Юнион

Космолёт достиг Юниона и стал вращаться вокруг него, ведя фото- и видеосъемку. Ничего заслуживающего внимания снимки не показали: всё как обычно. После короткого обмена мнениями было принято решение спускаться. Огромный корабль завис над Южным полюсом, отклонился немного к северу, осторожно коснулся поверхности всеми четырьмя «ногами», которые «впились» в плоть планеты: корабль крепко врос в Юнион.

– Открыть багажные люки! – скомандовал Шипков.

Створки раздвинулись, показались зубья огромной кольцевой пилы, которой выпиливается порода. Пила завизжала, загудела, приближаясь к грунту, и наконец впилась в залежи нановигура, постепенно углубляясь всё ниже. Автомат отлично справился с работой, и через сорок две минуты погрузка была завершена.

Прозвучал приказ командира:

– Приготовиться к взлёту, всем занять места по штатному расписанию!

– Я вот что подумал, – шутливо обратился аспирант Тимофей Савёлов к взволнованным учёным чтобы как-то разрядить обстановку перед стартом, – хорошо, что гипотеза о том, что во Вселенной время идёт по-разному, не подтвердилась практикой. А то пока мы тут готовимся взлететь к Земле, ваши внуки уже стали бы дедушками… Представляете, прилетаем, а там уже двадцать седьмой век…

– Да… странная была гипотеза… Однако взлетаем!

Космолёт приподнялся на несколько метров, и в это время в торпедной рубке и в наушниках командира раздался отчаянный крик дежурного:

– Внимание! Торпедная атака!

Часть вторая

Гамма

Аргун и Парисай

Пак Леун не ел трое суток. Он стоял в окопе вместе с остальными солдатами Великой Армии Аргуна и ждал атаки парисаев. Война между Аргуном и Парисаем началась так давно, что даже ветераны, с которыми служил Пак Леун, не помнили её начала. Война была всегда.

Как и все, Пак Леун воспитывался в младенческом приюте, затем в детском доме. С пятилетнего возраста юных аргунцев, как мальчиков, так и девочек, начинали обучать военному делу: держать деревянное ружьё, колоть штыком врага, маршировать, совершать пробежки, лежать в окопах и изучать повадки парисаев. С шести лет детей забирали из детских домов и помещали в Ликбезы, где обучение военному делу шло более интенсивно, а в дополнение к нему адепты получали знания по математике, аргунскому языку и Героической Истории Аргуна. Каждый день в Ликбезе начинался с гимна Аргуна и камлания Молоху Войны. Шаман начинал стучать в бубен, петь хвалу Идолу и дёргаться в такт бубну. Подражая шаману, пели и дёргались Мастера и адепты. Потом – зарядка, осмотр помещения для сна на предмет чистоты и порядка, завтрак, состоящий обычно из соевой каши, мяса игуанодона и отвара особых трав, после которого у адептов повышались прилежание и внимание. После завтрака начинались занятия.

Мастера следили за порядком, обучали стрелять, нападать, обороняться и рыть окопы, а занятия по гражданским предметам проводили Учителя – самые уважаемые в стране граждане после Элитариев и Патрона Двенадцатого.

Мальчики и девочки обучались вместе, и различий между ними никто не делал, даже если это касалось физических упражнений и военной подготовки.

Стоя в окопе, Пак Леун вспомнил, как он впервые вошёл в аудиторию Ликбеза… Вот звучит первый школьный гимн, и адепты выстраиваются в коридоре перед аудиторией. Звучит второй школьный гимн, в помещение заходит Мастер, за ним – адепты. Обшарпанные столы и стулья, на потолке облупившаяся побелка, стены в подтёках, в «красном углу» – огромный телевещатель, а над ним деревянный идол – Молох Войны. По стенам развешаны портреты Патронов – от Первого до Двенадцатого.

Звучит третий школьный гимн, адепты рассаживаются по местам, телевещатель автоматически включается, и на экране появляется Он – Учитель. Учитель Героической Истории Аргуна. Все затаили дыхание от благоговейного трепета.

– Юные адепты! – Учитель начал урок для всех Ликбезов сразу, – ваши предки являются первым народом, с которым Молох Войны заключил Договор и которому повелел править нашей прекрасной планетой. Именно аргунцы являются верными сынами Молоха Войны, старшим из которых Сам Молох назначил незабываемого во сне и наяву Патрона Двенадцатого. Аргунцам принадлежит честь великих открытий и побед!

