Забивая стрелки

➪➪➪

– Спасибо за покупку! Хорошего вам дня!

Под приветливые голоски продавцов-консультантов Рип покинула девятый за день магазин одежды. Ван Винкль вышла на торговую аллею и подтянула на плечо лямку одного из бумажных пакетов.

Субботний торговый центр «Кристалл Котлова» кишел посетителями: молодые родители оставляли детей в игровых комнатах, а сами ходили по магазинам, подростки зависали на фуд-корте, пожилые люди бродили по гипермаркету, подыскивая домашнюю утварь и овощи посочнее.

В центре торгового комплекса шумел фонтан, украшенный бутафорскими осенними листьями и тыквами. Из колонок лилась медитативная мелодия, вплетающаяся в беспрерывный гам.

– Какой же кайф сливать деньги на фуфло, которое я надену пару раз… – прямолинейная охотница поупражнялась с сумками, как со снарядами, и лучезарно улыбнулась консьержу: – Надо бы и тебя приодеть.

Утомленный шоппинг-марафоном, Ахт радости от предложения не разделил:

– Обойдусь.

– Не ломайся, Ахтик, – прощебетала Рип и потянула его за рукав. – Мне западло транжирить общую выручку на одну себя. Деян столько нам отстегнул, что можно полгода не работать!

Ифрит вдохнул шлейф ароматизаторов из магазина бомбочек для ванн, и у него слегка закружилась голова. Ван Винкль змеей подползла к нему и намотала на палец золотую цепочку.

– Мы похожи на самца и самку птицы, только я самец. Что за готика, чернота, бу-э. У тебя ж редкая радужка глаза, как у Элизабет Тейлор, надо цвет подчеркивать, а не затемнять.

Ахт посмотрел влево-вправо и жестом подозвал охотницу. Она подставила ухо, и он прошептал:

– Если игра в стилиста – ваше желание, то я готов к переменам.

– Какой ты меркантильный засранец, – Рип в шутку отпихнула ухмыляющегося ифрита. – Ну и хрен бы с тобой. Ходи в своей «готик-лолите»[1] сколько влезет. Устала, аж аппетит разыгрался… – охотница поискала взглядом кафе и остановилась на одном. – О! Я хочу шоколадный фондан.

– Бесконечный день…

Рип подхватила пакеты и подалась в сторону уютной кофейни с вывеской «Чаек да Кофеек». Нечего делать – Ахт потащился вслед за ней. Ван Винкль расплющила кончик носа о витрину, вокруг рта запотело стекло. Она прищурилась и щелкнула пальцами:

– Это же Гудбой Догги! – вдохновенно прошептала охотница, словно увидела телезвезду. Она ткнула в рекламный плакат с минималистическим изображением акита-ину.

– Смею напомнить, вам полтинник, госпожа, а вы ведете себя как малое дитя. – Ифрита сбило с мысли теплое прикосновение – его обхватили за запястье и потянули в кофейню. От того, как тонкие пальцы, точно у хищной птички, перетянули каналы его вен, случился перебой в сердце, и оно не билось на миг дольше положенного.

– Мне сорок девять, – процедила сквозь зубастую улыбку Рип и подвела ифрита к витрине, переполненной аппетитной выпечкой и пирожными. Они встали в небольшую очередь. – К тому же… – ее взор помутнел, что не ускользнуло от внимания Ахта, – легкая ебанца мне простительна. Я еще неплохо держусь. На больничной койке, как на гребаной ДеЛориан, я переместилась в будущее, где не осталось ни намека на прежний мир. К тому же, у меня амнезия. Мне сказали, что те, кого я знала, мертвы. Получается, меня никто не знает. Я просто начала с нуля, Ахт.

От печальной улыбки в фортификации демона образовалась сквозная дыра. Он с чувством пригладил волосы над ухом и не придумал, что ответить. Ифритов учили не привязываться к жертвам – правило номер один, основа основ, краеугольный камень. Как-то один из новобранцев спросил: «Зачем в таком случае мне оставили сердце и член? Отключить это – как приказать себе ослепнуть».

