Стань светом в темном море. Том 1

– Привет. Прости, что бросил тебя там.

– Ничего страшного, – отозвался я, потому что ничего не изменилось бы, ответь я иначе.

Если бы я сказал, что Карлос поступил как ублюдок, то просто испортил бы с ним отношения, которых и так практически не было.

Честно говоря, я ничего и не ждал от Карлоса. У него не было причин оставаться со мной. Я просто надеялся, что в комнатах с 1-й по 37-ю никого не осталось и все уже убежали.

– Я убежал, поскольку знал, что спасательных капсул на всех не хватит. Меня дома ждет семья, ты же понимаешь?

Эти слова напомнили о маме и младшем брате, которые ждали меня дома. Я чуть не выпалил: «А кого дома не ждет семья?» – но потом осознал, что даже те, кого никто не ждет, не заслуживают остаться в этом аду. Сдерживая эмоции, я проглотил слова, которые застряли у меня в горле.

– Но ты все равно не успел.

Мои слова прозвучали почти издевательски. Это не улучшило ситуацию, но с учетом эмоционального истощения добрые слова давались мне с трудом.

То ли Карлос решил проигнорировать мою подколку, то ли не заметил ее. Он посмотрел на Син Хэряна, стиснул зубы и сказал:

– Когда я прибыл, спасательные капсулы еще оставались.

– Правда?

– Мистер Син заставил двух своих сотрудников, которые хотели остаться, сесть в капсулу. Сначала они отказывались, и я предложил занять их место, но меня полностью проигнорировали. Их главная забота – спасти свою команду.

Остаться здесь?

Какой безумец захочет остаться на протекающей Подводной станции? Если бы мне кто-то предложил свою спасательную капсулу, сказав, что останется вместо меня, я бы глубоко поклонился в знак благодарности и сбежал без раздумий.

Карлос раздраженно сказал:

– Будь осторожен, брат. Я говорю тебе это потому, что ты кажешься слишком добросердечным. Если мы доберемся до Хёнмудона, а там не хватит спасательных капсул, начнется хаос.

Услышав эти слова, Ю Гыми прорычала:

– Молись, чтобы спасательные капсулы еще остались!

Судя по всему, она имела в виду крестик у Карлоса на шее. Тот лишь пожал плечами:

– Само собой, я буду молиться. Но посмотри на этих русских. Неужели ты думаешь, что они отдадут кому-то спасательные капсулы? Они держатся только своих.

Инженеры из команды «Да» послушно следовали за Владимиром. То ли они были сонные, то ли с похмелья, но время от времени спотыкались, хватались за стены или даже падали, после чего громко смеялись друг над другом, несмотря на опасность.

– В любом случае теперь мы все в одной лодке, понимаете?

С этими словами Карлос подмигнул и направился к русским.

Ю Гыми проводила его обеспокоенным взглядом:

– Случись что, он бросит нас, даже глазом не моргнув.

– Согласен. Но любой может поступить так в сложной ситуации.

– Но не вы. Не защищайте его. Почему же вы тогда не убежали первым?

Не то чтобы я отличался высокой нравственностью. Тело двигалось само по себе. Времени на подсчеты рисков не было. Возможно, остальные поступили бы так же.

– Я делаю то, что делаю, чтобы спокойно спать ночами. Не хочу жалеть о своих действиях, если мы выберемся отсюда живыми.

Если бы я сбежал, бросив остальных на произвол судьбы, кошмары преследовали бы меня до конца жизни.

Выслушав мой ответ, Ю Гыми спросила:

– Значит, вы из тех, кто перед сном вспоминает все прошлые ошибки?

– А вы нет?

– Я засыпаю как убитая, как только моя голова касается подушки.

Ю Гыми посмотрела на рюкзак с котом. Казалось, она многое хотела сказать, но сдержалась, взглянув на окружающих нас людей.

Глава 16

Спасательные капсулы

Часть 3

Ю Гыми подошла к Пэк Эён и с некоторой нерешительностью спросила:

– Вы не видели в Чучжакдоне выживших?

Большинство жителей Чучжакдона, насчитывающего более четырехсот человек, были научными сотрудниками. Это было связано с близостью к Исследовательскому комплексу. Услышав вопрос, Пэк Эён нахмурилась. Казалось, она совсем забыла, что Ю Гыми тоже была научным сотрудником.

