Невеста тролля

Сонная девушка пришла в себя, наконец, поняв, что хозяин комнаты, король троллей, мочится у стены, оттуда и плеск воды. Не то чтобы Терисия никогда не видела, как мужчины справляют нужду, но была смущена и удивлена тем, что монстр делает это прямо как самый обычный человек. Так странно! Тери проще представить его пожирающим человека заживо, это же монстр-людоед, но в голове не укладывалось, что он может вести себя как обычный мужик. Когда тот закончил свои дела и обернулся, Тери успела отвести взгляд, но не вновь притворится спящей. Хозяин комнаты сразу заметил это и направился в её сторону. Казалось, от тяжёлой поступи содрогается и пол, и вся комната. Вместе с этим движение в мешке усилилось, голова будто готова была встать и убежать прочь, но вместо этого из мешка всего лишь выскочила здоровенная крыса с огрызком яблока в зубах и быстро скрылась из виду.

Король монстров понял: где он вчера бросил мешок с едой, там он и пролежал всю ночь. Его тощая пленница даже не притронулась к пище. Это неповиновение удивило и разгневало, он невольно зарычал и ударил ногой клетку с девушкой.

– Жри или сдохнешь! – прикрикнул он. От грубого голоса девушка вновь начала испуганно дрожать. Монстр продолжал: – Сдохнешь в муках и боли. Я буду бить тебя цепью каждый раз, если мешок будет не пустой. Ясно?

Девушка энергично закивала, опасаясь смотреть в сторону говорившего. Монстр шумно дышал, гнев всё ещё бушевал в нём, но не стал и дальше срываться на пленнице. Взяв со стола шлем, он покинул комнату, громко хлопнув дверью.

Терисия ещё долго находилась под впечатлением от его животной ярости, не сразу могла унять дрожь. От этой человекоподобной твари зависит её жизнь, она понимала, почему её трясёт каждый раз, когда он приближается. Но, чёрт возьми, привыкнуть к этому страху Тери не могла, переживая как огромное потрясение его присутствие поблизости. Разум девушки совсем не отключился, а работал ещё интенсивней: «Не злить, нельзя злить, злить нельзя…» После того как она смогла немного успокоиться, Терисия решила посмотреть, что же всё-таки было в том мешке.

Внутри оказались несколько обглоданных куриных костей, погрызенный маленькими крысиными зубами ломоть сыра, несколько яблок и груш тоже были надкусаны, но осталась и пара целых. Был не тронут круг хлеба, и, к большой радости девушки, она нашла на самом дне бурдюк с разбавленным вином, который не полностью вытек через плохо затянутое шнуром горлышко. К жидкости она приложилась тут же, ведь жажда мучила уже очень давно. Осушив половину бурдюка, Тери взглянула на остатки еды. По всему этому ползала крыса, может, и не одна, это было само по себе мерзко, но вместе с тем и небезопасно, ведь, как говорила матушка, эти мелкие твари переносят чуму, проказу, лишай и прочие смертельные хвори. Однако между страхом заболеть чумой и страхом быть избитой цепью, страшнее и реальнее казался последний вариант.

Первым делом Терисия съела хлеб, потом нетронутые фрукты, и уже хотела было взяться за погрызенный сыр, как до её слуха донеслись шаги снаружи. «Да провались ты в Ад, сатанинский выродок!» – подумала девушка и тут же впилась зубами в ломоть сыра, даже не выбирая целого места. В таком виде и застал её король монстров, вошедший в комнату с новым мешком еды.

Испуганная Тери забыла собственное негласное правило не смотреть на морду монстра, не глядеть в страшные глаза. Нет, сейчас она беззастенчиво пялилась на него, застыв с непрожёванным сыром во рту. Монстр смотрел на неё сначала с недоумением, а потом начал смеяться, да с таким энтузиазмом, что даже начал держаться за стену, чтобы не упасть. Смех этих существ сам по себе внушал трепет, но в этой ситуации Тери он принёс долю облегчения и снял оцепенение. Она, наконец, начала неспешно жевать откусанный сыр, замечая, что это смешит тварь ещё сильнее. Ей же было далеко не до смеха, но девушка с долей интереса наблюдала за происходящим, гадая про себя, что бы это могло быть и чем закончится. Впервые для себя она заметила, что монстр не лысый – раньше она этого не видела, ведь так долго не смотрела в сторону своего пленителя. От высокого лба и ниже широких плеч свисали жидкие сальные чёрные волосы, слипшиеся из-за отсутствия ухода в отдельные пряди.

