Наследница Твердыни Койннех

«А я ведь сильно отстала от них от всех», она прикусила губу.

Наемные учителя постепенно разбегались и однажды Алессия осталась с библиотекой один на один.

Но много ли можно выучить не имея системы?

– Вот отбор это и покажет,– проговорила ньерриса Койннех.

Подобрав юбки, Алессия направилась в свою комнатушку. Раньше это была спаленка ее горничной, но… Комнаты ньеррисы Койннех занял Кестер Леберт. Потому что опекуны заселились в главную спальню.

Правда, долго они там не прожили – Алессия устроила им нандажью недельку и был заключен компромисс: ньерр Леберт-младший остается в покоях ньеррисы Койннех, а чета Леберт выбирает себе другие комнаты.

Комнату младшей горничной Алессия выбрала сама – потому что туда можно было пройти через тайные коридоры.

И вот, вернувшись в свою комнату, Алессия принялась мерить ее шагами.

Решение принято – она станет частью отбора невест. Плюсы неоспоримы: во-первых, рано или поздно она окажется рядом с королем. Во-вторых, там можно будет найти того, кто поможет ей пройти новый ритуал призыва. В-третьих, даже сошедшие с «тропы войны» девицы остаются некоторое время при дворе.

«Кажется, до окончания отбора? Или нет… В любом случае, это что-то около года с небольшим», Алессия прикусила губу.

– Но что делать? Подменить портрет? – от отчаяния, она заговорила в голос.

Но на что?

– Как вообще попадают на этот клятый отбор?!

Койннехи никогда не приветствовали эту занимательную традицию. А потому знали о ней лишь в общих чертах. Сама Алессия знала еще меньше – родители иногда шутили на тему прошедших отборов.

– Нарисовать новый портрет? Но я не успею, хотя…

Алессия, благодаря своим постоянным вылазкам на тайную сторону Твердыни, была неплохо ознакомлена с личной жизнью слуг. Нет, она никогда не останавливалась, если слышала некие вздохи, но…

Она слышала еще и разговоры.

Вытащив большой плотный лист, Алессия достала угольный карандаш и принялась быстро, технично набрасывать эскиз.

Массивное кресло с высокой спинкой и она, в легкой ночной рубашке. Нога заброшена на ногу, волосы распущены. Ворот сполз и приоткрыл плечо.

Иные платья открывают больше, но…

«Он захочет меня увидеть хотя бы ради того, чтобы прилюдно отчитать за вопиющую невоспитанность», Алессия удовлетворенно фыркнула.

И вздрогнула, услышав стук в дверь:

– На сегодня молодой хозяин не нуждается в ваших услугах, ньерриса,– голос Лорны был тих настолько, что ньерриса Койннех с трудом расслышала слова служанки.

– Отлично,– отозвалась Алессия. – Тогда я возьму кисти и поднимусь на центральную Башню.

Там уже давно было сооружено чучело, которое изображало ньеррису Койннех.

Дело в том, что часть Твердыни была разрушена. И в центральную башню можно было пройти лишь по тонкой балке, под которой угрожающе скалились острые камни.

Все это от того, что Твердыня выросла из этой небольшой, но гордой башенки, прилепившейся к отвесной скале.

Никто не мог пройти туда кроме той, что не боялась ни ветра, ни высоты.

За час ньерриса Койннех успела пройти и туда, и обратно. Установив чучело, она активировала старый семейный артефакт невидимости и быстро-быстро вернулась к себе.

Забрала тубус со своим рисунком и рысью понеслась по тайным коридорам.

Найти гонца оказалось нетрудно – он сидел на кухне, флиртовал со служанками.

Сумка его была при нем и из нее уже торчал тубус.

«Благослови Аньеледда скаредность Лебертов», мысленно рассмеялась Алессия, отметив, что ее тубус ничем не отличается от того, что гонцу выдал ньерр Рикард.

Кладовые Твердыни безжалостно расхищались и Алессия давно уже запретила себе об этом думать. Увы, ее слово против слов опекуна ничего не стоит.

«Как вы только пролезли сюда?!», со злостью подумала ньерриса Койннех.

Но на самом деле она прекрасно понимала, как это произошло. Никто не захотел рисковать. Твердыня богата, но… Если Нандаг вновь нападет, то Леберты полягут первыми. Именно они подвязаны к сигнально-защитной системе границы.

«Иногда мне кажется, что они не понимают этого», мысленно посетовала Алессия. «Но я вижу нить связи между пограничными артефактами и Рикардом Лебертом».

