Забивая стрелки

Зажигалкой подпаливала нос. «Ну и вонь!» Пинала, как мячик. «Гол!» Запирала в микроволновке. «Скажи arigato, что не включила!»

Котик терпел. Котик не ревел. Котик не вешался. Страдания – ничто. Так говорила бабушка-жрица. (А потом повесилась.)

Внучка вернулась домой. От нее пахло сакэ. Она сломала котику лапы и бросила в кладовке. Котик не терпел. Котик ревел. Котик не пел. Он думал о легенде про нэкомату – духа, который вселяется в жертв живодеров. Котик помолился Сатане (он был сатанистом): «Сатана-сама, забери мою хозяйку в Ад!»

Котик уснул.

Глубоко-глубоко под землей Люцифер вызвал демона-короля Белета. Белет-Белет, сказал Сатана, ты слишком известен. Ты слишком хорош, Белет. Низшие демоны любят тебя. Я не люблю тебя за это. Ты получаешь больше признательности, чем я.

Люцифер запечатал силы короля Белета. Белет терпел. Белет не ревел. Белет услышал молитву котика. На земле он пришел в его тело. Белет-котик лежал под диваном и облизывал сломанную лапу.

Внучка вернулась домой. Она удивилась, когда вместо котика увидела европейца. Он подпалил ей нос. «Ну и вонь!» Отпинал, как мячик. «Гол!» Расчленил и запер в микроволновке. «Скажи arigato, что не включил!»

Соседи вызвали полицию из-за трупной вони. Белет-котик сбежал. Он запрыгнул в грузовик и уснул в коробке с брелками Гудбой Догги. Ее запечатали и отправили в Котлов.

Мораль: карма есть, мяу. Сатана тоже (но это не точно).

А и еще: если хотите повеситься, позвоните на горячую линию психологической помощи.

^. .^₎⟆

Когда Рип ван Винкль вышла из комы, она не проходила реабилитацию. Через три дня она сбежала из больницы. Ее не состарившееся тело было сильным, будто не лежало два десятка лет. Кто-то выходит из комы и говорит на китайском. Иные – обретают способности к игре на музыкальном инструменте.

Ван Винкль открыла агентство по борьбе с демонами. Она знала, что они есть, когда проснулась. Знала, как «видеть» их через «окошко». Рип зажигала по полной. Она изгоняла из бедолаг адских рыцарей и президентов, а вечером надиралась в слюни и предавалась случайным половым связям. Утром – дело, ночью – тело. Да, ван Винкль буквально взяла девиз за кредо.

За время охоты она убедилась, что у демонов поголовно свистят чердаки. И чем существо древнее и выше по рангу, тем ощутимее «подтекает». Абстракции аномалий, коими обрастает демоническое деяние, завораживали и отторгали. Демоны, как и люди, умели неприятно удивлять.

Поражать воображение.

Рип не заметила свой легкий сдвиг по фазе. Уравновешенный ифрит напомнил ей, что она слегка зарвалась в битве с ветряными мельницами. Некоторые вещи возвращали ее в реальность.

Как, например, то, что она, прикованная к поду, ехала на конвейерной ленте в горячую «глотку» промышленной печи. Вспотевшая от страха и жара Рип наблюдала приближение раскаленного жерла под историю Белета, вышагивающего вдоль ленты:

– Лиза распаковала коробку, увидела меня в кошачьей форме и накормила. Она прямо няшка, – Белет улыбнулся.

– За что ты тогда с ней так не по-джентльменски поступил? – голос Рип дрогнул. Кожа взмокла от пота. – Как-то жарковато становится…

– А она решила, что охерительно смешно достать лазерную указку и направить на стену.

– Только и всего?! – взвизгнула ван Винкль. – Вашу мать, ты проклял девчушку за то, что она поиграла с тобой? Я хуею с вас.

– Завязывай с газлайтингом, крошка моя! Это унизило меня. Я даже пост в Свиттер об этом накатал. – Он быстро набрал что-то в телефоне и показал экран, который я не увидела из-за пота, заливающего глаза. – Сучка получила по заслугам, а я таки адское создание, а не пушистик. Усеки это.