– Я находилась на улице, когда увидела, как разрушается Исследовательский комплекс. Мы направлялись туда, но пришлось срочно вернуться в Пэкходон.

Со Чжихёк ободряюще сказал:

– Спасательный отсек находится ближе всего к жилому блоку. Наверняка большинство людей успели спастись.

Эти слова были слабым утешением, учитывая, что более половины людей, сбежавших из Пэкходона, были настолько пьяны, что даже не услышали сигнала тревоги. В Чучжакдоне проживало много научных сотрудников. Ю Гыми выглядела расстроенной.

Увидев ее выражение лица, я тихо задал вопрос, который пришел мне в голову:

– Гыми, почему вы спали в Пэкходоне, а не в Чучжакдоне?

Я шептал, думая, что это может быть личным делом, но Ю Гыми ответила так, словно в этом не было ничего особенного.

– Рядом со мной живет профессор морской биологии из США. В последнее время данные поступают не очень хорошо, и я была настолько напряжена из-за написания диссертации, что одно его присутствие являлось для меня слишком большим стрессом. В качестве приветствия он спрашивал, как продвигается моя диссертация. Я не могла нормально спать, поэтому Мартина предложила поменяться со мной комнатами… Что мне делать? Я не могу с ней связаться. Не знаю, потому ли, что она сейчас на шахте, или потому, что она была в Чучжакдоне.

– Может, Мартина сейчас занята работой? Люди, управляющие горнодобывающими роботами, могут не знать, что здесь происходит.

В следующую секунду шедшая впереди Никита указала на круглое окно, выходящее на южную сторону:

– Посмотрите наружу!

На Четвертой подводной базе окна были редкостью. В коридорах имелось несколько окон, все круглые и небольшие, примерно с метр высотой.

Я надеялся, что увижу на Четвертой базе большое обзорное окно и, не найдя ни одного, спросил у своего соседа Ван Вэя о причинах. Ван Вэй ответил, что окна стоят больших денег. Кроме того, в глубоком море из окна можно увидеть только темноту.

Никита сказала, что в Исследовательском комплексе постоянно горят огни, – это необходимость для связанных со светом исследований и маяк для глубоководных рыб, – и добавила, что из этих окон огни похожи на мерцающие в темноте звезды.

Однако там, куда она указывала, ничего не было видно. За окном царила кромешная тьма.

– Ничего не вижу, – спокойно заметил Николай, в то время как Никита лихорадочно заметалась по помещению.

– А что ты мог увидеть?! Огни не горят!

– Ну да.

– А! Идиот!

Наблюдая за взволнованной Никитой, Владимир повернулся к Син Хэряну:

– Похоже, ты все-таки не лгал.

– Если не веришь, сплавай и проверь.

Во время их недружелюбного обмена репликами Ю Гыми оцепенело вглядывалась в темноту – туда, где должен был находиться Исследовательский комплекс.

– Почему… ее нет? – запинаясь, пробормотала она. – Почему не горят огни? Исследовательский комплекс находится там, верно? Она должна быть там!

– Успокойтесь, Гыми. Может, его просто отключили?

– Исследовательский комплекс с семью корпусами – это не то, что можно просто отключить! Он исчез! – Ю Гыми потерянно вгляделась в темноту, а потом, пошатываясь, отошла от окна.

Вспомнив о том, что Ю Гыми любит сладкое, я потянулся к своему рюкзаку. Порывшись, вытащил планшет и мобильный телефон и только потом вспомнил о змее. К счастью, она меня не укусила. Я тайком проверил, цела ли рука, и с облегчением выдохнул.

Телефон не ловил сигнал, интернет не работал, но, похоже, внутренняя сеть была доступна. Я протянул Ю Гыми яблочный леденец без сахара, сам попробовал лимонный и предложил такой же проходящему мимо Син Хэряну. Тот отказался, и я лишний раз восхитился его четко очерченной челюстью. Со Чжихёк быстро выхватил у меня апельсиновый леденец.

Виктор и София взяли по клубничному. Я проверил доску объявлений станции на своем планшете и кликнул на сообщение, которое заполнило весь экран.

ТЕМА: Мы в комнате 77 на Чучжакдоне!

Пожалуйста, помогите! Коридор затоплен, мы не можем открыть дверь из-за давления воды! Нас здесь пятеро! Спасите нас ㅠㅠ

Я что, единственный, кто проверяет доску объявлений? Неужели остальные не видели этот пост? Или притворяются, что не видели? Почему все молчат? Разве Син Хэрян не утверждал, что Чучжакдон вместе с Исследовательским комплексом затопило? Тогда кто написал этот пост?

