Крокодилий остров

– Он машинально разломил хлеб на восемь кусков – так солдаты делят паек. А еще перед тем, как выпить, слегка приподнимал чашу – в честь духа-покровителя легиона. Привычки выдают нас, как бы мы ни вырядились.

Глава 12. Безутешная мать

Летополь,

5-й день растущей луны месяца панемос (5 июня),

утро

Ларисса сложила свежеиспеченные булочки на блюдо и щедро посыпала их молотым кориандром. Она его обожала и клала всюду: в соусы, сладости, напитки, к мясу, рыбе и птице. Едва ли соседка разделяет ее вкусы, но ведь дареному коню в зубы не смотрят. Вода в гидрии зашипела, забулькала, Ларисса сняла сосуд с печи и заварила пажитник с мятой – то, что нужно для расстроенных нервов.

Напевая, она поставила блюдо и скифосы на лоток, с каким ходят торговцы, и уже потянулась к дверной ручке, как ей навстречу выскочил муж.

– Задница Сета! – выругалась женщина, хватаясь за сердце. – Я чуть не обварилась! Ты чего так рано?

– Да вот, представь, Тотенсену сегодня на рынок не пришел! Спину прихватило. Так что у меня раскупили все яйца: и куриные, и утиные. Вернулся еще взять.

– А за товаром кто смотрит? Опять ребенка одного оставил?

– Ему уже двенадцать, пора привыкать к работе. Ты-то куда собралась?

– К Авентине. Она совсем плоха: не ест, не пьет, вообще не встает. И цесарки ее кричат с утра, как пить дать, некормленые. Ты, кстати, узнал что-нибудь?

– Да что же, душа моя, я могу узнать после того, как ты сама расспросила весь город? – мужчина утер пот со лба и обмахнулся соломенной шляпой. – У меня стольких глаз и ушей нет.

– Э-эх, – досадливо протянула Ларисса. – Нечем обнадежить несчастную.

– Да вернется ее сынок, когда нагуляется. Небось, засел в каком-нибудь борделе и хлещет вино с дружками.

– Так уже дней шесть прошло.

– И что? Его покойный отец на месяцы в запой уходил. По правде сказать, когда Махаон пропал, стало тихо и спокойно: по ночам во дворе не шмыгают подозрительные тени, никто не орет, не свистит, стражники с обыском не являются – красота!

– Что ты такое говоришь? – замахала руками Ларисса, как будто слова мужа превратились в слепня, готового ее ужалить. – Подумай о его матери.

– Я все равно не смогу ей помочь, потому как я не полиция.

– Ладно, – буркнула Ларисса. – Без тебя обойдемся. На столе свежие булочки, возьми с собой.

Она вышла во двор и поспешила к домику напротив. За заборчиком, сплетенным из стеблей тростника, негодовали цесарки в ожидании корма. Полосатый кот, отчаявшись получить еду, добыл ее сам, и теперь играл с толстой мышью. Белье на раме пересохло, возле печи лежала нетронутая растопка. Ларисса откинула тяжелый тканевый навес, заменявший входную дверь, и крикнула:

– Авентина! Авентина, ты дома?

Никто не отозвался, и женщина испугалась. В последний раз она видела соседку вчера вечером, но мало ли, что может произойти с одинокой вдовой за ночь. К ее сыну и вправду шастали сомнительные приятели, предпочитавшие скрывать лица под темными гиматиями. А ну как, Махаон сбежал от долгов, и кто-нибудь из них прирезал его мать? С холодеющим сердцем Ларисса обошла комнаты и заглянула в спальню. Авентина неподвижно лежала на кровати, уткнувшись в стену.

– Да жива я, жива, – проворчала она, и Ларисса испытала огромное облегчение. – Помереть спокойно не дадут.

– А я принесла чай с булочками, – она постаралась, чтобы ее голос звучал бодро.

– Зачем?

Ларисса слегка растерялась от такого вопроса, но потом поняла, что соседка имеет в виду, и тихо ответила:

– Потому что мне не все равно. Ты не одна. И мы обязательно найдем твоего сына, верь мне. Знаешь, какая я: душу вытрясу из каждого летопольца.

Авентина повернулась к ней и села. По бледным щекам катились слезы, глаза опухли. Она крепко и благодарно сжала руку Лариссы. Та, пользуясь случаем, быстро подала соседке скифос с чаем.

– Пей. Утром я услышала, что в город приехали две девушки из Арсинои, которым стратег поручил дознаться, что случилось на Крокодильем острове. Так вот, одну я видела сегодня и сообразила, кто она такая. Помнишь, у нас как-то ночевал путешественник Агаклей?

– Помню, – кивнула Авентина. – И что?

– Он рассказывал про внучку вдовы торговца тканями – Глафиру. Дескать, девочка по письмам догадалась, что произошло с похищенной женой Серена. Она-то к нам и приехала со своей подругой.

– Да ну! – глаза Авентины вспыхнули искоркой надежды.

– Клянусь богами! Мало того, она живет в двух шагах отсюда, прямо в нашем квартале, в «Первой гостинице Диодора».

– Пойдем туда немедленно! – Авентина вскочила на ноги. – Конечно, она занята поручением стратега, но я на колени стану и буду умолять…

– Сначала позавтракай, – Ларисса мягко, но настойчиво усадила ее на место. – Если ты грохнешься в обморок по пути, это делу не поможет. А я пока накормлю твоих животных.

