Эффект ореола

– Выключен до конца нашей беседы.

Я кивнул и с уверенностью продолжил:

– Значит у нас уже есть первый шаг?

– Есть. Как и подозреваемый. Я не сказала ему ничего, чтобы они не спугнули его.

– Умно. Значит ты всецело решила взять на себя расследование?

– Я доверяю только себе. Если я сама найду убийцу, то буду уверена, что наказан нужный и виновный. Ладно, отдыхай пока. Вечером вернусь за тобой.

Мейзи слишком быстро поставила жирную точку на нашей беседе и покинула допросную. За мной вскоре зашли два офицера и проводили в камеру временного содержания, где я решил воспользоваться моментом тишины и поспать.

Я возложил свою судьбу в руки малознакомой девушки, которая заразила меня своей уверенностью, поэтому теперь спокойно закрываю глаза и намереваюсь заснуть.

Я еще никогда настолько сильно не доверял людям. Возможно, я доверился ей, поскольку не посчитал ее человеком. При первой же встрече я приписал ей титул ангела с невероятными способностями.

Глава 5

Мейзи

Я вышла из допросной и первым делом направилась к Вилсону. Он сидел в своем кабинете, пялясь в монитор компьютера, увлеченно что-то рассматривая там.

– Можешь назвать мне имя детектива, который руководит делом Кристиана? – без прелюдий спросила я с порога, не теряя времени.

Вилсон поднял на меня недовольный взгляд, затем закатил глаза и тяжело вздохнул.

– Беспардонность тебе к лицу, – проворчал он.

– Быстрее, я тороплюсь.

– Итан Лопес. Что бы ты без меня делала.

Я лукаво улыбнулась ему и закрыла дверь его кабинета, направляясь на улицу. Благо я помню, как выглядит этот чудак, и мне не придется искать его прямо сейчас, чтобы запомнить внешность. Мне хватит с ним сегодня одной встречи вечером, когда я предъявлю ему доказательства невиновности Кристиана. Мне не хочется сталкиваться с ним лишний раз, поскольку я уже один раз вырвала из его лап подозреваемого, и теперь я стала для него заклятым врагом.

При первом впечатлении Кристиан наверняка подумал, что я сумасшедшая, когда он услышал о моем предложении сотрудничать некоторое время. Его заинтересованный и одновременно озадаченный взгляд говорил за него. Я не осуждаю его за такое мнение обо мне.

Эта безумная идея пришла ко мне в голову внезапно. Когда я остановилась перед отделом и задержалась в машине, чтобы изучить личность Кристиана. Стоило мне добраться до описания о его прошлом, как мои глаза загорелись. У меня будто открылось второе дыхание, и я поверила в свои силы, которые смогу удвоить благодаря существованию Кристиана.

План сам по себе нарисовался у меня в голове за считанные секунды. Я жажду найти убийцу сестры, который наверняка связан и с убийцей моих родителей. Если, конечно, это не один и тот же человек. Интуиция подводит ко второму варианту.

Я осознавала, что мне необходима помощь и не стыдила себя за это. В данном случае я не проявляю слабость, а скорее проявляю благоразумие.

Пока я шла по коридорам отдела в допросную, все еще сомневалась в своем решении работать с тем, кого совершенно не знаю. Но стоило посмотреть в его глаза, изучить его, услышать его голос, как все сомнения рассеялись, словно дым на ветру. С близким ко мне по духу человеком я обязательно добьюсь успеха. Мутное действие убийцы с подставой Кристиана меня совершенно не отталкивает от него. В ходе расследования мы сможем выяснить, как убийца связан с Кристианом.

Поэтому моя задача сейчас вытащить Кристиана любыми способами. Я уверена, что он не виноват. Убийца воспользовался хорошим моментом и подставил его. Если убийца соприкасается и с Кристианом, а это в большей вероятности, то я сорвала джек-пот. У него тоже будет интерес к этому расследованию.

Я села в свою машину и завела двигатель. Сейчас я держу путь на кладбище на севере Манхэттена, где коротал свою ночь Кристиан. Мы находились в одном месте в одно и то же время, совершенно не знающие о существовании друг друга, но вот уже через несколько часов я пытаюсь оправдать его. Судьба действительно умеет преподносить неожиданные сюрпризы.