Стажеру не дали внятного ответа, либо Ахт его не запомнил.

– Хм-м… – Рип навела на ифрита большой палец и зажмурила глаз, как режиссер на кастинге. – Знаешь, я подумала, что стиль у тебя все-таки ничего. Ты неплохо ухаживаешь за волосами. Воск, да? И когда успеваешь?

– Мы не спим по ночам, – напомнил Ахт.

Он задержал взгляд на прорези между пухлых губ охотницы и собрался подбодрить по поводу комы и амнезии, но крашеный в черно-белый бариста лет двадцати в кепке с логотипом кофейни идею обломал, как ветку:

– Добрый день, добро пожаловать в «Чаек да Кофеек»! Что вам приготовить?

Ван Винкль тыкнула в рекламный плакат, на котором персонаж-песик держался за щеки напротив стакана с напитком. Надпись гласила: «Акция от Гудбой Догги!».

– Мне пряный чай латте и… и… – Рип два раза рвано вдохнула и от души чихнула. Она потерла румяный нос, извинившись.

– Я ведь предупреждал, что заболеете, если так оденетесь сегодня, – вставил Ахт.

– Ну не зуди ты, как мамка, – пробормотала Рип. Она обратилась к курчавому неформалу: – Короче, мне вот эту акцию. К ней правда идет брелок с щеночком Догги?

Бариста широко улыбнулся, сверкнув пирсингом-«смайлом», и кивнул. Ван Винкль припала к витрине с десертами в поисках желанного пети гато.

– Хотя бы заем мерзкий пряный чай.

«Так она его даже не пьет?» – демон перестал поражаться непредсказуемости охотницы.

Древесный аромат обрушился на нее вместе с прикосновением к плечу – Ахт наклонился и нарочито терпимо, но сквозь зубы произнес:

– Напротив кафе – магазинчик с безделушками, в котором тот же пес продается в два раза дешевле.

Рип толкнулась спиной в грудь ифрита. Она нашла фондан и сделала пару знаков бариста, который отправился готовить заказ. Охотница повернулась к нависшему Ахту и проскользнула в миллиметрах от вытянувшегося консьержа. Ван Винкль потрепала его за щеку:

– Ничего ты не понимаешь. Просто купить – скучно. А оригинальный экземпляр из Азии – это раритет, ясненько? Их разбирают в первые часы акции! Безумные орды фанатов.

– Безнадежная жертва промоушена, – выдохнул ирифт, почесывая веко.

– Девушка, – протяжно позвал неформал, состроив виноватый «бебифейс», – мне очень жаль, девушка, но Гудбой Догги закончился. – Бариста пошуршал под прилавком и достал несколько фигурок рыжих котов с хищными улыбками. – Остался только его злейший враг Бэд Китти.

– Поверить не могу! – поверженная, Рип растянулась на прилавке. – Я ненавижу кошек, у меня на них вообще аллергия.

Очередь сгущалась и начинала громко бухтеть. Бариста поставил поднос с напитком и десертом, кинул щедрую стопку салфеток и звякнул приборами.

Ифрит дотронулся до ван Винкль:

– Госпожа, берите свой чай и идемте уже. Прекратите устраивать буффонады.

– «Госпожа»? – неформал вильнул бровями, осматривая необычную парочку. – Вы что, ребята, практикуете садо-мазо?

– А ты что, хочешь к нам третьим? – Рип стукнула карточкой о терминал и выдернула поднос. – Бэд Китти! Ушам не верю.

Ахт переглянулся с бариста и пожал плечами, мол, ничего личного, просто ван Винкль подавлена из-за того, что не получила дешевый сувенир и вынуждена давиться нелюбимым напитком в угоду капитализму.

Входная дверь распахнулась. Посетители кофейни мгновенно уставились на вошедшую. Молодая рыжая девушка выглядела так, будто пару дней бродила по лесу: веточки и листья в растрепанных волосах, клетчатая рубашка была лишена одной пуговицы и сдвинута, ботинки замараны. На заплаканном лице – разводы туши.