В конце концов, приступ смеха отпустил его, медленно подошёл ближе. Положив около клетки новый мешок, король слегка наклонился. Изувеченное шрамом и без того уродливое лицо тронула кривая улыбка, когда он произнёс без злости и гнева:

– Собери мусор в первый мешок и не ешь дрянь. Она нечистая из-за крыс. Вы, люди, неужели дерьмо всякое в рот пихаете? До чего тупые создания.

Не дожидаясь ни ответа, ни какой-либо реакции, он развернулся и неспешно покинул комнату, в этот раз уже без громкого хлопанья дверью. Вместо этого она услышала, как щёлкает дверной замок. Её заперли. «Да уж, будто одной этой клетки мало!» – подумала девушка сердито. Её неприятно задело оскорбление со стороны царя, глупее его она себя точно не считала, да и про то, что еду после крыс нельзя есть, тоже знала. Это же все его вина! Именно из-за страха перед наказанием она делала то, что ей было противно, а потом ещё получила оскорбления.

Терисия всегда жила с обострённым чувством справедливости и часто страдала из-за этого: если где-то кто-то не прав, если её лично пытаются унизить, вся суть девушки восставала против этого и пыталась бороться. Но сейчас точно не тот случай, сейчас она обязана проглотить эту обиду, как тот погрызенный крысами грязный сыр, и смириться с несправедливостью.

Есть пищу, которой касались крысы, она и правда не стала, и как было приказано, складывала её в первый мешок. Содержимое второго она ела столько, сколько только мог вместить её желудок. Однако после того первого съеденного хлеба и новой порции разбавленного вина, запихнуть в себя она не смогла много. В конце концов, её и вовсе начало клонить в сон, но, не желая, чтобы крысы опять залезли в мешок, в этот раз она уснула рядом с ним под боком.

Когда девушка проснулась, в комнате опять было темно. Похоже, факел догорел и потух сам собой. Где-то рядом рыскали грызуны. Проголодались. Тери боялась, что вот-вот они начнут кусать её за голые ноги; их писк был совсем рядом, а потому стала их отпугивать, издавая пугающие, по её мнению, звуки. Как ни странно, но крысы и действительно затихали после этого.

Тут же начала мучать девушку иная напасть: ей захотелось оправиться по малой нужде. Но из клетки никуда не деться, а ходить под себя считала совсем уж непозволительным. Не из правил приличия сдерживалась, но Тери предчувствовала, что монстр как минимум не одобрит обмочившуюся пленницу, провонявшую комнату без окон. Ей оставалось только терпеть и ждать, что хоть кто-то войдёт в комнату. Постепенно это ожидание превращалось в изощрённую пытку. Низ живота начинал болеть и вздулся, девушка старалась не шевелиться, но, вместе с этим, сдерживать естественные позывы было невыносимо.

Она уже мечтала услышать тяжёлые шаги снаружи, уже готова была перебороть свой страх перед монстром, чтобы заговорить с ним. Но тот словно специально не приходил особенно долго, или же просто Тери каждая минута казалась часом. Наконец, вот, идёт кто-то. Щелчок замка. Отворившаяся дверь и луч света от факела в руках знакомого монстра с теми же чёрными засаленными волосами. Девушка не могла медлить ни секунды:

– Мой господин, мой король, прошу вас, помогите! – тихим жалобным голосом взмолилась девушка. Монстр, не слышавший от девушки ни слова, даже немного опешил от её говорливости. – Пожалуйста, пожалуйста… – продолжала лепетать девушка дрожащим голосом.

– Что ты хочешь? – равнодушно спросил царь.

– Пожалуйста, выпустите меня. Я очень сильно хочу…

– Чего? Выпустить? – грубо перебил её монстр, поражённый наглостью человеческой девушки.

– Да-а, я уже не могу терпеть, мне нужно… – продолжала умолять девушка, ёрзая на месте, но стесняясь сказать прямо о сути своей просьбы. – Нужно… на горшок. Пожалуйста, я не могу больше терпеть.