Далее Учитель говорил об агрессии парисаев, о стремлении аргунцев к свободе, о справедливом обществе, о мудрости Патрона Второго, при котором и началась эта бесконечная война…

Сколько лет прошло с тех пор…

Не все, кто учился в Ликбезе, попадали в армию. Больше половины адептов обоего пола после семи лет обучения отправлялись трудиться на фермы, заводы и фабрики. Жили в общежитиях, половину суток работали, половину отдыхали. На выходных получали право кушать мясо игуанодона, пить пламенную воду, закусывать её фаванами – растущими на южном побережье материка сладкими фруктами, – и уединяться на час в специальной комнате с теми, на кого укажет мастер цеха или распорядитель фермы. Выходных в году было двенадцать, именно столько Патронов вели аргунцев к победам на военных, экономических и культурных фронтах.

Пак Леун учился неплохо, и ему позволили закончить не семь, а девять этапов Ликбеза. Он получил звание ординарного и отправился служить. Служба ординарного была более почётной, чем труд в поле или на фабрике. Солдаты чаще получали мясо, чаще кушали фаваны, чаще пили огненную воду и получали часовые свидания со своими боевыми подругами один раз в шестидневку. Но за все эти блага военные зачастую отдавали свои жизни, и далеко не все завидовали подобной участи.

Те, кто учились отлично, шли в десятый этап, получали по его окончании звания Прилатов, а один из ста Прилатов получал чин Воина и уходил жить в иную, высшую касту, в которой жизнь была совсем иной и очень странной. Мужчины и женщины встречались не на час, а всё время жили в одной комнате. Кроме них в комнате могли жить только их маленькие дети и больше никто из посторонних. Это у них называлось семьёй. Детей у них забирали не сразу после рождения, а только в шесть лет, и учились эти дети не в Ликбезе, а в Кетере, после окончания которого тоже получали звание Воина.

Изучая Героическую Историю, Пак Леун узнал, что на планете всегда было три государства: их родной Аргун, враждебный Парисай и нейтральный, почти дружественный Равиль, который, как мог, помогал аргунцам вести войну с Парисаем. Было известно, что Равиль поставляет для Аргуна вооружение и получает за это продукты питания и топливо для своей промышленности.

…Между тем на фронте дела шли из рук вон плохо. Аргунцы отступали уже двенадцатый день. Случилось это потому, что парисаи применили новое, неведомое доселе оружие – бронеходы, огромные железные машины на гусеницах, внутри которых сидели солдаты и стреляли в аргунцев из ружей, сами оставаясь невредимыми. Соединение № 8, где служил ординарный Пак Леун, было окружено с трёх сторон, а пути назад не было: враг прижал их к океану. Потери были огромными, подвоз продовольствия и боеприпасов прекратился, раненые погибали от нехватки медикаментов. Никакой помощи от Великой Армии Аргуна не поступало.

Соединение № 8 ждало атаки бронеходов. Пули парисаев настигли всех четверых Воинов соединения, и Старший Прилат, взяв командование на себя, приказал шаману совершить камлание перед наступлением врага, ведь, несмотря на строжайший запрет панических настроений, моральное состояние аргунцев оставляло желать лучшего. Шаман должен был исправить положение!

Шаман, выпив весь запас пламенной воды, встал перед окопами, достал бубен, поставил на переносной столик небольшого истукана – Молоха Войны, рядом с ним – портрет Патрона Двенадцатого, и завыл, запричитал, задёргался. Прилаты и ординарные встали, лениво и устало попытались повторять за шаманом его телодвижения, однако в этот момент услышали, что невдалеке взревели моторы и залязгали огромными гусеницами неуклюжие уродливые жуки-бронеходы.

Старший Прилат не знал, что делать – то ли досрочно заканчивать камлание и готовиться к отражению атаки, то ли камлать дальше, несмотря на парисайские бронеходы. Проблему решил сам шаман, исчезнув с поля боя и спрятавшись за спины тех, кого только что вдохновлял на подвиги.

Подбить бронеход можно было только с близкого расстояния бутылкой с горючим, но как подберёшься к такому монстру, ведь из бронехода беспрерывно слышались ружейные выстрелы… За все время боёв аргунцы смогли вывести из строя только два бронехода из десяти имевшихся во вражеском соединении.

