Мастер. О преображении интеллектуала в просветленного

Первым делом он высыпал из своей сумки всю тысячу золотых рупий перед Рамакришной… Ну и звон! Они наделали столько шуму, что все в ашраме собрались: «Что происходит?»

Рамакришна сказал: «Ты что же, хочешь выставить напоказ свой поступок? Ты ведь мог бы тихо передать сумку мне. Не было нужды высыпать всю эту тысячу рупий передо мной. Ты же сделал так, как будто старался заставить каждого в ашраме полюбопытствовать – прийти и посмотреть, что происходит. Это не добрый поступок. Это в тебе капризничает твое эго; но я принимаю рупии. Теперь сложи их назад в сумку».

Тот сложил их в сумку, и Рамакришна спросил: «Теперь эти рупии мои или твои?»

Человек сказал: «Конечно, они твои; я пожертвовал их тебе».

Рамакришна сказал: «Это хорошо. Я жертвую их Гангу. Поможешь мне немного?»

Человек спросил: «Какая нужна помощь?»

«Пойди – за храмом Ганг; брось всю сумку в Ганг. Теперь это мои деньги, а не твои, и тебе нет нужды волноваться из-за них».

Человек был потрясен: «Зачем я ввязался… Тысяча золотых рупий… Люди точно скажут, что этот человек безумен – жертвовать столько Гангу?» Но ему велено, и он отправился к Гангу. Прошло несколько часов.

Рамакришна спросил: «В чем дело? Чтобы выбросить сумку, не нужно так много времени». Он отправил кого-то узнать, что произошло. Посланец вскоре вернулся: «Тот человек вынимает по одной рупии из сумки и бросает на каменные скалы у Ганга. Собралась большая толпа, потому что те рупии наделали много шуму – они ведь из чистого золота. Потом человек бросает одну рупию далеко в Ганг. Потом берет еще одну рупию, снова бьет ею об скалы… а людей собирается все больше и больше. Словом, он устроил грандиозное шоу».

Рамакришне пришлось пойти самому. Он сказал: «Ты не только эгоист, ты еще и глуп. Настоящие рупии или фальшивые, проверяют, бросая их на камень, чтобы услышать звук золота: если они не настоящие, то звук не тот. Но так делают, когда их собирают. Ты же выбрасываешь – какой смысл проверять, настоящие они или нет? Точно так же рупии подсчитывают, когда их собирают. А ты выбрасываешь рупии; не все ли равно – их там одна тысяча ровно, или одной рупией меньше, или одной рупией больше? Похоже, ты не понял, что под видом доброго деяния ты просто тешишься глупостью. Это не принесет тебе никакой благодати. Твоя тысяча рупий пропала напрасно».

Но именно так делается повсюду.

Возможно, мы думаем, что делаем добро. Возможно, мы думаем, что не делаем зла. Но думать можно все что угодно, и это не имеет никакого отношения ни к добру, ни к злу. Добро – это то, что приходит спонтанно от вашего осознания, а зло – это то, что никогда не придет спонтанно из вашего осознания. Человек осознания делает только добро. Его действия и его осознавание глубоко синхронизированы. Зло не может войти в освещенный дом такого человека.

Но моралисты не имеют понятия о просветлении или медитации. Они продолжают учить людей дисциплинам: делай это, делай то; это правильно, то неправильно.

И в конце концов Да Хуэй говорит: пожалуйста, поразмышляй над этим.

Размышление никогда не приведет тебя ни к какому заключению.

Тысячелетия философии… величайшие гении всего мира столько размышляли, да так и не пришли ни к какому выводу. Это была такая громадная растрата разума и гениальности. Они не могли даже и думать о мелких делах.

Иммануил Кант, великий немецкий философ – из высшей категории философов, – получил предложение от женщины: «Я люблю тебя. Я ожидала долго, в надежде, что, быть может, ты проявишь инициативу. Но ты, похоже, не проявляешь инициативы, поэтому я сама должна просить тебя жениться на мне».

Он сказал: «Ты могла бы попросить и раньше, но сначала мне нужно обдумать это. Я никогда ничего не делаю без обдумывания».

