Корона Золотого леса

– Чужая, – повторила я, чувствуя, как всё внутри сжалось.

– Ты не одна из нас, – сказал Туил мягко, – но ты… из старой линии.

– Какой ещё линии?

Существа переглянулись. Могра сделала шаг ко мне, и её взгляд стал тяжёлым, почти серьёзным:

– Твоя бабушка – не просто старушка с садом. Её настоящая жизнь осталась здесь, в Лесу, много лет назад. Она ушла в человеческий мир, но связи не порвались. Ты её кровь. Ты – напоминание. И, быть может… искупление.

– Это бред… – прошептала я. Но голос дрогнул.

– Это легенда, – поправил Хрус. – И не мы её придумали. Мы – только Стража.

Я подумала, что толку от такой стражи, но вслух ничего говорить не стала.

– Мы ждали не тебя, – добавил Туил, – но кого-то, кто сможет стать ключом. Врата могли бы остаться закрытыми навсегда… если бы не ты.

– И что теперь? – выдавила я. – Я должна спасти мир?

– Возможно. Или уничтожить, – сказал Хрус. – А может, ты просто должна была оказаться здесь и что-то изменить. Кто знает. Мы нет. И ты тоже. Наше дело сопроводить тебя, твоё принимать решения. Здесь желания сильнее стали. Они могут сотворить, но могут и разрушить.

Могра кивнула на сверкающий лист у меня в ладони.

– Весенний Двор – первый, потому что он искушает мягко. Тебе покажется, что всё легко. Но помни, Шарлотта: не всё прекрасное безопасно. И не всё доброе – честное.

Вернулся Финиг. Перепрыгивая с лапы на лапу, он тащил нечто крупное и синее, похожее на яблоко. Таинственность обстановки разбилась.

– На, – большеухий торжественно уронил на мои колени плод. – Пей.

Наощупь кожа плода была мягкой и резиновой, сминалась как шарик, наполненный водой.

– Я не умру от этого? – я скривилась. Пах плод соответствующе, синий цвет и вовсе не придавал его виду аппетитности.

Финиг оскорбленно заворчал и развернулся ко мне спиной. Что ж. Воды здесь не предвиделось, а горло скребло от сухости. Пришлось рискнуть. Придерживая подобие яблока двумя руками, я надкусила кожицу. В рот мне хлынула вязкая как кисель жижа вполне приятного вкуса. На воду она не походила, но после первого же глотка жжение в горле прошло.

Когда плод опустел, я мягко поблагодарила Финига и вернулась к разговору:

– Итак. Весенний Двор. Что там будет?

Финиг прищурился и цокнул языком:

– Один раз ошибёшься – и можешь не выйти обратно. Дворы любят играть. Особенно с теми, кто им интересен.

– А я им интересна?

– Ты огонь в их холодной крови, – прошептал Хрус. – Ты живая. А мы… мы слишком давно связаны с Лесом.

Туил рассмеялся:

– А ещё потому, что ты симпатичная. Для смертной. Если уж на то пошло.

Я хотела возразить, но внезапно почувствовала, как окружающий воздух изменился. Всё стало чуть ярче, словно лес затаил дыхание, наблюдая за нами.

Могра снова махнула рукой, и тропа перед нами стала светиться, будто кто-то просыпался в глубине земли и освещал нам путь снизу.

– Пора, – сказала она. – Пока весна зовёт – надо идти. Иначе она обидится. А тогда даже мы не спасём тебя.

Я кивнула. Рука сжимала лист.

Мы шли вглубь. И лес смотрел мне в спину.

Нас окружали тени. Они не были темными, но переливались зелёными, бирюзовыми и золотистыми оттенками. Сам воздух имел цвет. Я пыталась понять, что же мне напоминает всё это. Ведьмины круги, волшебные Дворы, странные существа, к которым не попасть, если они тебя не позовут… Осознание так ударило меня, что я снова застыла.