Через полчаса они уже бежали по улице, лавируя между разложенными по обе стороны дороги корзинами, птичьими клетками, узлами, набитыми перьями, и публикой, выбравшейся за покупками. Ларисса, счастливо разминувшаяся с толстым лоточником, тут же поскользнулась на капустном листе и толкнула какую-то старуху, незамедлительно осыпавшую ее проклятиями.

– Погоди, – выдохнула она, запыхавшись. – Нельзя так мчаться, нас примут за воровок.

Авентина обдала ее пылающим взглядом, но скорости не сбавила. «Только что почти умирала на моих глазах, – ворчливо подумала Ларисса. – Шаталась от слабости, а теперь, поди ж ты, несется, как четверка лошадей». Однако уже перед самой дверью гостиницы соседка вдруг замерла в нерешительности.

– Заходи, чего ты?

– Страшно, – Авентина облизнула пересохшие губы. – Вдруг откажет? Может, надо было деньги захватить и предложить ей? Эх, ну как же я не догадалась!

– Успокойся, – потребовала Ларисса и толкнула створку.

– Милости просим, – обреченно вздохнул голос справа, и обе женщины вздрогнули – после слепящего солнечного дня темнота внутри казалась беспросветной.

Зажглась лампа и высветила лицо с уродливой родинкой и неприветливым выражением. Привратница отложила костяные спицы и нечто похожее на рыболовную сеть.

– Желаете комнату? – заученно и равнодушно спросила она. – Оплата сразу. Питание…

– Ильва, это мы, разуй глаза, – перебила ее Ларисса. – Как ты вяжешь при таком тусклом свете? Скоро совсем ослепнешь. Нам бы с твоей постоялицей поговорить.

– С которой? – прищурилась привратница, не ставшая любезнее, когда узнала соседок.

– С Глафирой.

– Это рыжая, что ли? – спицы опять замелькали в ее пальцах. – Странная она, скажу я вам. Своего осла бережет пуще родного дитяти, холит подлеца, лелеет, и даже верхом на нем не ездит, точно он заколдованный царевич. Зато язву мою вылечила! Помните, я все жаловалась, прямо на ноге ранка загнила, рядом с большим пальцем – боль невыносимая. Так вот она достала какой-то бальзам, промыла ее и перевязала. Просыпаюсь, гляжу – корочка сухая появилась…

– До твоей язвы нам дела нет, – оборвала Ларисса. – Ты скажи, в какой комнате девчонка, она нам срочно нужна.

У них с привратницей сложились непростые отношения. Обе любили первыми узнавать новости, и Ларисса часто лидировала в гонке. Теперь же Ильва ее обскакала, успев познакомиться с самыми ожидаемыми гостьями города. Смакуя момент триумфа, она не торопилась отвечать, делая вид, что сосредоточенно считает петли. И, наконец, снизошла.

– Так нет ее, – из груди привратницы вырвался клокочущий всхрюк, второй подбородок задрожал, как студень. – В жизни не угадаете, куда понеслась. Купила у старой Асти козлиную ногу и пошла крокодила кормить!

Авентина посмотрела на Лариссу почти обвиняюще. Вот, мол, обещала чудо, а сама привела меня к какой-то малахольной. Но Ларисса тут же нашлась:

– А что тут странного? Глафира из Арсинои, для них крокодилы священны, им там целый храм выстроили. Не знали?

Ильва обиженно засопела. Она очень гордилась, что умеет считать, читать и даже писать, но о других городах имела весьма смутное представление, поскольку не покидала пределов нома.

– Ну, идите тогда, чего встали? – буркнула она. – У меня еще дел по горло.

И, как ни в чем не бывало, продолжила вязать, громко считая петли.

***

– Это она что ли? – шепотом спросила Авентина, когда они дошли до пристани.

Худенькая девушка с рыжими волосами, зачесанными наверх, стояла у самой кромки воды и задумчиво смотрела вдаль. К счастью, крокодила поблизости не было, и Ларисса решительно подтащила соседку поближе.

– Она самая.

– Слишком молода. И тоща.

– Тебе из нее не похлебку варить, – раздраженно шикнула Ларисса и сказала уже громче. – Здравствуй, любезная Глафира!

Девушка обернулась, машинально ответила на приветствие кивком, и только мгновение спустя вопросительно приподняла брови. Пока Ларисса прикидывала, с чего бы начать, Авентина выпалила:

– Сын у меня пропал! – и залилась слезами.

– А полиции не до него, – прибавила Ларисса. – Всех заботят только смерти на острове.

– Я небогата, но заплачу, – засуетилась Авентина, обшаривая пояс и забыв, что кошель остался дома.

Круглые голубые глаза рыжей девушки растерянно захлопали. Расценив молчание, как отказ, несчастная мать упала перед ней на колени и обхватила за ноги. «Ты же ее спугнешь, балда, – с досадой подумала Ларисса. – Тут не причитать надо, а толково объяснить, что случилось». Она шагнула вперед, чтобы отцепить соседку от Глафиры. Вода в реке внезапно вспенилась и рванулась вверх потоком брызг. Челюсти крокодила лязгнули в воздухе.

– Боги!! – хором взревели Ларисса и Авентина. Одна единым скачком преодолела расстояние в шесть шагов, другая, запутавшись в гиматии, покатилась прочь, как свернутый ковер.

Не бойтесь, – увещевала Глафира, догоняя их. – Он совершенно безвреден. Куда же вы? Постойте! Я тоже кое-кого ищу, и, может быть, мы поможем друг другу!

– Отлично, – одобрила Ларисса, переводя дух. – Я знаю все сплетни в городе. Только давай поговорим в другом месте. Без крокодилов.

Глава 13. Старушка, младенец и пропавший