Догадавшись, о каком именно горшке речь, монстр, задумавшись ненадолго, снял замок с клетки. Бесцеремонно схватив за кольцо на ошейнике Тери, вытащил из клетки и отвёл к тому помойному ведру в закутке, которым пользовался сам. И скрестив руки на груди, стал рядом, чтобы проконтролировать, убедиться, что это не какая-то уловка для побега. Под пристальным взглядом чудовища Тери стыдливо замялась, но попросить его отвернуться побоялась.

– Ну и? – спросил царь раздражённым голосом.

Выдох. Вдох. Тянущая боль внизу живота. Девушка собрала последнюю смелость в кулак. «ОН НЕ ЧЕЛОВЕК, ЭТО ЖИВОТНОЕ!» – кричала она сама себе мысленно, заставляя отказаться от последних остатков естественного стыда. Сев над ведром как на стул, она начала опустошать мочевой пузырь. Лицо опять горело. Нет, стыд в ней убить не так просто, но он только мешает. Внутренне она надеялась, что за этой хоть и естественной, но глубоко нечистой процедурой, монстр не следит. Но быстро брошенный в его сторону взгляд убедил её в обратном.

«Ублюдок. Нет, в нём нет ничего человеческого», – с ненавистью подумала девушка, и ненависть в который раз придала ей сил. Сейчас они были необходимы для того, чтобы закончить процедуру и вновь подняться на ноги, что она и сделала. Не дожидаясь, пока её опять больно схватят за ошейник, она дрожащими ногами быстро прошла в клетку и закрыла за собой дверцу. Поджав под себя ноги, девушка отвернулась стене, стараясь подавить слёзы от унижения только что пережитого.

Монстр пристально наблюдал за каждым её движением. Когда она замялась у ведра, он заподозрил обман, ведь о беспринципности грязных людишек наслышан. В этой плоскогрудой человеческой самке не было ровным счётом ничего, что он ценил в женщинах: лицом девка похожа на какого-то хорька с мелкими дикими глазами, с маленьким, почти сросшимся с шеей подбородком и приплюснутым к лицу карликовым носом.

Она объективно некрасива и в одном ряду никогда не станет с теми, кого ему доводилось иметь в постели и других местах своего замка. Но даже при этих условиях следить за ней было крайне интересно. То, что он сперва принял за жеманничество и уловку для побега, было стыдом – одним из редких качеств, общих и для людей, и для троллей. Что такие качества есть уже поразительно.

Он, потомок величественных огров и мудрых йотунов, искренне ненавидел людей, как и все его собратья, но не мог не признать определённого сродства с ними. Король годами размышлял, как это вышло так, что они с людьми живут бок о бок и говорят на одном языке, и пришёл кое к каким выводам, но старался держать их при себе. В сущности, люди могут быть не более чем низшей, глупейшей разновидностью огров-вырожденцев, которых судьба или провиде́ние собрали в одно племя, так сильно разросшееся за долгие столетия. Когда-то, очень давно, они были одним народом с предками людей, но потом человеческий род просто деградировал. А точнее стал теми, кем они являются сейчас. Впрочем, королю троллей даже в таком контексте неправильно говорить о дальнем родстве с теми, кого принято есть. Нет, официально тролли произошли от богов, а люди от грязи или, например, свиней.

Человеческая девушка, проявившая стыд, в глазах тролля выглядела безмозглым милым зверьком, в пустой голове которого вдруг появился проблеск разума. Это поразило его, ведь впервые он замечал нечто подобное. Не стоило ему селить её в своих покоях, – эта мысль тут же прорезала сознание существа, но он не понимал, почему такую тревогу подобная дума в нём вызывала. Отнеси он её на кухню, девушка не прожила бы там и недели – кто-то бы сожрал самку в тот же вечер или следующий; где ещё ему было селить её, если не в своих покоях, куда никто не посмеет лезть?

Король был настолько поражён, а также поглощён своими мыслями, что, сам не заметив этого, позволил девке расхаживать по комнате самостоятельно. Когда опомнился, она уже сидела в клетке. «Знает своё место, и то хорошо», – вздохнул король, пытаясь отринуть всякое мечтательное настроение.

Запирая её клетку, тролль проговорил сурово, как и прежде:

– Это отхожее место только для малой нужды. Для большой я проведу тебя. Проси, когда приспичит.

Да, тролль делал над собой усилие, чтобы его голос не звучал дружелюбно, и у него это хорошо получалось. Она – еда. Так было и будет, и никакие проблески сознания в её белобрысой голове этого не изменят. Он посмотрел на девушку, которая, всё так же смиренно опустив глаза, поглощала пищу из принесённого утром мешка.