– Эй, красавчик,– позвала гонца повариха,– угостись булочкой да расскажи-ка еще раз, как украшены стены Изайи!

Воспользовавшись моментом, Алессия магией подтолкнула сумку гонца. И, когда тубус покатился, вновь воспользовалась невидимостью.

– Это я с радостью, ибо скажу вам не тая – такой красоты давно не видали в столице,– огладил бороду мужчина. – Аккуратней! Тубус же повредите.

Замерев, Алессия с ужасом смотрела на изменяющийся цвет камня – она вот-вот станет видна!

– А там портрет, да? – заинтересовалась одна из горничных. – Ох, а что если за наследницей приедут? Шумно будет!

Гонец рассмеялся:

– Никто не приедет! Все юные ньеррисы Твердынь имеют право пройти на отбор минуя портретный этап. А отправка картины это напротив вежливый намек королю, что ему не следует смотреть в сторону наследницы. Сложно все, с приграничными ньеррами и их ньеррисами.

«Что?!», Алессия, уже добравшаяся до скрытого за стеной перехода, замерла.

– Вот оно как,– протянула горничная.

– Да что вы все про нашу гордячку, давайте лучше про Изайю послушаем. Говори, мил человек, не останавливайся, мы окромя этих серых стен ничего и не видели!

Дождавшись, пока все обратят внимание на гонца, Алессия прошла сквозь стену. Конечно, вряд ли кто-то мог заметить рябь, прошедшую по каменной кладке, но… Ньерриса Койннех предпочитала не рисковать.

Тайными переходами Алессия вернулась к той самой балке. Но, увы, ей пришлось ждать, пока кольцо вновь потемнеет.

Отвинтив крышку тубуса, ньерриса Койннех вытащила плотный лист и, развернув его, истерично рассмеялась.

На нее смотрела ее почти точная копия. Желтовато-карие глаза, светлые волосы, тонкий нос и пухлые губы – все так. Вот только в глазах не было ни тени мыслей, в уголках рта блестела слюна, а волосы были спутаны.

На дне тубуса было также и письмо. Ньерр Рикард Леберт сообщал, что наследница Койннех немного повредилась умом в ночь нападения Нандага, а потому не стоит ожидать от нее прибытия не только на отбор, и на последующую за ним королевскую свадьбу.

– Что же вы мне приготовили,– Алессия бережно свой портрет в тубус. И, туда же, отправила и письмо.

А через несколько минут камень в кольце потемнел достаточно, чтобы можно было быстро-быстро пройти по балке.

Убрав чучело, Алессия сама встала к мольберту. Приколов новый лист, ньерриса Койннех взяла карандаш и принялась набрасывать основу будущего рисунка.

– Мне нужно в храм, но снег давно сошел, а по дороге идти… Заметят,– Алессия отложила карандаш и взяла в руки кисть. – Справлюсь. Не могу не справиться.

Иногда ньерриса Койннех думала о том, чтобы спалить Твердыню. Она никак не могла взять в толк, отчего ее опекунами сделали тех, кто уже несколько поколений не мог призвать дракона-побратима.

– Неужели драконьих всадников не осталось? – она прикусила губу.

До нее долетали слухи, что границу патрулирует генерал Магнус, владыка Твердыни Эрел. И что именно благодаря его действиям нандажьи отряды не доходят до земель Койннехов.

– Я должна написать ему письмо,– решила Алессия. – Не оставлять все на откуп опекунам. Рикард утверждал, что лично разговаривал с генералом и благодарил за помощь. Но что-то мне подсказывает…

Ньерриса Койннех замолчала. Иногда ей становилось жутковато от того, насколько сильно она соскучилась по живому общению. От того, что оставшись наедине с собой постоянно говорит вслух.

– Я вернусь,– она отвернулась от гор и посмотрела на громаду своей Твердыни. – Я вернусь и все исправлю!

Обернув свой взгляд на север, Алессия представила, что сквозь дымку виднеется Твердыня Эрел, их ближайший сосед.

– Я даже не знаю, пришел ли ты на помощь к нам, генерал Магнус Пламенный,– прошептала она. – Но я точно знаю, что должна тебе за четыре года тишины и покоя.

Оправив одежду, ньерриса Койннех убрала карандаши, кисти и краски. Собрала мольберт в удобный чемоданчик и поставила это все ближе к уцелевшим стенам.

