Забивая стрелки

Аустус обладала шармом и стержнем. Это чувствовалось за версту.

Шорох – и ван Винкль ощутила розмариново-мускусную тяжесть на плече. Ахт придвинулся к ней, чтобы поучаствовать в скроллинге информации. Охотница отвела ногу, и они встретились бедрами. Ифриту представлялось, что аура Рип, как блестки из ее макияжа, больно вонзалась в его размеренность. Фиолетовые и золотые звездочки оставляли кровоточащие стигматы, ослепляли и безусловно раздражали.

Будто конченному мазохисту, ему хотелось еще.

Ван Винкль крутила страницу на Вукипедии то в одну, то в другую сторону, теряя смысл строчек. Из-за бурной главы жизни, начавшейся с установки «айФрита», ночные излияния сошли на «нет», а постель охладела – и надо было что-то с этим делать, иначе она дойдет до точки кипения и обрушится лавиной на верного консьержа.

«Ахт не из легкодоступных парней. Он мне не даст», – досадливо подумала Рип и погладила ифрита по колену.

Она заметила многозначительный взгляд на своей руке. Затем васильковые глаза метнулись к ее наглому лицу. Ван Винкль отдернула ладонь, подняла ее и в клоунаде отодвинулась:

– Тысяча извинений.

Ифрит не понимал, намеренно ли госпожа его дразнила, но, словно поехавший любитель боли, захотел больше острых звездочек и ощущений. Он не разменивался на мелочи и, зная о ветрености хозяйки, держался особняком. Пройдет. А не перегорит, так проглотит. Их союз недолговечен по определению.

– Бел, в твоих словах, по ходу, есть толк. Слушайте. – Рип шевелила губами, в зеленых глазах бежали строчки. Палец замер над одной из статей онлайн-журнала. – Вот. «Зоркий взор в толпе фанатов. История успеха девчачьей рок-группы kissмяу». – Охотница прокрутила фотографию с концепт-фото трех молодых девушек в сценических образах. – В статье говорится, что они выступали в торговых центрах и на разогревах более успешных групп, но настоящую славу снискали после того, как их группу взял под эгиду продюсерский центр Аустус. О, и эти осатанели, вы только гляньте… – Рип показала парням фотографию с концерта, обставленного как готический храм с хоррор-деталями. – Короче, тут ничего особенного, но кейс, как и у «КОТLOVERS» – милашки кардинально меняют стиль.

– Последняя привязанная к теме «kissмяу» статья, – Ахт ткнул на баннер с кричащим заголовком: – «Участницы рок-группы «kissмяу» разбились на частном самолете». Через три года после того, как прославились под шефством Федоры Аустус.

Ван Винкль помяла щеки, засмотревшись в одну точку. Отзвук кошмара с незнакомкой-сестрой еще преследовал ее.

– Еще четыре группы и трое соло-исполнителей из разных стран повторили маршрут из пизды Федоры, – изобразил рукой падающий планер, – в могилу. Утопление. Автокатастрофа. Сердечный приступ. – Белет загибал пальцы. – Всякое! Но случаи-то несчастные. Никто, кроме конченных конспирологов, не провели параллель. Однако в «Шок-Токе» завирусился один видос от популярного разоблачителя мифов.

Демон зашел в приложение коротких вертикальных клипов и нашел аккаунт парня с никнеймом oko_zorko. Контент Око Зорко строился на разоблачении знаменитых мифов – Теории яйца[3], фальсификации высадки на Луну, чипировании и вышек пять-джи, превращающих народ в зомби. Некоторые мифы Око не развенчивал, а поддерживал и приводил неоднозначные аргументы. Излюбленной темой канала стал проект «Бабочка Монарх» – якобы секретная программа по контролю сознания, связанная с ЦРУ.

