есть я. Ты не можешь победить то, что внутри каждого.

Он шагнул вперёд, и ветер взметнул его плащ, как крылья огромной птицы.

Виктор бросился вперёд, их магия столкнулась: волна ярости и воля к сопротивлению сплелись в один поток. Сила удара отбросила обоих назад. На мгновение крыша озарилась вспышкой – свет разошёлся по городу, и где-то внизу люди на секунду замерли, почувствовав, что в воздухе что-то изменилось.

Марта стояла в стороне, стараясь удержать круг защиты. Она понимала: если сейчас Виктор сломается, если даст волю своей тёмной стороне, город погибнет. Она шептала слова поддержки, вплетая в ветер обрывки старых колыбельных, которые слышала в детстве.

– Ты не один, – шептала она. – Я с тобой.

Пиромант почувствовал это. Он повернулся к ней, и в его взгляде мелькнула злоба.

– Ты мешаешь, ведьма. Ты слишком много помнишь.

Виктор, в этот момент сражаясь с новой волной огненной магии, не сразу понял, что происходит. Пиромант шагнул к Марте, его руки вытянулись, будто тени. Ветер завыл, туман закрутился в спираль, и на секунду крыша словно провалилась в пустоту.

Александр бросился между ними, но магия Пироманта была слишком сильна: призрак исчез, будто его смело ветром.

Марта закричала. Она попыталась выставить щит, но Пиромант схватил её за плечо, и в этот момент их обоих окутал огненный вихрь. Виктор бросился вперёд, но было поздно – поток пламени поднялся вверх, и на его глазах Марта исчезла вместе с Пиромантом, растворившись в клубах магического дыма.

Крыша опустела. Огонь исчез, туман рассеялся, и только Виктор стоял на краю, дрожа от бессилия и боли.

Он не сразу понял, что кричит. Его голос застыл в ночи, разлетаясь эхом по крышам и улицам.

– Марта!

Но ее уже не было там.

Долго он не мог сдвинуться с места. Александр появился рядом, его образ был слабым, но глаза горели решимостью.

– Мы найдём её, – сказал призрак. – Мы не оставим её одну.

Виктор стоял, сжимая в кулаке последний амулет Марты, который она уронила, когда её уносила магия Пироманта. Он знал: теперь всё меняется. Теперь это не просто борьба за город – это война за того, кто стал для него смыслом.

Внизу город, казалось, затаил дыхание. Люди, ещё недавно исцелённые, вновь испытывали тревогу, но пока не знали, почему. На улицах стало холоднее, ветер усилился, где-то вдалеке снова завыла сирена.

Виктор, наконец, спустился с крыши. Каждый шаг давался с трудом, но в его сердце уже не было сомнений: он не остановится, пока не вернёт Марту.

В ту ночь город вновь не спал. Но теперь тревога была другой – не безымянной, а личной. Виктор шёл по улицам, вспоминая каждую мелочь из их с Мартой прошлого: первую встречу, первый спор, первый раз, когда она засмеялась над его угрюмостью. Каждая мысль давала ему силу и боль.

Александр шёл рядом – почти незримый, но необходимый. В их коротких разговорах было мало слов, но много смысла.

– Ты знаешь, где он мог её спрятать? – спросил Виктор.

– В подземельях, – сказал Александр. – Там, где магия особенно плотная. Но, может быть, и на вершине башни – он любит высоту.

Виктор кивнул. Он знал, что теперь ему придётся спуститься в самую тьму города – туда, где страх становится реальным, а магия опасной не только для врагов, но и для него.

Утро встретило город новым туманом. Пиромант, похитив Марту, нарушил хрупкое равновесие. Виктор стоял у окна, держа в руке амулет, и думал о том, что готов рискнуть всем. А где-то далеко, Марта открыла глаза в темноте – и впервые за всё время почувствовала настоящий холод.

Глава 13. Игры с огнём

Утро после исчезновения Марты было похоже на зыбкий сон, где всё кажется неуместно тихим и серым. Город будто вновь потерял границы: над крышами клубился туман, солнце едва пробивалось сквозь облака, и даже редкие прохожие двигались осторожно, будто боялись потревожить нечто дремлющее в глубине мегаполиса.

Виктор не спал уже больше суток. Даже когда глаза закрывались от усталости, перед ним возникали обрывки воспоминаний – Марта на крыше, огненная спираль, клубы дыма, её взгляд, исчезающий в пустоте. Он всё время возвращался к той ночи, мысленно перебирал каждое своё движение, каждое слово, каждый жест, пытаясь понять, где совершил ошибку. Был ли шанс спасти её? Мог ли он быть быстрее, сильнее?

Александр почти не отходил от него. Призрачный следователь, который когда-то гордился своей холодной аналитичностью, теперь был вынужден признать: ему не хватает не только информации, но и настоящей, живой интуиции. Он чувствовал, что их противник куда опаснее, чем они думали. И дело не только в Пироманте.

– Нужно действовать, – сказал Александр, когда Виктор в очередной раз убрал чашку с недопитым кофе и уронил голову на руки. – Марта жива, я чувствую её. Но где-то очень глубоко, под слоями чужой воли. Её сознание скрыто, как письмо в двойном конверте.

Виктор не ответил сразу. Он смотрел в окно, где за мутным стеклом медленно ползли тени. Он вспоминал своё детство – как однажды, в полном одиночестве, он впервые почувствовал зов города. Тогда он понял: есть вещи, которые нельзя объяснить, но можно почувствовать сердцем. Сейчас он снова полагался только на это чувство.

– Мы начнём с тех, кто знает больше нас, – сказал Виктор наконец. – Если в городе есть хоть кто-то, кто слышал о таких похищениях, о ритуалах, о древних магических узах – они нам нужны.