Затем она зашла внутрь центральной башни. Там, в подвале, хранится казна Твердыни. Те монеты, до которых без венца владения добраться не сможет никто, даже сама Алессия.

Но ньерриса и не пыталась добраться до золотого запаса. Ее интересовала старая кладовая. Все, что было в основной части Твердыни, попало в руки Лебертов. Кроме, разумеется, артефактов и драгоценностей, зачарованных на служение Койннехам.

Но эта кладовая… Здесь хранились вещи «на крайний случай». И сюда же Алессия перенесла свои драгоценности, чтобы опекуны не смогли забрать или уничтожить ее Печать наследницы.

Эта Печать подтвердит личность ньеррисы Койннех и позволит заказать соответствующие ее статусу вещи. А счет за покупки придет опекунам. И не оплатить его они не смогут – наследница Твердыни Койннех имеет ежегодную ренту, которая, чисто теоретически, должна накапливаться. Ведь за четыре года Алессия ни разу ничего не купила. Не потому, что не хотела, а потому что никто ее никуда не выпускал.

Вместе с кольцом-печаткой, Алессия взяла все свои драгоценности. Матушкины ожерелья она оставила – еще не хватало потерять их.

Увязав все в объемный узел, ньерриса Койннех прошлась по тесной башенке.

В молчании она прощалась с предками. Просила прощения за то, что не посетит семейную крипту – слуги донесут Лебертам.

Вернувшись в свою комнату, Алессия распахнула створки шкафа и побросала свои старые платья на постель.

Ничего, из того что у нее было, не подходило для побега. Ей бы мужские штаны да рубашку, но…

«А ведь гардероб Кестера постоянно пополняется», пронеслось в голове Алессии.

Противно ли ей надевать вещи мертвого безумца?

Да.

Готова ли она на это пойти?

Тоже да.

– А еще я могу его отстегнуть,– ее вдруг озарила гениальная идея, как создать необходимый для побега переполох. – Пусть уползет куда-нибудь в угол! Лорна плела, будто молодой ньерр стремится к темным, сырым местам. То-то они за ним побегают по подвалам Твердыни.

Сдвинув матрас, Алессия достала небольшой, но очень остро заточенный нож.

– Не будем откладывать,– она бросила короткий взгляд на небо,– обеденное время близко. Неизвестно, когда гонец отправится в Изайю.

Немного подумав, Алессия отложила нож и, вытащила старую отцовскую сумку. Она здраво предположила, что переполох от побега Кестера начнется сразу же, а значит и ей нужно будет уходить немедля.

Правда, собрала она не так и много – белье, ночную рубашку да шкатулку с драгоценностями. И горсть мелких риссов, среди которых не было ни единого атта. Но ничего, и этих монет хватит, чтобы нанять телегу до храма. Надо только спуститься вниз, до небольшого постоялого двора.

– Никто не сможет меня остановить, когда я получу браслет Избранницы,– прошептала она. – Но до этого момента мне следует поберечься.

Но и забывать долг ньеррисы Койннех тоже было недопустимо. А потому первым делом Алессия направилась в кабинет главы рода. Ньерр Леберт пытался попасть туда, но ему открылась лишь приемная, в которой раньше сидел секретарь.

Алессия же с легкостью прошла в кабинет отца и на мгновение замерла. Шоколадный табак, острый перечный запах и почти выветрившийся аромат одеколона. Первые месяцы после трагедии она могла спать только здесь. На неудобной козетке, свернувшись клубком и прижимая к лицу мамину шаль.

– Мама…

Подрагивающими руками Алессия взяла мягкую ткань и, прижав ее на мгновение к лицу, набросила на плечи. Это ей в дороге тоже пригодится.

Сев за стол отца, она придвинула к себе стопку гербовой бумаги. Азы деловой переписки давно выветрились из памяти Алессии, так что она просто понадеялась на понимание генерала.

– Благородный ньерр,– она бегло перечитывала строки, выискивая затесавшиеся ошибки,– позвольте сказать вам, что нет слов, кои могли бы выразить мою вам благодарность. Долгие четыре года вы защищали не только границы Твердыни Эрел, но и границы рода Койннех. Надеюсь, что это не первое благодарное письмо, которые вы читаете. Виражи судьбы сложились так, что я тайно покидаю Твердыню, чтобы присоединиться к отбору невест. Я не лелею надежд стать королевой, но мне жизненно необходима аудиенция короля.

На взгляд ньеррисы Койннех послание вышло чрезмерно витиеватым и пафосным, но у нее не было лишних пары часов, чтобы подумать над формулировкой.