Девушка застряла в дверях и затравлено озиралась. Взбухшие от слез глаза искали помощи и вдруг зацепились за Ахта, кто единственный крутил головой и пытался раскачать спутницу, залипшую на Лизе, как моль – на источнике света.

Лиза всхлипнула и вцепилась в рукав пальто незнакомца.

– Мне нужна помощь… Пожалуйста, помогите мне! – взмолилась она.

Ахт не колебался, аномалия налицо. Он схватил Рип за капюшон и поволок за собой, равно как и девушку, от которой охотница не отлипала.

– Для начала найдем укромное место, – сказал ифрит, закрывая жертву от посторонних глаз собой.

И вот, трое стояли на пустой улице, за парковкой, прячась под козырьком здания торгового центра. Студентка делилась подробностями жуткого утра.

– …Поиск ответов привел меня на работу, но из-за тревоги я ничего толком не нашла. – Лиза припала к стене рядом со служебным входом. – Меня не заметил только один незрячий и, те, у кого я находилась вне поле зрения. – Она взглянула на Рип со спальной маской на лице, которая, сложа руки, участливо слушала. Затем на Ахта. – И вас. Кто вы?

– Ифрит. Сверхъестественное существо. Видимо, ты интересна только людям.

– О, ну… Как это… ифрит? – Лиза глянула на ван Винкль, которая развела руками с улыбкой. – Ну, я не осуждаю. Всякое бывает.

Ахт застыл с недоуменным видом, пока Рип посмеивалась в сторонке. Она показала студентке жест о’кей и заверила:

– Все пучком. Ты нарвалась на спецов. Я – Рип ван Винкль, а это, – «слепая» указала в противоположную от консьержа сторону, – мой напарник Ахт. Вместе мы находим корень аномалии – такой, как твоя, – и не оставляем, сука, ни камешка на камне, пока не выкорчевываем его.

Лизино лицо озарил робкий проблеск надежды.

– Проникновенно, – прокомментировал консьерж. – Долго репетировали?

– Чистая импровизация, детка.

Смешок. Еще один. Лиза расхохоталась, поражаясь, какие забавные хелперы ей достались. Из покрасневших глаз хлынули слезы – но котловскую студентку никто бы не осудил за слабость, ее день был полон дрянных сюрпризов и кошмара.

Она вдруг осеклась, и ее лицо вытянулось.

– Так вы… та самая Рип ван Винкль? – спросила Лиза. – Котловский Лазарь?

– Я не люблю это пошленькое погоняло, но факт, ага, я – та чувиха, которая перехитрила Смерть.

В бравых речах, отметил про себя Ахт, сквозил надлом. Рип не шибко любила говорить о коме.

Лиза выровняла носки кроссовок по парковочной линии. Закрапал дождь, моментально окрашивая серый асфальт в черный, пятно за пятном. Клиентка протерла глаза рукавом: они стали выглядеть еще более раздраженными.

– Я слышала, что ваши услуги стоят не дешево. Учусь в одной группе с сыном бизнесмена Деяна Варнова. Он мне по секрету сказал, что вы решили проблему за миллион, – девушка заговорщически понизила голос. – У меня нет таких денег.

Рип отвернулась от всех и приспустила маску. Она дважды вздрогнула, когда дождевые капли разбились о ее щеки и покатились к изогнутым в улыбке уголкам губ. Она сказала:

– Знаешь, у меня, оказывается, была младшая сестренка. Она сгорела от какой-то пиздецомы. Так что не ссы, – разрумянившись, ван Винкль поторопилась замять откровение, – у меня все по Фрейду. Тебе не придется платить.

– Спасибо! – Лиза обняла охотницу со спины, но, будто обожглась, отстранилась от неловкости: – Простите. Только не смотрите на меня, пожалуйста. А вы… – студентка обратилась к ифриту, – Ахт, вы не будете против?