– Так вы… фейри? – задала я вертевшийся в голове вопрос. Мысль о том, что все байки и сказки оказались правдой, и теперь я оказалась среди Холмов, я постаралась пока отодвинуть.

– Ши, – поправила меня Могра. Ши называли сидов в некоторых регионах, и это название было знакомо мне с детства. Леприконы, феи, банши, все они были частью сказок, которые знали все дети в округе, а теперь… теперь я говорила с настоящими сидами. Маленький добрый народец оказался далеко не таким притягательным и красивым, как всегда представлялось.

– Ага, – только и смогла выдавить я. Вокруг шумели деревья, будто заговаривая с нами на древнем языке, и, казалось, сами подталкивали нас вперёд.

Наконец, деревья расступились Прямо перед нами лес открывался в круглую, идеально симметричную поляну, окружённую плотно сплетёнными ветвями. Сверху сквозь них пробивался свет – не просто солнечный, а почти жемчужный, как будто лучи проходили через воду и отражались от серебряного стекла. Воздух здесь был прохладнее, чище и звенел тишиной, от которой закладывало уши.

Я делала судорожные вдохи, пытаясь надышаться после душного лесного воздуха. Привычно вытерла вспотевшие ладони о юбку сарафана. Из-за волнения, появившегося, как только мы вышли на поляну, одежда сейчас казалась мне неудобной. Рубашка поло, надетая под сарафан, давила и душила, гольфы кололи ноги. Пояс сдавливал живот.

Я с ужасом осознала, что прямо сейчас произойдет нечто, чего я никогда не могла себе нафантазировать.

В центре поляны, точно в самой её сердцевине, возвышалась арка. Не человеческая, не рукотворная. Она была создана из переплетённых стволов, витых корней, тяжёлых цветов, которые пульсировали светом. Всё казалось живым. Арка дышала – я почти физически ощущала, как от неё исходило тепло, как с каждой секундой оно становилось всё настойчивее. Внутри арки не было ни леса, ни поляны. Только туман. Мягкий, золотисто-зелёный, завораживающий.

– Вот оно, – тихо произнесла Могра, – Первая поляна. Первая граница.

Я сделала шаг ближе, но Туил остановил меня – как бы между делом положил свою холодную, шершавую лапу мне на колено.

– Не спеши. Врата нужно пройти только тогда, когда зов внутри тебя совпадёт с зовом Леса.

– И как я пойму, что внутри меня есть этот зов? – я сморщилась, переступила с ноги на ногу. Под правый кед попал камушек, и стопа подвернулась на бок. Щиколотку неприятно потянуло, но я постаралась выровнять ногу и сделать вид, что ничего не случилось.

– Почувствуешь, – ответили мне так, будто это всё объясняло. И что я должна почувствовать?

– А если не совпадёт?

– Тогда Врата не впустят. Или впустят… но не туда.

Я невольно сглотнула.

– Мы не знаем, куда именно тебя позовёт Лес, – сказал Хрус. – Каждый, кто входит, видит свой путь. Ты увидишь то, что должна увидеть.

Звучало ни разу не обнадеживающе.

Могра склонила голову, её голос стал похож на шелест и пение одновременно:

– Но помни: Весна – это не только цветение. Это ещё и возрождение, и обман, и первая кровь. Будь осторожна, когда тебя будут встречать. Улыбки там могут быть острыми.

– Спасибо за воодушевление, – пробормотала я, чувствуя, как ноги становятся ватными.

Туил посмотрел на меня пристально, даже серьёзно:

– У тебя всё ещё есть выбор. Ты можешь вернуться. До того как войдёшь. После – пути обратно не будет, пока ты не пройдёшь все Четыре Двора. Лес не отпускает тех, кто коснулся его сердца.

– Совсем недавно вы говорили, что выбора у меня нет, – припомнила им я. – Вернуться к кругу не тоже самое, что вернуться домой. Вы сказали, что если я не пойду, за мной придут другие. Тогда в чём разница?