Я доехала до места назначения и припарковалась недалеко от ворот. Собираясь уже выходить, я коснулась ручки двери, но резко поменяла свое решение, когда увидела выходящего из коморки охранника Итана Лопеса – детектива, который намеревается посадить Кристиана. Следом за ним вышел и сам охранник – седовласый и худой мужчина средних лет.

Я достала мобильник и принялась снимать на видео происходящее, приближая изображение. Сначала детектив пожал руку охраннику, а затем передал ему белый конверт, после чего сел в свой черный автомобиль и поехал в мою сторону. Я быстро остановила запись и приняла лежачее положение, положив голову на переднее пассажирское сидение.

Когда детектив покинул территорию, уже тогда я смело могла выйти из салона своего автомобиля и отправиться к охраннику.

– Добрый день, – вежливо поздоровалась я, без стука входя в его коморку.

Мужчина сидел на кресле, распивая чай и смотря на монитор компьютера, на котором изображены несколько черно-белых картинок.

– Чем обязан? – растерявшись спросил он, оставляя чашку на столе.

Я достала из кармана своей кожанки удостоверение и продемонстрировала мужчине. Он внимательно прочитал содержимое, затем поднял на меня глаза и сглотнул.

– Мне нужны записи камер видеонаблюдения за десятое и одиннадцатое числа в период с семи вечера до трех ночи.

Мужчина кашлянул и прочистил горло.

– Прошу прощения, госпожа адвокат, но я вынужден Вас расстроить. Вчера произошел сбой и камеры вышли из строя. Записей этого дня у меня нет.

Мужчина заметно нервничал. Он заламывал пальцы и отводил глаза. В голосе дрожь, вызванная неуверенностью. Я склонила голову на бок, мягко улыбаясь ему. Здесь имеет место быть какой-то заговор.

– Какое совпадение… – протянула я ласковым голосом, словно колыбельное.

Я опустила глаза и увидела из кармана его синей униформы торчащий угол белого конверта. Затем снова посмотрела в глаза охранника, продолжая ему обворожительно улыбаться.

– Давайте не доводить до крайних мер. Я могла бы получить разрешение и произвести здесь обыск, но не делаю этого. Скорее наоборот, пришла с миром. Не стоит так поступать.

Мужчина снова нервно сглотнул.

– Я уверяю Вас, что говорю честную правду. – Его голос дрогнул.

Я медленно наклонилась, опираясь одной рукой в стол, а другой – в подлокотник кресла. Я уже не улыбалась, а смотрела на охранника со всей жестокой строгостью и недовольством. Только из-за уважения к его возрасту я сейчас не схватила его за ворот и не потрясла как следует, чтобы после ударить головой о стол.

– Я так понимаю, тебе нужны деньги? Сколько тебе дал детектив?

– О чем Вы? Я не…

– Сколько? – перебила я его грозным голосом.

Мужчина опустил глаза и тихо сказал:

– Двадцать тысяч.

– Я даю тебе сорок, и ты отдаешь мне записи.

Охранник поднял на меня ошеломленные глаза, не веря в услышанное. Он тут же вскочил с кресла и направился к небольшому сейфу, который скрыл за дверкой шкафчика. Он достал из него диск и передал мне.

– Здесь именно та запись, вырезанная из общей. Я подстраховался, хотя велено стереть все. Никому не доверяю.

– Хорошая хитрость.

Я забрала нужную мне вещь и зашагала в сторону двери.

– А вознаграждение? – донеслось в след.

Я остановилась и усмехнулась. Повернулась лицом к мужчине и вздохнула.

– Тебе не просто нужны деньги, ты их обожаешь. Но заработать такие суммы честным трудом не получается, верно? Особенно работая охранником на кладбище. – Я приблизилась к нему и скривила лицо в презрении. – Ты даже не представляешь, как я ненавижу таких как ты. Кто наживается на чужом несчастье. Скрыв эти записи, ты мог посадить ничем неповинного человека.

– Какое мне дело до других? – выплюнул он без зазрений совести. – Каждый выживает так, как может.

– Именно для этого созданы такие люди, как я, которые подавляют таких мерзких типов. Выживать – это значит работать не покладая рук, это значит бороться за свое место «под солнцем» и совсем не обязательно за счет жизни других. Идти по головам – это правильно. Но данная фраза не трактует то, что нужно калечить и отбирать. Уясни это.

