Женское Время. После мужчин

Он проснулся резко, судорожно вдохнув. В комнате было темно, но… что это за комната? Он заморгал, пытаясь прийти в себя. Поднял руку, чтобы потянуться к светильнику, но замер. Это не были его руки. Тонкие, хрупкие, с аккуратными, чуть длинноватыми пальцами. Пальцы двигались слишком гибко, суставы ощущались странно податливыми, как будто он впервые пробует ими пошевелить. Ощущение лёгкости в теле было почти неестественным. Он моргнул, не веря своим глазам, и осмотрелся.

Комната была крошечной, с узкой кроватью и маленькой тумбочкой. Простая, почти пустая. Каждое движение казалось чужим, неестественным: подняться, повернуться – тело откликалось иначе, как не родное, слишком легко, как ощущение невесомости. Миша не понимал, как оказался здесь. Зачем он сюда пришёл? Когда пришёл? Где он?

– Марина? – позвал он, но голос оказался чужим, слишком высоким и мягким. Не его голос.

Он знал, что это не сон. Всё было слишком реально. И это был не он.

Глава 3

Несколько секунд он лежал неподвижно, глядя в потолок, и не мог понять, что происходит. Комната была странная: низкий потолок, выкрашенные в ровный серый цвет стены, узкая кровать, на которой он едва умещался. Всё выглядело стерильно, но не уютно.

«Что за чёрт? Где я?» – первая мысль мелькнула в голове. Он резко сел, тело будто подкинуло. Накатывала волна паники: все казалось неправильным. Ему хотелось убедить себя, что это всего лишь сон. Наверняка, он просто заснул на диване, включив телевизор, и сейчас вот-вот проснётся.

Он ущипнул себя за руку. Слишком сильно. Боль была настоящей, резкой, жгучей. Он тряхнул головой, огляделся снова. Комната была слишком реалистичной, чтобы быть сном. «Может, я… может, я выпил чего-то вчера? Или мне что-то подсыпали?» Эта мысль не принесла никакого утешения. Наоборот, она ещё сильнее загнала его в тупик.

Он поднял руки к лицу. Опять эти руки. Чужие. Тонкие, нежные, с длинными, аккуратными пальцами. Он коснулся лица, волосы упали на плечи. Длинные светлые волосы. Сердце заколотилось быстрее. Он вскочил с кровати, глядя на своё отражение в металлической панели, которая едва отражала очертания. Не его тело. Не его руки. Не его волосы. Не его кожа.

Он обернулся, снова посмотрел на руки, провёл ими по телу – живот, грудь, плечи. Прикосновения подтверждали то, что он уже понял. Кожа – мягкая, мышцы – слабее, чем должны быть. Он остановился на груди, сжал аккуратно, без усилия. Мягкость была ощутимой. Размер – небольшой, максимум первый, но не оставляющий сомнений. Это была именно женская грудь!

Он замер, затем медленно скользнул рукой вниз. Задержался на животе, потом чуть ниже. Пальцы коснулись паха, и в ту же секунду стало ясно, что всё, что делало его мужчиной, исчезло.

Мозг словно на секунду дал сбой, пытаясь подобрать хоть какое-то объяснение.

Он не отпрянул, не закричал. Просто сел на край кровати, уставился в пол и попытался осознать, что делать с этим дальше.

«Нет, нет. Это не может быть правдой. Такого не бывает!» Он метался по комнате, пытаясь найти хоть какое-то объяснение. Но ничего. Никакого объяснения. Только пульсирующий в голове вопрос: «Как? Почему?»

Он был взрослым человеком, здравомыслящим, с техническим складом ума, привыкшим искать причину и устранять последствия, а не верить в выдумки. Инженер, аналитик, человек системного мышления. Всё, что напоминало фантастику, всегда оставалось в книгах и фильмах, а не в реальности. Такое просто не может происходить на самом деле. Значит, это ошибка. Галлюцинация. Последствия удара по голове или каких-то препаратов. Возможно, он просто спит, и через минуту проснётся. Всё вернётся и встанет на свои места.

«Чушь. Полная чушь.» Он поднялся с кровати и начал ходить взад-вперёд, каждый шаг отдавался в теле какой-то странной лёгкостью, к которой он не привык. Гнев накатывал постепенно. Сначала лёгкое раздражение, затем ярость. Он размахивал руками, произносил вслух обрывки фраз, сам не понимая, что говорит.