– О’кей, я не твой психоаналитик. Проехали с Лизой, – затараторила Рип, поглядывая на полыхающую неизбежность. Ступни жгло через плотную подошву. – Ты мне скажи, на кой я тебе сдалась? К чему эта сцена из олдскульного Бэтмена?

– Красная линия. – Белет глянул на умные часы. Он свистнул. – Ой-ей. Отстаем.

Король переключил рычаг в положение на шесть часов. Лента конвейера дернулась и с жутким скрипом поехала быстрее. У Рип пролетел перед глазами год жизни, который она помнила. Да, он не был образцовым. Она много пила и совокуплялась. Но зато возвращала людям жизнь и боролась с тьмой – даже если не ахти, даже если за деньги, ван Винкль была влекома идеей. Вот, что ее вдохновляло влачить свое существование.

Раз она порывалась «напиться сакэ и вздернуться на сакуре», но передумала.

А потом появился Ахт…

Под заехал в камеру. Заскрежетала гидравлика – дверца медленно поползла вниз. Как в крематории, только Рип была живой, и она ощутила дикий жар каждой клеточкой тела. Она закричала, дергаясь, ощущая, как прямо на ней плавятся кроссовки и раскаляются украшения.

А потом…

Появился Ахт.

Метеором влетело густо-фиолетовое пламя и толкнуло вагонетку. Рип успела проскочить. От огня веревки истончились, и она выпуталась. Охотница запрыгнула обратно, но лента застряла. Она заколотила по дверце. Подергала рычаг, поднимающий затворку – сломан. Ван Винкль взвыла и, панически оглядевшись, достала из подставки кочергу.

Рип вооружилась и спрыгнула с ленты. Она с размаху ударила по печи и завопила:

– Выпусти его, блядь, иначе я тебя на шавуху пущу!

– О… как все запущено… Этот, как его… – король пощелкал пальцами, вспоминая слово. С щелчком палец ткнулся в лицо ван Винкль. – Стокгольмский синдром.

– Что ты, нахрен, несешь?

– Ты слышишь крики? Вопли о помощи? – Белет подставил ладонь к уху. – А?

Тишина. Гудение печи и вытяжек. Треск огня. Рип бросила взор на дверцу – раздался глухой удар. И еще один, мощнее предыдущего. Охотница взмахнула кочергой:

– Он пытается выбраться!

– Услышь меня, милфа! – Белет показал на свой рот, подчеркивая сказанное: – Твой джинн из лампы – ебанутый монстр. «АйФрит» содержит десяток таких, как он. Ради чего? Корпоратам нужны сторожевые псы для охраны желанных душ. Коллекторы. – Демон жеманно топнул ногой, нервно грызя палочку от конфеты. – За трейд-маркой «МЬ» скрывается вполне конкретный сукин сын, который за каким-то хером собирает души. За желания, которые исполняют покорные ифриты. Эти чуваки возьмут с заглотом у любого демона, обещающего свободу.

– Свободу?

– Они не сердоболы, ЛОЛ. Любой покупается и продается. Правит тот, кто шарит за ценник.

Рип еще раз посмотрела на дверь. Стук не возобновлялся. Она развела руками:

– Ну коллекционирует кто-то души, разве ваш рогатый вождь Люцифер это не поощряет?

У Белета изогнулась проколотая бровь:

– Ты экзорцист или где? Зачем ты продала душу ифриту, не разобравшись в прайсе? – король посмеялся. – Наш светоносный не в курсах, в том и базар.

«То, на что намекал Ахт на лайнере!» – промелькнуло в голове охотницы.

Ван Винкль выбросила сомнения, для них не время. Она ударила кочергой о конвейерную ленту и прорычала:

– Хорош трахать мне мозги. Знаю я, на что способны демоны – ты пытаешься сбить меня с толку. Выпусти. Ахта. Сейчас же.