Бронеходы подступали всё ближе. Из бойниц выглядывали ружья парисаев и нещадно палили в сторону окопов. Обессиленные аргунцы вяло отстреливались, но восемь бронеходов, не замечая этого, упорно ползли вперёд. За бронеходами не спеша бежали парисайские солдаты, на ходу стреляя по окопам. Сзади был только океан. Отступать было некуда, и оставалось одно: погибать с оружием в руках. О том, чтобы сдаваться в плен, не могло быть и речи, так как о жестокости парисаев ходили легенды. Про их ужасные пытки и издевательства над аргунскими солдатами не раз рассказывали Учителя.

Положение было безвыходным: или погибнуть под шквалом пуль, или быть пленёнными. И Старший Прилат принял отчаянное решение.

– В атаку! На бронеходы! На проклятых парисаев!

И первым выскочил из окопа, держа в одной руке бутылку с зажигательной смесью, а в другой – ружьё. Остальные бросились за командиром. Атака оказалась настолько неожиданной, что парисаи опешили. Аргунцы воспользовались замешательством, и вот уже вражеский бронеход запылал, и из него стали раздаваться жуткие вопли горевших заживо стрелков. Картина боя резко изменилась, но аргунцев было слишком мало, чтобы этот отчаянный прорыв принёс стратегическую победу. Пули парисаев вновь засвистели, оставшиеся в живых аргунцы попали под шквальный огонь пехоты и сидевших в бронеходах солдат. Аргунцев косили десятками, то тут, то там падали всё новые и новые ординарные.

Пак Леун с бутылкой напалма в правой руке мчался к ближайшему бронеходу. Боковым зрением он увидел, как упал раненый Старший Прилат, и Пак с дикой яростью ринулся к железной махине, откуда прозвучал выстрел в командира, кинул в неё бутылку, успел сделать несколько выстрелов в сторону пехоты и вдруг почувствовал удар в грудь. Последнее, что он запомнил – это яркая вспышка и вопли ужаса и гнева, доносившиеся из глубины машины. Она горела! Пак Леун поджёг бронеход! За подбитые бронеходы герои сразу удостаивались звания Прилата! Но Пак Леун толком не успел обрадоваться своему успеху, он потерял сознание и рухнул под ноги победителям.

Равиль

Поражение Аргуна в войне с Парисаем категорически не устраивало руководство Равиля. Заседание правительства в столице Равиля Эрамиле было посвящено именно этой проблеме.

– Мы теряем рынок сбыта военной продукции, мы теряем отличные продукты питания и топливо! Я говорил, что не надо было продавать Парисаю бронеходы в таком количестве! Жадность нашего ВПК доходит до тупости! Теперь по всем фронтам наступает Парисай, и война вот-вот закончится поражением Аргуна! Надо срочно спасать положение! – скрипучий голос Наима Потраминека, Главного майордома Равиля, особенно неприятно звучал, когда тот нервничал и злился.

– Никто не ожидал такого эффекта от применения бронеходов, – попытался оправдываться майордом ВПК Сас Тамик, – обычно аргунцы что-то выдумывают против новых типов вооружений, а тут мы и думать не думали, что всё так молниеносно произойдёт…

– Срочно связывайтесь с руководством Аргуна, – продолжил скрипеть Потраминек. – Ведь довели ситуацию до того, что окружили уже их столицу Номаниши! Предлагайте этому Патрону бронеходы по низкой цене, да не жадничайте, хоть даром отдавайте, лишь бы они сумели отбить столицу и перейти в контрнаступление! Пусть освободят свои территории! Пусть и дальше наступают, только не очень далеко! Что-нибудь ещё действенное для обороны им продайте… Пушки, что ли, которые смогут пробивать бронеходы Парисая… Многопулевые ружья… И срочно, срочно! Сводки поступают очень тревожные!

Майордом иностранных дел Жен Журион быстро направился в свой кабинет и попытался связаться по правительственной связи с Патроном Двенадцатым. В отличие от обычных телефонных линий, эта всегда работала идеально, и Патрон Двенадцатый сам лично брал трубку. Но теперь телефон трещал слишком долго, а трубку никто брать не собирался. Жен Журион семь раз отчаянно нажимал клавишу «П–12», однако трубка издавала монотонный треск и ничего более. На восьмой раз министр наконец услышал знакомое:

– Патрон Двенадцатый!