4

Тем вечером или ночью, – Терисия по-прежнему не могла ориентироваться во времени суток, – пленница ничем не занималась, кроме изучения помещения. Изучала его, конечно, только взглядом и исключительно украдкой, когда хозяин комнаты не наблюдал за ней. Не беспочвенно девушке казалось, что монстр теперь не сводит с неё глаз, словно кожей своей чувствует её желание сбежать. Тери не хотела себя выдать. Очевидно, любая неудачная попытка побега будет стоить жизни, а её нынешнее существование посвящено одной только цели монстра – сделать обречённую на смерть ещё и жирной, чтобы потом сожрать единолично или разделив со своими омерзительными собратьями.

Как повезло Тери – она никогда не была склонна к полноте! Фигура в жизни не заботила девушку ни разу, ведь жизнь была связана не с самолюбованием, а с тяжёлым трудом по хозяйству и работой в огороде. Терисия всегда оставалась тощей, даже когда наедалась досыта. Может, и сейчас жир будет так медленно расти, что она успеет к тому времени придумать способ побега из этого подвала, из замка, обнесённого высоким, крепким забором.

Пленница достала из мешка мягкую сладкую булочку, не переставала методично жевать. Почти как корова или коза на пастбище.

Девушка медленно переводила взгляд от пустого стола, он ближе всего стоял к клетке, на стены. Нет ни стула, ни табурета в комнате. Стены голые, небелёные, но замазаны глиной. Ровно восемь отверстий в стенах для факелов насчитала Тери, но не увидела ни одного крючка для одежды, ни одной полки. С опаской девушка перевела взгляд на большую кровать, где лежит существо. Если он не спит, то пленница тут же отведёт взгляд; но в этот раз его глаза плотно закрыты, храпа нет. Терри долго выжидающе смотрит на его умиротворённую рожу, но он не двигается. Монстр притворяется? Проверяет? О, наверно, всё ещё мнит себя самым умным в этой комнате.

Она достала из мешка кусок пирога с сахарной пудрой снаружи и мягкими запечёнными яблоками с мёдом внутри, жадно укусила. Тери словила себя на мысли, что дома почти никогда так вкусно не кормили – в целях экономии у них была в основном каша, варёная репа и квашеная капуста в любое время года. Изредка отец мог привести что-то вкусное, но ей и сёстрам выделялась порция буквально на один укус. Часть девушки действительно наслаждалась, что теперь появилась возможность кушать много вкусностей, правда, эта часть радовалась только до тех пор, пока не осознавала, что скоро её саму с таким же удовольствием будет уплетать чей-то грязный рот. Терисия ещё раз посмотрела на монстра, и тот уже начал похрапывать. Девушка высунула кусок пирога за пределы клетки, надеясь, что крысы ночью доедят его за неё. Ей нельзя слишком быстро жиреть, если она хочет жить.

Кроме кровати и стола в комнате царя Тери заметила два огромных сундука, стоя́щих по обе стороны его ложа, а также старый пыльный камин, и, судя по всему, в нём давненько не разводили огонь. Волосы на голове девушки служили не таким уж плохим одеялом, ведь были пышными и длинными, но всё-таки иногда становилось так холодно в клетке, что она всё бы отдала за возможность погреться у камина, завернуться в тёплое одеяло, а не греть ноги, подминая под себя. С мечтами о теплоте, мягкости и уюте Тери и провалилась в глубокий сытый сон.

Проснулась из-за хлопка двери. Пустая кровать, – девушка первым делом посмотрела в её сторону. Протёрла сонные глаза, попыталась потянуться, но клетка не позволила выпрямить руки полностью. Крыса всё же сожрала кусок пирога, который Тери оставила для неё, сейчас там были только крошки. «Хорошая крыска», – улыбнулась девушка, уже строя планы того, как с помощью местных грызунов будет опустошать пищевые мешки незаметно, если пищи будет слишком много. Сейчас, например, в её мешке уже ничего не осталось, и она гордо выставила его за пределы клетки.