Белет прикрылся тыльной стороной ладони, скрыв зловещий смешок. Он вскинулся, сложив ладони шалашиком, его кудри подпрыгнули вместе с поклоном по азиатским обычаям. Король остановился у печи.

Грохот повторился, но троекратно усилился: Ахт начал долбиться в дверцу, будто учуял рядом опасность. По виску Рип скатилась капелька пота.

– Людишки доверчивы, – Белет провел вдоль тела, – каждый психопат в мясном мешке без усилий поймает жертву на крючок.

– Завязывай с проповедями. – Ван Винкль ледянил душу нечеловеческий стук. – Открывай.

Демон повел плечом и двинул пальцами в воздухе. Створка поехала вверх. За ней – аметистовый факел чистого огня. Не успела дверца достигнуть предела, существо вырвалось и спрыгнуло на Белета. Король отскочил и выставил обе руки, наглядно иллюстрируя свои слова Рип:

– Чэтэдэ, бабуль. Теперь представь…

Речи почти не достигали слуха ван Винкль. Она замерла в сиреневом зареве, приоткрыв рот. Неудивительно, ведь перед ней, пригнув мощные лапы с острыми закругленными когтями, готовился к прыжку космических оттенков демонический грюнендаль.

– …твоя идея с локатором на мобиле и наушником, конечно, свежа, но консьержу не нужны муггл-карты, чтобы выследить свою добычу.

Гибрид волка, собаки и демона ощетинился на Белета, по-звериному сморщив нос, и повел полукругами. За призрачным телом оставался след, как от грозовой молнии. Метра три в холке, сотканный из пульсирующего ядовито-лилового пламени, монстр.

– Взгляни же. Типикал ифрит. – Белет не уступал в схватке «хищников»: отражал ось, по которой бесшумно ступал Ахт. – Они превращаются в эту хтонь, если пересечена красная линия – условная граница, обозначенная договором. Дай угадаю, у вас метров пятьсот-шестьсот? Я недалеко тебя унес.

Ван Винкль не была напрочь лишена страха. Ее сумасшествие упиралось в логику, а логика вопила о том, что перед ней враг. На вывод повлияли бесспорные факты. Леденящий душу глубинный рык, быть может, или крученые рога. То, как температура вокруг ифрита обрушилась на несколько градусов, хотя он горел огнем. Из-за нимба из гвоздей, вращающегося над холкой, или из-за пустых, как дубовые дупла, глазниц.

– Прежде чем обращусь в котяшку-сатаняшку и отмудохаю псину до кровавой пены, сделаю дружеское предупреждение. – Белет глядел в упор на Ахта, указывая на Рип. – Ифриты, как и мы, демоны, лишь имитируют говноэмпатию, на которую дрочат люди. Расклад прост: твоя душа – добыча, ифрит – двинутый сталкер, а вместе вы рэд-флаг-дуэт, – король высокопарно поаплодировал. – Рип ван Винкль и Волк[1]! Какая уморительная ирония!

С левого угла ринга раздалось утробное рычание – в серии прыжков когти заскрежетали по бетону. В правом вместо астеничного зумера помахивал раздвоенным хвостом черно-белый кот, ничуть не уступавший оппоненту в габаритах. Рип ван Винкль подобрала кочергу, лязгнув по полу. По-умному, надо было спрятаться и ждать, когда монстры друг друга сожрут.

Но Рип не считала себя умной.

Ахт бросился первым. Передняя лапа скользнула по полу, взметая искристый столб огня. И если отбросить иные звуки, можно было услышать, как в нутре потрескивает клекот, будто там разгоралось пламенное сердце, питавшее призрачное тело. Оно наполнило конечности силой – ифрит кинулся на Белета и попытался вцепиться в горло.

Даже лишенный способностей король превосходил консьержа по силе. Вращая хвостами, как балансиром, демон ускользал от лобовых атак, подгадывая момент, чтобы неожиданно напасть. Выгнув спину дугой, он поднялся на дыбы, уводя тело от укуса – челюсть ифрита клацнула в нескольких сантиметрах.