Мужчина поджал губы в тонкую струнку, затем выпалил на одном дыхании:

– Если не отдашь деньги, я натравлю на тебя того детектива.

Я рассмеялась ему в лицу. Мой смех звучал победоносно и издевательски. Моя любимая часть, когда эти гнилые существа начинают угрожать и показывать свою сомнительную силу, от которой так и веет неуверенностью.

– В тюрьму сесть хочешь? – Мужчина побледнел от растерянности и испуга. – Вижу, что не хочешь. А можешь, если сейчас же не закроешь свой поганый рот. Интересно, как отреагирует прокурор, если увидит видео, на котором этот детектив передает тебе деньги за выполненную работу?

– Ты блефуешь.

– А ты проверь. Рискни.

Мужчина растерял свою иллюзорную уверенность и на смену пришла нерешительность. Я хмыкнула и покинула коморку, направляясь к своей машине.

Главное всегда находить слабое место того, кого хочешь сломать. Слабое место этого мужика – деньги. Стоит ему услышать запредельную сумму, которой ему не достичь, как его разум мутнеет, и он отдает все, что скажешь.

Я села за руль, кинула диск на сидение рядом и положила дрожащие руки на руль. Голова закружилась, и я зажмурилась, откидываясь на спинку. Спустя несколько секунд, когда головокружение немного рассеялось, я открыла бардачок и вытащила из него небольшую склянку с таблетками. Положила две штуки в рот и проглотила, заталкивая водой, которая всегда есть в моей машине.

Снова откинулась на спинку сидения и закрыла глаза, прислушиваясь к своему сердцебиению и сосредотачиваясь на своем состоянии. Оно билось сильно, сотрясая весь мой организм, который сейчас пребывает в стрессе. Я старалась дышать размеренно и глубоко, помогая себе успокоиться.

Спустя десять минут сердцебиение нормализовалось, тремор прекратился, и я открыла глаза, находясь в полном успокоении. Тогда я смело завела двигатель и поехала обратно в отдел с полученными доказательствами о непричастности Кристиана к убийству моей сестры.

Войдя в здание, я решила пойти прямиком к начальнику, чтобы тот передал своему подчиненному, чтобы он выпустил подозреваемого. Мне не хочется сталкиваться с еще одним омерзительным типом сегодня, иначе мои нервы снова дадут сбой.

После предъявления нужных улик, я сидела возле дежурной части и ждала Кристиана, которого вот-вот должны освободить. Но вместо него разъяренный ко мне подошел Итан Лопес.

Я цокнула языком и закатила глаза, понимая, что оскорблений все же не избежать.

– Ты когда-нибудь перестанешь влезать не в свое дело? – процедил он, тыкая в меня своим пальцем.

Черные глаза блестели от безумия и гнева. Я же находилась в состоянии полного спокойствия, чем сильнее злила своего недружелюбного собеседника.

– Тебе доля полагалась я так подозреваю?

– Заткнись!

Я вскочила с места, испепеляя его убийственным взглядом. Именно сейчас дежурный офицер привел Кристиана и освободил его от наручников. Он внимательно наблюдал за сложившейся обстановкой.

– Не заткнусь! Я защищала права совершенно чужих мне людей. Это моя работа. И в отличие от тебя, я работаю честно. Но сейчас это дело касается моей сестры, и я любому глотку перегрызу, если кто-то попытается помешать мне добиться справедливости! Пошел вон с глаз моих!

– Когда-нибудь твоя жажда к справедливости приведет тебя к обрыву смерти и тогда уже никому не будет дела до твоей честной работы, – отчеканил детектив, смотря на меня с жаждой мщения.

Перед уходом он окинул холодным взглядом Кристиана и, наконец, покинул дежурную часть. Я выдохнула и погадила себя по лбу. Кристиан безучастно смотрел в след детектива, затем посмотрел на меня.

– Его взбесило, что ты лишила его прибыльной работы?

Его слова позабавили меня, и я посмотрела на него насмешливым взглядом.

– У тебя высокая самооценка, если свое освобождение оцениваешь, как «лишение прибыльной работы» для детектива.

– А ты думала я страдаю от комплекса неполноценности?

– Все возможно, когда вливаешь в себя алкоголь литрами.

Кристиан мгновенно стал серьезным.

– Есть причины поважнее.