– В том, что ты выбираешь сама, – Финиг дернул шнурок на моём кеде. – Но ты не можешь выбрать то, чего не даст тебе Лес.

Я опустила взгляд на сверкающий лист в своей руке. Он больше не светился – он будто слился с кожей моей ладони. Был пульсирующим.

– Я… не знаю, зачем я здесь. Не уверена, что это вообще реально. Но если я уйду – я буду жалеть. А если останусь – возможно, пожалею ещё больше.

Финиг радостно подпрыгнул:

– Прекрасно сказано! Значит, ты уже наша!

– Я ещё не вошла, – тихо ответила я. Но уже знала: мне лучше идти сейчас, чем ждать, когда некто страшный и жестокий придёт на смену этим ребятам.

Я не знала, что за зов должен быть от Врат и внутри меня, поэтому просто шла вперёд.

– Вы… не идёте со мной?

– Нет, Шарлотта, – покрытые мелким пушком ладони Могры коснулись моих ушей, – Не сейчас. Но мы обязательно скоро встретимся вновь. Мы оставляем тебя ненадолго. Не бойся. Тебя там встретят.

И я, зачарованная её словами и голосом, пошла дальше. С каждым шагом листья на арке начинали светиться сильнее. В воздухе закружились лепестки, которых не было мгновение назад. Они обвивали меня, ласкали щёки, путались в волосах.

Когда я ступила на порог между двумя корнями, Врата дрогнули, и я, не удержавшись, закрыла глаза.

Тепло ударило в лицо. Запах цветущей сирени, сырой травы и меда ударил в ноздри.

И всё исчезло.

Глава 2. Стекляная зелень

В который раз за день меня затошнило. Моё тело будто побывало в водовороте. Меня шатало, перед глазами плыло, и понадобилось несколько минут, прежде чем я смогла уверенно стоять на ногах.

Сразу за Вратами было тихо. Настолько тихо, что сначала я подумала – оглохла. Мир будто поглотил сам себя. Ни звука, ни ветра, ни даже треска ломающихся под ногами веточек. Только свет – лёгкий, плывущий, как туман на рассвете. Он заполнял всё пространство, и я не могла понять, откуда он исходит: ни солнца, ни неба – только прозрачная бирюза, разлитая над головой.

В каком-то смысле я всё ещё стояла на поляне. Но она совершенно отличалась. Трава здесь сияла изумрудным и пружинила под ногами, а каждый цветок казался созданным из тончайшего стекла.

Всё больше приходя в себя, я поняла, что воздух пах мёдом и дождём. Только подумав об этом, я ощутила, будто каждый вдох очищал моё сознание.

Я обернулась, и едва не потеряла равновесие. Врат больше не было. Хрус, Могра, Туил и Финиг исчезли. В груди что-то сжалось: пусть они и были странными, но всё же оставаться совсем одной в этом сияющем беззвучии было страшно.

Куда идти я совершенно не знала, поэтому решила делать так, как делала всё в своей жизни – довериться случаю. Я просто шла вперёд, пока деревья не обступили меня, а поляна не осталась позади.

Оказавшись наедине с собой, я уцепилась за важную мысль. Бабушка.

Ох, моя милая бабушка! Как много она рассказывала мне, и сколько же всего я забыла. А был ведь и Лес, и волшебные чудики… Вот мне и бабушкины сказки! Слушала бы её внимательней, может, и знала бы, что теперь делать.

И узнать бы, что же связывает мою милую бабулю с этим миром.

Размышляя над всем, что свалилось мне на голову за день, я продолжала идти вперёд. Спустя время стеклянные деревья перестали удивлять меня, как и светящаяся трава под ногами. Беспокоила лишь тишина – такая, что я слышала стук собственного сердца и шум крови в ушах.