Ахт нападал агрессивно, несдержанно. В противовес, Белет выдерживал дистанцию. Выгадав удобную позицию, король ушел вбок, не теряя оси, и просочился под брюхо ифриту. Демон разодрал огненное тело, Ахт взвизгнул, но скулеж моментально превратился в еще более гулкий рык. Несмотря на фиолетовые искры, фонтанирующие из раны как кровь, ифрит со скрежетом заземлился, взрыхлив бетон, и вцепился противнику в хребет.

Белет и тогда выкрутился, ускользнул рваным мазком. Ифрит низко склонился, вывернув плечо, перекладывая вес на задние лапы. Демон отразил движение, и они столкнулись в лобовой атаке. Сцепившись, пытались задеть друг друга когтями и клыками: Белет изворачивался, но Ахт упорно хватал его за шкуру. Ахт дернулся, обрушивая вес на врага. Белет рухнул на спину, но сразу изогнулся кольцом, лапой оттолкнул голову Ахта в сторону и пнул его в брюшину.

Завоняло паленой шерстью. Белет присел, прижав уши и подрагивая хвостом. Ахт, мягко ступая, начал сосредоточенный обход.

И прежде, чем они вновь сцепились, Рип не выдержала и встала между ними:

– Зоопарк закрывается. Все.

Ахт дернулся то с одной стороны, то с другой – но ван Винкль закрывала собой Белета. Ифрит не мог причинить «добыче» вред, поэтому живой щит сработал. Она стояла, как последняя кретинка, с кочергой между двух особо опасных существ, но продолжала гнуть свое:

– Белет, прежде чем откусить мне голову, скажи: зачем ты затеял все это?

Щелчок – и кот вновь принял иллюзорный человеческий облик. Потерев шею от пота, король ответил:

– Показать тебе истинное лицо твоего дружка и милого-доброго «МЬ».

– К чему этот жест доброй воли?

– Ради сохранения мира. Хотя бы на клочке земли. – Встретив непонимание на лице собеседницы, пояснил: – Меня депортировали из Ада. Все, кто встал Люциферу поперек горла, иммигрируют в Котлов. У нас тут… типа нейтральная диаспора. – Белет пожал плечами. – Думаешь, с чего тут такой аншлаг с очагами аномалий?

Рип чувствовала горячее дыхание зверя-ифрита по позвоночнику, но старалась переключиться на разговор. Поигрывая кочергой, она сказала:

– Считаешь, мы с Ахтом каким-то образом нарушили ваш безмятежный распорядок?

– Ты вайбовая. Говноеды из корпорации «МЬ» – нет. Котлов был слепой зоной для скупки душ. Это так-то дела черного рынка – Люц однажды прикрыл лавочку, но, сама понимаешь, всякий запрет – плацдарм для нарушений. – Белет почесал бровь. – Слушай, а как ты вообще установила приложуху и вызвала сюда ифрита? Мы ж вокруг Котлова файрвол возвели.

– Пиратский магазин и випиэн, – приподняла бровь ван Винкль. – Иногда я ворую платные приложухи.

– Фу такой быть. – Белет сложил руки на груди. – Ну, как поступишь? Я могу бесконечно танцевать с твоим крашем, а в конце концов ушатать и тебя…

Рип покусала нижнюю губу, но следующие слова изумили ее:

– Но я обожаю троп, когда двое недругов объединяются перед лицом общего врага. Поэтому я хочу нанять вас изгнать демона, протирающего задницу в директорском кресле корпорации. Вместе размотаем клубок, я задам вектор. Мы сработаемся, я охуенно сбалансированный руководитель.

– Звучит геморно… Я люблю задания попроще и покороче, – надулась Рип. – К тому же, ты пытался меня запечь, как пиццу, с трудом могу представить, как с тобой после такого дружбу водить.

– «МЬ» маяком возвышается над нами, котловскими изгоями. Людей же они принимают за валюту. А ты, – на нее наставили тонкий палец, – борешься с демонами. Одни из них забронировали твою душонку, как гребаный столик в рестике. У тебя есть резон направить свой крест против.

– Ты сказал, что Ахт – их цепной пес, – напомнила охотница.