Скоро пришёл и хозяин комнаты. Король с утра был суров, больше не смотрел на неё столь пристально, как вчера, а, как и в первый день, небрежно бросил мешок к её клетке и вышел. Дверь вновь щёлкнула замком. В этот раз Тери твёрдо решила не налегать на питьё, чтобы мочевой пузырь не лопнул до прихода короля назад. Однако после плотного завтрака и хорошего сна, повторно спать ей совсем не хотелось, и девушка устроилась поудобнее на дне клетки, смотрела на догорающий факел то строя планы побега, то вспоминая жизнь с родителями и сёстрами, то представляя свою неизбежную мучительную смерть. В последнем она вдохновлялась библейскими мотивами, где грешников жарят на огромных сковородах заживо, или так же живьём варят в огромных котлах, либо же раздирают на части животные. Всё это подходило идеально под то, что её ждёт.

«За какие грехи мне этот Ад?» – думала девушка, опять и опять глядя в своём воображении на эти ужасные картины, и тут же находила ответ на свой вопрос: она была плохой дочерью. Ведь сказано в Библии: почитай отца и мать своих. А она сбежала, ослушавшись их воли. Но, даже осознавая, что наказание заслуженное, Тери не могла принять свою участь, моля Господа простить её грешную душу и дать шанс искупить грехи праведной жизнью. «Второй шанс, пожалуйста, мне нужен только второй шанс!» – вопрошала девушка мысленно. Настолько искренним было это желание искупления, что на глазах в этот момент выступили слёзы.

Во сне к Терисии пришёл ангел господень. Снилось, что она у себя дома, как обычно, рвёт сорняки на огороде, а крылатый ангел невероятной красоты, похожий на того парня, которого сварили в первый день, спустился прямо с небес. Девушка пала ниц перед ним и взмолилась о спасении души и тела.

Внезапно она подняла голову и поняла, что стоит голая и в ошейнике в комнате монстра, но ангел всё ещё перед ней. «Прости меня, господи, что я ослушалась родителей! Прости, что сбежала! Я глупа, так глупа…» – причитала Терри. Но ангел ответил сурово: «Не от родителей ты сбежала, не их ты унизила, а саму веру нашу. Ты отрицала свою судьбу, не хотела быть женой. Это смертный грех! Мужа своего принимала за монстра – вот тебе наказание! Живи теперь с монстром настоящим в его темнице, ему будь женой!» Слова божественного посланца больно ранили девушку в самое сердце, от безнадёжности она вскричала, зарыдала и попыталась ухватить ангела за подол его платья, но тот испарился.

Тери проснулась, покрытая холодным потом, с залитым слезами лицом. В комнате было светло, но сквозь слёзы над своей клеткой она увидела морду царя монстров, и чуть не закричала от неожиданности. Сдержав себя, она смотрела снизу вверх в бледно-голубые звериные глаза этого существа, которые вкупе с мертвенно-серой бугристой кожей со шрамом наводили на неё ужас.

– Что с тобой? – прохрипел монстр.

– Ничего, – едва слышно ответила девушка.

– Почему ты кричала?

Девушка сразу поняла, что нет смысла пересказывать сон с ужасными словами ангела, неверующее животное не поймёт её, только будет насмехаться, издеваться. Слёзы бессилия и страха опять полились из её глаз. Наиболее правдоподобная ложь возникла сама собой:

– Мне холодно. Я замёрзла во сне, – руки Тери действительно в этот момент била привычная крупная дрожь, причина тому в действительности, конечно, никакой не холод. Но она повторила опять, и голос её звучал жалостливо: – Мне очень холодно.

В глазах монстра промелькнуло недоверие, но буквально ненадолго. В следующий миг он уже шёл к своей кровати за одной из многочисленных шкур лично убитых им зверей. Под руки попался мех лисы, его он понёс к пленнице, которая всё ещё лежала на дне клетки и дрожала.

Замешкавшись, тролль всё же отпер клетку, накинул мех на тело девицы, и запер тяжёлый замок вновь. Ещё немного времени он провёл возле клетки, ожидая, что с пленницей произойдут хоть какие-то видимые перемены. Однако та как дрожала, так и продолжала всхлипывать и лить слёзы, но теперь уже под звериной шкурой.

Состояние девушки немало взволновало Короля. Она слабая, как ребёнок. Ещё от своего отца он услышал, что человеческих детей либо не сто́ит брать в плен, либо нужно есть в первый же день, потому что они быстро умирают в неволе. Что же тогда, отправить её на кухню, пока ещё жива? Пока человек не подох, пока в кровь и мясо не выделился трупный яд, то даже из самого больного получается хороший ужин. «Но она совсем не разжирела! Прошло так мало времени!» – досадовал тролль. Он боялся признать главную причину продолжения жизни человеческой женщины – ему хотелось опять увидеть в ней проблески разума. Умный человек, ну разве не находка? Можно было сделать его своим питомцем, обучить каким-то трюкам. Возможно, брать на охоту как приманку, почему нет!