Он проконсультировался во всех библиотеках, прочитал все книги о супружестве; он собрал все «за», все «против». Трудно ему было: он проработал три года, но аргументов «за» и «против» оказалось поровну. Поэтому решение все не приходило… Наконец, на стороне «за» оказалось на один аргумент больше, чем на стороне «против». Он наткнулся на книгу, где говорилось, что всегда полезно пережить что-то, даже если опыт докажет ошибочность; зато это даст тебе зрелость. Никогда не избегай никакого опыта, поскольку избегание опыта – это избегание зрелости.

Это был единственный лишний пункт в пользу брака; без него обе стороны были равными. Видя, что нашел решение, Кант бросился к дому женщины и постучал в дверь. Старый отец девушки открыл дверь и спросил: «Что тебе нужно?»

Иммануил Кант сказал: «Ваша дочь попросила меня жениться на ней, и я обдумывал. Конечно, это потребовало долгого времени; обдумывание – долгий процесс. Это заняло три года. Я трудился упорно день и ночь и в конце концов пришел к выводу, что должен жениться».

Старик сказал: «Это хорошо, но моя девочка вышла замуж давным-давно. У нее уже двое детишек. Она не могла ждать. Ведь за эти три года ты так ни разу и не появился у нас».

Кант сказал: «Я был очень увлечен обдумыванием – я изучил древние писания, все руководства по браку. Потребовалась громадная работа, чтобы прийти к заключению».

Иммануил Кант так и остался неженатым на всю жизнь.

Думание – это не способ найти истину. Недумание – вот способ. Думание всегда вызывает больше путаницы. Недумание приносит ясность, простор, чистоту и грандиозное прямое видение. Это не подсчет «за» и «против»; ты просто знаешь, в каком направлении нужно идти. Это простое понимание.

Да Хуэй, видимо, слышал, как какой-то другой учитель велел своим ученикам поразмышлять об этом.

Если бы мирские люди, чье нынешнее поведение лишено озарения, могли исправиться и делать добро – хотя такая доброта еще не совершенна, – разве это было бы не лучше, чем развращенность и бесстыдство?

Это не слова того, кто достиг цели. Это слова очень поверхностной умственной деятельности.

О том, кто совершает зло под предлогом добра, учения говорят, что его мотивы не искренни и ведут к извращенным результатам. Если ты способен бесхитростным умом…

Но ум всегда остается умом, он никогда не бывает бесхитростным. У всех вас есть ум, поэтому вам не трудно понять, что ум всегда с извилинами. Он никогда не бывает прямым.

Восточные мистики используют собачий хвост в качестве символа ума. Они говорят, что, даже если продержать собачий хвост прямым в трубке из полого бамбука двенадцать лет, стоит только снять бамбук – и хвост опять свернется. Не стоит и ожидать, что он выпрямится: такова уж природа собачьего хвоста.

С умом такая же незадача – он перекручен. Он никогда не работает прямо, непосредственно, открыто. Он изворотлив, он лукав. Он старается найти такой путь, где он может претендовать на добро и вместе с тем наслаждаться всеми удовольствиями, которые предоставляет зло.

Я слышал о епископе, который сидел в исповедальне, а молодая красивая женщина пришла исповедоваться. Она сказала: «Отче, меня изнасиловали – и не один раз, а трижды за ночь». Епископ сказал: «Но если тебя изнасиловали, тебе незачем исповедоваться. Человек, который насиловал тебя, должен исповедоваться. Ты же не совершила никакого греха».

Женщина сказала: «Вы не понимаете. Я наслаждалась этим – вот почему я должна прийти на исповедь и молить Бога о прощении; так или иначе, я могла бы сделать что-нибудь, чтобы не быть изнасилованной. Меня изнасиловал трижды за ночь один и тот же мужчина, а я не вопила и не кричала. Я испытывала удовольствие от этого».

Отец сказал: «Это случай очень серьезный. Перейди на эту сторону комнаты, потому что ты должна объяснить мне точные детали того, что сделал тот мужчина. Похоже, он просто дьявольское отродье».

Потом отец поцеловал молодую девушку и спросил: «Делал он так?»

Девушка сказала: «Да, отче».

Тот сказал: «Он и впрямь дьявол». Он принялся играть с ее грудями и спросил: «Делал он и это тоже?»

Девушка ответила: «Да, отче». И отец сказал: «Такой человек должен быть приговорен к аду! А он велел тебе раздеться?» Девушка ответила: «Да, отче».

Тот сказал: «Такой человек заслуживает вечного адского огня! Разденься».