– Искренне ваша, Алессия Койннех.

Запечатав письмо, она открыла шкаф с десятком шкатулок, на каждой из которых был свой герб.

– Венгиры, Балтисы,– она бегло просматривала артефакты,– Эрел!

Откинув крышку шкатулки, она поместила внутрь свое письмо, а после, щедро поделившись с артефактом силой, с удовольствием отметила исчезновение конверта.

– Отлично. Надеюсь, генерал Магнус прочтет это письмо не слишком рано, но и не слишком поздно!

Завязав шаль узлом, Алессия подхватила шкатулку и, уже входя в тайный коридор, услышала мелодичный перезвон, обозначающий принятое послание.

– Уже ответил? – поразилась ньерриса Койннех. – Ладно, ответные благодарности я почитаю как-нибудь потом!

Прежде чем идти в покои Кестера, Алессия нашла своих опекунов – они обедали. И да, места за столом для ньеррисы Койннех не было.

– Видимо, я опять наказана,– хмыкнула она и, поправив тяжелую сумку, поспешила на господский этаж.

Ньерриса Койннех всегда хорошо ориентировалась в стенах собственной Твердыни. За прошедшие четыре года она выучила все повороты досконально и сейчас вышла точно там, где и хотела – в своей гардеробной комнате. Точнее, в гардеробной ньерра Кестера Леберта.

На свое счастье Алессия обнаружила несколько новейших, ненадеванных рубашек, и две пары свежепошитых штанов. Сорвав с вещей магические бирки, ньерриса решительно сбросила платье. Один комплект она наденет сейчас, пусть ей и придется подвернуть рукава со штанинами. А второй останется на смену – мало ли что.

Просмотрев все вешалки, Алессия наткнулась на большой сундук, в котором оказались старые вещи ньерра Леберта.

– Это я тоже возьму себе.

Простой темный камзол без шитья подошел Алессии почти идеально. Глядя на себя в зеркало, ньерриса поняла, что может притвориться парнем! А потому, разыскав на полках шляпу, скрыла под ней свои скрученные в узел волосы.

– И все, теперь главное близко ни к кому не подходить.

Она закинула на плечо сумку, немного ссутулилась и постаралась спрятать лицо:

– Эт, в город иду, ага. На работу, значит, устраиваться. А чего, у мамки семеро по лавкам, ага. И я уже большой, взрослый.

Всю эту скороговорку она когда-то слышала от сына одной из поварих. Правда, никуда парнишка не ушел – пристроили работать в Твердыне.

– Ы-ы-ы-а-а-а,– донеслось из спальни.

– Вторая часть представления,– прошептала себе под нос Алессия и достала узкий нож. – Кто-то хочет на свободу.

Перекошенное лицо Кестера ничуть не изменилось, когда она вышла из гардеробной в спальню. Обезумевший маг не среагировал ни на свою одежду, ни на узкий нож в руках ньеррисы Койннех.

Что лишний раз подтвердило уверенность Алессии в том, что ньерр Леберт безнадежно мертв.

– С тобой что-то случилось задолго до нашей встречи,– встречи прошептала девушка.

Первым делом она сорвала с окна тяжелые, плотные портьеры, не пускавшие в спальню солнечный свет. Затем она последовательно открыла двери – из спальни в гостиную и из гостиной в коридор.

– Все для вас, молодой ньерр,– грустно усмехнулась ньерриса Койннех.

Она считала неправильным использовать Кестера в своих планах – он не владел собой. Все жестокие и унизительные решения принимали его родители, но…

– Мне не оставили другого выбора, ньерр. Так что вы уж постарайтесь уползти подальше.

Алессия не знала, с какой скоростью передвигается маг. Может, он и вовсе никуда не пойдет? Может, просто заползет под кровать?

– Но тогда вас бы не пристегивали ремнями, верно? – грустно улыбнулась Алессия.

Она освободила его руки, затем ноги, затем перерезала путы на туловище, но…

Кестер не двинулся. Он лишь смотрел широко распахнутыми глазами на яркий солнечный свет и тихонько выл.

– Очередная ложь, а я просто потеряла время,– тихо выдохнула Алессия.

– Ы-ы-ы-а-а,– протяжно застонал Кестер и откинул голову на другую сторону.

В этот момент Алессия увидела ошейник.

– Ох, даже так? – тут девушка засомневалась. – Еще и ошейник? Но зачем…

Наверное, ньерриса Койннех не рискнула бы срезать явно зачарованную вещь, но в коридоре послышались чьи-то шаги.