Первой, к кому они обратились, была Рысь. Она встретила их в полутёмном подвале, где пахло травами и сыростью.

– Я слышала про огненные похищения, – сказала ведьма, задумчиво перебирая чётки из рябины. – Но то, что случилось с Мартой, – нечто другое. Здесь не просто огонь. Здесь магия распада. Такое не делают в одиночку.

Виктор спросил прямо:

– Ты знала Пироманта?

Рысь пожала плечами.

– Многие слышали о нём, но почти никто не видел. Он – как символ, мираж для тех, кто хочет власти через разрушение. Но за ним всегда стоял кто-то другой. Очень старый, очень сильный.

Александр слушал внимательно. Он чувствовал, как в воздухе сгустилось напряжение, будто даже стены боялись услышать имя настоящего врага.

– Кто? – спросил Виктор.

Рысь помолчала, потом медленно произнесла:

– Его называют по-разному. В наших хрониках он появляется как Безликий, в городских легендах – как Суть Хаоса. Он не связан с конкретным телом. Он – идея, сила, что ищет себе сосуд. Пиромант – лишь очередная его маска.

После разговора с Рысью они отправились к Лису – алхимику, который держал подпольную лабораторию в старой котельной. Лис встретил их подозрительно, но, услышав о пропаже Марты, растерял маску равнодушия.

– Я видел, как Пиромант забирал людей, – тихо сказал он. – Но всегда думал, что это просто его способ набирать силу. Недавно я заметил, что его действия стали… странными. Он не просто сеет хаос, он будто ищет что-то особенное. Не человека, а… ключ? Может быть, Марта и была этим ключом.

Виктор напрягся.

– Ключ к чему?

Лис пожал плечами.

– К древнему заключению. К месту силы, где прячется тот, кто управляет Пиромантом.

Александр задумался.

– Значит, наш враг – не маг, а древняя сущность, которая ищет себе путь на поверхность.

Пока они собирали сведения, город снова начинал меняться. Люди ходили настороженно, стараясь не смотреть друг другу в глаза. В некоторых районах вновь появились маски – теперь не только на стенах, но и на лицах. Дети играли в новые, опасные игры, подростки устраивали «огненные дуэли», взрослые жаловались на кошмары.

Виктор всё чаще ловил себя на том, что вспоминает свои старые страхи. В юности он тоже сталкивался с чем-то неуловимым, что питалось страхом толпы. Тогда он думал, что это часть его собственной натуры. Теперь он понимал: это была тень того самого мага, который веками искал себе новую оболочку.

Вечером, возвращаясь домой, они встретили Ингу – старого медиума, которую Марта когда-то спасла от магической ловушки.

– Я чувствую её боль, – сказала Инга Виктору, не здороваясь. – Она не в нашем мире, но и не мертва. За ней замкнули круг. Ключ – в её прошлом. В том, что она боялась в себе признать.

Виктор задумался. Он вспомнил их с Мартой долгие разговоры – о страхах, ошибках, о том, как трудно принять себя. Марта всегда боялась стать кем-то, кто повторит ошибки прошлого: своей матери, своих предков, тех ведьм, что шли по грани между светом и тьмой.

– Как нам её найти? – спросил он.

Инга посмотрела в сторону города, где уже поднимался ночной ветер.

– Хаос не любит порядка, но любит повторять старые ошибки. Найдите место, где этот маг уже был. Там, где город впервые дал сбой. Там вы сможете увидеть его настоящую тень.

Виктор и Александр отправились в старый район, где когда-то произошёл первый массовый пожар – в доме, где, по легенде, маги пытались заключить Хаос и не справились. Там, среди обугленных стен, Виктор почувствовал странную дрожь. Время здесь текло иначе: на секунду он увидел Марту – не физически, но почувствовал её страх, её одиночество, её волю держаться.

Александр скользил по развалинам, собирая остатки магии, словно осколки разбитого зеркала.

– Ты был здесь? – спросил Виктор.

– Я был… – медленно ответил призрак. – В другом времени. Я видел, как этот маг приходит каждый раз тогда, когда город на грани распада. Его невозможно убить, но можно ослабить, если связать памятью.

– Памятью? – переспросил Виктор.

– Твоей, Марты, каждого, кто помнит, что город – не только место страха, но и дом. Это всё, что у нас есть.

Следующие дни были похожи на бред. Они искали любые следы: расспрашивали ведьм, алхимиков, бывших врагов и случайных свидетелей. Иногда получали новые зацепки, чаще – только новые вопросы.

Виктор стал замечать, что с каждым днём город вновь скатывается к хаосу. Маски агрессии вновь появлялись на стенах, вспышки насилия становились всё чаще. Он знал: если не найти Марту, если не разоблачить истинного врага, весь этот труд, все их жертвы окажутся напрасными.

Однажды Александр принёс обрывок старого ритуального свитка, найденного в подземельях.

– Здесь написано: «Когда тень Хаоса ищет себе сосуд, она посылает впереди огонь. Тот, кто сожжён изнутри, станет дверью».

Виктор сразу понял: речь о Пироманте. Он – не просто враг, а марионетка.

Они решили рискнуть. С помощью Инги и Рыси провели обряд – не классическое изгнание, а ритуал поиска, в котором каждый участник вспоминал свои самые сильные страхи и надежды, чтобы ослабить власть Хаоса.

В ночь, когда город вновь заволокло туманом, Виктор увидел знак: на стене заброшенного театра проступила новая маска, а рядом – странный, искажённый символ, который не принадлежал ни одному известному клану.

– Он здесь, – прошептал Александр. – Но он стал другим. Теперь нам нужен не просто бой, а союз – всех, кто не готов сдаться.