Отец предался с ней любовным утехам, а затем спросил: «Он делал и это тоже?» Девушка ответила: «Да, отче».

Тот сказал: «Пусть этот человек придет ко мне в исповедальню. Он должен исповедаться».

Но девушка сказала: «Он сделал еще одну вещь».

Отец воскликнул: «Как?! Еще одну?»

Девушка сказала: «Он наградил меня еще и гонореей. Я же говорила вам, это действительно очень дурной человек».

Ваши так называемые добрые люди продолжают совершать во имя добра всевозможные злые дела – так и должно быть. Это не их вина. Они были воспитаны ошибочным учением. Им велели делать это, делать то, но никто и никогда не погружался глубоко в их психологию – зачем они делают это? Где глубокий корень их дурных действий? И если этот корень не отрезан…

Человек по своей природе, в сущности, добр. Тебе лишь нужно удалить дикие сорняки, которые выросли в этой природе. Медитация – вот единственный способ убрать все зло без больших усилий, и тогда то, что остается, и есть добро. Тогда, что бы человек ни делал, ему не нужно задумываться, добро это или зло. Он просто делает это. Он испытывает глубокую гармонию с сущим и не может идти против этой гармонии.

Зло выступает против гармонии природы.

Оно творит диссонанс.

И только люди, которым неведома красота гармонии и радость гармонии, могут совершать злые действия. Но не говори им: «Делай это. Не делай то».

Я слыхал, что Бог первым делом спросил вавилонян: «Хотите заповедь?»

Те спросили: «Какую заповедь?»

Бог сказал: «Не гляди на чужую жену с дурным помыслом».

Вавилоняне сказали в ответ: «Это невозможно. Оставь свою заповедь при себе, потому что если красивая женщина проходит перед нами, то не имеет значения, чья она жена. Дурной помысел возникает сам собой. Мы не можем поделать ничего; прежде чем мы хоть что-нибудь подумаем, помысел уже есть».

Бог пришел к египтянам и спросил: «Хотите заповедь?»

Те сказали: «Сначала мы хотим знать, какую заповедь».

И Бог сказал: «Всегда делай добро».

Египтяне сказали в ответ: «Пойди и дай эту заповедь другим, потому что если кто-то делает нам зло, то как же нам защищаться? Глаз за глаз… если он творит зло, мы сотворим еще больше зла; только так мы можем исправить его. Если он творит зло, а мы продолжаем творить добро, мы будем сокрушены. Прости нас, мы не хотим твоей заповеди. Оставь ее себе».

Тогда Он отправился к Моисею и спросил Моисея: «А ты хочешь заповедь?»

Моисей спросил: «Сколько стоит?» Его не волновало, какая это заповедь. Главное – сколько она стоит.

Бог сказал: «Она не стоит ничего».

Моисей сказал: «Тогда беру десять!»

Если это бесплатно, то почему не взять десять? Вот откуда у евреев десять заповедей. Но среди них нет заповеди для медитации. Все они – только моралистические, поверхностные поучения.

Если ты способен бесхитростным умом и прямым поведением достичь высшего просветления, то это можно назвать деянием истинного человека силы. Все это попросту чушь. Это просто ставит вещи вверх дном.

Просветленный человек – это действительно человек силы; не власти над другими, а именно источник силы, и не той силы, которая господствует, порабощает, а глубинной крепости, выносливости, отваги. Это его собственный, внутренний источник. Он не имеет никакого отношения ни к кому другому. Это просто его сила, которая излучается повсюду вокруг него. Все, что он говорит, идет от той силы.

Тогда и поведение прямое, тогда и ум бесхитростный. Но невозможно сначала сделать ум бесхитростным и поведение прямым, а после этого сразу обрести высшее просветление.

Первым делом должно быть просветление, а все остальное – только побочный продукт. Чтобы росло дерево, прежде всего необходимы корни, хоть они и невидимы. Быть может, в этом и причина, почему мыслители упускают основной момент: корни невидимы, но, если они есть, дерево начинает расти. Появляется листва, прекрасная зелень, появляются цветы – психоделические, разноцветные, – появляются плоды, которые могут стать превосходным питанием; но все это появляется благодаря скрытым корням.