– Тц,– она нервно взрезала тонкую кожаную полоску, а после отступила в сторону. – Беги!

Сама она быстро отскочила к окну и надвинула поглубже шляпу – даст Аньеледда, так ее никто и не узнает!

Ньерр Леберт поднял руку, коснулся шеи, а после обхватил себя за плечи и принялся раскачиваться из стороны в сторону.

– Да беги же,– почти с ненавистью прошептала Алессия, отступая к окну.

Позднее она не раз спрашивала себя, отчего ей не пришло в голову сразу уйти в гардеробную?! А там, тайными переходами до выхода в лес и дальше, дальше…

Наверное, она чувствовала ответственность за Кестера. Все же в ее понимании он был человеком.

Бросив опасливый взгляд за спину, ньерриса Койннех пропустила момент, когда ньерр Леберт оказался прямо перед ней.

И в его фигуре не было ничего человеческого…

Он стоял, вытянувшись в струну. Немного запрокинувшись назад, будто его поясница ему не принадлежит.

Но что самое страшное – в его глазах горели алые отблески нандажьего пламени!

– Что…

– Нет!

Алессия вскинула нож, одновременно призывая драконий огонь, но враг пришел с нежданной стороны.

Ньерриса Леберт, вошедшая незамеченной, выбила нож из руки Алессии, а после прижала ее к оконному стеклу:

– Думаешь, сможешь пережить моего сына?!

Но Алессия не слышала ее. Ее взгляд был прикован к ньерру Кестеру, который, урча, грыз руку обездвиженной Лорны.

– Ваша служанка,– хрипло прошептала ньерриса Койннех,– ваша…

– Ничего с ней не случится,– Лайссари встряхнула Алессию. – А вот ты…

Ужасающие, чавкающие звуки сводили ньеррису Койннех с ума. Но от активных действий сдерживал кинжал, острие которого упиралось Алессии в живот.

– Клянись, что никому и никогда не расскажешь о том, что здесь видела. Клянись своей кровью.

Острие кинжала прокололо тонкую кожу Алессии и та, смирившись, пробормотала стандартную клятву молчания.

Лайссари просияла и чуть отстранилась:

– Что ж, теперь можно открыть карты. Будь уверенна, что твое тело пойдет на праведн…

Лорна не была магом. А потому, едва почуяв свежий аромат сильной крови, Кестер бросился к новому источнику питания.

– Нет! – крик Лайссари стоял в ушах Алессии в тот момент, когда из-за нечеловечески сильного удара Кестера они обе вылетели в окно.

«Вот и все. Как глупо», пронеслось в голове ньеррисы Койннех.

Но через мгновение Алессия услышала до боли родной шелест крыльев.

Сильные лапы перехватили ньеррису Койннех.

– Не бросай меня! – Лайссари чудом успела вцепиться в сапоги Алессии.

Лазурная драконица заложила крутой вираж, и истошно визжащая ньерриса Леберт сорвалась, рухнув на крышу конюшни.

Алессия помнила, что там сеновал, да и высота была уже невелика, но… Ее совершенно не волновала судьба опекунши.

Смаргивая слезы, ньерриса Койннех гладила когтистую лапу своей драконицы и шептала:

– Прости, прости. Я не помню твоего имени. Не могу услышать твою речь. Я так подвела тебя. И маму. И отца. И брата…

Юная ньерриса Койннех помогала маме готовить подарки для еще не рожденного брата. В семьях драконьих всадников принято скрывать беременность до момента, пока магия не откажет…

– Нет-нет-нет, мне нужно в другую сторону,– ньерриса Койннех с отчаянием посмотрела на храм, который остался позади. – Я должна попасть на отбор! Провести ритуал и вернуть себе память. У меня же только ты осталась…

Драконица сердито заклекотала. Алессия знала, что крылатая сестра понимает человеческую речь, а потому продолжила ее убеждать:

– Сражаться за самца позор, но у меня же другой мотив! Он поможет мне, иначе останется с оголенной границей! Из Семи Твердынь Драконьих Всадников осталось лишь две. А драконы-побратимы и вовсе остались лишь в армии Магнуса Пламенного.

Шумно хлопнув крыльями, драконица снизилась и отпустила свою сестру.

– Я так ждала тебя,– прошептала Алессия,– ходила над бездной, но ты не приходила ко мне.