В одном из видео Око утверждал, что «Бабочка Монарх» – это продолжение реального проекта MK-Ультра, в рамках которого ЦРУ в пятидесятых-семидесятых годах проводило эксперименты по контролю над сознанием, включая применение веществ на ничего не подозревающих гражданах. Око ссылался на утверждения теоретиков заговора, заявлявших, что подвергалась насилию и контролю сознания.

В других клипах Око показывал, как символика бабочки используется в поп-культуре для активации «альтер-личностей» у запрограммированных индивидов. Он приводил примеры из фильмов и музыкальных клипов, где, по мнению сторонников заговора, скрыты такие сигналы. Но надо отдать должное, в конце таких видео Око Зорко делал вывод, что все это спекуляции без научного обоснования.

Мнению блогера, в общем, доверяли, потому что он подходил к подаче материала с долей скептицизма, но и мистики нагонял будь здоров. Закадровая музыка и монтаж добавляли жути. Сам блогер выглядел как типичный миллениал с густой гривой волос, редкой щетиной и татуировками на шее.

– Он упарывался по «Бабочке Монарху», поэтому подобрался близко к нашей клиентке. – Белет включил последний клип, опубликованный два дня назад. – И вуаля.

Вокруг Око под громкий звук появились фотографии музыкальных групп и певцов. Зычным голосом, который сопровождал крупный субтитр, блогер сказал:

– Что объединяет всех этих героев? – пауза. Лицо Око крупным планом. Улыбка мгновенно исчезла, и блогер посмотрел тяжелым взглядом из-под бровей: – Они мертвы. – Прозвучал гулкий удар в барабан. – А знаете, что еще их объединяло? Все они находились под патронажем именитого продюсера Федоры Аустус. Совпадение? Блажен кто верует. В общем, я нарыл на продюсерский центр, который сейчас, напоминаю, курирует котловский бойз-бенд «КОТLOVERS» такое, что держитесь за подлокотники. – Он указал пальцем в сторону, где находилось сердечко. – Набираем двести пятьдесят тысяч лайков, и я снимаю продолжение. Кротовая нора тут просто адская. Это круче «Бабочки Монарха».

Только видео кончилось, Ахт заметил:

– Уже четыреста тысяч лайков, а продолжения нет. Маринует публику?

– Сгоняйте к Око, не ждите сенсации. – Белет опустил крышку ноутбука. – Я уверен, парень что-то нарыл на одноглазую.

– Мы знаем, где его искать? – спросил ифрит.

– В нескольких часах езды от Котлова, – ответила Рип. Она смотрела в телефон. – Город Шествичи, улица Правды, дом двадцать девять. Частный сектор.

Белет уважительно свистнул:

– Респект, хакер.

– «Невероятный» хакинг. – Рип показала страничку Око в соцсети, открыв селфи напротив компьютера с подписью: «Пилю новый ролик!». Внизу белела геопозиция вплоть до дома. – Мы сами оставляем порядочно цифровых следов.

– Лишь бы по ним не прошли до нас… – многозначительно изрек Ахт.

Вернулась Лиза. Она поставила перед каждым гостем по креманке с мороженым и положила три брелока: Гудбоя Догги, Бэд Китти и полярной лисички Фокси-Фокс. Бариста еще раз поблагодарила за помощь, не ведая, что виновник ее кошмара вешал на рюкзак фигурку Бэд Китти, и с улыбкой сказала:

– Они так на вас похожи.

– Смотри, это ты. – Ван Винкль покачала брелоком с песиком перед хмурым лицом ифрита. – Возьми лисичку. Фокси-Фокс всегда на своей стороне, но иногда объединяется с Гудбоем, чтобы противостоять плохому котику. Она, наверное, – взор Рип остановился на мультяшном песце, – порой просто заебывается быть одна.

Ахт потянул брелок за колечко и посмотрел в черные точки-глазки. Охотница поднесла свой – пес стукнулся о лисицу.

– Ой, – Лиза наклонилась и подняла что-то с пола, – простите, смахнула со стола. Это ваше?