– Да, и мнения своего не меняю. Идеологически ифриты демонов на дух не переносят, но кого ебет, что там думают рабы. Вы на привязи у них, они – у руководства. – Белет пожал плечами. – У всех свои резоны, я же сказал. Даже у сраных монстров.

– Он сраный монстр, может ты и прав, – ван Винкль стиснула зубы и посмотрела на демона исподлобья, – но он мой сраный монстр. Мой консьерж. Он торчит мне два желания. Хочешь заполучить точку входа в «МЬ» в виде нас – ударим по рукам, я за любой кипиш кроме голодовки. Но… – Рип отбросила кочергу – она громко звякнула о бетон. Повернулась к псу: пламя сходило широкими волнами, успокаивалось. – Тронешь Ахта – и я найду способ врезать тебе пинка под зад, чтобы ты отлетел в Преисподнюю. А уж Люцифер устроит тебе «царский» прием. Забились?

Белет посмотрел на ифрита, затем на Рип и сузил в улыбке глаза. Он подошел с протянутой ладонью и с готовностью пожал охотнице руку:

– Моё шипперское сердечко тает от вашей парочки. Договор.

– Я не поняла двух вещей: первая – я заключила еще одну сделку с дьяволом, да?

– Ноуп, – помотал головой Белет, – ты уже обещана другому, у нас четкие понятия. Второе?

– Что такое «шипперское»? – ван Винкль скрючила лицо, как старик на сходке неформалов, от чего демон покатился со смеху.

Ифрит тем временем обратился коконом пламени. Рип дернулась, но Белет выставил руку, в которую она влетела животом. Он сказал ей осадить коней и не мешать возвращению в антропоморфное тело.

Не солгал. Когда огонь рассеялся, перед Белетом и Рип стоял прежний Ахт. Он держался за рану в боку, которую оставили когти короля, и в недоумении, граничащем с недовольством, смотрел на двоих. Больший гнев, конечно, был направлен против демона:

– Ты похитил ее.

– Я вас нанял, песик, я клиент, а клиент всегда прав. К тому же, я обличил врага. Будьте благодарны, а не как жопошник Люцифер, который обижается на правду.

– Прямо правдоруб, куда деваться, – фыркнул Ахт. Он перевел взгляд на Рип. – Ну а вы, госпожа, осознаете, во что ввязываетесь?

Ван Винкль не сразу услышала, что обращались к ней. Завороженная ничем неприкрытым безупречным телом ифрита, охотница ощутила постыдный прилив, как пубертатный мальчишка, впервые открывший «Плейбой». Сильные руки и ноги, скульптурные рельефы груди с прессом, плавные изгибы шеи, переходящей к мощным плечам… Она будто впервые узрела, как должен выглядеть мужчина.

«Еще эта блядская венка внизу живота, ведущая к…»

– Остынь, Ахт. У нас с твоим работодателем неприятности… – ее взгляд метнулся к его паху и вернулся к глазам. – И большие.

[1]Отсылка к произведению В. Ирвинга «Рип ван Винкль» – у одноименного главного героя был верный пес по кличке Волк. Вместе с хозяином он отправился в Каатскильские горы, где Рип, напившись из кубка голландцев, играющих в кегли, уснул на двадцать лет, проспав важные политические и социальные изменения в обществе.

@oko_zorko_5

「 Ты оставила меня ради дорамы 」

Группа KOTLOVERS

Мемберы стоят посреди гигантских сладостей: зефир, пастила, конфеты, мармеладные мишки. Камера проезжает по ногам в узких джинсах. На фоне – экран, на который транслируются цветные кадры. Играет интро, и парни пускаются в энергичный танец.

Крупный план на рыжего вокалиста с подведенными глазами. Он вступает:

Ты сказала: «Потом» – и ушла на шестнадцать серий…

Оставив меня с раменом и грустной теорией…

Что, может быть, я просто не в твоем жанре,

Не якудза, не принц, не учитель из дорамы…

Участник с розовыми волосами и гитарой в форме сердечка приспускает солнцезащитные очки и сладко тянет:

Ты лайкала посты чужих парней…

А я сварил кастрюлю пельменей…

Ты сказала: «У меня ЧанУк!»