– О, добрый день, высокоуважаемый Патрон, – расплылся в подобострастии Жен Журион.

– Какой, к анчибелу, добрый?! – заорал в ответ обычно корректный правитель Аргуна, – парисайские бронеходы окружают Номаниши!

– Вот-вот, мы беспокоимся о вас… Решили помочь одолеть нашего общего врага… Хотим поставить вам пушки, которые станут отличной защитой от бронеходов. Они пробивают их броню как скорлупку. Будете брать?

– Как?! Как я их возьму, если я окружён?!

– Доставим. Доставим прямо на наших летательных аппаратах. Это будет, конечно, стоить дороже…

– Нет у меня средств!

– Конечно, конечно, мы торопить вас не будем. Отдадите позже, когда сумеете отбить атаки парисаев… Мы и бронеходы вам привезём, и инструкторов военных…

– Как бронеходы?! Разве бронеходы – не изобретение парисайских конструкторов?! Это вы, значит, поставили им бронеходы?!

– Что вы, что вы… Как можно… Это их бронеходы, а наши другие, другой модели… лучше парисайских. (Вот влип, – успел подумать министр, – что же делать?! Ладно, пусть парисайские шпионы украдут у нас секрет построения бронеходов! Так ему и скажу при встрече!)

– Когда вы их доставите и на каких условиях?

– Пока даром, то есть в кредит…

– Начинается штурм столицы! Если хотите помочь, время не ждёт!

– Вылетаем через два часа… Пока загрузим, пока взлетим… Встречайте, подготавливайте аэродром… Ну и продукты обратным рейсом захватим, так что тоже приготовьте.

– Какие продукты?! От моего Патронства осталась только столица, и самим есть нечего!

Патрон Двенадцатый со злобой бросил трубку, Жен Журион побежал давать распоряжения, а затем с отчётом отправился к Главному майордому.

Планета Гамма

… На планете Гамма существовал всего один материк. В ширину он достигал ста пятидесяти километров, зато, подобно гигантской змее, охватывал почти весь экватор, оставляя океану неширокий пролив в двести километров между двумя своими берегами.

Территория материка под названием Арпарис была поделена между Аргуном и Парисаем приблизительно поровну, однако чёткой границы не существовало из-за бесконечной войны, и фронт смещался то на запад, то на восток. Аргун занимал восточную часть Арпариса, Парисай – западную, а так как ни флота, ни авиации у них не было, то нападения с моря они не опасались, сосредотачивая вооруженные силы исключительно на сухопутной линии фронта. Однако сейчас, когда парисайская армия осадила столицу Аргуна, сплошной фронт отсутствовал в принципе.

Севернее материка находился довольно большой остров под названием Равиль, на котором располагалось государство с этим же названием. Равильцы освоили авиацию, судостроение, их корабли доставляли промышленные товары и вооружение Аргуну и Парисаю, забирая оттуда продукцию сельского хозяйства, металлы, топливо и прочие полезные ископаемые, однако на просьбы обеих воюющих сторон поставить им воздушные и морские военные суда отвечали категорическим отказом, мотивируя это нехваткой соответствующей техники для собственных нужд.

Аргунцы, парисаи и равильцы говорили на одном языке и исторически были одним этносом, со временем разделившимся и организовавшим разные государства. Других народов Гамма не знала в принципе.

Если Аргун владел плодородными землями, огромными запасами нефти и газа, то Парисай – железной рудой, рудами цветных металлов, золотом и алмазами. Территория Парисая в основном горная. Аргун – равнинный, в низменных областях которого и были найдены нефть и природный газ. И Аргун, и Парисай щедро снабжали Равиль природными ресурсами, будучи уверенными в том, что Равиль является их союзником в борьбе с врагом. А Равиль ещё и умудрялся снабжать Парисай газом и нефтью из Аргуна, а Аргун – металлами из Парисая, разумеется, оставляя себе щедрые комиссионные. И только отдельные из элитариев как Аргуна, так и Парисая не только знали о двойной игре Равиля, но и являлись участниками стравливания двух стран, получая за своё коварное предательство не только материальное вознаграждение, но и продвижение по службе с помощью других элитариев, замешанных в грязных политических играх.