Рип отдали клочок бумаги. Ван Винкль узнала в нем бумажку с предсказанием – развернув, прочитала:

«Позвони».

С обратной стороны была изображена стрелка, которая указывала на смартфон.

– Я отойду. Не парься, Ахт, – обратилась охотница к ифриту, – толчок находится в пределах красной линии. Но если ты хочешь уединиться со мной кабинке…

– Идите уже, – не выдержал консьерж. Он встал и сунул Фокси-Фокс в карман пальто, что не осталось незамеченным Рип. – Я буду ждать в машине.

Ван Винкль пошла в сторону туалетов и свернула в служебный коридор. Она сняла чехол со смартфона и выудила оттуда черную визитку со стрелкой, взятую у Алексея. Рип постучала картонкой по пальцам, задумавшись.

Любопытство перевесило сомнения. Охотница набрала номер и поднесла телефон к уху. Ответ последовал после первого гудка:

– Ваша заявка зарегистрирована, – прозвучал женский голос. Автоответчик.

– Алло? Какая заявка? – но Рип уже разговаривала с короткими гудками.

Она набрала заново, но услышала на том конце:

– Извините, номера не существует.

Ван Винкль пробубнила:

– В какую-то дичь ввязалась, будто забот мало. – Она прошла мимо двери служебного помещения, на которой пестрела наклейка с изображением перечеркнутого сотового телефона.

➪➪➪

Дорогу стискивали бедные подсолнуховые поля – их вовремя не собрали. Цветы свесили плешивые бутоны над мерзлой землей. Солнечные лучи еще выскакивали из-за горизонта – Ахт опустил защитный козырек. Он держал руль расслабленными пальцами, в любой момент готовый подчинить ретивую «Тойоту», если та заупрямиться против ржавых знаков с ограничениями по скорости. Не вписывающаяся в узкие рамки городской среды, она вихляла «задом», готовая пуститься в дрифт.

– Почему ты не пускаешь меня за руль? – обиженно протянула Рип, перебиваемая рычанием двигателя. Охотница подперла щеку кулаком, уперевшись в подлокотник. – Я сегодня не пила.

Ахт хмыкнул. Он постучал по рулю и все-таки спросил:

– Что случилось двадцать один год назад?

– Хочу послушать музыку, – сказала ван Винкль, щелкнув по сенсорной панели. Врубился «сатанинский» трек «KOTLOVERS». – Стеб какой-то, ха!

Охотница выключила радио и отвернулась к окну. В травянистых глазах, как на поле, отражалась гирлянда из выцветших желтых бутонов и высоковольтных проводов. Ифрит прекратил ждать ответ, но искренность собеседницы ворвалась непрошено:

– Мне сказали, что моя тачка снесла отбойник и улетела с обрыва в реку. Спасатели-водолазы вытащили меня из тонущего авто и вызвали «скорую». Только без кислорода мозгу наступил полный абзац.

Ахт слегка качнул руль в такт истории, влево-вправо по пустому участку дороги, пробуя на вкус, каково это – пролететь метров сто, а то и двести в свободном полете. И обрушиться в бурные воды, обрезав свой век.

Он не понимал, каково это – умирать.

– Но вы выжили.

– Да, капитан Очевидность, – съязвила Рип, округлив глаза. – Я, блядь, притворилась спящей двадцать лет!

– Никак Божий промысел, – гулко произнес консьерж, смешиваясь голосом с мычанием «Тойоты».

– Ну а ты, хороший мальчик? – переключилась ван Винкль. От запаха кожи кресел, цитрусового ароматизатора и откровенности ей захотелось сойти на обочину и проблеваться. – Как попал на службу к рогачу? Родился в семье скупщиков душ? Мама-скупщик, папа-скупщик, младший братик-скупщик…

Ахт ухмыльнулся.

– Не без удовольствия разочарую вас, госпожа, но я не помню своего детства. Казалось, я всю жизнь выполнял желания людей, которых за мою карьеру было немного.