– Что за бред?! Это просто… просто розыгрыш! Вот что это! – Он ударил кулаком по стене, но это было глупо: стены оказались прочными, а его рука – не его рука – была слишком слабой. – Кто-то подстроил это! Может, это она. Та девчонка. Может, она что-то сделала… Или… или кто-то из коллег? Эти идиоты всегда шутят! Какое-то высокотехнологичное… что-то…

Он замолчал. Слова звучали нелепо. Убедить себя в том, что это розыгрыш, становилось всё труднее. Но если это не розыгрыш, то что? Как? Он тряхнул головой, продолжая ходить по комнате. Паника и гнев перемешались, он ощущал себя в ловушке. И чем дольше он думал, тем сильнее закрадывалось чувство, что выхода нет.

Миша остановился, тяжело дыша. Вопросы не утихали: кто, зачем, почему? И самое главное – как? Он хотел доказательств. Хотел хоть что-то, что бы объяснило, что с ним происходит. Но их не было. Только эта странная, неуютная комната, это тело, которое было не его, и этот голос в голове, который твердил, что всё это не должно быть реальным.

Миша судорожно перевёл дыхание, стараясь сосредоточиться. Паника никуда не уходила, но он знал: сейчас нужно разобраться, где он находится. Комната выглядела до нелепости простой: грубые стены, ни единой детали, которая могла бы подсказать, что это за место. Окна не было. На потолке тускло горела лампа, единственное, что освещало тесное пространство. В углу стояла тумбочка, рядом – узкая кровать. Ощущение пустоты и чужеродности этого места буквально накрывало его. Даже ни запаха, ни звука – как будто вокруг была абсолютная стерильность.

Он начал осматривать помещение, внимательно проходясь взглядом по каждому углу, затем подошёл ближе к стенам и начал ощупывать их ладонями, надеясь на неровность, щель или хотя бы след от скрытого люка. Мысль о том, что всё происходящее может оказаться частью странного розыгрыша или одного из тех квестов, про которые когда-то рассказывали знакомые, держалась недолго. С каждой минутой она становилась всё слабее. Здесь не было ничего, что напоминало бы игру или розыгрыш. Никаких подсказок, никаких признаков чьего-то присутствия. Даже элементарных удобств вроде туалета или умывальника.

Он опустил взгляд и заметил выдвижной ящик под кроватью. Тот двигался туго, с металлическим скрежетом. Внутри лежала всего одна вещь – серый комбинезон из грубой ткани. Швы торчали наружу, материал был плотным, без подкладки. Ни молнии, ни пуговиц, ни карманов, ни маркировки. Спецодежда. Ничего лишнего.

Он взял комбинезон, развернул, осмотрел со всех сторон. Вещь была простой до абсурда.

«Что за чертовщина? Почему здесь нет ничего нормального?» – пронеслось в голове. И всё же это было единственное, что хоть как-то напоминало одежду. С отвращением он натянул на себя комбинезон, ощущая, как ткань холодит кожу. Он чувствовал себя смешным и жалким, как персонаж в дешёвой фантастике.

Дверь сразу привлекла его внимание. Гладкая, без ручки, с небольшим светящимся прямоугольником, явно электронный замок. Он инстинктивно толкнул её, нажал на панель, но ничего не произошло. Уверенность, что всё это розыгрыш, начала давать трещины. Он толкнул дверь сильнее, затем ударил кулаком. Металл был холодным и неподатливым.

– Это всё какой-то бред, – пробормотал он вслух, чтобы хоть немного успокоить себя.

Он подошёл к тумбочке, открыл ящик и нашёл внутри странный пластиковый браслет. Небольшой, чуть прозрачный, с непонятным рисунком и маленьким дисплеем. Миша покрутил его в руках, поднёс к свету. На мгновение его охватило смутное чувство, что он где-то уже видел нечто подобное, но воспоминание тут же ускользнуло. Слегка поколебавшись, он надел браслет на руку. Тот удобно лёг на запястье, как будто был создан именно для него.

Миша снова подошёл к двери. На этот раз он медленно поднял руку с браслетом и точно приложил её к прямоугольной панели, которая продолжала слабо светиться на уровне плеча. Панель на мгновение окрасилась в зелёный, раздался короткий щелчок, и дверь медленно отъехала в сторону, открывая проход.

