Эффект ореола

– Поплакать, – усмехнувшись повторила я. – Поплакать… А ей слезами не поможешь теперь, – ответила я на предложение Вилсона, повернув к нему голову. – И мне это тоже не поможет. Знаешь, что мне поможет? Когда я посмотрю в глаза убийце и как следует прибью его. Вот тогда мне станет немного легче.

– Мы взяли его.

Я удивленно произнесла:

– Уже?

– Это хозяин квартиры, в которой мы нашли Дженни. Нож принадлежит ему и на нем его отпечатки. Он спал, сидя на кухне, в нетрезвом виде.

Я нахмурилась и начала анализировать слова Вилсона остатками своего здравого рассудка, часть которого способна действовать немедленно, но другая часть требует сна.

– То есть вы взяли его только потому, что он находился в своей собственной квартире и бухал там? – уточнила я.

– Он первый и главный подозреваемый, – пожал плечами Вилсон.

– А меня ты не хочешь опросить? Я была последней, кто видел Дженни живой. – Я сглотнула, когда почувствовала сильный укол боли в сердце после своих слов. – С меня нужно начать, а не радоваться, что взяли подозреваемого, и он теперь точно виноват, потому что против него все доказательства.

Я втянула в легкие дым и потушила сигарету на ступеньке между ног, выпуская дым.

– Я думал, тебе нужно время, чтобы прийти в себя, и не тревожить…

– Вилсон, – перебила я его. – Плевать, что чувствует человек, у которого убили близкого человека. Твоя работа найти убийцу и начать работу немедленно. Пусть даже я реву, но опрашивай, добивайся. Это для меня нужно, – эмоционально проговорила я, на последних словах ударив себя ладонью по груди. – И не важно, что мы друзья. Будь жестче, ты в полиции служишь.

Я поднялась на ноги. Желание найти убийцу добавляет мне сил и заставляет забыть о боли от потери.

– Я хочу поговорить с ним. Поехали, – отчеканила я и начала спускаться по лестницам.

– Но… – Вилсон нагнал меня, чтобы продолжить свою речь. – В качестве кого я пропущу тебя к нему? Ты потерпевшая и не имеешь права…

– В качестве его адвоката, – равнодушно ответила я, перебивая друга.

Я открыла дверь машины со стороны водительского сидения и посмотрела на своего ошарашенного от моих слов друга.

– В машину, живо, – приказала я и села за руль.

Отдел полиции встретил меня печальными взглядами и поникшими лицами. Как же быстро доносятся слухи. Теперь всем известно, что я фигурирую в этом деле как потерпевшая. Меня так и буравили внимательными взглядами, пытаясь как следует разглядеть мое состояние.

Идите к черту! Никто не увидит моей боли! Пусть наблюдают за моей нерушимой стойкостью, которая не прогибается даже под гнетом жестокого убийства моей сестры. Всем хочется увидеть, как ломается самый жестокий уголовный адвокат-женщина Манхэттена, которую проверяют на прочность всеми способами.

Люблю разочаровывать людей.

Хотя и мысли о том, что моей любимой сестры больше нет, не покидают меня и сотрясают мою душу, я стараюсь показывать равнодушие всем своим видом: на лице, в походке, во взгляде.

Когда мы с Вилсоном свернули направо по коридору, я почти врезалась в живое препятствие в виде высокого мужчины, который для меня, к сожалению, хорошо знаком. Он схватил меня за плечи будто боялся, что упаду. Я тут же деликатно, без резких движений сделала два шага назад, избавляясь от его не нужной хватки.

– Соболезную твоему горю, – заговорил он, снова пытаясь коснуться меня. На этот раз кисти руки.

Я сделала еще один небольшой шаг назад. Вилсон, стоящий позади меня, повторял мои движения, чтобы обезопасить свои ноги от моих.

– Рональд, твои действия сейчас неуместны, – проговорила я, смотря на него с недовольством.

– Никто не подумает лишнего. Для всех это выглядит так, будто я поддерживаю своего друга.

Я подавила смешок.

– Странная дружба у прокурора и адвоката.

– И такое бывает, – пожал он плечами.

Рональд не сводил с меня своих карих глаз, пристально наблюдая за каждым моим движением и мимикой на лице. Я чуть склонилась в сторону, чтобы посмотреть в конец коридора и убедиться, что впереди дверь в допросную, где я должна разговаривать с подозреваемым.