Впереди, на пустом перекрестке, неожиданно загорелся красный.

– Ну вот же… Не свезло, – выдохнул ифрит.

– Вот уж точно, – двусмысленно ответила Рип и, разувшись, уместила ноги на приборной панели. – Не свезло.

Он мягко, почти лениво, нажал на тормоз. С жужжанием покрышек остановились. Гудел климат-контроль, пощелкивал мотор. Тишина нервировала Рип.

Светофор щелкнул зеленым – Ахт тронулся накатом. Он покосился на датчик уровня топлива: стрелка неминуемо приближалась к красной черте. Впереди, как по небесному замыслу, показалась заправка. «Супра» щелкнула поворотником и свернула под облезлый навес с выцветшим логотипом «СТАРДАСТ ОИЛ».

Ахт поставил машину к колонке и выключил зажигание. Рип отстегнулась и вышла из машины. Они почти синхронно захлопнули двери. Ифрит облокотился о крышу спорткара и наблюдал, как ван Винкль выуживает из узкой сумочки бумажник. Она показала большим пальцем в сторону магазинчика:

– Я сдохну без баночки диетической колы. Тебе взять что-нибудь? Чай, кофе, – вильнула бровями, – презервативы?

– Затычки для ушей.

Рип подошла к окошку оператора, постучала костяшками пальцев. За стеклом сидел пожилой мужик в ватнике. Он нехотя оторвал взгляд от кроссворда.

– Здоро́во, отец. Нам девяносто восьмой, – сказала она. – Полный бак.

Оператор кивнул и потянулся к кнопке включения колонки.

– Четвертая, – буркнул он. – Оплата в магазине.

Охотница поймала взгляд консьержа и показала ему четверку на пальцах. Ахт перестроился и подъехал к нужной колонке, открутил крышку бака и вставил пистолет. Пока авто заправлялось, Рип зашла в минимаркет. Полки как фигуры в тетрисе, пестрые упаковки, ценник в два-три раза выше, чем в обычном магазине. Классика.

В верхнем углу над прилавком работал телевизор. Ван Винкль набрала охапку снеков, шоколадных батончиков и пару баночек софт-дринков. Выгрузившись на кассе, охотница засмотрелась на экран. По телевизору транслировали гламурное мероприятие: ковровая дорожка, вспышки, телесуфлеры.

– …и вот они! Группа «KOTLOVERS» – дебютанты этого года, которые беспощадно р-рвут чарты! – воодушевлено вещал комментатор. – Они из Котлова… где вообще это Котлов? Индустриальный островок на карте России. Котловцы могут гордиться своими современниками – вы только взгляните на них: какие красавцы…

Пятеро парней выстроились для фото. Диктор представил их: рэперы Блади Энджед и Фаст, а также солисты – Борья, Ники Ту и Ле Ня. «KOTLOVERS» сияли, комментатор не солгал. Одетые в латексные брюки и мундиры, имитирующие гардероб дворцовой знати, участники прикрывали лица венецианскими масками в стиле «Голливудской нежити»[4] .

Федора Аустус ненадолго показалась в кадре, чтобы напомнить фотографам, с какого ракурса снимать, а журналистам – какие вопросы задавать. Она была наряжена в нефтяное платье, расшитое «каплями крови», а глаз закрывала изящная повязка в тех же рубиновых стразах.

– Вот так картина, – пробубнила Рип. – Круэлла и далматинцы.

Парни улыбались, но натужно. На несогласованных с Аустус кадрах было заметно, как бледна кожа парней под слоями тоналки. Испарина. Темные круги под глазами. Шаткая походка.

«А вот это уже странно, – заподозрила ван Винкль. – Надо рассказать Ахту, что наши парни – натурально зомбяки».

– …именно благодаря Федоре Аустус и проекту «Маргарита» ребята получили вторую жизнь, – продолжал комментатор. – Прямо история Золушки – американская мечта!