Он остановился на пороге и осмотрелся. Прямо перед ним тянулся узкий, слабо освещённый коридор. Стены были такими же гладкими и безликими, как в комнате, но теперь на них появились небольшие встроенные экраны. На некоторых из них мелькали непонятные символы, похожие на текст или команды, на других светились странные сообщения, значения которых он не понимал.

Тишина здесь ощущалась сильнее, чем внутри. Она была не просто фоном, а чем-то иным – глухим, плотным, давящим. Он сделал шаг вперёд, и напряжение внутри усилилось. Всё происходящее не напоминало ни квест, ни симуляцию, ни часть реального мира. Это было что-то другое. Совсем другое.

Миша осторожно вышел в коридор. Свет был мягким, но чуть раздражающим. Пол белёсый, чуть глянцевый, как будто постоянно подвергался чистке. Он посмотрел налево, потом направо: коридор уходил вдаль, кажется, без конца, теряясь в легкой дымке, что плавно обволакивала стены. С обеих сторон тянулись одинаковые двери, каждая с небольшим светящимся дисплеем наверху. Номер. Над каждой дверью горели цифры. Простой белый шрифт на тёмном фоне.

Он посмотрел на свою дверь: «16484». Миша заставил себя запомнить. Если ничего не получится, он хотя бы знает, откуда вышел.

В коридоре было тихо. Не абсолютная тишина, но близко к этому. Где-то на границе восприятия чувствовался слабый гул, похожий на отдалённый шум оборудования – возможно, вентиляции или систем жизнеобеспечения. Это напоминало фоновый шум офисных помещений, когда кто-то печатает или щёлкает мышью, и ты не слышишь это до тех пор, пока не останешься один. Но сейчас всё было иначе. Пространство было полностью пустым.

Миша осторожно двинулся вдоль стен. Все двери были одинаковыми – гладкий металл, дисплей над проёмом, никаких замков и ручек. Миша время от времени останавливался и прислушивался. Ничего не менялось. В воздухе ощущалась тревога, не острая, но нарастающая, как будто что-то должно было случиться.

Пару раз ему попадались двери, которые отличались от остальных. Они были шире, двустворчатыми, а индикаторы над ними светились ярче и крупнее, чем на обычных. Над одной из таких дверей он заметил надпись: «Ареа 516. Функц. Bath».

Он остановился, вчитался в текст. Буквы были похожи на русские, но располагались странно. Слово «Функц» выглядело как сокращение, но от чего – неясно. Внутри слов проскакивали латинские символы, как будто надпись была на разных языках.

«Bath? Ванна? Функц? Что это вообще?» – Миша задержал взгляд на надписи, но подходить ближе не решился.

Он продолжил идти. Время потеряло значение. Коридор казался бесконечным. Однообразие начинало давить: двери, стены, свет, гул где-то вдалеке. Мысли в голове стали ещё громче.

«Это не розыгрыш. Такого просто не может быть. Кто бы мог такое провернуть? Это невозможно.» – чем больше он об этом думал, тем отчётливее понимал, что в природе просто не существует технологий, которые могли бы устроить что-то подобное.

Миша остановился, опёрся о стену и провёл рукой по лицу. «Мне нужно выбраться. Узнать, что это за место, понять, где я. Только как? Кто вообще сможет мне ответить? Кто-то должен быть здесь, не может быть, чтобы я был один.»

Он снова пошёл, теперь чуть быстрее, глядя по сторонам. Чем дальше он шёл, тем больше коридор казался ему ловушкой. И этот номер над дверью – 16484 – был единственным якорем, напоминанием о том, откуда всё началось.

Миша остановился у одной из дверей. Над ней горела надпись: «Общ. Ареа 211. Recr.». Он прочитал её дважды, пытаясь понять смысл. Слово «Recr.» могло быть чем угодно – от сокращения от «рекреация» до чего-то технического. Решать приходилось быстро. Сил почти не оставалось. Коридор выматывал, и не физически – однообразие, бесконечные одинаковые двери, равномерный свет, тишина, в которой каждый шаг звучал громче, чем хотелось бы. Немного поколебавшись, он приложил браслет к панели. Замок издал тихий щелчок, и створки плавно разошлись в стороны.

За ними оказалось просторное помещение. Освещение было ровным, мягким, по ощущению – как дневной свет, но источника не было видно. В центре стояли несколько низких столов. Мебель казалась простой, почти школьной – лёгкие стулья, плоские столешницы без каких-либо элементов декора. Вокруг столов находилось несколько человек. Все – молодые девушки, одетые в одинаковые серые комбинезоны, без каких-либо знаков различия. Никто из них пока не заметил его.