Я облизала иссохшие губы, не находя ничего в ответ его словам. Думаю, продолжение в данном случае ни к чему не приведет. К тому же я не собираюсь влезать в его личное пространство. С Кристианом мы будем придерживаться лишь деловых отношений. Нас объединяет лишь договор, что убийцу мы найдем вместе.

– Ладно, поехали, – проговорила я, меняя тему. – Ты не против, если мы пока остановимся у меня?

– Только за. В моей квартире сейчас требуется уборка, а нам не до этого. И вряд ли ты захочешь возвращаться туда, где увидела труп своей сестры.

Я опустила глаза и направилась к выходу. Каждое напоминание о моей сестре причиняет мне нестерпимую боль. А когда это происходит еще в таком грубом контексте, в каком преподносит Кристиан, мне вовсе хочется закричать и биться в истерике, чтобы выплеснуть из себя неадекватное количество страданий и горя.

Я села за руль, когда Кристиан занял пассажирское сидение рядом. Я задумалась, когда завела двигатель и положила руки на руль, смотря в пустоту перед собой. Кристиан обратил внимание на мое зависание и заговорил, своим голосом вынимая из транса:

– Ты в порядке?

Я поморгала и потерла лицо ладонью.

– Да, – со вздохом ответила я. – Просто поняла, что прежде чем начать расследование, мне нужно заняться церемонией похорон, – объяснила я свою задумчивость и нажала на педаль газа.

Второй раз…

Для меня это станет пыткой и периодом, когда придется вкладывать неимоверные усилия, чтобы держаться стальным столбом. Мне каким-то образом придется сдерживать свое неуравновешенное состояние и стабилизировать выдержку, которая с каждой секундой рушится внутри меня.

Если я сейчас дам слабину и позволю чувствам в полной мере выйти, то уже не выберусь из этого капкана. Я кану в депрессию, потому что больше нет ради кого держаться.

Осталась лишь цель – найти убийцу. Это все, что отныне сдерживает меня.

Страшно подумать, что со мной станет, когда цель будет достигнута.

Глава 6

Мейзи

Похороны.

Это всегда звучит печально. Радуется ли человек смерти своего близкого или же, наоборот, умирает от пожирающей его внутри боли, это слово несет в себе только горечь и потери.

Я стою перед большим зеркалом в пол и смотрю на свое отражение. Точно так же я стояла четыре года назад перед церемонией похорон родителей. Теперь мне пришлось надеть то же самое черное, вязанное платье до колен с горловиной и широкими рукавами. Их я растянула, когда не могла успокоить свои расшатанные нервы во время похорон родителей и постоянно прятала в рукавах свои дрожащие руки.

Как бы не было больно – важна собранность. В том, что я не спала всю ночь перед похоронами, есть даже свой положительный эффект. Когда человек не высыпается для него все становится безразличным. Есть лишь раздражение на весь мир.

Я взяла с комода рядом лечебную помаду и намазала ею свои иссохшие потрескавшиеся губы. Во время данной процедуры мой взгляд неосознанно упал на стоящую на прикроватной тумбочке фоторамку, которая отразилась в зеркале. Я небрежно бросила помаду на комод, не отрывая глаз от фотографии, где на меня смотрят счастливые лица, навсегда застывшие и оставшиеся в прошлом.

Я медленно повернулась и направилась к кровати. Села на край матраса и взяла в руки фоторамку. Провела подушечками пальцев по лицам родителей и сестры, тяжело вздохнув.

Такие счастливые…

От этого больнее вдвойне. Внутри меня разрастается ураган, который с каждой минутой все труднее сдерживать. Это ураган из страданий и боли, вызванные чувством одиночества и осознания, что своих самых родных людей я больше не увижу никогда.

Не обниму…

Не поговорю…

Ничего не сделаю.

Они просто застыли на фотографиях, улыбающиеся и полные счастливой жизнью. А я продолжаю жить, шагнув не в то будущее, о котором мечтала. Моя жизнь переполнена трудностями, болью, страданиями, вечными размышлениями о том, как существовать дальше.

Моя жизнь потеряла смысл. Его отрезали, когда я увидела труп своей сестры. В этом бескрайнем океане под названием «Жизнь», в этой неизвестности, меня сейчас удерживает на плаву лишь цель – найти убийцу. А этого недостаточно, чтобы жить полноценно.