Открытие Юниона

За пятьдесят лет до описываемых событий, то есть в 2284 году по земному календарю, наука и промышленность Равиля достигли самой значимой победы за свою историю: был создан и запущен на орбиту Гаммы космический корабль, пролетевший вокруг планеты. После этого полёта корабли усиленно совершенствовались, и вот наконец 28 лет назад космический корабль Равиля не только достиг орбиты Юниона, но и смог совершить посадку на Центральном материке. Равильцы по достоинству оценили новую планету: полезные ископаемые, климат, пригодный для жизни, обилие животного и растительного мира, моря, океаны, чистые реки, возможность заниматься сельским хозяйством… Было решено колонизировать планету, первым делом построив научные станции. Не всё шло гладко. Из-за технических неполадок погибли восемь экипажей космических кораблей, отправлявшихся на Юнион. Морской катер, в котором вышли в море учёные из лаборатории океанографии, был разбит в щепки ударом хвоста неведомого морского чудовища; трое зоологов были растерзаны огромным шестиногим пресмыкающимся; от заблудившихся в джунглях ботаников нашли только скелеты, начисто обглоданные гигантскими осами. И всё же, несмотря на потери, колонизация шла успешно. Научных станций становилось больше, возле некоторых из них вырастали посёлки для персонала, где равильцы жили и работали вахтовым методом. Не хватало рабочих рук, на учёных падала не только профессиональная нагрузка, но им же самим приходилось охранять объекты, готовить пищу, прибирать, стирать и заниматься прочими хозяйственными работами, которые занимали львиную долю времени. В конце концов было принято решение выкупить на время двести выпускников Ликбеза в Аргуне для неквалифицированной работы и столько же опытных рабочих – поваров, охранников, плотников и прочих. Выбор пал на аргунцев по простой причине: равильцы считали, что парисаи – народ жестокий, ленивый и ненадёжный.

Три года назад равильские астрономы, ведя наблюдение с только что оборудованной обсерватории, заметили стремительно приближающийся к Юниону космический объект. Это был невиданный ими космолёт огромных размеров и развивающий неведомую для равильцев скорость. Лишь у поверхности планеты объект пропал из видимости, но было очевидно, что он опустился в окрестностях Южного полюса, который пока оставался совершенно неизведанным. Через два местных часа (час по земному времени) объект опять появился в небе, какое-то время был виден невооруженным взглядом, затем быстро превратился в еле заметную точку и пропал из виду.

Событие это не на шутку встревожило колонистов и ещё больше – руководство Равиля. Было очевидно, что «объект» – уникальный космический корабль. С какой планеты, из какой галактики прибыли потенциально опасные пришельцы, было неведомо.

Материк, несущий смерть

Группа учёных – географов, геологов, астрономов, – а также военные специалисты нетерпеливо ждали взлёта аэроплана с научной базы острова Птичий. Вскоре аэроплан затрясся от запущенного двигателя, покатился по взлётной дорожке, оторвался от поверхности и, распугав тучи птиц и птеродактилей, взмыл в небо и взял курс на юг. Он летел со скоростью около двухсот километров в час. Сильный южный ветер сдерживал скорость полёта как минимум на пятьдесят километров в час, и полёт занял около шести часов вместо запланированных четырёх.

Ленаим Мер, учёный-геолог и старший группы, первым заметил берега неизведанного материка и, глядя в иллюминатор, обратился к подчиненным:

– Прошу фотографов немедленно начать съёмку поверхности, а вы, господа исследователи, смотрите вниз и старайтесь обратить внимание на любые детали, старайтесь замечать всё, что может как-то объяснить появление здесь чужого космического корабля.

На материке не было видно ничего, заслуживающего внимания. Поверхность его представляла тёмно-серую однородную массу, в некоторых местах слегка присыпанную снегом, без намёка на растительность и животный мир.

– Господин Мер, смотрите, яма круглой формы! – крикнула Керри Лам, молодая специалистка-геолог. – А вон ещё, ещё!

Длинная вереница глубоких ям правильной круглой формы тянулась к полюсу. Расстояние между ямами не превышало пятисот метров, создавалось впечатление, что кто-то вырезал из породы цилиндры внушительных размеров: тридцать метров в диаметре и приблизительно столько же в глубину.

– Да, ямы явно не природного происхождения, – высказался астроном Рид Гинор, – вероятно, именно эта невзрачная порода привлекла сюда этих удивительных инопланетян.