Миша застыл в дверях, не решаясь войти. Впервые с того момента, как он очнулся, он увидел людей. Настоящих. Кто-то переговаривался вполголоса, кто-то ел, сидя у стола, одна из девушек сидела, запрокинув голову, словно только что уснула или вот-вот заснёт. Помещение выглядело обжитым. Всё происходящее напоминало сцену из обычной жизни, но не до конца. Что-то в этом месте всё равно было не так.

Он присмотрелся внимательнее и почувствовал странное ощущение. Похожесть. Это были разные девушки, но их лица словно напоминали одно и то же лицо, слегка изменённое. Все светловолосые, с одинаково яркими голубыми глазами. Прически отличались, но не сильно: короткие стрижки, пучки, хвостики, косички. Черты лица были не то, чтобы одинаковыми, но в них явно читалась какая-то общая основа. Как будто они все были дальними родственницами или созданными по одному шаблону. Их возраст тоже настораживал: никому из них на вид не было больше двадцати пяти, а большинству едва исполнилось двадцать, если не меньше.

Миша сделал шаг вперёд, но замер. Что теперь? Подойти к ним, спросить, где он? Что здесь происходит? Или вернуться в коридор, закрыть дверь и попытаться найти что-то другое? Его сердце билось так громко, что он был уверен – оно эхом отдавалось в этом странном помещении. Но никто даже не посмотрел в его сторону. Они просто продолжали заниматься своими делами, словно он был частью интерьера.

Одна из девушек, сидевшая в центре комнаты, внезапно подняла голову и уставилась прямо на Мишу. Её голубые глаза прищурились, во взгляде мелькнуло раздражение. Она встала, чуть наклонив голову вбок, будто оценивая его.

– Лика, какого хрена ты припёрлась? – резко сказала она. Её голос прозвучал громко в относительно тихом помещении. – Тебя сюда никто не звал. Ты мне свою квоту честно проиграла, пошла вон отсюда.

Миша остолбенел. На мгновение он потерял дар речи. Лика? Какая ещё Лика? Это точно она мне? Но почему она так смотрит? Он хотел было что-то сказать, но слова застряли в горле. Он попытался взглянуть на других девушек, надеясь увидеть хоть намёк на понимание, но их лица выражали только лёгкую настороженность. Теперь уже несколько девушек обернулись, пристально глядя на него. Одна, кажется, прищурилась. Их взгляды были совсем не дружелюбными. В глазах читалось откровенное недовольство, если не враждебность.

Ещё одна девушка, сидевшая у ближайшего стола, усмехнулась и бросила:

– Тебя, что и из твоего сектора тоже попёрли? Знаешь, я не удивлена. Но это не значит, что ты можешь заявляться сюда, как к себе домой.

Миша опустил взгляд. Все взгляды были прикованы к нему – холодные, оценивающие, словно к непрошенному гостю, нарушившему что-то святое. Он чувствовал себя полностью растерянным, чужим в этом странном мире, где все, казалось, знали правила, а он даже не понимал, что это за игра.

Он не знал, куда девать руки, куда смотреть, и только эта волна чужой враждебности заставляла его замереть в дверях, не решаясь сделать ни шагу вперёд, ни назад.

Глава 4

Миша остолбенел. Его мысли бегали от одной неуверенной догадки к другой, и в голове звенел глухой фон от пережитого шока. Девушка напротив, раздражённо подбоченившись, прищурила светло-голубые глаза и с язвительным смешком произнесла:

– Я смотрю, ты совсем тупая, чирка штопаная.

Голос у неё был колючим, резким. В следующую секунду ладонь с силой врезалась ему – точнее, ей – по лицу.

Эта пощёчина, неожиданная и болезненная, заставила его отшатнуться, и, прежде чем Миша успел обдумать свои действия, он разозлился. Слова вырвались сами собой, по привычке, как он сказал бы раньше, когда был мужчиной:

– Ты охренела, шлюха?

В помещении повисла неловкая тишина. Несколько девушек бросили на него мимолётные взгляды, но, увидев, что никто не собирается поддерживать конфликт, тут же отвернулись, продолжив свои дела. Лишь одна из них, стоящая неподалёку, задержала взгляд немного дольше. Она нахмурилась, словно услышала что-то неуместное, что-то неправильное. Миша заметил её задумчивый взгляд, но не придал ему значения.