К слову, весь сегодняшний день на охоте царь даже против собственной воли опять и опять возвращался мыслями к своей пленнице. Ни о чём неприличном не думал, ничего скабрёзного не представлял, просто время от времени в памяти всплывала её рожица или маленькие лысые лапки, которыми она упиралась в прутья клетки. Мысли самые невинные, но тролль ощущал, что они отравляют его сердце, вынуждая испытывать жалость и сопереживание к еде. Тем не менее охота не заладилась, а потом и вовсе пошёл дождь и копыта лошадей, как и ноги его пеших воинов, начали вязнуть в грязи. Внутренне он даже был рад раньше вернуться в свою комнату, но то состояние, в котором он обнаружил пленницу, не могло не шокировать. Она выла и выгибалась всем своим тощим страшненьким тельцем, сотрясая клетку. Если бы он не придержал клеть, то она бы точно опрокинулась.

Сейчас, выйдя из комнаты, он нашёл первого же попавшегося слугу и попросил развести огонь в камине, пока он будет ужинать. Подчинённый без лишних вопросов кивнул и побежал выполнять приказ. Внизу в большом банкетном зале короля ждали друзья, братья, верные воины, а также приятная уху музыка и горячая еда из человечины. Едва тролль занял своё привычное, самое почётное место за главным столом, к нему подошла любимая гетера, чтобы подарить пламенный поцелуй. Сев ему на колени, она долго просилась к нему после ужина в комнату, но король ответил, что не в настроении. Гетера состроила обиженную гримасу, но на прощание поцеловала ещё жарче, будто надеясь, что он изменит мнение.

– Как там наша девочка? – хитро сощурившись, спросил его ближайший собрат, когда женщина отошла. – Жиреет? Или ты уже сожрал её в одно рыло, не захотев ни с кем делиться, а? – друг рассмеялся, толкая его в бок, но король только ухмыльнулся.

– Может, и сожрал, – ответил он, однако в ответе этом звучали уже не шуточные, серьёзные нотки. – Захочу и сожру. Или у тебя есть претензии насчёт этого?

Собрат не переставал улыбаться и примирительно поднял руки:

– Брат, какие претензии! Ты – король. Любое твоё решение – закон.

После трапезы тролль поднимался в свою комнату с каким-то щемящим чувством. «Нужно было убить её. Да. Это единственно верное решение. Завтра лично отнесу на кухню, если не выздоровеет», – думал он, отворяя дверь. Его покои уже начали наполняться теплом, брёвна мерно потрескивали в камине. Король подошёл к клетке. Спит. Уже не дрожит. Он поднял клеть за верхнюю рукоять, осторожно перенёс ближе к каминному теплу, поставив аккурат у изножья своей кровати.

5

Прошло десять дней и ночей с тех пор, как Терисия плотно питалась едой, приносимой монстром, и жила в его покоях. Потом прошло и того больше, но девушка уже начала сбиваться со счёта, ведь кончились пальцы на руках, на которых она и вела счёт. Ангел во сне ей больше не являлся, но у неё было о чём подумать и без его увещеваний. Конечно, она раскаивалась в том, что сбежала от нежеланного замужества, но стать женой чудовища, как наказал ангел, всё же казалось ей слишком ужасным будущим. Более того – богохульством! Если все они, как и подозревает Тери, дьявольское отродье, то возлежать с ними запрещено законом господним. Но даже если они просто животные, то и тут божественный закон против – спят со скотом и дикими тварями только ведьмы и колдуньи, а она всё ещё не настолько низко пала.

В то же время умирать девушке по-прежнему было страшно. Казалось, только в плену, в тесной клетке, она начала любить свободу. Порой она размышляла о том, что могла бы унизиться до греха, но зато ещё раз выйти на улицу, увидеть солнечный свет, свой родной дом. Она скучала по дому, на него она готова была променять райские кущи. Да, рай был прекрасен в её воображении, но так недосягаемо далёк, так эфемерен, что ставить своей целью жизнь в нём Тери уже боялась. А что если Рая нет? Что если всё, что у неё есть это жизнь здесь и сейчас?