Консьерж с улыбкой покачал головой. Он предложил временно укрыть Лизу в доме Рип, пока ведется «следствие». Девушка планировала отказаться, но вспомнила утренние «гляделки» с Киром и согласилась.

– Ну и ладушки, – Рип с азартом потерла ладони друг о друга. – Всем в тачку!

– В салоне только два места, – обломал ее ифрит. – И вы не сможете водить, отвлекаясь на нашу клиентку.

– Ой, я не подумала. – Рип округлила глаза. – Ну, вызови ей такси, а я пойду заведу нашу тачку.

Подобрав пакеты, ван Винкль отправилась на парковку. Ручка одного из них порвалась, и охотнице пришлось остановиться около дорожного знака. Вовсю лил дождь. Она натянула капюшон ветровки, как вдруг ее взгляд упал на сам знак: белая стрелка на синем фоне. Рип отошла, рассматривая частокол таких же знаков, указывающих туда, откуда охотница пришла. На повороте от угла здания велись газовые работы: углубление в земле до коммуникаций было обнесено забором, а знак в треугольнике показывал путь объезда. Диагональная стрелка, обведенная лихорадочными аварийными лампами, указывала четко на ифрита.

Рип мотнула головой, хмыкнув:

– Тебе бы проспаться, подруга.

Она сложила порванный пакет в другой и донесла покупки до «Тойоты». «Супра» приветливо моргнула фарами. Водитель разблокировала багажник, поместила внутри сумки и обошла со стороны водительского места. Дождь не переставал, и, мокрая насквозь, охотница решила включить печку и погреться, пока старомодный ифрит дозванивается до местного таксопарка.

Рип открыла дверцу, но ее захлопнули, возникнув за спиной. Ван Винкль опустила плечи, скуксившись, и подняла взгляд на отражение в окне:

– Ахт, напуг… – ее вопль оборвался в мужской ладони.

Брыкаясь, охотница попыталась привлечь к себе внимание, но лишь выронила ключи от авто – они с брызгом шлепнулись в лужу. Загрохотал гром, молния озарила парковку: в том же отражении ван Винкль увидела лицо нападавшего, скрытое темной маской. Он был в капюшоне, весь в черном, в перчатках без пальцев, но она узналаего.

Охотница воспользовалась свободными руками, ткнула нападавшему в глаза и оттолкнулась от машины. Она повалила злоумышленника на землю, и они принялись возиться в луже. Рип попыталась позвать Ахта на помощь, но напавший заткнул ей рот. Тогда она оставила для ифрита послание – выкинула смартфон и спрятала в кармане беспроводной наушник.

В шею впилось болезнетворное жало. От препарата, который ей вкололи, у Рип поехала картинка зрения. Охотница свалилась в лужу и беспокойно подергивалась, теряя сознание. Злоумышленник ловко скрутил Рип и затерялся с нею среди автомобилей.

[1]Подвид популярного в Японии стиля уличной моды, отличающийся викторианскими нарядами на современный манер, а также рюшами и готической атрибутикой: крестами, черепами и пр. (примеч. автора)

@red_line_4

В саду пахло яблоками – кисло, свежо. Ветер шуршал резными листочками, между которых сновали серенькие птицы с яркими пятнышками и щебетали нараспев. По небу плыли объемные облака, отбрасывая гигантские тени на разогретую траву. Вместо дороги – вдавленная тесьма из-под колес трактора.

Девочка в платье в цветочек вплела последний одуванчик в венок, вытянула кончик и подняла, чтобы «короновать» девушку постарше. Вторая наклонилась, прижав кулак к груди, чтобы с достоинством принять одуванчиковую диадему.

– Рип ван Винкль, будешь ли ты с честью нести чин рыцаря? – спросила девочка, шепелявя из-за отсутствия передних зубов.

– Дитка ван Винкль, я буду служить вам верой и правдой! – ответила Рип.