– Девушка? – перебила кассир. – Платить, говорю, чем будете?

– Карточкой. – Рип стукнула пластиком о терминал.

С шорохом автоматических дверей вошла специфическая пара японок. У одной, похожей на сукебан[5], черные волосы были собраны в хвост. Под ровно срезанной челкой блестели очки в тонкой серебряной оправе – за ними глубокие темные глаза. Сукебан носила черную школьную форму: плиссированную юбку-макси, матроску, обнажавшую живот, и красный галстук. На талии у японки висел скрученный в улитку охотничий кнут.

Ее спутница – типичная гяру[6] – с автозагаром на лице и выдающимся мейкапом, говорила с кем-то по телефону-раскладушке с милым брелком. Вьющиеся розовые волосы, заколотые множеством заколок, были собраны в два хвоста, ноги обтянуты леопардовыми леггинсами, сверху – ярко-малиновая шуба.

Сукебан поглаживала рукоять кнута, пока гяру трепалась по мобильнику на миксе англо-японского, умудряясь параллельно хихикать над сувенирными глиняными котиками и тыкать ими в лицо невозмутимой подруги.

Они показались ван Винкль знакомыми. Только где она их видела, охотница не могла вспомнить.

– И часто в ваших краях туристы? – спросила Рип у кассира, забирая пакет.

Женщина пожала плечами:

– Азиаты бывают. Но они проездом. В большой город обычно едут, в нашем захолустье любоваться не на что.

Это нормально, ведь с Японией регион разделяло только море. Но от неформальной парочки у ван Винкль вверх по позвоночнику пробежал холодок, взорвавшись салютом мурашек в районе затылка. Она не смогла определить причину приступа паранойи.

Рип вышла к бензоколонкам, покосившись на мотоцикл «Кавасаки», оклеенный изображением японской виртуальной певицы, и черно-красную «Хонду». Ахт вставил пистолет в ложемент и закупорил бак.

– Вы долго.

– «Пудрила носик», Ахтик, – охотница похлопала ифрита по груди. – Нетерпеливый.

Выдохнув вместе с желанием что-то ответить, ифрит пошел к водительскому месту. Рип остановила его вопросом:

– Ничего подозрительного?

– Мы и наша спортивная тачка, госпожа, – самое подозрительное на участке Котлов – Шествичи. – Ахт открыл дверцу и задержал взгляд на Рип. – А почему вы спрашиваете?

– Да так… – охотница смотрела через стекла магазина, как туристки выбирают что-то из холодильника с напитками. Она мотнула головой, села в машину и поставила в ноги пакет. – Трогай.

Перед поворотом на шоссе охотники увидели билборд:

ПОВЕРНИТЕ НАЗАД ↩

Всего в 600 м

лучшее мясо во всем крае!

Повернуть назад из-за того, что так сказал рекламный щит? Они бы не решились на такое и не вернулись бы к Белету с пустыми руками.

[1]«Оппа» (오빠) – это корейское обращение, использующееся девушками и женщинами по отношению к старшим братьям или близким друзьям-мужчинам.

[2]Белет сказал фразу «Ein Scheissdreck werde ich tun!», что с немецкого переводится как «Хуй тебе!»

[3]Теория, основанная на рассказе «Яйцо» Энди Вейера, по которой все люди на Земле – это один и тот же человек, просто живущий разные жизни. Цель этого цикла – личностный рост, пока герой не станет Богом. Вся Вселенная – это «яйцо», где он развивается, прежде чем «родиться» как высшее существо.

[4]Hollywood Undead (с англ. «Голливудская нежить») – американская рок-группа из Лос-Анджелеса, основанная в 2005 году. На всех концертах участники группы носят маски монстров, надевая их также во время фотосессий и некоторых интервью. Участники сами разрабатывают стиль своих масок.