Одно дерево сменялось другим, совершенно идентичным ему. Возможно, я шла всего несколько минут, а, быть может, пару часов. Или дней? Здесь не было привычных ориентиров: ни солнца, ни звёзд, ни даже тени. Всё сияло, переливалось и пульсировало, как живое. Иногда мне казалось, что деревья двигаются. Не быстро и не резко, а чуть-чуть, будто дышат или тянутся ближе. И сквозь их крону не было видно неба.

Внезапно я почувствовала, что пространство вокруг изменилось. Вначале я даже не поняла, что именно было не так. Это был хруст. Тихий хруст в абсолютной тишине.

По позвоночнику пробежала дрожь. Я замерла.

Хруст стал громче. Затем раздался рык.

Нет, это был не просто рык. Гром. Грохот. Как камнепад, как вулкан, как…

Додумать я не успела. Из-за ближайших деревьев вывалилось нечто огромное. Оно отталкивалось от стволов четырьмя лапами. Его тело покрывали темные, буро-зеленые чешуйки. Гигантская медвежья морда качалась в жалких метрах от меня, вынюхивая, присматриваясь.

Я боялась даже дышать.

У медведя были змеиные глаза. Он уставился прямо на меня – и мир сжался до двух точек: его зрачков и моего дыхания.

Я не закричала. Горло просто не слушалось.

Существо прыгнуло. Я, спотыкаясь, рванулась в сторону, упала. Раздался треск рвущейся ткани, локоть обожгло жаром. Я оттолкнулась ногами от ближайшего дерева, перевернулась через голову. Боль пронзила плечо.

С трудом вскочив на ноги, я запетляла между деревьями. Юбка путалась в ногах. Мои шаги были слишком громкими. Они выдавали меня.

Я обернулась, и это было ошибкой. Зверь легко отталкивался от деревьев, и, стоило мне посмотреть ему в глаза, рванул ко мне с новой силой.

Мои легкие горели от нехватки дыхания, в боку кололо от долгого бега.

Силы на пределе. Сзади – душераздирающий вой.

Коряга.

Толчок.

Тяжелое и острое уперлось мне в спину, и я упала.

В глазах потемнело.

На миг всё вокруг остановилось, а затем закрутилось. Я катилась вниз по склону, пока не приземлилась в мягкие пушистые цветы. Кажется, только они и спасли меня от свернутой шеи.

От моего падения вверх взметнулось облако пыльцы, она забилась в нос, осела на лице. Пошатываясь, я встала на четвереньки. Спина горела огнём, конечности болели. Но я поползла вперёд, потому что встать на ноги просто не могла. Пробралась сквозь тучи пыльцы. Осматриваться не было сил. Во мне жил страх.

Быстрее. Двигайся.

Мчи.

Ну же!

И – голос. Резкий, уверенный, человеческий:

– Вниз!

Не раздумывая, я пригнулась. Над головой со свистом пронеслось что-то – лук? копьё? – и ударилось во что-то с тяжёлым чавкающим звуком. Рёв, переходящий в вой. Я упала на землю грудью, перевернулась, пытаясь отползти ещё дальше. Монстр стоял на холме на задних лапах, там, откуда я упала. Пошатываясь, он отступал назад. В его плече торчало нечто вроде копья, но сделанного из закрученной древесной лозы. Из раны сочилась чёрная жидкость.

– Вставай! – голос снова, теперь ближе. – Оно уходит, но не надолго.

Я попыталась ответить, но из горла вырвался только каркающий хрип. Мне удалось повернуться. Рядом со мной стоял парень. Старше меня на года два или три, высокий, со светлыми волосами до пояса и цвета старого янтаря глазами.  Его одежда казалась выношенной, пыльной, словно он путешествовал долго. В руках он держал странное копьё, на поясе висел нож, а за спиной – свёрнутое одеяло.

– Ты цела? – спросил он.

Я попыталась придать своему взгляду максимум скептицизма, на который была способна. Страха перед ним я не чувствовала, хоть и положение моё было беспомощным.

– О.