Если жилой блок Чучжакдона не затоплен, значит, вся инженерная команда «Ка» лжет. Именно они настояли на том, чтобы отправиться в Хёнмудон, но можно ли им доверять?

Если жилой блок затоплен, то этот пост – ложь и кто-то пытается заманить нас туда.

Кто же лжет?

Вскоре мы доберемся до Центрального квартала. Оттуда, двигаясь на юг, можно попасть в Чучжакдон, а на север – в Хёнмудон. Похоже, если я промолчу, то никто и не подумает зайти в жилой блок.

– Кто-нибудь видел сообщение на доске объявлений?

Остальные обернулись. Я никогда не отличался общительностью и потому вздрогнул, когда на меня уставились десятки глаз. Собрав все свое мужество, я сказал:

– В жилом блоке Чучжакдона застряли люди.

– И что?

– Нужно их спасти.

Никита прищурилась. Голосом, острым, как когти русского дальневосточного леопарда, бродящего под зимними ветрами, она спросила:

– Кому нужно?

– Нам.

– Почему именно мы должны их спасать?

Услышав этот вопрос, я понял, что Никита уже видела пост с просьбой о помощи. Слова застряли у меня в горле. Однако была веская причина, по которой мы должны были отправиться в Чучжакдон.

– Потому что мы можем помочь этим людям.

– Ты сам видел, что случилось с Пэкходоном. Жилой блок изолирован, мы едва не утонули. Хочешь, чтобы мы отправились в такое же место? Те, кто пойдет на помощь, погибнут сами.

– В ловушке пять человек, и они могут быть членами вашей команды!

– Замолчи! – побледнев, сердито закричала Никита.

Обычно инженерные команды состояли из семи человек. Вчера у русской команды был выходной, поэтому они напились и завалились спать. Сейчас здесь пятеро русских. Двое или трое остальных либо стали кормом для рыб, либо сбежали, либо бродят по станции, либо оказались в ловушке. Одно из четырех.

– Возможно, ваши товарищи уже сбежали, – сказал я, пытаясь утешить расстроенную Никиту.

Я их не знал, но надеялся, что они еще живы. Однако все понимали, о чем я промолчал.

Я также обратился к инженерной команде «Ка»:

– Среди людей, запертых в Чучжакдоне, могут быть ваши сокомандники или знакомые.

Члены русской команды скрестили руки и уставились на меня. Карлос тоже был недоволен. Никто не хотел лезть в затопленный жилой блок, где было опасно. Мне самому туда не хотелось. Я не рвался снова лезть в воду. Но на доске объявлений светилась просьба о помощи.

– Четыре члена нашей команды уже эвакуировались на спасательных капсулах, – нерешительно ответил Со Чжихёк, нарушая напряженную тишину.

Син Хэрян протянул мне руку. Я хотел было пожать ее, приняв этот жест за согласие, но Син Хэрян ловко выхватил планшет, который был зажат у меня под мышкой, и прочитал сообщение.

Я недоверчиво спросил:

– Где ваш планшет, господин Син Хэрян?

– В номере двадцать два жилого блока Пэкходон.

Ох. Планшет был потерян навсегда.

Интересно, какое давление воды может выдержать полностью герметичное электронное устройство? Оставшаяся под водой электроника будет работать до тех пор, пока не разрядится или пока не повредится под давлением?

Пэк Эён просматривала доску объявлений со своего телефона, и Со Чжихёк попросил показать ему пост.

Ю Гыми долго кусала губы, а потом сказала:

– Я пойду в Чучжакдон. Может, от меня будет мало толку, но я сделаю все возможное, чтобы спасти людей, попавших в ловушку. Там могут оказаться мой научный руководитель, коллеги по лаборатории или кто-то из моих знакомых.

Вероятность того, что ученые в Чучжакдоне еще живы, была высока. Может, это Мартина, которая поменялась с Гыми местами. Интересно, почему пять человек собрались в одной комнате?

Глава 17

Спасательные капсулы

Часть 4

Син Хэрян долго смотрел на экран планшета, после чего выключил его, вернул мне и твердо сказал:

– Отправляемся в Чучжакдон.