Драконица грустно понурилась и ньерриса Койннех тут же принялась ее успокаивать:

– Я знаю правила, знаю. Ты не можешь прийти не званной, только если мне угрожает смертельная опасность. Я знаю. Ты просто мне снишься. Я верну тебя, обещаю.

Прокусив палец, Алессия начертила на драгоценной чешуе несколько знаков:

– Чтобы никто не смог призвать и подчинить тебя.

Связь дракона и его побратима бесценна. Но если она ослабнет, крылатый друг рискует куда большим, чем его человек. Красноглазые всадники появлялись именно так. Потому Алессия влила в свою кровь столько силы, что та подернулась пламенем.

– Я чувствую, что тебе пора.

Драконица шумно выдохнула, обдавая сестру теплым, пахнущим железом воздухом. А после растворилась в воздухе.

Шмыгнув носом, ньерриса Койннех напомнила себе, что благородные всадницы не плачут.

– Вперед.

До храма она добралась быстро – драконица все же прислушалась к словам своей сестры и опустила ее в перелесок, за которым и стоял храм.

И все бы ничего, но перед Алессией во весь рост встала проблема – в храм нельзя входить босиком. А она умудрилась не заметить, что Лайссари рухнула вниз вместе с сапогами!

– И как я это пропустила? – ворчала себе под нос Алессия. – С другой стороны, не возвращаться же за ними было!

Увидев, как храм покидает немолодой уже мужчина, ньерриса Койннех за несколько мгновений открыла свою сумку, затем шкатулку, а после выхватила простенький серебряный кулон. Она купила его больше пяти лет назад, когда ее впервые отпустили одну в город.

– Добрый человек, подожди минутку.

Мужчина остановился и ньерриса, даже не пытаясь притвориться парнем, быстро-быстро проговорила:

– Топь проклятая сожрала мои сапоги, а мне в храм надо, за жениха помолиться. Позволь в твоих войти? Я верну, вот, возьми мой кулон в залог.

Глаза мужчины алчно сверкнули – украшение стоило дороже его стоптанных, потрескавшихся сапог.

– За жениха молиться благое дело,– мужчина быстро разулся,– иди. Откуда ты?

– С Твердыни, добрый человек.

Чужие сапоги ньерриса Койннех надевала не без отвращения. Но все это было вторичным, ненужным.

– А правда, что наша владетельница умом тронулась? – с жадным любопытством спросил мужчина.

Алессия разогнулась, задумчиво посмотрела в сторону Твердыни, чья массивная громада виднелась даже здесь, а после пожала плечами:

– Не знаю, добрый человек. Девица малахольная, но может и будет из нее толк. Ты дождись меня, сейчас я мигом. Туда и обратно!

Мужичок тут же покивал и спрятал кулон в карман:

– Чтобы не уронить!

Посмеиваясь, ньерриса Койннех направилась к массивным дверям храма.

Дверям, на которых виднелись сколы и глубокие царапины – некроманты Нандага исповедовали совершенно иную религию, а потому не пощадили благое место.

Потянув на себя тяжелую дверь, ньерриса шагнула в мягкий, прохладный полумрак. Старый храм был наполнен ароматом цветов и трав.

Глубоко вдохнув, она плотно притворила за собой дверь, а затем беззвучно и быстро задвинула засов. Сколько времени Лебертам понадобиться, чтобы выслать погоню?

«Шума получилось много, но все без толку», она мысленно вздохнула. «Не буду сейчас об этом думать».

И тут же пришла другая мысль. Что если местный жрец не знает про право ньеррисы Твердыни стать Избранницей?!

«Спокойно, спокойно», сказала она сама себе.

– Пусть сияние Аньеледды озарит ваш путь,– ньерриса Койннех первой поприветствовала вышедшего из полумрака жреца.

– Пусть сияние истинной веры озарит ваш путь, ньерриса,– степенно, с долей раздражения ответил он.

– Мое имя Алессия Койннех, я пришла к вам, чтобы стать Избранницей Его Величества.

На лице жреца на мгновение отразилось замешательство:

– Прошу простить, дитя, но разве это достойно благородной ньеррисы? Да и документы ваши должны быть…

Алессия подняла руку с кольцом-печаткой:

– Клянусь истинным пламенем Сияющей Аньеледды, что имя мое Алессия Айлис Койннех.

Над рукой на мгновение появился герб Твердыни.

– Что ж, артефакты были разосланы во все храмы,– жрец настороженно посмотрел на Алессию,– но вы должны подтвердить свое искреннее желание стать Избранницей.