Я одинока. Дженни единственная, кто заполняла эту дыру в моей душе после гибели родителей. После того, как я нашла их тела, многое изменилось и в худшую сторону. Я даже не заметила, как из моей жизни медленно начали испаряться друзья. Один за другим. Судьба словно сделала мне одолжение и плевком бросила в мою жизнь Вилсона, чтобы я не деградировала без общения. Он единственный, кто способен терпеть меня. Другие отвернулись, потому что я сильно изменилась. Видимо, я сама того не понимая, своим поведением и отношением всех оттолкнула.

Семья – это все, что было для меня важнее всего. И ее у меня отобрали. Когда из жизни теряется то, что называется сокровищем, поддерживающее ее, все остальное становится бессмысленным, как не гляди и не старайся.

– Мейзи?

Тихий, но глубокий голос заставил меня оторвать взгляд от фотографии и посмотреть в сторону двери. Через проем на меня смотрел Кристиан, который вызвался сопровождать меня. Он даже надел черные брюки и рубашку.

– Пора ехать.

Я кивнула и положила фоторамку на прикроватную тумбочку, фотографией вниз. Собрала свои волосы в хвост и захватила резинкой.

Вчера вечером я сама попросила Кристиана поехать со мной. Не знаю, что меня заставило обратиться с такой просьбой к совершенно незнакомому мне человеку. Наверное, усталость, которая скопилась за два дня. Я нормально не спала, не ела, не жила. Чувствую себя каким-то пустым сосудом. Я же должна что-то ощущать, когда всем естеством понимаю, что сейчас еду, чтобы похоронить родную сестру – единственного человека, который помогал мне жить.

Кристиан управлял моей машиной, пока я обездвиженная и без сил сидела на пассажирском сидении и смотрела за сменяющимся пейзажем за окном.

– Почему ты согласился присутствовать на похоронах? – хрипло спросила я Кристиана, не смотря на него. – Надеюсь, не из жалости?

– Я работал детективом, если ты забыла. Жалость мне не свойственна. Никогда никого не жалел. Просто понимаю, что тебе нужна помощь, даже если не говоришь об этом.

Я посмотрела на свои руки, которые покоились на бедрах и поджала губы. Не знала, что ответить ему после таких слов. Обычно вроде благодарят. Но в последний раз я благодарила только родителей и это было четыре года назад. Больше это слово не выпадало из моих уст, поскольку я все начала делать сама. А сейчас впервые за четыре года рядом со мной человек, который сидит за рулем моей машины, потому что я не в состоянии, и сопровождает на похороны сестры.

Совершенно чужой человек, если быть точнее, но при этом духом похожий на меня.

– Я тоже перестала кого-либо жалеть, – промолвила я почему-то с тяжелым сердцем.

Какой-то неведомой мне силой я повернула голову в сторону Кристиана и начала внимательно рассматривать. Он, слегка нахмурив брови, сосредоточенно следил за дорогой, при этом слабо удерживая в руках руль, находясь в полной уверенности. Трехдневная щетина добавляет ему еще три года к имеющему возрасту, но это не портит его мужской красоты.

Кристиан красивый, и я это признаю для самой себя, никак не избегая своих мыслей. Я анализирую его как личность, а не как парня, который может мне понравиться. Второй вариант совершенно исключен.

Да, Кристиан уверенный в себе мужчина, без комплексов, умеющий твердо стоять на ногах. Но с кучей неразберихи в жизни, что меня отталкивает. После того как я ощутила тяжесть проблем в своей жизни, которые мне приходилось решать в одиночку, меня начали отталкивать мужчины, у которых рядом, словно тень, бродит что-то незавершенное и тяготеющее.

Кого-то это может и привлекает, чтобы помочь и остаться на его глазах героиней, той самой, но не меня. Я не хочу становиться чей-то спасительницей, когда сама ежедневно тону.

– Смотри не влюбись, – донесся до меня его самоуверенный голос, и я вздрогнула, вырываясь из своих мыслей.

Снова стала смотреть за сменяющимся пейзажем, отводя от него глаза.

– Не обольщайся, – пробубнила я и вздохнула, когда мы подъехали к нужному месту.

Пока Дженни находилась в морге, я заказала все услуги у похоронного дома, который все сделал как нужно. Мне осталось лишь приехать и проводить сестру в последний путь. Они пригласили всех в специальное отведенное помещение, где уже находилась Дженни, но только лежащей в гробу.