«Коронация» состоялась. Ветер, переправлявший облака на запад, едва не сдул венок, но старшая сестра его удержала. Дитке повезло меньше – невидимый проныра сорвал с косы ленту, и ее русые кудри рассыпались по веснушчатым плечам. С боевым кличем Рип вооружилась палкой и побежала за голубой лентой, плывущей по воздушным волнам. Дитка подорвалась и с заливистым смехом последовала за «рыцарем».

Погоня завела Рип в неглубокую чашу. Она подкралась к ленте, запутавшейся в кустах черники. Подбежав, ван Винкль уже почти ухватилась за конец, но вдруг почувствовала, что Дитки нигде нет. Обернувшись, старшая сестра принялась звать девочку, но никто не отзывался на зов. Под ритм сердца Рип выбежала на опушку, позабыв про ленту и про все на свете.

– Дитка! – приставив ко рту скругленные ладони, Рип орала во все горло. – Дитка-а!

Поиски завели Рип на поляну. Солнце палило в зените. Рип ощутила приближение полуденницы, что злодейка из маминых сказок схватила Дитку и уволокла в убежище, а ее старшую сестру заманила в ловушку. И дуб, глубоко вросший корнями в опушку, словно не должен был там находиться. Рип обошла его по кругу, проводя пальцами по волнообразной коре. Ван Винкль услышала звон колокольчика на ветру – Дитка любила играть с бубенцами.

Откуда она это знает?

– Рип… – услышала она сестринский голос.

– Дитка! Где ты? – ван Винкль оббежала дерево и за скрещенными ладонями спрятала крик. Ее глаза расширились от ужаса, а веки задрожали. – Дитка…

Девочка вросла в дерево. Она была его частью – конечности с вывернутыми суставами переходили в раскидистые ветви, нити с бубенцами, которыми ее мутировавшее тело было привязано к стволу, – в гроздья желудей. Завитки волос обратились волнистыми листочками, а кожа и платье покрылось корой. Зрячий глаз беспорядочно вращался, а от второго осталось узкое дупло. Откуда-то сверху слетел дятел и, вцепившись в кору острыми когтями, несколько раз ударил в глазницу, выедая остатки человечины.

– Кыш! – рыдая, Рип согнала птицу.

– Спасибо… – прошептала листва. – А то мне больно.

– Дитка, что с тобой стало? – Рип побоялась коснуться дерева, что, казалось, могло дышать. – Как… как так вышло?

– Это наказание, – ее улыбкой стал ветер. – Ангелы так наказывают тех, кто приглашает в эдем незваных гостей.

– Тебя наказали из-за меня? – Рип ван Винкль отшатнулась, ощутив страх и стыд. – Мне нужно срочно уходить.

– У нас мало времени, Рип, – ее рот затягивало корой, – слушай внимательно. Тебе надо следовать за стрелками.

– За стрелками?

– МЬ корпорейшн. Они не советуются… – из крон деревьев вылетели птицы. Раздался вой ангельского рога. – Найди их по стрелкам.

– Но…

– «Красная черта». Ты спасешься… если пересечешь.

Рип ван Винкль скрутило. Ноги подкосились, и она упала к корням дуба. Ее вывернуло кровью и ошметками органов. Рвало без остановки, пока кровь не хлынула из глаз и носа, не полопались сосуды, а от небесного горна не разорвало барабанные перепонки.

Охотница услышала стук. Он гремел в вышине, будто кто-то громадный бил в барабан. Вдруг и ветер, и сестра, сросшаяся с дубом, и гудение военного рожка – все это слилось в единое:

«Проснись и пой!»

– Проснись и пой!

На Рип обрушилась ледяная вода из ведра. Легкие свело спазмом. Она сипло вдохнула, отплевалась и, сморгнув влагу, осмотрелась. В узком полутемном помещении различались очертания башен-стеллажей с закоптившимися противнями, металлического стола для раскатки и конусных вытяжек. Полки были заставлены ингредиентами в пластмассовых ведрах. Гофрированные трубы оплетали потолочные реи за панелями с мелкой решеткой.