Развернувшись, он быстрым шагом вышел из помещения, оказавшись снова в тёмном коридоре. Он шёл наугад, не зная, куда свернуть, но и не желая оставаться на месте. Голова пухла от вопросов: где он, что это за место, почему его здесь называют Ликой и что вообще происходит. Одно было очевидно: это не сон и не розыгрыш. Но понимание этого не принесло ему ни капли ясности.

Коридор казался бесконечным, и каждый шаг эхом отдавался в стенах. Миша шёл уже несколько минут, пока не услышал за спиной лёгкие шаги. Обернувшись, он увидел ту самую девушку, которая смотрела на него с задумчивостью в общем помещении. Она подошла ближе, остановилась в нескольких шагах и, неуверенно улыбнувшись, сказала:

– Привет… Помнишь меня? Я Нита.

Миша кивнул, не отвечая. Он ждал, что она скажет дальше, но девушка лишь внимательно посмотрела на него, словно пытаясь найти что-то знакомое в его лице. После короткой паузы Нита заговорила:

– Слушай… те слова, которые ты сказала там… «ты охренела, шлюха…» Откуда ты их взяла?

Миша нахмурился. Её слова казались странными. Он пожал плечами:

– Ну… просто вырвалось.

– Просто вырвалось? – Нита чуть прищурилась. – Ты раньше не говорила такого. Никогда. Ты какая-то странная, Лика. Ты где таких слов нахваталась?

Миша отвёл взгляд, стараясь не встречаться с её глазами. Кажется, он привлёк внимание своим поведением. Но как ему объяснить, что он сам ничего не понимает?

Нита прищурилась, поджав губы, и медленно проговорила:

– Ты реально либо слишком смелая, либо слишком тупая, раз заявилась к нам. Что с тобой?

Миша остановился. Девушка выжидала, поджав губы, словно давая ему возможность осознать собственную глупость. Светло-голубые глаза, такие же, как у всех здесь, казались ледяными, и от этого взгляда по спине пробежала дрожь.

Он пытался подобрать слова. Каждое из них казалось нелепым, неуместным. Всё происходящее рушило привычную картину мира. Он не знал, где находится, не понимал, почему она так смотрит, почему они все такие… одинаковые. Наконец, он выдавил:

– Если честно… я похоже память потеряла. Кажется, меня вчера ударили по голове. Я почти ничего не помню. Ни как сюда попала, ни почему я здесь.

Она хмыкнула.

– Ага, ударили по голове. Здорово. Ну, ладно, допустим. Но ты хоть понимаешь, где ты и что тут происходит?

– Понимаю, – соврал Миша, не зная, что ещё сказать в такой ситуации.

Он чувствовал себя потерянным. Если это игра, то слишком жестокая. Если сон, то почему он всё ещё не проснулся? Отчаянно пытаясь удержать её внимание, он рискнул:

– Почему здесь только девушки? Где все остальные? Где мужчины?

Её глаза стали круглыми, как у рыбы. Она на мгновение замерла, а потом медленно, как будто проверяя, не шутит ли он, произнесла:

– Ты… серьёзно? Какие ещё мужчины? Ты совсем больная, что ли?

Миша понял, что ляпнул что-то не то. Совсем не то. Она смотрела на него, как на полного психа. Оправдываться было поздно, но он попытался:

– Это… это всё из-за удара по голове. Всё путается. Наверное, я просто… не так выразилась.

Девушка медленно покачала головой.

– С твоим характером удивительно, что ты вообще ещё жива. – Её голос был едким, но уже без прежней остроты. Во взгляде появился оттенок подозрения.

Миша замолчал. Он не знал, что сказать. Только догадывался, что сказал лишнего. И теперь вопросов было больше, чем он мог объяснить.

Нита села на пол напротив Миши, скрестив ноги, и устало вздохнула. Взгляд был усталый, раздражённый, но с оттенком любопытства.

– Ну ладно, слушай. Только давай договоримся сразу: если потом вспомнишь, что к чему, и начнёшь ржать надо мной – я тебе устрою.

Миша кивнул, стараясь сохранить лицо. Он был напряжён, но Нита, похоже, решила не останавливаться.

– У нас тут всё просто. Агрокомплекс. Баллы решают всё. Делай, что велят, приходи на работу вовремя, не качай права, выполняй норму – будешь жить. Не хорошо, но сносно. Получила штраф – падаешь ступенькой ниже. Ещё один – ещё ниже. И так, пока не скатишься до самого дна.