Я снова выпрямилась и посмотрела на Рональда, который не видит границ даже в общественных местах и опаляет меня своими влюбленными глазами.

– Что ты здесь делаешь? – спросила я, не озвучивая свои подозрения, чтобы услышать его личные объяснения.

– Разговаривал с подозреваемым. Я решил выступать против него в суде и посадить подонка.

Я чуть прищурилась, показывая свое негодование. Рональд приблизился ко мне и все же взял меня за руки.

– Не переживай, я отправлю его за решетку, – хрипло прошептал он у моего лица.

Я вздохнула.

– Не вижу в этом необходимости. Не трать свое время на это дело. До суда не дойдет.

Рональд нахмурился, находясь в состоянии непонимания, хотя до моих слов он держался уверенно и не видел сомнений в своей позиции. Его хватка на моих руках ослабла и мне не пришлось даже прилагать усилий для того, чтобы они выскользнули из его лап.

– Ты что, пришла к нему в качестве адвоката? – осторожно уточнил Рональд, будто сомневался в своей догадке, будто она за гранью реальности.

– Именно, – ответила я и собралась уходить, но Рональд удержал меня, схватив за предплечье.

– Ты спятила? – зашипел он возле моего уха.

Я посмотрела на него с вызовом.

– Не мешай мне выполнять работу, – процедила я и дернулась, чтобы высвободиться из его хватки, но Рональд только сильнее сжал мою руку.

– Не смей стоять на моем пути, я все равно посажу его. Против него все улики.

– Зачем? Чтобы на моих глазах подняться? – с лукавством спросила я.

Рональд сглотнул, когда он начал рассматривать каждую деталь моего лица.

– Не без этого, – прошептал он.

– Тогда лучше отступи, – ласково сказала я, гипнотизируя влюбленное сознание прокурора. – Я знаю, что делаю. Тогда ты поднимешься на моих глазах.

– Хочешь я заеду к тебе сегодня вечером? – шепотом спросил Рональд, уже находясь не в своей профессиональной позиции, а в позиции безрассудного влюбленного мальчика.

– Чтобы утешить? – усмехнулась я. – Мне это ни к чему. Мою сестру убили, и я хочу найти убийцу. Мне не до тебя, Рональд. Езжай лучше к своей жене.

Я воспользовалась шансом, когда он расслабил свою хватку и выдернула руку. Уже начала шагать вперед, но голос Рональда позади меня остановил:

– Ты – жестокая.

Моих губ коснулась удовлетворительная улыбка. Я повернула голову и посмотрела на разочарованного Рональда.

– Я не жестокая, а справедливая. Но если твоим загнанным в рамки мозгам тяжело сделать анализ моего нестандартного ответа, то просто считай, что я стерва.

Он скривил свое лицо в презрении. Но эта эмоция направлена скорее всего к самому себе, а не ко мне, поскольку он не нашел ничего, чтобы дать мне в ответ и, почувствовав себя оскорбленным, стремительно зашагал прочь.

Когда Рональд свернул за поворот, я посмотрела на Вилсона, который опирался спиной к стене, скрестив руки на груди. Он провожал Рональда недовольным взглядом, который вскоре направил на меня.

– Ты спишь с Рональдом Бейкером?

– Нет, – убедительно ответила я.

Я не собиралась скрывать этого от кого-либо, если бы меня вот так спросили в лицо. Просто, зная Вилсона – до тошноты правильного, – этот разговор бы сильно затянулся, а мне это ни к чему.

Мой друг прошел мимо меня, одновременно бросив:

– Я тебе не верю.

Я пожала плечами и закатила глаза, направляясь за ним в допросную. Вилсон открыл передо мной дверь, впуская во внутрь. Он является сейчас только моим сопровождающим, потому Вилсон дождался, когда я войду, и закрыл за мной дверь.

В небольшой темной комнате без окон, освещенный лишь светильником, за стальным столом сидел мужчина примерно моего возраста. Его руки сцеплены наручниками, которые покоились на его ногах. Сам мужчина смотрел в сторону и будто что-то видел на пустой стене и не мог отвести взгляд. Даже захлопывающаяся дверь не отвлекла его от столь «увлекательного» дела.

Я поправила футболку и шагнула к столу, усаживаясь напротив мужчины. Только сейчас он обратил на меня свое внимание, устремив свои зеленые глаза прямо в мои.