Должно быть, я улыбнулся, сам того не осознавая, потому что Син Хэрян несколько секунд смотрел на меня, прежде чем открыть рот, чтобы что-то сказать. Но его опередила София, которая разговаривала с Владимиром.

– Мы идем в Хёнмудон.

Казалось, Карлос только этого и ждал.

– Я иду с российской командой! – громко заявил он.

Син Хэрян посмотрел на стоящую рядом с ним Пэк Эён – та только вздохнула. Похоже, это было согласием всей команды. Со Чжихёк велел Николаю приберечь для него местечко в спасательной капсуле.

– Хотите, мы напишем на доске объявлений, если найдем членов команды «Да»?

София посмотрела на меня и покачала головой. Ее темно-

каштановые волосы развевались, как тонкие нити.

– Ирина и Дмитрий не из тех, кого легко убить, и не из тех, кто захочет, чтобы их товарищи рисковали ради них жизнями, – твердо сказала она.

Я вздрогнул, услышав такие слова от девушки, которой на вид было немногим больше двадцати.

Неужели это ее способ сказать, что сейчас каждый сам за себя? Я слышал, что в каждой команде своя атмосфера, но эти люди, похоже, ставили собственные жизни во главу угла.

– Что будем делать с мальчиком? – спросил я, глядя на Карлоса, который его нес.

– Ты его спас, ты и забирай, – ответил Владимир так, словно это было чем-то само собой разумеющимся.

Как холодно. Даже сибирские морозы не могут быть такими холодными. Син Хэрян забрал мальчика у Карлоса. Карлос, у которого дрожали колени, показал Син Хэряну большие пальцы и быстро присоединился к русским. Они направлялись на северную сторону.

Владимир, шедший позади всех, сказал:

– Увидимся на поверхности, док.

– Увидимся.

Владимир махнул мне рукой, потом указал на часы и сложил указательные пальцы. Казалось, этот жест был адресован Син Хэряну, но тот полностью его проигнорировал.

Пэк Эён помахала Никите:

– Увидимся позже!

– До свидания! – послышалось издалека.

После того, как инженерная команда «Да» полностью скрылась из виду, Син Хэрян сказал:

– Человек, который заперт в жилом блоке в Чучжакдоне, – кореец.

– А? Как вы это определили?

– По стилю письма, по тому, что первоначальный пост был набран на корейском, а затем изменен на английский, и по используемым смайликам. Должно быть, там госпожа Ким Гаён из Исследовательского комплекса.

Только тогда я понял, что несколько предложений в прочитанном посте были написаны на корейском, и неловко рассмеялся. Я ежедневно использую как корейский, так и английский, поэтому даже не заметил, на каком языке читаю.

Лицо Ю Гыми просветлело.

– Если Гаён все еще жива, это настоящая удача.

– Неужели? Она сейчас в ловушке. Это скорее неудача.

Со Чжихёк развернул на планшете чертеж главного двигателя и сказал:

– Главный двигатель мертв. Если электрическая система не отключена, то вышла из строя.

Он энергично постучал по планшету. О нет! Не ломай его!

– По крайней мере, оказаться в ловушке вместе с другими людьми не так страшно, как в одиночку, – заметила Ю Гыми.

На лице Пэк Эён, которая увлеченно печатала сообщение на планшете, отразилась озабоченность.

– Но ведь в таком случае кислород закончится быстрее.

Не было ни одного хорошего предложения. Неужели инженеры всегда такие пессимисты? Пришлось мне взять на себя ответственность за позитивный настрой.

– Если отправимся немедленно, то скоро всех спасем. Не волнуйтесь.

– Верно. Мы им не дадим так просто умереть, – согласилась Пэк Эён.

После обмена этими оптимистическими утверждениями мы немного приободрились, и Пэк Эён опубликовала сообщение:

ТЕМА: Направляемся в Чучжакдон.

Кто находится в номере 77? Какова ситуация? У вас есть предметы или оборудование, которые помогут дышать, плавать или защитят от давления воды?

Глядя, как я читаю сообщение, Пэк Эён, будто оправдываясь, объяснила:

– Я спросила на всякий случай. Один мой знакомый говорит, что никогда не знаешь, когда придет смерть, и хранит рядом с кроватью жилет для дайвинга, баллон с кислородом, парашют и огнетушитель.

«Похоже, у него психическое расстройство», – подумал я и стремительно отошел, ожидая ответа или новых постов.