Обратное не верно: если сначала ты подвешиваешь несколько цветков и плодов, добавляешь немного листвы, связываешь все это вместе – и надеешься, что потом вырастут корни, – ничего не выйдет, не таков путь природы. Но именно этому научили людей: сначала стань добрым, сначала стань моральным, сначала следуй определенной дисциплине, – а затем ты достигнешь просветления, и просветление даст тебе великую силу.

Просветление само по себе есть сила.

Но оно должно прийти первым, оно не может быть вторым.

А все остальное последует.

Просветленный человек не может поступать неправильно, не может творить зла. Каждое его дыхание служит добру, каждое его действие служит божественному. Сам он полностью отдался целому – предоставляя целому использовать его как угодно.

Вот различие между моралью и религией: религиозный человек морален, но моральный человек не религиозен.

Моральный человек – это всего лишь лицемер.

А проблема возникла из-за того, что мы видели таких просветленных людей, как Гаутама Будда, но нам не видимо их просветление. Их корни скрыты. Мы видим их поступки, их плоды, их цветы, их листву. И по естественной логике ума, если мы принимаемся за те же самые действия, что и они, то мы, значит, тоже станем просветленными.

Ты видишь логическое заблуждение, но выглядит оно вполне разумным… Будда ест один раз в день, поэтому и ты ешь один раз в день; у Будды одежда состоит из трех частей, поэтому и твоя одежда только из трех частей; Будда никогда не пользуется никаким транспортом, всегда ходит пешком от селения к селению, поэтому и ты всегда ходишь пешком. Ты можешь сымитировать каждое действие Будды без труда, ты можешь повторить его слова точно таким же тоном, как он произносит их, но все же ты не станешь просветленным, потому что упущены корни. И проблема корней в том, что они всегда скрыты, это – тайна.

Поэтому буддисты вот уже двадцать пять столетий беспрерывно имитируют, христиане имитируют Христа, и то же самое можно сказать об остальных религиях. Все они создали великих имитаторов, но внутри эти имитаторы точно так же заурядны и непросветленны, как первый встречный. Они берутся за дело не с того конца.

Заботы, которые приходят к тебе из всех времен, есть лишь в настоящем… Это предложение он, очевидно, заимствовал у кого-то просветленного, потому что не сумел бы придумать его сам. Это очень содержательное предложение.

Заботы, которые приходят к тебе из всех времен, есть лишь в настоящем: если ты можешь понять их прямо сейчас, то эти заботы немедленно рассеются, как рассыпается черепица или тает лед. Если же ты не понимаешь прямо сейчас, то еще пройдешь через неисчислимые эпохи, а все по-прежнему будет как и было. Эта истина справедлива с древнейших времен и не изменилась ни на волосок.

Вот эти слова не могут исходить от учителя. Акцент на сейчас и скрытый за этим смысл безмерно великолепны. Он говорит, что, быть может, ты и совершил тысячи преступлений в прошлом, – но прошлого больше нет. Только воспоминания о прошлом остались в твоем уме. Быть может, ты и задумывал совершить много преступлений и зла в будущем – но они только в уме. Теперь они все – твое прошлое, твое настоящее, твое будущее – все в настоящем мгновении.

Это самое потрясающее изречение. Оно означает, что тебе не нужно избавляться от своего прошлого, совершая добрые поступки. Оно означает, что тебя не нужно наказывать за твое прошлое – потому что это было бессознательное действие. Ты не осознавал. Если ты способен осознать прямо сейчас, то все, что было тяжким грузом для тебя, растает подобно льду. Теперь нет вопроса о том, чтобы делать добро, и нет вопроса о том, чтобы делать зло. Теперь остается одно: достичь глубокого понимания настоящего момента, осознать настоящий момент.

А это и есть медитация. Она не заботится о прошлом, она не заботится о будущем; она просто становится колонной света в настоящем. Внутри такой колонны света в настоящем все прошлое и будущее попросту исчезает. Они не имеют никакого действительного существования.

Это так, как будто ты проспал всю ночь, совершая хорошие поступки и дурные поступки – иногда убегая с женой соседа, иногда становясь святым, – но утром, проснувшись, ты знаешь, что ничего такого не сделал. То было всего лишь сновидение, которое создало все эти грезы.

Для человека понимания все, сделанное тобой, делалось в бессознательном состоянии; и единственный путь – это просто становиться сознательным, и ты пробудишься. А все твое прошлое исчезнет, точно как исчезают грезы, когда ты пробуждаешься. Такое изречение, несомненно, могло быть почерпнуто только из источника просветления.