[5] Сукэбан, или сукебан, (яп.スケバン/助番) – криминальная субкультура 1960—70-х годов в Японии, представлявшая собой уличные банды из девушек-подростков. Протест выражался не только в использовании оружия (скрытые бритвенные лезвия, цепи), но и в ношении «ненавистной» школьной формы.

[6] Гяру (яп. ギャル, японская транскрипция gal с искаженного английского слова girl – «девушка») – популярная японская субкультура и соответствующий образ жизни. Возникла в 1970-х годах как реакция на строгие социальные стандарты японского общества. Девиз гяру – «Биба дзибун!» («Да здравствую я!») – стал манифестом против японских традиционных ценностей.「 Ты оставила меня ради дорамы 」

Группа KOTLOVERS

Мемберы стоят посреди гигантских сладостей: зефир, пастила, конфеты, мармеладные мишки. Камера проезжает по ногам в узких джинсах. На фоне – экран, на который транслируются цветные кадры. Играет интро, и парни пускаются в энергичный танец.

Крупный план на рыжего вокалиста с подведенными глазами. Он вступает:

Ты сказала: «Потом» – и ушла на шестнадцать серий…

Оставив меня с раменом и грустной теорией…

Что, может быть, я просто не в твоем жанре,

Не якудза, не принц, не учитель из дорамы…

Участник с розовыми волосами и гитарой в форме сердечка приспускает солнцезащитные очки и сладко тянет:

Ты лайкала посты чужих парней…

А я сварил кастрюлю пельменей…

Ты сказала: «У меня ЧанУк!»

Зарядила в сердце хук!

Безупречную хореографию подчеркивают фантастические пролеты камеры. Исполнители прыгают по лужам, из которых рассыпается фонтан брызг. Они одеты в пестрые пижамы в виде зверюшек.

Все пятеро исполняют въедливый припев:

Ты оставила меня ради дорамы~

Герой богат, а я – дурак в пижаме…

Ты выбрала сюжет с романтикой-цунами,

А я жду у твоего дома, умываясь слезами:

Оппа[1]плачет, как тебе подобный тейк?

Оппа плачет, его чувства – не фейк!

Басы утяжеляют настроение, меняют динамику до глубокого погружения. Наступает время бриджа – рэпа от серьезного парня в капюшоне:

Ты смотришь в экран, а не в мои глаза,

Я репетировал признание три часа!

Но ты сказала: «Подожди, кульминация»

И я опять остался один с лапшой по акции!

Драматичный момент: трое айдолов в одинаковых костюмах медленно сползают по стене.

Ты хотела bad boy-а, а я был просто лишним.

Писал тебе стихи, а ты писала фанфикшн.

Теперь я с другом на твоем фан-арте,

Класс. Я влюблен и… расфренжен на старте.

В шкафу остались твои тапки…

Хлопок. Крышка ноутбука захлопнулась, открыв разочарованное лицо Белета. Он обхватил губами соломинку и с бульканием высосал остатки айс-латте. Его взгляд выжигал мыслимые язвы для чужих пальцев на ноуте:

– Ну спасибо, мудила, из-за тебя не досмотрели аутро и микдроп – Фаст круто роняет микрофон в конце! Он рэпер, поэтому решение дерзкое. Твоя хасла-подружка заценила бы.

Рип, потянувшаяся к печенью с предсказанием, прервалась и вопросительно показала на себя. Ахт сложил руки на груди, откидываясь на спинку стула:

– Я не понимаю, зачем мы смотрим эту порнографию.

– Не ворчи, Ахт, как по мне, парнишки далеко пойдут. – Ван Винкль зацепилась за упаковку и принялась разворачивать печенье-рогалик. – Хотя я и сама не догоняю, как это связано с нашей целью.

– О, в «яблочко» – «далеко пойдут», – отметил король. Он дернул ноутбук на себя и, окатив ифрита взглядом убийцы, рванул крышку и заново вышел в интернет. – Они уже ушли. Знаете, «КОТLOVERS» нравилась мне в первой эре, когда они были чисто кавер-группой.