Зарядила в сердце хук!

Безупречную хореографию подчеркивают фантастические пролеты камеры. Исполнители прыгают по лужам, из которых рассыпается фонтан брызг. Они одеты в пестрые пижамы в виде зверюшек.

Все пятеро исполняют въедливый припев:

Ты оставила меня ради дорамы~

Герой богат, а я – дурак в пижаме…

Ты выбрала сюжет с романтикой-цунами,

А я жду у твоего дома, умываясь слезами:

Оппа[1]плачет, как тебе подобный тейк?

Оппа плачет, его чувства – не фейк!

Басы утяжеляют настроение, меняют динамику до глубокого погружения. Наступает время бриджа – рэпа от серьезного парня в капюшоне:

Ты смотришь в экран, а не в мои глаза,

Я репетировал признание три часа!

Но ты сказала: «Подожди, кульминация»

И я опять остался один с лапшой по акции!

Драматичный момент: трое айдолов в одинаковых костюмах медленно сползают по стене.

Ты хотела bad boy-а, а я был просто лишним.

Писал тебе стихи, а ты писала фанфикшн.

Теперь я с другом на твоем фан-арте,

Класс. Я влюблен и… расфренжен на старте.

В шкафу остались твои тапки…

Хлопок. Крышка ноутбука захлопнулась, открыв разочарованное лицо Белета. Он обхватил губами соломинку и с бульканием высосал остатки айс-латте. Его взгляд выжигал мыслимые язвы для чужих пальцев на ноуте:

– Ну спасибо, мудила, из-за тебя не досмотрели аутро и микдроп – Фаст круто роняет микрофон в конце! Он рэпер, поэтому решение дерзкое. Твоя хасла-подружка заценила бы.

Рип, потянувшаяся к печенью с предсказанием, прервалась и вопросительно показала на себя. Ахт сложил руки на груди, откидываясь на спинку стула:

– Я не понимаю, зачем мы смотрим эту порнографию.

– Не ворчи, Ахт, как по мне, парнишки далеко пойдут. – Ван Винкль зацепилась за упаковку и принялась разворачивать печенье-рогалик. – Хотя я и сама не догоняю, как это связано с нашей целью.

– О, в «яблочко» – «далеко пойдут», – отметил король. Он дернул ноутбук на себя и, окатив ифрита взглядом убийцы, рванул крышку и заново вышел в интернет. – Они уже ушли. Знаете, «КОТLOVERS» нравилась мне в первой эре, когда они были чисто кавер-группой.

– А нормальным языком? – процедил Ахт, потирая переносицу. – Вы старше нас в несколько раз, а общаетесь как темщик.

– Твоим языком? Яволь, – протянул Белет и, сузив глаза над крышкой ноута, съязвил: – Айн шайсдрек вэрдэ ихь тун![2]

Ифрит всплеснул руками. Рип от души чихнула и растерла красный нос. Антигистаминные, которые она принимала рядом с котодемоном, действовали не сразу. Она вскрыла упаковку, разломила печенье и извлекла прямоугольную бумажку. Ван Винкль отправила половинку в рот, а предсказание, не читая, – на тарелку. Плюясь крошками, охотница прошепелявила:

– Хфатит шраться. Ахт, – крошки полетели в чашечку с эспрессо, которую держал консьерж, – дай Белу шанс. В котловских демонических мутках он – как рыба в воде.

Белет оттянул нижнее веко и показал ифриту язык. Ахт с отчаянием подумал, что у него теперь две Рип ван Винкль, что определенно не сулило размеренной жизни.

К компании подошла официантка. Она поставила на столик чайник жасминового чая и обняла поднос. Ван Винкль не поняла, почему девушка не отходит, сказала:

– Спасибо, больше ничего не надо. – Ее взгляд схлестнулся с приветливой улыбкой веснушчатого лица. Охотница вскочила и обняла ее. – Эй, сестренка, ты в порядке!