Мой неожиданный спаситель обошел вокруг меня и бесцеремонно тронул за спину. Я зашипела от боли – кожу обожгло раскаленной кочергой. Отползти бы от него подальше, только вот каждая попытка пошевелиться только вызывала слёзы и хрипящие стоны.

– Сейчас-сейчас, подожди немного, – забормотал парень. Звякнуло что-то похожее на стекло, с чпоком отошла пробка. – Да как же теперь… Нужно снять… Помоги?

Кое-как я поняла, что он пытался снять с меня одежду. Что ж, если бы он хотел мной воспользоваться, то вряд ли бы делал это таким образом.

– Замок, – с трудом прохрипела я. Попыталась повернуть голову в его сторону. Чтобы увидеть его, пришлось сильно скосить глаза. Его озадаченное лицо было настолько забавным, что на несколько секунд я забыла о боли. Парень растерянно осматривал меня, выискивая замок.

– Ви…дишь, – я вдохнула побольше воздуха, – там… капля м-металлическая, – он неуверенно кивнул, – её тяни. Вниз.

От каждого слова в груди что-то ухало и бурлило. Парень нащупал наконец замок и потянул вниз – молния легко поддалась ему. Поло получилось просто задрать, теперь оно давило под грудью. По воспаленной коже потекло холодное, похожее на подтаявшее желе.

Я поморщилась: ощущение были не самыми приятными. Удивительно, но пару вдохов спустя мне стало легче. Не рискуя вставать с земли, я медленно раскатала рубашку. На ладонях осталась кровь, которой, оказывается, пропиталась вся одежда.

Как только я закончила, парень подхватил меня подмышки и резким движением поставил на ноги. Я закачалась, как детская лошадка, и тут же вцепилась в его руки.

– Отпусти, это не всё, – моё несогласие было проигнорированно, и теперь в мою ладонь вкладывали флягу. Откуда он её достал? Не из штанов же своих…

Открутила крышку, понюхала. Вроде, ничем отвратным не пахло. Сладким – тоже. Но кто их знает, этих… ши.

– Пей, не бойся, это просто вода, – терять мне было, в общем-то, уже нечего, так что пару глотков я всё же сделала. На языке остался кисло-солоноватый привкус. – Лучше?

– Думаю… да. Спасибо. Это… оно…

– Погонный медведь, – буркнул он. – Уродец. Обычно их держат в клетках за пределами Дворов. Этот, видимо, сбежал.

Я моргнула. Слова звучали, как фразы из фильма, который я не смотрела.

Парень снова окинул меня взглядом. Не оценивающим, скорее… Изучающим?

Затем аккуратно указал на спину:

– Тебе застегнуть?

– Ага, – выдохнула я, – будь добр, застегни. Не думаю, что сейчас дотянусь.

Он, кажется, усмехнулся – или просто поджал губы. Я отвернулась, и через пару секунд его пальцы коснулись моей кожи. Осторожные, прохладные, не задерживающиеся ни на секунду дольше, чем нужно. Молния мягко потянулась вверх, и ткань снова закрыла обожжённую спину.

Я обернулась. Он уже стоял в шаге от меня, снова собрав всё своё оружие. Бросив копьё за спину, он застегнул ремни и посмотрел на меня чуть иначе – с чем-то вроде уважения. Или осторожности.

– Кто ты? На весеннюю фейри ты не похожа, а чужаков здесь быть не должно.

– Человек. Я, эм, попала сюда случайно? Ну, я так думала. А затем мне сказали, что Лес сам позвал меня, и теперь мне нужно в Весенний Двор, – объяснение вышло скомканным, ведь я и сама не до конца могла понять кто я и что мне делать теперь, оставшись без наставлений Могры.

Парень беспомощно огляделся по сторонам. Затем снова уставился на меня, изучая в разы пристальней. Как будто увидел меня только сейчас.

– Значит, тебя звал Двор? – спросил он наконец.

– Ну, не то чтобы звал. Меня, скажем так, пригласили. Хотя больше похоже на то, что заманили. Я просто оказалась в ведьмином круге. В саду бабушки.