– А нормальным языком? – процедил Ахт, потирая переносицу. – Вы старше нас в несколько раз, а общаетесь как темщик.

– Твоим языком? Яволь, – протянул Белет и, сузив глаза над крышкой ноута, съязвил: – Айн шайсдрек вэрдэ ихь тун![2]

Ифрит всплеснул руками. Рип от души чихнула и растерла красный нос. Антигистаминные, которые она принимала рядом с котодемоном, действовали не сразу. Она вскрыла упаковку, разломила печенье и извлекла прямоугольную бумажку. Ван Винкль отправила половинку в рот, а предсказание, не читая, – на тарелку. Плюясь крошками, охотница прошепелявила:

– Хфатит шраться. Ахт, – крошки полетели в чашечку с эспрессо, которую держал консьерж, – дай Белу шанс. В котловских демонических мутках он – как рыба в воде.

Белет оттянул нижнее веко и показал ифриту язык. Ахт с отчаянием подумал, что у него теперь две Рип ван Винкль, что определенно не сулило размеренной жизни.

К компании подошла официантка. Она поставила на столик чайник жасминового чая и обняла поднос. Ван Винкль не поняла, почему девушка не отходит, сказала:

– Спасибо, больше ничего не надо. – Ее взгляд схлестнулся с приветливой улыбкой веснушчатого лица. Охотница вскочила и обняла ее. – Эй, сестренка, ты в порядке!

Студентка отставила поднос и ответила на объятия. Девушки покрутились.

– Из кабинета психотерапевта еще долго не вылезу, – Лиза убрала рыжие волосы за уши. – Но я в порядке. Благодаря вам. Как у вас получилось?

– Демон оказался сговорчив, – Рип подмигнула Белу, король отзеркалил жест. Охотница постучала по губам, издав задумчивое «м-м». – Правда во время выполнения задания мне был нанесен ущерб – я чуть не сгорела заживо в промышленной печи. Так что цена слегка возросла с нуля… – ван Винкль показала цифру, выпрямила ладонь и подняла «шкалу», – до материальной выгоды.

Лиза изменилась в лице. Она погладила себя по локтю.

– Я заработаю…

– У тебя есть то, что нужно сердцу моему. – Скалясь, Рип выставила ладонь, как цыганка.

– Она хочет брелок с дурацким псом, – встрял Ахт.

Студентка обвела их удивленным взглядом и, засмеявшись, подумала, что в жизни не встречала более чудаковатых и обаятельных человека и существа. Заверив охотников, что раздобудет плату, Лиза ускакала в служебное помещение.

– Ну что, готовы к разрыву шаблона? – Белет сцепил пальцы и с хрустом вытянул. Он развернул экран к остальным и стукнул по пробелу. – Перерождение «КОТLOVERS».

Первая разница с предыдущим клипом – цветокоррекция. Пастель сменилась мрачной красно-черной гаммой. Костюмы и внешний вид исполнителей претерпели кардинальные изменения: вместо милых мальчиков в кигуруми – панки. Проколотые лица, татуировки с библейским подтекстом, массивные украшения в виде рогатой головы Бафомета, перевернутых крестов, сигилов неизвестного значения. Декорации тоже поменяли: никакого больше карамельного попкорна, сплошь черепа, нанизанные на колья, и котлы с кровавым варевом.

Дегенеративные аккорды и текст превратились в рок. Не метал и не хардкор, но с гроулом и местами неразборчивым сипением на латыни. Хореография претерпела изменения – парни все также пластичны, но имитировали уже куда более пикантные движения.

Что стоило признать, в продакшн вбухано много денег: от света, костюмов, звука до локаций и качества съемки – все смотрелось кинематографично и богато.

– Стоп, снято. – Белет поставил ролик на паузу во время титра. – Ваш вердикт?

– Мракобесие как мракобесие, – Ахт отпил кофе и вильнул чашечкой в сторону короля. – У вас, демонов, на такое стояк.