– Вляпался? – заговорила я непринужденно, будто разговариваю с другом, а не с малознакомым мне человеком.

Наверно, в этом моя особенность, которую подмечает Вилсон – я без тормозов и с развязным языком. Раньше я бы назвала это маской, но спустя несколько лет ее постоянного ношения, у меня уже другое мнение – я такая настоящая и давно не притворяюсь.

– Еще как, – так же свободно ответил мне мужчина.

Я почему-то сразу увидела в нем себя, только в мужском обличии. Такой же развязный разгильдяй.

– В курсе, кто я?

– Понятия не имею, – устало ответил он. Видимо, настойчивые и жестокие допросы за ночь и утро достаточно сильно размотали его.

– Сестра погибшей, – без прелюдий и коротко объяснила я.

Мужчина сглотнул, после чего тяжело вздохнул и откинулся на спинку деревянного стула.

– Пришла обвесить проклятиями?

Он даже ни на секунду не опустил своих глаз, не находя для этого причин. Мужчина смотрит на меня без капли сожаления и вины, а даже с вызовом. В нем горит чувство несправедливости, и я понимаю его провоцирующее поведение.

Я цокнула языком и отрицательно помотала головой.

– Я хочу тебя вытащить.

Теперь мои слова ошарашили его, но со всем спектром этой эмоции мужчина не показал. Он лишь вскинул брови и продемонстрировал небольшое удивление.

– Ты еще и адвокат, – высказал он свои догадки, почесав висок большим пальцем. Для этого действия ему пришлось поднять к лицу обе руки, затем снова опустить на бедра. – Вынужден тебя разочаровать, но у меня нет таких денег для тебя.

– Деньги мне не нужны. Я вытащу тебя с одним условием.

Мужчина с интересом выжидал продолжения, показывая своим видом молчаливый вопрос: «С каким?». Я же смотрела на него и почему-то видела очень позитивного человека, словно это его призвание. Но вот только судьба непредсказуема и перевернет все устои вплоть до наоборот. Мужчина смотрит на меня таким уставшим и апатичным взглядом, будто жизнь его помотала как землетрясение – теперь от него ничего былого не осталось.

Мне знаком этот взгляд. Именно то же самое я наблюдаю в зеркале, когда смотрю в него.

Потрепанные каштановые волосы, за которыми он перестал ухаживать, черные круги под глазами, доказывающие, что он мало спит и часто выпивает, заброшенный стиль в одежде. Но больше всего во внимание бросаются потускневшие зеленые глаза, наполненные отрешенностью.

Почему-то, но мне хочется ему доверять, а со мной, по отношению к людям, это происходит редко.

– Ты поможешь мне найти убийцу.

Мужчина усмехнулся, но быстро взял себя в руки и снова стал серьезным. Он склонился вперед, упираясь грудью к краю стола. Он будто хотел рассмотреть меня ближе и понять, что за сумасшедшая сидит напротив него. Мужчина изучил каждую деталь моего лица своими пронзительными заинтересованными глазами, затем опустил их на одну секунду и слегка нахмурился, будто что-то вспомнил.

Он отбросил неизвестные мне воспоминания и снова посмотрел прям в мои глаза.

– Ты это сейчас серьезно?

– Абсолютно.

– Ты же меня даже не знаешь.

Я вытащила мобильник из кармана своей кожанки и открыла нужный мне электронный файл, который отправил Вилсон, пока мы ехали в отдел.

– Кристиан Митчелл, тридцать один год. Проживание – есть. Место работы – есть. Вот самое интересное. Служил в полиции детективом.

Я заблокировала мобильник и снова посмотрела на него.

– Я звонила на твое прошлое место работы, пока ехала сюда. О тебе круто отзываются. Раскрываемость почти стопроцентная. Но два года назад уволился.

Мужчина сглотнул и сжал челюсти, стараясь не показывать своего негативного отношения к своему прошлому.

– Ковыряться я в тебе не буду и выяснять причины увольнения по собственному желанию тоже. Ты мне нужен только для дела, поскольку когда-то умел работать детективом. Такой человек мне сейчас необходим рядом.

Последнюю фразу я проговорила почти с мольбой, но вовремя подавила свое отчаяние.

Кристиан откинулся на спинку стула, смотря на меня с еще большей заинтересованностью.

– А если я не соглашусь?

Я хмыкнула:

– Тогда тебя посадят. Все улики против тебя. Так уж и быть, постараюсь все расследовать одна, но это затянется, а значит затянется и твое проживание на зоне.