Она отвела взгляд, голос стал тише:

– А дно – это свинарник. Туда не хочет никто. Потому что там ты уже не человек. А… даже не знаю. – она помедлила, – чирка штопаная.

Миша насторожился. Это слово он уже слышал, но понятия не имел, что оно значит. Нита, кажется, уловила реакцию и пояснила:

– Так здесь называют тех, кто умудрился получить штрафы за самое позорное нарушение. Потеряла девственность, а потом тайком её «восстановила». Вроде бы как ничего и не было, но все в курсе. И вот выходит – чирка штопаная. Здесь это ещё хуже, чем просто потерять баллы. Ну и так иногда называют тех, кто на самом дне.

Миша молчал, пытаясь переварить услышанное. Система, где всё решают штрафы, где даже личная жизнь под контролем, где за один промах можно попасть в адское место… Он никогда не видел ничего подобного. Ему казалось, что это не может быть реальностью.

– А у тебя сколько баллов? – спросила Нита, прервав его размышления.

Миша растерялся.

– Не знаю. А как узнать?

Нита указала на браслет.

– Нажми вот сюда.

Миша последовал её указаниям. Число, которое появилось на экране, было настолько низким, что у него на мгновение перехватило дыхание. Один штраф – и всё. Он окажется в свинарнике.

Нита усмехнулась, увидев выражение его лица.

– У тебя серьёзные проблемы. Ещё чуть-чуть, и тебя отправят туда, откуда не возвращаются. Удивительно, как ты вообще тут ещё держишься.

Его голова начала гудеть от напряжения. Он старался не подавать виду, что не понимает половины из того, что Нита говорит, но чувствовал, что долго притворяться не сможет. Ему срочно нужно было найти выход из этой ситуации.

Миша нахмурился, не отводя взгляда от цифр на браслете. Тревога начала постепенно перерастать в панику. Он посмотрел на Ниту.

– А у тебя с баллами что? Нормально?

Нита вздохнула, чуть пожав плечами, и отвела взгляд.

– Ненамного больше, чем у тебя, – тихо произнесла она. – Мы с тобой примерно в одинаковом положении.

Она на секунду замолчала, а потом добавила с лёгкой усмешкой, в которой чувствовалась горечь:

– Но я, во всяком случае, не штопаная, как некоторые.

Намёк был очевидным, но Миша предпочёл не комментировать. Да и Нита, кажется, не ожидала ответа. Её лицо снова стало серьёзным.

– Только от этого не сильно легче, – добавила она, глядя в пустоту. – Здесь все на грани, всегда. Живёшь как на пороховой бочке. Одна ошибка – и всё. И всё равно нужно как-то держаться. Что ещё остаётся?

Миша почувствовал, как по спине ползёт холодный пот. Всё сжалось внутри. Где он? Что происходит? Почему должен волноваться из-за каких-то баллов, которых сам не зарабатывал и вообще не понимал, откуда они взялись? Он уже понял, в какой заднице оказался. Но чтобы не свалиться в панику, спросил первое, что пришло в голову:

– Спасибо, что помогаешь мне вспомнить. Но хотя бы что-то хорошее тут есть? Какие-то развлечения? Ну хоть что-то…

Нита усмехнулась, качнув головой.

– Ну, есть, конечно. Иначе бы мы тут свихнулись давно. Вирт. Вот и все развлечения.

– Вирт? – переспросил Миша.

– Виртуальная реальность, – объяснила Нита. – В основном ломаный, потому что легальный – скука смертная. А в этом можно такое творить… и никто не запалит. Но дорого. Квота – мизер. Ты свою Ташке слила, потому она так и взбесилась, когда ты припёрлась. Решила, что будешь назад требовать.

Миша молча смотрел на неё, чувствуя, как голова шла кругом. Он пытался понять смысл её слов, но чем больше он размышлял, тем меньше всё это походило на реальность. Всё звучало так, будто это какая-то грёбаная игра, только ставки в ней были слишком высоки.

Он чувствовал, что ещё немного – и сорвёт крышу. А может, уже.

Миша наконец решился задать вопрос, который его мучал с самого начала. Он осторожно подбирал слова, стараясь, чтобы они прозвучали максимально естественно.

– А почему мы все такие… ну, похожие что ли? Как сёстры?

Нита фыркнула, а затем тихо засмеялась, будто Миша только что выдал что-то совсем нелепое.