– Хм. Ведьмины круги. Не думал, что они ещё рабочие.

– А ты? – я кивнула на его снаряжение, – Вид у тебя такой, будто ты уже с десяток дворов прошёл.

– Пока – ни одного, –  признался он. – Но я иду к первому. К Весеннему. Там мне нужно… кое с кем поговорить.

– Я думала, ты тот, кто должен был меня встретить, – пробормотала я. – Ты появился как герой. С копьём, эффектно. И я, такая наивная, уже собралась выдохнуть с облегчением.

– Увы, – он слегка поклонился. – Приятно слышать, но нет. Я тебя не ждал. Да и тебя вообще здесь быть не должно.

– Почему?

– Потому что этот лес – не сам Двор. Это граница. Переход. Здесь не держатся чужие, если только Лес сам не захочет. – он сделал паузу и вдруг спросил: – Тебя сопровождали?

– Да. Четверо. Финиг, Туил, Могра и Хрус. Они проводили меня до Врат и… исчезли. – Я замялась. – Ты знаешь, кто они?

– Конечно. Стражи. Старые, как сама магия. Если они тебя повели – значит, ты действительно должна была пройти.

– И всё равно ты считаешь, что меня здесь быть не должно?

Он отвёл взгляд, потом пожал плечами:

– Не знаю. Я не хозяин леса. Просто странник.

– А имя у странника есть?

Он снова посмотрел на меня. На этот раз взгляд был мягче.

– Ерин.

– Шарлотта.

– Приятно познакомиться, Шарлотта. Ну что ж… хочешь идти дальше?

Я кивнула, хотя сердце по-прежнему стучало, а спина саднила. Но стоять здесь, чёрт знает где, у холма, у которого только что чуть не оборвалась моя жизнь, – не было ни сил, ни желания.

– Весенний Двор не так уж и далеко, – продолжил Ерин. – Но путь пройдёт через Ветвистую Пустоту. Она непредсказуема. Особенно сейчас, в смену прилива.

– Прилива?

– Магического. Он как дыхание Леса. То вбирает, то выдыхает. Сейчас… вбирает.

Мне стало немного не по себе. Ерин это почувствовал и добавил:

– Пока мы рядом, всё будет хорошо. Я знаю, как держаться тропы.

Мы двинулись вглубь леса. Деревья теперь действительно шевелились – не от ветра, которого не было, а от чего-то внутреннего. Их кроны плыли, как водоросли в реке. Свет тускнел, а почва под ногами становилась мягкой, как мох, и чуть вязкой.

Молчание действовало мне на нервы. За день (или два? или месяц?) произошло столько всего, что голова шла кругом. Лучшим решением мне показалось заполнить тишину накопившимися вопросами.

– Эй, Ерин?

Он вопросительно повернулся ко мне.

– Этот лес, – пробормотала я, – он живой?

– О, да. И он знает, что мы здесь.

– Думаешь, он рад?

– Думаю, он пока не решил.

Иногда я слышала шорохи – не от нас. Тени мелькали на периферии зрения, и один раз дерево согнулось, будто собиралось посмотреть на нас вблизи, но тут же выпрямилось.

– Мы скоро выйдем?

– Почти. – Ерин кивнул вперёд. – Видишь, как меняется воздух?

Я вгляделась. И правда: впереди всё было более светлым, а цвет у света – более тёплым. Он не был прозрачным, как бирюза у Врат, а золотистым, пыльным, с мягким янтарным отблеском.

– Мы почти у порога Двора, – пояснил Ерин. – Эта часть леса ещё считается внешней, пограничной. Но всё, что дальше, – уже Весна.

– И что мне там делать?

– Этого я не знаю. Но если тебя провели Врата, значит, ты здесь не просто так.

Мы вышли на расчищенную тропу. Земля под ногами стала твёрже. Цветы сменились колосьями, а воздух наполнился запахом свежесрезанной зелени и яблочной корицы. Деревья здесь были выше, тоньше и не шумели, а… пели.