Мужчина улыбнулся и, признаться честно, улыбка – завораживающая. Нет никаких сомнений, что когда-то жизнь этого парня была яркой и ценной.

– Логическая цепочка – впечатляющая. Ты словно дьявол искушаешь, хотя мне не хочется снова напрягать мозги и искать почти неуловимое. Зону топтать мне действительно не хочется, а портить репутацию подавно. Но сама говоришь, что улики против меня, и я не представляю, как ты собираешься вытаскивать меня…

– По рукам? – перебила я его.

Кристиан пронзил меня своими сверкающими от азарта глазами и вытащил свои руки из-под стола, протягивая мне.

– По рукам.

Мы обменялись рукопожатием, смотря друг другу в глаза. Два близких по духу человека нашли выгоду друг в друге и это не может не будоражить мою кровь от вспыхнувшего азарта. Как, впрочем, и у моего дальнейшего партнера по расследованию.

Глава 4

Кристиан

Не знаю, в какой момент я ступил на сомнительный путь, олицетворяющий не самый привлекательный образ жизни, с которым мне пришлось неосознанно смириться.

Раньше я не задумывался о том, в какой момент моя жизнь пошла наперекосяк. Но когда меня безжалостно разбудили, и я открыл глаза, обнаружив перед своими замутненными глазами кучу копов, тогда понял даже своим не отрезвевшим рассудком – я влип.

Не знаю, чем я так не угодил дьяволу, который послал в мою жизнь демона кошмаров, создающий хаос и раздор, и в этой дерьмовой куче не разобраться. Хотя, может, и возможно разгрести эту неразбериху, но я даже не пытался начать. Просто смирился и пустил свою судьбу на волю, не собираясь больше бороться с ней и что-то пытаться менять.

Мне тяжело было что-то понять после пробуждения. На меня орали, облили холодной водой, чтобы я пришел в себя как можно скорее, задавали кучу вопросов, на которые я не мог найти ответов. После очередной дикой пьянки мне необходимо хотя бы пару часов, чтобы заставить свои извилины работать в здравом и рассудительном режиме. Но злющие копы, которые считают, что в их руках вся власть и можно вытворять все, что угодно, не собирались входить в мое положение и жестоко добивались от меня слов.

В итоге на меня просто нацепили наручники и повели к выходу. Повезли в отдел и даже не старались объяснить причину задержания. Судя по их поведению – это я обязан рассказывать им то, что произошло в моей квартире.

Верно говорят, что чрезмерное употребление алкоголя до хорошего не доведет. Эта проклятая жидкость вырубила мой организм тогда, когда в моей квартире происходило что-то противозаконное.

Детектив просто вытягивал из меня слова в допросной. Он орал так, что вены раздулись на его висках, а я даже не знал, отчего мне защищаться и как заткнуть ему рот. Нужных аргументов у меня не было. Он просто убеждал меня, что я сяду за решетку и надолго, после чего вышел, чтобы отдать свое место «плохого полицейского» прокурору.

Тот был сдержаннее, поэтому я рискнул хотя бы у него спросить, какого черта происходит и как мне себя вести. Он лишь усмехнулся и объяснил мне сложившуюся неутешительную ситуацию.

Оказывается, я убил девушку прямо в своей спальне, своим коллекционным ножом, оставил на своей кровати труп, чтобы потом выйти на кухню, напиться и заснуть там сидя.

Я не сдержался и откровенно заржал прямо в лицо прокурора, когда тот закончил рассказывать мне историю моих, по их версии, нескольких часов жизни. Историю, которую я бы оценил на единицу.

Эти болваны считают меня одноклеточным? Каким идиотом нужно быть, чтобы таким образом сдать себя? По словам прокурора все улики идут против меня и мне уж точно не отвертеться. Это удобно, когда не приходится разбираться в деле, потому что все грехи уже навешаны на нужного человека, которого можно эпично посадить.

От меня даже не ждали каких-либо объяснений. Все уже, видимо, написано без меня. Приходили в допросную только чтобы как следует напугать и подорвать боевой дух.

Я стал козлом отпущения – это факт. Только вот какой ублюдок все это устроил и посадил меня в эту мрачную комнату? И почему, черт возьми, я?

Казалось, что мне уже не выпутаться из этой странной и дикой истории, пока в допросную не зашел сам ангел с черными волосами.