Дела мирской суеты подобны звеньям цепи, связанным одно с другим без перерыва. Если ты способен порвать с ними, сделай это немедленно! Вот почему я говорю, что он замесил хорошую мешанину. Он дурачил даже императоров своей мешаниной.

Время от времени он пользуется словами какого-нибудь просветленного. Но в то же время продолжает собирать всевозможные советы от учителей, которые собрали их от других. И все это настолько перепутано одно с другим, что очень трудно произвести четкое разделение.

Я хочу взять все целиком; ведь я мог бы вырезать всю бессмыслицу и оставить только то, что истинно. Но я хочу дать тебе определенное видение – чтобы ты различал, исходит ли это от источника просветления или это просто интеллектуальная гимнастика.

Поскольку ты привыкал к ним с безначальных времен и дошел до того, что они сделались совершенно обычными, то, если ты не вступаешь в борьбу с ними, со временем, при твоем неведении и неосознании, они войдут глубоко внутрь тебя. И в итоге, в последний день своей жизни, ты не сможешь ничего поделать с ними…

Видишь, как он забывает сам себя? Если это может быть сделано сейчас, за одно мгновение осознавания, то почему ты не можешь сделать этого в момент смерти? Это тоже будет сейчас и в одно мгновение.

И это легче будет делать в то время, чем сейчас, потому что сейчас ты можешь отложить на завтра. Когда смерть стоит перед тобой, нет и вопроса об отсрочке; тебе приходится или сделать это, или не делать этого. А кому захочется уносить все свои кошмары с собой?

Да Хуэй сам стал просветленным всего за минуту перед смертью. Смерть может быть огромной помощью, она может быть замаскированным благословением, потому что там уже нет будущего, нет завтра. Ты не можешь сказать: «Сегодня я занят, завтра я буду медитировать». Тебе придется бросить все дела. Теперь единственно важная вещь – это быть готовым и осознающим, избавиться от всего своего прошлого и двигаться в смерть – невинным, чистым, ясным, необремененным. Тогда ты не умираешь; ты вступаешь в вечную жизнь.

Но Да Хуэй говорит как мыслитель, как учитель: И в итоге, в последний день своей жизни, ты не сможешь ничего поделать с ними.

Ничего не нужно делать. Если человеку надо лишь осознать, он может осознать в любое время, будет ли смерть в следующий миг или нет. Но смерть может стать великим побуждением, чтобы сделать это немедленно. Одна только мысль о «завтра» заставляет тебя говорить: «Все в порядке, нечего спешить. Не сегодня, так завтра», – а завтра никогда не наступает. Это всегда сегодня. И ты приучаешься откладывать на завтра.

Смерть заставляет тебя впервые осознать, что теперь уже нет завтра. Если ты хочешь достичь осознания, достигай. И шок смерти помогает осознаванию.

Многие люди в минуту смерти становятся просветленными, хотя их просветление и остается неизвестным, потому что после него они просто умирают. Их просветление не поможет больше никому, потому что на это уже нет времени, но все же это великолепно – им удалось это хотя бы для самих себя.

Если ты хочешь избежать ошибки на закате своей жизни, то начиная с этого момента, всякий раз как ты что-нибудь делаешь, не давай себе поскользнуться. Он продолжает прыгать то вверх, то вниз. Те несколько предложений были абсолютно верными. Теперь опять он приходит к действию. Если ты собьешься с пути в своих нынешних действиях, то невозможно будет не сбиться с пути, когда ты станешь перед лицом смерти.

Медитация – это вовсе не вопрос действия.

Медитация – это вопрос пробуждения.

Бывают люди такого сорта, что читают писания, повторяют имя Будды, каются утром, а вечером во весь рот злословят и очерняют других людей. На следующее утро они снова поклоняются Будде и снова раскаиваются, и так постоянно. Годами, до скончания жизни, они совершают этот ежедневный ритуальный круг – вот крайнее безумие. Такие люди далеки от понимания того, что означает санскритское слово «кшама» (раскаиваться в проступках). Оно означает «отрезать непослушный ум».

Теперь то, что он говорит, абсолютно применимо к нему – он повторяет хорошие слова, он повторяет писания. Может быть, он поклоняется Будде, будучи буддийским монахом. То, что он говорит, похоже на его собственный опыт.