От вони прокисшего теста ван Винкль мутило – из сонного сознания еще не выветрился образ густой кровавой рвоты. Красной, как черта, которую следовало пересечь по завету мертвой сестрички. Рип скользнула расфокусированным взором по тестомешалкам: на их фоне стоял худой юноша. Глаза цвета жженой карамели горели в темноте, как фары. Курчавые черно-белые волосы обрамляли смазливое лицо с бледными веснушками. Он перекатывал во рту леденец на палочке.

– Бариста из «Чайка да Кофейка»? – слабо усмехнулась Рип. – Охуенный поворот событий.

– Белет, тринадцатый демон, и все прочее, – представился неформал, вынул конфету и ткнул в охотницу: – А ты Рип ван Винкль – девочка, которая выжила.

– А ты долбоклюй, назвавший охотнику свое имя. – С самодовольной улыбкой ван Винкль начала: – Именем архангела субботы Варахиэля и его армии ангелов…

Что-то, похожее на пушинку, влетело в горло и не дало закончить молитву. Рип зажмурилась, разевая рот, и очередью чихнула. Шмыгнув носом, ругнулась и попыталась продолжить изгнание, но Белет вальяжно подобрался и постучал леденцом ей по лбу:

– Дурочка, я Белет. Король Белет.

Рип откинулась, ножки стула взвизгнули по полу. Она потрясла руками и ногами – бесполезно, веревки туго фиксировали запястья и лодыжки.

«Попадос», – подумала ван Винкль и попыталась просчитать, сколько у нее шансов выбраться живой из пекарни. Вдогонку к отчаянию снаружи завыл ветер: за высокими зарешеченными окнами не горел даже уличный свет.

Охотнице «посчастливилось» наткнуться на самый редкий и опасный ранг демона. Согласно классификации адских духов, короли – высшие правители. Им подчиняются герцоги, тем – маркизы, маркизам служат графы, следом идут президенты и, наконец, пищевую цепочку Гоетии замыкают рыцари. Короли готовы подчиниться либо могущественному из магов – Соломону, – либо знаменитому архангелу, потерявшему крылья.

Люциферу.

– Короли не выходят за пределы Ада, какого… – Рип дергалась в попытке почесать нос плечом. Она говорила в нос. Ей вспомнилось предостережение Ахта о том, что она может заболеть, и от этой мысли в животе появился дискомфорт. – Почему Котлов?

Белет отправил в рот конфету и подмигнул, перекатив палочку от одного уголка к другому. Вприпрыжку король достиг печи – махины из стали и жаропрочного бетона, встроенной в стену. Судя по длинной конвейерной ленте, в камере выпекали хлеб в промышленных масштабах. На ленте стоял под-вагонетка для противней, на которой заготовки загружались в печь.

Демон щелкнул тумблеры, и печь загудела. Термо-панели начали нагреваться, из отверстий с шипением повалил сухой пар. Белет стукнул кулаком по стальному борту печи и заявил:

– В клишированных фильмах я бы поделился планом и отправил тебя на ме-е-едлительнейшем конвейере в печь, чтобы ты успела спастись и остановить меня.

Рип не догоняла. Ее злило положение дел. В остатках препарата, которым ее усыпили на парковке, вязла любая гениальная мысль. Ван Винкль пыталась тянуть время, держась мысли о красной черте. Что это и как поможет, она не знала, но покойная Дитка вряд ли ляпнула о ней по приколу – ей, судя по ангельской экзекуции, шутить не с руки.

– То, что ты сделал со своей коллегой, Лизой, – перевела тему охотница, – мощное проклятье. Она прямо-таки магнит для людей.

– Ой, сяп, рад, что ты оценила. – Белет обаятельно улыбнулся, сверкнув «смайлом» на уздечке верхней губы.

– Недостаточно мощное для короля Ада, – добавила Рип.

– Токсик.