Мы находились в Центральном квартале – Чуннадоне. Здесь располагались часто посещаемые рестораны, кафе и зона отдыха, а также стоматологическая клиника. Старательно избегая смотреть в ту сторону, я спросил у Ю Гыми:

– Расскажите о Ким Гаён. Какая она?

– Гаён приехала сюда, чтобы проводить исследования по восстановлению загрязнённой морской среды. Она потрясающая. Я тоже хочу поскорее получить докторскую степень… А может быть, просто все бросить, – закончила она самоуничижительно.

После того как стало известно об исчезновении Исследовательского комплекса в Чучжакдоне, Ю Гыми охватило глубокое уныние, и я решил поддержать разговор:

– А какими исследованиями занимаетесь вы, Гыми?

– Я изучаю морских обитателей.

– Например, глубоководных кальмаров?

– Ха-ха-ха. Что-то в этом роде.

Разговор сошел на нет. Видя, что Гыми все больше впадает в тоску, я осознал ущербность своих попыток поддержать беседу и замолчал.

– Гаён любит угощать всех вкусняшками.

Это Со Чжихёк, который шел впереди, подслушал наш разговор и вклинился.

– Вкусняшками?

– Онни[8] любит печь. Время от времени она арендует ресторан, чтобы приготовить пирожные макароны и печенье. Когда у нее стресс, она делает целую партию и раздает окружающим, потому что не может съесть всё сама. Примерно раз в месяц она также проводит мастер-класс по выпечке, а потом продает приготовленное на центральной площади по себестоимости ингредиентов.

Пэк Эён улыбнулась, и стало понятно, что она не раз пробовала выпечку подруги.

– У Гаён золотые руки. Она может испечь полсотни печений за раз.

– Вы их пробовали?

– Да. Я пробовала ее макароны, шоколадное печенье и такие маленькие штучки со вкусом лимона. Как они называются?

– Лимонные мадленки.

– Да, точно. Они были самыми вкусными. А у вас какое любимое печенье, руководитель Син? – спросил Со Чжихёк.

Син Хэрян перехватил ребенка поудобнее и на мгновение задумался:

– Хм… Печенье, где много миндаля.

– Не помню такого. Гыми, ты такое пробовала?

– Нет, я посещала все кулинарные занятия Гаён, но такого не помню. А ты, Эён?

– Я тоже не пробовала.

– Подозрительно.

– Миндаль трудно достать.

Я улыбнулся и пожал плечами.

– Зато звучит вкусно.

Несмотря на поддразнивания подчиненных, Син Хэрян оставался невозмутим и неторопливо шел позади всех. Мысленно я восхищался им. Даже с ребенком на спине его шаги оставались твердыми и уверенными.

– Стойте.

Услышав команду, шедший впереди Со Чжихёк немедленно замер. Вдалеке раздался грохот. Он походил на низкий раскат грома, но невозможно было определить, откуда он доносится. Внезапно станция слегка задрожала. Ю Гыми опустилась на пол, и я последовал ее примеру. После того как дрожь немного утихла, Пэк Эён заговорила:

– Это звук изгибающегося металла?

Никто не ответил. Нет. Этого не могло быть, правда?..

– Может, землетрясение? – нервно спросил я.

Син Хэрян, который был рядом со мной, покачал головой:

– Маловероятно. Станция построена за пределами сейсмической зоны и рассчитана на землетрясения силой выше семи баллов.

Эту Подводную станцию называли одной из самых защищенных. Страны, расположенные вблизи северной части Тихого океана, вложили в ее строительство огромные деньги. Даже если землетрясение вдруг произошло бы, станция в худшем случае пошатнулась бы, но никак не рухнула. Я вспомнил документальный фильм, где эксперт с гордостью рассказывал об этом, и представил землетрясение силой более семи баллов. Пожалуйста, только не это!

Со Чжихёк с тревогой посмотрел на Син Хэряна:

– Что нам делать?

– Идти дальше.

Син Хэрян помог Ю Гыми подняться с пола. Мне он руку не протянул, поэтому я встал сам. Выйдя из Центрального квартала, мы вскоре оказались в Чучжакдоне. Мост, соединяющий два квартала, был не поврежден.

ТЕМА: Вода медленно заполняет комнату.

Здесь только еда и книги, больше ничего. Что мне делать? Я в номере 77! Пожалуйста, спасите меня. Я Ким Гаён из Центра исследований загрязнения морской среды!