Это верно. Миллионы людей в мире делают то же самое – христиане они или евреи, индусы, буддисты или джайны – это не имеет никакого значения. Это одни и те же люди. Когда они в храме, они притворяются религиозными.

Такая одночасовая религия не поможет, потому что двадцать три часа аннулируют ее постоянно. В двадцать три раза дольше они нерелигиозны. Эта одночасовая религия – просто самообман.

И смотри, как он продолжает путать. Санскритское слово «кшама» не означает раскаиваться в проступках. Кшама означает прощение, прощение других и прощение себя тоже – прощение, потому что ты был бессознателен и другие бессознательны. Это прощение даст тебе некоторое осознание.

Каждый год у джайнов есть день, Кшамавани, день прощения, когда даже враги должны встретиться друг с другом и простить друг друга. И чудо состоит в том, что после того, как этот день прошел, враги по-прежнему враги; ничего не произошло, это только ритуал.

Мы можем создать ритуал из чего угодно великого. Ты наступаешь кому-то на ногу и говоришь: «Прошу прощения». Ты на самом деле подразумеваешь это или это всего лишь социальная условность? Да, это делает жизнь спокойной, но это не исходит из самого твоего существа. Ты даже и не думаешь об этом.

Но, безусловно, он подхватывает предложение, которое услышал не от обычных учителей: Оно означает «отрезать непослушный ум». Ты можешь заметить противоречие. О человеке, живущем в раскаянии, не может быть сказано, что он «отрезал свой ум».

Раскаяние – это всегда по поводу прошлого. Это чувство вины: «Я поступил неправильно».

«Отрезать ум» означает, что прошлого больше нет: «Это была темная ночь, и я был без сознания. Все, что происходило, было только моим сном; теперь у меня нет никакой связи с этим старым прошлым». Когда нет никакой связи с умом – это значит, что нет никакой связи с прошлым.

Твой ум – это твое прошлое.

Все прошлое постоянно собирается в уме. Отрезая от себя ум, ты отрезаешь свое прошлое и начинаешь заново, как новую тетрадь.

Это и есть то, что сказали великие мастера: умирай каждый миг для прошлого и возрождайся для нового, для свежего, для того, что приходит; умирай каждый миг, потому что прошлое создается каждый миг.

Ваше настоящее все время становится прошлым – зачем же продолжать собирать ненужный груз? Лучше каждый миг продолжай отрезать себя от прошлого. Не носи на себе никаких вмятин из прошлого, оставайся доступен и открыт будущему. Скоро будущее тоже станет прошлым.

В тот самый миг, когда что-нибудь становится прошлым, отрезай себя от него. Тогда ты сможешь умереть совсем как невинное дитя; тогда твоя смерть будет точно как рождение: нет прошлого, невинный ум.

А это и есть правильная смерть, потому что это не окончание жизни, но начало более великой жизни – она не будет упакована в тело, а будет рспространена по всему сущему: ты будешь танцевать в деревьях, ты будешь улыбаться в цветах и сиять в звездах. Твоя свобода будет тотальной, и у тебя не будет никаких границ.

Раз уж ты отрезал его, то никогда не возобновляй; раз ты раскаялся, то не совершай порочных деяний снова – в этом смысл раскаяния, согласно нашему Будде.

Он не знает Будду.

Будда не учит раскаянию; он просто учит осознаванию.

Раскаяние – это опасная техника. Точно как католическая исповедь. Каждая религия ухитрялась создать некую дешевую замену, так чтобы каждый мог ею пользоваться и чувствовать себя хорошо. Ты идешь в церковь, ты исповедуешься священнику и думаешь, что ты освобожден. Теперь священник расскажет Богу, и ты прощен. Но на самом деле, когда ты выходишь из исповедальни, ты снова готов совершать те же поступки. Никаких трудностей. На следующей неделе ты сможешь снова исповедаться. Индуисты ходят к Гангу для омовения. Каждые двенадцать лет огромное собрание – быть может, величайшее в мире – происходит в Праяге. Индуисты со всей страны, и даже из-за рубежа, запросто приходят туда, чтобы окунуться в Ганг: считается, что в миг, когда ты погружаешься в Ганг, все твои грехи, даже все твои дурные деяния – смываются.