Студентка отставила поднос и ответила на объятия. Девушки покрутились.

– Из кабинета психотерапевта еще долго не вылезу, – Лиза убрала рыжие волосы за уши. – Но я в порядке. Благодаря вам. Как у вас получилось?

– Демон оказался сговорчив, – Рип подмигнула Белу, король отзеркалил жест. Охотница постучала по губам, издав задумчивое «м-м». – Правда во время выполнения задания мне был нанесен ущерб – я чуть не сгорела заживо в промышленной печи. Так что цена слегка возросла с нуля… – ван Винкль показала цифру, выпрямила ладонь и подняла «шкалу», – до материальной выгоды.

Лиза изменилась в лице. Она погладила себя по локтю.

– Я заработаю…

– У тебя есть то, что нужно сердцу моему. – Скалясь, Рип выставила ладонь, как цыганка.

– Она хочет брелок с дурацким псом, – встрял Ахт.

Студентка обвела их удивленным взглядом и, засмеявшись, подумала, что в жизни не встречала более чудаковатых и обаятельных человека и существа. Заверив охотников, что раздобудет плату, Лиза ускакала в служебное помещение.

– Ну что, готовы к разрыву шаблона? – Белет сцепил пальцы и с хрустом вытянул. Он развернул экран к остальным и стукнул по пробелу. – Перерождение «КОТLOVERS».

Первая разница с предыдущим клипом – цветокоррекция. Пастель сменилась мрачной красно-черной гаммой. Костюмы и внешний вид исполнителей претерпели кардинальные изменения: вместо милых мальчиков в кигуруми – панки. Проколотые лица, татуировки с библейским подтекстом, массивные украшения в виде рогатой головы Бафомета, перевернутых крестов, сигилов неизвестного значения. Декорации тоже поменяли: никакого больше карамельного попкорна, сплошь черепа, нанизанные на колья, и котлы с кровавым варевом.

Дегенеративные аккорды и текст превратились в рок. Не метал и не хардкор, но с гроулом и местами неразборчивым сипением на латыни. Хореография претерпела изменения – парни все также пластичны, но имитировали уже куда более пикантные движения.

Что стоило признать, в продакшн вбухано много денег: от света, костюмов, звука до локаций и качества съемки – все смотрелось кинематографично и богато.

– Стоп, снято. – Белет поставил ролик на паузу во время титра. – Ваш вердикт?

– Мракобесие как мракобесие, – Ахт отпил кофе и вильнул чашечкой в сторону короля. – У вас, демонов, на такое стояк.

Демон подпер кулаком щеку.

– А у ифритов на что? – со вздохом спросил он. – На диснеевского «Аладдина»?

– По ходу, – присоединилась к обсуждению Рип, – у парней появился толковый продюсер. Мне кажется, они всего лишь спекулируют на адской теме, очень уж много дилетантских приемов. Иными словами, не наши клиенты.

Белет наполнил чашку душистым чаем и, не моргнув, напился кипятка. Он облокотился о стол и заметил:

– Я тоже грешил, что эта ниточка никуда не приведет. Для азиатских групп, под которые они косят, я вам как фэн скажу, нормально иметь в своем репертуаре разброс от «единороги блюют радугой» до «я трахнул труп твоей матери под вопль грешников». Утрировано, но вы шарите, о чем я. – Король постучал по компьютерной крышке – она закачалась: – Только вот послужной список у продюсерского центра госпожи Аустус – насквозь кровавый.

Рип дважды повторять не пришлось: она залезла в Интернет со смартфона и вбила в поисковик имя продюсера. В блоке фотографий высветилось одно лицо: платиновая блондинка лет сорока пяти. Острые грани скул очерчивали широкий рот и тонкий, не обошедшийся без ринопластики, нос. Серповидный правый глаз смотрел с легкой высокомерностью – либо так казалось из-за круговой подтяжки. Левый скрывала повязка, и с ней женщина экспериментировала: подбирала в тон платья, как на фото с ковровой дорожки какой-то премии, или украшала стразами.