Мне подвернулась удача впервые за два года, и я бы за это выпил прямо сейчас. Но стоило мне вспомнить из-за чего я оказался здесь – желание выпить отпало мгновенно. Будто бы у меня вообще появилось отвращение к выпивке.

Я сидел и смотрел на своего черноволосого ангела, не веря в услышанное. Она с уверенностью заявила, что вытащит меня, если я помогу ей найти убийцу сестры.

Мне стало легче, когда раскрылось еще хотя бы что-то касательно этого темного дела. Но что еще более важно, у меня сам по себе образовался адвокат, который еще и является центром всего происходящего вокруг меня.

Я сразу поверил в ее силы. Я бы мог сомневаться в ее компетенции в силу молодого возраста не будь страшного, но мотивирующего обстоятельства – убили ее младшую сестру, и она просто рвется на части, чтобы найти истинного убийцу.

Когда хочется добиться справедливости, в человеке может проснуться неведомая ему раньше сила духа. И я вижу, как в ее голубых глазах горит этот огонь желания. Тот же огонь горит в ее сердце, а по венам течет лава.

Ровно так же она поверила в меня, если ее условием стало помочь ей найти убийцу. То есть объединиться в расследовании. Она узнала, что я являюсь бывшим детективом, и я не оспорил ее слова о том, что у меня была почти стопроцентная раскрываемость. Именно этот факт и подтолкнул ее обратиться ко мне за помощью, хотя она меня даже не знает.

Я не могу назвать эту девушку сумасшедшей. Она скорее наполнена отчаянием, но при этом у нее хороший склад ума, помогающий ей в этом жестоком мире. У нее развита интуиция, на которую она опирается, изучая меня своим пронзительным взглядом. Две царапающие льдинки, которые не подпускают глубже. У девушки мягкие черты лица, но очень жестокий взгляд. Он отталкивающий и пугающий для окружающих.

Я решил согласиться на ее условия и помочь в расследовании, хотя мне не хотелось больше нырять в это затягивающее болото. Слишком много дерьма поведал, чтобы задержаться в данной сфере. Эта работа была для меня тяжелой ношей, которая мешала жить свободно и красиво с любимой женщиной.

Хотя сейчас мне нечего терять. Если еще три года назад мне хотелось жить по определенному принципу, то сейчас этого нет. Жизнь стала бессмысленной, и я проживаю ее по принципу «одного дня» и «как пойдет». Не хотелось мне скорее от лени, поскольку я давно отошел от дел. Но когда на кону стоит моя свобода, то придется вытащить неимоверные силы, чтобы заставить себя.

– Начнем? – заговорила она.

Девушка положила свои руки на стол и сцепила пальцы между собой.

Почему она мне кажется смутно знакомой? Будто я когда-то уже видел ее.

– Можно для начала узнать имя моего спасителя?

– Мейзи Локвуд.

Меня передернуло, когда я услышал ее имя, но старался скрыть свое потрясение. Я кивнул, молчаливо намекая, что она может начать разговор. Не могу назвать это допросом.

– Где ты находился на момент убийства? В квартире?

– Я даже не знаю в какой промежуток времени произошло убийство.

– Примерно с одиннадцати вечера до часу ночи, – уточнила она. – Ее положили на твою постель уже мертвой.

Я слегка прищурился, когда понял, что девушка не меняет эмоцию на своем лице. Она сохраняет серьезность и только. Но разве можно быть настолько стойкой, когда в эту ночь убили твою сестру и говорить об этом столь хладнокровно?

Мне почему-то хочется открыть эту книгу и изучить ее от корки до корки. У нее такая редкая энергетика, которая манит меня как сумасшедшего исследователя. К тому же я никак не могу отбросить из головы навязчивую мысль, что где-то видел ее.

– Я с восьми вечера находился на кладбище, – ответил я на ее вопрос. – На севере Манхэттена.

Мейзи слегка нахмурилась и задумалась, но быстро отбросила посторонние мысли, чтобы сосредоточиться на своих вопросах.

– А во сколько ты ушел оттуда?

– Не помню. Была уже глубокая ночь. Примерно в два часа ночи. Я тогда уже находился в нетрезвом виде.

Мейзи что-то начала искать в своем телефоне, попутно пробурчав:

– Бросал бы ты пить в таком случае, учитывая обстоятельства.

– Уже думаю крепче чая ничего не пить.

Она усмехнулась.

