Наследница Твердыни Койннех

– Я позволила себе приготовить успокоительный отвар,– Малия отвела взгляд. – Особые травы, помогающие в таких случаях, запрещены на территории дворца. Ньеррисе еще только предстоит узнать об этом.

– Где же растят бастардов? – севшим голосом спросила Алессия.

Служанка подошла к окну и посмотрела на рощу лиссарий. Их белые цветы отражали лунный свет, отчего кладбищенские деревья казались ненастоящими, ведь ночная тьма скрадывала очертания их черных, изломанных ветвей.

– Зачем растить тех, кто не нужен? – скрипуче выдавила Малия,– это я, разумеется, о некондиционных щенках, что нет-нет да и рождаются на псарне. Их ведь нельзя отдать, ньерриса. Хозяин желает получить породистого потомка, с хорошей родословной.

Осознание кромешного ужаса, о котором говорит служанка, ударило Алессию под дых.

Вот почему вокруг Холодного Дворца высажены кладбищенские деревья.

Вот почему после отбора там закрывают Избранниц.

Чтобы они могли выносить и похоронить своих детей.

«Как в одном человеке умещается столько мерзости?!», Алессия обхватила себя за плечи. «Как же так?!».

– Вопрос только в том, почему хозяин псарни еще не выбрал себе суку на развод,– выдавила ньерриса Койннех, пытаясь отстраниться от заполонивших голову мыслей.

– Этим вопросом задаются даже на кухне,– Малия опустила взгляд,– но это не нашего ума дело. Остается лишь заботиться о розах, чтобы белое оставалось белым. Только так и спасутся цветы от заморозков.

«Неужели королю действительно нельзя отказать?», Алессия прижала пальцы к губам. «Хотя, наверное, они выбирают тех, кого можно шантажировать. Но зачем?! Он же король, столичные ньеррисы убивать готовы за один лишь его взгляд!».

– Они доставили ньеррису. Я вижу отблески факелов,– Малия сгорбила плечи,– но, возможно, вам стоит притвориться…

– Ни за что,– отрезала ньерриса Койннех.

Мысленно она уже писала генералу. Захочет ли он взять под свою защиту Эдме – неизвестно. Но больше Алессии было не к кому обратиться!

Глава 17

– А вот тебе лучше спрятаться,– сообразила ньерисса Койннех.

Малия, не говоря ни слова, только кивнула. А после, украдкой смахнув слезу, тихонечко шепнула:

– Быть может, родственники доставят ньериссе нужные травки.

– Очень сильно сомневаюсь,– покачала головой Алессия.

«Быть может, яд не позволит королевскому семени прижится?», задумалась ньерисса Койннех. «Да и где это видано, чтобы беременность наступала за одну ночь? Люди порой годами искру жизни высекают!».

Подхватив кувшин, Алессия вышла в коридор. Немного подумав, она пошла к лестнице – перехватить Эдме пораньше и избавить ее от присутствия королевских слуг.

«Конечно, она может и не захотеть моего присутствия», рассудительно подумала ньерисса Койннех. «Но кувшин с успокоительным питьем и несколько добрых слов не будут лишними».

Они встретились у лестницы. Эдме шла в том самом уродливом платье, что было на ней во время танцевального вечера. Казалось, что с девушкой все в порядке – на одежде ни единой складки, прическа волосок к волоску, но…

В глазах ньериссы Эдме Лафет застыла звериная тоска.

– Как я рада тебя видеть,– Алессия обожгла взглядом двух слуг, что следовали за подругой и, подхватив ее под локоть, продолжила,– представляешь, проспала весь день и теперь буду доставать тебя всю ночь.

– Вам следует вернуться в свои покои,– один из слуг попытался вмешаться и оттеснить ньериссу Койннех от Эдме.

– Вы правда полагаете, что можете мне указывать? – искренне изумилась Алессия.

Какие-то зачатки разума у слуги все же имелись, а потому он с поклоном отступил.

– Ни в коем случае, ньерисса,– процедил второй,– мы бы не осмелились указывать всаднице. Когда мы сможем увидеть вашего дракона?

– После отбора, разумеется,– равнодушно пожала плечами ньерисса Койннех,– вы если подслушиваете разговоры, так подслушивайте все, а не только куски.

Эдме тихонечко хмыкнула и у Алессии немного отлегло от сердца.