– Похоже, вы правы! Космолёты прилетали сюда явно не в первый раз, – подвёл итог Ленаим Мер, – и без наземной разведки нам не обойтись. Дома изучим фотографии, а к окончательному выводу придём после повторной экспедиции на Южный материк. Кстати, предлагаю дать материку это простое и короткое название – Южный.

Возражений не последовало, и Ленаим Мер, дав указание пилоту возвращаться на станцию, глубоко задумался над увиденным.

…Сообщение о том, что космический корабль пришельцев прилетал на Юнион неоднократно, повергло руководство Равиля в шок. Главный майордом Наиль Потраминек приказал как можно в более короткий срок организовать наземную экспедицию на Южный.

Срочно было замаскировано место старта космических кораблей с Юниона на Гамму, его перестроили таким образом, что корабли стали стартовать из шахты, а не с поверхности Юниона. Крышу шахты «украсили» травой и деревьями, и визуально невозможно было определить, что под зеленой растительностью дикой планеты расположена шахта для запуска космических кораблей. Все поселения и научные станции были также тщательно замаскированы.

Лишь неделя была отпущена руководством Равиля на организацию повторной экспедиции. Так как самолёту трудно было без риска опуститься на поверхности Южного, решили с другой станции перегнать винтолёт на остров Птичий. Скорость у него была в полтора раза ниже скорости аэроплана, но опускаться он мог на любую поверхность.

Настал день отлёта. Сияющий в лучах Зварагди ярко-красный винтолёт, нагруженный оборудованием, включил двигатели, винты над кабиной постепенно разогнались и быстро набрали такую скорость, что вместо лопастей провожающие увидели полупрозрачный круг. Неуклюже оторвавшись от земли, наклонив «голову» вниз, тихоходная «стрекоза» не спеша стала набирать высоту. Поднявшись на сорок метров над поверхностью, она тронулась в путь, с трудом преодолевая встречный южный ветер. Скорость не превышала девяноста километров в час, и поэтому экспедиция достигла берегов Южного только через девять часов полёта. Но эти девять часов не прошли для учёных даром! С небольшой высоты как на ладони была видна жизнь островов и океана, были заметны косяки рыб; морские чудища, высовывающие страшные морды над водой, позволяли фотографировать себя в самых любопытных ракурсах, и Ленаим Мер не раз успел пожалеть о том, что не взял в экспедицию зоолога. Особенно Ленаима заинтересовала гигантских размеров рыба, охотящаяся на… охотников за рыбами. Птеродактили, птеродоны и хищные птицы парили над морем, время от времени выхватывали из воды зазевавшихся рыб, с хрустом их поедали и вновь принимаясь за охоту. Иногда птеродактили схватывались друг с другом и с птицами за добычу, и воздух наполнялся отвратительным скрежетом клювов и отчаянными криками птиц. Крики и скрежет были настолько громкими, что их было слышно даже в винтолёте. Неожиданно огромная рыбья пасть, усыпанная зубами, резко появилась на поверхности, скользкое рыбье тело наполовину «вылетело» наружу, и… рыба сильнейшей струёй воды сбила летящего над морем птеродона. Птеродон затрепыхался, упал в воду и был моментально раскушен надвое. Это дикое зрелище так поразило учёных, что они на время забыли о цели своего путешествия и оставшуюся часть пути говорили только об огромной хищной рыбе, охотящейся таким эффективным и эффектным способом.

Наконец показался берег Южного. Редкие карликовые деревья, мох, лишайники мелькали только около берега, а далее, насколько хватало видимости, простиралась тёмно-серая пустыня. Винтолёт забирался выше и около часа летел над пустынной поверхностью необитаемого материка. Наконец показался ряд круглых ям, и минут через пятнадцать после этого место посадки было найдено. Ровная площадка, совсем нет снега, рядом – огромная цилиндрической формы яма, наверняка оставленная космическим кораблём пришельцев. Винтолёт застыл в воздухе, медленно опустился, и после того, как лопасти перестали вращаться, учёные в сопровождении трёх военных вышли из салона и, ёжась от холода, принялись разгружать багажный отсек с многочисленным оборудованием. Те, кто помоложе, быстро собрали и опустили на дно ямы раздвижную лестницу, закрепили её, и Керри Лам первой взялась за поручни.