Мастер. О преображении интеллектуала в просветленного

Я ходил к Праягу множество раз, но никогда не погружался в Ганг. Я люблю плавать, и я плавал во многих реках, но никогда в Ганге. Я обычно просто стоял там с семьей. Домашние говорили: «Странно: ты так любишь плавать, ты всегда ходишь на реку, когда бываешь в других городах, а здесь, где вся страна приходит окунуться…»

Я отвечал: «В этом-то и причина. Столько грехов плавает здесь, где столетиями люди окунаются. Это очень опасно. Я стараюсь держаться подальше от этого места, потому что если их грехи действительно отмыты здесь… насколько нам известно, не меньше десяти тысяч лет миллионы и миллионы людей смывают здесь свои грехи. Это самое грязное место во всем мире. Я не могу войти туда».

Один человек был сильно шокирован – ведь он всегда хвастался, что живет возле Ганга и окунается в него каждый день. Я сказал ему: «Ты идиот. Каждый день! Ты, наверное, собрал столько грехов, что теперь и сам Бог не сможет помочь тебе».

Он сказал: «Но никто же не думал об этом».

Я сказал: «А кто вообще думает? Люди просто продолжают делать то, что делают другие. А ты – доктор, образованный человек, хорошо известный в своем кругу, – ты-то не должен быть так суеверен и глуп. Если грехи можно отмывать в Ганге, то это просто означает, что ты снова готов совершать грехи. В чем тогда проблема? Продолжай, совершай столько грехов, сколько тебе захочется. Ганг вон там – иди и окунайся».

До чего же ловко эти религиозные священники эксплуатируют людей, давая им надежду, обучая их простым трюкам, чтобы обманывать даже Бога.

Когда тебе нечего делать, ты должен сидеть спокойно и удерживать ум от расползания, а тело от колебаний. Если твоя практика по совершенствованию продлится достаточно долго, естественно, тело и ум успокоятся и ты обретешь некоторую направленность в пути. Благодаря совершенствованию безмятежности и неподвижности и в самом деле унимается смятенное, распыленное фальшивое сознание у существ, одаренных чувствительностью; но если ты цепляешься за безмятежную неподвижность и считаешь ее окончательным результатом, то ты – в тисках извращенного «безмолвного озарения» чань.

Эта небольшая школа безмолвного озарения – одна из высокоразвитых методологий по осознанию, но Да Хуэй не принадлежит к этой небольшой линии озаренных людей.

Ум всегда замышляет что-то делать.

Когда ты делаешь что-то, ум питается этим. Когда ты не делаешь ничего, ум начинает умирать.

Ум почти как велосипед. Если ты нажимаешь на педали, велосипед продолжает движение. Если ты прекращаешь жать на педали, он может проехать несколько футов по инерции, но в конце концов он должен рухнуть. Уму требуется беспрерывная деятельность. Делать что-то – это и есть педалирование, которое поддерживает деятельность ума.

У школы «безмолвного озарения» чань, против которой постоянно высказывается Да Хуэй, качество гораздо выше, чем Да Хуэй может понять. Эти люди просто сидят молча. Они не делают ничего – ни хорошего, ни плохого. Они просто не делают ничего. Если кто-то предлагает пищу, они могут взять ее; если никто не предлагает пищи, они остаются голодными, но они не делают ничего с этим.

А сущее так сострадательно, что, если некий человек просто сидит молча, он создает поле безмолвия вокруг себя. Кто-то обязательно притягивается к нему. Никакой адепт «безмолвного озарения» чань не умирал от голода или холода. Кто-то приходил укрыть его, кто-то приносил пищу, кто-то приносил воду. Ни один человек из этой родословной не умер; и они достигли высочайших вершин озарения.