– Данное кладбище охраняется и при входе ведется видеонаблюдение. Ты без сомнений попал на камеры. Я поеду сегодня туда и заберу записи.

Она заблокировала мобильник и засунула его в карман своей кожанки. После чего сосредоточила на мне свой внимательный и изучающий взгляд.

– Мне одно интересно. Почему ты?

Я тяжело вздохнул.

– Сам мучаюсь этим вопросом.

Мейзи ненадолго задумалась, прежде чем озвучить свои мысли.

– Работа у тебя была не простая. Возможно, убийца знает тебя и хочет отомстить за что-то.

– Через твою сестру? Значит убийца знает и ее. Не мог же он выбрать первую попавшую девушку, чтобы убить и подбросить в мою квартиру труп.

Мои слова звучали грубо и только после того, как я озвучил их, осознал, что мне не стоит быть таким прямолинейным, учитывая, что Мейзи не только мой адвокат, но и потерпевшая.

Но, как и предполагалось, она и бровью не повела. Мы будто говорим о совершенно чужом для нее человеке. Или она настолько профессионально скрывает эмоции, или ей плевать на гибель сестры. Хотя второе можно сразу отбросить, если Мейзи рвется найти убийцу самостоятельно, не доверяя расследованию полиции.

Эта девушка напоминает мне меня. Профессионально отточенный навык скрывать свою слабость – то, что нас объединяет.

Мейзи вздохнула и потерла лицо ладонью.

– Ладно, с этим разберемся позже. Во время расследования откроется много карт, но…

– …эта откроется в последнюю очередь. – Мейзи подняла на меня глаза. – Она самая главная, козырная.

Она поджала губы и кивнула. Затем медленно поднялась из-за стола и поправила брюки на бедрах.

– Посиди за решеткой до вечера. Наслаждайся этой атмосферой, пока я ищу доказательства твоей непричастности.

Я усмехнулся ее черному юмору. Мне нравится ее уверенность в себе. Она твердо убеждена, что вытащит меня отсюда сегодня вечером и этой уверенностью Мейзи заражает меня, а я не сопротивляюсь. Мне почему-то кажется, что Мейзи не из тех, кто разбивает надежды. Она создана для того, чтобы их сохранять и делать крепче.

– Надеюсь тут не скучно?

– О, советую подоставать дежурного, а у тебя это получится.

Дверь допросной отворилась и вошел молодой парень. Он оценил обстановку, затем приблизился к Мейзи.

– Ты будешь давать показания? – спросил он.

– Да, прямо здесь.

Мейзи снова заняла стул, закинув ногу на ногу. Я с интересом наблюдал за сложившейся ситуацией, в которой Мейзи явно собирается играть с полицейскими в нечестные игры. Сержанта это явно не задевает. Кажется, они хорошо знакомы.

– Ты сказала, что видела сестру последней. Куда она уехала?

– Не знаю, – пожала она плечами. – Она просто поставила меня в известность.

Сержант заметно растерялся.

– Ради этого ответа ты отчитала меня на крыльце морга? – негодовал он, сдерживая свою злость.

– Любой ответ в твоей работе должен быть ценным.

Она явно издевалась. Этот ангел с темной перчинкой. Мейзи встала со стула и улыбнулась сержанту. Тот закатил глаза.

– Иди к черту, Мейзи, – пробурчал он и покинул допросную.

– Ты соврала ему, – тут же заговорил я, озвучивая свои наблюдения.

Мейзи оценивающе посмотрела на меня.

– Ты прекрасно знаешь, куда поехала твоя сестра, поэтому ты сразу же засомневалась в том, что убийца я. Не будь в твоем арсенале другой зацепки, ты бы тоже пошла на поводу улик.

– Ты уже проявляешь свою логику, которая помогала тебе в работе. Но в последнем ты меня оскорбил. Запомни мое правило: прежде чем позволить посадить, я проверяю каждую информацию. Мой нерушимый принцип в работе – справедливость. Уяснил? Поэтому, не будь у меня другой зацепки, я бы все равно проверила твою ночную историю жизни.

Я промолчал, поскольку слова излишни в данном случае. За меня все сказал мой серьезный вид, поскольку именно так я относя к ее словам. Они имеют значительный вес и не являются пустым звуком.

Я посмотрел на камеру в верхнем правом углу комнаты. Мейзи поняла, куда я смотрю даже не оборачиваясь.