Нас с Кристианом встретили представители похоронного агентства и проводили во внутрь, указывая на наши места. Нас разместили на первом ряду прямо напротив гроба. Многие уже сидели на своих местах. Кто-то всхлипывал, а кто-то надрывно рыдал. Я же сидела на своем месте совершенно безэмоциональная, пялясь на гроб, в котором лежит моя сестра.

Все повторяется. Точно так же я смотрела на два гроба четыре года назад, только тогда рядом со мной сидела Джении и плакала. Теперь рядом со мной пустой стул и черная огромная дыра в душе.

Я бы могла разрыдаться прямо сейчас, ведь мне больше нет ради кого сдерживаться и показывать опору. Но слез просто нет. Я сделала из себя робота, пока справлялась с трудностями и карабкалась вверх по лестнице.

– Что же, давайте начнем, – с печалью в голосе сказал один из представителей похоронного агентства, поднявшись на небольшую сцену.

Люди по очереди начали подниматься на сцену и говорить о Дженни что-то хорошее, еле сдерживая рыдания. Перед моими глазами слишком много черного цвета, будто все остальные краски просто перестали существовать. Даже гроб Дженни, на который я продолжаю смотреть, весь черный.

Я слышала лишь обрывки фраз. Речи людей заглушались моими воспоминаниями, которые вырисовывались в моей голове. Я вспоминала все наши совместные с Дженни моменты и все они счастливые, не считая похорон родителей.

Внезапно рядом сидящий Кристиан слегка ткнул меня локтем в бок, отчего я вырвалась из цепких лап прошлого, посмотрев на него с непониманием. Он головой указывал на сцену.

Я осмотрела весь зал, наполненный тишиной. Люди ожидали.

Я встала со своего места и медленно направилась к сцене. Встала перед трибуной, положив сцепленные в замок руки на стойку.

Перед тем как начать, я повернула голову и посмотрела на сестру. Она лежала без движений в белом платье, которое я сама выбрала. С этим цветом слилась ее бледная кожа, а я этого даже не учла. В моей памяти она осталась с румяными щеками, и я никак не могла представить ее вот такой.

– Прости, что не смогла сберечь, – хрипло проговорила я. Благодаря небольшому микрофону меня услышал весь зал.

Я сглотнула и отвела от нее взгляд, уставившись на свои руки. Я больше не знала, что мне сказать. Я не репетировала, не писала речь. Я просто не умею что-либо говорить о человеке. Даже во время похорон родителей за нас все сказала Дженни, несмотря на свое убитое состояние.

Я зажмурилась, понимая, что вижу ее перед глазами только живой и до сих пор не могу свыкнуться с мыслью, что моей маленькой Дженни больше нет. Как, не осознавая смерть близкого человека, можно что-то говорить о нем в прошедшем времени?

Я ощутила на своей талии крепкую руку, которая повела меня со сцены в зал. Кристиан усадил меня на место и сел рядом.

– Все хорошо, – прошептал он, сжимая мою руку.

Я находилась в какой-то прострации, не могла осознать происходящего. Я находилась в прошлом, где Дженни улыбается мне. Я прокручивала момент, когда видела ее в последний раз. Когда отпустила ее прямо в лапы смерти. Когда я даже не обняла ее. Когда я злилась на нее.

За меня все делал Кристиан. Он принимал инструкции погребения и специальные наклейки для автомобиля, чтобы ехать в колонне до кладбища. Он продолжал держать меня за руку и водить, словно поводырь своего слепого.

На кладбище всем дали по одной розе и сопроводили к месту захоронения. Дженни будет покоиться рядом с родителями. Только когда священник перестал читать молитву, и когда гости начала бросать розы в могилу Дженни, я осознала, что сейчас она уйдет навсегда.

Я просто вцепилась в свою розу, не переживая о том, что ее шипы воткнулись в мои ладони. Все, кто бросил цветок, проходили мимо меня и приносили свои соболезнования. Я могла лишь кивать и смотреть за тем, как закапывают мою сестру.

Сердце больно защемило. Душа взвыла. Я услышала голос Вилсона, затем ощутила его объятия. После него ко мне подошел последний уходящий гость.

– Я останусь с тобой, – прошептал он перед моим лицом, загораживая мне вид на то, как уходит моя сестра.