– Говорю как есть. – Ван Винкль ухватилась за хвост разговора и потянула за него: – Ты скрутил меня, как тупоголовый маньяк, а мог бы щелчком пальцев без базара взорвать мне голову. Или превратить мою кровь в сливки.

По модельному лицу проскочила тень. Король вернулся к жертве и наклонился над ней, скрипнув спинкой ее стула. Она зажмурилась от клубничного дыхания. В горле будто созрело несколько крупных ягод – охотница сипло задышала, покрываясь пятнами, заерзала, пытаясь почесать покрытую сыпью спину, и громко чихнула.

– Да что ж… а-а… Апчхи! – шумно вдохнула. – Что ж такое!

– У тебя аллергия на кошек, – объяснил Белет. – Человеческий облик – не мой родной. На земле я могу появляться лишь в образе хвостатых. Они мне как-то ближе и милее, но вряд ли в виде пушистого я бы ушатал такую кобылку, как ты.

– Ты здесь… не в полную силу?

– Все-таки уломала меня на раскрытие планов перед стремной кончиной! – всплеснул руками Белет. Он отошел, давая Рип возможность продышаться. – Слушай сказку.

≽^•⩊•^≼

При храме Ава-дзиндзя жил котик. Черное ушко, белое брюшко. Пожилая жрица святилища Ава-дзиндзя любила котика и кормила его свежим лососем. Котик был толстый и мудрый, как Будда. В один из дней жрица напилась сакэ и повесилась на сакуре.

Вместе с наследством котик достался внучке жрицы. Она жила в городе. Внучка работала в «черной» компании. Начальник обижал ее. Она терпела. Коллеги травили ее. Она не ревела. Молодой человек предпочел другую. Она ходила в караоке и много пела. Она много пила, но не вешалась. Дома она становилась начальником. Она обижала котика. Становилась коллегой. Она травила котика. Становилась молодым человеком. Она отвергала его.

Зажигалкой подпаливала нос. «Ну и вонь!» Пинала, как мячик. «Гол!» Запирала в микроволновке. «Скажи arigato, что не включила!»

Котик терпел. Котик не ревел. Котик не вешался. Страдания – ничто. Так говорила бабушка-жрица. (А потом повесилась.)

Внучка вернулась домой. От нее пахло сакэ. Она сломала котику лапы и бросила в кладовке. Котик не терпел. Котик ревел. Котик не пел. Он думал о легенде про нэкомату – духа, который вселяется в жертв живодеров. Котик помолился Сатане (он был сатанистом): «Сатана-сама, забери мою хозяйку в Ад!»

Котик уснул.

Глубоко-глубоко под землей Люцифер вызвал демона-короля Белета. Белет-Белет, сказал Сатана, ты слишком известен. Ты слишком хорош, Белет. Низшие демоны любят тебя. Я не люблю тебя за это. Ты получаешь больше признательности, чем я.

Люцифер запечатал силы короля Белета. Белет терпел. Белет не ревел. Белет услышал молитву котика. На земле он пришел в его тело. Белет-котик лежал под диваном и облизывал сломанную лапу.

Внучка вернулась домой. Она удивилась, когда вместо котика увидела европейца. Он подпалил ей нос. «Ну и вонь!» Отпинал, как мячик. «Гол!» Расчленил и запер в микроволновке. «Скажи arigato, что не включил!»

Соседи вызвали полицию из-за трупной вони. Белет-котик сбежал. Он запрыгнул в грузовик и уснул в коробке с брелками Гудбой Догги. Ее запечатали и отправили в Котлов.

Мораль: карма есть, мяу. Сатана тоже (но это не точно).

А и еще: если хотите повеситься, позвоните на горячую линию психологической помощи.

^. .^₎⟆

Когда Рип ван Винкль вышла из комы, она не проходила реабилитацию. Через три дня она сбежала из больницы. Ее не состарившееся тело было сильным, будто не лежало два десятка лет. Кто-то выходит из комы и говорит на китайском. Иные – обретают способности к игре на музыкальном инструменте.