Перед нами раскинулась долина.

– Добро пожаловать на границу Весны, – сказал Ерин. – Дальше – начнётся настоящее.

Я сжала ремешок сарафана и кивнула.

– Тогда пошли.

***

Между стволами деревьев вдалеке проступал свет, мелькало какое-то движение: нечто то отдалялось, то приближалось, но никак не давало себя рассмотреть. Тропинка вела нас дальше, но Ерин остановился. Вместо того, чтобы сделать следующий шаг, он повернулся ко мне и, немного поколебавшись, протянул руку:

– Вдвоём будет легче. Здесь… не принято входить одному. Даже если ты не совсем чужой.

Я медлила всего долю секунды. Его ладонь была крепкой, теплой, и в этом жесте не было давления – только приглашение. Я вложила свою руку в его.

Мы сделали шаг вперёд – и мир изменился.

Нет, конечно, это всё ещё был лес. Лес, к которому мы приблизились. Лес, в который зашли. Я замерла от удивления: деревья образовывали природные колоннады, своды и проёмы. Сквозь крону, ставшую живым зелёным потолком, пробивались лучи золотистого света. Это не было дворцом, но и не было просто лесом. Это было что-то среднее – живое, разумное, построенное природой и… магией?

Ерин дёрнул меня за руку, и я пошла за ним, продолжая изумленно оглядываться вокруг. Между деревьями раскинулись залы – в прямом смысле. Из ветвей и кустов были сформированы стены, беседки, витые арки. На полянах стояли длинные столы, покрытые свежими листьями вместо скатертей. Над ними порхали светящиеся существа – не светлячки, не духи, а скорее крошечные живые фонарики. Некоторые выглядели подозрительно знакомо: они были похожи на моих компаньонов, только мельче, ярче и капризнее.

Часть ши разлеталась в стороны перед нами, вспархивая из-под ног. Другая, наоборот, подлетала поближе. Один даже щёлкнул по моему уху, и я тихо выругалась.

– Они чувствуют, что ты из круга, – пояснил Ерин.

Мы прошли дальше, и вот тогда я впервые увидела их – фейри Весеннего Двора.

Они были высокими. Боже, да они были просто громадными! Самые невысокие из встреченных возвышались надо мной на добрых три головы. Фигуры – изящные, гибкие, но наполненные силой. Уши острые, такие рисовали у эльфов в книгах. Вглядываясь, я рассмотрела пушистые кисточки на кончиках ушей, почти как у диких кошек. Цвет кожи варьировался: кто-то был светлым, почти жемчужным, с отливом в сиреневый, кто-то – золотистым, как запечённый мед, а кто-то – смуглым, с мягким коричневым сиянием, будто солнце навсегда поселилось у фейри под кожей.

У некоторых были хвосты – живые, гибкие, в движении, как у кошек. С кисточками, тонкие, сворачивающиеся в кольца. У других – ноги с копытами, как у сатиров. В лицах угадывалось нечто хищное, и глядя на них я точно понимала: передо мной не люди, хоть и похожие внешне, совершенно иные существа. Их движения были точными, словно танцем: даже те, кто просто шёл, шли как по сцене. Мне казалось, сейчас они вот-вот начнут танцевать ирландскую джигу.

– Они… – начала я, но слов не хватало.

– Весна всегда щедра на красоту, – отозвался Ерин. – И беспощадна к тем, кто не умеет её оценить.

Несколько фейри бросили на нас взгляды. Я ощутила, как на меня смотрят – внимательно, будто сквозь. Один из них, с чёрной гривой, как у жеребца, и фиолетовыми глазами, приподнял бровь. Но никто не подошёл. Лишь издали – взгляды, следящие, оценивающие.

Мне было неуютно здесь. В испачканном кровью мятом сарафане, с растрепанным пучком грязных рыжих волос я слишком выделялась среди этих неземных грациозных существ.