– Просто вы так храбры, как будто…

– Как будто драконий огонь все еще поет в моих жилах? – хищно оскалилась ньерисса Койннех и через секунду вся окуталась пламенем,– так он не просто поет, он рычит во мне. Алчет крови…

Слуги шарахнулись назад. На их лицах застыл искренний ужас. Кажется, они посчитали Алессию за легкую добычу.

– Не стойте на пути у лесного пожара,– процедила ньерриса Койннех, после чего увлекла подругу вперед. – Идем, думаю, тебе хочется умыться.

– Уже,– тускло ответила она. – Но от еще одного я бы не отказалась.

– Вот и славно. Я приготовлю постель и питье,– Алессия с болью посмотрела на подругу,– я не знала.

– Даже если бы и знала,– с горечью отозвалась Эдме,– что бы ты смогла сделать?

– Отравить тебя, разумеется,– пожала плечами ньерисса Койннех. – Да так, что ни один лекарь бы не понял, от чего ты сгораешь.

Войдя в покои ньериссы Лафет, подруги разошлись. Алессия и правда приготовила постель, прогрев ее как следует магией. А после разлила по чашкам успокоительный настой.

Ньерисса Койннех чувствовала себя бесполезной. Она знала так много заклинаний и боевых схем, она все еще могла призывать драконье пламя и поддерживать себя в воздухе левитацией, но… Но сейчас все это было совершенно не нужно.

Из умывальни вышла Эдме. В руках она несла то самое платье.

– Он сказал, что это платье мне еще пригодится.

– Эдме…

– Королю не отказывают,– ньерисса Лафет села на край постели и прижала к себе платье,– это все знают. Только почему мне сейчас так противно?

– Он был жесток?

– Нет. Я… Мне даже было с ним хорошо,– Эдме скривила губы,– из-за этого мне сейчас особенно плохо.

– Хочешь, я сожгу его? Точнее, давай-ка я сожгу его. И ты прямо скажешь ньериссе Бетериш, что твой наряд был испорчен мной.

– Тебя накажут.

– Тогда по-другому,– Алессия присела на корточки перед подругой,– я его сожгу и сама подойду к ньериссе Бетериш. Сообщу, что готова возместить короне стоимость платья. Это так решается, Эдме. Никто ведь не скажет вслух, что у этого наряда был особый смысл.

Прикрыв глаза, ньерисса Лафет несколько секунд размышляла, а после посмотрела на подругу и выдохнула:

– Пусть от него даже пепла не останется.

Ради Эдме Алессия призвала свое самое мощное, самое опасное пламя. То, которое решается призвать не каждый всадник.

Пламя крови раскрывается на ладони подобно цветку, а после превращается в ревущий сгусток драконьей ярости.

– Жги,– яростно выдохнула Эдме,– сожги его!

После пришлось открывать окна – воздуха катастрофически не хватало. Но зато на лицо ньериссы Лафет вернулись краски.

– Никогда не думала, что встречу человека, который будет более мерзок, чем мой отец,– задумчиво проговорила ньерисса. – Завтра мне придется сказать больной – не смогу закапать глаза.

– Я приду тебя навестить,– пообещала Алессия.

– Спасибо. Расскажешь, как отреагирует Бетериш,– хмыкнула Эдме. – Только вот…

– Нет, на обеде не было ничего такого,– ньерисса Койннех покачала головой,– он пытался заинтересовать меня драгоценным украшением, но… Меня слишком хорошо учили.

Ньерисса Лафет горько усмехнулась:

– Да, мне тоже было подарено кое-что. Точнее, оно было оставлено на подушке после.

– Ты…

– Я не взяла. Пусть я слишком труслива, чтобы отказать ему напрямую, но… Но я хотя бы не продаюсь,– голос Эдме дрогнул. – Сейчас я боюсь лишь одного…

Алессия прерывисто вздохнула и, потянувшись, крепко обняла подругу:

– Остаться с тобой до утра?

– Да. Если ты не из вежливости предложила.

Полночи Эдме тихо, почти беззвучно проплакала на плече Алессии. А утром ньерисса Койннех сообщила ньериссе Бетериш о недомогании подруги.

– И еще мне бы поговорить с вами чуть более приватно. Боюсь, что я несколько нарушила правила отбора.