Показав сообщение остальным, Пэк Эён задумчиво вздохнула и спросила:

– Что делать?

– Возможно, Чучжакдон обрушился не полностью. Мы видели, как все огни погасли, и подумали, что жилой блок тоже рухнул.

– В таком случае, возможно, обрушился только Исследовательский комплекс, а часть жилого блока устояла. Может, номер Гаён уцелел, потому что находится в конце блока?

– Даже если двери герметичны, они недостаточно прочны, чтобы выдержать внешнее давление воды. Значит, они еще не подверглись внешнему давлению?

Пока Со Чжихёк и Пэк Эён обсуждали технические аспекты того, как можно выжить в наполненной водой комнате, я не мог оторвать глаз от окна. За окном что-то проплывало и, казалось, блестело.

Это были волосы. Мимо окна проплывала прядь очень длинных светлых волос. Идущий позади Син Хэрян с силой хлопнул меня по плечу, без особых усилий развернув на девяносто градусов.

– Не смотрите. Идем.

Он толкнул меня в спину одной рукой. Мне пришлось пройти вперед, оставив окно позади.

– Только что…

Син Хэрян перестал подталкивать меня в спину и уже хотел что-то сказать, но потом подтолкнул Ю Гыми. Та побелела, но спокойно сказала:

– Похоже, у кого-то взорвалась голова.

– Что?

– Мы находимся на глубине трех километров под водой. Только представьте, какое здесь давление. Хрупкое человеческое тело взорвется, как только окажется за пределами станции. Даже останков не найдешь.

Видимо, ошметки плоти на концах длинных светлых волос были кусочками кожи головы.

Увидев мое опрокинутое лицо, Ю Гыми закусила губу и сказала:

– На станции много блондинок, но далеко не у всех такие длинные волосы.

Вспомнив колышущиеся светлые пряди, я спросил:

– Кто это?

– Это могла бы быть Анджела Мэлоун, директор Центра изучения глубоководных организмов. Или, быть может, Камилла из инженерной команды. У обеих длинные волосы. Но, наверное, это Анджела, да?

– Камилла коротко постриглась несколько дней назад, – осторожно прошептала Пэк Эён. – Сказала, что длинные волосы трудно мыть. Скорее всего, это Анджела.

– От этого зрелища у меня зачесалась голова, – пробормотал Со Чжихёк.

Он поскреб короткие волосы и торопливо прошел мимо окна.

Глава 18

Спасательные капсулы

Часть 5

На входе в южный квартал висела большая вывеска с надписью «Чучжакдон» и стояла скульптура большой красной птицы, под которой было написано: «Чучжак – бессмертное существо, вновь и вновь рождающееся из пламени. Он умирает и возрождается. Наши исследования сосредоточены на обеспечении бессмертия человечества».

По описанию похоже на феникса. Интересно, почему мифическая птица Чучжак воплощает в себе его качества?

За пять дней пребывания на Подводной станции я редко выходил за пределы Пэкходона и Центрального квартала, поэтому в Чучжакдоне оказался впервые. Он казался просторнее Пэкходона. Здесь наряду с Исследовательским комплексом располагались такие необходимые помещения, как прачечные, комнаты отдыха и душевые. Судя по всему, научные работники посвящали все свое время исследованиям, а отдых проводили в жилом блоке.

Мы направились прямиком к жилому блоку, но вдруг Ю Гыми остановилась и посмотрела в сторону Исследовательского комплекса. Проход, который вел к Центру глубоководных исследований, Центру редких минералов и Центру исследований загрязнения морской среды, был перекрыт рухнувшей стеной.

Я сказал в спину Ю Гыми:

– Похоже, квартал пострадал меньше, чем мы ожидали. Быть может, Исследовательский комплекс цел, просто пострадал от пожара. Не переживайте раньше времени. Давайте подумаем об этом после того, как спасем Ким Гаён.

– Наверняка им удалось выжить, – проговорила Ю Гыми, не отводя взгляда от Исследовательского комплекса. – В конце концов, ученые умеют преодолевать трудности. Они специализируются на самокопании и самоистязании. Что касается моей диссертации, то все наработки хранятся на USB и в электронной почте. На всякий случай.

– На какой всякий случай? – переспросила Пэк Эён.

– В Центре глубоководных исследований содержатся морские существа, которых мы изучаем, – вздохнув, ответила Ю Гыми. – Многие могли сбежать, если аквариумы открылись.